Исправлю/The Fix

«Андреа» Энди слегка пошевелилась, повернулась и улыбнулась голосу Миранды, вторгшемуся в ее смутные сны. «Андреа.» На этот раз в слове было больше силы, и Энди заворчала, снова перекатываясь и натягивая подушку на лицо. По-видимому, это должен был быть один из снов, где Миранда была нетерпелива или сердита, скорее всего, кошмар, а не один из тех снов более…приятного содержания. В любом случае, она не собиралась просыпаться от сна, где была Миранда. Ей было слишком уютно, тепло и хорошо. Она услышала покорный вздох и почувствовала, как кто-то легонько потряс ее за плечо: «Андреа. Проснись.» При этом, несмотря на то, что она чувствовала себя сонной и одурманенной, Энди проснулась, не желая даже в полусне игнорировать прямой приказ Миранды. «Что… О Господи!» Миранда, настоящая, а не плод ее воображения, стояла рядом с кроватью, положив руку на плечо Энди и нетерпеливо поджав губы. Энди покраснела и поспешно одернула ночную рубашку, задравшуюся до бедер. Она не была до конца уверена, что случилось с одеялом, за исключением того, что на ней его больше не было. Глаза Миранды проследили за движением руки Энди, когда она поправляла свою одежду, выглядя внезапно удивленной. Когда Энди села, Миранда сказала: «Я уж было начала беспокоиться, что холодная вода может помочь тебе встать с постели. Там в шкафу есть одежда; что-нибудь с левой стороны, поближе к двери, должно подойти. Косметика в шкафчике над раковиной. Рой будет через двадцать минут, и я надеюсь, что к тому времени ты будешь готова». После того как Миранда вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, Энди потратила по меньшей мере три из своих драгоценных двадцати минут, просто сидя на кровати и глядя на дверь. Голова слегка болела, но не слишком сильно, учитывая количество выпитого алкоголя. Ее мозг все еще пытался прокрутить в памяти прошлую ночь, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Окей. Я спала здесь. Инцидент с Ирвом. Миранда одолжила мне пижаму. Близнецы. Моя стрижка. Стивен. Все в полной заднице. И я спала здесь. Энди рассмеялась над собственными бессвязными мыслями. Она определенно не была жаворонком. Последняя мысль, промелькнувшая в ее голове: «Двадцать минут!» Она вскочила с кровати, чуть не задев ногой комод и оказавшись в опасной близости от того, чтобы громко выругаться. Если бы она была в своем собственном доме, то, скорее всего, не только ушибла бы палец на ноге, но и потратила бы по меньшей мере целую минуту, проклиная свою боль, свои ноги, свою работу, Миранду Пристли, утренний час и все остальное, что могла придумать. Она всегда находила, что для того, чтобы быть оптимистом на публике, нужно выплеснуть всю негативную энергию в хорошей ругани когда она наедине с собой. К счастью, инстинкт самосохранения удержал ее на верном пути, который привел к шкафу. Потянув к себе одну из темных дверей, зажегся свет, и у Энди отвисла челюсть. От осознания того, что это комната Миранды и, следовательно, даже не ее повседневный гардероб, голова заболела еще сильнее. Только Миранда чувствовала необходимость держать в запасном шкафу больше одежды, чем у Энди было за всю её жизнь. Заметив, что некоторые вещи лежат в мешках на полу, Энди поняла, что это, скорее всего, образцы, которые дизайнеры любят посылать ей. Дизайнеры чувствовали необходимость присылать Миранде подарки (плохо замаскированные взятки) и это без конца раздражало модельеров. Для нее не имело значения, на сколько предметов одежды они потратили впустую свое время, разрабатывая их только для нее, если их качество не соответствовала ее стандартам, она не проявляла никакого фаворитизма. Энди понимала, в какое неловкое положение это поставило ее, поскольку она не могла точно отгадать одежду: каждая вещь была уникальной, и их было так много, что можно было бы создать целый рынок из обносков Миранды. Вместо этого у нее был шкаф, полный образцов, подарков и другой разнообразной одежды, которую она может когда-нибудь надеть, а может и не надеть. Сегодня Энди наденет что-то из этого. Миранда была права, образцы, ближайшие к двери, были примерно ее размера, и она быстро скользнула в подходящую пару темно-синих трусов La Perla и бюстгальтер. За ними последовали юбка и блузка без бретелек, длинный тонкий свитер и те же туфли на каблуках, которые она надела накануне вечером, не желая брать еще и туфли. С помощью зеркала в пол она расчесала волосы в презентабельный беспорядок, прежде чем отправиться в ванную чтобы сделать макияж. Когда она была готова, то была потрясена, увидев, как мало времени ей потребовалось. Без привычной сушки феном и/или выпрямления и/или укладки волос, она сэкономила более десяти минут в своей традиционной рутине. Она встретила Миранду на кухне и сразу же была поймана этим пронзительным голубым взглядом. Она сделала паузу, позволив Миранде закончить обычную проверку её наряда. Этим утром Миранда, казалось, не торопилась. Ее глаза задержались на волосах, легкий наклон в уголке рта, который мог бы быть почти