Драко весь напрягся и свирепо посмотрел на Снейпа.
— Как вы нас нашли? — спросил он ледяным тоном. — Вас послали мои родители?
Снейп закатил глаза. На его лице явно читалось разочарование.
— Если бы твои родители имели хоть малейшее представление о том, что ты задумал, они бы явно послали не меня.
Эта фраза только заставила Драко крепче сжать Гермиону в своих объятиях, как будто он собрался с ней аппарировать.
Снейп огляделся по сторонам, морща лоб при виде переулка, в котором они оказались.
— В этот город приезжает не так много туристов. Подозреваю, что все жители в радиусе мили уже слышали о «брате и сестре Уилкинс». Они думают, что вы беглецы. Если ты не хотел, чтобы я вас нашёл, то мог бы отправиться куда-нибудь ещё.
Малфой и Гермиона оба уставились на мужчину. Им и в голову не приходило, что тому захочется их искать.
Снейп нетерпеливо вздохнул.
— Кстати говоря о твоей легенде. Драко, как ты думаешь, где, по мнению твоих родителей, ты находишься? Я ожидал, что к моему возвращению они перевернут с ног на голову всю страну в поисках тебя.
Малфой расслабился и пожал плечами.
— В Рейкьявике, со школьным товарищем. Думаю, они бы предпочли видеть меня где угодно, только не в Хогвартсе. Кроме того, Пётр проспорил мне, кто будет чемпионом турнира от Дурмстранга, и задолжал половину своей души, — из голоса Драко исчезло безразличие, и он хмуро посмотрел на Снейпа. — Итак, чего вы хотите?
Мужчина бросил на него суровый взгляд с таким видом, будто ответ был очевиден.
— Узнать о твоих успехах. Судя по пыльной одежде, вы пришли из архива Фоули.
— Я думал, вы больше не мой наставник, — с усмешкой ответил Драко.
— Да, таким образом я хотел удержать тебя от глупостей, — произнёс Снейп и пренебрежительно отвёл взгляд. Снова посмотрев на Малфоя, он продолжил: — Но ты, похоже, полон решимости свести счёты с жизнью. И чтобы остановить тебя, я не могу сделать ничего, что не привело бы… к неприятным последствиям. Я не буду отвечать за тот ужасный выбор, который ты пытаешься сделать.
— Тогда оставьте нас в покое, — вмешалась Гермиона.
Уголок рта Снейпа слегка приподнялся, и он посмотрел прямо на девушку.
— Если вы не будете сотрудничать, я сочту своим долгом написать отцу Драко письмо о том, как приятно было встретить его сына в компании с чемпионом другой школы на пасхальных каникулах. Я позволю вам выбрать.
Малфой на мгновение застыл. Мускул на его щеке подёргивался. Грудь и руки Гермионы наполнились магическим жаром, и она задалась вопросом, смогла бы она просто испепелить Снейпа на месте. Сильное желание уже переполняло её, поэтому это не должно было быть настолько сложно.
К сожалению, сейчас было не самое подходящее время спрашивать Драко, что он думает об этом решении.
— Прекрасно, — процедил Малфой сквозь зубы.
— Отлично. Я рад, что мы договорились, — вкрадчиво произнёс Снейп и, развернувшись на каблуках, направился в кафе, где он, очевидно, не раз бывал, потому что поздоровался с владельцем по имени.
Они неловко заказали чай и сэндвичи. Гермиона отсчитала нужное количество банкнот, потому что Малфой всё ещё не до конца разобрался в местной валюте даже после её объяснений. Снейп всё это время с интересом наблюдал за ними своими глазами-бусинками.
Ребята сели напротив него в дальнем углу. Грейнджер тут же почувствовала действие какого-то охранного заклинания, гарантирующего, что магл за стойкой больше не обратит на них внимания.
Снейп внезапно сощурился, его ноздри раздулись.
— Надеюсь, вы принимаете меры для контрацепции.
Гермиона уже почти поднесла чашку с чаем ко рту и была вынуждена со стуком поставить её на стол, чтобы не пролить всё содержимое на себя. Её лицо залил такой густой румянец, что ей казалось, она готова вот-вот самопроизвольно воспламениться. Драко в этот момент тоже покраснел до ушей.
Грейнджер открыла было рот, чтобы возразить, но Снейп прервал её:
—
Не утруждайте себя ложью. Я мастер зелий, у меня
обострённые чувства. От вас двоих разит друг другом. А теперь, — он щелкнул пальцами, будто отгоняя какую-то ужасную мёртвую тварь, нарушавшую его душевный покой, — расскажите мне, что вы узнали.
