Большая часть нашей жизни уходит на ошибки и дурные поступки; значительная часть протекает в бездействии, и почти всегда вся жизнь в том, что мы делаем не то, что надо
Штаб-квартира Организации. За два года до операции в штате Коннектикут
Света здесь было слишком много. Он лился из огромного окна, отражался от почти что белых стен и такой же мебели, которые словно подчёркивали стерильную чистоту чужого кабинета. Шаги звонко отбивали ритм на зеркальной, тёмной плитке, стилизованной под мрамор. Явственно чувствовался запах автоматического освежителя воздуха. Кажется, в этот раз картриджем являлось что-то вроде «хвойного леса», хотя обычно Мойра предпочитала «морской бриз». Вдоль позвоночника сама собой пробежала предательская дрожь, и я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, крепче сжимая кулаки. Тело ощущалось одним сплошным комком боли, но её эпицентром можно было без малейших раздумий назвать правую ладонь. Чистый бинт скрывал отвратительное зрелище отмеченной так называемой «татуировкой» кожи, но острый металлический запах уже успел засесть где-то глубоко внутри. — Я приятно удивлена. Спокойный женский голос вынудил меня замереть на месте, а после намеренно расслабиться. Мойра одним своим видом заставляла чувствовать себя ничтожеством, но куда больше она ненавидела людей, которые шли у неё на поводу. Выказать страх или раболепствующее уважение — верный способ сделать свою жизнь ещё хуже, чем она есть. Почти бесшумные шаги раздались прямо за спиной, и я покорно ждала, пока ледяная ладонь, холод которой чувствовался даже через одежду, приземлится мне на плечо. Со стороны это вполне можно было посчитать дружественным жестом. Почти — потому что любому сотруднику было прекрасно известно, что обычно следует за такой демонстрацией расположения. — Поэтому мистер Бернард в этот раз позволил себе даже больше, чем обычно? — колкость сорвалась с губ мгновенно, вместе с тем как я сбросила чужую руку с плеча и обернулась к женщине лицом. В светло-серых, по-змеиному внимательных глазах застыла холодная вежливость. Всё как всегда: длинный зрительный контакт, навевающий мысли о том, чтобы выпрыгнуть из окна, после чего Мойра, насладившись представлением, сухо улыбнулась самими кончиками тонких губ, безнадёжно пытаясь придать себе дружелюбный вид. — Я не могу не похвалить тебя, Кали. Ты делаешь успехи, — женщина завела руки за спину, неспешно подходя к окну и окидывая взглядом пейзаж за ним, — впечатляющий побег. В этот раз ты продержалась целых четыре дня. Но попасться на краже так глупо… Это разочаровывает. Разве нельзя было подготовиться чуть более качественно? — Меня подставили! Серьёзно, как я должна была понять, что тот ребёнок собирается украсть кроссовки? — обида и раздражение вспыхнули непозволительной эмоцией, заставляя повысить голос, — он просил купить ему еды, и я… — Наплевала на скрытность, пожалев бедного мальчишку из гетто? — судя по тону, Мойра едва сдержалась от того, чтобы не расхохотаться, — он на два года старше тебя. К тому же даже не стоит быть охотником, чтобы понимать — ничего хорошего от таких отбросов ждать не стоит. Сказать было попросту нечего. Вороватый ублюдок сбежал с десятком долларов, отданных ему на еду, а также с парой кроссовок, в то время как меня всё же поймали как сообщницу, воспользовавшись полным незнанием территории того городка. После чего последовала расплата за ошибку. И лучше бы это были исправительные работы, как и грозился пожилой шериф, не забывая приправлять свой монолог причитаниями о загубленной молодости. Мистер Бернард не был так щедр в плане наказаний, продемонстрировав работу своего нового электрошокера второго класса, приобретённого не иначе как в целях «самозащиты». Завершением дружественной встречи с наставником стала болезненная процедура, что-то среднее между нанесением татуировки и клеймением скота, после которой до комнаты меня пришлось тащить на руках. — Я наказываю тебя не за побег, — нарушила тишину Мойра, снова оборачиваясь ко мне. Несмотря на тон, в её глазах не было ни капли тепла, — ты охотник. Организация не может и не имеет права удерживать тебя силой, но