Никак

— Две «совы», — шепнул Никак, подбегая ближе. Нирван рассеянно кивнул, почувствовав, как опускается в его карман рука Никака, шепнул в ответ: — Давай еще, только осмотрись. Я жду. Никак, явно довольный тем, что ему сегодня позволяют работать почти самому, радостно умчался. Нирван вздохнул. А что, если Хилзар снова прав? Он ведь явно и сам долго думал об этом, прежде чем рассказать Нирвану. И наверняка тоже этого не хотел, но решил для себя, что так будет правильно, потому и завел тот разговор. Очень хотелось верить, что Хилзар все же ошибался. Вот же он, Никак, вполне себе нормальный ребенок — по-своему счастливый, сытый, одетый. Свое спальное место есть, игрушка — тоже, а еще же и кот… Да даже в семьях не всем детям так везет! И воровать ему нравится, это видно. Вон как быстро учится, набирается опыта и смелости, каждый день приносит все больше и больше. А еще не боится, что тоже важно. Всего этого не было бы, если бы сам Никак не хотел. Но ведь он и вчера Хилзару это объяснял, а тот уперся. И все из-за этого медальона… Нирван ненадолго оторвался от своих размышлений, выцепил взглядом в толпе Никака, слабо улыбнулся, глядя, как тот замер на каком-то булыжнике, чтобы стать хоть немного выше, и вглядывается в прохожих. Интересно, а во всякие занудные книжки в школе он бы так же вглядывался? Или какую судьбу, по мнению Хилзара, для Никака хотели бы его родители? И какая вообще разница, чего они там хотели, если их нет? А Никак есть, вот он, и он явно хочет воровать. Или не хочет? Нирван попытался представить, каково вообще жилось Никаку все это время. Еще до того, как попасть в логово, он воровал от безысходности, от голода, чтобы хоть как-то выжить — это ясно. А потом? Он же говорил, что хочет воровать со всеми, это же тоже было! А еще он переживал, что слишком мало ворует. Значит, не в самом воровстве дело, а в добыче? А обрадовался бы Никак, если бы Нирван изначально забирал его не как вора, а как помощника Хилзара? И полюбил бы воровство, если бы однажды не начал воровать из необходимости? Нирван сердито стукнул рукой по столбу, на который оперся в ожидании Никака, и закусил губу. Он же должен искать аргументы против мнения Хилзара, а не за! Или что? Каждый в логове к воровству пришел по-своему, но все — добровольно. У любого из них был когда-то выбор между честной жизнью и жизнью вора. А у Никака не было, за него все решила злая судьба. А потом — он, Нирван. И все равно, разве можно поступить так? А если не так, то как? Нирван крепко стиснул челюсти, изо всех сил стараясь придумать хоть что-то, чтобы переспорить Хилзара. Что угодно, любая мелочь, за которую можно зацепиться! В голову упорно лезло не то. Никак умный, он может сильно больше, чем просто воровать. Его родители были явно не бедными, раз купили такой медальон ребенку, значит и Никак должен был жить совсем иначе. Дети вообще не должны жить так, как живут они. Никак однажды уже попался… Нирван покачал головой. Даже сейчас, когда все относительно спокойно, убедить себя в том, что Хилзар ошибается — сложно. А что с ним будет, если Никак однажды попадется снова, если его больше не удастся выкупить, если он останется калекой? Из-за него. Из-за того, что он не послушал Хилзара… Никак, наконец сумевший обворовать еще одного невнимательного бедолагу, снова подбежал к Нирвану и гордо доложил: — Три «воробья» и «сова». — Молодец, — кивнул Нирван. Вздохнул поглубже, решаясь, сам себе кивнул и добавил: — Хватит на сегодня, идем. Посидишь с Хилзаром немного? Мне надо кое-что сделать.