✝
Чонгук входит в спальню к брату и моментально вспыхивает, но пассивную агрессию привык практиковать. Не один мускул на его лице не дёргается, он толкает язык за щеку и проходит к столу, на котором горит настольная лампа, включён ноутбук, и стоит пустая бутылка от красного вина с бокалом. Альфа разочарован, но не удивлён. Сокджин спит и видит пятый сон прямо на рабочем месте и Чонгук оставил бы всё, как есть, но не сегодня. Мужчина хлопает крышкой ноутбука и присаживается на край стола. Старший медленно веки раскрывает и утирает слюну рукавом рубашки. — Завтра я поеду в Пусан. Сокджин сонными глазами на него лупит, облизывая винные губы. — Поеду с Тэхёном, он знает, что Юнги переспал с этой мразью. Надо было видеть его глаза, Тэхён ненавидит Чон Хосока. Угадай, кто этим воспользуется? — сверкает единственным глазом Чонгук. — Спасибо, что напомнил мне о моих самых отвратительных отношениях, — надувает полные губы альфа, соскребая себя от поверхности стола. — И чего вы там забыли? Школьные годы думаете вспомнить? — Смысл в самой поездке. Я боюсь расчленить его раньше времени. Ты поедешь с нами, — встаёт на ноги Чон, поправляя костюм. — Нет. — Да, — кажется, Сокджин не понял, что это было вовсе не предложение. — В восемь я буду у тебя, а потом мы обсудим твой алкоголизм и работу. — Чего? Чонгук! — окликает он брата и натыкается уже на звериный оскал, когда мужчина оборачивается. Не следовало звать его таким именем. — Прости, но это уже перебор. Чего ты от него хочешь? Я чем тебе помочь могу? Ты же знаешь, я не хочу участвовать во всём этом. — Ты и не будешь. Заглянем в наш старый дом, погуляем. Ты не пожалеешь, — но альфа уже жалеет, что ввязывается во всё это. — Я не могу на него смотреть без желания сломать шею. Прошу, брат, не зли меня, — мрачнеет Чонгук и Сокджин думает, что ему везёт, когда телефон у младшего звонит и он теряет интерес к брату. — Привет, волчонок, — щебечет в трубку Чон, выходя из комнаты. Сокджин валится обратно на стул, запуская пальцы в волосы. Ему не избежать давления Чонгука никогда. Это задевает гордость альфы. Он всего лишь хотел отдохнуть этим вечером, пока время отдыхать у него есть. Да и вообще, время есть. Ничего такого в поездке нет, но Сокджин, будь у него выбор, отказался бы, чтобы не ворошить то, что не следует. Как ему смотреть в глаза Тэхёну, если Сокджин знает, что бету ждёт? Но это не его дело, как и всегда. Чонгук возвращается через пять минут, закончив говорить с сыном. — В восемь, — напоминает альфа. — Оденься потеплее и хватит сидеть, приготовь себе что-нибудь в дорогу, — уходит Чонгук, оставляя брата возмущаться уже в одиночестве.✝
Усон кладёт обратно в ящик оружие и отходит от фуры, поворачиваясь к своим людям. Он обычно доверяет проверку товара иным персонам, но пока Хагана нет, альфа беспокоится, потому что винить будут его, если что-то случится. Происшествия бывают разные и часто всё проходит гладко, но никто не отменял вмешательств из вне. Усон так же проверяет бумаги и возвращает в руки другого мужчины папку. Сам альфа имеет хорошие связи с разными конторами, которые занимаются грузоперевозкой. В этот раз всё гладко, потому Усон спешит вернуться в офис, но у выхода натыкается на машину, которая дорогу преграждает не только альфе, но и фуре. От ядерного зелёного цвета спорткара в глазах рябит каждый раз, стоит взглянуть на авто. Усон почти не разочарован приездом омеги. Блондин выходит вальяжно из машины, он одет в чёрный костюм, такого же темного оттенка рубашка под ним. Каблук слабо стучит по асфальту, но привлекает к себе внимание. Чимин может просто в стороне стоять, себя ничем не выдавать, на него в любом случае посмотрят. Усону и сейчас эти взгляды на омегу не нравятся со стороны работников. Альфа быстрым шагом сокращает между ними дистанцию и хватает Пака за локоть, потащив за собой к