Гермиона позволила Малфою говорить первым, что он и сделал. Драко запинался и в целом выглядел так, словно он вот-вот провалится сквозь землю. Грейнджер даже не попыталась вмешаться, отвлёкшись на то, чтобы украдкой обнюхать свою одежду и пригладить волосы.
Он никак не мог знать наверняка. Это явно был просто блеф, чтобы посмотреть, как они отреагируют. На самом деле он не мог учуять, что у них был секс.
Тем не менее она мысленно перенесла приготовление противозачаточного средства в самое начало своего списка дел по возвращении в Хогвартс.
По мере того, как Драко перечислял, что они выяснили в архиве, выражение лица Снейпа становилось всё более осуждающим и суровым. Складывалось ощущение, что он пытается использовать все ресурсы своей мимики, чтобы продемонстрировать, какую ужасную ошибку совершает Драко.
Как только Гермионе удалось наложить на себя лёгкие освежающие чары с помощью своей палочки, она выпрямилась и сердито посмотрела на Снейпа.
Когда наступила её очередь говорить, она сидела очень прямо и чувствовала себя так, будто отвечает на лекции.
Снейп слушал молча и часто бросал взгляды на Малфоя. Было понятно, что на самом деле его мало интересовало, что они узнали в архиве. Он больше волновался о том, что Драко «чувствовал» по этому поводу и не передумал ли он после сделанных открытий участвовать в этой авантюре. Мужчина почти не обращал внимания на Гермиону, пока она не упомянула своего фамильяра.
— Кот? — повторил он, выпрямившись и поджав губы. — Вы
создали кота?
— Да, — ответила Гермиона, выпятив подбородок. — Фамильяры распространены среди практикующих чёрную магию. Они помогают справляться с переизбытком силы.
Снейп одарил Драко ещё одним долгим взглядом, полным скрытого смысла. Но Малфой то ли не обратил на это внимания, то ли был уже невосприимчив к подобного рода намёкам.
— Что ж, — произнёс Снейп после паузы, — к счастью, такой фамильяр не слишком заметен.
— На самом деле это не просто кот, — вмешался Драко, впервые прервав мужчину. Он был явно разочарован тем, что Снейп не надавил на Грейнджер. — Этот кот любит периодически вспыхивать.
Гермиона толкнула Малфоя локтём.
— Это случалось всего несколько раз. И я не думаю, что он по-настоящему
вспыхивал. Он просто менял цвет.
— Верно, это просто кот, меняющий цвет, — с сарказмом вставил Малфой. — Такого можно найти почти в любом зверинце.
Грейнджер пнула парня в лодыжку, и тот с шипением повернулся к ней.
— Драко, — резко оборвал их Снейп, — не закажешь ли ты нам новый чайник чая?
Гермиона с Малфоем отвернулись друг от друга и вместе посмотрели на Снейпа. Это был невероятно прозрачный способ отослать Драко на несколько минут.
— Нет, — ответил Малфой.
Снейп сузил глаза.
— Я всё ещё могу написать твоему отцу.
Щёки Драко залил яркий румянец, и он открыл рот, чтобы возразить.
— Чай, — приказным тоном отчеканил Снейп. — Сейчас.
Малфой встал и наклонился к Грейнджер.
— Не верь…
— Чай, Драко, — повторил Снейп убийственным тоном.
Малфой отошёл к бару, а Гермиона осталась со Снейпом.
— Итак. — Она склонила голову набок, окидывая мужчину оценивающим взглядом в ответ. — Так это настоящая причина, почему вы здесь? Заставить его уйти, чтобы угрожать мне?
Снейп фыркнул.
— Мисс Грейнджер, если бы я представлял для вас угрозу, вы были бы уже мертвы. Я здесь для того, чтобы рассказать вам о некоторых тонкостях, которые мой бывший студент, скорее всего, предпочёл проигнорировать. — Он смахнул несколько крошек со стола. — На плечах Драко лежит очень многое. Вы, наверное, знаете, что в любом другом случае одной только связи с вами, — Снейп пристально посмотрел на Гермиону, — было бы достаточно, чтобы семья отреклась от него. Однако ситуация Драко… уникальна.
Девушка пожала плечами. У Малфоя не было ни братьев, ни сестёр, поэтому от него трудно было отречься. Можно даже сказать, невозможно. Это был очевидный факт, и Грейнджер в принципе было всё равно.
