Удостоенный

      Под звёздами спокойно, несмотря на то, что холод обнимает спину. Джахи ёжится и ждёт Неру, вглядываясь в пляску огня. Костёр горит перед ним, и Джахи отгоняет воспоминания о том, как они выбрались, сжигает их. Слишком много крови, он не привык её видеть, знал только, как можно убить быстро и спокойно. Неру же отдавался временами какому-то звериному буйству и устраивал из чужой смерти настоящее зрелище. На это не хотелось смотреть.       Сначала Джахи слышит короткий рык, а потом из темноты выступает Неру. В плаще, поэтому лишней пары рук не видно, он может сойти за человека, особенно когда скрывает звериные черты. Неру опускает рядом мешок, а на плечи Джахи падает тёплая ткань. Он с благодарным вздохом поскорее кутается в плащ, исчезает в нём почти полностью, пока Неру вытаскивает лепёшки с мясом, фрукты и украденный кувшин с водой. Но Джахи ест и не возражает — Неру увёл его подальше от дворца, на окраины города. С собой нет монет, нет ничего, кроме собственной жизни. Поэтому Джахи ест, греется, подсев чуть ближе к Неру, и не пытается представить, какой станет жизнь после ритуала, когда Неру рядом не станет. Куда податься одному?       — Неру... у меня есть последняя просьба перед тем, как тебя освободить, — Джахи ощущает, что под боком каменеет чужое тело, а в груди Неру зарождается недовольный рык. — Пожалуйста, поцелуй меня. Это всё, что мне нужно.       Джахи боится сделать вдох и глянуть куда-то, кроме костра. Неру застывает и не шевелится, но он ведь не может ослушаться, пока на нём ошейник? Джахи не хочется заставлять его, он не желает быть похожим на отца, вот только прощальный поцелуй это ведь не так много?       Его сметает, плащ падает на песок, а руки, много рук, гладят спину. Становится не просто тепло — жар вспышкой согревает живот. Неру целует крепко, сладость от съеденных фруктов можно слизнуть языком. Джахи хватается за его плечи, тянет за волосы, не позволяя отстраниться. Под урчание Неру и кусающие поцелуи он течёт и рвано стонет. Когда Неру дёргает за пояс, Джахи простреливает осознанием:       — Стой, Неру! Я не хочу как отец. По приказу. Я желаю, чтобы ты... сам, — отказываться от этих рук, от этой силы и рокота почти физически больно, но Джахи не может иначе. Неру молчит, отстраняясь, его золотые глаза прожигают, и Джахи сжимает дрожащие бёдра. Одна пара рук ложится на них и плавно разводит в стороны. Неру улыбается и почти что мурлычет.       — Я солгал, Джахи. Смерть твоего отца развеяла чары. Я хотел проверить, как ты распорядишься этой властью, — Неру дёргает в стороны, разрывая ошейник, а Джахи не в силах отвести взгляда и поверить. Сколько раз он наблюдал, как Неру не может освободиться? Сколько раз тот пытался избавиться от оков?       Джахи тянется к нему, обнимая с облегчением. Зарывается носом в волосы, вдыхая полной грудью его аромат, не таясь. Чувствует, как Неру подхватывает под зад и крепко сжимает. Ноги бесстыдно расставлены в стороны, тело уже колотит от предвкушения, от желания, от радости.       Неру меняет свой лик и через мгновение тычется уже тигриной башкой, а когтями стаскивает штаны. Между бёдер ощутить эту голову щекотно, Неру фырчит и лижет, держа Джахи под коленями. Смотреть на это, знать, что всё добровольно — просто невозможно. Джахи поскуливает, выгибается в сильном захвате и кончает прямо на звериную морду. Растерянно смотрит, как Неру облизывается, с урчанием бодает бедро, прикусывает. А потом накрывает собой.       