ламборгини омеги. — Что ты здесь делаешь? — шипит Ким, встрепенув парня. — Совсем уже обалдел. Ты где шлялся две недели? — Больно, — кривится омега, ловко вырываясь из хватки, и поправляет блондинистые волосы, вздёрнув подбородок. — Зачем сразу злиться? Я искал Хагана, но он не берет трубку и его на работе нет. Мне сказали он уехал. Это правда? — Правда. Чего тебе надо? — Эй, хватит со мной так разговаривать! Прояви уважение к члену семьи Ганбат. — Хрена лысого я проявлю уважение к шлюхе, — сплёвывает альфа едва не в лицо шокированного такими словами омеге, пусть и не в первый раз слышит. — Говори зачем приехал. — Я просто искал Хагана, но раз его нет, то я поеду, — направляется к дверце Чимин, но Усон не даёт сесть в спорткар, толкнув его. — Блять, что?! — Пока Хагана нет, я за главного. Вычудишь что-нибудь и я… — Что? — смеётся омега и его голубые глаза превращаются в полумесяцы. Чимин очень красивый парень и Усону всё ещё не по себе от того, что на Пака много пялются какие-то гастарбайтеры в грязных робах. — Накачаешь меня экстази и запрёшь на каком-нибудь складе? — Прошу нормально, Чимин, не играй с огнём. Даже Джунхи стал послушным. Думаешь, я с тобой не управлюсь? — Он стал спокойным, потому что его подкупили. А меня ты чем можешь подкупить? — Порошком и членом, — хмыкает Усон, возвращаясь к своей машине. Чимин закатывает глаза, а потом подмигивает работникам, уставившимся на него, и садится в ламборгини, выезжая на дорогу. В чём-то Усон прав, но его слова никогда омега близко к сердцу не принимает. Возможно, бесится от того, что Чимин ближе Хагану, чем сам. Из кожи вон лезет, но смысла в этом ноль, потому что Пак, пусть фамилию Чонгука и не носит, но им альфа дорожит и знает его много лет. Чимин ему, как третий брат, только ещё невыносимее Джунхи. Усон прикрывает омегу только ради босса, чтобы тот лишний раз не раздражался из-за поведения Пака, будто он и без того не знал, как и чем живёт омега. Как говорится, одним днём. Усон искренне не понимает для чего Чонгук понадобился Чимину, и не перестаёт думать о том, что Чон потрахивает Пака. Киму до этого дела нет, он работой живёт, но если вдруг Хаган позвонит и спросит его об омеге, врать придётся снова. Чимин две недели где-то пропадал, думать долго не нужно где, ушёл в кураж и жизнь менять не собирался. Он привык к тому, что перед ним все двери открыты. Пак прошёл сложный путь вместе с Чонами, но всё равно как-то отделился, спивался, снюхивался, членов не пропускал. Осуждать его надоело уже. Усон устал искать оправдания омеге, который после смерти родного брата изменился. Чимину не оставалось другого. За него всё решили врачи и для него Чоны были на уровне с божествами, потому что в них была частичка Даина. И каждого по-своему омега любит. Чонгука больше всех, потому что альфа для него, — дом. Омега не пытается свою душевную боль заглушить вредными привычками, он никогда и не думал об этом. Деньги испортили его, но умер Чимин в день, когда брата не стало. Омега вместе с ним в гроб лёг. И не начал заново, родился новый Чимин, для которого жизнь не имеет смысла, но проживать её как-то надо. Спокойно откинуться ему никто не даст. Тот же Усон. Омега успел соскучиться по семье и хотел хотя бы на ужин напроситься к Чонгуку, а тот сбежал. Это не помешало Чимину поехать к нему домой, вечером Пак заявился на порог квартиры Ганбатов. — Дядя Чимин! — омега поймал в объятия Шона, хотелось бы порадовать ребёнка игрушками или шоколадом, но это табу. Запреты Чонгука бесят до ужаса, но все повинуются, ходят по струнке. — Тебя давно не было. — Здравствуй, — появился Данзан, приобнимая гостя, — проходи. Шона иди к себе, потом поиграете, — мальчик кивнул и убежал в комнату, хозяин проводил омегу на кухню, прикрывая дверь. — Тебя и правда давно не было. Что-нибудь случилось? Беспокойство в глазах мужа Чонгука