Повесть о Фэн Ксине: Темное наследство

На несчастье Фэн Ксина, дева Яньлинь навлекла на него настоящую досаду, беду, горе...Все, чего он хотел - это как можно скорее завершить путь, и наконец покинуть повозку. Но сейчас, когда трое людей в одеждах цвета индиго следовали за ними по пятам, он бы предпочёл забрать свои желания обратно, и остаться в повозке хоть на целую вечность, только бы больше не видеть этих разодетых молодцев! Однако судьба его распорядилась по-своему, и уже совсем скоро семеро людей толпились у дома Яньлинь. Было слишком рано, но во многих домах уже теплился свет из окон - в деревнях люди просыпаются до рассвета. Фэн Ксин шел поодаль от разодетых людей, рядом с ним шли и Яньлинь с Мо Ли. Трое людей старались не обращать внимания на то, что за их спинами, как на поводе, плывут еще и трое призраков, от которых на землю падает белесый, подобно инею, свет. Старик Мо Ли захлопнул свои уши ладонями, и еле волочил ноги от страха. Дева Яньлинь поглядывала из-за плеча на ведущего призраков - дядюшку Вана. Приземистый мужчина вел духов на нитях, и те плыли по воздуху, как три огромных клуба дыма, части их “тел” то частично исчезали, то снова являлись - ветер буквально уносил прочь то чью-то голову, то часть тела, то ногу или руку...Дядюшка Ван заметил испуганный взгляд девы - в нем читался страх. Он подумал, что не иначе как дева храбрится - продолжая уверенно идти рядом. Дядя Ван не нашел решения лучше, чем упрятать духов в кроне дерева неподалёку, привязав нить индиго к нижним веткам - в чем ему помог Сюэ Лэй. Когда возня с призраками, наконец, окончилась, дева Яньлинь громко постучалась в дом братца. Фэн Ксин не ожидал ничего доброго. Что может подумать любой братец, вернись его сестрица после пропажи в сопровождении шести молодцев и одного старика? Дверь отворилась. На пороге стояла по-простому одетая женщина с ребенком на руках. После того, как ее растерянный взгляд скользнул по лицам молодцев, он примёрз к Яньлинь. Лицо женщины не по-доброму ожесточилось, да так, что даже ребенок на ее руках уныло захныкал. “Хорошо выглядишь, тетушка Лин, мое отсутствие пошло тебе на пользу!” - прозвенела Яньлинь, старательно тупя взор на своих башмаках. Яньлинь последняя из семерых за своей спиной людей, увидела еще одну пару угрожающе - сияющих глаз позади своей тётушки - это был ее братец…. Уже было начинало светать, а братец девы Яньлинь все гонялся за сестрицей по всему двору, стегая воздух метелкой. Вслед за буйствующим мужчиной увязался и Сюэ Лэй, изо всех сил стараясь увещевать братца девы. Наконец, мужчина отбросил помело в сторону, и, отмахнувшись от Сюэ Лэя, направился к дому, но снова остановился: Семеро странновидных мужчин так и стояло перед его дверью, выжидательно поглядывая. “Чего вам надо? Кто такие?” - бросил братец Яньлинь - “Почему топчитесь у моего дома?” Дядюшка Ван, недоуменно глядя на Фэн Ксина, наконец, решил осведомиться: “Уважаемые, разве это не ваш дом? Зачем же тогда вы ввели нас в заблуждение?” “Что за неразбериха здесь творится!” - зло проговорил Сюэ Лунь - “Лучше бы у костра на поле перекантовались!” - мужчина в яркой одежде спустил с плеч большую корзину, и пошарившись в ней, вложил в руку братца девы полупустой мешочек монет - “Пускай нас в дом, ежели добрый хозяин!” Братец девы Яньлинь оторопел. Он взглянул на содержимое мешочка, а потом спросил: “Вы, не иначе как - благородные люди. Поэтому, не принять вас в своем доме, мне, обычному земельщику - будет постыдно” “Вот и славно сложилось” - отозвался дядя Ван. Сюэ Лунь без промедлений зашел в дом. Дядя Ван же сначала привел Сюэ Лэя, что находился близ девы Яньлинь, а уже после схватил того за ворот повел ненаглядного с собой внутрь дома. “Послушай, дядюшка, где это видано, чтобы взрослого юношу таскал за ворот дядя, еще и на глазах у его возлюбленной