— Драко, — продолжил Снейп, — юный и не такой чёрствый, каким хочет казаться. Стандарты воспитания в его семье слишком высокие. От него всегда требовали больше, чем необходимо, и это сделало его особенно уязвимым. Нетрудно понять, почему вы обратились именно к нему, но, к сожалению, из-за этого у меня появились сомнения в его способности мыслить здраво в этом вопросе.
Гермиона вскинула брови.
— И вы рассчитываете, что я вместо него проявлю благоразумие?
Снейп кивнул, похоже смирившись с этим печальным фактом.
— Хоть у Драко и была не самая лёгкая жизнь, он привык к некоторым благам, вещам, которые такие люди, как мы с вами, не воспринимают как должное. — Снейп пронзительно посмотрел на Грейнджер и смягчил голос: — И если Драко вам действительно дорог, вы не будете ожидать, что он откажется от всего ради
вас.
Сердце Гермионы неровно стучало в груди, и она ответила так спокойно, как только могла:
— Может, я и не прошу его ни от чего отказываться. Может, я
спасаю его.
Чернильная тьма во взгляде Снейпа сгустилась, превратившись в острый как бритва осколок обсидиана.
— Значит, вы его… защитник? И в чём же заключается ваш план? Дайте угадаю, — его низкий вкрадчивый голос ожесточился, — выиграть Турнир и использовать Обет, чтобы лишить его всего, что он когда-либо знал. И уже после, когда у него ничего не останется, у него не будет выбора, кроме как положиться на вас. А вы, наконец, сможете почувствовать себя такой важной, какой вам отчаянно хочется стать.
Гермиона уставилась на мужчину широко раскрытыми глазами, чувствуя себя так, словно он только что ударил её в грудь. Мгновение она даже не могла сделать вдох.
Чёрные глаза Снейпа торжественно сверкали.
— Давали ли вы друг другу Обет или нет, семья его не отпустит. Об этом не может быть и речи. Знали бы вы, что они сделали, чтобы приструнить Регулуса, когда тот попытался сопротивляться. Ради Драко они пойдут на гораздо большее.
Желудок Грейнджер скрутился в тугой узел.
— Что вы имеете в виду?
Снейп приподнял бровь, и на его лице появилось насмешливое выражение.
— О, Драко вам не рассказал?
Гермиона ощетинилась и готова была плюнуть прямо в мужчину.
— Я знаю, что Регулус умер, — напряжённо произнесла она.
Снейп посмотрел на неё сардонически.
— Да, это всем известно.
Щёки девушки запылали.
Снейп опустил взгляд и начал изучать листья в своём чае.
— Вам также может быть известно, что Регулус Блэк умер за несколько недель до того, как должно было состояться его официальное обручение. По меркам чистокровных, это была чрезвычайно поздняя помолвка. Но Регулус был вторым сыном, поэтому из-за сложности изменения старых семейных законов о наследовании задержек следовало ожидать. Чего большинство людей не знает, так это того, как трудно было заставить Регулуса согласиться на этот брак.
Грейнджер хотела тут же задать дополнительные вопросы, но сдержалась, потому что знала — Снейп расскажет ей ровно столько, сколько посчитает нужным.
— Семья Блэк известна своей нетерпимостью к препятствиям, которые угрожают их интересам.
Слово «препятствие» было словно заряженное пулей ружьё.
Снейп равнодушно пожал плечами.
— Препятствие было устранено. Регулуса заставили подчиниться. Казалось, что всё в порядке, пока его тело не вытащили из озера. Его мать умерла от шока. По официальной версии, его смерть была результатом несчастного случая, но я никогда не слышал, чтобы кто-то оставлял прощальные письма в своей обуви прежде чем «случайно» утонуть.
Гермиона уставилась на Снейпа, застыв от ужаса.
— Вы… — она постаралась, чтобы её голос звучал ровно. — Вы участвовали в устранении этого препятствия?
Если Снейпа и оскорбил подобный намёк, по его лицу это было незаметно.
— Нет. Блэки предпочитают всё держать в семье. Но из-за специфики моей работы до меня доходят некоторые слухи.
Девушка похолодела.
Тётя. Беллатриса. Гермиона была уверена. Она помнила, как Драко замолчал после того, как та пригрозила Пэнси Паркинсон.
Это была вполне реальная угроза. Просто из-за нежелательной дружбы.
У Грейнджер пересохло во рту, а в груди разгорался жар, но она заставила себя сглотнуть и продолжать изображать невозмутимость.
— Надеюсь, вы рассказали мне это не для того, чтобы напугать. Потому что эта история только ещё больше убедила меня, что Драко нужен кто-то, кто мог бы его спасти.
При этих словах глаза Снейпа сузились.