если ты позволяешь поймать себя из-за такой глупости — нам стоит преподать ещё один урок. Мы можем вытащить тебя из полиции. Мы можем замять дело, даже если ты перебьёшь каждого из этих туповатых копов и развесишь их внутренности как гирлянду. Но если на их месте окажется ведьма или демон — то, что останется от Кали, придётся хоронить в закрытом гробу, если мы вообще найдём хоть что-то от тела. — Я поняла. Ярость, смешанная с чувством вины, заставила отвести взгляд. О да, книги и видеоматериалы очень живо давали мне представление о возможных последствиях всего одной ошибки, поэтому спорить было бессмысленно. Даже если я сбегу, попытавшись жить обычной жизнью — охотничья судьба настигнет меня где угодно. Неизвестности я всегда предпочту знакомого, пусть и ничуть не менее опасного монстра. — Я рада, что ты сделала правильный выбор, — поза женщины стала расслабленнее, она больше не пыталась держаться так ровно, словно проглотила шест, — если мы закончили с этим неприятным разговором, я хотела бы кое-что показать тебе. Считай это небольшим подарком или вознаграждением. Избавившись от всей показательной неторопливости, Мойра подошла к столу, выдвигая один из верхних ящиков. Интерес всё же проснулся где-то глубоко внутри. Всё, что мне было нужно, и даже больше, я получала по малейшему запросу у сотрудников нижнего звена. Председатель была далеко не тем человеком, который стал бы просто так дарить подарки. Разве что из чистой вежливости, дважды в год. На день рождения и Рождество. В её руках появилась книга в цветастой обложке, и когда она полностью оказалась в моём поле зрения, я не поверила своим глазам. Витиеватая надпись гласила: «Добрая ведьма Азура», в то время как значительную часть свободного пространства занимала остроухая, зеленоволосая девушка в белой одежде мага. Это… Я надеюсь это шутка такая? — Как ты понимаешь, это не значит, что я хочу, чтобы ты приобщалась к новинкам в подростковой литературе, — спокойно заметила Мойра, немного развеивая мой шок, — хотя я слышала, что эта книга сейчас весьма популярна у детей. — Я не ребёнок, — автоматически поправила оговорку, всё ещё неверяще ощупывая глянцевую обложку. — Как скажешь, — легко согласилась женщина, продолжая объяснение, — содержание этой книги странно перекликается с… особенностями нашей работы. Конечно, возможно это просто совпадение. Как вышло с тем фильмом, «Хроники Кипящего Мира», кажется? Тем не менее, мы должны проверять любые странности, чтобы вовремя на них реагировать. Обычно этим занимается отдел аналитики, но эта книга будет чем-то вроде твоего небольшого экзамена. О результатах доложишь лично мне. — Ясно. Постараюсь отнестись к этому со всей внимательностью, — серьёзно кивнула я, внутренне пытаясь не засмеяться от нелепости сложившейся ситуации. Воображение живо нарисовало картину того, как я с серьёзным лицом зачитываю Председателю отрывки из детской книжки, проводя взаимосвязи с реальностью. Моему же здравому смыслу лучше, окажись это просто совпадением, — если мы закончили с этим, могу я задать другой вопрос? Мойра только кивнула, снова перестав обращать на меня внимание и с интересом рассматривая пейзаж за окном. Это раздражало. Снаружи ничего не менялось уже много лет — всё тот же идеально подстриженный газон, дорожки из белой плитки, здание исследовательского центра, чья крыша отдалённо напоминала гигантский теннисный мяч, и группа сотрудников, собравшихся вокруг главного входа. Я невольно бросила взгляд на плоский дисплей электронных часов на столе. Два часа дня. У работников обеденный перерыв и перекур. Как и всегда. Единственным отличием служили недавно установленные крупные, белые буквы, расположенные прямо над главным входом в шарообразное здание, гласившие: «Исследовательский центр «Кроссбоу», а чуть ниже и сам слоган корпорации: «Мы творим будущее». Знали бы все эти люди, сколько истинного смысла вложено в эту фразу, и каких жертв она требует… — Вы решили ускорить процесс посвящения в качестве наказания? — как бы это ни было очевидно, я крепче прижала повреждённую ладонь к груди, в то же время стараясь не слишком беспокоить рану, — мне