Повесть о Фэн Ксине: Темное наследство

“Хозяин Фэн, вы это видите? Даже сосуды для этого вина прелестны” - Мо Ли с удовольствием вертел в руках бутыль с вином, разглядывая глубинно-синие росписи поверх него. Он глядел на этот дивный бутыль и на свету и в тени, словно тот был вложен ему в руки самим боженькой. Чуть в стороне аура восхищения резко сменялась враждебностью - Хэй Бин явно мучился от головной боли после того, как за ночь влил в свое юное тело почти полный пузырь винца. Он вяло держал в руках изрядно обветшалый кочан капусты, не расставаясь с ним ни на мгновение, хоть это и доставало ему лишь неудобство. Этот юнец словно призрак следовал за троицей и грубо ругался на столь ранний час времени. А если же кто-то из троицы начинал топтаться на месте, он нарочно врезался, выставив вперед локоть - так проявлялся его дрянной характер. Когда это произошло в очередной раз: Хэй Бин нарочно врезался в Фэн Ксина, когда тот замешкался, то Фэн Ксин с раздражением выплеснул: “Будь осмотрительнее, разиня!” “Я сквозь людей ходить не умею, нечего столбом стоять!” - тут же огрызнулся Хэй Бин. Оба были не в лучшем расположении духа: один ночью напился, а другой всю ночь не сомкнул глаз. Фэн Ксин чувствовал себя так, словно за одну ночь состарился до седых волос. Еще и улица живет обычной жизнью, будто ничего и не происходило - это казалось до невыносимого странным, поэтому - то молодой мужчина, то и дело останавливался, озираясь по - сторонам. Вчера здесь уничтожили двух бесов, а сегодня торговцы, как ни в чем не было продают свои товары. Фэн Ксину бы хотелось, чтобы хоть кто-то ему объяснил - что за странность здесь, в конце – концов, творится и куда вешать священную колючку от влияния злых сил? Вскоре улица привела людей к поросшей травой лестнице - храм Синих врат возвышался над городом, и чтобы попасть в него, нужно было подняться вверх и пройти через просторный двор, где с раннего утра уже собралось немало народу. Люди в простой одежде смешались с бритыми монахами в белых лёгких облачениях. Стоило поднять взгляд вверх, как всю красу храма можно было бы описать так: стены были в виде синих печатей, внушительная пагода словно держалась не на широких стволах бамбука, а дюжими руками небожителя, ведь столько украшений и фестонов не выдержал бы ни один бамбук. Громоздкие синие врата, ведущие к храму, несли безмолвную вахту на страже, словно в них было запечатано самое бесстрашное и преданное сердце. Бесспорно - это была надежная обитель старейшин и их прислужников. Пройдя мимо людей, Фэн Ксин приподнял край полога и шагнул в просторный храм. Больше десятка пар глаз бросили на Фэн Ксина взгляд, принимая его за чьего-то ученика, ведь редко встретишь молодого держателя монастыря, да и с какой стороны на Фэн Ксина ни глянь - он нисколько не походил на духовника. Бамбуковые занавеси были подняты, пропуская в храм лучи утреннего солнца, они постепенно согревали стуженый воздух, что играл холодные мелодии в серебряные палочки под потолком. Утомленный юноша - Хэй Бин, не долго думая, оставил свой кочан капусты на алтаре для пожертвований у входа в храм, попутно бросив взгляд на статую некой богини в летящем платке с белым лотосом в руке. Ее умиротворенное выражение лица с полуулыбкой было направлено аккурат на лица тех, кто возносил ей молитвы. Мо Ли хотел было последовать за двоими в храм, припрятав кувшин за пазухой, но поймав на себе неодобрительные взгляды монахов, он все же вернулся к алтарю и осторожно поставил свой бутыль подле кочана капусты Хэй Бина. Двое монахов с подозрением проследили за Мо Ли: “Добрый старец, из какого монастыря ты прибыл?” Мо Ли побоялся ляпнуть что-нибудь лишнее или неуместное и лишь быстро юркнул за полог в храм, оставив двух монахов без ответа. Фэн Ксин указал Хэй Бину на пустующее место в углу - самое неприметное: “Туда” - произнёс он. Не успел молодой мужчина присесть, как увидел, что дева Яньлинь была задержана одним из монахов. Брови монаха стояли домиком, что говорило о грубости присущей характеру: “Подожди-ка, девочка. Что это у тебя в волосах? Неужто лента цвета индиго!?”