***
Угрюмый Юнги за кухонным столом — картина привычная, но совершенно не вписывающаяся в ранее утро. Так почему же сегодня он совсем не выбивался, а наоборот, будто сливался с серыми окнами? На лицо падал холодный свет от экрана, по которому бегали пальцы. Чонгук поставил рядом с ним пустую кружку, а после взглянул на разбудившее его недо-приведение. — Будешь есть? — в ответ на отказ только кивнул, взял тряпку и вернулся в гостиную. Чимин сел напротив молчаливого хёна и, сложив голову на руки, отрешённо уставился. Вроде смотрел, но не замечал ни сведённых бровей с поджатыми губами, ни прямоугольных бликов на радужках. Выходит, он просто был тут. И так непонятно, вроде бензиновых пятен на луже, умудрялись пестреть блёклые мысли. Нарушали что-то привычное. По-настоящему ли всё это? Что если и правда именно сейчас своими тонкими холодными нитями в их дом пробиралось отчаянье. Просто все игнорировали его, потому что были несравнимо отважнее Чимина. Никто здесь кроме него не ревел, ведь в их глазах было место только для огня, боевого запала, у них правда были силы справиться с любыми трудностями. А сам он был безнадёжно слаб. Никогда не годился и в подмётки Чонгуку. И понимал это, когда пытался состроить из себя что-то более значимое, чем он есть. Весь дом утопал в трауре… Они всегда были вместе, в одинаковых условиях, но Чонгук оказывался сильнее. Он ставил перед собой цель и из раза в раз достигал её, чего бы ему это ни стоило. Чонгук лучше дрался, опрокинуть Чимина в считанные секунды ничуть не проблема; лучше стрелял и попал бы любому в какую угодно часть тела, только назови, в то время как Чимин без очков или линз попросту не увидит противника. В меткости Чонгук мог бы посоперничать только с Юнги. Буквально вчера Чимин ещё раз удостоверился в силе брата, когда сам в его подвиге оказался не более, чем балластом. Чонгук был сообразительнее. В момент паники именно он сохранял рассудительность и всегда мог сориентироваться и сориентировать других. И никогда в своей жизни Чонгук не хвастался своим превосходством. Он работал над собой, поддерживая при этом Чимина. Как же противно становилось от самого себя, вспоминая, сколько раз его тело сохраняло дух только потому, что Чонгук вовремя спохватился. Никак не наоборот. Чимину не суждено было хоть когда-нибудь выбраться из его тени. Как бы Чимин ни старался, сколько усилий бы ни прикладывал. И от этих мыслей ненависть к себе лишь росла, потому что завидовать — мелочно, низко, глупо, бесполезно. И сам он становился бесполезным и беспомощным, утопая и барахтаясь в своих загонах. Настолько жалкий, что не способен даже правильно думать. Как только его перестанет воротить от хотя бы мысли о еде, он снова начнёт есть. Есть, есть, есть и ещё раз есть. Он хотел бы отказаться от этой потребности. И от набора веса. Если он набирает его, то уже не способен управлять своим телом в совершенстве. Да кого он обманывает. Если набрать вес, то человек не выглядит болезненно, он не способен показать степень того, на сколько ему хуёво. Ведь вслух жаловаться нельзя. В таких случаях люди идут к психологу, но он бы ни за что не стал. Во-первых, это равносильно встать и пойти в полицию, сдавая не только себя, но и всю семью, прихватив попутно ещё целую кучу людей. А во-вторых, он не хотел. Ему было мерзко от любого приторного понимания и добрых, правильных слов. Они бессмысленны. Можно что угодно красиво сказать, ничего при этом не чувствуя. Психолог — профессия, человеку которой на тебя насрать. Всем насрать, кроме его самого, по идее. А ему в первую очередь. У него проблемы, которые он не хочет решать. Которые не может решить. Бесполезен даже для самого себя. Он не хотел засыпать, потому что, когда он проснётся, ничего не изменится. Хотелось бы, чтобы все ненадолго пропали. Одиночество. Он хотел бы пропасть сам, потому что был одинок. Рвался общаться с кем-то, хоть и не был уверен, хочет ли этого. Потому что что-то не так. Его не любят. Он не нужен. Он один, и это надолго, если не на всегда, потому что за всю свою никчёмную жизнь он умудрился влюбиться только в одного человека. И это было неправильно и безнадёжно. Быть может он просто не заслуживает любви? Он никогда не хотел сдаваться, но сейчас всё меньше понимал, зачем ему эта победа. Его слёзы бесполезны, так же как и сам он. Так чего он вообще