казалось, это что-то вроде торжественного мероприятия, а не средневековая пытка, совмещённая с уроком выжигания по коже. — Я рада, что произошедшее не лишило тебя остроумия, — Мойра даже не повернулась, ограничившись коротким взмахом руки, откинув часть прямых серых волос за плечо, — это не было моей инициативой в полной мере. Если бы ты была здесь все эти дни, то могла бы узнать, что наши агенты засекли целых три аномальных активности в зоне Грейвсфилда, штат Коннектикут. Уже в седьмой раз за год. — Почему это волнует вас? У нас закончились охотники? Раздался скрип подошвы о плитку, и женщина развернулась на каблуках, слишком резко, чтобы поверить, что она осталась спокойна. Я невольно сделала шаг назад, прикусывая язык и виновато опуская взгляд. Мне Мойра позволяла многое, но предел был у любого терпения. — Семь раз за год, — чеканя каждое слово, повторила она, — не случайность. Не совпадение. Стабильность. Мне не важно, кто так настойчиво рвётся к нам с другой стороны. Важно — как. — Я поняла, прошу прощения, — слова извинения дались с большим трудом, почти ощутимо резанув глотку. Несмотря на правила для других работников корпорации, между собой охотники крайне редко удерживали видимые рамки начальник-подчинённый, а признание своей вины и вовсе считалось чем-то вроде общепризнанного унижения. Сказать вслух, что ты своими действиями подвёл «семью», иногда куда страшнее смерти. Хуже могло быть только молчание. — Извинения принимаются, но в следующий раз думай, что говоришь, — Мойра снова расслабилась, явно не горя желанием выяснять отношения, — постарайся контролировать действие глифа, если хочешь прожить подольше. Ты ведь не активировала его без разрешения? Я едва поборола желание уставиться на Председателя как на сумасшедшую. Сама процедура нанесения символа едва не лишила меня жизни, о каком использовании могла идти речь? В таком случае я бы тут уже не стояла! — Мне бы твою благоразумность в таком возрасте, — по тону стало понятно, что Мойра едва сдерживала насмешку, — хотя в моём случае церемония прошла как надо, официально и после наступления совершеннолетия. Впрочем, это не помешало мне искренне желать увидеть настоящую магию. С ожидаемыми последствиями. Воцарилась неприятная тишина. Мне не нужно было объяснять суть угрозы дважды — применение глифа сразу после нанесения могло быть смертельно опасным. Тело просто не выдержало бы нагрузки. Даже по прошествии времени необходимы длительные тренировки, чтобы научиться правильно использовать полученное оружие. — Покажи мне ладонь, — внезапно попросила Председатель, снова приближаясь ко мне и требовательно вытягивая руку. Оставалось только подчиниться, прижав книгу про Азуру покрепче. Отточенными движениями Мойра распустила тугую перевязку, совсем не брезгуя прикасаться ко внутренним частям бинта, местами пропитанным кровью. А потом с непоколебимым интересом уставилась на отвратительную рвано-прижжённую кожу, на которой появился цикличный символ с узором, похожим на оскаленную пасть. — Прекрасно, — почти по буквам смакуя слово, улыбнулась женщина. Я не разделяла её восторга. Найти что-то красивое в подобной ране мог только опытный охотник, начисто лишённый любых моральных ценностей. К моему несчастью, Председатель была именно из таких. Закончив осмотр, Мойра снова затянула бинты, наконец-то отпуская меня. На мгновение удалось увидеть её собственный глиф — аккуратный, тонкий рисунок на давно зажившей коже. Даже короткого взгляда хватило, чтобы понять, что она давно им не пользовалась, как минимум несколько лет. Любой охотник мог бы только мечтать занять её место, но если он желал прожить подольше, подобные мысли тут же стоило гнать прочь.***
Настоящее время