всегда смешило Чимина, будто кому-то правда было дело до него, но они всё же семья и волноваться принято. Всё у Пака было хорошо, даже лучше обычного, но слишком скучно. Клубы и альфы надоели. Омега подпёр щёки кулаками, наблюдая за тем, как Данзан готовил им чай. Хорошая пара, подстать Чонгуку, но если бы он был здесь, было бы ещё лучше. Омега поставил чашки чая на стол и присел напротив гостя, он казался уставшим и, кажется, собирался спать до того, как на пороге квартиры не показался Чимин. — Нет, просто по вам соскучился. Я потерял связь с Чонгуком, а Усон сказал он уехал. — Да, в Сеул по работе, — стоит сказать омеге и Чимин закашливается, благо не успел глотнуть кипятка. — Это не надолго, надеюсь. Мы звоним ему каждый вечер, он говорит у него всё хорошо. — Что ему делать в Сеуле? Это же кладбище, — откидывается на спинку стула омега, размышляя. — Не ожидал от него. — Я ничего не понимаю в его работе, ему виднее. — Да уж, — хрипло смеётся Чимин, вспоминая родину. Он вдруг сам захотел вернуться и эта идея показалась ему очень привлекательной. — У тебя самого, как дела? — Хорошо, справляюсь, но няня заболела, без неё сложновато. Завтра жду нового мальчика. И без Чонгука не важно себя чувствую, переживаю, как он там, — вздыхает омега. — Ничего, прорвёмся. Ты останешься? — Если ты не против. — Нет, конечно, — поднимается омега. — Я пойду. — Спокойной ночи, — Данзан кивает Чимину и скрывается в тёмном коридоре. Пак один допивает чай и покусывает задумчиво пухлые губы. Он решил, всё же полететь в Сеул, хотелось бы в другое место, но это уже слишком. Чимин просто хочет увидеть Чонгука. Он моет кружку и уходит в гостевую комнату, ещё половину ночи залипая в телефоне. На утро Данзан уезжает на работу, Чимин сквозь сон помнит его прощание. Шона вместе с Паком спит до одиннадцати, пока в дверь не звонят. Шона тормошит омегу, напоминая о том, что сегодня суббота и у него репетитор по английскому. Приходится проснуться и предстать перед новой няней в одних трусах, за что Чимин себя не винит. Но молодого омегу смущает. Возможно, Пак что-то перепутал, но обычно Данзан не брал на работу таких людей. Ему на вид лет шестнадцать, о чём только Ганбат думал? — Здравствуйте, меня зовут Сухэ, я… — начал было омега, Чимин перебил поднятой рукой. — Понял, заходи. Шона! Ты собрался? Мальчик вышел из комнаты уже одетым и познакомился с Сухэ, который с виду ему очень понравился, но это лишь на вид. Всё-таки это Шона вечером папе отчитываться о том, как ему с новой няней. — Ты не слишком молод? — почесал затылок Чимин. — С детьми то умеешь обращаться? — Шона не младенец и господин Ганбат мне уже всё объяснил. А вы кто? — омега бросил на незнакомца надменный взгляд, хотя хотелось бы в глаза вцепиться, но новый маникюр портить не хотелось. Чонгука нет, у него в доме тусуется этот тип. За глаза все его называют потаскухой, Сухэ не исключение. Он успевал ревновать своего альфу к Чимину. Бог с ним с мужем. Но знать, что есть ещё какой-то любовник убийственно больно. Сухэ здесь не для работы, хочется поближе к семье подобраться. Чонгук будет очень зол, но пока его здесь нет. Почему-то из интернета приходится узнавать, что Хаган улетел в Корею. О таких вещах он предупреждал, но не в этот раз. — Я брат его отца, — складывает руки на голой груди Чимин. — И впредь не смотри на меня с высока. — Дядя Чимин! — влезает ребёнок. — Хорошего дня, малыш, — Пак целует чёрную макушку и провожает Шона с няней. Он пытается в очередной раз дозвониться до Чонгука, но всё тщетно. Чимин едет домой собирать чемодан.✝