- молодой монах впился в деву грозным взглядом. Дева Яньлинь обернулась лицом к монаху: “Лента. И что с того?” “Значит ты признаешь, что надев эту ленту - поддерживаешь легион цвета индиго!” - монах повысил голос, отчего к нему подошли двое собратьев и начали оттягивать того за одежды, подальше от девы: “Успокойся, братец! Чего это ты с раннего утра докучаешь людям?” Не обращая внимания на своих братьев, заносчивый монах вытянул палец в сторону Яньлинь: “Не впущу в храм, покуда не избавишься от ленты!” “Поскорее одумайся, братец! Что если тебя услышат старейшины?!” - поспешили предупредить того монахи. “А что в моих словах не так? Этот легион разбил себе шатер в нашем городе и сует нос не в свои дела! Они говорят о нас пакости, переманивая людей нуждающихся в помощи к себе! Что они о себе возомнили? В этом городе есть только одни старейшины, и они в этом храме - вот только им и распоряжаться обо всем! Только посмотрите на товарные лавки - они же так и увешаны этими лентами и халатами цвета индиго! Люди покупают отличительные цвета легиона и носят на себе, будто те герои!” - злился монах. Один из собратьев монаха закачал головой в знак согласия: “Нет, нет. Героями их называть нельзя. Разве что самодовольными нарциссами! Послушай, девочка, эти господа из легиона цвета индиго вовсе не стоят внимания благочестивых дев. Отвечай-ка, где твой наставник?” “Я ее наставник” - с поклоном появился Фэн Ксин - “Мне и моей ученице ни разу не доводилось слышать о легионе цвета индиго. Если бы я знал, что эта лента символ причастный к легиону, то не допустил бы подобного” “Нам стоит извиниться за нашу заносчивость и непочтительность к вашей ученице!” - ответил монах, подбивая своего лихого друга на поклон, однако, тот все же выпалил, перед тем как уйти: “И все же эта лента...Глаза мозолит!” Двое собратьев - монахов опустили взгляд в пол - им было ужасно неловко за товарища и за самих себя: “Позвольте в знак нашего раскаяния, что-нибудь сделать для вас!” “Нет-нет! Не стоит!” - отозвался Фэн Ксин - “Это всего лишь недоразумение” “Но мы ведь зря потревожили вас! Мы обязаны как-то сгладить свою вину! Наверняка вы проделали большой путь и все еще утомлены с дороги, а мы попусту заставили вас нервничать!” - сокрушались монахи. Пока Фэн Ксин отнекивался от любезностей двух бритых монахов в белом, из храма раздалось протяжное: “Собрание начинается!” - чей-то голос трижды повторил эту фразу, пока в храме все не опустились на свои места. Двое монахов поспешили воротиться внутрь, сложив перед Фэн Ксином руки в знак извинения. Фэн Ксин вместе с раздосадованной Яньлинь тоже возвратились на места в углу, где отвернувшись друг от друга сидели Мо Ли и Хэй Бин. По залу все еще витали шепотки, и чтобы сосредоточить внимание людей, монахи единожды ударили в гонг. Протяжный гул установил тишину. На подножие появилось двое старцев - их глаза сияли скрытой силой духа и мудростью. Они стояли прямо и были похожи на две седые горы. Ряд монахов, что восседал подле подножия дугой, совершили перед ними поклон. Вслед за монахами поклонились и все пришедшие. Один из старейшин храма заговорил: “Нам известно, сколько боли и страданий пало на сердца простого народа. Сегодня храм Синих врат собрал вас здесь, чтобы вступить со злом в противостояние! И покончить со всеми страданиями, что истерзали души тех, чьих семей застало это зло! Вы все проделали немалый путь, но уверяю, что ни один цунь вашего пути не напрасен! Ваше слово сегодня ценится не меньше горсти сокровищ! Не умалчивайте, если располагаете хоть какой-либо информацией об уничтоженных деревнях и разбойниках, что учинили убийства и