Sucker

Должно быть, молитвы были услышаны в Небесной Карцелярии, потому что Ли Джено оказался самым лучшим соседом, которого каким-то магическим образом мне могла послать судьба. Спустя полтора месяца совместного проживания между нами не произошло ни единого конфликта по обыкновенным бытовым вопросам, которые изначально волновали больше всего. В голове, похоже, с самого детства сложилась искаженная картина о мужском поле, так как я всегда представляла парней, как самых нечистоплотных существ, которые, покидая родительское крыло, с трудом способны достойно вести хозяйство, но Джено был буквально из иной лиги. Он как-то вскользь упоминал, что всю жизнь рос в крайне строгой консервативной семье, которая с самого детства держала его в ежовых рукавицах и прививала сдержанность, скромность и заботу к окружающим, однако я отнеслась к заявленному факту с долей скептицизма, пока Джено не доказал обратное. Он действительно оказался мирным и щепетильным в плане порядка человеком, и, хотя наши понятия о порядке переодически рознились, я все равно не могла проявлять ни доли негативного чувства, так как его приземленность и добродушие сильно импонировали. Не требовалось много времени, чтобы понять, насколько ответственно и осознанно он подходит к собственной жизни, так как, по большей части, он отсутствовал в общежитии, задерживаясь на занятиях и тренировках. Содержание гостиной и кухни в основном лежало на мне, так как ему требовалось слишком мало всего с точки зрения мирских аспектов: он самостоятельно заготавливал еду на целую неделю вперёд, с моим приездом держал все музыкальные инструменты и мольберт только в своей комнате — хотел также перенести колонки, но я убедила его, что они нисколько мне не мешают — и даже стал переодически клеить милые стикеры на холодильник, оповещая, что планирует вернуться сегодня поздно и продолжить подготовку к промежуточному контролю, а это значило только одно — очередная полубессонная ночь под композиции Шопена или Бетховена. На самом деле, это было не самым плохим раскладом событий, так как, несмотря на пылкую творческую натуру, Джено не был каким-то гиком, заучкой или просто неформалом, помешанным на музыке, — я бы сказала даже наоборот: он знал цену себе, своему таланту и просто упорно работал над улучшением собственных качеств. Я не знала, насколько хорош он был в танцах, но невооруженным взглядом можно было заметить его колоссальную физическую подготовку. Он был пластичен и лёгок в движениях, слишком мужественнен для танцора и больше походил на атлета. Будучи совершенно неискушенной в сфере музыки и искусства танца, я могла лишь похвалить его волшебный вокал и блестящую игру на пианино. В тайне я питала к нему глубокое уважение, переодически поражаясь солдатской дисциплине, воле, выдержанности и тому, как любовно он каждый раз приветствовал маму по телефону, мешая английские и корейские слова. На определенном этапе после того, как я более-менее привыкла к его постоянному косвенному и прямому присутствию в моей жизни, мне стало в какой-то степени неловко от собственной реакции: совершенно неосознанно он стал вызывать у меня безмолвный восторг. Я начала находить в нем образец для подражания, и его волевая тонкая натура не прекращала преподносить множество сюрпризов. Больше всего меня поражал тот факт, что он чувствовал себя достаточно расслабленно в моем присутствии, постоянно инициируя общение, в то время как я инстинктивно продолжала сохранять дистанцию, с трудом смирившись с его привычкой разгуливать по комнате без футболки. Джено всегда держался рядом со мной дружелюбно, порой даже чересчур отзывчиво, и меня, не буду скрывать, иногда посещало чувство испуга, так как мое чисто индивидуалистическое американское мировоззрение, привыкшее к людям, у которых зачастую отсутствует элементарное понятие о морали и этике, начинало реагировать неадекватно на внезапные проявления участливости чужого человека к моей судьбе. Я поняла бы, если он интересовался тем, как прошёл мой день чисто с позиции этикета, но его действительно волновало, почему я переодически засиживалась допоздна, а потом на следующее утро вставала вся бледная, как труп. Эта легкая