Ardaran

27-й год до Восхода Солнца

      Признаться честно, этой зимой я по большей части просто дурачился. Ну как – дурачился? Теперь, когда нависающий груз работ перестал быть срочным, я нашёл время вдоволь погонять по Ард-Галену на санях и на лыжах. Езде на лыжах также обучались рейнджеры; ради такого даже был "придуман" биатлон как с личным, так и с коллективным зачётом, в котором группа работала одновременно и должна была действовать слаженно, поражая группу целей за минимальный промежуток времени, перед этим наиболее рационально их распределив. Наблюдать за такими соревнованиями было приятно, и компанию мне нередко составлял Тŷ, в силу места своего проживания толк в лыжах знавший.       Небольшая шайка угорелых лингвистов, включая меня, занималась латинизацией северного аварина. Пришлось плодить диакритику, причём в совершенно особой системе, потому что, например, сочетание "ea" могло обозначать как палатализованный "а" (то есть как в русском "я" после согласных), так и сочетание "эа". В общем, гласные условных ea, ëa, eä, eao, ëao, oea, oëa, eëa и eea (а также всех вариантах, где диерезис стоит над другой из этих букв) читались по-разному. Выговорить это было практически нереально. А ещё там имелась гортанная смычка, причём не такая, как привычная нам, а куда более лёгкая, но для эльфов всё равно различимая на слух. Мы сперва хотели обозначать её как d перед согласным, например, dn, но оказалось, что есть небольшое количество слов, где такое сочетание полноценно звучит. На тот момент мы уже во всю ржали над латиницей, и я, в порядке хохмы, предложил транслитеровать её единицей. Например, 1oia, "бесконечность". Вариант внезапно зашёл – да ёлы-палы, как до такого вообще можно скатиться-то, это я к некоторым особо умным нашим сейчас обращаюсь! – и я очень долго уговаривал использовать вполне приемлемый вариант через qh. То есть есть coia, есть quoia и есть qhoia, и в последней нет ни звука "к", ни звука "х". Особенно мне понравилось слово qhueam, "агония", где звучит реально болезненный переход с широкой "у" к палатальной "а", причём после вышеупомянутой гортанной смычки. И только попробуйте прочитать его как "к ху*м"!       Всё это было нужно, как вы понимаете, для печатных машинок и будущей книгопечати. С диакритикой у нас проблем не было, она ставилась отдельной клавишей, прямо как комбинируемая в Юникоде. А вот с оригинальной тамошней письменностью проблем было бы очень много.       Занимался я, конечно, и делами куда более на текущий момент полезными. Впервые я применил свои Силы для стройки чего-то полноценного. На краю деревни, возле самых гор, мы возвели два наскоро спроектированных многоквартирных дома, эдакую пару крупных хрущёвок, предназначенную для выдачи квартир временным работникам.       Сделать сами дома оказалось раз плюнуть. Просто повторение одних и тех процедур раз за разом. Вырыть колодцы для свай. Залить сваи. Поставить опалубку. Сплести арматуру. Залить основание. Переставить опалубку. Сплести арматуру. Залить первую половину первого этажа. Переставить, сплести. Залить вторую его половину. Переставить, сплести. Залить. Переставить, сплести, залить.       На то, чтобы провести один цикл, у меня уходило часов так пять. Делал по частям, понемногу. Чисто теоретически я мог бы сделать всё разом, и тогда на один цикл – то есть на половину этажа четырёхэтажки – ушло бы максимум полчаса плюс время для рабочих на перестановку опалубки. Но я решил не рисковать, пока строили первый дом. Сделать всё разом я попробовал только с верхней половиной последнего этажа второго. Получилось, вроде бы держится.       Понаблюдать за тем, как Вала плавит стальные слитки и прямо в воздухе плетёт из них арматуру, а потом заливает всё это на месте расплавленным базальтом, приходили очень многие эльфы. Это немножко мешало; пришлось отогнать их подальше, потому что если б я потерял контроль – а я мог – то их в прямом смысле окатило бы лавой или расплавленной сталью. С совершенно закономерным исходом.       Ясен пень, что орки и пленные нолдор со стройплощадки также сгонялись прочь на время моих манипуляций.       Обходился без песен. Лишь в самый первый раз я решил приколоться, погорланив какую-то чушь про некоего Боба-строителя, давным-давно слышанную от однокашников школьной эпохи: – Бо-о-об стро-и-и-итель всё-ё-ё постро-о-о-ит, – что было дальше я не знал, и потому закончил импровизацией, – без осо-о-о-обенных проблем!       