Ardaran

      Майтимо не понимал, как такое могло случиться. Нет, понятно, что такому оружию мало что можно противопоставить, но… Как?       Майтимо осознавал, что поход в Средиземье не станет лёгкой прогулкой; и он, и братья, и даже отец могли погибнуть от вражеских клинков или стрел. Они думали, что были готовы к смерти и своей, и отца; они действительно были готовы. Но не к такой.       Три раненых орка. Майтимо пересчитал их несколько раз, не желая верить в случившееся. Ну хорошо, быть может, десять или пятнадцать, если где-нибудь ещё кто-то тоже догадался бросить назад эти… Штуки.       Враг потерял троих орков ранеными. Да хоть три десятка! Нолдор-то потеряли сотни. Не меньше пятидесяти бездыханных тел успел насчитать на пляже Майтимо до того, как один из местных Телери, повинуясь команде точно так же вооружённой нис с двумя смешными тугими косичками, заломил руки и надел ему на голову непрозрачный мешок. Оставалось только гадать, сколько же не повернуло на север за Макалаурэ и сейчас было обречено на смерть или рабство.       Майтимо искренне надеялся, что спасётся хотя бы кто-то из них. Иначе зря он сложил оружие. Иначе зря он отказался от клятвы и отдал себя Внешней Тьме для спасенья их жизней. Отдал ведь? Или сие не считалось? А ведь именно это слово на ломаном Квенья говорили те эльфы, требуя прекратить бой.       Требуя сдаться.       Местные эльфы, слуги Моргота, говорили на языке, непохожем на относительно знакомый телерин; в нём даже не было падежей! Это было необычно и Майтимо посчитал бы его даже за орочий – орки говорили на том же наречии, пусть и коверкая звуки на свой поганый манер, – если бы не угадывались некоторые древние корни. К тому же Майтимо знал от отца, что такой строй возможен. Однажды в счастливые валинорские годы Феанаро с Лаурэфиндэ и Квендинголдо даже придумали подобного рода конланг, после чего изъяснялись на нём несколько месяцев, невольно навязав его ещё нескольким эльдар. – Atar Alqualondë, – буквально выплюнул женский голос, и Майтимо, получив удар сапогом в живот, упал на землю.       Квенья от этих эльфов звучал каким-то вымученным и неестественным. Неудивительно, наверняка их ему учил Мелькор. Или беглая Мелиан. Больше неоткуда им было взять появившуюся уже в Валиноре грамматику. – Atar Alqualondë, – повторил ещё один голос, и Нельяфинвэ снова скрючился от ударов.       На этот раз били по голове и по рёбрам. Сильно, но не калеча. Те же слова звучали и вдалеке, и совсем рядом; похоже, досталось всем. Быть может, весьма и весьма заслуженно. Раздались крики, за ними – выстрелы. Снова всё стихло. Нельо крепко держали двое Телери; они сказали слово aran, а значит, наверное, опознали его. По цвету волос, наверное…       Остальных, похоже, вели уже орки – неаккуратно, не боясь проволочь по земле и поставить на ноги за волосы или шкирку. Они торопились, и Майтимо обрадовался их спешке. Уводят пленных, пока не явились остальные братья – значит, за братьями сила. Даже со своим оружием враг их боится. – Принц Нельяфинвэ! – послышался крик вырвавшегося эльда, и Майтимо дёрнулся. – Командуйте, принц Нельяфинвэ!       Ещё несколько верных растолкали орков и попытались освободить руки; вновь грянули выстрелы, и гордые крики сменились стоном. Пытавшихся вырваться пленных не убивали – лишь избивали или стреляли в ноги. В этот момент ещё один Телери схватил Майтимо, наклонил лицом к земле, и, ненадолго сняв мешок, раскрыл ему рот и засунул в зубы мешок с, похоже, опилками. Такими же, но поменьше, Морготовы эльфы заткнули и уши. Теперь мешок прижали верёвками; стало трудно дышать, а звуки мира доносились неясно, будто бы из тумана.       Побег стал полностью невозможен. Нельо подсадили на металлическую скамью, и вскоре рядом оказался ещё один эльда. Вся конструкция задрожала, обдуло ветром – Майтимо будто скакал на лошади. Стук колёс был слышен даже так, и не оставалось сомнений – их везли ко Врагу. ***       Телуфинвэ чудом минули задевшие одного из лекарей осколки. Грохот и треск сводили с ума; всё тело ломило, и каждый из взрывов отдавался в голове перезвоном десятков разномастных колоколов. Корабль сел на мель и завалился на бок; Тельво чудом избежал встречи лица с рухнувшим шкафом.       