улыбкой. Взгляд медленно скользнул по ее шее, туловищу и ногам. Она никогда не задерживалась на одном месте, и все же Энди было не по себе от этого чтения. Возможно, дело было в том, что она стояла на кухне женщины, но что бы это ни было, ее тело, казалось, настроено реагировать так, как будто это была рука, ласкающая ее тело, а не просто взгляд. Она знала, что краснеет, что ее грудь сжимается, что живот слегка дрожит. Энди прикусила губу, пытаясь прийти в себя. Глаза Миранды, наконец, снова вернулись к ней, и теперь она действительно слегка улыбнулась. «Хорошо. Похоже, эта одежда наконец-то нашла себе хорошее применение.» Она взглянула поверх головы Энди на часы: «Я слышала, как подъехал Рой. Может быть, мы и вправду сегодня придем пораньше». Не зная, как на это реагировать, Энди обрадовалась, что Миранда повернулась и направилась к двери. Если Рой и удивился, обнаружив Энди в доме Миранды так рано утром, то не подал виду. Они ехали молча, как всегда, когда у Миранды не было для нее конкретной задачи, но опять же, это было не так, как всегда, потому что что-то изменилось между двумя женщинами, и Энди не знала, бояться ли этой перемены или радоваться. Когда показалось здание «Элиас-Кларк», Миранда сказала: «Высади нас напротив Старбакса». Услышав эту просьбу, Энди заметила вспышку удивления, отразившуюся в глазах Роя, но он кивнул, останавливаясь перед оживленным кафе. Когда Рой отъехал, Энди последовала за Мирандой внутрь, не совсем понимая, что происходит. К ее удивлению, Миранда действительно соизволила объяснить: «Мы пришли рано. Мне не нужно доводить своих сотрудников до сердечного приступа, и я не хочу, чтобы у Ирва был какой-то предлог отнимать у меня хотя бы минуту свободного времени.» Внезапно рядом с ними появился взволнованный кассир и попросил принять заказ. Очевидно, даже «Старбакс» будет ждать Миранду Пристли. Миранда заказала два кофе, и через мгновение они появились, оба дымящиеся. Энди направилась к двери, ожидая, что Миранда возьмет с собой кофе, но нет. Миранда, казалось, была полна решимости сделать все это утро отличным от ее обычной рутины, и это заставляло Энди нервничать и беспокоиться. «Андреа, куда это ты собралась? Присядь на минутку, а то я подумаю, что ты хочешь поторопиться на работу. У нас есть двадцать минут.» Так они и сидели, Миранда потягивала кофе, глядя в окно, а Энди пыталась беззаботно подуть на свой. Она не могла пить его таким горячим, как Миранда. Молчание затянулось, Энди не желала испытывать судьбу светской беседой. Вместо этого она воспользовалась моментом, чтобы понаблюдать за Мирандой. Это было то, что она делала так много раз, но вряд ли когда-либо с намерением просто посмотреть. В конце концов, это было опасно, потому что чем дольше она прослеживала линию этого безупречно несовершенного носа, выискивала едва заметные морщинки вокруг глаз, рта.… Каждый раз, когда она смотрела на него, она испытывала искушение, о, такое искушение, очертить каждую отчетливую черту кончиками пальцев, губами.… Молчание нарушила Миранда, повернувшись к Энди, которая старалась не выглядеть виноватой, будто она пялилась на неё. То, что она так и делала, не имело значения. — «Скажи, Андреа, ты все еще живешь в той же квартире?» Энди предположила, что даже Миранда иногда вела светскую беседу, но она все еще была удивлена вопросом: «Ага, э-э… да» — поправила она, потрясенная тем, что ее рот вообще произнес слово «ага» в присутствии Миранды. Вместо того чтобы быть раздраженной, Миранда выглядела просто удивленной. Она снова погрузилась в молчание, отчего Энди заерзала. Она была от природы разговорчивой особой, и эти три слога вряд ли смогли бы ее успокоить, если бы от нее ожидали, что она останется сидеть здесь. Она в который раз задалась вопросом, почему она здесь, сидит в кафе, второй раз за столько дней занимая свободное время Миранды Пристли. В каком-то смысле ей хотелось уйти, оставить все, спасти то, что осталось от ее эмоциональной связи с остальным миром, разорвав ее с этой женщиной, но она уже знала, что это не сработает. Она пыталась. И потерпела неудачу. Поэтому вместо этого, она хотела бы сидеть здесь каждое утро и наслаждаться каждым моментом в окружении этой женщины. Не успела она сделать и трех глотков кофе, как тишина навалилась на нее всей тяжестью, и она выпалила: «Я скорее всего перееду в ближайшем будущем. В новую квартиру.» Миранда, казалось, ничуть не смутилась внезапной вспышкой Энди и просто кивнула, как будто в их разговоре никогда не было паузы. «А твой… гм… личный шеф-повар что думает об этом?» «Что?» — спросила Энди, совершенно сбитая с толку. Миранда пренебрежительно махнула рукой. «Мальчик, — сказала она. — Тот, чей день рождения, так отвлек тебя на моем благотворительном вечере.» «Ой! Нейт.» Энди была весьма удивлена, что Миранда вообще знала о существовании её бывшего, и не смогла удержаться от легкого смешка при упоминании титула личного шеф-повара. — «Нет, я имею в виду, ему не нужно знать. Его… э-э-э… больше нет в кадре.» Миранда выгнула