разгром!” “Разве это не бесчинства прославленной женщины-демона со змеиными глазами?” - спросил некий старик. Услышав о женщине-демоне, старейшина ответил: “Женщина-демон всего лишь слух. Не стоит концертировать на этом слухе внимание” Напрягая старческий слух, Мо Ли наконец не вытерпел, и похлопал незнакомца, что сидел поодаль, по плечу: “Эй, молодец, о каких это таких разбойниках молвит этот старец?” Молодец обернулся и придвинувшись к Мо Ли, заговорил: “Послушай - ка, любезный, неужто не слыхал ты о неком сборище головорезов?” “Стал бы я спрашивать!” - нетерпеливо чертыхнулся Мо Ли - “Выкладывай живёхо!” Молодой незнакомец продолжил: “...Ну, уж о сгоревших деревнях ты, старик, наверняка знаешь! Так вот, с тех пор, как погорели две деревни, повелись в лесах да на окраинах разбойники, завелось их как червей в сгнившем яблоке - куча! Стали эти разбойники промышлять убийствами, да и если бы убивали богачей каких, а тут - и бедняк и всяк под нож! Что это делается - то, неужто без какой идеи людей губят? Подумаешь - и страшно! Такие вот дела, любезный!” “Погано” - поморщился Мо Ли - “Зря мы явились сюда!” Храм погрузился в гомон людей, все наперебой делились своими догадками, однако, никто не решался выступить перед старейшиной храма. Прозвучал еще один удар гонга, и старейшина на подножии произнес: “Послушайте, люди! Разбойники уже расправились с множеством человек, не ровен час, и сами угодите под руку убийцы! Ваше безучастие на руку самим бандитам!” После затянувшейся тишины, со своего места поднялась женщина: “Я прибыла из храма у илистой реки, что в стороне от деревни Цицунь, как раз той, что погорела. Не помню когда именно, но мне довелось увидеть некого человека недалеко от своего монастыря - он был низкого роста, а одежда его была пропитана кровью! Если это мужчина, то ростом он уж точно не выше взрослого мальчишки” Писарь взяться за кисть, поспевая за каждым словом женщины: “Очень хорошо!” - воскликнул писарь - “Это очень важная примета!” Вслед за женщиной поднялся старик с тюком за спиной. Он поднял вверх дрожащую руку и заговорил: “Я тоже видел низкого мужчину! Мой монастырь находится в уединенном месте, туда могут забрести разве что шакалы! Я тоже кое-что могу про него сказать, только вот...Память у меня совсем плохая!” - старик начал судорожно раздумывать, оттягивая и без того редкую бородку - “Что же это было...Что-то связанное с волосами...Точно! Волосы этого мужичка были до пяток! Они были настолько длинные, что доставали до пят!” “Отлично!” - возликовал писарь с серьезным выражением лица. “Как странно...Описание похоже на моего соседа...” - произнес некий муж тревожно обмахиваясь веером в прохладное утро. Покуда люди продолжали, Хэй Бин все больше делал безучастный вид. Наконец, ему надоело слушать догадки людей, он зевнул и обратил внимание на Фэн Ксина, с первого взгляда можно было подумать, что тот чем-то огорчен, но юноша сразу догадался, что тот просто спит - сложив руки и опустив голову на грудь. Хэй Бин беззастенчиво вытянул ногу, задев Фэн Ксина: “Какое бесстыдство” - глумливо произнес Хэй Бин и изогнул улыбку, когда сонный взгляд Фэн Ксина остановился на нем. Молодой мужчина раздосадовался и пришугнул юношу соломенной шляпой Мо Ли. “Находящиеся здесь держатели монастырей не оставляют сомнений в своей честности и порядочности, посему, я не побоюсь сказать следующее: Если разбойники узнают, что за их происки взялся сам храм Синих врат, то непременно скроются, покуда опасность не минует, а после - они снова приступят к своим скверным делам! Я хочу донести следующее: ни воины-монахи, ни сами мы не сможем в полной мере взяться за поиски разбойников. Если здесь есть тот, кто желает помочь храму отыскать логово разбойников - пусть отзовется” - проговорил старейшина на подножии. Прозвучал чей-то старческий голос: “При всем уважении к старейшинам, но как