Повесть о Фэн Ксине: Темное наследство

Тяжело дыша, И Шень вышел к дороге, что вела к его деревне. Тропу едва ли удавалось углядеть под покровом высокого бурьяна. И Шень остановился у высоких деревянных ворот над которыми водрузился резной узор в виде двух рыбок кои- элемент был символом некогда процветающей и слывшей в достатке деревни. Навалившись на дверцу ворот, И Шень протиснулся сквозь образовавшуюся расщелину в просторный двор. Буйный плющ сплошь покрыл ворота с внутренней стороны, сделав их двумя неподвижными кусками дерева. Холодящий сквозняк бродил по простору двора, словно исходя из самих одичавших домов. Пахло отмершим. Сжав кулаки, И Шень направился к одному из домов, что был почти вдвое меньше соседского. Из колодца неподалеку эхом поднималось стрекотание осевшей на самом дне саранчи. Сердце забилось быстрее, стоило юноше оказаться близ своего дома, где у входа стоял истлевший силуэт мужчины. Тело мужчины настолько обветшало, что одежда развивалась на сквозняке подобно мерклым флажкам. И Шень горестно коснулся плеча своего отца - ужас ледяной нитью все крепче въедался в сознание И Шеня. Под его ладонью чувствовалась кость с которой медленно осыпались последние струйки праха. Голова мужчины безжизненно склонилась на бок, однако, тело продолжало неприступно стоять, словно нечто невидимое держало его, не давая упасть в высокий бурьян. “Как же так, отец? Что же я могу сделать? Как мне помочь тебе? Ведь я всего лишь твой слабый сын”- подумал юноша, душась от злости. Сердце безмолвного готово было разорваться на части. И Шень и сам не заметил, как его ладонь крепко вцепилась в плечо тела - кость под его ладонью с щелчком скользнула вниз и упала на землю. Силуэт мужчины остался без одной руки. Юноша, побелев на лицо, поднял с земли упавшую кость, что едва не развалилась, подобно трухлявому дереву. Покуда И Шень заботился о руке, силуэт накренился и теперь невесомо свалился в его руки. “Нет! Нет! Нет!” Взгляд юноши остановился на земле, где покоилось два кувшина - у самых ног тела мужчины. Рыча от отчаяния, И Шень сбиваясь в собственных мыслях подумал: “Верно, верно. Даже встретив старость ты продолжал служить той богатенькой семейке Бин. А их сынок махнул на тебя рукой, потому что ты всего лишь прислуга! Он не смог ничего для тебя сделать, не смог сделать для человека, который посвятил всю свою жизнь служению его семье! Но я этого так не оставлю!» И Шень поднялся с колен. Оказавшись у соседнего дома, он дернул ручку двери. Стоило серому свету упасть внутрь дома, как показалось осунувшееся белое лицо женщины. Ее длинные черные волосы без убора падали на плечи и скрывали тощие плечи. Рука женщины была протянута вперед, словно та только что хотела выйти наружу. Длинный шелковый рукав ее одеяния подметал запыленный пол, беспокоимый потоком воздуха. Глаза женщины смотрели на И Шеня из-под полу-опущенных век - совсем белые, словно их затянуло зимним льдом. По сравнению с телом отца И Шеня, тело этой женщины сохранилось намного лучше, из-за чего лицо юноши исказилось в злобе. Он оттолкнул протянутую руку женщины в сторону. Тело прокрутилось вокруг своей оси, и осело на пол как подкошенное. “Я уничтожу твоего сына точно так же, как он уничтожил моего отца! Твой сын пожалеет, что на свет появился” Ночной воздух пробудил сумрачных птиц, свестливо перекликаясь, они неусыпно глядели на человека внизу. Светлые одежды человека едва-различимо переплывали по трапе во мраке леса. Фэн Ксин протянул руку вперед. Яркая вспышка распугала целый ворох птиц - и спящих и ночных. Несколько нитей белой молнии болезненно оттолкнули ладонь мужчины в сторону. “Ах, и чего спрашивается я ожидал?” - произнес Фэн Ксин, усаживаясь под деревом - “Интересно, сколько еще ждать возвращения И Шеня, да и вернется ли он вообще?” Из-под рукава одежды сверкнул бутыль с винцом - Фэн Ксин откупорил бутыль и сделал несколько глотков. Любимое вино придало ночи больше красы, будто губ коснулись сами звезды. Рядом послышался треск. Фэн Ксин насторожился: “Кто здесь?” ...