девы?!” - злился Сюэ Лэй, обеими руками стараясь воротить свою одежду их руки Вана. “Какой еще “возлюбленной”, балбес?!” - распахнул глаза дядюшка Ван, угрожающе поджав пухлые губы - “Гляди не ляпни чего преглупого в чужом доме!” Тем временем Яньлинь неспешно оказалась подле брата, а когда тот обернулся, она нижайше поклонилась, и начала говорить: “Пожалуйста, братец, сначала выслушай меня!” “Говори, Яньлинь - неужели тебе так плохо жилось, что ты нашла лучшим покинуть мой дом?” “Нет же, все чего я хотела - это не быть источником хлопот для твоей женушки и тебя самого. Однако, как бы я не старалась угодить вам, все было напрасно. Вот мне и подумалось, что уж лучше я подамся в монастырь” “Монастырь?!” - поразился мужчина. “Именно! После нашей с тобой ссоры, я подалась в монастырь. Этот добрый настоятель позволил мне пожить в монастыре какое-то время, покуда ему не понадобилась моя подмога в пути до города Синих врат” - говорила Яньлинь, приплетая совсем неправдивые факты, ведь Фэн Ксин ее и пальцем не манил с собой в путь - “Братец...” - подняла глаза Яньлинь - “Этот человек ни разу меня не обидел. Он обходился со мной как с младшей сестрицей, этот человек...Он поможет нам отомстить за отца.” - завершила дева. “И что это должно значить?” - нахмурившись, спросил мужчина у сестры - “На что этому человеку чинить расправу за чужую семью?” “Не только за нашу, братец...Ты и представить себе не представишь как все обстоит...Пусти этих людей в дом, они очень хорошие!” Когда братец Яньлинь, бросив тяжелый вгляд на людей, позволил пройти в свой дом, Фэн Ксин умудрился шепотнуть деве: “...Яньлинь, ты ведь не собираешься поведать братцу обо всем? Помнишь, о чем просил монах? Если те трое услышат тебя, то нам придётся плохо. Как думаешь, что может сделаться, узнай этот легион, что мы имеем дело с храмом Синих врат?” “Всё обойдётся, я буду следить за языком” - заверила Яньлинь - “Я скрою часть правды, пока мы не покончим с демоном” Фэн Ксин тяжко вздохнул. Он улыбнулся деве Яньлинь, а затем прошел в залу. Он решил, что не стоит разочаровывать Яньлинь, ведь для нее путь закончился. “И этого пьяного старца тоже впустить?” - спросил брат девы, указывая на Мо Ли. … Все семеро людей восседали в зале, посреди которой был зажжен очаг. Братец девы Яньлинь поглядывал то на благородных людей, на плечах которых были дорогие одежды цвета индиго, с множеством слоёв нижних одежд - не из менее дорогих тканей. Верхние одежды их были подпоясаны синими широкими поясами, на которых покоились гармоничные вышивки, нисколько не праздные, а скорее - отличительные, как знамёна. Серебряные меч и доспехи благородно горели светом, уложенные в высокую корзину в углу комнаты. Хозяева оружия, как заметил братец девы - были высокий мужчина с короткой порослью светлой щетины и каштановыми волосами до плеч, и юноша, волосы которого были убраны в высокий хвост. Волосы юноши были длинные и ухоженные, как у знатных господ. Затем, мужчина переводил взгляд в противоположную сторону, где сидели...Совсем разные на первый взгляд люди. Он глядел на Фэн Ксина, одежды которого потрепались как у кочевника, а глаза выдавали в его кровях отголоски чужеземья. Глядел на Хэй Бина - юноша развалился на полу у очага, совсем позабыв снять с плеч плащ. А этот старик…Ну совсем не вызывал у братца девы доверия, он даже подумывал, когда все заснут - вышвырнуть пьяницу за дверь. Мо Ли начинал понемногу трезветь, и теперь взгляд его приобрёл прежнюю бойкость. Мо Ли пялился на благородную семейку, вызывая у Фэн Ксина тревогу. Последний боялся, что старик даст волю гневу за то, что те так напугали его призраками. Однако, Мо Ли пока что лишь ждал повода, чтобы сорваться с цепи. Фэн Ксин отщипнул скромный ломоть лепёшки, и начал его неспешно разжевывать, при этом размышляя: неплохо было бы проснуться пораньше, да