— Вы в Гриффиндоре, не так ли? — спросил он тоном, который большинство людей используют, чтобы обвинить кого-то в убийстве.
Гермиона надменно кивнула.
Брови Снейпа сошлись на переносице. Казалось, он что-то переосмысливает, ведя спор с самим собой.
— Мой лучший друг в Хогвартсе был маглорождённым, — резко произнёс он.
Глаза Грейнджер расширились от удивления. Она не могла представить, чтобы Снейп добровольно с кем-то дружил.
Мужчина отвернулся и посмотрел вдаль. Его лицо стало напряжённым.
— Мой первый друг, который у меня когда-либо был. Люди называли её вундеркиндом. Она была… исключительной.
Его рот скривился в подобии улыбки.
Устрашающее зрелище.
— Я знал её ещё до того, как поступил в Хогвартс. Именно я сказал ей, что она ведьма. Моя мать была чистокровной, из семьи Принц. Но она сделала непонятный и достойный сожаления выбор выйти замуж за магла. Несмотря на то, что я не был чистокровным, моё происхождение и оценки делали своё дело. Чистокровные студенты, которым требовалась компания во время летних занятий, нанимали меня напарником по учёбе. Так я смог изучать Тёмные искусства.
До этого момента Гермиона думала, что Снейп чистокровный. Но, по-видимому, она ошибалась.
— Как вы, вероятно, знаете, у маглорождённых нет такой возможности, — продолжил Снейп. — Я рассматривал идею тайно обучать свою подругу тому, чему учился сам, показывать ей свои открытия, но… — его голос стал более резким, — я понимал, что, если сделаю это, то дам ей возможность взглянуть на жизнь, которой у неё никогда не будет; покажу навыки, которые поставят под угрозу и её, и моё будущее. У меня не осталось другого выбора, кроме как промолчать и позволить нашим путям разойтись.
Он пронзительно посмотрел на Гермиону, как будто в его словах заключался очевидный урок, который она должна была извлечь и, как результат, отказаться от всех притязаний на Драко.
Но она лишь моргнула и внимательно посмотрела на Снейпа в ответ.
— Это была Лили Поттер, верно?
В глазах мужчины на мгновение промелькнуло удивление.
Грейнджер медленно кивнула. Она пыталась осмыслить всё, что свалилось на неё за последнюю неделю. Ей казалось, что её придавило к земле всей полученной информацией.
— Да, это наверняка была Лили, — с уверенностью произнесла Гермиона. — О ней до сих пор говорят в Хогвартсе. Слизнорт и некоторые другие профессора. Им нравится рассказывать мне, какой особенной она была. Я виделась с ней несколько раз. — Она притворно нахмурилась, вспоминая, что ей известно о маме Гарри. — Она замужем, у неё есть сын и очень богатый муж.
Девушка посмотрела на Снейпа, копируя мрачное выражение его лица.
— Это
та жизнь, которую вы выбрали для неё, для своей гениальной подруги? Быть домохозяйкой?
Ноздри Снейпа раздулись, и он выглядел так, словно хотел протянуть руку и сломать Гермионе шею.
Грейнджер пожала плечами. Она знала, что ведёт себя достаточно нахально, но ей было всё равно. Северус Снейп был ужасным человеком, и она намеренно хотела оскорбить его. Как смел он решать, что Лили Поттер должна знать, а что нет.
— Я имею в виду, что не очень хорошо её знаю, — язвительно продолжила Гермиона. — Может быть, она действительно счастлива и быть мамой — это всё, чего она когда-либо хотела. Настоящая сбывшаяся мечта. Но кто дал вам право решать это за неё?
Воздух вокруг неё задрожал от выплеснутого гнева.
— Потому что, может быть — только может быть, — это
не то, чего она хотела. Возможно, она так усердно работала в школе, стараясь быть лучшей настолько, чтобы люди продолжали говорить о ней десятилетия спустя, потому что она хотела большего, потому что у неё были мечты творить удивительные вещи, но просто никто никогда не давал ей шанса. Если она была такой умной и особенной, как все говорят, почему ей не предоставили возможности выбрать?
На лице Снейпа вспыхнула ярость, и он потерял самообладание.
— Что выбрать? — прорычал он. — Выбрать стать преступницей? Чтобы стать кем-то вроде тебя? — Он обнажил зубы скорее в оскале, чем в усмешке. — Думаешь, я хотел, чтобы в конечном счёте она стала женой Поттера, как какой-нибудь трофей? Я выбрал для неё лучшую жизнь.
Гермиона оскалилась в ответ и уже была готова швырнуть пустой чайник прямо Снейпу в голову, а затем и всю остальную посуду на столе.