Два выходных дня прошли словно в тумане. Избавиться от улик не составило труда — тело крупного демона уже никто бы не смог опознать как некогда живое существо, а все их вещи, как и тушку второй жертвы, надёжно скрыли маслянистые волны Кипящего моря. Несколько крупных камней давали надежду, что результаты моих действий никогда не станут чьей-то страшной находкой, но даже если и так, к тому моменту мясо успеет свариться и слезть с костей настолько, что опознать пропавшего будет невозможно. К тому же, не то чтобы местные редкие пляжи привлекали много внимания. Жители Островов, в отличие от людей, предпочитали проводить у моря как можно меньше времени. Хуже было после. К утру я всё же вернулась в «Изворотливый Вьюн», перемотав кровоточащую ладонь какими-то тряпками, украденными буквально из чьего-то окна и раньше служащие занавесками. Не лучшее решение, но вариант завалиться к Эвет с подозрительным символом на ладони, аккурат вдоль линий которого шли алые полосы — идея вообще отвратительная. Как и то, что последовало дальше. Благо, у ведьмы хватило ума или такта не приставать с расспросами прямо ночью. Она честно пыталась сделать вид, что занята работой над очередным растением, но встревоженный вид не дал мне обмануться. Каким-то мистическим чувством, не иначе, женщина догадалась, что не стоит лезть к охотнику, находящемуся не в самом ясном рассудке. Благо, к утру стало чуточку легче. Что бы ни говорила Мойра, убийство даже таких существ нельзя было назвать простой работой. Конечно, это не в личные причины — неосторожность вынудила меня подставиться, и, если бы враги не были такими идиотами, стычка могла закончиться плохо. Дело вовсе не в том, что после случившегося глядеть в глаза пожилой ведьме и делать вид, что всё в порядке, было неожиданно гадко. Я улыбалась, не позволяя лишним эмоциям появляться на лице, и не могла допустить подозрительного молчания. Оставалось только с наигранным восторгом хвастаться покупками, громким смехом пытаясь прервать навязчивый голосок в голове, неумолимо подтачивающий уверенность и заставляющий рану на ладони болезненно ныть. «Конечно, дорогая, ничего не произошло. Я просто сделала то, что должна была. И однажды эту участь можешь разделить и ты» Весть о пропаже двух демонов разошлась стремительно, как пожар в сухом лесу. Уже к полудню следующего дня спешащая молодая ведьма в форме, чем-то похожей на одежду почтальонов начала двадцатого века, доставила в таверну два желтоватых пергамента с изображениями моих мёртвых знакомых. На бумаге они вовсе не выглядели такими опасными — гризли, одетый в гигантский смокинг, стоял в окружении двух таких же демонов, по виду ещё старше и крупнее, и счастливо скалился в «камеру». Интересно, что за артефакты маги использовали для фотографии и печати? Свитки я уже видела, но в жизни не поверила бы, что дело ограничивалось только ими. — Кали? Ты знаешь что-то про этого демона? — Эвет обменялась взглядом с дёрганной ведьмой, которая продолжала подскакивать на одном месте, но никак не уходила, видимо ожидая ответа. — Не-а, впервые вижу, — пожав плечами, я вернула картинку обратно, даже не задерживаясь взглядом на пергаменте со свином, — а что случилось? — Пропали вчера ночью, — скороговоркой выдала ведьма-почтальон, видимо не в первый раз повторяя заученную фразу, — Огги, это тот, который крупнее, сегодня должен был отправиться с родителями в район колена Титана, но не вернулся домой. После нам сообщили ещё и о пропаже его лучшего друга. — Они же ещё подростки, может решили сбежать из дома? Или где-то потерялись? — Эвет постаралась придать своему тону уверенности, но мне не составило труда разобрать в голосе страх. Невероятнее было другое — тот мелкий ублюдок и здоровенная гора мышц по местным меркам были «детьми»? Да ни в жизни! «Зато теперь со мной в одном городе живут два безутешных четырёхметровых родителя, скорбящих о своём «сыночке», который никогда не вернётся домой» Это могло бы быть страшно, но я прекрасно знала, что убийцу магам не найти. Не с их уровнем технологий, а глиф Охотника сам по себе не позволял обнаружить улики магическими методами. Единственный вариант получить хоть маленький шанс обнаружить виновного — отряд колдунов-дайверов. А таких здесь не было. — Тут такое дело, — ведьма поправила очки, на секунду переставая подскакивать на месте и добавляя уже полушёпотом, — некоторые другие дети опознали их как хулиганов, запугивающих слабых и отбирающих у них улитки. Не то чтобы были пострадавшие, они никогда никого всерьёз не ранили, но несколько заявлений лежат в