хочет? Только жизни для одного-единственного человека. Разве это так трудно? Вместе с ленивыми движениями мимо сознания проплыл и оклик. Только раза с третьего Юнги смог до него достучаться. — Что у вас случилось, спрашиваю? Мне никто толком не объяснил. — Конец, — прохрипел Чимин, зарываясь в сгиб локтя. — Ага. Теперь прям понятно. — Не трогай его, — огрызнулся Чонгук, проходя к раковине. — Если так интересно, сам к Хоби сходил бы. — Ладно, умники. Тогда другой вопрос: что делать с тушей Пипа? — в ответ на непонимающий взгляд Чонгука он толкнул телефон, пуская его скользить по поверхности стола. — Читай. Сегодня встреча с заказчиками Ви. Я пока недостаточно рехнулся, чтобы идти туда одному. Гук потёр подбородок, просматривая сообщения. — Через пару часов… Как ты умудрился вывести их на контакт? Самодовольно ухмыляясь, Юнги откинулся на спинку стула. От его вида губы Чонгука тронула едва заметная улыбка. Из тех, что не знает радости и тянется к низу. Но даже ей сейчас здесь не было места. — Ого, да мы и сидеть будем не в кустах за свалкой, а в кафе. Глядишь, и прятаться вообще не придётся, — злорадно восхитился Чонгук, а затем серьёзно добавил. — Если только они не решили играть по-крупному, сейчас это вообще некстати. — Не думаю. Да и вряд ли кто-то начнёт перестрелку в людном месте. Парень согласился с предположением. За спиной босые ноги прошлёпали по плитке. Тэхён даже не взглянул на телефон, хотя точно слышал их разговор. Он подсел к Чимину и тронул за плечо. Никакой реакции. Наклонившись к уху, он зашептал, на что парень вскинул голову. И Чонгуку стало страшно за эти слова. Потому что лицо Чимина выражало жуткую ненависть, смешавшуюся с паникой, а его и без того хрупкий образ грозил окончательно рассыпаться. Но Тэхён даже не колыхнулся. Лишь кивнул со всей уверенностью. Будто пообещал. Чонгука так и подстёгивало накинуться сейчас на любого, кто навредит Чимину, но что-то его остановило. Уверяло, что Тэхён всё сделал правильно. А тот посмотрел ему в глаза и подтвердил правоту мысли. — Ну так что? — Юнги тоже покосился на Тэхёна. — Думаю, Чим с нами точно не поедет, лучше оставить его с Джуном. Ну и отоспаться, — добавил Чонгук, провисая на столе. Юнги вопросительно вскинул голову, и он кивнул. Мужчина хрипло и зловеще рассмеялся. — Ну и ужас… Значит ты, Тэхён, едешь с нами. На операцию по собственному спасению, Боже, — он поднялся и, засовывая телефон в карман, грубо добавил. — Не смей поступаться нашим доверием. А я, так и быть, пойду толковать с Хосоком.***
Выбранное заведение оказалось недалеко от офисных зданий. Работники, сплошь в своих аккуратных костюмах, спешили на перекус. В их однотонной массе быстро терялись любые проблески индивидуальности. Чонгуку иногда становилось интересно, каким образом Сокджин так хорошо вливался. И была ли это маскировка? Работа, связанная с большим количеством бумажек, не вызывала в Чонгуке никакого интереса. Более того, она просто издевалась своим однообразием, а сидеть целыми днями в пропёрженном кресле, пускай и крутящемся, звучало страшнее пытки. Но это только на его взгляд, потому что Джин создал своё изящество в законе. Он казался синонимом слова «деловой» и лишал кого-либо права носить галстук, ведь на его фоне смотрелось это нелепо и жалко. Пока одни сновали туда-сюда, он шёл именно за тем, что было нужно. Уверенно и в меру высокомерно. А залы суда, в которых люди казались меньше обычного, оттеняли тёмным дубом его правоту. Сев с Тэхёном за столик, Чонгук продолжал украдкой осматриваться. Маленький ресторанчик, стилизованный под Европейскую кухню, сейчас только наполнялся посетителями. Кирпичные стены вперемешку с бетоном и куча растений. Это и плюс, и минус. Не видно их. Не видно им. За барной стойкой у дальней стены работник без интереса протирал бокалы. Шум голосов и звон столовых приборов постепенно возрастал, каждый человек казался подозрительным. Любой здесь мог нести в себе угрозу.…в фартуках неудобно кружиться… …бледное лицо Намджуна на фоне чёрной обивки… …Чимину больно… …сегодня…
