✝
Альфа громко ставит чашку на блюдце и задумчиво крутит сигарету меж пальцев, пока зажигалка покоится на столе. Если Джунхи закурит прямо на кухне, то подзатыльника ему не избежать, потому медлит. В светлую комнату просачивается ещё спящее тело, Джин укутан в одеяло, на голове бардак, а пахнет от него до убийственного мерзко. Младший усмехается, привлекая к себе внимание и Сокджин подпрыгивает на месте со стаканом воды, который до этого осушал. — Ты меня напугал! — кричит старший Чон. — Откуда ты здесь? — он щурится, пристально рассматривая брата, который нарушил его покой. — Из аэропорта, — говорит очевидное альфа, делая глоток зелёного чая. — Ты, кажется, забыл, что я прилечу на каникулы. Чонгук что, не звонил тебе? — Кто? — прокашливается Чон, подходя к окну, сам нарушает первое правило своей квартиры: курить только на балконе. И открывает окно, украв сигарету из пачки Джунхи, и закуривает, уместившись на небольшом подоконнике. — Хаган. — А, он уже месяц, как мой номер потерял. — В смысле? — наглеет Чон, так же прикурив, но уже за столом. — Не звонит, — закатывает глаза Сокджин, — вообще пропал, я и решил, что номер потерял. — Сам позвонить не мог? — Нет, — хмыкает альфа. — Если он всё ещё дуется из-за Сеула, то пускай идёт к чёрту. Сокджин единственный, кто живёт по-прежнему в Корее, работая переводчиком. Чонгук этот факт уже много лет принять не может, при каждой редкой встрече пытаясь забрать брата на родину, где живёт вся его семья. Джунхи даже тему эту заводить не хочет. — Почему он тебя отправил? — ежится от прохладного ветра старший. — Вряд ли ты сам напросился. — В воспитательных целях типа. Я плохой мальчик, вот братец и подумал: ай-да куплю ему билетик до Сеула, на произвол судьбе брошу, может в себя придёт. Только мне это нахер не надо, — бросает окурок в чашку с чаем альфа, откидываясь на сидение. — Что натворил на этот раз? — сразу спрашивает Сокджин. — Угадай, — усмехается альфа. Предположения есть, но Чон не озвучивает, молча докуривает и спрыгивает с подоконника, себе кофе готовит. — Если исходить из того, что все твои косяки заканчивались либо штрафами, либо выходными в камере, то здесь, я даже не представляю. — Разбил его карреру, — бубнит Джунхи, — я не специально! — Тогда понятно, — вздыхает мужчина, присаживаясь напротив брата, что осуждающе смотрит на него. Сокджин совсем не бережёт своё здоровье, но говорить ему об этом бесполезно. — Надолго ты здесь? — Не знаю, может недельку потусуюсь. Я тут такого красавчика встретил, — глаза у него вмиг загораются опасным огоньком, старшему вздыхать остаётся только. Он рад видеть Джунхи, но ещё больше был бы рад, если бы тот поумнел. — Поехал за чаем, а продавец просто душка. Какие-то уёбки ворвались с пушками, он их быстро усмирил. Кажется, я влюбился сразу, как он автомат поднял. — Не разменивайся на грязь, ты из приличной семьи. Узнай кто-то, что Ганбат Наран с кем попало водится, знаешь, что будет? — О, нет, — кладёт голову на стол Чон, — вы с Чонгуком сговорились? — Во-первых, не называй его так. Во-вторых, ему не нужны проблемы из-за твоего сперматоксикоза. — Вы мне дышать спокойно не даёте! Я думал, хотя бы здесь от меня отстанут на время. Два старых деда, молодости меня лишаете! — возмущается альфа, никак не реагируя на равнодушный взгляд Сокджина, в котором так и читается, что он понимать брата отказывается. — Чахнете над своими бумажками весь день, а потом напиваетесь, — старший было рот открывает, но его прерывают, — и не спорь. Тебе тоже осталось завести семью и всё. Вы пропали! — Хорошо, делай, что хочешь, я не буду препятствовать, но и прикрывать тоже, — говорит Сокджин, когда ему надоедает тирада. Джунхи принимает такие правила, но откладывает тусовки, идёт спать. Чонгук его душит множеством запретов и правил, которым никто не следует. Брат только и делает, что командует без конца, грозится лишить всех благ, но Джунхи смеётся и продолжает жить как хочет. Он уважает своих братьев и любит, но порой они переходят черту. Альфа хочет всего лишь веселиться, а не просиживать штаны за учебниками, ведь Чонгук всё сделает: и на лапу даст преподам и диплом ему купит. Для чего тогда тратить время в пустую? Не сказать, что Чон прямо-таки занят важным делом, но ему было бы намного приятнее услышать от Чонгука какое-нибудь предложение по его работе, чем: «Летишь в Сеул». Права выбора никто не давал. Когда смеркается, Джунхи отрывает голову от подушки, слыша, как в соседней комнате Сокджин стучит пальцами по клавишам, работая. Усталость от перелёта, кажется, уходить не спешила. Альфа разорил запасы брата, поужинав, и бросил тихое: я ушёл, заглянув к нему. Чон катается по улицам города вместе с охраной, не найдя себе места. Время тянется ужасно медленно, Джунхи знает, что каникулы станут его личным адом, а занять себя попросту нечем. Он набрел на интересное заведение к ночи. У здания стояло много дорогих автомобилей, что навевало на мысли о том, что внутри ему может очень понравится. Но, увы, Джунхи так и не пропустили крупные охранники, без конца повторяя о том, что неизвестных они не впускают внутрь казино. Чон загорелся ещё больше, но даже его телохранители не