— Маглорождённые не домашние животные! — Ей было всё равно, что она кричит, даже если бы вокруг не было защитных чар. — Нам не нужны люди, которые принимали бы решения за нас!
Грейнджер хотелось встряхнуть его. Хотелось кричать, потому что в этом она видела и себя тоже. По крайней мере, жизнь Лили Поттер была очень похожа на её жизнь, где все годы усилий и попыток не имели значения, потому что все двери были закрыты. Они всегда были закрыты, и ей так никогда и не позволили в них войти. И у неё не оставалось другого выбора, кроме как быть маленькой, незначительной и никчёмной и терпеть то, что волшебники смотрели на неё свысока.
Это было так похоже на жизнь
Гермионы.
Так похоже, что от одной мысли о таком будущем её бросало в дрожь.
— Вы оставили её запертой в клетке, которую волшебный мир построил вокруг каждого маглорождённого, когда-либо в нём появлявшегося. Хотя вы
знали, что ей суждено стать великой! Вы видели это, но подумали, что лучше бросить её в богатой и роскошно обставленной клетке, чем дать ей право голоса.
Слова лились из Грейнджер неудержимым потоком.
— И теперь, — её грудь вздымалась от ярости; она, наконец, почувствовала, что собрала все детали воедино, — теперь вы хотите, чтобы я так же поступила с Драко, не так ли? Оставила его в ловушке с тем выбором, который сделали за него родители. Чтобы я обманывала себя, убеждала, что он счастлив просто потому, что у него так много чёртовых денег. Как будто мы оба не знаем, что он задыхается. Как будто я могу оставить его позади, когда он оказался единственным, кто позволил мне наконец-то сделать собственный выбор в
моей жизни.
Вместо того, чтобы укорять её, Снейп излучал такое же возмущение, что и сама Гермиона. В его глазах сверкала ярость.
— Вы слишком юны. И даже представить себе не можете, насколько жесток мир. Считаете, что лишить человека всего, чем он может спокойно обладать — это свобода? Не думаете, что оставите его в ещё более маленькой клетке, если отнимете у него всё на свете, кроме себя самой?
Снейп буравил её злобным взглядом. Наклонившись к ней ближе, он понизил голос до убийственного шёпота:
— Вы думаете, что раз мир вас обидел, значит, ваш гнев оправдан? Но в глазах этого мира вы лишь ошибка, дефект. И когда министерство придёт за вами, потому что в вас слишком сильно играет чувство справедливости, чтобы быть осторожной, что, скажите на милость, тогда будет с Драко?
Внутри Гермионы бушевала такая безудержная ярость, что воздух вибрировал. Её грудь высоко вздымалась, но, прежде чем она успела ответить, на стол поставили чайник с таким грохотом, что было удивительно, как он не разбился.
— Ваш чай, — ледяным тоном произнёс Драко, возвышаясь над ними.
Гермиона и Снейп сидели и сверлили друг друга взглядами. Через мгновение Малфой снова нарушил тишину:
— Что ж, — сказал он с фальшивой вежливостью, — поскольку вы двое, похоже, закончили, мы с Грейнджер пойдём.
Гермиона молча встала. Она боялась, что если откроет рот, то скажет много из того, что не должен был услышать Драко.
Она хотела уйти как можно скорее, чтобы они смогли остаться наедине. Ей хотелось обнять Драко и пообещать себе, что она не допустит, чтобы с ним что-нибудь случилось. Что она не будет поступать эгоистично.
Она не станет для него клеткой.
Они сделали лишь пару шагов и не успели даже выйти из поля действия защитных чар, прежде чем Снейп заговорил:
— Драко, на пару слов, — каким-то образом его голос снова звучал невозмутимо.
У Гермионы по спине побежали мурашки от страха. Она протянула руку, попытавшись помешать Малфою остановиться или вернуться. Ей хотелось сказать: «Не нужно», но мольба застряла у неё в горле. Было слишком поздно. Драко уже приблизился к Снейпу.
Мужчина встал и, наклонившись к Малфою, начал ему что-то тихо говорить.
Грейнджер наблюдала за этим. Её тело было настолько напряжено, что одна нога стала мелко и неконтролируемо дрожать. В животе всё свернулось в тугой узел.
Неужели Снейп объясняет ему, что она хочет выиграть Турнир? Что она сама призналась в этом?
Вероятно, он постарается, чтобы это прозвучало как можно ужаснее. Скажет, что она планирует заманить Драко в ловушку; что она такая же, как его родители, — ужасная, деспотичная и думает, что знает, как будет лучше для него.