поспешить ближе к деревне, что пострадала от руки демона, дабы поспрашивать ближние деревеньки, не видели ли они каких бесчинств? Фэн Ксин надеялся, что видели. Прежде, чем он отщипнул второй кусочек от лепёшки, прозвучал голос Сюэ Луня: “Ваша деревня не так уж далека от погоревших деревень, какие у вас разносят слухи на этот счёт?” “Самые разные” - угрюмо отозвался брат Яньлинь - “Большинство считает, что во всем виноват демон. Ну а мне думается, что это разбойничье отродье - чтоб не знать им покоя! Мой отец пал жертвой этих негодяев! Благо, моей сестрице попался этот великодушный монах, что взялся за поиск логова ничтожеств! Своими силами я бы никогда даже и не взялся за это дело, только и мог языком чесать да жаловаться - но этот человек, по словам сестрицы, дарует покой нашим сердцам” Сюэ Лунь повел бровью, переводя взгляд на Фэн Ксина. “Монах, говорите? За поиски разбойников взялся, значит?” - с интересом спрашивал Сюэ Лунь - “И куда же вы держите путь, неужто хотите направиться к окрестностям погорелых деревень?” “А тебе-то что?” - грубо отозвался Мо Ли - “Мало нам от вас худа, так еще и носы свои суёте!” “Какого еще такого “худа”?” - спохватился дядя Ван. “А такого!” - выплюнул слова Мо Ли. “Дядюшка, не перепирайся с этим старцем” - вмешался Сюэ Лэй - “Иначе его внучке будет неповадно” - добавил он шепотом. При этих словах, дядюшка Ван снова зло посмотрел на племянника. “Постойте-ка” - протянул Сюэ Лэй - “Вы говорите, что ваш отец пострадал от руки злодеев, а сами вы называете деву Яньлинь своей сестрицей...Получается...” - тянул Сюэ Лэй, глядя на Фэн Ксина - “Вы не отец Яньлинь?” “Конечно, нет!” - наконец отозвался Фэн Ксин - “Это твоя личная придумка” Сюэ Лэй приоткрыл рот и понимающе закивал. В его глазах происходило переосмысление. Фэн Ксин не мог не заметить, что все это время Сюэ Лунь не сводил с него пристального взгляда, и теперь, после всего гомона, он снова заговорил: “Мы не навязываемся, но раз уж нам с вами по пути, почему бы не объединиться?” - сказал Сюэ Лунь, ожидая устраивающего ответа. “Нам бы этого не хотелось” - скромно ответил Фэн Ксин. “Почему?” - вновь спросил Сюэ Лунь, не позволяя увильнуть от ответа. Фэн Ксин прекрасно понимал, что эти люди... Просто - напросто хотят захапать всевозможных демонов себе, чтобы в дальнейшем блистать скроенной славой. Почуяли же, что Фэн Ксин хочет отнять у них самый лакомый кусочек! Демон - то прославленный! Но Фэн Ксин уж постарается своего не упустить! “Нам нужнее!” - подумал Фэн Ксин, а следом произнес: “Потому что этот старик - хворый. Прежде, чем мы доберемся до погоревшей деревни, где промышляло зло, мы непременно должны навестить одного лекаря!” “Что за чушь ты несешь, брат Фэн...?” - послышался голос Хэй Бина - юноша развалился на полу и теперь разговаривал сквозь сон. Сознание его настолько утеряло бдительность, что Хэй Бин даже и не задумался, что Фэн Ксин пытается отцепиться от преследования нежелательных людей. Мо Ли так же подверг слова своего молодого хозяина испытующим взглядом, словно тот ни с того ни с сего стал читать басни. Повисла тишина. Фэн Ксин понял, что это провал. “Зачем ты сочиняешь, молодец?” - притворски -безобидно спросил Сюэ Лунь - “Хотите идти в одиночку, что ж...Идите. Мы ведь не станем вас преследовать!” Дядюшка Ван напрягся - Сюэ Лунь настолько обозлился, что его взгляд посуровел. “Время нам спать” – в конце концов произнёс Сюэ Лунь. Фэн Ксин подумал - “Нам тоже! Надо было лечь еще раньше! И проснуться нам тоже стоит раньше, намного раньше! А может лучше и не спать вовсе, чтобы поскорее скрыться от этих людей!” Всех разместили здесь же. “Слушай, Ван, нам надо проснуться раньше этих людей” - заговорщически говорил Сюэ Лунь. “Проснёмся. Ты главное усни” - ответовал Ван своему братцу. “Уснешь тут! Откуда же взялся этот недо-монах?!” - причитал