смогли посодействовать. Альфа пнул ногой забор, что едва качнулся и услышал хриплый смех. Он повернул голову вправо, где до этого не видел тёмную фигуру и уголёк сигареты. — Смешно? — рыкнул Чон, двигаясь в сторону человека. — А, это ты, — он узнал в парне продавца из магазина и заметно успокоился. — Что у вас за люди такие? — Какие? — развернулся Тэхён. — Не желающие потерять работу? Они не впускают людей с улицы, — бета оттолкнулся от внедорожника, о который упирался спиной и выбросил сигарету. — Тебе здесь не место, поверь. Пока Джунхи пребывал в раздумьях, его новый знакомый направился прямо к тем самым охранникам, что ему поклонились и расступились, вынуждая альфу столкнуться с шоком. Бежать за Ви он не стал, но с тем же место заинтересовало альфу ещё сильнее. Тэхён поднялся на лифте и вошёл в большую комнату, полную людей и игровых столов. Ким несколько секунд потоптался на месте, ища нужного человека и пытаясь выбросить из головы навязчивые мысли о Чонах. Чего он предугадать не мог, так это появление здесь Джунхи. Бета двинулся к столу у окна, зашторенного тёмными шторами и навалился на альфу со спины, пугая напором. — Я чуть за пушкой не потянулся, — Минги отодвинул стул рядом, чтобы Тэхён сел. — Ты опоздал. — Заканчивал собирать пазлы. — Ха-ха, — без выражения бросил Сон. — Прокатиться решил. Проблема нарисовалась, — бета ещё какое-то время думает, стоит ли говорить Минги что-то о Джунхи и решается: — Что тебе известно про Ганбатов? Минги ненадолго отвлекается на игру, Тэхён уверен, — думает над его словами, и не отвлекает. Заказывает себе у проходящего мимо официанта воды, кажется, от волнения в глотке пересохло, и кладет устало голову на плечо Сона, обтянутое кожаной курткой. Запахи людей в помещении перемешались, из-за чего голова кругом идёт. Тэхён хочет верить, что именно из-за этого, а не альфы на улице. — Ты сейчас серьёзно? — отмирает Минги, отбрасывая карты. — Может тебе ещё номер Чонгука дать? Бета в удивлении приподнимает брови, едва не захлебнувшись водой. — Я чего-то не знаю? — У нас уговор. Что ты творишь? — альфа хватает его за руку, вытаскивая в длинный коридор. — Теперь честно, что случилось? — Джунхи, мелкий. Он в городе, — после слов беты альфа выдыхает расслабленно, будто с его плеч горы спали. — Что? — Наверное, к Сокджину приехал. — К кому? — Сокджин живёт в Сеуле, значит, малой к нему прилетел. Что тут удивительного? Стой, ты видел… — Джунхи припёрся в магазин. Он меня не узнал, но я подозреваю, что это не надолго. И он сейчас здесь, хотел зайти, но его не впустили. — Расслабься, — кладет ладони на плечи парня Минги. — Ты можешь отсидеться дома, пока он не свалит обратно. — Скажи правду, что с Чонами стало. — Тебе это не нужно. Тэхён молча кивает и возвращается в зал с альфой. Его и правда не должны беспокоить какие-то люди из далёкого прошлого, но Ким не просто так пытался скрыться от целого мира среди толпы. Раны то затянулись, но Джунхи появился и рубцы вскрываться стали. И, кажется, Минги слишком серьёзно относится к Чонам и всему, что с ними связано. За многолетним молчанием точно кроется что-то тёмное, но Тэхён знать не должен. Сон больше ни слова о них не проронил, но утром поехал к боссу. — Если он его найдёт, что ты сделаешь? — кружит вокруг стола Хосока Минги. — Отдашь? Спрячешь? — Тэхён — не вещь, — альфа делает вид, что рассматривать бумаги очень увлекательно, хотя изнутри пылает. — Я обещание дал, но если Тэхён пожелает водиться с этой тварью, он для меня существовать перестанет. Мы же прекрасно понимаем что к чему? — поднимает голову альфа и Сон от темноты в его глазах вздрагивает. — Никто не знает, что у Чонгука в голове. И это будет выбор только Тэхёна. — Он не знает, что его искали все эти годы. Понятия не имеет кто сейчас Чонгук и даже не представляет почему мы пять лет таскали его по стране, — падает в кресло напротив стола альфа. — Он часть нашей семьи. — До момента, пока не встретится с Чонгуком. Пошлёт его — отлично, начнёт старую песню, — я его не знаю. Исход в любом случае один. Хосок ненавидит Чонгука всеми фибрами души. Всё было хорошо, пока Чон на его земли метить не стал. Территории делить Хосок не собирался, это его страна. На протяжении семи лет альфа пытается выкурить отсюда Ганбата, без последствий никогда не получалось. Прямой конкурент и настоящая заноза в заднице. Хосок знал, что будет трудно самому со всем справляться после смерти отца, но чтобы настолько — даже в самых худших кошмарах представить не мог. Чонгук вылез из неоткуда и сразу дал понять чего хочет. Во-первых, развитие бизнеса в Корее, идеальный рынок. Во-вторых, Ким Тэхёна, которого Хосок скрывал, но уверял альфу, что связи с бетой не имеет.✝