В отличие от уже успешно проведённого на небезызвестном Гавриле опыта данное песнопение было бессмысленным.       Пожалуй, стоит рассказать о том, что же такое мы построили. Это напоминало… Не знаю, что это напоминало. В общем, по площади основания в два раза больше привычной хрущёвки, квартиры площадью больше, потолки выше, но всё равно не шик. С личной избой не сравнилось бы, если бы не одно крайне важное "но".       Наконец-то сделали вакуумный насос.       Да, у нас всё ещё не было возможностей получать инертные газы, но вакуум-то есть! А значит, лампа накаливания может использоваться на практике. Повсеместная электрификация Ангбанда стала вопросом времени – подобие ТЭС было почти достроено, осталось лишь доделать сам генератор и некоторые трансформаторы.       Дома были построены так, что в них подразумевались электричество и водопровод. Мы даже о мусоропроводе не забыли. О том, что унитазы привычной нам формы мы сделали ещё в самом начале моего пребывания здесь, упоминать, наверное, даже не стоит.       Фасадом результат моих игр в строителя был куда больше похож на сталинку раннего периода, когда в СССР ещё царил постконструктивизм. Всё это чудо – шестьдесят на двадцать метров, чтоб вы представляли. Присутствовали французские балконы. Сам базальт смотрелся не очень. Не сильно отличался от бетона, разве что темнее. Мои ожидания на его счёт в этом плане не оправдались, и мы потратили некоторое время на штукатурку. Можно было бы облицевать гладкими плитками, но долго. Чисто эстетики ради я всё-таки приказал облицевать ими первый этаж. Вышло – как мне кажется – очень даже неплохо. По сто двухкомнатных квартир в каждом доме.       Эта стройка была закончена к середине зимы – темпы поистине ударные! – и потому, увидев результат трудов своих, я порешил усадить архитекторов ещё за один дом, ещё крупнее, уже в семь этажей, с магазинами на первом и элитными двухъярусными квартирами на шестом-седьмом по двести сорок метров квадратных в сумме каждая. Для меня, Лутиэн, Майрона и остальных.       Ждать проекта пришлось почти полтора месяца, и строить его мы начали только в начале весны. Семьдесят на тридцать, и высотой в двадцать пять, но седьмой этаж меньше по габаритам и окружён своеобразными верандами, стоящими на этаже шестом.       К тому моменту первые два дома уже были заселены, а некоторые из наших укатили обратно в Белерианд. Появились пустые избы. Видя такое непотребство, я постановил, что на пустые избы будет взиматься налог. Ну как – налог? Не налог, а, скорее, арендная плата. Пока рабочий живёт в самостоятельно или на свои деньги силами орков построенной избе, он за коммунальные услуги и вообще занимание места не платит. Но как только он съезжает, оставляя избу пустой и занимающей место, он должен за неё платить. Пусть либо продаёт кому, либо просто передаёт нахаляву. Лишь бы не пустовало, создавая нам логистические проблемы.       Пока что эта арендная плата не взималась из-за ситуации с продовольствием, но предупреждение было сделано.       Элитный дом я строил уже быстрее, и потому готов он был меньше, чем за месяц, причём две трети этого времени ушли на прокладку коммуникаций и обустройство квартир. Работа шла круглосуточно, группы орков и нолдор просто сменяли друг друга, когда у них от укладки опалубки и беготни прочь и обратно начинали заворачиваться руки.       В кое-то веке я сидел за печатной машинкой и мог смотреть в окно! К середине весны электрики наконец-то разобрались с ТЭС и теперь у нас был бесперебойный переменный ток двести двадцать вольт пятьдесят герц. Посмотреть на свет из окон собирались зеваки.       За зиму усилиями наших эльфов и пленных нолдор – вторые-таки выучили Синдарин! – были построены два пассажирских вагона и кое-что ещё. Двадцать пять купе по четыре койки, то есть в сумме сто мест, четыре душевые, шесть туалетов и специальное помещение с раковинами, как в китайских поездах. Не надо ждать, чтоб вымыть руки. Тележки были уже современные и по две на вагон, но каждая – с четырьмя осями и диаметром колеса метр двадцать пять.       В апреле очень много сил было потрачено на то, чтобы переставить на такие же тележки вагон Королевский и заодно его электрифицировать. Проблемы возникли с аккумуляторами – надо ж было откуда-то брать ток, пока поезд стоит – но они решились через прокладку ещё одного провода от локомотива к вагонам и использования работы турбины даже тогда, когда она не передаётся на колёса.       