***
Убитых было четыре сотни. Раненых – больше двух тысяч. И это – не считая тех, кто погиб с отцом. Погибших на берегу было не менее ста; пропали – шесть сотен. "Нет, – поправил себя Макалаурэ. – Не пропали. Захвачены врагом". – Нужно вооружить не менее пяти тысяч, – поджал губы он. – У нас сейчас от силы две тысячи вооружённых. Тысяча вернётся в строй не раньше, чем через несколько местных месяцев, ещё одна тысяча – под вопросом. Слишком тяжёлые раны. И мы не знаем, сколько осталось у Питьо на юге. Хорошо, если хотя бы половина. – Останутся лишь женщины и дети, – покачал головой Тьелкормо. – Да. Иначе никак. – А когда мы потеряем ещё три тысячи ты вооружишь и их?! – на вспышку гнева обернулись ближайшие нолдор. – Мы не потеряем. Я, – отрезал Макалаурэ, – не потеряю. – Мнишь себя мудрее отца и нас, – Тьелкормо, шипя, вцепился ему в загривок, – брат? – Ты знаешь, что я не это хотел сказать.***
Противник оставил не так уж и много оружия. В основном – убогие стреляющие оглобли, для нолдор скорее бесполезные. Патронов – по крайней мере, на ящиках с боеприпасами к эффективному оружию тенгваром было написано именно это слово – было совсем немного. Макалаурэ было стыдно себе в том признаться, но он искренне жалел, что уничтожены взрывом оказались и крупные пушки. Такое оружие… Не место ему в мире. Сложно было не ликовать сердцем, видя, что этой мощи пришёл конец, но уму-то было ясно, что у противника есть ещё, и что это – всего лишь жертва. Ничего не стоящая для врага. Наверное. Ведь если Моргот и мог что-то ценить, кроме власти, так это оружие, её обеспечивавшее. Было бы очень неплохо захватить хотя бы одну такую. Но нет, так нет. К тому же, даже замаранный кровью сородичей автомат держать в руках было противно. Для большинства. Не для Тьелко. Он, впрочем, предпочёл куда вещь куда более внушительную. Форсированный марш на восток продлился двое суток по звёздам. Макалаурэ с каждой пройденной милей всё больше охватывало беспокойство – полоска суши между горами и морем непреклонно сужалась, вытесняя и лес, и песок, и казалось, что дальше придётся идти уже по колено в воде. К счастью, южный берег залива находился всё ближе; на третий "день", когда нолдор подустали и решили сделать привал, оттуда потянулись столбики серого дыма. – Питьяфинвэ, – улыбнулся Макалаурэ. – Или телери, – резонно возразил ему брат. – Узнаем завтра. Дозоры на оставшихся конях сообщали, что полоска суши действительно скоро кончится, но там же и северный берег почти что сомкнётся с южным. Говорили, что можно перейти вброд – там мельче, чем по колено. Видели пещеру – по ней бежал слабый водный поток, вливавшийся в залив крайне полóго. Макалаурэ надеялся сразу на три вещи, но одёргивал себя. Вряд ли возможно тройное счастье – и проход под горами, и пресная вода, и живые – была также надежда, что оба – братья. – Если там можно пройти, – рассудил Тьелкормо, – то таким шансом грех не воспользоваться. – Если, – ответил Макалаурэ. – И едва ли Морготу этот проход – коли это, конечно, проход – неизвестен. Это осудило пыл брата, но, кажется, не очень-то сильно. Макалаурэ же страшно было подумать, что способно сотворить вражеское оружие в закрытом пространстве, в, по сути говоря, коридоре, где нет ни укрытий, ни простора, да и залечь едва ли получится из-за воды. Если это действительно проход и если Моргот о нём знает – а он не может не знать, он знал даже место высадки! – то обороняться он сможет там месяцами. Впрочем, едва ли нолдор хватит даже на один-единственный месяц такой атаки.***
Питьяфинвэ погиб, так и не встретивши братьев. Макалаурэ винил в том лишь себя. Смотреть на тело брата оказалось тяжело. Куда тяжелее, чем на отца. Тот, впрочем, и не оставил тела. В любом случае, отец пал в бою. Питьо погиб на руках. На пятый день они сделали ещё один крупный привал – нужно было провести ревизию оставшейся пресной воды. А утром дня шестого на востоке послышалась стрельба. Макалаурэ и Тьелкормо, взяв передовые отряды, бросились туда – бой означал, что на том берегу всё же оставались свои. Только потом пришло понимание, что это могло быть и ловушкой, обманным манёвром с целью заставить Нолдор вступить в очередную бессмысленную схватку. Оно им, к счастью, не оказалось. Или к несчастью. Стрельба кончилась быстро. Возле той самой пещеры мирно стояли свои. Отряд Питьяфинвэ. Сказали, что Карнистир причалил гораздо южнее и с тех пор его не видел никто. Куруфинвэ и вовсе пропал. Похоже, погиб ещё на воде. Но всё это было не так-то и важно. Питьяфинвэ был тут. Стреляли в него. Попали. Макалаурэ драл себе волосы. Если бы не привал, они уже были бы здесь. Они явились бы раньше. Он бы ни за что не пустил брата в ту пещеру-ловушку. Ни за что. Туда пошёл бы разведчик. Тот, кто готов пожертвовать жизнью. Брат был слишком юн и пылок, чтобы обдумывать такие вещи. Его вынесли из пещеры на руках; на руках он и умер, не дождавшись целителей.***