мужчина, глядя в потолок. Фэн Ксин специально лёг спать в неудобной позе, высоко задрав голову. Он собирался дремать почти сидя, чтобы ему хотелось поскорее проснуться. Большая и трудная дорога начиналась уже сейчас - так ему казалось. Яньлинь продолжала вести тихие беседы за стеной в соседней комнате. Хэй Бин и не просыпался, а Мо Ли начинал сипло похрапывать. Сюэ Лэй же мерно погружался в сон, лёжа ровно на циновке. Один лишь дядюшка Ван все не засыпал. Не прошло и пяти минут как он увидел, что Фэн Ксин медленно скользит вниз по стене - молодец крепко уснул, и теперь дрыхнет почти голова к голове с Сюэ Лунем, который тоже крепко уснул - да так, что руки его распластались по полу. Когда настал ясный день – все провалились в мерный сон. Тогда-то Хэй Бин разомкнул глаза. Все спали. Юноша бесшумно поднялся на ноги, и, шагая совсем беззвучно, потянулся к суме Фэн Ксина, в которой покоились серп и писания мастера Ксина. Юноша отметил, что Фэн Ксин больше не досаждает его с чтением перед сном, не потому ли, что рядом эти разодетые люди? Он аккуратно потянул за рукоять серпа, выудив тот из сумы почти полностью. Затем, он снова бесшумно вернулся на свое место и закрыл глаза. Если кто-то из чужих увидит серп - непременно отберет его у Фэн Ксина. Чужакам стоило лишь раньше отойти от сна. Хэй Бин искренне надеялся, что серп, уничтожающий злых духов, на утро вернется к своим хозяевам – людям из легиона. … Фэн Ксин проснулся в своей келье - в монастыре Чахлых ив. В круглое окошко под потолком лился яркий луч солнца, падая прямиком ему на грудь. В келье было светло и тихо, как бывало каждое утро в летнюю и весеннюю пору. Он поднялся с кровати, на душе его было легко, от того и тело казалось было наполнено лебяжьим пухом, совсем невесомое. Фэн Ксин услышал тихие шаги в коридорчике. Он незамедлительно последовал за ними, оказавшись на террасе. В глаза ударил яркий свет, что лился от позолоты статуи Будды, а под статуей сидела женщина. Ее каштановые длинные волосы лоснились по полу, и искрились от света. Это была его мать. Фэн Ксин сразу же понял, что он во сне. Во сне этом он был совсем юнцом, возможно, не старше Хэй Бина. Поэтому, в этом сне юноше Фэн Ксину - захотелось поиграть. Он тихо покинул террасу, выбежал во двор и спрятался в траве у самой тропы, что вела вниз с горы. За высокими стеблями было видно небо. А вскоре увиделась и тень взволнованной женщины, что заметалась по двору в поисках сына. Фэн Ксин слышал, как она звала его. Но Фэн Ксину была забавна эта игра в прятки, и выходить из укрытия ему не хотелось. У Фэн Ксина не было друзей, поэтому, он не упускал ни одной возможности немного порезвиться - ему было сложно устоять в мелких шалостях. Иными словами, Фэн Ксин жил в заточении в ветхом монастырчике - куда, отнюдь, не приходили люди, что хотели бы играть с ним. Вскоре голос женщины повысился, она зло выкрикивала его имя. Фэн Ксин наконец вынырнул из травы, и увидел, что его матушка поспешила вниз с горы по тропе. Фэн Ксин бросился следом: “Я здесь, матушка!” - выкрикнул он. Женщина остановилась, не поворачиваясь лицом. Она холодно произнесла: “Где ты был? Где ты от меня прятался?” “В траве” - тревожно ответил Фэн Ксин. Матушка подлетела к сыну, ухватила за плечи и посмотрела в глаза своими строгими омутами. “Если ты когда - то вздумаешь покинуть это место...” - начала она. “Я не покину!” - тут же подхватил Фэн Ксин. “...” - женщина еще смотрела ему в глаза, холодно и невозмутимо - “Там, в мире у подножия горы - тебя никто не ждёт” “Но там живёт мой отец, мастер Ксин” - несмело произнес юноша - “...