С ним оставались двое, но страх сковал их. Руки целителя, Лайквенесто, старого друга отца, дрожали, меняя холодный компресс на лбу, локтях и под ногами. Эльдар вроде бы и не болели – участь страдать от инфекций, по словам Моргота (вероятно, что лживым), Эру заготовил людям – но, как показали проведённые на совершенно пустынном и холодном берегу недели, вполне могли застудиться под порывами ледяного ветра, колкого и даже какого-то враждебного. Стихла какофония грохота и криков, сменившись стонами раненых и разговором на незнакомом языке.       Братья и отец всегда говорили, что Тельво принимал роковые слова матери слишком близко к сердцу; действительно, он слишком часто задумывался о том, кому же достанется имя обречённого. В том, что оно принадлежит именно ему, Телуфинвэ уверился ещё позавчера, оказавшись в ледяной воде и выкарабкавшись лишь сущим чудом.       Валар предрекли им поражение и смерть.       Похоже, что поражение уже здесь. Не за горами и смерть, а за смертью ждёт Внешняя Тьма.       Лайквенесто, ощупав лоб, сказал, что температура спала. Тельво не ответил, лишь сжал губы и обессиленно кивнул головой. Силы говорить покинули его ещё вчера. Его, верно, охлаждало дыхание смерти.       Заскрипели доски палубы – кто-то взошёл на корабль и уже спускался по лестнице. Это были эльдар! Целитель опустил схваченный меч, но интуиция подвела его – наведавшиеся Телери, воспользовавшись этим, набросились на него и скрутили, пинком отправив клинок в угол подальше. Самого Тельво они, похоже, были увидеть рады – кто-то из них даже сказал его имя, на что он ответил кивком. – Atar Alqualondë, – один из Телери пнул связанного Лайквенесто и затем разбил ему нос.       Другой его, впрочем, одёрнул, проговорив что-то на своём мелодичном и текучем, но каком-то слишком быстром языке. Раненого они не тронули – напротив, помогли подняться на ноги и лишний раз перевязали вспоротое осколками плечо.       Тельво они помогли встать, но, когда он пошатнулся, взяли на руки и понесли прочь с корабля. Нельо переполнило иррациональное чувство стыда – они помогли ему, поднявшему меч на их сородичей в Альквалондэ, а отдуваться за это пришлось целителю, который касался меча впервые и никогда не приносил никому ни боли, ни смерти.       Лишь чудом Нельо не стошнил по дороге на берег – вода была покрыта щепой и окрашена кровью, особенно заметной на мелководье. Песок был усеян телами; ещё больше было раненых, и сейчас их спешно перевязывали эльфы и орки. Младшего Феанариона провели прямиком через пляж, завязав, впрочем, глаза и связав за спиной руки. Тем не менее, даже в пелене полузабытья он увидел, что были здесь отнюдь не все корабли флота. Не могло ведь столько пойти ко дну вчера? Или могло, и эта жалкая горстка – всё, что осталось?!       Валар ли топили их в этот шторм? Казалось ведь, что гнев их иссяк ещё во время похода по Араману на север, ко кромкам льдов…       Лайквенесто просил оставить его с Телуфинвэ, и Телери не отказали ему – видели, что рыжий эльф болен – но тоже завязали глаза. Эльфов усадили на холодный металл – он жёг всё-таки температурящее тело даже через накинутую в спешке одежду.       Тельво сделалось хуже; смерть минула, и лёгкий холод сменился внутренним жаром. Ветер бил по лицу настоящими иглами, мешая упасть в забытье от убаюкивающей качки и стука колёс.       Счёт времени был потерян, когда странная повозка остановилась. Тельво почти что пришлось будить, и он не сразу понял, что его глаза уже были свободны. Доселе он подавал признаки жизни лишь раз, когда вдалеке раздался страшный грохот. Рядом сидел Лайквенесто, вновь меняя повязки и накладывая компрессы. Возле целителя оказался Майтимо – живой, здоровый! Лишь лодыжка перевязана аккуратной рукой верного друга. Глаза его говорили о боли и чувстве невосполнимой утраты, но видеть Тельво живым Нельо был рад. Это придало сил, но слова – вроде бы про отца – всё равно звучали так, словно застряли и заплескались, запутались в густом, вязком тумане.       Здесь, впрочем, всё было в нём – над скупым полем словно зависло лёгкое облако, проколотое далёкими горами. Откуда они приехали? Земля тут была сухой и холодной, колёса почти не оставляли на ней следов. Рядом находился колодец.       Майтимо указал рукой; Тельво с трудом повернулся и попытался разглядеть, что же желал показать ему старший из братьев. – Выше, – сказал Нельяфинвэ, и Младший увидел, как из-за гор поднимались облака чёрного дыма.       