Пещера действительно была тоннелем. Моргот о ней, конечно же, знал. Был полностью прокопан целый пологий рукав – естественный был залит водой и неровен, на нём имелись даже небольшие пороги с водопадом. Вода там, сказали выжившие спутники брата, переливалась радугой. Противник сидел за поворотом, и тот был выстроен так, что превращался в ловушку. Подниматься по порогам не было вариантом – они пусть и выводили на прямую с дневным светом в конце, но и простреливались насквозь. Стоять здесь можно было долго, да и Тьелкормо предлагал штурм. За брата следовало отомстить (сперва, конечно, залечив раны), да и вода в потоке оказалась пресной. Это была просто река, проточившая проход через камень. Запасы уже подходили к концу, и теперь нолдор допивали их, не боясь истощения и не делая пока что никаких новых. Зря. Десятый день оказался безумно паршивым. Враг отравил воду. Нескольких нолдор вырвало кровью; они первыми пошли выпить тем утром. Двое погибли. Запасов почти не осталось. Квенди могут прожить без еды. Кончись еда, и они просто пошли бы на юг, где лес был погуще и кишел птицей. Без еды дойти бы успели. Без воды – нет. Неизвестно, были ли рядом реки помимо этой. – Надо идти на штурм, – заявил Тьелко. – Иного выхода нет. Перебьём их – вода станет чистой. Они, я уверен, попросту подливают яд постоянно или положили у входа в пещеру мёртвые туши. Они не могли отравить источник – вода нужна им самим, а значит, перебьём их – получим и воду. Яд вряд ли был трупным – эффект не тот. – Того им и надо, – пресёк Макалаурэ. – Они хотят принудить нас к этой атаке. У нас просто нет шансов. Всё продумано. – Ты хочешь ждать, пока у них кончится яд? – сжал зубы Тьелко. – А если у них его много? Я что-то в этом не сомневаюсь. Да, даже если яд у них кончится, то они и на трупный могут перейти. Просто убьют с десяток своих орков и положат в реку, делов-то. – Значит, у нас два варианта, – развёл руками Макалаурэ. – Мы можем атаковать, а можем бежать на юг как можно быстрее. Может быть, там и найдём воду. – Атаковать, – вновь настоял Тьелкормо. – Брат должен быть отомщён. И шанс у нас таким образом больше. Уважь его память. Он узнал, что это – проход. Мы должны им воспользоваться. Пусть его жертва не будет напрасной. – Он узнал, что это ловушка, – оборвал Макалаурэ, впервые вспылив на брата и едва не залепив тому пощёчину. – Так уважь его память, – процедил он, – не входи в неё, пусть его жертва не будет напрасной. – Ты погубишь весь наш народ. – Значит, так тому и быть, – Макалаурэ положил руку на меч и произнёс громче, чем следовало. – Я старше, Тьелкормо Феанарион. В отсутствие Нельяфинвэ именно я Нолдоран. И я лучше поведу свой народ на возможную смерть, чем в гарантированно ловушку. – А колодец? – спросил брат спустя пару минут, подавив свою ярость. – Здесь слишком близко к морю, – покачал головой Макалаурэ. – Может не получиться. Лишь потратим время. Да и не хватит на всех, даже если прокопать пару сотен. Можем и вовсе не успеть достигнуть нужного слоя. Нет, лучше на юг, – он принял окончательно решение, и над лагерем разнёсся громогласный командный голос: – Всё живо собрать. Пересчитать воду! Не расходовать её на промывание ран и на коней. Мы идём на юг. Разлетелся гомон. Немного помедлив, Макалаурэ зычно добавил: – Предупреждаю! У нас есть все шансы умереть раньше, чем мы найдём пресный источник. Желающие… могут остаться. Идти на штурм самим или сложить оружие – ваше право. – Ты со мной, брат? – спросил он уже у Тьелко заметно тише. – Да, – было видно, что нелегко далось ему это решение. Макалаурэ выдохнул. Похоже, что именно сейчас начиналось главное испытание для нолдор.***
Это было… Ожидаемо. Такой исход не мог не вызывать серьёзного беспокойства; ожидаем он был лишь сейчас, но ещё два года назад будущее казалось предельно ясным. Телери Белерианда знали теперь слишком много, даже больше него самого; сделанное ими уже было показано остальным, но повторить… Повторить пока что не получалось ни у кого. Лишившийся сил Мелько, ещё четыре года назад вряд ли бывший действительно опасным, затеял новую, неведомую игру, уж слишком напомнившую сейчас жуткую гонку. Они отчаянно нуждались во времени – том самом времени, которого доселе им хватало везде и всегда. Удивительно, но и Нолдор Первого Дома нуждались в нём же. Пожалуй, что его можно было им предоставить. К тому же, подобное было как раз по его части. Ещё раз оглядев Радужное Ущелье, он едва улыбнулся. Несложно. Над Хитлумом всегда облачно. "А ведь иногда и Нолдор есть, чему поучиться у Телери. Жаль, что они этого не понимают. И удивительно, что ты, брат, понял это раньше меня – с твоим-то упрямством..."