Тэхён вешает на плечо лямку от портфеля и спускается на лифте на парковку, где его ждал не только Чонгук. Сначала бета удивился, а после перестал придавать этому значение. Сокджин выдал его, но это уже не важно. Ким залезает на задние сидения и сухо здоровается с альфами. Он не выспался и сразу удобно устроился, положив портфель под голову. — Сзади подушка, — выезжает Чонгук. — Возьми её, нам ехать долго. Тэхён молча берет подушку и закрывает глаза, Чон смотрит на него через зеркало заднего вида, боится так несколько часов и наблюдать за спящим парнем. Брат его одёргивает, толкает в плечо и Чонгук очухивается. Сокджин уже недоволен происходящим, поэтому тоже откидывается и засыпает. В тишине проходит минут десять и Ким поднимается, обнимая кресло Чонгука так резко, что альфа теряет на секунду управление. — Я немного злюсь на твоего брата, — говорит Тэхён, следя за дорогой. — Ты его за компанию взял? — Он тоже хотел поехать, — коротко отвечает Чонгук. — Сокджин тебе что сделать? — А ты будто не знаешь, — возвращается на место бета и альфа вновь наблюдает за ним через зеркало. — Это будет веселая поездка, но я сам предложил. — Не говори, что хотеть быть наедине со мной. — И не говорю, — кривится он, сам за руками мужчины следит. В машине стало душно, кажется обоим. Тэхён замолкает и думает о своём, Чонгук думает о нём. Думает, что Ким не замечает на себе его взгляда, но бета не дурак, просто реагировать не хочет и не понимает, к чему это всё может привести. Когда альфа соглашался на эту поездку, он думал, что всё пройдёт лучше, чем сейчас. Чонгук не может дышать рядом с Тэхёном, мечется между желаниями. Его будто испытывают. Сам Тэхён вшивает себя под кожу красными нитями и улыбается ему в отражении. Демон-искуситель. Чонгук тормозит, как только они покидают пределы столицы. Альфа выходит на улицу и закуривает, начиная расхаживать из стороны в сторону, Тэхён не долго сидит в машине. — Холодно, сесть в салон, — просит Чонгук, Ким замечает, как подрагивают его пальцы, держащие фильтр. — Приказ? — облокачивается о мазерати бета, выглядит до ужаса игривым. — Забота, — бросает сигарету мужчина, холодными пальцами касаясь чужой руки. — Ты играть со мной? Я чую за версту такое. — Нет, просто проверяю. — На что? — На ложь, — открывает дверь Ким и альфа резко хлопает ею обратно, отчего просыпает Сокджин, смотря на них через стёкла. — Злишься? — оборачивается Тэхён. — Злишься. На что? — Чего ты от меня хотеть? — У меня такой же вопрос. — Хватит, — возвращается за руль альфа. Тэхён следует за ним в машину, никак разгадать эту загадку не может. Чонгук всегда смотрит на него, как голодный пёс, а бета ждет подвоха. Сам ведет себя странно, а ищет что-то в альфе. Ответа на вопрос: правда ли Чонгук его единственного хочет. Одно из худших человеческих чувств, — ожидание. Ещё ужасней ожидать того, чего не понимаешь. Всё в этот раз зависит от Тэхёна. Он может чётко дать понять Чонгуку, что готов снова строить с ним отношения, уже более серьёзные и долгие. А может разорвать все связи, пока не поздно. Дал себе время подумать, но уже знает, что ничего это не изменит. Душа тянулась к этому мужчине всегда. К обеду они приезжают в Пусан, Тэхён не просится сразу на кладбище к отцу. Он хочет увидеть море. Его поглощает знакомая местность и, как бы плохо бета не чувствовал себя в этом городе, он улыбается, прилипая к окну. Всё то же, но людей намного меньше, будто все разом вымерли. Пусан окончательно стал пустошью с разрушающимися зданиями и тишиной. Город-призрак, в котором случилась личная трагедия Тэхёна и Чонгука… Бета выходит на пляже, направляясь в сторону моря, от него веет холодом, дует ветер. Ким чувствует только бесконечное одиночество в этом месте. Сокджин встаёт по левую сторону, младший справа. Одного человека не хватает. Картина не полная, охваченная ужасом минувших лет и страданиями. Тэхён спрашивает у моря: «Как тебе удаётся оставаться вечным?». Ветер приносит вой сирен. Парень оборачивается к дороге, флэшбеки выбросили его в школу. Он усмехнулся про себя и повернул голову к Чонгуку, как никогда хмурому, смотрящему в даль. Альфа