бровь. «Понятно», — сказала она. С этими словами она допила свой кофе и встала, предоставив Энди поспешно сделать последний глоток и броситься за ней под удивительно чудесный звук: «Пойдем, Андреа». В течение дня было очевидно, что ничего не изменилось. К полудню Миранда уволила трех младших сотрудников, Эмили, казалось, разрывалась между тем, чтобы вырвать свои собственные волосы или вырвать то, что осталось от волос Энди, и все в журнале было неправильно для быстро приближающегося срока выпуска журнала. Другими словами, это был совершенно обычный день в «Подиуме». Большую часть дня Энди проводила за письменным столом, отвечая на телефонные звонки. Ирв звонил дважды, но оба раза ей удавалось отвлечь его внимание, чтобы он не беспокоил Миранду. После второго звонка Миранда вызвала Энди в свой кабинет. «Закрой дверь.» Энди так и сделала. Как только она встала на место, Миранда позволила кривой улыбке промелькнуть на ее губах. — «Андреа, как бы я ни ценила твою заботу, ты не можешь решить мою проблему, не впуская Ирва в этот кабинет. Я не могу быть «в настоящее время занята в другом месте» каждый раз, когда он звонит. В следующий раз пошли его ко мне.» «Да, Миранда», — неохотно ответила Энди. Как бы ей ни хотелось держать Ирва подальше от своего босса, она понимала, что ведет себя неразумно. И снова губы Миранды дрогнули. Это была не совсем улыбка, так как Энди была уверена, что сегодня она заработала больше, чем ей полагалось, но это было веселье, тем не менее. — «Должна сказать, я польщена тем, как… решительно ты настроена. Мне понадобится твой телефон в четыре тридцать, и Книга будет закончена до моего отъезда сегодня, так что ты можешь отправиться домой, как только я верну твой телефон.» Хотя Энди хотела возразить, что она все еще может работать, она была слишком шокирована предложением о раннем уходе, чтобы составить предложение. Прежде чем она успела возразить, Миранда закончила: «Это все». Когда пробило четыре тридцать, Энди осторожно вернулась в кабинет Миранды. Редактор склонилась над стопкой фотографий, поглощённая своими мыслями. Пока Энди ждала, не желая ее беспокоить, она сняла очки для чтения с переносицы. Она медленно провела одним концом туда — сюда по губам, созерцая два изображения с медленным вздохом. Энди нравилось наблюдать за ней в такие моменты, когда она создавала очередной шедевр так, как никто другой не мог. Поднеся фотографию к свету из окна, она увидела Андреа. «Ну, не стой там», — отрезала она, ставя очки на стол. — «Закрой дверь и сядь.» — Она указала на кресло напротив. Энди повиновалась, вытащила из кармана свой слегка потрепанный телефон и протянула его Миранде. Миранда взяла его двумя пальцами, как будто он был обмазан чем-то мерзким. «Правда, Андреа, » — сказала она, глядя на исцарапанную и покрытую ямочками поверхность. — «Разве я не плачу тебе достаточно, чтобы позволить себе что-нибудь, кроме ископаемого?» Вообще-то нет, подумала Энди, но вслух ничего не сказала. Она знала, что ее телефон был, мягко говоря, куском дерьма, но она привыкла к нему, и кроме того, она бросила свой рабочий телефон в фонтан и не могла позволить себе заменить его, не объяснив точно, что случилось со старым. Миранда фыркнула, видимо, приняв ее молчание за ответ. — «Пусть Эмили добавит тебя в список компании до завтра.» Энди кивнула. Она ждала «это все» или какого-нибудь другого обычной фразы, чтобы уйти, но вместо этого заговорила Миранда. «Я хочу провести юридическую процедуру, не прибегая к услугам моих обычных адвокатов или публицистов. Сейчас они все перегружены делами о разводе, и я не могу позволить себе, чтобы кто-то из них проговорился о Ирве. Обычно Лесли заботится о публичности, но в последнее время она разочаровала меня, и не все в ее компании так молчаливы, как следовало бы. Я нашла компанию, готовую работать со мной тайно, но мне нужно быть уверенной, что они так же юридически подкованы, как они уверены, и что я не связана с каким-то… гнездом террористов или других нежелательных лиц.» Энди медленно кивнула, обрабатывая информацию, но не понимая, зачем ей все это рассказывают. «Ты ведь училась в колледже на юридическом факультете, не так ли?» «Да…» Энди ответила неохотно: Она хотела успокоить отца и поэтому добавила к своему и без того загруженному расписанию несколько юридических занятий. «Как ты наверняка знаешь, я уволила своего юрисконсульта в прошлые выходные.» Энди сглотнула. Она действительно знала. Миранда не уволила его как такового; скорее она велела Энди уволить его. Это было немного травмирующим опытом для нее, потому что шикарный, достойный, несколько пожилой джентльмен действительно начал немного плакать. Однако не это заставило ее горло внезапно пересохнуть. Это было потому, что она знала, к чему ведет Миранда, и ей это не нравилось. Не говоря уже о том, как странно было Миранде ходить вокруг да около. Если бы она хотела, чтобы Энди— «Ты будешь… заменять его, пока не прояснится дело с Ирвом.» И вот оно. Так она и сделала. В течение следующего часа