Ему никто не ответил. Казалось, чья-то черная фигура застыла в стороне от Фэн Ксина, как раз там, где начиналась тропа, ведущая вниз с горы. Не различая в темноте лица проходящего, Фэн Ксин предположил: “А, ты должно быть, Хэй Бин...Признаться, я ожидал, что ты улизнешь в первую же ночь. Как бы то ни было, я признателен тебе, что ты здесь задержался. Ступай по тропе осторожно, ночью на ней можно поскользнуться.” Когда Фэн Ксин снова поднял взгляд, черной тени рядом уже не было - она упорхнула вниз с горы. Фэн Ксин проснулся от того, что его голова непостижимо болела. Он в недоумении потряс бутыль, в котором не оказалось ни капли вина. “Всемилостивый Будда! Все опрокинул в одиночку.” Лишь на полпути к монастырю, Фэн Ксин припомнил, что добровольно пожелал Хэй Бину скатертью дороги, и голова его заныла с большей силой. “Да что на меня нашло-то?! Неужели я совсем дураком стал? А если И Шень теперь и вправду не вернется?! Мне что, деву Яньлинь учить читать, чтобы сбросить на бедную деву бремя своего проклятья?!” - размышлял Фэн Ксин, сокрушительно мотая головой. Мужчина замер на месте. Несколько отшельников уже восседали на террасе, выставив на лучи солнца свои пятки, а возле грядок возился сам Хэй Бин! Приконченная бутыль едва не выскользнула из рук Фэн Ксина. Сердце молодого мужчины наполнилось светом. Он подкрался к Хэй Бину, словно тот был миражом и мог в любой момент испариться: “Как странно, вчера в лесу я видел чью-то тень и по ошибке принял ее за твою. Хорошо, что это был не ты” - расплылся в глупой улыбке Фэн Ксин. Юноша молча выслушал Фэн Ксина, прежде чем обеими руками вцепиться в кочан капусты. Фэн Ксин выразил свое удивление: “ О. ” Не до конца понимая, зачем этому юноше понадобился самый большой кочан капусты, Фэн Ксин спохватился: “Да этот овощ больше твоей головы, давай-ка помогу!” “Не нужно!”- выставил вперед ладонь Хэй Бин, отворачиваясь от Фэн Ксина. Задрав оба подола одеяния до колен, Хэй Бин потянул кочан с новой силой. С треском капуста оторвался от земли и оказался в руках юноши. Хэй Бин, не долго думая, отрезал корень, и водрузив овощ на плечо, пошел в монастырь, но резко обернулся, уставившись на озадаченного, но радостного Фэн Ксина: “Этот кочан...мой.” -бросив фразу, Хэй Бин продолжил путь . Фэн Ксин с учтивым выражением лица проводил Хэй Бина взглядом. Невольно он снова посмотрел на грядку с выращенной И Шенем капустой. Фэн Ксин задумался и тут же прокричал, последовав за Хэй Бином: “Неужели с этим бедным юношей никто не поделился утренним рисом, а?!” Слова Фэн Ксина заглушил гром. Так уж вышло, что монастырь Чахлых ив располагался на горе, над которой любили задержаться грозовые облака - принося в себе ливни, что обрушивались на и без того непрочное строение. В один миг небо затянулось непроглядным сумраком, и на землю обрушился целый поток. Волосы Фэн Ксина насквозь промокли, пока тот добрался до укрытия. Дева Яньлинь тут же протянула к Фэн Ксину рукав своей одежды, но тот перехватил ее ладонь: “Это не к чему, на меня упало-то пару капель всего” “Но...ваши волосы...”- неловко произнесла Яньлинь, глядя на то, как с темных волос молодого мужчины стекают капли. “Высохнут” - мягко улыбнулся Фэн Ксин. Из кельи показалось лицо Мо Ли с прижатыми к ушам руками - старик до беспамятства боялся гроз. Увидев Фэн Ксина, его лицо приобрело человеческую краску: “Хозяин Фэн! Где это вы пропадали?!” “Я ненароком задремал в лесу на всю ночь, хорошо, что ливень не застал меня далеко от укрытия” - ответил молодой хозяин. “Хозяин Фэн, если вы простудитесь, кто будет за вами ухаживать!?”