же мы сможем помочь в поиске разбойников? Мы даже и защититься-то не сумеем в случае чего!” “Об этом переживать не стоит, храм Синих врат предоставит особую защиту. Есть ли здесь тот смелый и бесстрашный, кто готов свершить благое дело, и помочь людям обрести прежнюю надежду? Храбрец обретет не только славу для своего монастыря, но и некоторую часть из пожертвований для монастыря Синих врат! Ваши познания окраин, где могут промышлять преступники - бесценны. Ни один монах из этого храма не владеет столь полезным знанием!” Яньлинь решительно поднялась с места. Увидев ее, Фэн Ксин потянул деву за руку обратно вниз: “Рассудок помутился?!” “Хочу помочь! Не держите меня!” – ответила она. “Собралась охотиться на головорезов?” - озадачился молодой мужчина. “Да” - ответила дева - “Это те же люди, что и убили моего отца, сомнений нет!”- глаза Яньлинь сверкали холодными слезами, а ее лицо словно покрылось колючим инеем. Хэй Бин будто окрылился. Он с душой похлопал в ладони и произнес: “Да вас сама судьба свела! Одна желает отомстить за отца, а другой искал возможности прославить монастырь! Кто знает, когда еще небо будет к вам благосклонно!” “У тебя что, вместо языка - метелка? Подумай прежде, чем вымолвить!” - напрягся Фэн Ксин. Старик Мо Ли обхватил себя за плечи: “Если вспомнить, то прошлой зимой мы едва не подохли! Хозяин Фэн, у вашего монастыря и вправду нет будущего! Может мальчишка и прав - попытайте удачу, молодой хозяин!” После слов старика, Фэн Ксин невольно вспомнил, как прошлой зимой ему пришлось смириться с мыслью, что с наступлением весны его бренного духа уже не будет в этом мире. Однажды Фэн Ксин слег от болезни - воздух в его келье переливался от морозца, а его руки и ноги словно заковало в ледяные оковы. Покуда он лежал - то видел через крохотное окошко высокие языки пламени и искры. В ту пору несколько отшельников молча вошли в его келью и подняли на циновке. Кое как миновав проем кельи, отшельники понесли Фэн Ксина ближе к огню. Бедный Фэн Ксин было подумал, что скончался и теперь эти люди собираются сжечь его тело. При подобных думах, больной вскочил, перепугав отшельников, и едва не бросился опрометью в холодный лес, ища в нем спасение. Однако отшельники объяснили несчастному, что всего лишь хотели, дабы тот согрелся у пламени костра, который они возводили до самого рассвета. Пережить еще одну такую мучительную зиму и вправду вовсе не хотелось. Старик Мо Ли отполз на три шага в сторону и начал безудержно припадать к полу лбом: “Прошу вас, хозяин Фэн! Воспользуйтесь удачей, мой молодой хозяин! Этот старик больше не может так жить!” Фэн Ксин спохватился угомонить старика, но тот лишь отползал от него и продолжал кланяться. Собравшиеся в храме люди глазели на эту неожиданность с потехой. На горе Фэн Ксина к нему приблизилась и дева Яньлинь. Уставившись на молодого мужчину кристальными глазами, она произнесла: “Так вы отправитесь со мной?” - вопрос ее прозвучал как утверждение. С переполняющим ее грудь усердием, она опустилась рядом с Мо Ли и присоединилась кланяться - “Я во век не забуду вашего добросердечия! Душа моего отца, наконец, обретет покой! Спасибо!” Кто - то без спроса ухватил руку Фэн Ксина и поднял вверх: “Этот молодец возьмется за поиски!” - проголосил Хэй Бин, будто рука Фэн Ксина была стогом сена и продавалась на рынке - “Он отважен как тигр, и ловок как змея!” По правде говоря, Фэн Ксин был едва ли не самым молодым в храме среди остальных. Некоторые старики с надеждой посматривали на него, ведь никто не хотел браться за столь опасное и непредсказуемое занятие, как поиск разбойников, да еще и каких! Об этих призрачных головорезах у каждого на ухе была мозоль, разве кто-то стал бы впутываться в подобное после всех ужасающих слухов? Поэтому, когда некто, наконец, вызвался, многие почувствовали облегчение, и с воодушевлением встретили Фэн Ксина. Храм