И разве не удобно, что их маленькая договорённость не потребует никаких жертв с её стороны?
Внутри Гермионы разверзлась пропасть, пожиравшая её изнутри. Она стояла и наблюдала, как всё разваливается на части, а она бессильна это остановить.
Конечно, всё это было слишком хорошо, чтобы длиться долго. Разве она этого не знала?
Драко повернулся и посмотрел на неё. Ногти Грейнджер впились в кожу ладоней. Она заставила себя встретиться с ним взглядом. Он изучал её, а она поражённо смотрела на него в ответ.
Гермиона хотела сказать: «
Мне жаль. Я не это имела в виду. Я собиралась сказать тебе, что у меня есть план. Я не клетка».
Но голос всё ещё её не слушался.
Он снова обратился к Снейпу:
— С ней всё будет в порядке.
Затем Малфой вернулся к Гермионе и взял её за руку.
***
Они были уже на полпути к гостинице, когда она достаточно успокоилась, чтобы заговорить:
— Что… что Снейп сказал тебе?
Он почти незаметно сжал в ладони её пальцы.
— О… он просто напомнил мне об одном принципе магии, — ответил Драко так, словно уже забыл об этом разговоре.
На секунду Гермиона почувствовала облегчение, но затем заметила, что его тон звучит обманчиво обыденно.
— Каком конкретно? — подняла на него глаза Грейнджер.
Малфой замешкался, но тут же собрался и таким же нарочито спокойным голосом ответил:
— О свойстве магии перенимать особенности окружающей её среды.
Гермиона нахмурилась и принялась перебирать в голове варианты возможных последствий.
— Зачем он упомянул об этом?
На этот раз молчание между ними заметно затянулось. Она услышала, как он тяжело вздохнул.
— Потому что… — медленно начал Малфой, — магия не просто перенимает эти особенности. Она усиливает их. И впоследствии это явление может перейти в так называемый цикл усиления.
— И как это связано со мной? — спросила Грейнджер, хотя что-то внутри подсказывало, что ответ ей уже известен.
Драко смотрел на неё с непроницаемым выражением лица.
— Снейп считает, что магия подпитывает твою злобу и агрессию.
В висках Гермионы резко застучало. Ей хотелось развернуться и сказать, что у неё было достаточно причин злиться. Что любой человек на её месте, которому бы пришлось иметь дело с таким количеством проблем, злился бы. Что сама по себе она вовсе не хотела так на всё реагировать.
Никто не мог до конца понять, как сильно ей приходится сдерживаться и под каким давлением она постоянно находится. Если её магия формировалась и подпитывалась её гневом, то это не её вина. Она и не пыталась…
— Я сказал ему, что с тобой всё будет в порядке.
Сердце Грейнджер подпрыгнуло к самому горлу, и она замерла на месте.
— Что?
Малфой не мог на самом деле в это верить. Если магия отражала её самые сильные черты, усиливая их…
Драко лучше остальных знал её характер.
Он замолчал и, развернувшись к Гермионе, посмотрел ей прямо в глаза.
— С тобой все будет в порядке, — снова заверил её он и просто пожал плечами. — Я думаю, что Снейп не знаком с твоей лучшей стороной и поэтому он судит предвзято. — Серые глаза принялись задумчиво изучать её. — Что он тебе сказал?
Гермиона отвела взгляд.
— О, ну знаешь, только то, что я сломаю тебе жизнь.
На его лице промелькнуло раздражение.
— Я предполагал, что он непременно решит это упомянуть. Говорил же тебе не слушать его.
— Я и не собиралась, — отмахнулась Гермиона, а затем быстро отвернулась и направилась дальше по дороге.
Малфой схватил её за руку, разворачивая к себе лицом.
— Не слушай его. Что бы он ни сказал, не верь этому.
Он ждал, пока она встретится с ним взглядом и кивнёт в знак согласия, прежде чем отпустить ее руку.
Добравшись до своих комнат, они неловко замерли, глядя друг на друга и ожидая, когда кто-то заговорит первым.
Грейнджер решилась прервать молчание:
— Мне нужно принять душ, — начала она, жестом указав на свой внешний вид.
На лице Малфоя невольно выступил румянец: он явно вспомнил комментарий Снейпа. Ничего на это не сказав, парень лишь коротко кивнул.
Наступила ещё одна пауза.
Они так же молча продолжали смотреть друг на друга.
— Ты… ты хотела бы… — неуверенно начал он.
— Присоединишься ко мне? — выпалила Гермиона.
