I drink blood and my friends are dead

Душно. Как всегда, — и пахнет смердящей, живой плотью. Крылья носа Джулии брезгливо дёрнулись, инстинктивно поджались пальцы ног, пусть и упакованные в туфли, будто бы девушка вступила в зловонную грязь. Музыка была неплохой, то немногое, что она всё ещё ценила в человеческом существовании, и не так уж многолюдно. Поздним вечером, как правило, в этой клоаке остаются самые стойкие, ищущие забвение в алкогольном угаре и случайном сексе. Уродливые, мерзкие... как тошно, что когда-то и Джулия была смертной, тратя время, безнадежная, в подобных местах. Дакота, искромётная красотка-блондинка в узоре татуировок, выделялась среди прочих, распирая распространяющейся похотью и куда больше, чем с посетителями, контрастируя с Ласомбра, которая ниже на голову и облачена в строгий, закрытый наряд. Они бы прослыли противоположностями, не будучи обе на стороне тьмы и запёкшейся крови. - Моя дорогая, — радушно поприветствовала подругу каинитка, опускаясь на диванчик, буквой "г", опоясывающий столик, — Я рада тебя видеть... Та лишь cостроила лицо в ответ, выдерживая нечто сродни дистанции, — чтобы раззадорить аппетит инстинктов. - Дакота, ты могла бы найти общий язык с местным князем при должном апломбе. Она... знаешь, она как будто не на своем месте. У меня чувство, будто мы и вовсе не должны были встретить сопротивления, кроме мерзких крыс и колдунов, не вылезающих из-за стеллажей. Обычно, если человек — существо — натягивает притворную улыбку, то складывается ощущение, что он — оно — испытывает боль. Широкая же, неестественная улыбка, жутко подчеркнувшая лицо Дакоты, не имела ничего общего с болью: она несла в себе скрытую угрозу и глубокую жажду. Кому, как не вампиру знать, из чего соткана глубинная суть мёртвой души?.. - Ах, ну ты и чертовка! — её тонкая ладонь отвесила подзатыльник сидящей рядом Джулии. В первую секунду, не очевидно — дружеский или же она, попросту, вышла из себя, — Я рассчитывала, что это очередной глупый розыгрыш! Джулия!.. Нарочно и не придумаешь, стоило бы мне догадаться. Блондинка изящно засмеялась, заставив напрягшихся присутствующих облегчённо "вздохнуть". Кратковременный удар тока опалил им носы — и тут же, взвившимся, оторванным проводом исчез, оставляя только ощущение смутной тревоги. - Если ты ревнуешь, — она опустилась ближе, нос к носу, опуская и тон голоса, — Необязательно, как сейчас говорят... байтить. Я не собираюсь ни-че-го мутить с князем, особенно, если оно задействует слово "язык". - Как жаль, — Джулия, как будто разочаровано, хмыкнула. Щёлкнула зажигалкой, совсем простой, какие продаются в каждом круглосуточном супермаркете. Хорошо, что в приглушённом, искрящемся свете ночного клуба глазу смертных были неуловимы мерцания её ауры цвета вороного крыла, рваными перьями разлетающейся прочь, — Но ночь ещё молода. А наша кровь переплелась интимней некуда, — она махнула рукой в сторону мелькнувших на выходе точно-точно вампиров: девушки-шатенки и высокого блондина, которого та вела, крепко ухватив за ладонь, — Камарилья бежит с корабля. Охоте ничто не сможет помешать... до самой зари. Теперь уж настал её черёд изображать улыбку.