- искренне задался вопросом Мо Ли. “Со мной все будет в порядке, не переживай. Хм, а куда этот юноша уволок свой кочан капусты? Неужто отнес в мою келью?!” Фэн Ксин заглянул вовнутрь комнатушки. Хэй Бин сидел за бамбуковым столиком, его голова и руки покоились на овоще. Юноша не заметил, что Фэн Ксин присел рядом. В келью вошла Яньлинь и поставила перед Фэн Ксином клубящийся паром чайник. Она молча налила в чашку горячего чаю и протянула ее мужчине: “Выпейте скорее” Фэн Ксин отчего-то засмеялся, прикрыв ладонью лицо: “Дева Яньлинь, вы смущаете меня своей добротой” Покоившийся на капусте Хэй Бин приглушенно хмыкнул: “Взрослый мужчина смущается от того, что дева принесла ему чаю” “Годы в этом монастыре и вправду сделали мое сердце через чур трепетным, будучи взрослым мужчиной я вижу даже в поднесенной чашке чая безграничную доброту, и никак не могу этого не ценить”- произнес Фэн Ксин, согревая тонкие пальцы о теплую чашу. Чайник на столике вдруг начал со звоном трястись. Прогремел гром. Было слышно, как по крыше ударил град. Под полами кельи что-то жалобно скрипнуло, и неожиданно комнатушка будто тронулась с места вместе со всеми, кто в ней находился. В крошечное окошко под потолком вонзилась громадная ветка дерева, уперевшись в потолок посреди комнатушки. Дева Яньлинь вскрикнула - на нее осыпался целый водопад мокрых листьев и взмокших цикад. Хэй Бин наконец поднял голову и увидел неказистое новшество под потолком - его лицо выражало нежелание находиться в этом убогом месте. Фэн Ксин же так и продолжил сидеть, держа в руках чашку чая. Мо Ли стоял у прохода в комнатушку зажмурившись и окутав свою голову руками. В келью вбежал один из отшельников, ошеломленно уставившись на ветвь под потолком. Взгляды всех четырёх медленно к нему обернулись, и тот наконец выпалил: “Хозяин Фэн! Монастырь смывает!” Фэн Ксин поднялся, бросив: “Мо Ли, ты поможешь мне?” Яньлинь и Хэй Бин вместе с пожилым отшельником высунулись в коридор. Фэн Ксин с дрожащим Мо Ли отворили дверцы наружу - поток ураганного ветра тут же хлынул на них, словно воздушная волна. Двое скрылись из виду, шагнув туда, где царило природное неистовство. Фэн Ксин и Мо Ли, борясь с холодными потоками, остановились у крайней стены монастыря. Один из углов здания держался лишь благодаря ветке, что в прямом смысле слова была нанизана через крохотное окошко, и поддерживала монастырь, дабы тот не унесло потоком вниз с горы. Тут из-за пазухи Мо Ли выскользнул сосуд с вином, и упав на землю покатился вниз с тропы. Не задумываясь ни мгновения, старик спохватился догонять бутыль. Вскоре его низенькая фигура скрылась за деревьями. Фэн Ксин ждал старика достаточно, чтобы начать волноваться. “Да что не так с этим стариком, скажите мне на милость?!” - молодой мужчина, прячась от ледяных капель, спускался вниз по тропе. Наконец вдали показался старик. Фэн Ксин утерял бдительность, и поскользнулся на мокрой траве. Мужчина на немалой скорости проехался на обуви вниз. Прямо перед ним был Мо Ли и...то самое дерево, за которое держалась вся паутина проклятья. В этот миг ноги несли Фэн Ксина прямиком мимо этого дерева. Он зажмурился, зная, как больно бьет магический барьер из белых молний. Однако, ничего не случилось. Фэн Ксин уже было миновал дерево, а его не ужалила ни одна искорка света! “ Как такое возможно!? Подождите-ка...Если я преодолел барьер - это может значить только одно: Кто - то прочитал учения мастера Ксина вместо И Шеня” “Хозяин Фэн, поторопитесь!” – прокричал Мо Ли, уже во все ноги взбираясь обратно вверх, прижимая к груди несчастный сосуд с вином. По возвращению в монастырь, Фэн Ксина отчего-то покинули все силы. Перед глазами поплыла неясная рябь, и мужчина прилег на свою циновку. Постепенно голоса и шум вокруг сошли на нет - он впал в забитее. “Он что, уснул?” – тихо вопросила юная дева. “Очевидно ведь, что сознание потерял” - отозвался Хэй Бин. Мо Ли всполошился, оказавшись меж Яньлинь и Хэй Бином: “Как это сознание потерял!? И как же теперь его вернуть?!” Дева Яньлинь несмело произнесла, обращаясь к юноше: “...