Тэхён давно не в курсе, что происходит с его жизнью. Его и не заботило это никогда. Жил себе спокойно, плыл по течению и тут раз, — прошлое в глаза попало. Внутри надежда теплится, что всё кончится скоро, Джунхи перестанет мелькать повсюду, куда бы Ким не пошёл. А что будет, если он узнает его? Наверное, мало помнит и вряд ли знает причину, по которой его брат перестал водить домой своего парня. Тэхёна только каждый раз передёргивает, когда он видит альфу, тот в его магазин зачастил, а прятаться бета не станет, ему не зачем. Было раньше проще, он верил в то, что Чоны исчезли, по крайне мере, подслушивая разговоры Хосока, Тэхён в это верил. Чонгук исчез. А сейчас ему вряд ли есть дело до какого-то там парня, с которым в школьные годы он прекрасно проводил время. Они уже взрослые люди, отпустили друг друга и забыли. Тэхён, наверное, в последние годы забывать стал. Потому что личная жизнь не сложилась никаким образом, дальше поцелуев у него ни с кем не доходило, и свидания он заканчивал быстро. Это всё было не то. Никто даже близко похож на Чонгука не был. Может, там где-то внутри что-то и ноет, но незаметно, потому Тэхён значения этому и не придаёт. До проклятого дня, когда Джунхи в очередное утро не заваливается к нему, но ничего не покупает, ждёт, пока другие покупатели уйдут, чтобы остаться с бетой наедине, и подходит к прилавку, глазами хлопая. — Что делаешь вечером? — вопрос выбивает из Тэхёна весь воздух, как бы он хотел сказать, что боялся именно этого, но нет, совсем не ожидал. Его застали врасплох. — Может прогуляемся или сходим куда-нибудь? Хотя, у вас тут особо сходить-то и некуда, — смеётся, а Тэхёна знатно перекосило. — Нет, — отвечает он коротко, отвлекаясь на расстановку коробочек на стеллаже за спиной. — Почему? — Ну, если ты не заметил, я бета. Если решил поэкспериментировать, то найди кого-нибудь другого. И в городе полно омег, которые не откажут такому альфе, — Тэхён боится обернуться и нарваться на взгляд, который прошивает его спину. Такой же, как и брата альфы старшего. Обезоруживает. — Я просто хочу поближе познакомиться с тобой, — Чон почти в ауте от ответа Ви, но пока держится, чтобы силой не заставить бету сходить на свидание с ним. — Откуда в такой красивой голове эти мысли? Серьёзно, давай отдохнём. — Что ты подразумеваешь под «отдохнём»? — оборачивается и жалеет тут же, прибитым к полу становится и больше не смеет двигаться. — Я же сказал, найди кого-нибудь другого. Мне это не интересно. — Если у тебя кто-то есть, ты мог просто сказать. — Боже, — воет бета, увидев, как рука Джунхи скользнула к груди, прикладывая ладонь. — О чём мы тут вообще толкуем? Я никуда с тобой не пойду, — по слогам сказал Тэхён и Джунхи, сжимая кулаки, наконец, вышел из магазина. Проблем становится больше. Может, посидеть дома денёк-другой, не было такой плохой идеей? Тэхён не привык отступать, таких сразу на место ставить надо. Ему не хватало только романа с мелким Чоном, любви к которому он не питал ещё с юности. Джунхи хлопает дверцей машины и едет домой в расстроенных чувствах. Пока Джина нет в квартире, альфа разоряет его мини-бар и, увалившись в грязных ботинках на кровать брата, звонит помощнику Чонгука. Возможно, единственному человеку на планете, который всегда готов подтереть сопли Джунхи. — Усон-а, — тянет альфа, пригубив из открытой бутылки виски, — меня бросили. — Мои соболезнования, — отвечают на том конце. — Что мне делать? Здесь и так скучно, а ещё этот… мне даже оскорблять его не хочется. Как он мог? — Я думал ты уже задниц сто оприходовал, а тебя только одна зацепила? — смеётся Усон. Джунхи перекатывается на бок, кладя телефон под ухо. — Мне разобраться? Приехать и лично его ноги раздвинуть? — Эй, притормози! Я серьёзно, этот бета очень красивый. — Ещё и бета. Забудь и спи спокойно. — Как там Хаган? — меняет тему альфа. — Он уже готов принять меня обратно? — Сюрприз тебе готовит. — Чует моё очко, что мне не поздоровиться, — вздыхает Чон. — Скажешь, когда он успокоится? — Ему не до тебя, своих забот хватает, но Шона по тебе скучает. — Передай ему «привет», а Хагану скажи, что я всё понял и признал свои ошибки. — Шоне передам «привет», а брату сам звони, — фыркает альфа. — Всё давай, у меня куча работы. Не скучай. Джунхи отбрасывает телефон в сторону и присасывается к горлышку бутылки. Почему Ви отказал? Альфа так и не нашёл в себе силы на тусовки в городе, где вроде и свобода есть, но всё как-то не складывается. Клубы тухлые, ресторанчики стремные, а люди вообще, как голодные собаки. Хочется уже домой, под диктатуру Чонгука снова попасть. Здесь Джунхи чувствует себя не уютно, единственная его отрада была, — продавец, которому Чон даже не интересен. Альфа хочет его дожать, вспоминать поездку и представлять лицо беты. Если человек красивый, почему бы не провести с ним отлично время? Джунхи думает, такому, как Ви должно льстить его внимание, а тому хоть бы что. — Ты берега попутал? — Сокджин вырастает в проёме. — Свалил к себе, — старший пинает тапком в ботинки брата, пробуждая его. — Ещё и виски спиздил. Что у тебя уже случилось? — Ничего, — с места не двигается. — Счастье попытал и то проебался. — Бывает, — идёт к рабочему столу альфа, включает ноутбук, а после пропадает в гардеробной. Джунхи почти злится на его равнодушие, но свобода, вроде подразумевает и его. Поэтому он уходит в другую комнату, дальше заливать в себя алкоголь и ненавидеть неосторожность, по которой попал сюда.✝