Нижняя пара рук всё ещё держит ноги, и Джахи ощущает пальцы другой внутри себя. Неру не даёт погрязнуть в смущении — он вылизывает рот, трётся клыками, завораживающе рокочет. Когда же Неру потирается членом о зад и по-настоящему толкается, Джахи готов излиться вновь. Вновь стонать от каждого движения, прикосновения, тянуть Неру за собой в эту бездну. Разве это правильно, разве должно быть так? Джахи всё равно, сейчас он может чувствовать только крепкую хватку четырёх рук, внутри себя — крупный омежий член, а рядом — гладкую шерстку.       — Неру. Неру. Неру! — он шепчет в забытьи как молитву. Кричит от удовольствия, стонет и рычит, подражая зверю.       Неру кончает с утробным рёвом, вжимает в своё тело до боли, а когти впиваются в ноги. Джахи слабо скулит, потому что сил нет, его член подрагивает и пачкает тигриную шерстку.       В голове гудит, тело вялое от пережитых эмоций. Джахи укладывают, обтирают, мурчат на ухо, а он не может разлепить глаза, не может сказать спасибо и ответить на прикосновения.       Утром ему страшно осмотреться. Сон ли это? Он щурится, шарит взглядом по земле и замечает разломанный ошейник. Вздох облегчения выдаёт, что он проснулся.       — Джахи, — Неру опускается рядом, лижет подбородок, прикусывает шею и обнимает всеми руками. Это лучше всяких слов и признания, когда он действует вот так, без приказов. Сам.       — А я могу к тебе прикоснуться? — вчера не было времени изучить чужое тело как следует, и ему хочется посмотреть на Неру, открыто коснуться. Неру согласно мурчит, и его одежда оказывается сброшена за мгновение.       Теперь можно самому тянуться губами, кусать и с любопытством трогать. Мышцы спины такие крепкие, на них тонкие линии татуировок и Джахи ведёт по ним губами. Неру всё ещё в звере, поэтому видно и шерстку, и множество полосок и даже тигриный хвост. Так сложно выразить восхищение всем этим — Джахи кусает за зад, довольно жмурится на возбуждённый рокот и пробует лизнуть Неру под хвостом. Потом пробует там же погладить пальцами, надавить осторожно. И от того, что Неру не отстраняется, дыхание перехватывает, возбуждение бьёт в горло. Джахи вновь жадно припадает вниз, слизывает смазку и толкается пальцами. Неру под ним покачивается, хвост его мечется в стороны.       Но затем Неру разворачивается и опрокидывает Джахи на спину. Разочарование выдаёт лишь тонкий вздох.       — Так удобнее, ты меня не удержишь, если случайно взбрыкну, — с лукавым прищуром объясняет Неру, и Джахи вновь расслабляется. Неру перекидывает через него ногу и плавно насаживается на член. Джахи смотрит до сих пор неверяще. Как Неру скользит вверх-вниз, как поджимает живот и от удовольствия скалит клыки.       Джахи вскидывает бёдра, Неру резче двигается ему навстречу, а затем подаётся вперёд и заводит его руки за голову. Он мурчит в лицо, рокочет, потом вылизывает шею, резко, быстро насаживаясь.       Вместо очередного укуса Джахи чувствует, как звериные клыки погружаются глубже в шею, рвут плоть. Он не может даже закричать, мысли путаются в непонимании.       Неру отстраняется резко, в глазах — страх. Он больше не мурчит, стонет горько и лапой зажимает рану. Джахи не хочется умирать, но он чувствует облегчение, потому что по этой панике в золотых глазах понимает: Неру поддался звериной сути, нанёс вред не специально.       — Джахи... Джахи, подожди, — сипло тянет Неру и вдруг громко воет. Татуировки на его теле вспыхивают, и он зовёт кого-то своим рокотом, что-то взрыкивает, и в этих звуках Джахи может разобрать лишь имя: — Яхья!       Джахи не видно, что происходит дальше — в глазах темно, жизнь ускользает, хотя Неру пытается удержать её в своих лапах. Может, это всего лишь расплата за его желание?