Длиной вагоны, как вы помните, были сорок шесть метров. Эту величину мы установили уже давно и от неё не отходили.       Но самое главное – это то самое "кое-что ещё". Был построен второй локомотив! Паровоз. На обычных котлах, не на турбине. Кажется, мы-таки излечились от желания пилить как можно более сложные конструкции без острой на то необходимости. Так куда легче с реверсом, плюс расход угля даже упал. Он состоял из трёх вагонов – двух локомотивов и тендера посередине. Тендер держался на трёх четырёхосных тележках, то есть на двадцати четырёх колёсах. Ведущие колёса локомотивов – по восемь на каждом – были трёхметрового диаметра.       Три метра, дамы и господа! Три метра, товарищи и товарки! Вы же понимаете, что это значит? Это значит, что его можно разогнать до двухсот пятидесяти километров в час! Почти все элементы конструкции неоднократно заговорены. Локомотив на такой скорости не развалится. Вот полотно – может. Тут надо испытывать. Но Тинксинн, Гаудан, Майрон и несколько наиболее доверенных из нолдор – тех, что из первой партии пленных – сообщали, что до сотни можно разгонять без опасений. Выдержат и полотно, и тележки остальных вагонов.       Мы этого делать пока что не будем, потому что у нас сильно выросло потребление угля (ТЭС, ёлы-палы), а его добыча только упала из-за массового мора орков на войне. Надо бы сделать отбойный молоток. А ещё лучше – буры и передвижные опоры для добычи лавовым способом.       Главное – никаких проблем с реверсом. Это увеличит частоту рейсов раза в полтора, если не два.       Внешне локомотив выглядел просто ультрасовременно. Космолёт! Даже по нашим меркам. Полноценная кабина – кабина, а не будка экипажа! – впереди сверху. Плавные, приятные глазу очертания. Визуально очень низкая посадка; фальшборта и нос буквально скребут землю. Всё это выкрашено в чёрный с широкой белой полосой и надписью "Созвездие Л2". Перекрасили в том же стиле и пассажирские вагоны.       Первый свой полноценный рейс новый локомотив совершил с нами к Хелеворну в конце мая. Ну, не к Хелеворну – так, до вилки Большего Гелиона. Ехать примерно четыреста тридцать километров.       По этому поводу мы обратились к ещё в начале зимы поступившему от Эльмо по телеграфу крайне конструктивному предложению сделать вагон-конюшню. Свободных тележек мы не имели, а потому переоборудовали одну из платформ. Не знаю, почему мы не сделали этого раньше. Карету, вон, везли на платформе, на ней же привязали волколаков. Когда садились на локомотив, пришлось оставить всё это возле путей для того, чтоб транспорт наш забрали следующим рейсом.       На "разведку местности" мы ехали капитально, взяв с собой и орков, и пленных нолдор-рабочих, и, конечно же, некоторое количество солдат. Лутиэн, последнее время часто общавшаяся с Маэдросом и его братцем, сообщила, что первый хотел бы напроситься с нами чтоб хотя бы что-то увидеть в Белерианде, но мы его не отпустили. Он руководил из Ангбанда своим "королевством" в Хитлуме по телеграфу.       Электрическое освещение вагонов было божественным. Я-то уже видел ламу накаливания – её чуть ли не всему Ангбанду презентовали, да и в квартирах они уже были – но для многих, особенно для нолдор, они впервые находились на таком маленьком расстоянии.       Мы ехали шесть часов, разогнавшись в какой-то момент до восьмидесяти километров в час. Еды, как вы помните, было немного, и потому мы, как и в прошлый раз, просто пили и беседовали обо всём. Наскучило это быстро, ведь с нами не было Кирдана, Тингола и Эльмо, с которыми можно было бы обсудить что-то особое. Майрон, Гаудан и Лутиэн ушли наверх, а я залёг на оставшиеся часа четыре в ванной. С новой проводкой, нагревателями и вообще похорошевшей электрикой вода наконец-то грелась так, как должна была. Я за последние месяца два привык в ванной чуть ли не спать.       Портит меня такая жизнь, портит. Сначала к двенадцатичасовому сну, потом к долгой жратве нахаляву привык, каждый день как в дорогом ресторане, только больше, а теперь, когда жратва кончилась, начал оккупировать ванную и дрыхнуть прямо в ней. Ещё немного, и, тьфу-тьфу-тьфу, буду в, прастихоспаде, джакузи с проститутками плескаться. И омаров жрать, когда с Гаванями сообщение наладят нормальное.       Меня ж перед отъездом из Бритомбара там накормить попробовали. У них и так с продовольствием после боёв было туго, вот они и перешли на омаров и рыбу почти окончательно. Это был крайне забавный случай.       