наполнился хвалебными речами и благодарностями из уст держателей монастырей. “Подойди ближе, молодец” - произнес старейшина на подножии - “Позволь всем тебя увидеть!” Смирившись с поражением, Фэн Ксин неловко поплелся к подножию. Он остановился возле монахов и отвесил поклон старейшинам. Однако старейшины дружно произнесли: “Ближе!” Фэн Ксин подошел к подножию и снова поклонился. Вновь послышались голоса старейшин: “Сюда, сюда! Поднимайся к нам!” Молодой мужчина шагнул на ступень и оказался посреди двух старцев, борода их ровно сияла серебром, каштановые волосы Фэн Ксина казались чёрными посреди этого сияния. “Как твое имя, храбрый молодец?” - подставил ухо, один из них. “Мое имя Фэн...Ли” - Фэн Ксин вовремя вспомнил, что произнесенная фамилия его отца может навлечь бед на голову его сына. Лишь произнеся свое имя, Фэн Ксину почудилось, как на плечи легло нечто тяжелое - он осознал, что ходит по тонкой ниточке, которая в любой момент может оборваться и тогда он окажется в пасти своих кошмаров. Теперь оступиться было нельзя. Фэн Ксину хорошо знакомо, какого это - быть в ловушке, и сейчас он чувствовал себя именно так. Ни с одной стороны, ни с обратной - в его судьбе не зияло никаких просветов, он чувствовал себя стеклянным шариком, который катится то вверх, то вниз. На подножие поднялся еще один человек. Вдвое крупнее самого Фэн Ксина. Человек произнес: “Я тоже хочу взяться за дело, и прославить монастырь своего деда! Мечом я не владею, а вот бамбуковой палкой - с лихвой! Моих умений хватит, чтобы разгромить ваших головорезов!” Старейшины выслушали крупного мужчину, а затем обратились к Фэн Ксину: “Что насчет тебя, молодец, владеешь ли ты боевыми талантами?” Фэн Ксин конечно же не держал в руках никакого оружия. На помощь молодому мужчине на подножие взмахнул Мо Ли: “Я владею! И не только бамбуковой палкой, но и камнем зашибить смогу, если придется! А мой хозяин, зато, наделен вот этим...” - Мо Ли звонко постучал по своему лбу пальцами - “...Умом! Найти логово ваших разбойников для него раз плюнуть! Эй, бугай, а ну слезай - ка вниз, такого как ты даже мои старческие глаза за версту увидят, ты не подходишь!” - старик уверенно столкнул мужичка с подножия, где его подхватили двое знакомых Фэн Ксину монахов. Монахи в белом наперебой начали увещевать возмущённого мужчину, пока тот не махнул рукой на двух болтливых монахов и ушел прочь. Один из монахов сложил руки воедино и победно подмигнул Фэн Ксину, мол, действуй! Люди начали неспешно покидать зал храма - дворик снова заполнился голосами. Около десятка монахов в белом столпились вокруг Фэн Ксина - они наперебой высказывали слова благодарностей: “Мы все вам безмерно благодарны!” “Мы будем молиться за вас!” “Вы непременно одержите вверх над злом и встретите славу!” “Вы даже не представляете, как храм Синих врат будет вам признателен!” Фэн Ксин только и успевал кланяться в ответ. Монахи еще долго высказывали благодарности, кто-то из них даже осыпал голову Фэн Ксина ворохом нежных лепестков. В следующее мгновение кто-то из людей вскрикнул: “Эй, посмотрите на статую богини!” Лица монахов в один миг помрачнели. Подобно стайке белых птиц, они перекочевали к алтарю у входа в храм. Фэн Ксин поднял голову вверх и разглядел, что некогда умиротворенное лицо богини теперь было до безобразия грустным. Уголки ее полу - улыбки двумя трещинками оказались у аккуратного подбородка. Теперь ее выражение можно было расценивать как крайнее недовольство красивой женщины. “Это определенно дурной знак! Наша богиня чем-то недовольна!” - пал ниц один из монахов. “Этой статуе две человеческих жизни, не мудрено, что она немного треснула. Нужно как можно скорее это исправить” - постарался увещевать других монашеский собрат. В полнейшей суматохе монахи начали о чем - то переговариваться, позабыв о Фэн Ксине. Теперь на первом месте было как можно скорее