Let The Dark In / Поддайся тьме

Колени Гермионы подкосились, и она, задыхаясь и прислонив яйцо к груди, рухнула на землю. Грейнджер никогда в жизни не была так близка к смерти, как несколько мгновений назад. И вот теперь, согнувшись и прижавшись лбом к земле, гриффиндорка ощущала безумное облегчение. Чувства настолько сильно захлестнули девушку, что ей хотелось расплакаться. Она отчаянно пыталась отдышаться, но лёгкие, продолжая сжиматься в спазмах, неистово горели от дыма и пыли арены. Девушка слышала чьи-то голоса, аплодисменты, как ей что-то говорили собравшиеся вокруг люди, однако она была слишком ошеломлена, чтобы разобрать хоть какие-то слова. — Отличная работа, мисс Грейнджер, — голос Макгонагалл был первым, что смогло прорваться к сознанию Гермионы сквозь завесу бушующих в ней чувств, — великолепное использование чар Трансфигурации. Вставайте, нужно отвести Вас к мадам Помфри и убедиться, что всё в порядке. Девушка поднялась на ноги и неуверенно подошла к небольшой палатке первой помощи, где уже сидел Биссет с перевязанной до самого плеча рукой, под которой виднелся слой оранжевой лечебной мази. Добрая половина его голубой униформы почернела от дыма, а оборванные куски казались слегка обугленными. Парень всё никак не мог отойти от шока — он выглядел бледнее, чем когда выходил из палатки. В руках шармбатонец держал маленький пузырёк с Успокоительным зельем и размеренно попивал его. — Драконы, — с толикой отвращения бросила мадам Помфри, когда Гермиона подошла к ней. — Что за самоубийство? Они в своём уме? Хотят вас всех погубить или что? — продолжала возмущаться женщина, осматривая Грейнджер с помощью специальных чар. Целительница пригласила гриффиндорку пройти в отдельную кабинку и, задрав униформу девушки, принялась шептать лечебные заклинания и одновременно втирать специальную мазь в повреждённые места. Гермиона же покорно стояла, продолжая крепко держать палочку одной рукой, а другой — яйцо. Она не сказала ни слова, хотя и была согласна с Поппи. Руки девушки не переставали дрожать то ли от шока, то ли от высокого уровня адреналина. Боль вдоль позвоночника медленно отступала, но тремор во всём теле до сих пор окутывал гриффиндорку. Она с силой сжимала губы, потому что была уверена: если решится заговорить, то точно разрыдается. — Вот, выпей Успокоительного зелья, милая, — предложила Помфри мягким голосом и протянула пузырёк. Гермиона неуклюже приняла его из рук целительницы и сразу же отпила глоток. Пульс постепенно замедлился, отчего каждый удар сердца больше не отдавал ноющей болью в груди. Дрожь в теле ослабла, и гриффиндорка наконец-то смогла нормально дышать. Девушка сделала медленный глубокий вдох: неприятный запах гари всё ещё наполнял воздух. — Отлично. Теперь можешь возвращаться, чтобы услышать вердикт судей. Грейнджер послушно встала и направилась к выходу из палатки. Происходящее вокруг казалось сном: на самом деле зелье не избавило её от чувства ужаса, бурлящего в крови, а только замаскировало его, создав искусственное пространство между ней и окружающим миром. Гермиона взглянула вверх, и море лиц обрушилось на неё, будто смертоносная волна. Толпа взревела, едва завидев чемпионку. Девушка заметила Гарри и Рона, которые что-то ободряюще кричали ей до хрипоты в голосе, а их лица оставались бледными и взволнованными. Гриффиндорка подняла руку с палочкой и помахала трибунам, отчего аплодисменты, словно фейерверки, оглушили новой волной шума. — Судьи вон там, — проговорила Макгонагалл, указывая на одну из трибун высоко над головой, где сидели пятеро человек. Мадам Максим взмахнула палочкой первая, оглашая свой балл, и в небе появилась серебристая ленточка. Семь. За ней последовал Барти Крауч. Девять. После — Дамблдор. Восемь. Затем — Людо Багмэн. Ещё одна восьмёрка выстрелила в воздух, словно салют. Последним медленно поднял свою палочку