Конформаториуме. Возможно, они попали в передрягу. — Или нарвались на кого-то, кто не понял, что по-настоящему бить его не будут, — как бы невзначай добавила я, следя за реакцией обеих ведьм. Те переглянулись между собой и внезапно… Рассмеялись. — Не говори глупостей, Кали, — похлопала меня по плечу Эвет, — в таком случае они бы просто прибежали домой с парой синяков. Ни одна ведьма или демон не стали бы как-то серьёзно им вредить. «А человек бы стал?» — В общем, если у вас появится какая-то информация, сообщите, пожалуйста, в Конформаториум, — кивнула почтальон, приоткрывая двери и выглядывая на улицу, — городская стража занимается этим вопросом, но будем надеяться, что это просто подростковый бунт. Девушка соскочила с крыльца, перебегая дорогу и стучась в дом напротив, в то время как Эвет прикрыла за ней дверь, разворачиваясь ко мне. Выглядела она как обычно, но при этом старательно отводила взгляд, вместе с этим опустив уши. Должно быть, это обозначало какую-то эмоцию, но считать её не получилось бы при всём желании. Дурацкая мимика колдунов с их ушами, при любом удобном случае они начинали выглядеть как побитые щенки. Может, что-то подозревала? — Кали, знаешь… — женщина сделала долгую паузу, а потом словно решилась, выпалив всё без каких-либо пауз, — я понимаю, что ты сбежала от родителей и вряд ли хочешь принимать чью-либо помощь, но я не могу всё так бросить. Учитывая события в городе, может тебе лучше на какое-то время остаться здесь? Мне хватило сдержанности, чтобы не открыть рот от такого заявления, но полностью удержать удивление не получилось. Как и дурацкую улыбку недоверия. Всё ведь не могло быть так просто? Недомолвки последних дней, странное поведение хозяйки таверны, излишняя тактичность и любезность… Вы хотите сказать, что глупая ведьма мне сочувствовала?! Это было смешно до боли в груди, но ни единого лишнего звука из горла так и не вырвалось, что оказалось к лучшему. — Я не собираюсь выпытывать у тебя, что случилось, или заставлять мириться с родителями, но дети не должны просто так бегать по острову и искать неприятности, — продолжила Эвет, явно расценив мою улыбку не как крайнюю степень шока, а как плохо скрытую радость, — к тому же мне как раз нужен помощник в таверну. Не похоже, что она врала. Более того, весь мой опыт говорил, что ведьма была предельно честной. Так почему бы не воспользоваться сложившейся ситуацией? Слова Мойры сами собой всплыли в голове: Если человек сам предлагает помощь — умей её принимать. Конечно, человеком она не была, но только дурак стал бы отталкивать спасательный круг и кричать, что справится сам. С другой стороны… Эта ведьма казалась «хорошей». И если бы во мне была хоть капля пресловутой человечности или сострадания, я должна была, нет, просто обязана, тут же отказаться. Неконтролируемые события и так завели слишком далеко по скользкой дорожке, а значит, рано или поздно за это расплачусь либо я, либо, что куда более вероятно, Эвет. В какой-то момент мне придётся лично убить её или лишить магии. Возможно, смотреть, как это делает другой охотник. В конце концов она может попасть в стены Организации, и об одной только мысли об этом сводило зубы. Там ждала судьба хуже смерти, мне ли не знать. Но в то же время совершенно не хотелось терять хотя бы каплю спокойствия. Бродить по городу магов без гроша за душой, если я могла просто воспользоваться чужой наивностью? Порядочность и благодарность или собственная выгода? Не такой уж и сложный выбор. Глубоко вздохнув и прошептав тихое «спасибо», я слабо улыбнулась, украдкой вытирая «слезы радости». Эвет подошла ближе, внезапно осторожно приобнимая меня и шепча какую-то чушь про то, что всё будет хорошо. Я выглянула из-за её плеча, чувствуя, как свело челюсть, отчего улыбка медленно превратилась в оскал. Лёгкая победа. Разве имело смысл беспокоиться о морали, если совсем скоро люди навсегда покончат с этой позорной страницей своей истории? В конце концов, сколько бы раз девочка ни сбегала из стен Организации, её всегда возвращали назад, пока не научили, что от судьбы не убежать. Прости, Эвет, но нет той ведьмы, которая заставит меня передумать.