Ты ведь сын лекаря. Сделай что-нибудь” “Отлежится и очнется, что я могу сделать?” - резко ответил юноша, заставив Яньлинь почувствовать неловкость за свои слова. Между делом, Мо Ли нашел себе занятие ходить туда-сюда по узкому коридору, причитая: “Молодой хозяин, это все моя вина! Вы побеспокоились обо мне, и из-за меня никчемного - слегли. Что теперь делать этому жалкому, покинь вы этот свет?” Лицо девы Яньлинь тронула тень раздражения: “Старик, ты чего это людей на словах хоронишь?” Мо Ли остановился, взявшись за голову: “Опять! Опять эта девка меня поучает! Чего вообще забыла в этом монастыре?!” Яньлинь и Мо Ли наполнили коридор своей руганью. Хэй Бин оказался подле болезненно-бледного Фэн Ксина. Юноша, казалось, рассматривал шкафчик перед собой, только вот его теплая ладонь едва весомо коснулась лба Фэн Ксина. “Жар” - неслышно произнёс Хэй Бин. Фэн Ксин очнулся от приятной прохлады. Он медленно разомкнул зеленые, словно трава по осени, глаза. Перед ним сидел Хэй Бин. Юноша мгновенно отбросил влажную ткань обратно в чан с водой, и сомкнул руки на груди. “ Уверен твой отец будет тобой гордиться. Из тебя получится прекрасный лекарь” - произнес Фэн Ксин, смахнув с глаз капли, что стекли с ткани. По правде говоря, Фэн Ксину казалось, что он уж очень схож с этим Хэй Бином. Мужчина и припомнить-то не мог когда в последний раз кто-либо заботился о нем во время хвора. Фэн Ксин едва справлялся с тем, чтобы не заулыбаться от доброты. Было и в нем нечто от дикого, непривыкшего к доброте зверька. “Не говорите за моего отца. С чего ему мной гордиться?” - пожал плечами юноша. “Будь у меня такой сын как ты, я бы непременно им гордился” - произнес Фэн Ксин. “Сами же называли меня блаженным, а теперь гордились бы?” - черные глаза юноши смотрели в упор, сияя насмешливостью. “Кажется, я уже говорил, что стал через чур мягкосердечным? Не будь так груб с стареющим одиноким мужчиной” - Фэн Ксин встретил взгляд в упор доброжелательной улыбкой, отчего юноша едва не закатил глаза. “Ах да, совсем запамятовал!” - подорвался Фэн Ксин - “Послушай, ты ведь не находил никаких записей в этой келье?” “Находил” - был ответ. “Ты...Читал их?” - тут же задал вопрос Фэн Ксин. “Да” - ответил юноша. “...Вот оно что. Теперь понятно.” -кивнул мужчина. “Что понятно?” – вопросил Хэй Бин. “Да так, пустяки” “Тогда зачем проговаривать вслух?” “Действительно...зачем?” - протянул Фэн Ксин. В голове Фэн Ксина мысли способны были поднять стену пыли. Он подытожил, что призрачному мастеру Ксину в общем-то все равно каким образом будут задействованы его учения, да и кем тоже. Кто угодно мог прочесть их, но только не сам Фэн Ксин. “... Получается, ты умеешь читать” - сверкнул глазами мужчина - “И Шень тоже умеет читать. Неужели в вашей деревне есть учитель, который обучил вас двоих?” “Это я научил И Шеня читать” - отозвался юноша. “Должно быть, вы были хорошими друзьями....” Хэй Бин не дал Фэн Ксину закончить предложения, он наконец задал свой вопрос: “Неужели все то правда??” “О чем ты?” “В писаниях, что я нашел, говорится - душа мастера не ровня с душами обычных людей. И даже сотни несведущих душ не превосходят одной души мастера. Это...правда?” - глаза юноши были похожи на черный лёд, в сердце которого вспыхнул ничтожно-крохотный огонек. Фэн Ксин было удивился, но тут же уклончиво ответил: “Должно быть, так оно и есть. Раз уж написано” “Вы ведь и есть мастер.” - выпалил Хэй Бин. Фэн Ксин поволок свой взгляд в сторону от проницательных глаз юноши. “Ну...Не лучше ли назвать меня настоятелем?” - проговорил себе под нос Фэн Ксин - “Хоть “мастер” звучит и неплохо, я все же...” Хэй Бин снова вклинился: “И еще...” “Да?” - тут же отозвался Фэн Ксин. “На одной из страниц было написано, что человек проходит ряд перерождений…Разве перерождается не только домашний скот?” Глаза Фэн Ксина сверкнули забавой: “Что?! Разве ты никогда не слышал о учениях Будды? Кто сказал тебе подобное?” Хэй Бин заметно зарделся и отвел взгляд в сторону: “Не понимаю - зачем душам перерождаться?” Фэн Ксин мгновение помолчал, прежде чем произнести: “...