Завидев официанта, Чонгук дёрнулся в сторону Тэхёна и ещё раз пробежался по нему глазами. За капюшоном и маской узнать его будет труднее, но только если не вглядываться. О чём он только думал, соглашаясь? Гук быстро запихал выбившуюся розовую прядь обратно под серую толстовку и неловко усмехнулся, когда на него недоумённо посмотрели. — Нервы у меня уже ни к чёрту, правда? Но Тэхён не ответил. Подошедшая официантка смущённо улыбнулась, кланяясь. — Надеюсь, я не помешала. — Нет, всё в порядке, — Чонгук скрыл свою тревогу за вежливостью и поклонился в ответ. Едва девушка отправилась на кухню, за столом повисло неловкое молчание. Нужно быть наготове. Напряжение нависало над ними всё сильнее. Оставляя всю ответственность на Чонгука, Тэхён опустил капюшон до самых глаз и абстрагировался от шумного зала. Сам Чонгук болтался на грани. Не вызывая подозрений, он лишь изредка осматривался, но едва он терял концентрацию, голову сразу переполняли непрошеные мысли.…разбитое стекло… …вывернутая рука и пыль… …земляные холмики… …хриплое дыхание…
Навещая Намджуна, он безостановочно чувствовал вину. За то, что позволил себе отдохнуть. За то, что оставил Чимина. Его бессмысленно утешать, он нуждался отвлечении. На душе становилось ещё хуже, когда он протягивал Тэхёну пёстрый, весь в наклейках, мотоциклетный шлем. И самым ужасным грехом казалось осознание, что он просто бежит подальше от траура в доме. Так подло прячется, бросая семью переживать всё в одиночку. Он не должен был сейчас испытывать голод или вообще говорить, это будто бы принижало чужую боль. Тэхён перед ним опустил голову и выкладывал кривой узор из сломанных зубочисток. Пытался скрыть волнение. Чонгуку до чешущихся ладоней захотелось узнать, что такого тот сказал Чимину. Но понимал, что сейчас не время. — Не помню, чтобы ты ел в последнее время, — протянул Чонгук, в очередной раз оглянувшись. — Не очень хочется. Я вчера ел лапшу, — Тэхён надавил на деревяшку, так что та впилась в подушечку пальца, и отвёл взгляд к выходу. — Смотри, вон Юнги-хён. Повернувшись туда же, Чонгук сразу выловил из толпы знакомую серую шапку. Даже правила этикета не могли заставить Юнги распрощаться с ней. Он постоял у входа, лишь изредка отвечая что-то своему собеседнику. Мелькнувшие на долю секунды черты лица заставили поёжиться. Не успел Чонгук понять, в чём их ужас, как человек сразу же отвернулся. Пока что всё шло по плану, Юнги вместе с неизвестным мужчиной сели в противоположном конце помещения. — Что за папку он положил? — поинтересовался Тэхён, наблюдая. Так сразу? Гук стиснул руки в замок. — Это ложная наводка. Хён сыграет дурачка, откажется тебя трогать, но даст достаточно информации, чтобы они сделали это сами. Очень лёгкая добыча и возможность избавиться от всех нас. Так мы выиграем время. Не отлипая от чужого столика, Тэхён нахмурился. — Чан Бачим не дурак. — В том-то и фокус, — Чонгук вздохнул и отвернулся. — Он самонадеянный, а значит чужая тупость только ослепит его. Ты знаешь здесь кого-то? — Только его, — Тэхён снова спрятался за капюшоном. — С нами приехал только один гончий, это Дэ Гун Сон. — Но помимо тех, кто приехал с тобой, теперь есть и незваные гости, так? Много их может быть? Тэхён мотнул головой. — Неа, с Бачимом всегда только трое. Они не сильно умные, но зато верные и хорошо работают, — он сузил глаза. — Но вы же не уверены в этом плане. — Мы никогда ни в чём не уверены. — Это безответственно. Вы должны осознавать, на какие риски идёте. Всё в ваших действиях цепляется только за удачу, выходит так? Я, — он переломил очередную зубочтстку. — Вы взяли меня сюда, а что если я вдруг возьму и пырну тебя ножом для масла? — Тэхён вдруг подцепил прибор со скатерти и навёл на Чонгука. — А ты собирался? — усмехнулся Гук, судорожно пытаясь объяснить появление ножа. — Уж извини, но тебе пришлось бы постараться, потому что мне скоро принесут десерт. Как думаешь, какой урон можно нанести чайной ложкой? — Как минимум повредить глаз. Если бы ты воткнул её узкой стороной в глазницу, то там рядом мозг. Смерть в таких условиях наступила бы примерно за двенадцать часов, но даже без неё я был бы сильно дезориентирован. — Звучишь так уверенно, будто уже был опыт. — Был. Чонгук замер, забыв, что хотел сказать. Лицо без признаков каких-либо эмоций озадачивало. — Я был кем-то вроде разнорабочего, — тихо произнёс Тэхён. — От заказных убийств до информационного брокерства. Кто-то решил насолить мне и повредил снайперку, с которой я должен был выезжать на заказ. Пришлось выкручиваться. Зашёл в кафе, стянул у кого-то ложку, чтобы не заметили — в рукав запихнул. Та женщина заказала огромный коктейль, так что нужно было только дождаться её в туалете. А когда пришла — черенком в глаз, колготками к унитазу, носки в рот. А, ну и нос разбил. Спросишь, за что? А почём мне знать. Всегда моя жизнь имела смысл только для меня, хочешь ещё послоняться по земле — выполняй, — со сжатыми зубами процедил он. — Так что мне странно от вашей халатности. А ещё от того, что ты ведёшь себя со мной как с другом, потому что раньше я бы не лёг спать даже под десятью замками, если бы оказался на твоём месте. — И что же изменилось? — он правда сейчас отчитывает Чонгука? Поведение Тэхёна сильно поменялось, едва они встали. Не осталось и следа от того восторженного человечка, слушавшего его истории. Вернее нет. Как только он зашёл на кухню. Потому что, просыпаясь, Чонгук неизбежно должен был сдвинуть упавшую между рукой и грудью тяжёлую голову, а разбуженный Тэхён имел настолько безобидный вид, что никто в здравом уме не поверил бы в его рассуждения об убийстве ложкой из-под чизкейка. — Понятия не имею. Если узнаешь, с какой стати я сейчас так рискую жизнью, передай. — Обязательно, если будет, кому, — Чонгук внезапно дёрнулся, нырнул под столик и потянул Тэхёна за штанину, призывая сделать так же. Резко вставший Гун Сон направлялся в их сторону. Ноги мелькали между ножками столов и ботинками посетителей. Тэхён, тычущийся в бок острым локтем, задержал дыхание. Он видел не больше Чонгука, половину обзора перекрывала нависающая скатерть. Мужчина, кажется, не собирался сворачивать, приближаясь всё ближе. Ничего, кроме как надеяться на то, что их не заметили, не оставалось. На противный случай в правой руке Чонгук сжимал нож для масла, который стащил из-под рукава Тэхёна. К нему стоит прибегать в самую последнюю очередь. На расстоянии пары столиков к испачканным спортивным штанам приблизилась пара ног в форменных бежевых брюках. Гун Сон остановился, видимо говорил о чём-то. Спустя пару тошнотворных секунд он наконец отступил, а работник ресторанчика прошагал немного за ним. Тэхён шумно выдохнул, и в спину Чонгука упёрся его лоб. Облегчение было настолько же сильным, насколько и смешным. Чонгук ослабил хватку на металлической ручке, узор которой теперь отпечатался на ладони. Он попытался встать, когда в глаза попал свет. — У вас всё в порядке? — при виде лица официантки Чонгук дёрнулся и ударился затылком о поверхность стола. — Да, да, — шипя от боли, он выбрался обратно на сиденье. — Всё в порядке, я просто уронил нож. В конце зала мелькнула дверь туалета, и седая грива Гун Сона скрылась за ней. Обеспокоенная девушка, быстро выставив блюдо на стол, предлагала принести лёд, если вдруг Чонгук сильно ударился. — Хорошо, тогда позвольте, я заменю ваш столовый прибор, — прощебетала она в ответ на отказ и, перехватив цепкими пальцами нож, поспешила к кухне. Эта сценка немного развеселила Тэхёна, его глаза ехидно сверкали из-за маски. — Я уверен, она не принесёт его обратно, ты её напугал. — А может всё-таки ты? — глупо ухмыльнулся Чонгук, придвигая к себе тарелку с аппетитным, аккуратно украшенным клубникой куском торта. — А может и я, — согласился Тэхён. — Потому что я нашёл этот нож около салфетницы. Юнги, заметивший копошение в их стороне, отправил сообщение. Мельком взглянув на загоревшийся экран, Чонгук сразу обернулся в его сторону, но мужчина уже спрятал телефон. Со скучающим видом он разглядывал фикус на стойке. Тогда Гук, потирая ушибленное место одной рукой, собрался открыть письмо. Его палец замер в сантиметре, телефон повторно завибрировал.…сегодня…
На секунду всплыла зелёная иконка с сегодняшним числом. Он сразу же смахнул уведомление от календаря. В момент потемневший взгляд быстро пробежался по насмешке, которую прислал хён. — Что-то с вашим планом? — Тэхён снова напрягся. Он вжимался в мягкую спинку сиденья. Руки теперь сложены на груди, он казался немного меньше из-за мешковатой одежды. Только неукрытый палец, украшенный заусенцами, беспрерывно постукивал по сгибу локтя. — А? Нет, — Чонгук мотнул головой и с тяжёлым выдохом ткнул ложкой в чизкейк. Придавленная клубника медленно погрузилась в мягкий творог. — Мне нужно ещё кое-куда заехать после этого. Могу сказать Юнги, он заберёт тебя где-нибудь на соседней улице. — Да нет, всё нормально. Мы ведь сможем заехать по дороге в магазин? — Окей, — поджав губу, кивнул Чонгук.