Пальчики бегут по обнажённой спине альфы, который тихо сопит, отвернувшись. Омега начинает массировать широкие плечи и Чонгук переворачивается, медленно раскрывая глаза. В комнате мрачно из-за зашторенных окон. Он смотрит на электронные часы, стоящие на тумбе у кровати. Почти семь утра, скоро прозвенит будильник. Альфа ловит хихикающего омегу, подминая под себя и глубоко целует, ещё толком не проснувшись. Его блондинистые волосы разлетелись по светлой подушке листопадом, Чонгук пропустил их сквозь пальцы, наслаждаясь мягкостью, и отстранился от мужа, заглядывая в его тёмные глаза. Стоит раздвинуть стройные ноги, как будильник даёт и себе знать, альфа наощуп выключает его и возвращается к омеге. — Надо вставать, — шепчет омега, чмокая Чонгука в губы. — Шона, наверное, уже проснулся. — Хорошо, — поднимается с супруга альфа, уходя в душ, откуда вскоре начинает слышаться шум воды. Стоит закрепить полотенце на бёдрах, в ванную комнату начинают ломиться с пискливым «отец» и Чонгук открывает дверь, подхватывая семилетнего сына на руки. Омега держит в руке расчёску и шкатулку со своими резинками. Альфа целует ребёнка в щёку и возвращает в его комнату, обещая, что когда оденется, вернётся. — Ты же не забыл про конкурс Шона? — Данзан пытается застегнуть замок на блузке на спине, изгибаясь, Чонгук ловко вжикает застежкой и оставляет поцелуй на плече мужа. — Он сегодня в шесть. — Я помню, приеду, если успею. Уверен, он выиграет. Мы с ним эту тыкву неделю вырезали, — скрывается в гардеробной альфа. — Очень оригинально, кстати, — усмехается омега. Чонгук на этом диалог заканчивает, надевает чёрный костюм на белую рубашку и повязку на левый глаз, который видит с каждым годом всё хуже. Альфа проходит мимо туалетного столика Данзана, начавшего краситься, направляясь в комнату к сыну. Омежка успел одеться в школьную форму синего цвета и смиренно дожидался отца, держа в руке всё те же вещи. Завидев Чона, Шона пересел к нему спиной, вручая в руку расчёску. — Две? — уточнил Чонгук с улыбкой, получив в ответ кивок. Заплетаться по утрам, их личный ритуал, но когда альфа не ночует дома, чтобы наутро сделать сыну красивые косы, то Шона обижается на него. Тает только после крепких объятий. — Твоя тыква готова? — Да, я её ещё чуть-чуть украсил, — не шевелится омега, пока Чонгук мягко расчёсывает его длинные волосы. — Отец, ты помнишь, что обещал мне, если я выиграю? — А что я обещал? — смеётся альфа, разделяя волосы на две ровные части. — Ты обещал мне велосипед, — напоминает ребёнок. — Ты забыл? — Я помню, волчонок, ты его получишь. Чонгук заканчивает заплетать две косички, выбирая из шкатулки две одинаковые розовые резиночки с цветочками, и смотрит на часы на своём запястье. Он не успевает позавтракать, как и всегда. Альфа забирает сына с супругом, который тоже торопится на работу, в свой салон красоты. Первым Чонгук увозит Данзана, а после едет в школу, пока время позволяет, обычно он обходится водителем, но приятнее самому отвозить Шона в школу. Омега выпутывается из своего кресла и лезет вперёд, целуя альфу в щёку. — Я люблю тебя, — говорит, дверь открывая. — Я тоже, — расплывается в счастливой улыбке Чонгук, но стоит дверце хлопнуть, телефон, лежащий на панели вибрирует и Чон, не хотя, смотрит на экран: Усон. Он не берёт трубку, едет в компанию, уверенный, что встретит там альфу. Ганбат Хаган — президент компании «Мөнхийн Энерги». Альфа около шести лет развивает энергетический бизнес. В нём он преуспевает только для отца своего мужа. Именно с него всё и началось. После трагедии Чонгук вместе с братьями побирался в Пусане, зарабатывал деньги, чтобы вернуться на родину, и уже в Улан-Батор стал думать над тем, как жить дальше. Месть стала двигателем, страх за Союля, о котором Чонгук не слышал все эти годы. Кажется, Чон придумал хороший план. Познакомился с сыном вице-президента Монголии, специально сделал ребёнка, попутно влюбив в себя омегу. Скандалов было много, ибо кто такой этот Хаган? Бездомный мальчишка с дырявыми карманами, но свою пригодность Чонгук доказал. Он хотел твёрдо стоять на ногах, зарабатывать деньги для своей семьи и подняться так высоко, как это было возможно. Не без Бадма альфа достиг вершин, и благодарным за веру в себя до конца жизни будет. Публика любит их семью, особенно главу семейства, зная всю историю любви Хагана и Данзана. Они словно из сказки вышли. Оба красивые до неприличия, сын у них прекрасный и взаимоотношения великолепные. Чонгук не любит рассказывать о прошлом, но о том времени, когда начинал в гору подниматься, говорит. Молчит о главном, что самая опасная преступная группировка в стране — Хар Чоно, имеет прямое отношение к нему, ибо он создатель, каратель, дьявол во плоти. Наверное, только дураки думают, что страной управляет президент и его приспешники, но давно пора бы людям усвоить одну истину — миром правят боги, а боги — короли преступного мира, которых навалом, но здесь выживает сильнейший. «Чёрные волки» орудуют в Улан-Батор не так давно, но легенда ходит, что много лет они скрывались, и лишь сейчас показали себя. Чонгук смеётся каждый раз, когда какой-нибудь глупый репортёр рассказывает о его детище, а потом журналист пропадает, как и те, что вздумали копать под волков. — Доброе утро, — входит в кабинет Чонгук, расстегивая пиджак, — да, да и нет, — говорит он, бросая на стол портфель из чёрной