Каркаров. Четыре. После оглашения оценок трибуны, на которых сидели студенты Хогвартса, взорвались волной неодобрения. Громче всех было слышно Гарри и Рона. — Не обращайте внимания, — недовольно фыркнула Макгонагалл, — Каркаров поставил такую же низкую оценку и мистеру Биссету. Его волнует лишь один чемпион. Мисс Грейнджер, Вы бы хотели присоединиться ко мне и профессорам на трибунах или же вернуться в палатку лазарета, чтобы восстановиться? Гермиона устало вздохнула. Была б её воля — она бы никогда больше не подошла к драконам. Однако ей было любопытно, как проходили испытание другие участники. Гриффиндорка пропустила выступление Биссета, поэтому собиралась понаблюдать хотя бы за Малфоем. — Я пойду с Вами, профессор, — ответила девушка, — а как Биссет получил своё яйцо? — Чары сна, — приподняв бровь, произнесла декан и продолжила шагать выше по ступенькам, стремясь совладать с полами мантии. — Впечатляющее заклинание. Однако он, вероятно, не учёл тот факт, что драконы храпят во сне и их довольно горячее дыхание может разжечь пламя даже в таком положении. Ошибка по неосторожности. Его мантия загорелась, когда он уже убегал из логова с яйцом в руках. Гермиона, едва успев подавить полуистерический смешок с примесью ужаса, молча кивнула в ответ. Не нарушая тишины, девушка покорно проследовала по винтовой лестнице за своим деканом на трибуны преподавателей. Завидев их, учителя одобрительно закивали и засуетились в попытках освободить место для чемпионки. — Отличная работа, — похвалил профессор Флитвик, когда Грейнджер проходила мимо него, а Слизнорт поднял кружку, будто бы произнося тост в её честь. Оказавшись на достаточной высоте, девушка наконец-то могла разглядеть всю арену. Каждый вольер был одинакового размера и формы, а поверхность земли — полностью усыпана различными валунами и камнями. Стены, окружающие вольеры, были высокими — огнедышащие ящеры не видели друг друга. Все драконы находились в центре своих загонов. Китайский огненный шар, вернувшись к гнезду, свернулся клубком и размеренно выдыхал небольшие облака пламени на яйца. Гермиона перевела взгляд на спящего Шведского тупорылого дракона Биссета, вытянувшегося во всю длину: издалека он напоминал извилистую реку голубого цвета. Венгерская хвосторога сидела в центре своего вольера; на фоне серых валунов чёрная блестящая чешуя и грузное тело дракона напоминали пласт обуглившейся вулканической породы. Ящер был размером с небольшую гору, а его огромные остроконечные крылья, словно острые утёсы, вытягивались вверх рядом с шипастой головой. Из-за внушительной массы хвосторога передвигалась медленно и рвано, отчего камни крошились под её когтями. Гермиона едва успела занять своё место, когда объявили Малфоя. Дракон заметно нервничал несмотря на то, что ворота ограждения были ещё закрыты. И хотя он не мог видеть своих сородичей, запах дыма и шум толпы уже порядком раздражали его. Ящер то и дело крутил своей длинной змеевидной шеей, оглядываясь по сторонам. Гермиона не могла понять, каким образом хвосторога, которая в два раза больше других, вообще была допущена до Турнира. Ворота распахнулись, и раздались аплодисменты. Едва платиновая макушка Малфоя показалась на арене, как дракон тут же встретил его огненной лавиной. Венгерская хвосторога явно ждала его. Парень, не раздумывая, отскочил в сторону ворот, с трудом уворачиваясь от пламени, и скрылся за близлежащими валунами. Дракон недовольно зашипел, когда огонь стих, затем шипастый конец хвоста приземлился с такой силой, что раскрошил под собой камни. Ящер принялся ползать по земле, волоча хвост и создавая противный сухой скрежет и оставляя огромные борозды. Наблюдая за происходящим, Гермиона заметила, что все драконоводы стоят с вытянутыми наготове палочками. Хотя она очень сомневалась, что они успеют вовремя, если что-то внезапно пойдёт не так: хвост существа достаточно тяжёлый, чтобы раздробить череп парня в одно мгновение. Странно, но дракон не растрачивал свой огонь впустую. Ни малейшего проблеска пламени не вырывалось из пасти или же ноздрей. Он ждал Малфоя. Сдерживался, наращивая жар и мощь запасов огня внутри себя; выпускал чёрный дым, оседавший на землю облаком ядовитого газа. От волнения Гермиона съехала на край своего сидения, силясь понять стратегию дурмстрангца. Тот продолжал уклоняться от атак, то выглядывая из-за валунов, то вновь скрываясь из поля зрения ящера. Малфой не стремился остаться незамеченным. Он, наоборот, намеренно привлекал внимание противника, двигаясь продуманно и уверенно, а затем снова исчезал из вида. Парень чем-то напоминал ей матадора. Он целенаправленно провоцировал дракона, не делая никаких попыток приблизиться к яйцу. Эта игра очень злила зверя. Рычание грохотом сотрясло грудь ящера, а из его ноздрей вырвалось чёрное облако дыма, заполонившее всё пространство вокруг. Он расправил широкие крылья, посылая мощные порывы ветра по всему загону, и издал низкий гневный вопль, вибрацией отозвавшийся у Гермионы где-то в затылке. Затем зверь вновь начал перемещаться по периметру вольера, и земля под его весом зашлась дрожью. Малфой то появлялся, то исчезал за валунами, всё ещё находясь на противоположной от яйца стороне арены. Дракон сложил крылья и низко опустил голову. Он медленно вдохнул и обрушил на скалу, за которой спрятался Малфой, столько неумолимого пламени, что камень покраснел. Поток огня изливался, словно река. Парню придется когда-нибудь выйти из укрытия, чтобы добраться до трофея, хочет он того или нет. И когда он это сделает — хвосторога будет ждать его. Она либо снова выпустит в блондина струю обжигающего пламени, либо обрушит на него свой огромный хвост. Волнение на трибунах продолжало нарастать. Зрители вытягивали шеи, чтобы высмотреть Малфоя внизу, в то время как Багмэн не унимался и продолжал отпускать дурацкие замечания вроде: — Что же он собирается делать? Он не может больше оставаться там! Посмотрите на это пламя! Мистер Малфой в затруднительном положении! Нельзя не упомянуть о хвосте, не так ли? Часики Малфоя тикают. В следующее мгновение что-то пронеслось над трибунами прямиком к загону и скрылось за валуном, где прятался Малфой. Предмет двигался настолько быстро, что зрители увидели только размытое пятно. В следующее мгновение блондин стремительно взмыл в воздух. Гермиона потеряла дар речи. Он призвал метлу. Парень поднялся высоко в небо, за пределы досягаемости преследовавшего его пламени хвостороги. Оказавшись в относительной безопасности, он замедлился и принялся неспешно кружить в воздухе. Толпа зашлась радостными криками; Дракон продолжал устрашающе рычать, отчего сердце Гермионы вновь сильно забилось в груди. Девушка пристально следила за действиями Малфоя и не могла не заметить, что его манера полёта была очень похожа на стиль Гарри, ловца гриффиндорской команды по квиддичу. Блондин также выбрал тактику наблюдения за обстановкой на поле издали, с высоты птичьего полёта. Малфой принялся размеренно спускаться вниз по спирали. Желудок Гермионы уже не сжимался от страха, что ей придётся наблюдать, как один из чемпионов умирает прямо у неё на глазах. Это чувство уступило место раздражению. Каким самоуверенным нужно было быть, чтобы даже в такой опасной ситуации всё же остановиться и поправить свою причёску. С трибун раздался громкий хлопок порошка, за которым последовала яркая ослепляющая вспышка колдокамеры. Парень неторопливо кружил по периметру ограждения: он подлетал совсем близко к дракону, оказываясь в зоне досягаемости его пламени, и снова отдалялся, исчезая из поля зрения. Хвосторога издала очередной протяжный рёв и медленно развернулась. От движений её грузного тела трибуны завибрировали. Ящер всячески крутил шеей, стараясь не упустить Малфоя из виду и