она молча сидела напротив Миранды, делая работу, которую так старательно избегала. Сначала Энди колебалась, не зная, как сказать Миранде, что первая компания определенно работает не совсем на дружественной стороне закона, но когда они тайком предложили «поиск дома», Энди, наконец, протянула руку и ударила пальцем по кнопке разъединения. Хотя Миранда выглядела слегка шокированной её дерзостью, она все же одобрительно кивнула, и Энди подумала, не было ли это, возможно, своего рода проверкой, видя, что у Миранды есть вторая компания на готове. После этого Энди перешла в режим адвоката, чего она не делала с тех пор, как в последний раз занимала должность присяжного, но она была полна решимости сделать это как можно более эффективным и профессиональным. А также легальным. Законность определенно была бы кстати. Она не допустит, чтобы Миранда попала в еще большую задницу, чем та, в которой она уже оказалась. Хотя было несколько мест, где вторая компания начинала забредать на легально-серую территорию, Энди ловила взгляд Миранды, качая головой, и Миранда отчитывала представителя, пока он не давал ей другого выбора. К тому времени, как час истек, они разработали полностью законное расследование того, что, по мнению Миранды, могло привести Ирва в тюрьму: его политики расходов в отношении бюджета компании. Хотя Миранда предпочла бы, чтобы его арестовали за сексуальные домогательства, когда она видела, как он вел себя с некоторыми моделями, а также с ней самой, если она не согласится дать показания, ей придется жить с обвинениями в растрате. Когда они закончили разговор, Энди сказала: «Ты знаешь, что твои финансы, вероятно, также будут изучены.» Миранда бросила на Энди острый взгляд. -«Ты обвиняешь меня в лицемерии, Андреа? Думаешь, я тоже ворую деньги?» Энди быстро отступила. «Конечно, нет, Миранда. Я просто беспокоилась о публичности. Я знаю, что ты пыталась избежать этого, но …» Миранда вздохнула. «Разве ты не заметила, когда, по их расчетам, Ирв должен быть впервые вызван в суд? Это на следующей неделе. Развод должен быть завершен к этой пятнице, в худшем случае — в следующий понедельник. К тому времени Лесли сможет справиться с любой прессой, которую я смогу привлечь. Кроме того, мне, в отличие от нашего уважаемого генерального директора, нечего скрывать в своих финансовых делах с Элиасом-Кларком.» В этот момент на лице Миранды появилось странное выражение, и она откинулась на спинку стула, внезапно расслабившись. У Андреа возникло ощущение дежавю, она вспомнила тот мирный момент в её особняке прошлой ночью. Миранда снова вздохнула, но на этот раз с легким смешком в конце. Она снова подняла голову, ее глаза горели прямо в глазах Энди. «Я никогда не думала, что доживу до этого дня, Андреа, но я верю, что на этот раз все идет абсолютно правильно.» Энди была уверена, что ее скептицизм был ясно написан на ее лице. Правильно? Ее пытались сместить, она развелась с мужем, ее практически заставили доверить секретарше личную информацию, и она думала, что все идет хорошо? Но, должно быть, происходило что-то, чего Энди не понимала, потому что Миранда была в самом лучшем настроении, которое Энди когда-либо видела. На самом деле она откровенно смеялась над выражением лица Энди. Хотя и сдержанный, смех был явно настоящим, так как он наполнил все лицо Миранды живым сиянием. Наблюдая, как смеется Миранда, Энди удивлялась, как можно влюбиться в эту женщину больше, чем она уже влюбилась, но, боже, этот смех, если бы она могла слышать его каждый день, иногда пробуждать его в ней, она могла бы быть самым счастливым человеком на свете. Смех длился всего мгновение, прежде чем он снова превратился в тот взгляд, который Андреа не могла понять, с этой маленькой, хитрой ухмылкой на губах. «Ты, должно быть, считаешь меня сумасшедшей, — сказала Миранда. — «Но ты только подожди, Андреа…» — она замолчала, и так же быстро, как и веселье, оно исчезло, сменившись серьезным, почти страдальческим взглядом: «…Просто подожди, — эхом отозвалась она. — «Одна неделя», — наконец пробормотала она, словно размышляя вслух. На мгновение в кабинете воцарилась тишина, каждая смотрела на свой участок пустой стены, погруженная в совершенно разные мысли. «Ирв сказал, что он в лифте, и если его сейчас не соединят с вами, он сойдет на этом этаже, а не на бюджетном совещании.» Мгновенно лицо Миранды полностью закрылось. — «Соедините его.» Эмили вышла, и Миранда схватила телефон, прежде чем он успел зазвонить. — «В самом деле, Ирв, в этой мелодраме нет необходимости…» Энди не смогла сдержать легкого фырканья, и Миранда бросила на нее взгляд. Сделав вид, что не слышит, о чем болтает Ирв по телефону, она протянула Энди её телефон. Прикрыв рукой трубку, Миранда быстро сказала: Будь здесь завтра рано утром, в «Старбаксе» в то же время, что и сегодня. Это все.» Когда Энди собирала вещи, Эмили огрызнулась с другого конца комнаты: «Только не говори мне, что после стольких лет тебя уволили.» Энди улыбнулась. Несмотря на почти постоянное состояние