Она сразу поняла, что это совершенно не то, о чём он собирался спросить. Малфой выглядел совершенно ошарашенным.
Драко немного приоткрыл рот в недоумении, но быстро собрался с мыслями, и на смену удивлению пришла радость.
— Да, — ответил он с таким энтузиазмом, словно думал, что она уже никогда не спросит.
Грейнджер же напрочь забыла о напряжении и неловкости, как только они оказались в комнате.
За ними даже не успела захлопнуться дверь, как Малфой ладонями обхватил её лицо и поцеловал.
«Я не клетка», — мысленно повторяла Гермиона снова и снова, притягивая его ещё ближе.
Прервав поцелуй, они спешно сняли с себя всю одежду и зашли в душ, где едва хватало места двоим. Грейнджер слегка поскользнулась на кафеле и чуть не сорвала занавеску, отчего они оба громко рассмеялись, будто это было самой забавной вещью в мире.
У Драко всегда появлялись ямочки на щеках, когда он смеялся. Она лёгким движением коснулась уголков его губ, словно отмечая место, на которое нужно обратить внимание, если когда-то ей захочется узнать, действительно ли он счастлив.
Гермиона умела рассмешить его. Это уже кое-что. Это что-то да значило, ведь так?
Драко целовал ее под горячим душем; его волосы прилипли ко лбу, а мокрые пальцы нежно следили за дорожками, которые оставляли на её теле капли воды.
***
— Драко, — медленно произнесла Гермиона, смакуя каждый слог его имени у себя на языке. Вот уже последние минут двадцать она лежала и раздумывала, стоит ли начать какой-то разговор. Они оба полуодетые — он в брюках, а она в его джемпере — валялись на её кровати.
За окном уже наступил ранний вечер. Гермиона удобно расположилась на Малфое, используя его грудь в качестве подушки, и неспешно практиковалась в заклинаниях, которые проходили на пятом курсе. Однако некоторые чары с использованием сложных компонентов ей всё-таки не поддавались. Для них требовалась усиленная концентрация и постоянный контроль за направлением силы.
Драко смиренно наблюдал за происходящим и время от времени давал совершенно бесполезные советы. Он ведь и понятия не имел, каково это — управлять двумя разными формами магии одновременно.
После того, как из-за очередного такого комментария Гермиона ему едва не свернула голову, Малфой выбрал наиболее безопасное времяпрепровождение и принялся лениво перебирать ее локоны.
— М-м-м?
Она медленно вздохнула, стараясь собраться духом.
— Снейп рассказал мне, что случилось с Регулусом.
Гермиона понимала, что это наверняка испортит царившую между ними атмосферу спокойствия, но чувствовала, что больше нельзя откладывать этот разговор на образное «потом».
Его пальцы резко замерли, и она заметила, как выражение лица Драко стало холодно-безразличным. Конечно, в следующее мгновение эта холодность без следа исчезла, и ей на смену пришло раздражение.
Он закатил глаза и резко вздохнул.
— Ну конечно рассказал. Он назвал это несчастным случаем или всё же признался, что произошло на самом деле?
Она прикусила губу.
— Что произошло на самом деле?
— Ладно. — Он отвёл взгляд. — Что ж, теперь ты знаешь.
Между ними вновь повисло долгое и напряжённое молчание. Драко ничего больше не говорил, а лишь не моргая смотрел в одну точку на противоположной стене комнаты.
— Знаешь, что действительно забавно? — спросил он.
Гермиона уже выучила, что под «забавно» Малфой всегда имел в виду «ужасно».
— Конечно.
На его челюсти дёрнулись желваки.
— Регулус был в поместье накануне. — Драко опустил глаза, отчего ресницы полностью скрыли его взгляд. — Раньше он достаточно часто навещал мою мать. Они были близки. В тот последний раз, перед тем как уйти, он остановился поговорить со мной. Пожалуй, это самое чёткое воспоминание о нём, которое у меня осталось. — Малфой тяжело сглотнул; весь его внешний вид говорил о том, что он почему-то чувствует себя глубоко преданным. — Регулус тогда сказал, что хотел бы быть таким, как я. Потому что я — прирождённый наследник, а не просто запасной, как он. Что нашей семье повезло, что у них есть я, потому что я могу дать им то, чего они хотят. — Он прерывисто выдохнул. — И все эти годы я на самом деле думал… что это был невероятный комплимент в мою сторону.
Гермиона нахмурилась.
— Но я не понимаю, разве они не могут просто забрать Сириуса обратно? Какое отношение к тебе имеет смерть Регулуса, кроме того, что родители заставили тебя отправиться в Дурмстранг?