забота с его стороны вызывала страх и трепет одновременно. Мне была приятна его предрасположенность, потому что в каком-то смысле он дарил приятные воспоминания о собственной стране, с которой я практически потеряла культурную связь. Общение с ним было крайне располагающим, но в то же время опасным в своей теплоте. Я не могла скрывать лично от себя факта того, что Ли Джено был нечеловечески привлекателен — я бы даже сказала очень красив для среднестатистического молодого человека. Я была осведомлена об огромном количестве друзей, его успехе, как среди девушек, так и парней, однако он никогда не кичился этим и выглядел порой как никогда отстранённым наедине со мной. Я также старалась ни коим образом не демонстрировать свою симпатию к его внешности и характеру, застолбив в сознании под ярлыком «милый сосед-знакомый», но, черт побери, будем честны, это был ежедневный каторжный труд. Любой другой сосед, возможно, посмел бы ляпнуть какое-то словечко в сторону его тенденции щеголять лишь в одних спортивных брюках, но я не была этим соседом и меньше всего мне хотелось, чтобы Джено заподозрил меня в симпатии. Подобно универсальному солдату я каждый день занималась аутотренингом, чтобы не смотреть куда-то ниже его глаз, и пока мне это удавалось, хотя переодически нервы были вообще ни к черту и я тут же пролетала мимо парня в комнату и начинала истошно вопить в подушку. Это больше походило на сессию экзорцизма, которой я не могла дать адекватного объяснения, поэтому на невинный вопрос: «Что-то произошло?» я сдавленно отвечала: «Никогда не читай «Гордость и предубеждение»». Естественно, даже с таким исключительным в своей порядочности человеком, как Ли Джено, жизнь не была идеальной, и спустя три месяца сожительства мы пришли к обоюдному решению разработать универсальные правила и график уборки, который равносильно будет работать для нас обоих. — Ну что, меняемся? — оповестила я о своей готовности, нервно теребя кончик листа и невольно косясь на Джено, который продолжал активно что-то писать, затем вычеркивать и задумчиво подносить пальцы к губам, будто составлял какую-то международную декларацию, а не обыкновенный список бытовых обязанностей и пожеланий. Взгляд невольно упал на его точеные ключицы, атлетически сложенные плечи, скульптурно выставлявшие напоказ упругие мышцы и артерии, то и дело игравшие на руках и растворявшиеся в районе узких запястий, одно из которых было обрамлено металлическим браслетом. У меня захватило дыхание от красоты и изящности тонких длинных пальцев, сжимавших бумагу и напрягавшихся от каждого движения, обнажая вены на тыльной стороне ладони. Я прикусила губу и поспешила отвернуться, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд на секундной стрелке тикающих часов и выкинуть из головы совершенно грязные мысли о том, что он мог бы сделать этими шикарными пальцами. — Я… вроде все, — заключил парень, робко вручая мне лист. Я озабоченно вздохнула, судорожно делая глоток воды и тут же обращая внимание на ровно выведенные строчки. — Не разбрасывать одежду в гостиной, не слушать громко аудиокниги, не оставлять на ночь включённый кондиционер, не есть мои протеиновые батончики, не-… Стоп, что? Это когда я ела твои батончики?.. — Я купил себе шесть штук буквально на прошлой неделе, и ты съела их все за один вечер! — парировал парень, и я покраснела от возмущения. У меня были месячные, черт побери, и он даже представить себе не мог, как я страдала, думая, что в состоянии даже опустошить банку с его шоколадным протеином на десерт. Эти жуткие скачки голода чуть не довели меня до самоубийства, а он зажал какие-то дурацкие батончики! Я раскрыла рот, чтобы вылить на Джено все негодование, но вовремя остановила себя и замолчала в поражении. — Ладно, зачитано. Прости. Что тут дальше… Выбрасывать мусор по понедельникам и средам, не пользоваться втихаря моим одеколоном-… Что?! Да это же было всего раз! — Послушай, моя туалетная вода каким-то магическим образом испаряется меньше, чем за две недели, хотя я пользуюсь ей лишь раз в день. Вот уж не знаю, как ей удаётся так стремительно самостоятельно опустошаться, — лукаво протянул парень, и я раздосадовано надулась, будто