Возможно, однажды...” “Никогда” - прервала юношу матушка, глухо смеясь. Она смеялась тревожно, она вызывала опасение в наивном сердце Фэн Ксина... К великому облегчению молодого мужчины, старику Мо Ли приснился кошмар. Старик брыкался ногами - руками, из - за чего Фэн Ксин вскоре проснулся. Бесшумно забросив суму на плечо, Фэн Ксин разбудил Хэй Бина, однако тот лишь отмахнулся от него, перевернувшись на другой бок. Тогда Фэн Ксин ухватил мальчугана за ногу и повёз по скользкому полу к дверям. “Поторопись, и надень, наконец, свои сапоги!” - прошипел Фэн Ксин. Хэй Бин нехотя натянул оба сапога, и кажется, до него наконец дошло, что нужно поторопиться. Юноша поднялся на ноги и зачастил из двора. Однако, когда он обернулся, за ним следовал лишь Мо Ли. Фэн Ксин до сих пор находился у дверей, и теперь сказал двоим вслед: “Идите вперед, я хочу попрощаться с девой Яньлинь” - с этими словами он хотел было зайти в дом, но Хэй Бин его окликнул: “Брат Фэн, отдай мне серп” “Зачем?” - спросил Фэн Ксин. “Я хочу перерезать нити, на коих привязаны их призраки” - ответил Хэй Бин - “Это несомненно их задержит, и мы сумеем уйти дальше” “А ты та еще голова!” - присвистнул Мо Ли, глядя на юношу. Фэн Ксин вынул серп из сумы и отдал Хэй Бину: “Только осторожнее! Не привлекайте к себе внимание, просто отрежьте нити, и делайте ноги ” Фэн Ксин прокрался к соседней комнатушке, однако, девы Яньлинь там не оказалось - девушка стояла за его спиной. “Всемилостивый Будда!” - всплеснул руками молодой мужчина, когда наткнулся на деву. “Тише, не шумите же!” - запаниковала та. “Яньлинь, я вернулся, чтобы попрощаться. Твой подарок мне будет со мной в дальнейшем пути, а ты - оставайся, и не спорь” Яньлинь опечаленно вздохнула: “Я и не собиралась пререкаться. Мой брат сильно огорчится, если я покину дом и в этот раз. Но я непременно буду ждать вашего возвращения с благими вестями!” Фэн Ксин тепло улыбнулся: “Спасибо тебе, дева Яньлинь” “За что?” - спросила она. “За то, что так крепко веришь в меня” Тем временем, Хэй Бин уже балансировал на плечах старика Мо Ли. Дотянувшись до ветви, от которой ввысь отходило три сияющих серебром нити - юноша провел сквозь сияние серпом. Вместе со звуком лопнувших струн, призраки разлетелись по разные стороны из кроны дерева. Некоторые из людей, кому довелось это видеть, разбежались с криками и руганью, тыча пальцами высоко в воздух. “Пора, пора!” - явился встревоженный Фэн Ксин, подгоняя двух товарищей по несчастью. Трое людей поспешили удалиться в сторону дороги, что должна была привести их аккурат к окраинам погоревшей деревни, где жили немногочисленные семьи, возможно, владеющие ценной информацией. Увы, вскоре троица застыла на месте. Невозможно было не заметить страховидное существо, что шаталось по обочине дороги, протекая сквозь многочисленные кустарники. Сомнений не было - это был бес. Желтоглазый, с двумя черными прорезями зрачков, черновласое... Существо походило на то же, что Фэн Ксину доводилось видеть ночью в городе Синих врат. Оно медленно плыло среди кустарников по обочине. Выглядел бес, как ни странно - несчастным. Существо без умолку повторяло имя - “У Лэ” и множество раз признавалось имени в любви - “У Лэ, как же мне тебя не хватает, как же я люблю тебя, У Лэ...” “Что за бесовщина!” - исказился в лице Мо Ли, прячась за своим молодым хозяином. Казалось, “бесовщина” услышала слова старика - это было видно по выражению личины. Бес повернул свою желтоглазую юную голову и жутко уставился, как безумный зверь, что собирался атаковать. Фэн Ксин вытянул вперед руку с серпом: “Не приближайся, если жизнь дорога - чудище!” Лицо человеко- подобного беса стало еще зловеще. Бестелесое существо, словно рассекая водные потоки, “поплыло” аккурат на Фэн Ксина: “Еще один, еще один, кто против меня и У Лэ!” - изрек бес, голосом заставляя воздух звенеть от тёмных веяний. Бес, не отрываясь, глядел на серп. Фэн Ксин, в порыве страха - нашелся бросить сепром прямиком в сторону беса, но к его ужасу, тот лихо увернулся. Троица людей осталась безоружной. Тогда, Фэн Ксин решил действовать