Когда мы умираем, то снова рождаемся - для того, чтобы стать лучше и обрести новое счастье. Старый-вновь обретает молодость, больной-здоровье, бедный-богатство, одинокий-любовь.” Пусть юноша и не смотрел в глаза Фэн Ксина, тот знал, что Хэй Бин ловит каждое его слово. “Нужно просто не болеть, быть богатым и обрести любовь в одной жизни, тогда и не нужно будет перерождаться” - с обидой в голосе проговорил Хэй Бин. “И вправду, было бы не плохо” - улыбнулся Фэн Ксин и тут же громко чихнул - “Но ко всему прочему, умудриться бы не стать не для кого костью в горле” Ранним утром Фэн Ксина потревожили незнакомые голоса, что были слышны через окошко под потолком. Он почесал голову, шмыгнул носом и лениво потянулся. Голоса не смолкали. “...Да нет, не может быть. Никакой это не монастырь вовсе.” - говорил мужской голос, следом за которым послышался еще один: “Но те люди из деревни говорили о каком-то молодом монахе и его старике-прихвостне, которые живут в этом месте...Все же лучше проверить и убедиться.” Очевидно, нечто очень удивило одного из мужчин, потому что он возбужденно проговорил: “Гляди! Погляди туда! Ветка дерева, та ветка дерева проросла прямо через окно!” “Ого, и вправду! Если бы не та курица у нас на пути, я бы подумал, что это место давно заброшено и здесь никто не живет” - отозвался следующий. Наконец по коридору раздался стук в дверцу. Фэн Ксин отворил дверцу настежь, и из коридора вылетело несколько мотылей, что сонно осели на бордовых одеждах двух взрослых мужчин. Каждый из них имел длинную бороду и такие же длинные брови над живыми карими глазами. Подолы их одежд были перепачканы росой, а на туфлях громоздилась прилипшая грязь. “Можем ли мы видеть духовника этого...монастыря?” - в приветственном поклоне спросил один из мужчин. “Это я. Чего вам будет угодно?” Оба уставились на растрепанного и сонного Фэн Ксина. “Вот те на...” - ненароком выпалил один из мужчин, прикрывшись веером - “Я впервые вижу такого духовника, да и...такой монастырь тоже” “Стоит ли ему говорить? Не очень-то он похож на держателя монастыря” - повел бровью следующий. Улыбчивое лицо Фэн Ксина изменилось, словно солнечный денек в один миг сделался пасмурным и морозным: “Это еще почему не похож?” - с льдинкой в голосе спросил он - “Что там у вас, выдавайте?” Тот, что в соломенной шляпе неуверенно вытянул из-за пояса деревянный футляр. С щелчком отворив его, он достал свиток с лазурным шнурком. Фэн Ксин вытянул свиток из рук медлительного незнакомца, и, развернув его, пробежался по строкам глазами: “Я, верховный духовный наставник храма Синих врат - У Ли Вэй, отдаю распоряжение своим приближенным распространить этот документ, как призыв к собранию в храме - Синих врат. Каждый, имеющий в своем распоряжении храм или монастырь обязан явиться на собрание по истечении третьей луны. Монах и наставник может привести с собой своего ученика или последователя. Те, кто не явиться к Синим вратам по истечению нужного времени - понесет наказание. В особенности настоятели, чьи монастыри и храмы располагаются близ деревень Цицунь и Даолинь.” ... Под документом красовалась большая печать синего цвета с изображением Синих врат и парящими в небесах лотосами. Фэн Ксин медленно свернул свиток и протянул его обратно. О храме Синих врат он слыхивал еще когда молоко на губах не обсохло. И судя по всему, его появление там не сулило ничего хорошего. Ведь перед его отцом - мастером Ксином, как раз-таки и захлопнули двери все три великих храма, храмы Синих, Красных и Златых врат. Что может произойти, узнай люд, что в Синих вратах появился сынок его любовницы, из-за которого и произошел весть сыр бор? Фэн Ксин судорожно раздумывал, забудут ли эти двое дорогу сюда, если он прикроет двери и притворится призраком. “Осмелюсь напомнить, что ваш монастырь находится рядом с деревней Даолинь, вам необходимо явиться. Кроме того, ваше строение располагается в окрестностях леса, что так же является не маловажным. Ваше появление в Синих вратах может оказаться бесценным, не мешкайте, и поскорее отправляйтесь в путь” - посоветовал один из гостей в бордовых одеждах. “Да уж...