отыскать мастеров, чтобы те вернули богине прежнее выражение. Лишь после появления мастеров, один из монахов, наконец, извинился перед Фэн Ксином, и, взяв его под руку, повел вниз по лестнице. Яньлинь, Мо Ли и Хэй Бин следовали за ними, в руках юноши и старика вновь чудесным образом оказались поднесенные на жертвенный стол капуста и бутыль с вином . Вскоре монах вывел четвёрку с шумной длинной улицы, где было множество людей, а на прилавках выделялся неизменный цвет индиго. Сейчас они шли по темной улочке, где гроздились у небольших костров замёрзшие люди. По обе стороны мелькали аккуратные, но тесные дома. Вскоре монах указал на холм вдали. С виду это был ничем непримечательный холмик, поросший темной зеленью, однако, подойдя к нему ближе, можно было увидеть деревянную дверцу на возвышении, путь к ней пролегал по высеченной из камня лестнице. Монах поднялся первый, указав рукой в сторону: поднявшись на холм, люди оказались почти на одном возвышении с самим монастырем Синих врат. Солнце светило высоко в небе, отчего пагода храма расцвела всеми красками. Когда нагретый солнцем воздух проплывал мимо, казалось, что храм дышал, подобно могучему существу. Монах дернул за кольцо на двери, и из-за нее подуло холодом. За дверью оказалась пещера, из которой с большим трудом удалось угадать подобие коридора. Люди прошли вовнутрь и, прикрыв дверцу, в полной тьме зашагали вперед к исходящему из другого конца пещеры свету. Над головами путников то и дело шныряли тени ящериц: пока Фэн Ксин смотрел под каменный потолок, он расслышал слова девы: “И зачем мы идем туда?” “Наверное они дадут нам денег!” - с воодушевлением предположил Мо Ли. После слов старика из светлой кельи впереди раздался негромкий смех. Когда все оказались у порога в келью, монах остановил старика Мо Ли, что вознамерился проследовать за своим хозяином: “Дальше можно лишь тем, кто отправится на поиски” “Они все отправятся со мной” - предупредил Фэн Ксин. Келья одного из старейшин была довольно уютной. Здесь был большой низкий стол, кровать за пологом, камин с пылающим огнем и много ящериц. Ящерицы висели на ткани полога, спали на столе, где вел письмена старейшина, даже грелись над теплыми камнями камина. Сам старейшина находился подле огня, заложив руки за спину. Его лицо сияло доброжелательностью, однако, во взгляде проскальзывала тревога: “Рад приветствовать моих дорогих гостей! Пожалуйста, располагайтесь, как вам будет удобно! Испейте чаю!” Монах в белом запорхал вокруг гостей, расставляя чаши и разливая горячий чай. “Почему старейшина живет в этой пещере?” - поинтересовалась Яньлинь у Фэн Ксина. “Здесь я чувствую себя хорошо...” - ответил старейшина - “...а еще пещера славно хранит тайны” “ ... ” “Смелый сердцем камни разрезает, а не смелый - воду ждет” - произнес старейшина, продолжая глядеть на четвёрку людей - “Взгляд тигра - огненный капкан, лишь воин волен ловушку испытать” Гости в замешательстве потягивали чай. Наконец старейшина заговорил понятной речью: “У меня в руке цветок, тот из вас, кто отправится на поиски зла - пусть возьмет его” Недолго думая, Фэн Ксин взял протянутый цветок из рук старейшины. Цветок оказался без стебля, отчего помещался в ладонь полностью. Опустившись на место, Фэн Ксин продолжал разглядывать цвет, не подозревая, что старейшина кивнул монаху в белом, что стоял позади гостей. Глухую тишину разразил вопль монаха – он вбежал в келью тряся черной тканью, на которой громоздилась морда красного монстра. Монах навис над Фэн Ксином, продолжая рычать и трясти лоскутом разрисованной ткани. После того, как монах неловко замолчал, он медленно отпустил край ткани, и тут же увидел следующую картину: Глаза молодого мужчины пораженно глядели на него, в то время как остальные отпрянули по разные стороны. Старик Мо Ли схватился за свои уши, дева Яньлинь закрыла глаза ладонями, а Хэй Бин облился