снял маску с глаза, та повисла на его пальцах, и Тэхён, наконец-то, смог увидеть, то что мужчина скрывал. — Как море… — бета потянулся к его лицу, ведя подушечками пальцев по виску. — Почему? — Мне вставить нож в глаз, при нападении, — закрыл глаза альфа. — Я не хотеть, чтобы люди видели это. Серый, как море, и чёрный, как ночь. Тэхён улыбается, опустив взгляд на свои ботинки. Чонгук очень хочет залезть в его голову и узнать, о чём именно сейчас думает бета. В нём день изо дня что-то меняется и знать бы только, что причина тому Чон, а не что-то ещё. Время очередной слабости кончается, Тэхён уходит к машине, переступая через мусор на пляже. Он держится не плохо, рассчитывал на другое состояние для себя и альф. Они остаются на пляже, о чём-то разговаривают, пока Ким смотрит в широкую спину Чонгука. — Мне смотреть на него больно, — обнимает себя руками Сокджин. — Ты не хочешь это слушать и я всё понимаю. — Я не псих, — сжимает повязку в кулаке альфа. — У всего есть последствия. Если я тебе скажу, что Арат был у Чон Хосока, это что-то изменит? — старший округляет глаза, покосившись на авто. — Арат всё пронюхал про нас, и про Тэхёна он знал. Благодаря слухам нас вычислили, но эти грязные слухи пустил мой Тэхён. Я открыл ему душу, признался в том, о чём никому никогда не говорил, доверился. Моя вина в том, что я в своё время тоже много лишнего наговорил, но я был влюблённым подростком, а он… глазам только своим верил, а не сердцу. Он меня любил вообще? Сбежал, не выслушал. — Причём здесь Арат? — Через год он заявился к Хосоку, хотел поговорить с Тэхёном, — Сокджин видит, как трудно брату говорить об этом, но ему тоже хочется докопаться до истины. — Хосок поступил хитрее, он вытащил из Тэхёна информацию путём манипуляций и продал её Арату. Поэтому нас постоянно находили. Это неосознанно, я понимаю. Только здесь тот же принцип, при котором незнание законов не освобождает от наказания. — Откуда ты это знаешь? — Арат мне сказал, — уходит Чонгук. Сокджин с раскрытым ртом провожает его спину, не получается ничего самому додумать, концы с концами не сводятся. Альфа в недоумении остаётся один, когда брат садится в машину. Значит, война была окончена? Джин медленно перебирает ногами, даёт себе время избавиться от шока после слов Чонгука. Его состояние подмечает бета, но Сокджин часто выглядит так, будто сейчас сознание потеряет. Чонгук привозит Тэхёна к кладбищу, но сам с братом остаётся у машины. Ким явно захочет побыть наедине, альфа всё понимает. Бета недолго ищет нужную могилу и присаживается у плиты. Ему сказать даже нечего, в горле ком стоит. Тэхён жалеет лишь о том, что не успел нормально попрощаться с отцом. Он действительно сбежал и тогда думал, что это единственный выход. Даже хорошо, что Дюк не увидел, в кого превратился его сын. Мысленно бета перед ним извиняется за всё и с чистой душой отпускает, надеется в рай. Тэхёну его никогда не увидеть, так пускай хотя бы альфа лежит спокойно и видит приятные сны. У Кима при жизни только нескончаемые кошмары. Хосок правильно сказал, Чонгук есть кошмар, но пока это всё кажется более чем благоприятным сном. Тэхён переглядывается с альфой, стоящим в десятках метрах от него у ограждения и чувствует себя не одиноким. Но из-за Чонгука ли? Ким поднимается на ноги, отряхивая зад от листьев и грязи. На него заинтересовано смотрят вороны на ветках, пугая глазами-пуговками. Короткий отрезок времени, данный Тэхёну на прощение истёк. Долгая дорога стоила того, чтобы оказаться в этом месте. Хотя бы увидеть то, что осталось от родителя и поблагодарить за всё, что он сделал для беты и его брата. Тэхён собирается уходить, когда на другой стороне кладбища видит низкую фигуру. Человек остановился, изучая парня, подумать только, встретить его здесь? Почти не реально. Ким пару шагов назад делает, в глазах уже слёзы предательские