саркастической стервозности, Энди искренне нравилась огненно-рыжая коллега. — «Еще нет! — крикнула она через плечо, направляясь к лифту. — Может быть, завтра.» Когда двери закрылись, она заметила, как Эмили преувеличенно закатила глаза, и это заставило ее улыбнуться. В общем, ее день был чертовски странным, но он был… хорошим. Так прошла неделя. Каждое утро Энди обнаруживала, что снова пьет кофе с Мирандой. Каждый раз Миранда слегка пугала Энди светской беседой, несколькими личными вопросами. Энди удалось ответить с небольшим количеством заикания, и к среде она даже набралась смелости спросить Миранду в ответ. К пятнице между ними завязалась непринужденная беседа, и Миранда ушла с таким видом, словно была приятно удивлена. Энди нежно лелеяла каждое из этих мгновений. Она не осмеливалась удивляться мотивами Миранды, стоявшим за ними, опасаясь, что они придут к внезапному концу. Вместо этого она пользовалась любой возможностью, чтобы узнать хоть что-нибудь из того, что происходило в голове ее непостижимого, изысканного босса. Каждое утро «Подиум» несся так же, как и всегда. Энди работала за своим столом и выполняла редкие поручения, Эмили лихорадочно бегала вокруг, Найджел делал то, что всегда делал, а Миранда, ну, мирандила. Единственная разница для Энди заключалась в том, что она всегда проводила пальцами по волосам, когда делала что-нибудь. Разговариваешь по телефону с надоедливым покровителем? Проведи по волосам. Повесила трубку после раздражающего диалога с надоедливым работником? Вздохни и проведи по волосам. Входишь на улицу? Проведи по волосам. Выходишь из машины? Проведи по волосам. Для Энди это была пагубная привычка, потому что она давала ей повод для беспокойства, которому она не могла найти объяснение. Ее старая привычка состояла в том, чтобы разбирать ручки и собирать их обратно, но она часто теряла какую-нибудь маленькую, ключевую часть, такую как пружина, и оставалась с идеальной ручкой, которая на самом деле не функционировала. Возня с волосами, которые всегда вставали на место, была идеальным решением для нее, но это сводило Эмили с ума. «Ради бога, перестань чесаться, как какая-то блохастая псина с улицы.» — однажды потребовала она. В другой раз это было: «Неужели ты должна гладить себя каждые пять минут?» Но ее абсолютным фаворитом было: «Продолжай так тереться, и твоя голова станет лысой, как живот Будды», что Энди на самом деле находила довольно умным. Каждый раз Энди мило извинялась за то, что отвлекла ее, и не то чтобы она делала это нарочно, но она никак не могла избавиться от этой привычки. Каждый раз, когда она видела свои волосы в зеркале, она вспоминала нежное прикосновение умелых рук Миранды, и тепло наполняло ее грудь. Впрочем, она никогда не задерживалась на этой мысли надолго, иначе энтузиазм начинал спадать, и остаток дня ей становилось не по себе. Потом наступал полдень, и Энди оказывалась запертой в кабинете Миранды на все большее время по мере того, как проходила неделя. Нужно было вести телефонные переговоры, прокладывать каналы, направлять людей в нужном направлении, как они направляли своих работников в нужном направлении. К пятнице все было улажено. Компания, с которой работала Миранда, оказалась компетентной и эффективной. Они связались с нужными людьми в финансовом мире, заставив их заметить подозрительную активность в бюджетировании Элиаса-Кларка, фактически не сказав ни слова об Элиасе-Кларке, Миранде, Ирве или «Подиуме». Затем они направили этих людей в следственный отдел полиции Нью-Йорка, и с тех пор все сводилось к тому, чтобы просто сидеть и наблюдать за шоу. Последний звонок в пятницу днем предупредил Лесли о черном пиаре на предстоящей неделе. Когда последняя телефонная линия была отключена, Энди наблюдала, как Миранда снова расслабилась, и довольная улыбка украсила ее губы. Внутренне Энди задумалась, Да, месть действительно иногда бывает сладкой, но она не произнесла этого вслух. Миранда отдала телефон Энди, как она подозревала, в последний раз, и Энди встала, готовая уйти, как делала это каждый день. Миранда молчала, пока Энди не подошла к двери, но когда Энди в последний раз взглянула на нее, ее пронзительные бледно-голубые глаза ждали. Впервые с того почти неземного понедельника Энди наблюдала, как Миранда сознательно отпустила стены, которые она поддерживала в офисе. Она позволила себе выразить благодарность и даже прошептала: «Спасибо». Энди видела внутреннюю борьбу, происходящую прямо за этими глазами, и она не была уверена, почему, но она знала, что ей нужно идти. Она кивнула Миранде в знак редкой благодарности, и она была уверена, что хотела сказать: «Пожалуйста», но на самом деле с ее губ сорвалось: «Для тебя что угодно.» Она не стала дожидаться пока Миранда отпустит её, просто повернулась и ушла, гадая, что принесет понедельник. В субботу Энди проспала до смешного долго. Обычно, даже когда она пыталась, ей удавалось поспать только до девяти, прежде чем солнце пробивалось сквозь веки, или звонил телефон, и она обнаруживала, что