Неизбежная принадлежность

Акутагава даже не стал наблюдать за Ацуши, когда тот начал чинить дыру в окне. Подача, которую он бросил во время утренней тренировки, выбила только нижнюю левую из четырех панелей, на которые было разделено окно, но Ацуши сомневался, что это хорошо. Он знал – исправление мелких поломок часто требовало больших усилий, что в свою очередь делало работу дороже. Именно поэтому однажды Оде не пришлось платить столько денег за окно классной комнаты на первом этаже, в то время как ремонт крошечного окна душевой встал им в приличную копеечку, потому что оно находилось высоко и было труднодоступно для ремонтников. – Ты всегда был таким, – Ацуши нарушает тишину, разбавленную щелканьем клавиш клавиатуры и звуком снимаемого с рулона скотча. Акутагава сидит за своим столом, прямо за ним, и что-то делает в своем ноутбуке. Ацуши, вытянув шею, попытался посмотреть, над чем он работает, но Акутагава, пристально посмотрев на него, сказал что-то о секретной информации. Наверно, там документы к следующему заседанию по бюджету, решил Ацуши, потому что было не так уж и много важных дел, которыми мог бы заниматься простой президент школьного совета. – Каким? – переставая печатать, спрашивает Акутагава. Пальцы его застывают над клавиатурой, готовые продолжить работу в любое время. – Прилежно выполняешь свою работу. Хороший ученик, который позаботится обо всем и всех. Ты тот, кому могут доверять и учителя, – пожимает плечами Ацуши, – неудивительно, что бывший президент выбрал тебя своим преемником. – Ты думаешь, меня выбрали потому, что я прилежен и заслуживаю доверия? – раздраженно уточняет Акутагава. Ацуши открывает было рот, чтобы что-то сказать, но захлопывает, передумывая. Но, как он и ожидал, Акутагава продолжает: – Быть президентом школьного совета – гораздо больше, чем то, что ты перечислил. Хотя вряд ли кто-то вроде тебя может в полной мере понять это и оценить. – Конечно, Акутагава, – тихо вздыхает Ацуши. Он уже давно привык, что его комплименты всегда имеют обратный эффект. Президент совета, кажется, действительно ненавидит любую похвалу. – Наслаждайся, пока занимаешь должность. Через год мы будем заняты подготовкой к вступительным экзаменам в колледж.. И кто-то другой будет сидеть на твоём месте. – И кто-то другой будет носить на спине твой номер, – парирует Акутагава. Мягкое постукивание клавиатуры снова наполняет комнату. – Как только турнир закончится, ты уйдешь из бейсбольной команды. Но я надеюсь, что ты подумаешь о своем будущем задолго до этого. Вряд ли тебе пойдет на пользу, если ты выберешь университет на авось. – Зная тебя, ты, наверное, уже знаешь, чем хочешь заняться в будущем и куда собираешься поступать, да? – с интересом спрашивает Ацуши. Он разглаживает полоску клейкой ленты на окне подушечкой большого пальца. – Такие парни, как ты, наверное, становятся юристами или врачами, да? Разве Мори-сан не врач?.. Упоминание о его опекуне заставило Акутагаву издать стон. – Не упоминай этого человека без причины, – бормочет он, качая головой, – я не собираюсь становиться врачом. Или юристом, – быстро добавляет он под вздох Ацуши. – А кем? Чем ты собираешься заниматься в будущем? Расскажи, я хочу знать. Ацуши прекрасно понимает, что одним своим голосом, а не только вопросами раздражает Акутагаву, но ему всё равно. Что-то в Акутагаве притягивает его, и ему трудно оставить парня в покое. Кроме того, он, казалось, был одним из очень немногих людей, которые не боятся президента школьного совета. Ещё был Дазай, закончивший наконец-то школу в прошлом году, да несколько учителей. Акутагава буквально мгновение смотрит на него, прежде чем снова отвернуться. Его взгляд перемещается к часам на стене. Он подносит руку ко рту привычным жестом и едва заметно сужает глаза. – Пилот... Ацуши уставился на него. – Ты хочешь стать пилотом? – Давай, смейся, если хочешь, – сухо отвечает Акутагава. Он прищуривается, глядя на экран ноутбука, затем начинает возиться с мышью. – Я думаю, что это суперкруто, Акутагава! – перебивает Ацуши, отворачиваясь от окна, – когда я ещё жил в приюте, мне всегда хотелось сесть на корабль и уплыть далеко-далеко. Тогда мне казалось, что работа на корабле – сплошное веселье, а не по-настоящему тяжелая работа. – Думаю, быть капитаном корабля тоже было бы интересно, – бормочет смущенно Акутагава. – Ты метишь только на высокие должности, да? – дразнится немного Ацуши. Если бы они были друзьями, он бы толкнул Акутагаву в плечо, но сейчас он не хочет рисковать и испортить настроение. – Это потому, что такие люди, как ты, должны выполнять только наипростейшую работу. Например, пилоту нужен бортпроводник. Стул за столом тихо скрипит, потому что Акутагава разворачивается так, чтобы видеть Ацуши. Он кладёт ногу на ногу и скрещивает руки на груди. Его голова запрокинута на спинку кресла, и он смотрит на Ацуши снизу вверх. – Ты хочешь, чтобы я был твоим бортпроводником? – хрипло смеётся Ацуши, – ни за что на свете. Я бы предпочел тоже стать пилотом. И мы были бы коллегами. Он колеблется буквально мгновение, затем тихо добавляет: – Тогда мы могли бы проводить больше времени вместе. Последовавшая за этим тишина оглушает. Она окутывает их, как тяжелое одеяло, и давит, будто пытается поставить на колени. Ацуши не знает, куда смотреть. Президент взглядом-кинжалом таращится на него. – Не будь смешным, – Акутагава, нарушив тишину, снова поворачивается к своему ноутбуку и продолжает работу.