чаем. Монах поспешно поклонился, убрав ткань с мордой монстра за спину: “Нижайше прошу прощения! Я нарочно вас напугал!” - после этих слов, он коснулся руки Фэн Ксина, обнажая скрытый за пальцами цветок - “Старейшина, цветок в руке этого молодца нисколько не пострадал!” Старейшина, сверкнув щелками глаз, подошел ближе к людям: “Этот нехитрый прием издревле обнажает мочь духа. Если цветок в ладони испуганного человека не пострадал - значит, в его власти сохранить хладнокровие и когда в его руке окажется меч. Я отдам тебе оружие - с ним тебе будет не страшно ни одно зло” - старейшина отвел руку в сторону, в ней блеснуло нечто острое. Но вместо меча, показался самый обычный серп на рукоятке, что умещалась в ладонь - “Вот твое оружие!” “Это с этим - то вы отправляете моего хозяина на поиски головорезов?!” - взвинтился Мо Ли. “...Конечно же не головорезов - на поиски демона.” - преспокойно ответил старец - “Неоспоримо - за всем хаосом среди людей стоит никто иной, как злой дух. Ни один в истории клан разбойников не славился тем, чтобы после своих бесчинств не оставлять ни щепки, ни человеческой кости. Две исчезнувшие деревни тому пример - от них не осталось и песчинки, только пятно размером с озеро” Четверо гостей застыли : “.....” “Но разве там - в храме, вы не говорили обратное?!” - вознегодовал Фэн Ксин - “Не вы ли сами сказали, что во всех бедах виноваты разбойники?!” “Я не отрицаю своей вины” - ответил старейшина - “Прежде, чем я расскажу вам - все как оно есть, примите мои извинения - за то, что намеренно ввел вас в заблуждение! На то есть причина!” Старейшина храма Синих врат начал свою историю, из которой стало известно: Клан цвета индиго вошел в город Синих врат недавно, причиной тому стало нечто, что заставило этих людей взяться за суд меж демонами и людьми. Хоть старейшины храма Синих врат и были наслышаны о клане цвета индиго, но никак не ожидали, что те окажутся столь упрямыми и бескомпромиссными людьми! Выражалось это вот в чём: Каждый раз, когда в храм Синих врат приходил простой люд с просьбой о помощи в поимке зловредного духа, клан индиго каким-то образом все прознавал, и разрешал дело расторопнее монахов из храма. Помимо этого, клан индиго прославился тем, что без разбору отпускал низших духов на свободу, совершенно не заботясь тем, что храм мог разыскивать некоторых из них годами! Клан индиго же, на упреки монахов отвечал, мол, был устроен самосуд, и решено, что демон в бедах не виновен, а виновны сами люди! Вскоре, на горе монахов, простой люд перестал признавать помощь и эффективность храма Синих врат, вместо этого, они возвысили легион цвета индиго. Люди стали приносить клану дары, не подозревая, что тот оказывает им медвежью услугу! Храм же Синих врат основательно подходил к поимке духов, старейшина даже поведал о том, что в подвалах их храма сохранились запечатанные духи трехсотлетней давности! И монахи по сей день следят за ними, не позволяя выбраться и бедокурить! Не мудрено, что своевольный легион из трех мужей стал для храма костью в горле. Однажды судьба распорядилась так, что в руки старейшин попало оружие клана цвета индиго: Одним дождливым днем старейшины созвали собрание в храме, и когда собрание почти подошло к завершению, в храм вбежал монах - он протянул своим главам ладони, на которых покоился серп. Сам монах же поведал старейшинам о том, как выкупил у уличного торговца это опаснейшее оружие против злых сил. Старейшины пришли в ужас, распознав в серпе элемент клана индиго! Сомнений не оставалось - этот серп был способен выуживать злых духов из людей, и уничтожать их! И теперь это редкостное орудие было в руках храма! Старейшины посоветовались, и посчитали разумным не отдавать серп легиону цвета индиго во избежание еще большего хаоса среди духов и людей. Нынче, когда храм Синих врат как никогда нуждается в восстановлении репутации, было