меня поймали с поличным. У Джено была действительно шикарная подборка одеколонов, но туалетная вода — просто отдельная галактика, поэтому я поклялась, что на этих же выходных поеду в торговый центр и куплю себе несколько таких же флаконов, чтобы не выставлять себя идиоткой. — Не включать громко музыку во время занятий, не занимать мои полки в холодильнике своей едой, не чистить зубы моей зубной щеткой-… Я судорожно запустила пальцы в волосы, и Джено разразился мелодичным смехом. — Послушай, это было реально случайно, — произнесла я в свою защиту. — Спросонья!.. Лицо парня украсила игривая улыбка, и он шутливо закивал, будто говоря: «Ну да-ну да, так я тебе и поверил!». — Ты хочешь, чтобы я взяла на себя уборку гостиной и кухни?! — с недоумением воскликнула я, метнув шокированный взгляд на пункт «Обязанности». — Решил превратить меня в персональную горничную? Не жирно ли? — Я мог бы покупать нам еду и заниматься стиркой, — без тени самодовольства ответил он. — Думаю, это было бы честно. — Чтобы я доверила тебе стирку? — с напускной иронией захохотала я. — Ты буквально два дня назад выстирал свою чёрную спортивную форму с моим белым шерстяным жилетом! Это же уму непостижимо! — Я правда не нарочно!.. — Ты так не нарочно угробишь мне всю одежду! Гардероб новый кто собирать будет? Или я буду вынуждена ходить в испорченном перекрашенном жилете и подсевших брюках? — Я возмещу весь ущерб и сделаю так, как ты скажешь, — ответил Джено, просто пожимая плечами, и я сконфуженно спрятала раскрасневшиеся щеки за списком, откидываясь на подушки. — Так уж и быть, на мне гостиная, но ты тогда возьмёшь на себя кухню. Стирать вещи будем самостоятельно и выносить мусор по условленным дням недели. Касательно покупок, на мне бытовые вещи, а на тебе еда, по рукам? — Справедливо, — после некоторых раздумий заключил он. — Если что, я тогда буду скидывать тебе деньги на карту и высылать список всего необходимого. — Хорошо, — с облегчением произнесла я, теснее прижимая к себе подушку. — Твоя очередь теперь. — Мне уже страшно от всего того, что ты тут написала, — нервно посмеиваясь, заявил Джено, мягко отбрасывая белокурую челку назад и вызывая табун мурашек по всему телу. — Не оставлять всю раковину в краске после рисования, не стирать мою одежду со своей, не браться за приготовление еды в полночь, не оставлять кимчи на ночь без холодильника-… Нет, с последним не могу согласиться… Из холодильника не так вкусно получается. — Послушай, я понимаю, что твоя мама чрезвычайно щедрая женщина, которая присылает кимчи тазами несколько раз в месяц, но это, в первую очередь, квашеная капуста, Джено, и её нельзя просто так оставлять на подоконнике прямо под солнцем!.. К тому же, она начинает страшно вонять, и мы можем в любой момент отравиться. — Ладно-ладно! — воскликнул парень, поднимая руки в капитуляции. — Я просто реально переодически забываю ее убирать. Так-… Не пользоваться моими патчами для глаз, не воровать ватные диски… Слушай, я готов заключить бартерный обмен! Мой одеколон в обмен на твои патчи. — Ещё чего вздумал! — фыркнула я, показывая Джено язык. — Ты опустошил практически всю упаковку с патчами, вылил на себя весь мой гель для душа и кондиционер для волос!.. Теперь ясно почему выбрал факультет, где надо махать руками и ногами, а не думать головой — стратег, а тем более экономист из тебя просто отвратный. Голубые глаза Джено подозрительно засветились, и я моментально кинула в него подушку, когда он рывком бросился на меня. — А ну иди сюда!.. — закричал он, поддерживая волну неудержимого смеха и пытаясь поймать меня за запястье. — Я то думаю, какого черта от тебя постоянно пахнет розами и ромашками? А ты прямо у меня из под носа крадешь гель! — Это случайно! К тому же, мой закончился!.. — оправдывался Джено, оказываясь по иную сторону дивана. — У тебя все случайно! Слабо зайти в магазин? Парень в поражении цокнул языком и снова упал на подушки. На следующий же день я оформила небольшую сводку правил, которую Джено торжественно закрепил прямо на входной двери, и с этого момента мы жили, как два самых добропорядочных студента, однако что-то внутри подсказывало, что долго это не продлится.