Думаю, для многих станет открытием, но сами по себе омары по большей части являлись едой чуть ли не бомжей и даже удобрением вплоть до волосатых годов девятнадцатого века. Слуги даже забастовки устраивали, мол, кормите нас ими не чаще трёх раз в неделю. Всё дело в способе приготовления. До некоторых вещей надо тупо догадаться, причём сделать это намеренно почти невозможно, и некоторые в принципе требуют навыков. При непонимании этих вещей лобстер становится практически несъедобен (как минимум гадок), а иногда и ядовит. Деликатесом он стал только после того, как его повсеместно истребили. Подорожав, он стал товаром сугубо для тех заведений, где готовить его могут и умеют. Погано приготовленного омара на Земле встретить крайне сложно, разве что самим купить и облажаться. А вот в Арде…       В общем, сжалившись над фалатрим, доселе омаров практически не евшими, я попытался выудить из своей памяти когда-то чисто по приколу пролистанные мной кулинарные книги, и, в частности, статьи об этом няшном морском уродце и рассказать местным хоть о чём-то. Тамошнего лобстера – здоровенного, собака, это ж, считай, Европа, а значит, и омар тут европейский – я в приступе благородства так и не поел, а зря. Оказалось, что я пусть и Айну, но к телу привязан в степени достаточной, чтоб в еде всё-таки нуждаться, пусть и даже реже, чем эльфы. В итоге я выжрал энное количество бесценного в Ангбанде хлеба и в следующий раз рубал только когда к нам привезли рыбу из Гелиона, которой после начала использования сетей стало достаточно много. Чистая рыба без хлеба, мяса и лимонов, правда, задрала за неделю, и потому дальше я снова голодал.       Хелеворн оказался местом очень красивым. Само озеро – вытянутое и чёрное, гладкое, зеркальное – действительно не цвело. В нём отражались звёзды и гора Рерир, крупнейшая из рядом присутствующих. Скалы вокруг покрыты лиственным лесом. Лишь несколько из скал переходили во фьорды; большинство находилось на отдалении достаточном, чтобы построить на берегу целый городской комплекс, плавно поднимающийся с юга на север к Рериру.       Место было поистине идеальным. А главное – незаселённым. Может быть, в горах есть гномы, но осталось им немного.       Прямо здесь, под наскоро поставленными палатками на временных столах, родился проект Tinthadhor Helevorn, "Партрегион Хелеворн". Мы решили с нуля построить здесь город. Идеальный город. Город, целиком управляемый Партией и сделанный для неё же. Максимально современный для текущих возможностей и представляющий для себя эдакую административно-культурную столицу.       Главным зданием должен был стать Дворец Партии. В нём – кабинеты, телеграф, залы заседаний. Рядом – универсальный павильон для выставок достижений хозяйства и технологий. Ресторан. Как минимум четырёхэтажный клуб с кинотеатром. Университет. Гостиница для приезжающих депутатов и общежитие для студентов и местных рабочих. Замок-казарма для партийного вооружённого формирования. Его можно прикопать в гору. Виллы для меня, Лутиэн и Майрона плюс возможность строить подобные для других. Технические здания – желательно в горе. Ну и, конечно же, вокзал. Сюда надо будет протянуть ветку железной дороги, о чём распоряжение было отдано тотчас же.       Тролли-то есть. Проблема в том, что использовать всех разом на стройке дороги просто невозможно. Есть некий предел, дальше которого – всё. Приходится вынимать сваи и вбивать заново, потому что они ставятся криво. У нас сейчас достигнута максимальная скорость работы, и увеличить её невозможно никак. Зато взять оставшихся троллей и строить ещё один кусок, уже в другом месте – пожалуйста. Надо только увеличить выпуск рельс и свай, а это дело нехитрое, тут экстенсив, а не интенсив, он по сути своей не сложен и достигается лишь за счёт увеличения количества станков.       У озера мы провели десять дней и лишь затем отправились назад. Бóльшая часть времени ушла на составление достаточно подробных карт и снятие мерок с ландшатфа – надо ж решать, что куда пихать будем. Вся поездка заняла таким образом месяц. На этот раз, впрочем, на обратном пути я спал. Слишком замотался совершать этот странный переход, когда часть группы на лошадях, часть – включая меня – на телегах, и оставшаяся часть – пешая. Всё это двигается, как вы понимаете, с разными скоростями.       Больше всего мы ждали сейчас урожая. Очень глупо было приехать в такое красивое место, как Хелеворн, и… Не пожрать там.