собрались, он всё на Чонгука оборачивается, тот так же завис, видя странную ситуацию. Тэхён хочет бежать, но уже не отсюда, а к Юнги, смотрящему на него с такой тоской, что убиться можно. Омега сам ногами едва двигает и каждый его шаг даётся всё труднее, но в конце он бежит, а Тэхён срывается на встречу, совсем не думая о том, чего можно от Юнги ожидать. Они вбиваются друг в друга, сжимая в титанических объятиях, которые ничто разорвать не сможет. Омега сразу начинает громко реветь в грудь младшего брата, хватаясь за рукава его куртки, а тот не двигается, в небо серое смотрит. Тэхён всё ждал, когда придёт момент и он эту боль из себя чёрным сгустком вырвет, а следом сам слезами взорвётся, но ему настолько не верится, что он и слова вымолвить не может. Юнги не отталкивает его, не просит убраться отсюда, а крепче к себе прижимает, находя наконец, потерянный свет маяка в беспросветной темноте. Когда он ехал сюда, ничего не предвещало такого сюрприза, омега потерян, хватает Тэхёна за лицо, рассматривая утерянные черты. Такой взрослый и мужественный, по-прежнему родной. — Ты здесь, — он смеётся, утирает слёзы, — Тэхён. Я нашёл тебя. — Меня все искали? — хлопает блестящими глазами бета, боясь представить, кого следующим он может встретить. — Юнги, я думал… думал, ты ненавидишь меня. — Дурак! — Ким бьёт больно в плечо, вкладывая в это обиду. — Это ты не хотел меня видеть. Почему ты здесь? — К отцу приехал, — кивает на могилу бета, ветер приносит ему запах двух альф и Юнги поворачивает голову, чтобы столкнуться взглядами с мужчинами. — Нам надо поговорить с тобой. — Они, — Ким запинается, хватает ледяной воздух ртом. Это они. Стоят и смотрят прямо на братьев, Юнги дурно становится. Тэхён с Чонгуком? Почему они вместе? А Сокджин? — Я не понимаю. — Пожалуйста, поехали с нами, мы поговорим обо всём, — берёт брата за руку, — Юнги, я знаю, что ты сделал ради меня. Я собирался связаться с тобой. Мне было страшно даже представить, что ты обо мне думаешь, но, Юнги, — омега смотрит только на альф, кусая себя за нижнюю губу. Как же так? Для чего было спасаться, если это бессмысленно? Они в полном составе, как и ранее и Киму от этой мысли стоять не легко. — Юнги, поехали. Юнги идёт, сжимает пальцы брата в ладони, а сам готов бежать в обратную сторону, ноги ломая. Ему жизнь не одно испытание приготовила и все их омега проходил достойно, не ломался, только трещинами шёл, а стоит посмотреть в кофейного цвета глаза своего бывшего и прахом разлетается по кладбищу. Почему конец света сейчас не наступит? Было бы не плохо, если бы комета упала на их головы, случилось наводнение или земля под ногами на части поделилась. Отпущено, но не забыто. Люди никогда не забывают, даже при большом желании. Годы пройдут, а потом ты услышишь ту самую песню, приедешь в то место или наткнёшься на снимок. Душа не имеет свойство забывать тепло близкого человека. Для Юнги отношения с Сокджином были лучшими, но тогда он выбрал брата и этот выбор, не сказать, что был верным. Может, Тэхён никогда бы не пропадал, отсидел своё и вернулся намного раньше. Юнги от него отлипнуть не может, всё поверить пытается, что с ним правда всё это происходит. Но они не одни, здесь прошлое, прямо в глаза испуганные Кима смотрит и холод поселяет больше, чем погода. — Привет, — говорит Чонгук, выдыхая дым в лица братьев. Юнги покрывается мурашками не от ветра, а взгляда этой парочки. Кажется, будто Чону совсем безразлично то, что омега вот-так появился. А Сокджин изучает его, но ему так же нет дела, здесь волей-не волей, но вспоминать многое начнёшь. И вечера и близость, школу, танцы, крики. Омега прижимается к боку брата, как ребёнок и протянутую руку Чонгука игнорирует, зато старший осмеливается подойти. — Неуважительно, как-то, — улыбается он. — Ты не рад нас видеть? — А вы рады? — Очень символично встретиться