***

— Вот скажи мне: разве бывает так, что обыкновенный среднестатистический парень регулярно ходит в качалку, прилежно учится и не водит к себе девушек? — допытывалась я до Марка, своего лучшего друга детства, благодаря которому и оказалась в стенах Фордхемской обители. — Судя по твоему описанию, у него либо физиологические проблемы, либо он тщательно скрывает свою личную жизнь, — рассудительно заключил он, прожевывая кусок бургера и выразительно смотря на меня своими ласковыми оленьими глазами. — Ну сама подумай: если он весь такой из себя золотой мальчик, чуть ли не пример для подражания, то вряд ли решил заделаться в аскеты и как Будда отказаться от мирских искушений. Если я когда-нибудь лишусь головы, то Марк однозначно трансплантирует свой мозг мне — так будет даже лучше, потому что мудрость и здравомыслие, совершенно нехарактерные для его возраста, однозначно спасут мне жизнь. Сколько его знаю, столько он наставляет меня на путь истинный, являясь усовершенствованной версией отца и матери — только абсолютно беспристрастной. Он — лучший человек, которого я когда-либо знала, помогавший лепить куличи со времён песочницы, решавший и сдававший за нас обоих на протяжении всех школьных лет контрольные по физике, передававший через дырку в полу туалета шпаргалки на выпускном экзамене и убеждавший моих родителей в течение целого месяца о целесообразности идеи о переводе в тот университет, где учится он. Марк мог не быть героем комиксов «Марвел», но он однозначно был моим персональным героем, которого я любила всей душой. — Ты точно уверена, что этот твой сосед адекватный? Он не строит никаких намеков? — недовольно бормотал он, в спешке поглощая ланч перед началом пар. — Может, мне ему врезать? Я его знаю? Мы сидели в университетском дворике неподалеку от главного здания, обмениваясь последними новостями и довольствуясь каждой проведённой вместе минутой, так как никто из нас по-прежнему не мог свыкнуться с мыслью о том, что наши пути снова сошлись и ближайшие несколько лет мы проведём вместе рука об руку. Не судьба ли это? — Нет, не знаешь сто процентов, — разочарованно выдохнула я, лениво ковыряясь в тарелке с рисом. — Он с факультета музыки и искусства танца, и в его адекватности я даже не сомневаюсь. Просто в сравнении с моим предыдущим опытом жизни в общежитии он не человек, а ангел. — Ну раз он такой порядочный и не шастает по другим корпусам, то тогда у него есть девушка. Другого толкового объяснения я дать не могу. Вообще факт того, что тебя заселили с парнем, претит уставу. Ты звонила в администрацию? Узнавала об освободившемся месте? — Никуда я не звонила и ничего не узнавала. Времени катастрофически не хватает, а нужно ещё выведать про повышенную стипендию. — По вышке платят только спортсменам, — обнадеживающе ответил Марк. — Я делю комнату с футболистом, и он рассказал, что самая высокая стипендия у них и у чирлидеров, потому что они постоянно представляют университет на состязаниях, а это все влияет на рейтинг. — Предлагаешь мне заделаться в чирлидеры? — насмешливо прощебетала я, складывая руки на груди. — Ну ты же говорила, что не хочешь зависеть от родителей, а самая высокая стипендия как раз позволит тебе жить здесь свободно. Нужно всего лишь пройти отбор. Это проклятое слово «отбор», соскользнувшее с его уст, стало решающим, потому что в этот же день я обратилась сначала в администрацию, а потом к тренеру, заявив о своём твёрдом намерении вступить в ряды главной чирлидерской команды. Это стоило тонны потраченных нервов, прежде чем я отыскала необходимые кабинеты в этом гранитовом лабиринте и осознала, что моя физическая подготовка оставляет желать лучшего и есть лишь месяц, чтобы подготовиться ко всем предполагаемым испытаниям. — Знаешь, ты просто сумасшедшая! — смеялся Марк, пока мы бегали по стадиону. У физико-математического факультета был дополнительный урок по физкультуре каждую среду и пятницу, поэтому тренер позволила присоединиться к ним, и это было, на самом деле, несказанной благодатью. — Отчаянные времена требуют отчаянных мер! — гордо провозгласила я и тут же пошла на обгон, вырвавшись вперёд. Спустя неделю я на собственной шкуре прочувствовала, что взяла слишком высокую планку, потому что казалось, что