по - иному... он решил смилостивить бестелеса болтовней: “Мы не знаем кто такая У Лэ, но мы вовсе не против нее!” “У Лэ - моя возлюбленная! А подобные тебе решили, что со мной У Лэ плохо!” - пояснил бестелес. “Как же двоим влюбленным - может быть плохо вместе?” - прикинулся чайником Фэн Ксин, осторожно обходя беса. “Вот и ответь мне!” - озлобился бес, сияя ядовитой желтизной глаз. Фэн Ксин рывком дотянулся до серпа, снова направив его в сторону существа: “Не задерживай нас более, бес. Мы спешим, и ты иди своей дорогой!” Существо разозлилось, осознавая, что Фэн Ксин водит его своей болтовнёй за призрачный нос. Казалось, само оружие в руках Фэн Ксина действовало на него раздражающе. Существо оттолкнулось от земли, и воспарило, подбираясь всё ближе к Фэн Ксину - подобно миражу. Молодой мужчина снова запустил серп в сторону беса, и снова промахнулся. Серп упал у ног Хэй Бина, Хэй Бин запульнул серп в беса в свою очередь - и многострадальное оружие снова очутилось у ног Фэн Ксина. Бедный Мо Ли бегал по кругу, хлопая по своим ушам ладонями - их снова заложило от страха. В этот раз старик думал, что уж точно оглохнет от пережитого кошмара. “Мо Ли, поскорее перехвати серп!” - Фэн Ксин бросил серп в сторону Мо Ли, “играя” с бесом в догонялки. Когда острый серп полетел в сторону старика, тот завопил на всю округу и присел на корточки, готовясь проститься с жизнью. “Старик, этот серп безвреден для людей!” - напомнил Хэй Бин. Трое людей так и бегали вдоль дороги около духа, что метался от одного к другому, изворачиваясь от серпа, что непрестанно мелькал острием в воздухе. Никто не решался воспользоваться серпом как оружием - все предпочитали перекидывать его друг другу, стараясь угодить в существо. Происходящее походило на игру в мяч, только вот вместо мяча было невиданной силы орудие с длинной седой историей. Наверняка сердце обладателя серпа облилось бы кровью, зацени он подобную картину. “Дядюшка Ван! Отец! Просыпайтесь!” - горланил Сюэ Лэй - “Они уже ушли!” Люди в одеждах цвета индиго молнией покинули дом, не сочтя нужным попрощаться с хозяевами. Какого же было их удивление, когда они узнали, что призраков - учёных на прежнем месте нет! Сюэ Лэй разглядел три сизые фигуры в дали - их было очень трудно заметить в лучах полуденного солнца. Призраки весьма нелепо смотрелись в солнечный день, направляя свои сизые призрачные тела в сторону работающих на полях людей. Сюэ Лэй взобрался на лошадь дяди Вана и поспешил нагнать призраков - учёных. “Кто-то воспользовался моим мечом, пока я спал!” - негодовал Сюэ Лунь - “И этот-то монах вознамерился чинить возмездие? Он же бессовестно бедокурит на худо этим людям! Эй, Ван, погляди - ка туда! Это же та самая шайка, они на дороге! Не ушли далеко значит! За мной!” - поспешил Сюэ Лунь. Когда двое братьев в одеждах цвета индиго остановились у дороги, то не поверили своим глазам: Троица людей гоняла беса поперек дороги, размахивая серпом: Чужим серпом! Их орудием, что давным - давно кануло в неизвестности судьбы! Ноздри дядюшки Вана раздулись. Сюэ Лунь походил на разъярённого пса. Они точно знали, и не могли ошибаться, что эта вещь принадлежала им, ибо не было в мире второй такой вещи. “Вы - воры! Гнусное ворьё! Откуда у вас наш серп!!?” - прогремел Сюэ Лунь - “Немедленно верните, немедленно отдайте нам серп легиона цвета индиго!” Фэн Ксин, в руках которого задержался серп - обернулся к людям белее снега. Глаза его расширились, как у перепуганного кота, а в следующее мгновение он уже всунул серп в свою суму, и, прижимая ее к груди, подорвался с места. Юноша в чёрном и старикан кинулись вслед за первым, позабыв об ужасающем бесе. Сюэ Лунь гневливо выругался и кинулся следом. Дядя Ван едва не разорвался: “Сюэ Лунь, а как же наш Сюэ Лэй!?” Воспользовавшись моментом, бес нырнул в кусты - сидя тише мыши под метлой.