кожи. — Чего? — привстаёт с кресла Усон. — Да, опоздал, пробки. Да, я буду кофе. И нет, я не хочу знать, что случилось. — Почему ты думаешь, что что-то случилось? — Ты звонил пять раз, — садится в своё кресло альфа. — Это касается Сухэ, — говорит Усон и просит принести кофе через спикерфон. — Ты не думал трубку поднять? Чонгук задумчиво покусывает нижнюю губу, сложив руки на груди, Усон чует неладное. Но, возможно, боссу не стоило так равнодушно относиться к своим любовникам. Чаще всего он просто блокировал номера и исчезал, а его помощник затыкал им рты пачками денег. Всегда срабатывало, но Сухэ другой, — глупый мальчишка, не видящий границ. Чонгук, вообще-то, с ним расставаться не планировал, он забегался последнюю неделю, не было времени трепаться по телефону и уж тем более, встречаться. — Занят был. Сегодня поеду, — принимает кофе из рук секретаря альфа, засмотревшись на его задницу, обтянутую строгими брюками. — Хорошо, а Джунхи? Он звонил мне тоже, сказал, что всё осознал. — Ты знаешь, что дело не в тачке? — аккуратно отпивает кофе альфа. — Он уже сел мне на шею и свесил ножки. — Ты можешь быть строгим с братом, — улыбается Усон, поднимаясь. — Накажи. — Я наказывал. — Нет, я знаю, как ты наказываешь. Для него твои наказания сейчас — детский сад. А сколько есть вариантов. — Он мой брат, — напоминает альфа. — Верни его через пару дней, — говорит он задумчиво. — Про Джина говорил что-нибудь? — Нет, но зато влюбился, — уже направляется к выходу альфа, но оставлять Чонгука сейчас вот-так не собирается. Усон оборачивается с ядовитой улыбкой на лице, — в бету, — бьёт больнее любого ножа прямо в сердце. Ким испаряется из кабинета, оставляя мужчину в одиночестве переваривать новую для себя информацию. Джунхи не мог не отличиться, пора кончать и возвращать его домой, ума он так и не набрался. К пяти Чонгук заканчивает все дела, чтобы успеть в школу на конкурс осенних поделок к сыну, но снова из-за пробок опаздывает. В двери школы он входит в пол седьмого, двигаясь в сторону спортивного зала, где были расставлены столы, на которых стояли разнообразные поделки школьников. Данзан заранее говорил о том, что придти не сможет. Шона со школы забирала няня и вернула вместе с поделкой. Чонгук измывался над тыквой долго, вырезая смешное лицо, увидев её, даже не узнал. Ему было не до неё вовсе, когда он увидел грустное лицо сына, который уже никого не ждал. — Сынок! — Чонгук окликнул его и ребёнок поднял голову, со всех ног побежав к мужчине. Он обнял его за ногу, утыкаясь лицом в живот, альфа предчувствовал, что тот собирается заплакать, Чон погладил его по голове. — Прости, что опоздал. — Ты пришёл, — уже с улыбкой. — Садись, скоро объявят победителя, — Шона проводил отца к расславленным в несколько рядов стульев для родителей и вернулся к тыкве. Он всё же не выиграл, но его победа заботила только потому, что Чонгук обещал велосипед. Альфа никогда сына не баловал, подарки лишь на праздники и воспитание на самом деле жёсткое, не смотря на всю любовь. Никто Шона не баловал, кроме дедушки, что Чонгук не поощрял. Мальчик в расстроенных чувствах вернулся к отцу, натягивая на лицо неправдоподобную улыбку, альфа рассмеялся. Хотелось скорее уйти, пока до него не добрался директор, которого хлебом не корми, дай денег «для школы». Сбежать от взглядов омег-папашек, у которых совести нет строить глазки женатому альфе. Такому, грех не построить, но Чонгук границы очертил. Он взял Шона за руку и вышел из школы, забывая про тыкву. Кому она нужна, когда твой ребёнок готовится слезами залиться? Нельзя, отец осудит из-за такой глупости, оно того не стоит. Альфа ведет сына к багажнику, открыв его, и в следующую секунду слышит восторженный вскрик. Шона бросается к голубому велосипеду, который Чонгук купил ещё на прошлой неделе, но достать его не может. — Отвезём на дачу, будешь там кататься, — закрывает багажник альфа. — Но я же не выиграл, — уже в машине говорит мальчик, пристёгивая ремень. — Ты хорошо постарался, — выезжает со школьного двора альфа, смотря на сына через зеркало. — Спасибо, отец, — скромно. Чонгук тянет к нему руку и Шона вкладывает свою, после чего альфа оставляет на ладошке поцелуй. В квартире альфа передаёт сына няне и Шона удивлённо смотрит на отца, думая, что тот останется дома с ним. Скоро приедет папа и они должны ужинать, но Чонгук коротко извиняется, говорит, что должен вернуться на работу и может задержаться. Омега почти теряет всю эйфорию от подарка, но как воспитанный ребёнок, наказывает отцу быть дома не поздно, ему тоже нужно отдыхать и вовремя кушать. Шона целует его на прощание в щёку и отпускает. Чонгук возвращается в урус, но не едет на работу. По дороге он звонит мужу, рассказывая о конкурсе. Через полчаса его машина стоит на подземной парковке, альфа медленно курит, просматривая на планшете рабочие электронные документы, попутно ставит телефон на беззвучный режим, чтобы никто лишний его в эту ночь не отвлекал. Альфа снимал квартиру своему молодому любовнику в этом доме на двадцатом этаже уже около года. Это не прихоть омеги, а инициатива самого Чонгука. Как-то к нему под колёса попал тот самый Сухэ по дороге в школу и