по меньшей мере меня готовят в ряды космонавтов или спец-подразделения обороны США, а не в группу обыкновенных чирлидеров. — И-и-и-и-… десять минут пять секунд! — воскликнула тренер Клинтон, зажимая кнопку на секундомере и приближаясь к моему содрогающемуся от жуткой отдышки силуэту. — Для человека, который не привержен к спорту, ты обладаешь очень хорошей выносливостью. Ты показала отличный результат по двухкилометровому забегу! — П-правда что ли?.. — сорвалось с губ, и я с трудом выпрямилась, утирая пот со лба. — Т-то есть н-не все потеряно?.. — Если продолжишь активную подготовку в течение месяца, то я смогу допустить тебя до финальной комиссии, — одобрительно ответила она, горделиво складывая руки на подрагивающих плечах. Ее слова оказали самый воодушевляющий эффект, поэтому я поспешила вернуть самообладание и внушить себе мысль о том, что нет вещи, которая не будет мне по силе. — Эй, Ли Хэчан! Иди-ка сюда! Раздался оглушительный свист и из шеренги выступил один из студентов, который отличался расслабленностью движений и беззаботностью манер. Он лениво с насмешливой ухмылкой подбежал к нам, и тренер Клинтон вручила ему секундомер. — Мне нужно возвратиться к остальным группам, поэтому Хэчан поможет тебе со сдачей норматива на пресс. Я позже отмечу в ведомости результат, так что не забудьте сообщить. Как только женщина отстранилась, парень по-свойски протянул мне руку, широко улыбаясь. — Ты попала в змеиное логово. Мои поздравления, — беззастенчиво хмыкнул он, сбив с толку и уйдя подальше на поле. — С чего такие громкие заявления? — недоверчиво пролепетала я, садясь по указанию на траву. — Нормативы сдать проще простого, но пройти финальный отбор — это то же самое, что выставить себя на посмешище у всего университета. — А что не так с финальным отбором? — Петь-танцевать умеешь? — с явной насмешкой пролепетал Хэчан, опускаясь на одно колено. — Н-нет. — Ну вот — значит тебе крышка. На старт!.. Внимание!.. — Погоди-погоди! — воскликнула я, останавливая парня за плечо в полнейшем недоумении. — А разве этому не учат? Как я могу пройти этот отбор, если никогда не занималась ни танцами, ни пением? — Суровая правда такова, что это никого не волнует. Футболисты и черлидеры — это закрытая каста. Единственный шанс в неё пробиться есть у ребят с музыкальной кафедры, и то — даже самых талантливых не берут. Видишь вон того парня в серой футболке? Хэчан вдруг обернулся и указал на статного юношу в окружении Марка и ещё нескольких парней. Я слабо кивнула, испытывая дурное предчувствие. — Его зовут Джемин и он капитан футбольной команды. Он также один из главных членов комиссии и, по факту, решение изберут тебя или нет зависит от него и Мишель, главы команды чирлидеров. Если не хочешь упасть лицом в грязь, то стоит заручиться хотя бы его поддержкой, однако он далеко не самая приятная личность. — И что ты предлагаешь? — фыркнула я, теряясь в мыслях и стремительно утрачивая былой энтузиазм. — Втереться к нему в доверие и подружиться? — Джемин не дружит с девушками, — бесстрастно ляпнул Хэчан. — Он с ними только спит, так что мой тебе человеческий совет — не ввязывайся во все это. Даже если тебе каким-то волшебным образом удасться его охомутать, первой в очереди за твоей головой будет Мишель. В голосе Ли дрогнули нотки сочувствия, и я задумчиво уставилась вдаль, постепенно осознавая крушение всех своих воздушных замков и принимая факт того, что получение статуса черлидера — это настоящая борьба, из которой ты выходишь либо победителем, либо с несмываемым клеймом позора. — Лучше приходи завтра в четвёртый корпус. Там устраивают вечер кино, и, возможно, ты сможешь поговорить с кем-то из чирлидеров. Марк наверняка тебе уже сообщил, да? — добродушно продолжил Хэчан, позволяя зацепиться за крохотный шанс. — Не сказал об этом ни слова, — сконфуженно заявила я, теряясь в догадках. — Понятно, — осуждающе буркнул парень, легкомысленно махая в сторону Ли. — Походу это все из-за той девчонки из параллельной группы, за которой он таскается с октября месяца. Я шокировано уставилась на Хэчана, теперь даже не зная, что хуже: то, что мне не видать чирлидерской карьеры или то, что мой лучший друг обзавёлся пассией и решительно не хочет об этом говорить?