делает что-то для Миранды, несмотря на выходные. Каким-то образом она заснула, уткнувшись лицом в подушку, и инстинктивно знала, что Миранда не позвонит, поэтому проснулась только в половине двенадцатого. Она позавтракала в обеденное время, слегка разоряясь одним огромным домашним малиновым блином с греческим йогуртом и ломтиками груши. Это был рай. День прошел в том оцепенении, которое всегда бывает после того, как проспишь полдня, но Лили и Дуг уговорили ее пойти вечером выпить. Она весело провела первый час или около того, сидя за пятнистым столиком в самом освещенном углу небольшого караоке-бара, и все восхищались ее новой стрижкой. Она засмеялась, наблюдая, как Дуг и Лили исполняют забавную небольшую программу для какого-то дуэта из альбома Джонатана Ларсона, явно написанного для двух женских голосов, но Дуг храбро спел каждую строчку, оставив Энди согнувшейся пополам в слезах смеха к концу песни. После этого Лили попыталась поднять ее, но Энди слишком устала и была не настолько пьяна, чтобы начать петь, поэтому ей удалось вырваться. «Может быть, позже, — согласилась она, когда Дуг одарил ее своим лучшим неловким щенячьим взглядом, и Лили немного развеселилась. -Ключевое слово «может быть», — быстро добавила Энди. Потом появился Нейт, и все стало еще более неловким. «Эй, ребята!» — крикнул он, заметив их столик. Он нисколько не удивился, увидев там Энди, хотя Дуг выглядел таким же удивленным, как и Энди, увидев его. Лили выглядела виноватой. «Извини, Энди, — прошептала Лили ей на ухо. — Он спросил, идем ли мы куда-нибудь, и я не смогла соврать. Я сказала ему, что ты придешь, потому что, наверное, думала, что он не придет, но …» Энди вздохнула, когда Нейт попытался обнять ее, но, видя, как она продолжает сидеть за столиком, это было одно из самых неловких объятий, в которых она когда-либо была. «Ты отлично выглядишь, Энди» — сказал он, усаживаясь напротив нее. Энди слабо улыбнулась и неопределенно кивнула в знак согласия. Интересно, почему он здесь? В конце концов, он был тем, кто положил всему конец, и тем, кто даже не пытался снова стать друзьями какое-то время. И вот он сидел напротив нее и улыбался той мальчишеской кокетливой улыбкой, которую она раньше находила такой милой. Теперь у нее болела голова. Еще какое-то время все было в порядке, все говорили на нейтральные темы и шутили. Затем Нейт спросил: «Так что же заставило тебя состричь волосы? Это выглядит хорошо и все такое, но на самом деле это не похоже на то, что ты бы сделала…» Энди ощетинилась. Кто такой Нейт, чтобы говорить, будто он так хорошо ее знает? Может быть, когда-то, но теперь у него не было такого права. Энди не хотела выглядеть грубой, поэтому она решила рассказать утреннюю историю в надежде получить несколько смешков, чтобы поднять настроение. Лили застонала от сочувствия и сожаления, когда Энди добралась до резинового цемента, но девушка отмахнулась от нее: «Все в порядке!» — с быстрым заверением, что она действительно хорошо провела время. Она рассказала о своем безумном бегстве домой утром и о том, как плохо это выглядело. К тому времени, как она заговорила о подготовке к работе, она поняла свою ошибку. Тем не менее, Нейт не выглядел обескураженным упоминанием о «Подиуме», и Лили удивилась: «О, да ладно! Ты серьезно пошла на работу вот так?» «Да. Я надела ту совершенно отвратительную шляпу и пошла. Я сделала это как раз перед Мирандой.» «О боже, что она сказала?» — спросил Дуг. К этому времени Нейт уже начал чувствовать себя неуютно. Одно упоминание имени Миранды, казалось, заставляло его нервничать, но Энди вдруг почувствовала потребность немного успокоить всех… Ну, ладно, честность-лучшая политика, верно? «Она потребовала, чтобы я немедленно избавилась от шляпы, хотя, по-моему, она назвала ее «оскорбительным лоскутом ткани».» Дуг и Лили рассмеялись, как в старые добрые времена, когда они вместе смеялись над демоном-боссом Энди, еще до того, как Энди начала ее защищать. «Я сказала ей, что это плохая идея, но она все равно заставила меня это сделать, и она выглядела довольно раздраженной, когда увидела мои волосы. Потом она практически затащила меня в свою ванную и сказала, что собирается все исправить.» «Ни за что, — сказала Лили, широко раскрыв глаза от смеха. — Ты все это выдумываешь.» Энди слегка натянуто рассмеялась и покачала головой. — «Нет. Я совершенно серьезно. Она сделала мне эту стрижку. И я имею в виду… — Она быстро провела по нему рукой. —… разве она не проделала хорошую работу?» Лили недоверчиво покачала головой. — «Ух ты, Энди. Я должна признать, что она действительно проделала. Я никак не могу смириться с тем, что твой босс подстригла тебя.» Дуг кивнул, и Энди не была уверена, соглашался ли он с недоверием или с хорошей стрижкой. Нейт, однако, выглядел совершенно мертвенно-бледным. «Господи, Энди, ты позволила ей отрубить тебе все волосы?» Энди раздраженно вздохнула: «Нет, Нейт, она не «отрубила» мне волосы; она исправила мне целый день несчастья, и я чрезвычайно благодарна ей за