Раз уж добрались даже до моего монастыря, то дело и вправду серьезное...” - с тяжелым сердцем проговорил Фэн Ксин - “Я не стану пренебрегать вашими посильными трудами - найти путь сюда, и постараюсь к нужному времени оказаться у Синих врат” Два лица мельком поклонились, прежде чем уйти. “Постойте-ка, добрейшие! А какого наказание?” - поспешно спросил Фэн Ксин, на что получил ответ: “Не гневи сами небеса, молодец!” “Молодой хозяин, вы не можете так поступить со мной!” - отчаянно проголосил Мо Ли. “Но ты единственный на кого я могу оставить это место. Помимо Синих врат у меня есть еще одно дело, которое не дает сердцу покоя - мне нужно отыскать И Шеня. Не случилось ли с бедным юношей ничего дурного? Было крайне опрометчиво отпускать его одного...” “Хозяин Фэн, этот старик мог только во снах грезить, что когда-то вновь окажется в городе Синих врат! Перед тем как старость согнет мои колени, мне бы еще разок выпить того местного винца! А еще я слышал, что в городе Синих врат девушки прекраснее цветков вишен! Позвольте этому старику отправиться в путь с вами! Монастырь оставим на Лю Гэ - я бы вверил этому человеку свою жизнь” - увещевал Мо Ли. В дверях кельи появилась Яньлинь. Дева на мгновение потеряла дар речи. На плечах Фэн Ксина покоилось новое темно-зеленое одеяние, от которого отходило два рукава, узором и цветом, походя на малахит. Впервые волосы Фэн Ксина были убраны не в пучок и не были просто растрепанными - они были подобающе уложены в заколку и покоились ровной линией на спине. “Ох, дева Яньлинь! Как я выгляжу?” - Фэн Ксин воодушевленно покружился, демонстрируя себя со всех сторон. “...Как изваяние божества нелепости” - послышался голос Хэй Бина из коридора. Светлое выражение лица Фэн Ксина помрачнело. Дева Яньлинь наконец отозвалась: “Это не правда! Вы выглядите очень достойно!” Неожиданно, казавшейся обиженным, Фэн Ксин выглянул через плечо с улыбкой на устах: “Я знаю. Мне и вправду идет это одеяние” Дева Яньлинь потерялась в своих чувствах. Фэн Ксин еще раз оправил стопку из учений мастера Ксина и возложил ее в небольшую суму, где оказался узелок с монетами. Хэй Бин, одетый в свою прежнюю черную одежду, появился перед Фэн Ксином: “Что вы делаете?” “Я собираюсь, да и тебе бы тоже не мешало. Мы ненадолго покидаем это место” Спустившись вниз с горы, и оставив монастырь на прихожанина - Лю Гэ, Фэн Ксин ни как не ожидал, что в телеге запряженной волом, с ним окажутся аж три человека. Дева Яньлинь не пожелала оставаться в монастыре, да и Мо Ли тоже, ну а без Хэй Бина Фэн Ксин во истину был как без ног. В довершение, на обутой в длинный черный сапог ноге Хэй Бина - покоился кочан капусты, который тот непременно захватил с собой, заставив лицо Фэн Ксина сделаться серым от негодования: “Всемилостивый Будда, да выбрось ты этот кочан! Погляди - видишь? Я деньги с собой взял, не поляжешь ты с голоду!” “Молодой хозяин, с чего бы это в храм Синих врат сзывать каждого мелкого духовника? Погодите-ка...Вы сказали, что-то о деревнях Цицунь и Даолинь...Это же...Те самые в которых и повелся слух о демоне-змеюке!” - сердце Мо Ли пропустило удар - “Хозяин Фэн, я передумал! Я не хочу с вами. Не хочу ничего слышать о всяких демонах! Хозяин Фэн, вы меня слышите?! Эй!” Игнорируя капризы Мо Ли, Фэн Ксин обратился к Хэй Бину: “Послушай, как там называлась твоя деревня, не подскажешь?” Хэй Бин нехотя ответил: “Деревня Кои.” “...Кои? Это что, как название рыбки? До чего же забавно...Что ж, по возвращению поспрашиваем людей, не видели ли они в округе Кои нашего И Шеня”