отношения завязались. Семья у него была неблагополучная, потому Чон вырвал омегу оттуда. Он привык, чтобы его омеги жили в комфорте, Сухэ не стал исключением, но был из немногих, кто в постели альфы задержался каким-то чудом. Чонгук поднялся к нему, позвонив в звонок, а на пороге его встретил уставший и разморенный душем омега. Чон переступил порог и захлопнул за собой дверь, жадно рассматривая открытые шортами ноги Сухэ. На лице расползалась усмешка, омега выглядел так, будто они не виделись несколько лет, в глазах слёзы застыли, но он никогда не высказывал претензий, бросился на шею Чонгука, крепко обнимая. — Ты пропал, — куда-то в грудь. — Я испугался. — Ещё раз так сделаешь, — звонкий шлепок по ягодице, — прибью, — второй. — Не надо мне названивать сутками. Мне и моим людям. Усон тоже занятой человек, а не твой мальчик на побегушках. Понял? — с привычной сталью в голосе. — Понял, — отстраняется омега, опустив голову и с тем же опускаясь на колени. — Извините, господин Ганбат. Чонгук расстёгивает ремень, вытаскивая из шлёвок, Сухэ голову поднять не смеет, но по звукам, понимает, что альфа делает, потому молча поднимается и уходит в свою комнату. Чон складывает ремень вдвое и направляется за парнем. В комнате слегка бардак: расправлена кровать, на стуле весит школьная форма, а на столе пустые коробки из под еды. Чонгук усмехается и приказывает лечь на кровать. Он недолго кружит вокруг, чтобы резко ударить Сухэ по оголённой заднице. Наказание лёгкое, — думают они оба, но омега уже точно не посмеет никого доставать своими звонками. Альфа бьёт до жгучей боли, с глаз омеги слёзы срываются, он их в подушке прячет, не смотрит на мужчину. На ягодицах образуются кровавые подтёки после нескольких ударов. Чонгук наслаждается. Он разрешает себе быть таким лишь с чужими людьми, которые не могут ничего дать, кроме тела. Любви и тепла ему хватает дома. Но куда деть зверя, что внутри? Он рвётся наружу. Есть Ганбат Хаган — примерный семьянин, успешный бизнесмен, прекрасный человек. А есть Чон Чонгук — садист, изверг, зверь. И два человека внутри прекрасно уживаются. Альфа бьёт вновь, вырывая из омеги протяжный стон. Сухэ закусил край подушки, чтобы не кричать. Обе его ягодицы истекают алой кровью, в полумраке комнаты кажущейся чёрной. Чонгук откидывает ремень в сторону и садится на омегу, слизывая кровь с чужой задницы до капли, что продолжают выделяться и Чон спешит справиться с брюками, они вскоре летят в сторону. Где-то в кармане дисплей телефона светится: «Любимый», далее три пропущенных и два смс. «Шона тебя ждёт» 21:12 «Он расстроился, но за тебя помолился, я видел» 22: 09✝
Джунхи не теряет надежды, приходит в магазин каждое утро, покупает Тэхёну шоколадки, но сколько бы раз бета не говорил о том, что их не ест, Чон настаивает брать. Как только альфа уходит, обратно кладёт. Ким не знает, куда от Джунхи бежать, тот на свидания зовёт, бета так же отказывается. Не дождется момента, когда альфа из его жизни исчезнет. Кажется, они оба надоели друг другу. Тэхён сдался не скоро, согласился всего лишь час уделить альфе после работы, чтобы подробно объяснить почему у них ничего быть не может. Чон забрал его после закрытия магазина, предлагал и кафе и рестораны, бета лишь прокатиться согласился. — Ты всегда такой? Может, тебе омеги нравятся? — спрашивал Джунхи, пока Тэхён пялился в лобовое, наблюдая редкие автомобили. — Мне тоже нравятся, но ты… — Я не по омегам и не по альфам, — отвечает Ким. — Мне просто не нужны отношения, не нужны случайные связи. У меня ничего не чешется, понимаешь? Так бывает. — Мало верится. У тебя на шее укус. — Старый шрам, — потирает шею бета. — Собака укусила. — У одного из моих братьев тоже есть шрам старый. Он из-за своего парня его получил. Представляешь, прямо на костяшках, такой уродливый, — морщится Чон, а Тэхёна в жар бросает. — Но шрамы мужчину украшают, у Хагана их куча. — Так… — глотает противный ком в горле бета, — его зовут? — Да, но я называю его Чонгуком. Долгая история. Он «с приветом» слегка, но я его всё равно люблю. Из-за него я приехал ко второму брату. Тэхён переводит дух, нет причин волноваться, у Джунхи было много времени раскусить его, но он так и не догадался кто перед ним, потому Ким продолжает и дальше притворяться. Он не хочет знать, как сейчас живут Чоны, одного воспоминания про шрам хватает. Из-за Тэхёна Чонгук его получил. Вечное напоминание. — Вопрос странный, но ты ничего не подумай, — смотрит на парня альфа. — Может чаю выпьем? На улице холодает. Моего брата дома нет. — Ты же знаешь, о чём я сейчас подумал. — Брось, — улыбается Джунхи, через пять минут паркуясь у здания, в котором жил Сокджин. Альфа открывает дверь для беты и провожает в квартиру. Тэхён готов ноги себе повырывать, но идёт. Всё ещё не интерес, мечта о том, что после этого вечера, Джунхи отстанет от него. Поймёт, что ничего такого в Тэхёне нет. А если что, то Ким может быстро вырубить его, поэтому он не волнуется. Ему плохо становится в квартире от фотографий. Много фото, очень. Сокджин любит своих братьев. Пока Джунхи пропадает на кухне, бета позволяет себе наглость рассмотреть старые снимки. С семьёй, которую парни потеряли, и друг с другом. Тогда они жили бегством, но всё равно были очень счастливы. Есть и новые фотографии, но на них в основном присутствует Сокджин, будто в какой-то момент он потерял связь с братьями и стал принадлежать себе. Тэхёна пугает таинственность. Он входит в кухню, сев за стол, пока Чон крутится у чайника. — Сокджин себя очень любит, — усмехается альфа, — мне кажется, он скоро фото-обои со своим изображением сделает. — Почему нет твоих фото? — Ну, я редко к нему прилетаю, меня Чонгук контролит. А он так вообще не любитель снимков, тёмная личность, — играет бровями Чон, поставив чашки с дымящимся напитком на стол. — Думаю, скоро вернусь домой, поэтому хотел любыми способами вытащить тебя. Ты крепкий орешек, у меня таких ещё не было. — Прекрати рассматривать меня, как сексуальный объект. — Прости, но ты очень красивый, — на что Тэхён улыбается, но улыбку эту прячет в ободке чашки. — Это у нас семейное. Тянемся к прекрасному. — Да уж… — А твоя семья? Она же есть? — Нет, я сам по себе. — Не верю, ты такой молодой, а у тебя уже целый оружейный склад. Тебя многие знают и любят. — Долго инфу собирал? — Нет, — лыбится. — Интересно стало. — За мной люди серьёзные стоят, по-другому не выживают здесь. — Скучно. Все как-то скучно живут, даже братья. — А, — он знает, что пожалеет об этом, — чем они занимаются? — Сокджин переводчик, а Хаган типа крутой дядя в костюме. Старший тухнет здесь за копейки, а средний за миллиарды, но тоже тухнет в Улан-Батор. Заставляет меня учиться, жить по своим правилам и прочее. Дверь хлопает, вместе с этим звуком, душа Тэхёна падает в пятки. Он ставит чашку на блюдце, изучая испуганно лицо Джунхи, но тот не возмутим. — Раньше вернулся, — говорит. Всего-то. Но пути отходов нет, глупо прикрывать своё лицо волосами и строить из себя непонятно кого. Тэхён надеется на удачу, но та давно с ним не в ладах. Они сидят в тишине, пока Сокджин копошится в коридоре, а после входит с пакетом, который кладет на столешницу гарнитура, взглянув на гостя. — Это Ви, я про него говорил. Тэхён смотрит, состояние своё ничем не выдаёт. Ему слегка приятно встретить старого друга, было бы ещё лучше, не узнай Сокджин его. Альфа почему-то к ящику верхнему тянется, таблетки какие-то достаёт и несколько штук сразу выпивает. Джунхи напрягается. Он всё ещё за пределами памяти этих обоих находится. — Сердце? — уточнил младший Чон. — Прихватило что-то, — начинает разбирать пакет с продуктами альфа. — Значит, Ви, — ему бы ещё минуту привести сознание в порядок. Похож. Очень похож, чёрт его дери. Глаза в синих линзах, отросшие волосы, более грубые черты лица. Но как же он похож. Сокджин, направляясь домой, не ожидал столкнуться со своим прошлым. Ему, на самом деле, не верится в сказки Чонгука. Тот жил в своём собственном сумасшедшем мире, где обвинял одного единственного человека в том, что с ними случилось. Неуверенность, измена, последствия. — Джунхи чуть не спился из-за тебя. — А он мне не сказал, — Тэхён всё ещё верит в то, что его не раскрыли, но чего бояться? — Не слушай его, — поднимается из-за стола альфа, ощутив какое-то напряжение в комнате. — Давай, я отвезу тебя домой? — Да, — следом подрывается бета и, пока Джунхи идёт обуваться, он залпом допивает кипяток, отвлекая себя от мыслей. — Приятно познакомиться, — оборачивается старший, — наверное, — Тэхён не понимает, как реагировать. — Прости за брата, — бета себе внушает, что говорит Сокджин о Джунхи, но всё равно слышит подтекст в его словах. — Прости, — повторяет он. В тот же вечер Сокджин звонит Усону с подозрениями. Тэхён ходит кругами по комнате с сигаретой, успокаивается. Нет, он ничего не чувствует. Совсем ничего. Внутри стало так тихо, словно всё живое вымерло. Мысли в полном порядке, ничего лишнего. Он не думает о прошлом, которое доставило неограниченное количество боли. Его не терзает настоящее. Всё, что в нём есть — пустота. А будущее и вовсе белый туман. Тэхён не знает, что его ждёт, но что бы там ни было, это не пробудит в нём эмоции. Он больше ничего к Чонгуку не чувствует. Его взгляд, пожирающий ранее, тот самый, от которого хотелось прятать глаза, он не тревожит ночами. Тэхёну всё равно. Плевать на то, где и с кем альфа сейчас спит, как живёт и зачем. У беты души нет, иначе бы она точно билась в припадках. А сейчас так умиротворённо и тихо, не о чём волноваться, он накрутил себя из ничего. Порой мы встречаем призраков из прошлого, но они на то и призраки, что исчезают постепенно. Продолжать какое-либо общение с Чонами Тэхён не собирается. На утро бета не едет на работу, просит знакомого выйти за него, а сам шляется по квартире в одних трусах. Ему пару раз звонит Хосок, но Ким игнорирует входящие и смс с угрозами. Тэхён только к обеду очухивается и перезванивает, обещая заехать в офис альфы, но первым делом он проверяет магазин, не придав значения чёрной машине, стоящей на другом конце дороги. А после едет к Хосоку, слежки так же не замечая. — Ты из-за чего в депрессию впал? — спрашивает Хосок, стоит Тэхёну переступить порог его кабинета. — Я тебя не узнаю. — Устал просто, — так и стоит у двери бета. — Хотел отдохнуть пару дней. — Отдохнуть от Чон Джунхи? — Блять… — Да, — хлопает крышкой ноутбука альфа, встав на ноги. — Чего ты так трясёшься из-за него? Он глупый пацан. — У меня перед глазами всё это мелькает и глупым сейчас кажусь я. Меня уже тошнит от Чонов. Как будто мало проблем было, мне ещё больше испытаний выпало. Дождусь, пока он уедет, потом вернусь в прежнее русло. — Тэхён, — подходит Хосок, убрав руки в карманы брюк, — может я немного виноват, внушил тебе, что Чоны опасны, но это так. Чонгук большой человек и по идее, мне нужно опасаться его, он метит на мои владения. А ты должен жить спокойно, как я тебе и обещал. Просто не думай обо всём этом. — Боюсь, если вдруг я Чонгука увижу, то выстрелю, — Хосок смеётся. — Мне, честно, плевать на него, но у меня сердце так быстро колотится внутри только об одном воспоминании. Из-за него моя жизнь по пизде пошла. Я сделал ему милость, сбежал, так и он пусть не появляется. — Здесь всё куда серьёзней, — опускает глаза альфа. — Твоя идея скрыться была хорошей и она сыграла нам на руку, но… — Что «но»? — вытягивается, как струна бета. — Что «но», Хосок? Чего я не знаю? Альфа возвращается за стол, его молчание в Тэхёне сомнения поселяет и страх. По коже бегут мурашки, Ким спешит присесть в кресло, чтобы ненароком не упасть. Хосок поднимает на него тяжёлый тёмный взгляд, ковыряя запонки, его волнение Тэхёну передаётся мгновенно. — Чонгук искал тебя все это время, — контрольный выстрел. — Он знает, что я тебя прячу, неоднократно угрожал, а я тебя отдать не мог. Ты по собственной воле можешь уйти, но знай, что уйдя, ты предашь меня. Это жестокий выбор, я понимаю. — Хосок, я… Плечи беты опускаются, Тэхён кладёт руку на грудь, переживая в себе цунами. Искал. Ким не ошибался на счёт Чонгука, не зря он волновался, встречи с ним боялся, но что ему нужно? Возобновления отношений? Как же глупо на такое надеяться. Тэхён усмехается, что в нём такого важно-то было? Он в себе уверен, не купится ни на какие предлоги Чона даже поговорить. Какая же дурость с его стороны. Ким успел подумать, что про него забыли, но оказывается, что помнили всё это время, искали. — Что ему нужно? — растирает складки ткани на коленях Тэхён. — Прошло десять лет, это был всего лишь школьный роман. Он что, надеется на что-то? — Не знаю, может прощения попросить хочет. Совесть бывает, мучает. — Нет у него совести, — направляется к выходу Тэхён. — Тема закрыта. Не хочу ничего про него и его семью слышать, — хлопает дверью Ким.✝
— Мы нашли его. Чонгук так уснуть и не может, пялится в белый потолок до рассвета. Ощущая приятное покалывание в груди. Долгожданный покой в душе. Он обо всём на свете забывает, стоит будильнику прозвенеть, Данзан глаза открывает, а Чон уже одетым по комнате разгуливает. — Ты куда так рано? — тянет омега. — Прости, мне надо ехать. Отвезёшь Шона в школу? — Хаган, что случилось? — присаживается омега, альфа только в лоб его целует. К сыну забегает и покидает квартиру. Ему нужно знать на все сто процентов, что это не ошибка. Усон врать не станет и Чонгук впервые в жизни его нахождению в кабинете рад. Альфа бросает на стол фотографии, Чон жадным взглядом в них впивается, подрагивающими пальцами мажет по чужому лицу. Кукольный мальчик. Чонгук опускается в кресло, берет снимки в руки, с трудом веря, что это случилось, он может увидеть Тэхёна. Прежний бета из его памяти постепенно стираться стал, альфа едва не забыл черты его лица, голос, походку. — Чон Ви, работает в небольшом магазинчике, живёт один, семьи нет, — говорит Усон, наблюдая за тем, как эмоции на лице Чонгука сменяются каждую минуту. — Джунхи встретил его, Тэхён тот самый бета от которого он без ума. — Повтори, — поднимает взгляд на помощника альфа. — Тэхён его отшивал, а потом они типа были на свидании. Мелкий привёз его к Сокджину, чай, кофе, потанцуем и всё. Сокджин вернулся с работы и увидел их. — Ты издеваешься?! — В смысле они ничего не делали, — машет руками альфа, — Сокджин его узнал, мне позвонил. Чонгук выдыхает, ему только не хватало, чтобы его Тэхён крутил шашни с его братом. Однако, он точно узнал их. Что знает сам бета? Альфа откинулся на спинку, не переставая смотреть на фотографии, на которых можно разглядеть шрам от укуса на шее. Чонгук на свою костяшку глянул. Всё в этой чёртовой жизни напоминает о том, что между ними было. — Ты собираешься лететь? — Командировка, — обводит контур губ беты Чонгук, поднимаясь к ровному носу и большим глазам. — Она затянется. — Какой план? Убить его на месте? — Занимайся своей работой, — альфа складывает фото и прячет во внутренний карман пиджака. — И верни уже Джунхи домой. — Ладно, — почти не обижается Ким, на выходе из кабинета набирая младшего Чона. Фотографии горят в пиджаке, сжигают рубашку, Чонгук ощущает, как его кожа расползаться начинает. Фантомное присутствие Тэхёна рядом до костей альфу плавиться заставляет. Скоро, совсем скоро, — успокаивает себя Чон. Он увидит свою причину, свою бывшую любовь и смысл. Ким и сейчас перед глазами будто настоящий стоит, такой же родной, принадлежащий только Чонгуку. Альфа встречу предвкушает, но знает, что никакое представление с реальностью не совпадёт. Это будет ярче, слаще, приятнее. Это будет смертельно.