в этом месте, — открывает дверцу машины Хаган, и смысл его слов понимает только брат. — Выглядишь так, будто только из могилы вылез, — такой горящий взгляд и ядовитые губы. — Эй! — встревает Тэхён. — Я не видел его сто лет. Мы все не виделись пол жизни. И сейчас хотите снова поругаться? — Ты прав, — кивает Чонгук, — садитесь. Тэхён переглядывается с Юнги, но тому ничего не остаётся. Омега остановился у себя дома, прибыл совсем недавно и, оставив машину, направился к кладбищу, в этот раз ему не удалось поговорить с отцом. Он обнимает брата, боясь, что тот в любую секунду может исчезнуть и косится на усмехающегося над ними Сокджина. Юнги знает, почему альфа ведёт себя так, но такое поведение не понимает Чонгук. Нельзя показывать эмоции, — это залог успеха. Сокрытие настоящего. В себе не удаётся ничего удержать, когда мазерати тормозит у всем знакомого двора. Тэхён из машины выбегает, сталкиваясь с ужасным видом своего дома. Видно, что он давно заброшен, но всё равно хочется зайти, закрыть глаза и представить, что отец на работе. Юнги заканчивает готовить ужин, а в его комнате спит Сокджин. Тэхён ждёт, пока приедет Чонгук. Ценить настоящее никто не умеет, но бета ценил и надеялся, что так будет всегда. Представить будущее невозможно, всегда отличается от того, что уже задумано судьбой. Ким вздрагивает, когда дверцы машины хлопают и первым идёт к закрытой на замок двери. Юнги любезно передаёт ему ключ, который всегда носит с собой, как напоминание о том, откуда он и что он. — Всё так же, только пыль, — предупреждает брат. — Я не позволю не одному бомжу сюда войти. Это наш дом. — Спасибо, — Тэхён входит внутрь. Пол под его ногами скрипеть начинает. Любимый диван на своём месте, даже остатки ужина, давно испортившегося на столе, будто отсюда бежали без оглядки резко и быстро. Бета проходится по гостиной и подходит к окну за которым начинается дождь. Тёмные тучи опускаются на город, из-за чего становится темнее. Тэхён пытается включить свет, но лампы не реагируют, Юнги ищет свечи. — В городе живёт около тысячи человек, — омега находит старые крупы и насыпает их в рюмки, чтобы свечи ровно стояли, и отсыревшими спичками пытается поджечь. Чонгук помогает, сделав это зажигалкой. — Через пару лет никого не останется. Электричество есть только в центре, как вода и газ. — Так же будет в Сеуле, — разочарованно вздыхает бета, сев на диван, что поприветствовал тяжесть его тело скрипом. — Если, конечно, наш президент не придёт в себя. — Не придёт, — стоя у стены, вещает Чонгук. — Он слабый и немощный. Рассказать сказки и я могу. — А ты интересуешься политикой Кореи? По тебе не видно, что ты живёшь здесь, или на картель работаешь? — язвит омега, Тэхён на его колено ладонь кладёт, это моментально успокаивает Юнги. — Откуда ты взялся? Объясните мне, что вы втроём делаете вместе? — Чонгук приехал недавно, — согревает брата своим теплом Тэхён и не может не заметить, как на них смотрит старший Чон. — Ты же не думаешь, что мы снова вместе? Чонгук сильный человек, но он знает, что слаб. Это его отличие. И слаб он только перед одним человеком. Альфа никогда не пожалуется на своё прошлое, не станет спрашивать у Бога, за что ему выпало такое испытание. Он будет молчать. Чонгук из прошлого вынес урок, теперь свои ведёт. Чонгук хочет стать для Тэхёна всем. Заполнить его собой до краёв, целовать шрам, греть ледяные руки и смотреть в глаза. Когда бета говорит такие вещи с усмешкой, альфа держится, чтобы не вынести одним ударом двери, тогда и дом посыпется. Брату лишь известно о том, что вулканы в Чонгуке извергают адское пламя. Сокджин видит всё невооружённым глазом: Чонгук любит Тэхёна так же сильно, как и ненавидит. Это не поддаётся ни одному объяснению, но факт. Как он только может желать ему смерти, если смотрит так, будто этот парень в огромной куртке, весь его мир? