***
Даже с учётом подъемной силы воды, Гарри был для неё слишком тяжёлым. Его мантию постоянно увлекало течениями, что замедляло их темп. Чтобы продолжать плыть, Грейнджер приходилось прилагать в четыре раза больше усилий, чем до этого. Ей ни за что не хватит воздуха до конца. Гермиона облизнула губы, стараясь сдержать нарастающую панику. Она заставляла себя размеренно дышать и продолжала грести, несмотря на то что в голове появилась странная лёгкость, а камни и водоросли проплывали мимо чересчур медленно. Грейнджер с Гарри пробирались сквозь толщу воды практически ползком. Она едва могла различить очертания трибун вдалеке. Гермиона посмотрела наверх, сканируя озеро во всех направлениях. Ей нужно было найти способ глотнуть немного воздуха. Трансфигурации Биссета и Малфоя позволяли им находиться под водой столько, сколько нужно, но она задохнётся, если не всплывет. И Грейнджер приняла решение. Крепко ухватившись за Гарри, она поплыла прямо наверх, увлекая друга за собой. Сначала это было легко, но чем выше она поднималась, тем больше его вес тянул её назад, на глубину. Ей приходилось бороться за каждый дюйм. Гермиона начала сильнее работать ногами, хотя знала, что такие усилия стоят ей драгоценного кислорода. Но она не готова была принять поражение. Девушка плыла всё выше и выше, пока не достигла слоя льда, держащего её в плену у озера. Грейнджер упёрлась в него руками, молясь, чтобы ледяная корка была достаточно тонкой и её можно было бы пробить. Но ничего не получалось. Она ударила кулаком по гладкой поверхности. Бесполезно. Гермиона продолжала изо всех сил грести ногами, борясь за то, чтобы остаться у поверхности. Рука, держащая Гарри, почти онемела. От запястья вверх по локтю всё свело мучительной судорогой, но она старалась не разжать хватку, удерживая Поттера рядом. Внутри пузыря почти не осталось кислорода. Лёгкие начали гореть, и новые сделанные вдохи не приносили облегчения. Грейнджер охватила паника. Ей нужно выбраться. Она обязана выбраться! Ей нужно… Холодная вода, окутывавшая её тело, и толстый слой льда над головой, не дающий выбраться на поверхность, вызвали у Гермионы приступ клаустрофобии. Её дыхание участилось до быстрого стаккато, пока она продолжала пытаться пробиться сквозь ледяной плен. Ей нужно произнести заклинание, чтобы вырваться. Но какое из них? Взрывные заклинания не предназначены для использования под водой. Какое сейчас подойдёт лучше всего? Бомбарда? Конфринго? Редукто? Экспульсо? Все они похожи и мало отличаются друг от друга. Если сейчас потратить весь оставшийся кислород на одно заклинание, а оно не сработает, то она точно утонет. Гермиона не знала, какой слой льда ей нужно пробить. Толщина могла быть один дюйм, а могла быть и целый фут. На расчёты времени не оставалось. Если заклинание будет недостаточно мощным, то выбраться не удастся. Отверстие может оказаться слишком маленьким, и у неё не получится сделать и глотка воздуха. Но если взрыв будет слишком сильным, то и она сама, и Гарри могут пострадать. Есть вероятность потерять сознание от ударной волны, и тогда кто знает, сколько судьи будут ждать, прежде чем начать их поиски. Она чувствовала, что теряет концентрацию. Воздух. Её лёгкие умоляли о глотке воздуха. Но кислорода больше не осталось. Гермионе нужно было чудо. Что там говорил Малфой, когда показывал ей магию элементалей? Если связь установлена, элементаль выполнит практически всё, о чём маг попросит. Грейнджер уже даже не дышала, глядя на лёд. Может ли она рискнуть? Если она попытается использовать магию элементалей, но не сумеет взять под контроль поток силы, озеро поглотит её. В этом нет никаких сомнений. Она была уже в шаге от того, чтобы утонуть. Другого выхода не было. Гермиона знала, что лучше бы использовать палочку, но вместо этого просто прижала ладонь к гладкой ледяной поверхности над головой, стараясь ощутить магию стихии. Это была практически отдельная сущность. Всё вокруг замерло. Грейнджер чувствовала себя загнанным оленем, за которым наблюдает терпеливый хищник. Как будто озеро замёрзло специально для того, чтобы удержать её в своём плену, как бы параноидально это ни звучало. Она не могла избавиться от ощущения, что стоит ей дать слабину — и чужеродная магия раздавит её. Рука задрожала, когда она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Магии внутри было всё равно, что Гермиона находилась на грани удушья, и она свободно циркулировала по телу, словно постоянный ток. Девушка направила свою волшебную силу в ладонь, прижатую ко льду. Совсем немного, просто чтобы установить связь с ледяным барьером над головой. Холодная волна мгновенно пробежала по нервам, пронзая вены колючей болью. Замораживая её изнутри. Грейнджер замерла, концентрируясь на своём намерении. Она усилием воли старалась взять магию стихии под контроль и не дать ей забрать свою собственную волшебную силу. Но у Грейнджер не было такой тесной связи с элементалем, как у Малфоя. Озеро не воспринимало её. Она была другой. Однако стоило Гермионе почувствовать этот диссонанс между своей магией и магией озера, как она поняла, что ощущает не только силу воды. Касаясь ладонями льда, она каким-то образом смогла уловить частицы своей магии, оставшейся в озере. Как будто часть её волшебной силы растворилась в воде. Магия — это не инструмент, это продолжение её самой. Может, она и не владела магией воды так же хорошо, как Малфой, но она точно знала, как управлять своей. Нерастраченная сила была прямо здесь. Она ждала там, где Грейнджер оставила её. Гермиона как можно подробнее представила себе взрыв, мощь которого будет направлена вверх, подальше от неё и Гарри, и отверстие, достаточно большое, чтобы они смогли выбраться на поверхность. Увидев эту картинку в своём сознании, Грейнджер направила всю силу, которую чувствовала, на исполнение этого желания. Озеро сопротивлялось, но она не сдавалась. Лёд начал трескаться, вздымаясь вверх. Гермиона ощутила резкий всплеск магии вокруг, способный разорвать связь и утащить её на дно, но она безжалостно перекрыла энергетический канал, не дав этому случиться. Из последних сил она вместе с Гарри прорвалась сквозь отколотые льдинки на поверхность. Как только они вынырнули из воды, взгляду Грейнджер открылось серое хмурое небо. Быстро отменив душащие её чары Головного пузыря, девушка тут же сделала отчаянный глоток воздуха, наполняя лёгкие благословенным кислородом. Она в изнеможении откинула голову назад, продолжая цепляться за лёд, чтобы удержаться на плаву. Гарри в её руках закашлялся, приходя в сознание. — Гермиона! — нервно позвал он, часто моргая не в силах сориентироваться. Но уже через мгновение на его лице расплылась восторженная улыбка. Вместо ответа Грейнджер вытолкнула друга из воды и затем выбралась сама. Её руки тряслись от усталости. Она легла на лёд, чувствуя кожей обжигающий холод, но в этот момент ей было уже всё равно. — Гермиона? Ты в порядке? — Гарри склонился над дрожащей девушкой и начал растирать её руки своими мокрыми ладонями, пытаясь согреть. Несколько секунд она могла только лежать и хватать ртом воздух. Немного отдышавшись, Грейнджер всё-таки кивнула и подняла голову, чтобы посмотреть, где они выплыли. Трибуны и открытая вода оказались справа от них. До берега было примерно сто футов. Зрители уже заметили их и стали одобрительно кричать со своих мест. Гарри помог Гермионе встать на ноги и поднял её руку в победном жесте. Но Грейнджер вырвалась и прижала руку к себе. Ей было так холодно. Она хотела надеть обувь. И красный плащ Малфоя с меховой подкладкой. А ещё ей нужна была горячая ванна. Лёд морозом колол босые ноги, причиняя жгучую боль. Поттер шёл рядом, аккуратно ступая по льду, так как вода, стекающая с его мантии, делала гладкую поверхность опасно скользкой. Несколько человек бежали им навстречу. У одного из подоспевших работников министерства в руках была целая охапка одежды, и, когда Гермиона потянулась за плащом и сапогами, её ослепила яркая вспышка фотоаппарата. Грейнджер не была сильно удивлена, увидев Малфоя на судейской трибуне, но этот факт её всё равно расстроил. Блондин стоял там, укутанный полотенцами и плащами, и не обращал никакого внимания на Панси, которая цеплялась за его руку и пыталась прижаться к нему теснее. Взгляды Гермионы и Малфоя на секунду встретились, но парень быстро отвёл глаза в сторону. Когда Грейнджер с Гарри, наконец, добрались до трибун, им помогли забраться наверх. Мадам Помфри тут же начала суетиться вокруг с тёплыми одеялами и без предупреждения влила им в рот Бодроперцовое зелье, что-то сердито бормоча себе под нос. Снадобье обожгло желудок, но Грейнджер настолько замёрзла, что такой эффект только помог ей слегка ослабить напряжение. — Я всё ещё не могу поверить, что выбрали меня! — произнёс Гарри. — Жаль, что я не знал заранее. Меня предупредили только вчера вечером. Наверняка мама и папа пришли бы посмотреть, если бы знали, что я буду заложником. Когда вы заметили, что я пропал? — Рон упомянул об этом за завтраком, — успела ответить Гермиона, стуча зубами, прежде чем у пирса появился Биссет с Чжоу на руках. Зрители снова зааплодировали. Француз вытолкнул Чанг на берег и, трансфигурировав свои жабры, выбрался на пирс вслед за ней. Его лицо стало угрюмым, как только он заметил на трибунах Гермиону и Малфоя. Он явно расстроился, что справился последним. Судьи сидели прямо у открытой воды и сейчас что-то активно обсуждали с тритонами и русалками, выплывшими на поверхность. В этот раз зрители вели себя спокойно и не шумели так громко, как на первом задании. С трибун доносился лишь низкий равномерный гул. Усиленный голос Людо Багмэна внезапно разнёсся над озером, заставляя всех подпрыгнуть: — Дамы и господа, судьи приняли решение! Мерчифейшн Муркус рассказала нам о том, что произошло на дне озера. Используя эту информацию, мы сейчас объявим оценки каждого чемпиона. — Он прочистил горло и провёл кончиком пальца по листу бумаги. — Максимум чемпиону могут присудить пятьдесят баллов. Багмэн сделал паузу в ожидании аплодисментов, но зрители молча замерли. Он снова опустил взгляд. — Первые оценки для Тимоти Биссета, который продемонстрировал потрясающий навык трансфигурации жабр. К сожалению, он был единственным участником, кто не уложился в установленный лимит времени. — Это всё лёд, — громко возмутилась мадам Максим. Она с перекошенным от ярости лицом стояла рядом с Биссетом, как огромная, чрезмерно заботливая мамаша. — Он бы вер’нулся вовр’емя, если бы озер’о не было затянуто льдом. — Другие чемпионы справились достаточно хорошо, — отметил Каркаров с неприятной ухмылкой. Мадам Максим уже начала воинственно надвигаться на оппонента, готовая прямо сейчас швырнуть того в озеро, но Багмэн вовремя вмешался, встав между ними и в миролюбивом жесте вскинув руки. — Ну же, успокойтесь! — Он поднялся на ноги. — Все чемпионы постарались на славу. Мистер Биссет успешно вызволил своего заложника, и поэтому мы согласны присудить ему тридцать баллов. С трибун раздались аплодисменты, но ни Биссета, ни Максим не успокоило такое решение судей. — Следующий участник — Гермиона Грейнджер, которая мастерски использовала заклинание Головного пузыря и выплыла со своим заложником точно в срок, да ещё и прорвалась сквозь слой льда! Мы присуждаем мисс Грейнджер сорок восемь баллов! Гермиона удивлённо заморгала. Эта оценка была значительно выше той, что она получила после Первого задания. Должно быть, система подсчёта баллов была изменена, чтобы судьи не были так откровенно пристрастны. При оглашении её результатов и мадам Максим, и Каркаров оба выглядели недовольными, но вот на лице обычно сурового Барти Крауча — старшего мелькнула тонкая, скрытая улыбка. Грейнджер бросила на него взгляд, полный любопытства. Этот человек и на Первом испытании высоко оценил её выступление. Кроме того, он поддержал идею запретить Рите Скитер доступ на территорию школы. Гермиона подозрительно прищурилась. Почему он так поступал? У неё, конечно, не было роскоши выбирать себе покровителя, но она всё никак не могла понять, почему Барти Крауч — старший был заинтересован в её успехе. Грейнджер вспомнила всё, что знала о нём. Краучи — древняя чистокровная семья, и сам он считался важной фигурой в министерстве. Несколько лет назад он баллотировался на пост министра магии. Тогда случилась неприятная история между ним и нынешним министром, Корнелиусом Фаджем. После того, как Крауч проиграл, министр Фадж в отместку перевел его из влиятельного Отдела по обеспечению магического правопорядка в менее почётный Отдел международного сотрудничества, что и стало причиной его участия в Турнире. Ничто из этого не объясняло, почему он был так благосклонен к Гермионе. Голос Людо Багмэна прервал её размышления: — И, наконец, оценки, которые вы все ждали! Драко Малфою, который справился с заданием с помощью великолепно выполненной полной трансфигурации и пришёл к финишу на пять минут раньше мисс Грейнджер, судьи поставили пятьдесят баллов. Раздались громкие аплодисменты. Панси воодушевлённо прыгала на месте и махала публике рукой. Малфой же выглядел не таким довольным, как ожидала Гермиона. И тут её осенило. На Первом задании она обошла его на два балла. Теперь и он обошёл её на столько же. Они сравняли счёт. — Третье испытание состоится вечером двадцать четвертого июня, — завершил свою речь Багмэн. — Чемпионы получат всю необходимую информацию ровно за месяц до начала задания. Всем спасибо! Снова послышались аплодисменты, хотя на этот раз уже не такие воодушевлённые. Гермиона недоумённо взглянула в сторону трибун, озадаченная отсутствием энтузиазма. Прежде чем она успела что-либо спросить, мадам Помфри уже начала уводить чемпионов и их спасённых друзей в замок, настаивая на том, что им всем необходимо принять по дополнительной порции Бодроперцового зелья и переодеться во что-нибудь сухое. Уже собравшись идти в сторону замка, Гермиона заметила Мерчифейшн, которая осталась на поверхности озера и сейчас беседовала о чём-то с Дамблдором. Существо увидело гриффиндорку и тут же указало на неё чешуйчатой рукой. Директор обернулся на Грейнджер и впился в неё взглядом своих ярко-голубых глаз. Он, скорее всего, уже слышал о том, как Гермиона угрожала русалкам и тритонам, когда те пытались помешать ей забрать с собой Чжоу. Грейнджер очень сильно повезло, что за это с неё не сняли баллы.***
По прибытии в лазарет мадам Помфри настояла провести каждому участнику испытания полную диагностику, чтобы проверить их температуру тела. Всех спасённых заложников на ночь решили оставить в лазарете, несмотря на возражения Гарри и Панси. Паркинсон попыталась выскользнуть из своей постели, чтобы пошептаться с Малфоем, но её тут же остановила целительница и уложила обратно, на ходу читая лекции о том, как важно в таком состоянии заботиться о своём самочувствии. Здоровью Малфоя ничего не угрожало, поэтому после осмотра ему разрешили покинуть лазарет, когда за ним придут родители. Гермионе же прописали принять ещё одну дозу Бодроперцового зелья, несмотря на то что жар по всему телу ещё от первой порции не до конца растворился. Девушка не стала спорить и залпом выпила содержимое флакона. Тепло приятно распространилось по её замерзшему телу. Биссету тоже сказали задержаться в лазарете на ночь, хотя мадам Помфри и не уточнила причину. Женщина продолжала изучать эти его диагностики с озадаченным выражением лица. Парень не стал противиться, когда ему прописали ещё несколько неизвестных зелий, быстро их принял и скрутился калачиком, повернувшись ко всем спиной. Его такое привычное обаяние, казалось, немного поугасло из-за очередного поражения в Турнире. Поняв, что от неё больше ничего не требуется, Гермиона попросила разрешения покинуть лазарет. Ей срочно нужно было принять ванну. Мадам Помфри не стала против этого возражать и, погладив девушку по щеке, отпустила прочь. Грейнджер направилась на выход и там наткнулась на ожидающего её у дверей Рона. Вместо радости за победу подруги лицо парня было омрачено волнением, а плечи совсем поникли. Он выглядел весьма подавленным. — Гарри все ещё внутри, — сказала она, плотнее укутываясь в плащ: с голыми ногами в холодных стенах коридора было довольно зябко. — Мадам Помфри оставила его под наблюдением на несколько часов, но с ним уже можно повидаться. — Ладно, — ответил друг. — Что не так? — озадаченно спросила Гермиона. — Да ничего, — немного хрипловатым голосом ответил Рон и лениво пожал плечами. По его интонации было ясно, что что-то явно не так, но парень очень сильно не хотел, чтобы она об этом знала. — Рон, — терпение Гермионы было на грани, к тому же она ужасно замёрзла, — я только что вылезла из озера в самый разгар зимы. Если что-то не так, ты можешь просто мне сказать об этом? Уизли раздражённо отвернулся. — Ну, знаешь, как-то не особо приятно знать, что я друг второго плана. — Что? — озадаченно спросила Гермиона. Она нахмурилась, пытаясь понять причину его недовольства. И вдруг до неё дошёл смысл слов: — Ты обиделся на то, что тебя не выбрали в качестве моего трофея? Парень ничего на это не ответил, хотя по его выражению лица было и так всё понятно. — Ты серьёзно? Рон… — Гермиона беспомощно взмахнула рукой, но тут же опустила её. Ей нечего было на это сказать. — Их выбирали случайным образом. Думаешь, меня кто-то спрашивал? Веришь или нет, никто не удосужился посоветоваться со мной по этому поводу. — Конечно, нет. — Парень шаркнул ногой по полу; в голосе слышалось напряжение. — Потому что очевидно, что нужно выбирать Гарри. Ты его и в Клуб Слизней тогда взяла вместо меня. Никто не выбирает Рона Уизли, когда рядом Гарри Поттер. Гермиона на это лишь закатила глаза. Она смотрела на друга непроницаемым взглядом, даже не скрывая того, насколько она замёрзла, устала и была раздражена. — Ты действительно завидуешь, что тебя не похитили среди ночи ради того, чтобы превратить потом в трофей? Гарри мог погибнуть. — Да ладно тебе, Гермиона. Дамблдор бы не позволил кому-либо пострадать во время Турнира. Ей резко захотелось ему возразить. Девушка сомневалась, что Дамблдору вообще до кого-либо было дело. Но она не успела ничего сказать. Рон, скрестив руки, продолжил: — Да лучше быть привязанным ко дну там внизу, чем сидеть на трибунах целый час и смотреть на пустое место рядом с собой. При этом зная, что это Гарри. Там, на дне, с тобой. Он что, ревнует? Ему просто скучно, поэтому он решил прицепиться к ней сейчас. Гермиона силой воли подавила гневный смешок, так и рвущийся наружу. — Иногда дело совсем не в тебе, Рон, — раздражённо произнесла гриффиндорка. — Прости, что тебя не выбрали трофеем. Очевидно, это очень важно для тебя. Но я здесь ни при чём. На щеках друга проступил яркий румянец. Гермиона совершенно не обращала на это внимание и, сложив руки на груди, продолжила: — И прежде чем ты продолжишь строить из себя жертву, остановись и задумайся: если бы чемпионом стал ты или Гарри, кто бы остался сидеть на Трибунах? — Это ещё тут при чём? — нахмурившись, спросил Рон. Гермиона недоумённо уставилась на него в ответ. — Да при том. Потому что это была бы я, Рон! Мы оба это знаем. — И что с того? — Рон явно не понимал, к чему она ведёт. Грейнджер еле сдерживала смех. — Ты стоишь здесь и жалуешься на то, что для меня ты якобы друг на вторых ролях. Словно это не то, какое место я занимаю в твоей жизни. — Она глубоко выдохнула, шокированная тем, что наконец-то произнесла это вслух. Хотя в глубине души уже давно знала, что это правда. — Я всегда была для тебя второй по значимости. Ты бы никогда не выбрал меня вместо Гарри. А Гарри никогда бы не выбрал меня вместо тебя. Я… — От этих слов в груди заныло сердце. — И я прекрасно осознаю это. Думаешь, мне не больно от мысли, что ни один из вас не выберет меня первой? Она тяжело сглотнула. — А ты даже и не стараешься быть моим лучшим другом. Тебе всегда было достаточно того, чтобы быть на вторых ролях в нашей дружбе. Ну, для вас обоих я всегда была менее значима, чем вы друг для друга. Так что жалуйся на это кому-нибудь другому. Гермиона побежала прочь, совершенно игнорируя летевшие ей вслед оправдания: что Гарри — это его лучший друг, что ей нужно вести себя разумно, что убегать от проблем глупо. Грейнджер не стала возвращаться в башню Гриффиндора. Сейчас она была слишком зла, чтобы вернуться в общую комнату. Чтобы наконец-то признаться самой себе, что все эти годы она всего лишь была другом про запас и добровольно закрывала на это глаза. Вместо этого она свернула в противоположную сторону и быстрым шагом направилась к лестнице. Гриффиндорка уже была готова спуститься по движущимся ступенькам, когда откуда-то сверху послышался разгневанный голос Малфоя: — Ты сказал, что Панси подходит. Его голос звучал напряжённо. Таким отрывистым, воинственно настроенным тоном он разговаривал только с Каркаровым. Гермиона остановилась на полпути, и лестничный пролёт, на который она собиралась ступить, отъехал в сторону. Девушка тихо выругалась: теперь ей придётся ждать, пока он не вернётся обратно. И раз уж ей пришлось стоять и ждать, она подняла глаза, чтобы получше рассмотреть, что же происходит между Малфоем и Каркаровым и почему они сейчас стоят и обсуждают Панси Паркинсон. Но вместо этого Гермиона увидела, что блондин разговаривает со своими родителями и той темноволосой женщиной, которая сидела рядом с ними на трибунах. Все они вчетвером находились двумя этажами выше. Гермиона пригнулась и шёпотом произнесла заклинание Дезиллюминационных чар. Она знала, что ей не следовало бы подслушивать, но любопытство взяло верх. Девушка медленно подкралась к перилам и, немного перегнувшись через них, принялась наблюдать за разговором. — Я сказал тебе, что её кандидатура подходит для бала. Тебе всё равно пришлось бы пригласить кого-нибудь, она была прекрасным вариантом, — криво ухмыльнувшись, произнёс Люциус Малфой; его голос был спокоен, хотя, если судить по выражению лица, мужчине явно не нравился этот разговор. — Другое дело — видеть, как ты на руках выносишь её из озера на глазах у целой толпы. — Я её не выбирал. — Из голоса парня исчезли присущие ему невозмутимость и спокойствие. Малфой произнёс это с уверенной настойчивостью. Он стоял перед родителями в купальных плавках и плаще, накинутом на голые плечи. Светлые волосы небрежно падали ему на лицо, отчего блондин выглядел гораздо младше. Он был почти одного роста с отцом, но со стороны почему-то казался ниже. У парня было выражение лица нашкодившего ребёнка, которого поймали с поличным. — Драко, — мягко начала миссис Малфой, беря сына за руку, — тебе нравится мисс Паркинсон? Это из-за неё ты решил приехать в Хогвартс? Малфой разочарованно посмотрел на обоих родителей и лишь покачал на это головой. Однако такая реакция, казалось, не убедила ни его мать, ни отца. Напротив, выражение лица мистера Малфоя стало более ожесточённым, словно его сын только что подтвердил какую-то ужасную теорию. — Так вот почему ты решил участвовать в этом дурацком конкурсе? Чтобы обеспечить себе место в этой школе после самовольного ухода из Дурмстранга? Чтобы быть вместе с Панси Паркинсон? Голос Малфоя-старшего сочился ядом, когда он произносил имя слизеринки. Всё услышанное невероятно шокировало Гермиону. Ей и в голову никогда не приходило, что Малфой приехал в Хогвартс и решил принять участие в Турнире против воли родителей. Выходит, его здесь вообще не должно было быть. Биссет был прав насчёт того, что Малфои не стали бы рисковать своим единственным наследником на таком опасном соревновании. Получается, что тогда в интервью «Ежедневному Пророку» они солгали, так как прекрасно понимали, что не могут исключить сына из Турнира. Кубок уже выбрал его чемпионом от Дурмстранга. Какое неожиданное откровение. Но почему он это сделал? Уж точно не ради Паркинсон, Гермиона была в этом уверена. Она довольно часто следила за ним по карте, чтобы понять: Малфой не горел особым желанием проводить всё свободное время с Панси. У них не было никакого тайного романа. Если их и видели где-то вместе, то только на публике и только в компании других людей. — Это не имеет никакого отношения к Панси. — В голосе блондина слышалось напряжение. — Я уже говорил тебе, почему решил поучаствовать. Трое взрослых переглянулись между собой. Было ясно, что ни один из них ему не верил. — Что ж, тогда это отличная новость, — неожиданно мягко сказал мистер Малфой. — Потому что я не позволю этому цирку продолжаться. Это понятно? Ты больше никогда с ней не заговоришь. На лице блондина застыла нерешительность. Он дважды безмолвно открывал рот, прежде чем заговорить. — Но, отец… — Его голос был твёрд, но в нём отчётливо слышалась мольба. — Больше ни слова. — От тона мистера Малфоя веяло холодом. Теперь Гермионе стало понятно, откуда блондин этому научился. — Ты был неосмотрителен. И настало время положить этому конец. У тебя есть обязанности перед семьёй. Либо ты сам прекратишь то, чем вы всё это время занимались, либо это сделаю я. Поверь, тебе мои методы вряд ли понравятся. — Она просто мой друг, — ответил парень, тяжело дыша. — Ты сказал, что мне позволено с ней дружить. Ты сказал, что пока мы у всех на виду… — Если мисс Паркинсон для тебя только друг, то чего ты тогда так расстраиваешься? — с явной насмешкой спросила темноволосая женщина. Малфой тут же замолк. Незнакомка протянула к нему руку и двумя пальцами провела вверх по его плечу. — Раз ты уже «мужчина» и — как ты там сказал? Ах да — «достаточно взрослый, чтобы самостоятельно делать выбор». Это была очень впечатляющая речь. У меня даже мурашки пошли. — Её сладкий голос был полон насмешки. — Мне так не терпится увидеть этого взрослого мужчину, которым ты себя считаешь. Так что… — она просканировала его взглядом с ног до головы, — докажи это нам. Защити свою маленькую подружку. В конце концов, — её тон стал задумчивым, и она отвела глаза в сторону, — она выглядит… такой беспомощной. — Ну-ну, Белла, — вклинился Малфой-старший. — Я уверен, что с мисс Паркинсон ничего не должно случиться. Правда же, Драко? Для Малфоя эта скрытая угроза была последней каплей. С его лица исчезли все эмоции, и он стал похож на застывшую статую. — Конечно, отец, — отрывисто и холодно произнёс он. Мистер Малфой положил ладонь на плечо сына и с силой сжал его. Гермиона не могла понять, была ли это попытка утешить или же запугать. — Я знаю, что иногда мы очень строги с тобой, Драко. Но это для твоего же блага. У тебя есть обязанности перед своей семьёй. — Я знаю, отец, — всё так же отрешённо ответил Малфой. Губы мистера Малфоя растянулись в тонкой улыбке. — Совсем скоро это всё закончится. Детали уже улажены. Скоро вся эта неурядица останется в прошлом, где ей и место. И тогда ты сможешь спокойно окончить школу и вернуться домой. К нам. — Напоследок он снова сжал плечо сына, а затем опустил руку. Малфой молчал. Он лишь коротко кивнул в ответ на эту реплику. Взгляд парня был опущен, желваки заметно напряжены, а грудь порывисто вздымалась из-за учащённого дыхания. Повисло молчание, что означало конец разговора. Гермионе очень не хотелось идти в обход через ползамка из-за, без сомнения, жутковатой семьи Малфоя. Она и до этого подозревала, что его родители — ужасные по своей натуре люди, но в реальности дела обстояли ещё хуже. Грейнджер сняла с себя Дезиллюминационные чары. Когда к ней приблизился нужный лестничный пролёт, она прошла вперёд и стала подниматься, не смотря наверх и делая вид, что не заметила Малфоев. Пока Гермиона шла по постоянно меняющемуся лабиринту лестниц, стараясь не наступить ни на одну из коварных ступенек, вокруг царила гнетущая тишина. Всё это время гриффиндорка чувствовала на себе взгляды Малфоев, провожающие её до тех пор, пока она не добралась до площадки пятого этажа и не скрылась за углом. Когда она убедилась, что находится вне поле зрения странной семейки, то резко остановилась, чтобы послушать, скажут ли они что-то ещё. — Святой Мерлин, — громким шёпотом произнесла темноволосая женщина. — Это что, была та грязнокровка? Одно её появление вызывает во мне отвращение. Аж мурашки по коже. — Белла, — укоризненно сказал Малфой-старший, — ты же знаешь, что не стоит использовать подобные обращения на людях. Мы ведь не хотим, чтобы кто-то случайно подслушал. — О, простите меня. Я такая глупая. Как там было? Маглорождённая, — с язвительным смешком исправилась волшебница. — Видишь, Цисси? Хорошо, что я настояла не отправлять сюда нашего дорогого Драко, хотя ты и рыдала несколько дней подряд из-за того, что Дурмстранг слишком далеко. Люциус, возможно, и смягчился, увидев твои слёзы, но не я. Только представь, если бы ему пришлось проучиться семь лет среди этой грязи. Кто знает, с чем бы нам пришлось иметь сейчас дело. — Она драматично вздохнула. — Хогвартс — вот то место, которое нанесло урон нашей семье. Сначала Андромеда, потом Сириус. С Регулусом, полагаю, случилось то же самое. И даже не пытайся спорить со мной, Цисси, — резко оборвала она другую женщину. — Ты знаешь, что я права. Их испортили здесь, в этой школе. Именно поэтому нам нужно очень внимательно следить за Драко. Тебе повезло, что я рядом. Гермиона, не желая больше слушать их разговор, направилась прочь. Она наконец-то добралась до ванной старост. Ей было жутко холодно, и последние шаги по ледяным коридорам школы давались с особым трудом. Грейнджер подошла к дверям и, пробормотав пароль, распахнула их. Её окоченевшие пальцы предательски дрожали, когда она пыталась запереться, чтобы никто не мог сюда войти. Гермиона повернула все краны одновременно, с удовольствием наблюдая, как горячая вода заполняет ванную. Воздух пропитался ароматным запахом летних цветов и трав. Русалка на витраже удовлетворённо засмеялась и нырнула под мозаичную воду. Гриффиндорка резким движением сбросила с плеч плащ, отложила палочку на близстоящую скамью, сняла сапоги и поспешила зайти в ванну. Она настолько торопилась согреться, что даже решила не снимать купальник. Девушка погрузилась в горячую воду по самые плечи, издав вздох долгожданного удовольствия. Затем она с головой нырнула, чувствуя приятное покалывание на замёрзшем лице и коже головы. По телу прокатилась дрожь облегчения. Было так хорошо. Гермиона выплыла на поверхность и лёгким движением руки смахнула пузырьки с лица. Она приняла удобную позу и приподняла ноги над поверхностью, наслаждаясь пенными пузырями. Грейнджер ощущала, как приятное тепло разливается по всему телу. Она прислонила голову к стене и полностью расслабилась. Вдруг за дверью послышался шум. Гриффиндорка резко распахнула глаза. Она взглянула на вход и поняла, что в спешке не задвинула засов до конца. Гермиона уже хотела крикнуть входящему, что ванная занята, но не успела произнести и звука, когда дверь снова с силой толкнули, полностью выбивая защёлку. Дверь распахнулась, и в ванную ворвался Малфой.