Их средство передвижения было… Странным. Это была металлическая повозка на крупных колёсах, и запряжены в неё были огромные волки. Больше Хуана! Впереди располагался странный аппарат с табуреткой на вращающемся возвышенном круге, а за ним – ровные скамьи.       Телери носили костюмы сложного кроя; Тельво не разбирался в шитье, но был уверен, что такого количества швов не было ни на какой из валинорских одежд. Сложным, а главное, необычным был и рисунок на этих костюмах – блёкло-зелёные с серым, они шли угловатыми пятнами, сложенными одно в другое и то и дело плывущими маревом. Цвета окружающего пейзажа. На головах у Телери были, видимо, шлемы, но не острые и сверкающие, а покатые, одетые во всё ту же неброскую ткань. Костюм охотника, а не воина.       Быть может, это и была не война, а охота? Разве мог бы кто-то в честном бою победить брата?       При себе Серые (наверное, так их можно было назвать за цвет одежды, верно?) держали и необычное оружие; никаких мечей или луков, только странные выкрашенные блёклой краской металлические трубки с рукоятями и некоторым количеством сложных деталей неясного назначения. За спинами – невиданные торбы, на груди – множество объёмных карманов с коробочками, такими же, как вставленные в оружие. Боеприпасы? Эта штука наверняка стреляет, пусть и не стрелами; Тельво пусть и не был так же хорош в бою на мечах, как братья, но даже он понимал, что таким вот махая много не навоюешь. Вёсла у Телери в Гавани были хотя бы длинными…       Серые эльфы, набрав воды из одиноко стоящего каменного колодца, варили похлёбку; в их торбах нашлись все нужные ингредиенты, и даже бинты доставал Лайквенесто именно из такой, пусть и морщась, глядя на явственно-вражьи творения.       А ведь интересный, сложный мешок. Будь здесь Питьо, он бы точно захотел себе такой же – именно у него была гадостная привычка таскать на охоту всё, что нужно и всё, что даже в теории не может потребоваться. Правда, иногда и планы походов он зачастую генерировал будто специально такие, что пользоваться взятым инвентарём в итоге всё-таки приходилось…       Неужели Мелькор не врал, что суровое Средиземье делает его жителей сильнее и лучше, заставляя справляться со множеством трудностей, придумывать всё новые и новые сложные вещи?       Когда котелок был снят, а суп разлит по порциям в однотипные железные миски из всё тех же торб, одна из нисси – а их тут было целых трое, одетых подобно мужчинам и носящих то же самое оружие – бросила в костёр, отойдя подальше, щепотку ядовито-алого порошка. Взметнулись ввысь искры, и пламя выросло на пару метров, окрасившись в алый. Клубами повалил цветной дым, но его оказалось немного – лишь пара облаков всплыла из костра к тому моменту, как пламя ослабло и через пару минут оказалось потушено.       Телько кормили с ложки – его руки тряслись, да и Лайквенесто кое-как объяснил местным, что лучше не снимать компрессы. Глядя на брошенные в жирный суп сухари Майтимо со смешанными чувствами фыркнул – ему не предложили выбора, тогда как вражьи прислужники жрали их отдельно, макая то ли в какой-то соус, то ли в густую подливку из металлической банки.       Трапеза уже подходила к концу, когда с затянутого тучками хмурого неба к колодцу рухнула чёрная крылатая тень, обратившись весьма порочной наружности и манеры движений девой. Ей она напоминала двоюродную тётушку Иримэ, в последние перед роковой переправой дни крывшей единокровного своего брата ругательствами, которых ей и знать-то не престало. За то и бросили её на берегу; Макалаурэ говорил, что зря. Одета тёмная майе, впрочем, была по-местному, во всё те же неброские одежды со странным рисунком. – Maethatham ah ened, – непреклонно заявил командир Телери. – Mi ú-degitham vuil an Angband, dan le collithach hain an ennas.       Она говорила на том же языке, что и Морготовы эльфы, и, казалось, переругивалась с ними. К чему-то, по-видимому, всё же придя, она уселась с ними и, слив в одну тарелку три недоеденные порции, быстро схарчила супец. Сие было несколько странно – майар ели редко, делая это сугубо для удовольствия. Некоторые в Валиноре (та же самая Иримэ, проводившая с ними немало времени) поговаривали, что они так могли набираться временно необходимых физических сил сверх всякой меры. – Это было ожидаемо, – только и успел сказать Майтимо, когда майе обернулась гигантской летучей мышью, и, ловко подхватив всех троих нолдор в шматок плотной и толстой ткани, рванула ввысь.