это.» Нейт закатил глаза. — «Не могу в это поверить. Я думал, ты уже поняла, что ничего не получишь от этой дурацкой работы, но вместо этого эта женщина все еще обводит тебя вокруг пальца. Разве ты не видишь, что она просто использует тебя?» Энди не хотела этого разговора. У нее уже было такое раньше, и она знала, что на этот раз все будет по-другому: «Она мой босс, Нейт, разве ты не видишь? Она должна использовать меня. Я ассистентка, и моя работа—делать все за нее. Возможно, я не понимала этого тогда, когда только начинала, но теперь я понимаю свою работу и делаю ее хорошо. Это действительно возможность. А теперь, пожалуйста, я больше не хочу это обсуждать. Вообще-то у меня был хороший вечер, но сейчас я собираюсь уйти, чтобы мы не закончили его каким-нибудь громким скандалом, хорошо?» Лили и Дуг застенчиво кивнули ей, и Нейт, казалось, был готов что-то сказать, но Дуг не так тихонько пнул его под столом. «До встречи, Энди» — добавил Дуг. Она быстро обняла Лили и ушла, запрыгнув в такси и направляясь домой. В воскресенье Энди проснулась рано и отправилась на пробежку. На самом деле она потратила некоторое время на то, чтобы выпить чашку кофе и почитать газету, где обнаружила маленькую заметку на шестой странице, объявляющую о завершении «Третьего развода Пристли».» Под заголовком было несколько горьких слов, но по сравнению с пьяной дракой знаменитостей это вряд ли было новостью. Перевернув еще две страницы, она тут же столкнулась с краснолицым, брызжущим слюной Ирвом Равицем; полстраничная фотография его ареста. На него надели наручники, и его не слишком вежливо проводили в полицейскую машину. Энди не могла удержаться от улыбки и смеха, читая статью. ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ЭЛИАС-КЛАРК. СОВЕРШЕННО НЕМОДНЫЙ АРЕСТ Ирв Равиц, глава компании, наиболее известной своей успешной линейкой модных журналов, был арестован поздно вечером в субботу по обвинению в растрате. Офицер, возглавлявший то, что было живым расследованием финансов Э-К, детектив Коэн, сообщил на месте ареста: «В течение месяца произошло странное увеличение бюджета одного из журналов… «Подиум» кажется, да, но расходы не совпадали, и это привлекло внимание одного из наших старших финансовых корреспондентов. Конечно же, были какие-то странные счета, снимающие наличные, и ничего не возвращалось.» На данный момент Ирв будет освобожден под залог до суда через две недели, но его место уже занял Эндрю Филлипс, новичок в бизнесе с многообещающей, хотя и не такой долгой карьерой. Хотя были проведены незначительные расследования в отношении финансов других важных сотрудников, очевидно, что г-н Равиц был одинок в своем обмане. Миранда Пристли, главный редактор «Подиума», когда ее спросили, что она думает о деньгах, украденных из ее журнала, не дала никаких комментариев. Неизвестный источник намекнул, что на слушаниях по делу Ирва могут быть выдвинуты обвинения в сексуальных домогательствах, но на данный момент никто не выдвинул ничего, кроме слухов. Это вполне может вскрыться в ближайшие дни. Энди с улыбкой отложила газету. Миранда определенно выиграла на этот раз, и, возможно, кто-то действительно хотел поговорить о склонности Ирва к сексуальным непристойностям. Интересно, знала ли Миранда, что деньги берут прямо из ее бюджета? Она вспомнила, как Миранда просила Ирва увеличить ее квартальный бюджет. Она считала, что «Подиум» заслужил его, потому что его прибыль резко возросла с момента последнего выпуска, но он отказался. Теперь, получается, что он жил, как паразит, на их заработках. Энди почему-то не думала, что Миранда знала, иначе Ирв, скорее всего, был бы арестован с какой-то… случайной травмой. Зазвонил телефон. Энди потянулась вслепую, все еще потягивая кофе, и нажала кнопку разговора, не проверяя номер. Она ждала звонка от Лили. — «Алло?» «Полагаю, ты видела статьи?» Энди вскочила, разбрызгивая неприлично большое количество кофе по газете. Типичная Миранда, без приветствий, прямо к делу. «Я, да, я видела.» На линии было тихо. «И я полагаю, что тебя следует поздравить. Ирв ушел.» Она практически слышала самодовольную улыбку Миранды через линию: «Так оно и есть.» Энди не решалась спросить, но ей действительно хотелось знать, к тому же сегодня воскресенье. Она почему-то не думала, что Миранда уволит ее за то, что она задала личный вопрос, когда Миранда была той, кто звонил в первую очередь. -«Я видела… что развод закончен. Значит ли это, что близнецы вернутся домой?» Миранда долго молчала, оставив Энди извиваться с другой стороны, надеясь, что она не переступила черту. Наконец Миранда ответила: «Не раньше чем через две недели.