Драко замер и удивленно уставился на неё, как будто только сейчас осознал, что они расходятся во взглядах. Точно такая же реакция иногда была у Гарри и Рона, когда они вдруг вспоминали, что она не знает, как «устроен» Волшебный мир.
Он поёрзал на месте и неловко откашлялся.
— Ну, хотя моя фамилия и не Блэк, но в моих венах течёт их кровь, поэтому я всё равно единственный, кто может продолжить род.
Он сказал это таким тоном, словно это было само собой разумеющимся.
— Но Сириус всё ещё жив, и, даже если он изгнан из-за предательства крови… — она покраснела, несмотря на все усилия не показывать своего смущения, — ты ничем не лучше.
— Да, но мне всё ещё нет тридцати.
В этот момент Гермионе начало казаться, что Малфой намеренно объясняет всё такими расплывчатыми фразами. Она приняла сидячее положение и принялась внимательно слушать.
— Это не то, о чём обычно принято рассказывать, — пробормотал он с таким видом, словно предпочёл бы заниматься буквально чем угодно, только не обсуждать эту тему. — Чистокровным дети даются нелегко. Принято считать, что магия лучше передаётся по наследству, если родители ещё молоды. Моему дедушке было тринадцать, когда родилась моя тётя. Моя мама родила меня в семнадцать.
— Тринадцать? — ужаснулась Гермиона.
— Такое больше не законно, — уточнил он, как будто это что-то меняло. — Если бы это было так, моя тетя, вероятно, женила бы меня лет в десять. — Он скривился от этой мысли и бесцельно помахал перед собой рукой. — Министерство приняло закон, запрещающий официальные помолвки, подвязывание ленты и браки до достижения обеими сторонами совершеннолетия. Таким образом, браки между несовершеннолетними стали незаконны, а наследство, закреплённое за детьми, стало невозможно использовать, поэтому древние семьи со временем отказались от такой затеи. Но большинство людей всё ещё считают, что дети, появившиеся на свет после достижения родителями тридцати лет, скорее всего, окажутся сквибами. Или же просто будут очень слабы в магии. Когда Регулус умер, Сириус уже был слишком стар, чтобы быть подходящей альтернативой.
— Понятно, — тоном, полным сомнения и неуверенности, протянула Гермиона. Хотя слова Малфоя и совпадали с рассказами Джинни о необходимости выходить замуж рано и не заводить детей слишком поздно, всё это звучало до ужаса глупо.
Не было никаких оснований предполагать, что магия ослабевает после тридцати лет. Дамблдор победил Гриндевальда, когда ему было шестьдесят пять. Гриндевальд же был ещё старше, но ему это никак не мешало повсюду бегать и разжигать войну.
Неужели они на самом деле думали, что подростки лучше всех подошли бы для сражений с Тёмными волшебниками?
Или они считали, что свойства спермы и яйцеклеток каким-то необъяснимым образом работают по иным законам, чем вся остальная магия?
Грейнджер сомневалась, что по этому поводу проводились хоть какие-то исследования; в конце концов, наука не была сильной стороной Волшебного мира.
— В любом случае, — Драко, кажется, был подавлен этим разговором, — это и есть причина, почему я… важен. Они ожидают, что я продолжу линию Блэков и Малфоев.
— Потому что ты просто скот для производства потомства, — съязвила Гермиона, чтобы ясно дать понять, насколько абсурдно всё это.
Он покраснел до самой макушки и закрыл лицо руками.
— Или более цивилизованно это называется «продолжение семейного наследия».
Грейнджер вскарабкалась на него сверху, отчего её волосы рассыпались на простыни, и отвела его руки.
— Да мне наплевать, как это цивилизованно называется. Это глупо, и они просто используют тебя.
Она подтянула Драко немного вверх и уселась ему на колени.
Его длинные пальцы заскользили по её ногам и через мгновение нырнули под ткань джемпера. Большими пальцами Малфой очерчивал контур её бедер, а затем провел ладонями до талии и рывком стянул с неё одежду. С его лица исчез румянец, открывая взгляду штормово-серые глаза.
— Нет, — произнёс он хриплым голосом. — Это и правда не так уж важно, верно?
Гермиона покачала головой, обвивая руками шею Драко, и притянула его ближе. Их тела крепко прижались друг к другу, а губы встретились в жадном поцелуе.
Его семья его не заслуживала.
Но она была готова сделать всё, чтобы заслужить его себе.
Она во всём обязательно разберётся. Не будет никакой клетки, лишь целый мир, готовый принять их обоих.