принято решение - воспользоваться утаенным орудием. Старейшинам пришлось пойти на обман - пришлось сказать людям, что в убийствах виноваты разбойники - головорезы, но на деле же, это был злобный дух. На то была причина: узнай клан индиго, что их противник-храм берется за поиск и поимку самого вредного духа, они непременно бы вновь опередили монахов и старейшин, лишив храм последней возможности оправдать свое могущество, и заполучить опасного духа. Ведь возьмись за поиски прославленного духа клан индиго, у храма Синих врат не будет уверенности, что те вновь не устроят самосуд и не отпустят его вновь сеять зло! Чтобы сбить клан индиго со следа, старейшинам даже пришлось прибегнуть к помощи простых людей, во избежание возобновления слежки кланом за действиями людей храма. “...Что вы на это скажете?” - заключил свою историю старейшина - “...Конечно же, храм Синих врат не станет настаивать на своем и принуждать вас. Если вы не желаете нам помочь, нам ничего не остается, кроме как отпустить вас с миром” На стол перед людьми монах возложил семь мешочков с монетами: “Разумеется, мы высоко оценим вашу помощь, но лишь тогда, когда дух будет повержен” Фэн Ксин не мог оторвать взгляда от переполненных монетами тканевых мешочков. Монах в белом продолжил: “Вот еще один мешочек - он подготовлен для дальнейшего пути. Вам хватит и на кров и на еду, и еще немного на непредвиденные расходы... Но если же кто-то узнает о том, что вы действуете по-нашему навету, то не сомневайтесь, что в скором времени легион преградит вам путь. От того, что люди прознают правду - никому пользы не будет” Хэй Бин приблизился к уху Фэн Ксина: “Не будьте простофилей и возьмитесь за дело, а я вам помогу” “Что ж, с этой штуковиной проблем возникнуть не должно” - Фэн Ксин припомнил ночную встречу с кланом - мог ли он представить, что на следующий день в его руке окажется подобное оружие! Он какое - то время разглядывал серп, а затем обратился к Хэй Бину: “...Разве не хотел поскорее вернуться домой? Как только я встречу И Шеня - ты свободен” Хэй Бин обиженно посмотрел в лицо Фэн Ксина, и следом произнес: “Мне тоже нужны деньги” Монах в белом осторожно спросил: “Так вы согласны, или же нет?” Немного погодя, молодой мужчина ответил: “Что уж там, согласны!” Монах лучисто улыбнулся: “Вы непременно обретете славу для своего монастыря!” В следующее мгновение старик Мо Ли выбил из рук Фэн Ксина серп: “Не берите эту проклятую вещь! Молодой хозяин, одумайтесь!” При виде опрокинутого серпа, у монаха и старейшины защемило в груди. “Что такое, Мо Ли?! Разве ты не умолял раздобыть нам денег? Вот я и добываю” - отозвался Фэн Ксин. Мо Ли страдальчески взялся за голову: “Не хочу ничего знать! Не хочу знать ни о каких духах! Мое сердце не выдержит и лопнет!” Дева Яньлинь обратилась к старейшине: “Как же мы сможем прикончить духа серпом? Разве это возможно?” “Этот серп был создан не для того, что бы убирать сорную траву - а для того, чтобы бороться со злыми духами. Владельцы этого орудия смогли затмить даже храм Синих врат, разве это не говорит о том, что в этом орудии заточена великая сила? Она не подведет вас!” - произнес седой старейшина. “Выходит и моего отца тоже убил злобный дух?” - спросила Яньлинь. Старейшина склонил седую голову. “Но зачем?!” - глаза девы снова наполнились слезами. “От злых духов больше и нечего ждать, ведь они преисполнены слепой ненавистью и жаждой разрушения до всего. Порой их помыслы не имеют и цуня здравого смысла. Злые духи подобны сорной траве, которую нужно лишь искоренять” - поведал старейшина. Четвёрка людей покинула келью старейшины. Фэн Ксин обзавелся узелком монет и магическим орудием самого клана индиго. Монах в белом проводил людей до постоялого двора, где расплатившись за их пребывание, с благодарностями простился. С этого мгновения задача полностью легла на плечи людей из храма Чахлых ив.