держать его на линии огня. Дракониха вновь прекратила атаковать. Она сдерживала пламя, накапливая необходимые силы, выпуская из носа и рта зловещий чёрный дым. Гермиона понимала, что Малфой специально дразнил хвосторогу, чтобы разозлить и вынудить её перейти от грозного рычания к нападению. Тогда гнездо останется беззащитным. Парень, очевидно, рассчитывал, что скорость и манёвренность позволят ему быстро забрать яйцо, пока дракон будет находиться в воздухе. Но хвосторога по-прежнему ползала вокруг гнезда, защищая кладку. Он продолжил осуществлять свой план, подлетая с каждым разом всё ближе и увеличивая скорость до тех пор, пока очертания его фигуры окончательно не смазались в одно большое красно-белое пятно. Малфой кружил вокруг противника, двигаясь слишком проворно, чтобы дракон успел сориентироваться и атаковать его огнём. Всё, что оставалось ящеру, — недовольно рычать. Но это было лишь позёрством. Наконец, парень подлетел прямо к хвостороге в притворной попытке приблизиться к яйцу, чтобы заставить её напасть. Дракониха развернулась к Малфою всем своим огромным туловищем и внезапно атаковала его своим мощным хвостом, ударяя им по скале прямо рядом с чемпионом и дробя камень в крошку. Малфой тут же устремился ввысь, и на этот раз разъяренный ящер последовал за ним. Хвосторога сделала выпад вперёд, и её чёрные массивные крылья заполнили половину вольера. Оттолкнувшись от камней и оставив борозды на поверхности земли когтями, дракон стремглав бросился вслед за блондином, раскрыв пасть и обнажив огромные клыки, размером с человеческий палец. Его мощное тело оторвалось от поверхности арены, а размах огромных крыльев был настолько большим, что в загоне началась настоящая песчаная буря. Малфой не набирал скорость, чтобы оторваться от хвостороги. Наоборот, он на мгновение завис в воздухе, позволяя ей приблизиться. Дракониха уже разинула свою страшную пасть, чтобы проглотить Драко. И когда её клыки мелькнули в нескольких сантиметрах от ступней парня, сердце Гермионы пропустило удар. Малфой, сделав в воздухе обратное сальто, ловко избежал атаки и ринулся прямо к земле, уходя в штопор, чтобы избежать когтей и хвоста ящера. В самый последний момент он вышел из пике и молнией пронёсся над гнездом, выхватив из кладки золотое яйцо. Резко развернувшись, блондин уверенно направился к воротам. Юноша был уже на полпути к выходу, когда краем глаза увидел стремительно приближающегося дракона. Хвосторога с грохотом приземлилась на валуны, и трибуны содрогнулись от ударной волны. От неожиданности и лёгкого испуга Гермиона резко схватилась за перила и тут же почувствовала руку Макгонагалл на своём плече. Парень сумел вовремя затормозить, едва не врезавшись в массивное тело зверя. Подавшись вперёд, дракон, не жалея пламени, направил огонь прямиком в сторону блондина. Тот едва увернулся, облетая поток жара и избегая острых клыков. Ворота уже были так близко. Малфой нырнул под размашистое крыло и молнией пронёсся под огнедышащим ящером. Но хвостороге удалось задеть его и нанести сокрушительный удар. Весь стадион ахнул в унисон, когда метла разлетелась в щепки, а самого Драко, словно тряпичную куклу, отбросило на другую сторону арены. Он со всей силы врезался в стену и медленно сполз на землю. Яйцо лежало подле неподвижного Малфоя. Лицо юноши, как и камни вокруг, было залито кровью. Крики ужаса зрителей заполнили всё пространство. Драконоводы бросились на помощь к чемпиону, но он находился слишком далеко — на противоположном конце вольера. А ящер не терял времени. Он оказался настолько быстр и огромен, что пересёк арену прежде, чем специалисты успели предпринять попытку оглушить его. Когда всё-таки в бок дракона попало несколько заклинаний, тот инстинктивно дёрнулся и, размахнувшись, ударил хвостом по земле, с силой отбрасывая людей назад. Толпа больше не ликовала — теперь она кричала от холодящего кровь ужаса. Всё произошло молниеносно, однако каждая отвратительная деталь словно врезалась в сознание. Дым. Кровь. Страх на лицах зрителей. Багмэн, бессвязно кричащий: «Заберите его оттуда!» Люди с трибун бросали в дракона свои собственные заклинания, но они находились слишком далеко, чтобы чары смогли достигнуть цели. Хвосторога склонила свою страшную пасть над Малфоем, остановившись всего в нескольких дюймах от его тела, и втянула ноздрями воздух, обнюхивая жертву. Гермионе казалось, что тварь уже готовилась съесть блондина живьём. Она была так близко. Слишком близко. Кто-то должен был что-то сделать! Немедленно! Но все находились чересчур далеко и не смогли бы вовремя отреагировать на атаку. Пульс девушки не учащался только из-за Успокоительного зелья. Сердце стучало мучительно медленно и ровно, причиняя почти ощутимую боль. Голова оставалась ясной, но ментально сковывающий ужас резко диссонировал с отличным физиологическим состоянием тела. Драконоводы безуспешно старались оглушить огнедышащего ящера, чтобы отвлечь его внимание. Грейнджер волновалась до такой степени, что во рту у неё появился неприятный кислый привкус. Она не могла отвести взгляд от этой страшной картины — слишком ошеломлённая, чтобы даже пошевелиться. Но вместо того чтобы наброситься на дурмстрангца, дракон откинул голову назад и глубоко вдохнул. Сердце Гермионы замерло; она приготовилась к очередной порции огня из пасти зверя, как вдруг заметила движение. Левой рукой Малфой молниеносно начертил руну в воздухе и тут же откатился в сторону, на ходу подхватывая с земли золотое яйцо. Место, где он лежал секунду назад, охватило пламя. Из пасти дракона вырвался пронзительный визг, и огненная атака прекратилась. Этот звук напоминал не рёв ярости, а вопль сильнейшей агонии. Ящер опустил голову и поднял когтистую лапу к морде. Издав ещё один душераздирающий рык, хвосторога отступила назад, отчаянно мотая головой из стороны в сторону. Из глаз дракона потекли струйки крови. Малфой ослепил его. Зверь снова запнулся, продолжая яростно трясти мордой и стирая в мелкую крошку камни на своём пути. Земля дрожала от резких движений хвостороги, а воздух вокруг вибрировал, отзываясь на её жалобные вопли. Малфой, прижавшись к стене, захромал к выходу из загона. Несколько драконоводов догнали его и предложили свою помощь, но он только оттолкнул их прочь. Правая рука дурмстрангца безвольно висела; сжав палочку в левой ладони, он прижимал золотое яйцо к груди. Половина лица блондина была залита кровью. Хвосторога всё кричала. Спотыкаясь о валуны, разбросанные по всему периметру загона, она царапала когтями свою морду. Драконоводы ещё раз попытались оглушить её, но местность была слишком неровная, чтобы они смогли подобраться достаточно близко и работать в унисон. Обрушившиеся на ящера новые удары парализующих заклинаний заставили его отступить. Зверь попятился, чтобы избежать атак волшебников, и не заметил, как приблизился к гнезду. Его огромная когтистая задняя лапа приземлилась прямо на кладку яиц. Треск был слышен даже высоко на трибунах. Хвосторога в одно мгновение замолкла, замирая на месте. Она медленно опустила голову, изгибая свою чешуйчатую шею, и начала вслепую изучать пространство вокруг, пока не уткнулась мордой в повреждённые яйца. Дракониха не шевелилась. И только её грудная клетка ритмично вздымалась, пока она осторожно обнюхивала разбитую скорлупу. Вместе с ней молчали и трибуны. И зрители, и Багмэн, и птицы. Даже ветер стих. Казалось, весь мир застыл на мгновение. Малфой, пользуясь моментом, проскочил за ворота загона, и они с грохотом захлопнулись за его спиной. Хвосторога бессильно упала на землю, скорчившись над своим разбитым гнездом и в отчаянии роя когтями почву. Из её пасти раздался низкий душераздирающий вой. Гермиона ни разу в жизни не слышала такого трагического крика.

***

После почти получаса, проведённого в палатке лазарета, Малфой, наконец, вышел к трибунам, чтобы услышать свои оценки. Драконов усыпили на время, чтобы вывести из вольеров. На арене же не осталось ничего, кроме кладки разбитых яиц с последнего выступления. Гермиона покинула секцию преподавателей на трибунах и отправилась искать Гарри и Рона, которые были потрясены случившимся не меньше её самой. Уизли не произнёс ни слова. Веснушки на его лице ярко контрастировали с бледной от шока кожей. Воодушевление и предвкушение от Турнира, сиявшие на их лицах за обедом, к концу испытания полностью испарились. — Ты отлично справилась, Гермиона, — протараторил Гарри, прижимая к себе подругу настолько крепко, что она едва могла дышать. Как только Поттер выпустил девушку из объятий, его место занял Рон. Он тоже так сильно стиснул гриффиндорку, что чуть не сломал ей рёбра. — Чёрт возьми, — вот и всё, что смог вымолвить Уизли под шквалом охвативших его эмоций. Прикрыв глаза в попытках прогнать удушающий ужас этого дня, Гермиона, наконец, позволила себе расслабиться в надежных руках друзей. — Если тебе что-нибудь понадобится, любая помощь, дай мне знать, — сказал Гарри, засунув руки в карманы. — Рон и я — мы всегда рядом. Ты могла бы практиковать оглушающую магию на нас, например. Я уверен, профессор Люпин согласился бы давать тебе дополнительные уроки, я могу спросить у него. Гермиона была всё еще слишком потрясена испытанием, чтобы начать думать о следующем туре. Это было Первое задание. Самое простое. Для прохождения которого не требовались ни подсказки, ни специальная тренировка. Гермиона и понятия не имела, каким образом она подготовится к предстоящим турам. — Ты была великолепна. Справилась чертовски блестяще! — воскликнул Рон, ошарашенно качая головой. — У тебя должны были быть все десятки! — Я не знаю, почему тебе не поставили высшую оценку, — добавил Гарри. — Ты справилась куда лучше, чем Биссет или Малфой. — Повезло, что мне не выпала хвосторога, — ответила Грейнджер абсолютно серьёзно. Как бы «успешно» она ни прошла это задание, Гермиона не сомневалась: она была бы мертва, окажись на месте Малфоя. Если не по каким-то иным причинам, то хотя бы потому, что она не знала никаких ослепляющих проклятий. От огня такого большого дракона было бы невозможно убежать так просто. — Ты бы справилась. Наверное, даже лучше, чем он, — сказал Гарри, решительно кивая; и хотя девушка ценила подобную уверенность друга в ней, но все же её не разделяла. При виде Малфоя трибуны вновь зашлись громкими аплодисментами. Его правая рука была в гипсе и, вероятно, раздроблена настолько, что ему придётся заново сращивать кости. Половина головы парня — обмотана бинтами, а открытая часть его лица — такая же белая, как и повязка. — А сейчас судьи выставят свои оценки, — объявил Людо Багмэн; теперь в его голосе было значительно меньше веселья, нежели в начале состязания. Он прочистил горло. — Поскольку дракон навсегда ослеплён, а яйца необратимо уничтожены — очки были снижены на два балла. Сейчас вы увидите, как это отразилось на итоговом результате. Мадам Максим снова была первой — шесть. Барти Крауч — семь. Дамблдор — опять шесть. Людо Багмэн — семь. Каркаров — восемь. — Таким образом, в сумме чемпионские баллы перед следующим заданием следующие: Мистер Биссет — тридцать. Мистер Малфой — тридцать четыре. И мисс Грейнджер, которая заняла первое место, — тридцать шесть баллов. Спасибо всем, кто пришёл сегодня, чтобы стать свидетелем возобновления Турнира Трёх Волшебников. Мы надеемся увидеть вас в феврале на Втором задании. Публика постепенно рассеивалась, и люди, проходя мимо, одобрительно похлопывали Гермиону по плечу. На лицах гриффиндорских семикурсников теперь не было и намёка на зависть или обиду. Кажется, они испытали облегчение от того, что именно ей, а не им пришлось встретиться с драконом. Толпа продолжала редеть, и в конце концов остались только сами чемпионы и несколько зрителей. Мадам Максим стояла с Биссетом, который выглядел уже немного лучше; они разговаривали по-французски, и парень держал яйцо под мышкой. Директор Каркаров был рядом с Малфоем, около которого суетились ведьма и волшебник — такие же бледные и остроносые, как и он сам. Гермиона предположила, что это, должно быть, его родители. Миссис Малфой была заметно расстроена: она всё время хотела дотронуться до забинтованной части лица сына, но он каждый раз уворачивался от её ладони. У мистера Малфоя был такой же ледяной взгляд, как и у его отпрыска, но с одним отличием — глаза отца горели от возмущения. Складывалось впечатление, что между ним и Каркаровым произошёл конфликт, в центре которого как раз и оказался юноша. Что же касалось самого Малфоя-младшего, то его сложно было прочесть. Гермиона не смогла разглядеть на его лице никаких конкретных эмоций. Он был так же мрачен, как и в палатке перед испытанием, когда вытащил из бархатного мешочка мини-копию хвостороги. Будто бы происходящее вокруг было чем-то неизбежным. — Мисс Грейнджер, Вас ждут в палатке чемпионов для получения последующих инструкций, — окликнула Гермиону Макгонагалл, спешно подходя к девушке и уводя её от Гарри и Рона. Из трёх чемпионов гриффиндорка — единственная, кто не был в бинтах, хотя её позвоночник всё ещё болел. Мантию Биссета уже очистили от следов копоти, а его руку успели перевязать. Вблизи лицо и голова Малфоя оказались настолько перебинтованными, что Гермиона не была уверена, на месте ли его правый глаз. Однако она посчитала неуместным спрашивать об этом. Биссет продолжал возиться с повязкой на руке и что-то сердито бормотал мадам Максим. — Чемпионы! — Людо Багмэн ворвался в палатку; его настроение, кажется, успело улучшиться после недавних потрясений. Возможно, причиной такой резкой перемены являлся алкоголь. — Вы все молодцы. Замечательно. Замечательно! Поистине замечательно! Он радостно потёр руки и просунул большие пальцы за воротник мантии, словно это были подтяжки. — Итак, у вас будет предостаточно свободного времени перед Вторым туром, который состоится двадцать первого февраля в половине девятого утра. Но! Вам определённо будет чем заняться в перерыве. Багмэн указал на каждого из чемпионов. — Те золотые яйца, успешно добытые вами в ходе Первого задания, открываются, — мужчина принялся заговорщически постукивать пальцем по носу. — Внутри них есть подсказка, которая поможет вам подготовиться к новому испытанию. Понятно? Есть вопросы? Нет. Ну, тогда до встречи. Восстанавливайтесь. Готовьтесь.