- она услышала этот душераздирающий вздох, когда он потрескивал в динамике. — Я попросила… их отца присмотреть за ними в то время, которое должно было быть моим, и следующие две недели по праву принадлежат ему. Я… Я очень торопилась. Я не хотела, чтобы они были рядом со Стивеном… Стивен вляпался в неприятности. Я должна была пойти и поменять наши недели, но я не хотела… больше никакого… стресса.» — Она произнесла это слово так, словно признание в том, что на нее давят, было великим преступлением. Как будто ей не позволено нервничать. Энди очень хотелось, чтобы она была рядом. Ей хотелось протянуть руку и снова взять ее. — «Но я этого не сделала, поэтому не могу претендовать на следующие недели как на свои.» Энди знала, как это ее мучает. Миранда терпеть не могла, когда что-то выходило из-под ее контроля. Энди поняла, что во время всей этой ситуации —чем невозможнее было что-то сделать, тем больше она злилась, какой бы бессмысленной эта злость ни была. Конечно, это касалось близнецов, так что все будет еще хуже. «Наверное, я просто хочу их увидеть. Лучше будет оставить их с отцом, пусть все уляжется, но он…» Миранда замолчала, явно не желая в чем-то признаваться. Энди рискнула догадаться: «Он все еще не дает им позвонить тебе, не так ли?» Миранда ничего не сказала, и Энди поняла, что она права. Энди ничего не могла с собой поделать. Она сердито вздохнула: «Это неправильно, Миранда. В этом так много неправильного. Ради бога, ты же их мать. Подожди» — сказала она, ставя телефон. Она инстинктивно понимала, что это плохая идея, но она хотела, нет, должна была сделать это. Она сняла трубку домашнего телефона и набрала номер, указанный в списке Близнецов как «папа», который она нацарапала в своем списке быстрых номеров для Миранды. Голос, который она помнила по подслушанному разговору в понедельник, произнес: — «Кто это?» Она заговорила своим лучшим голосом дружелюбной мамы на футбольном матче её детей, которому научилась у собственной матери. — «Привет, это Сара! Моя дочь Дженни танцует с вашими девчонками, и она хотела спросить, не могли бы они прийти на её ночевку в следующие выходные.» «О боже, если все пойдет не так…» -подумала Энди, уже сожалея о своей внезапной идее. Она знала, что на танцах действительно была девочка по имени Дженни, с которой близнецы дружили, потому что она узнала это однажды, когда приносила книгу. Скрестив пальцы, она услышала, как звук стал тише. «Кэролайн, Кэссиди! Хотите переночевать у Дженни в эту пятницу?» «Дженни с танцев?» «Или Дженни со школы?» — ответили близнецы. «Танцев.» «Хорошо, — сказала одна из двойняшки, а другая спросила: — Могу я с ней поговорить?» Энди побледнела. «Я спрошу, — вернулся он к телефону. — Сара?» «М?» — ответила Энди. «Они бы с удовольствием переночевали у нас.… В пятницу вечером, если это удобно? И не могли бы вы позвать Дженни? Я думаю, они хотят поговорить с ней.» «О, конечно, просто передайте телефон», — сказала Энди. Она подумала, что будет лучше, если девочки узнают, что происходит. В конце концов, если они действительно не хотят видеть свою маму, все может пойти ужасно плохо. Она услышала, как телефон передали, а затем две пары ног бросились наверх. Включили громкую связь, и она услышала, как одна из близнецов сказала: «Ладно, кто это?» «Да. Маму Дженни зовут Ирэн, а не Сара.» Энди вздохнула с облегчением. Близнецы уже знали, что что-то случилось, но они были настолько любопытны, что ничего не сказали. — «Это Энди Сакс, ассистентка вашей мамы.» «Ой! Привет, Энди, мы знаем, кто ты! — ответила двойняшка. Энди подумала, что это Кэссиди. — Чего ты хочешь?» Она решила сразу перейти к делу. — Ваша мама скучает по вам, ребята, и хочет вас видеть.» Она услышала фырканье: «Ага, конечно», — сказали они обе. «Это правда. Не говори ей, что я это сказала, но она позвонила мне сегодня, и ей очень грустно. Твой отец не разрешает ей звонить или что-то в этом роде.» Она слышала шепот, но не могла разобрать, что они говорили друг другу. «Мама пыталась дозвониться? Папа нам ничего не сказал!» Энди не могла в это поверить. Он лгал близнецам. Что они только, должно быть, подумали! Что их мама даже не нашла времени позвонить после того, как оставила их там еще на несколько недель. — «Так и есть. Она не знает, что я это делаю, но очень хочет вас увидеть. Я думала, что смогу заехать за вами в пятницу, и вы проведете с ней день или два. Я, конечно, скажу ей.» Снова шепот. Наконец, «Хорошо, если ты приедешь и заберешь нас. Только не Эмили.» Энди рассмеялась. — «По рукам. Не могла бы ты на минутку вернуть папу?» Энди закончила план и повесила трубку, вздохнув с огромным облегчением, что это сработало. Она бросилась обратно к своему телефону, уверенная, что Миранда уже повесила бы трубку, но она этого не сделала. «Миранда?» Долгое, мучительное мгновение линия молчала, Миранда медленно произнесла: «Я все слышала». «…Спасибо. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня, — голос Миранды был едва ли выше шепота, и он звучал резко, хрипло, как будто не привык выражать какие-либо истинные чувства. — Мне нужно идти, но увидимся в понедельник в «Старбаксе», хорошо?» Энди не могла поверить, что Миранда спрашивает. Это имело огромное значение. Это превращало обязательную встречу в нечто особенное… ближе к чашке кофе с, ну, может быть, не другом, но не только с начальником. — «Конечно, Миранда», — сказала Энди, и связь оборвалась.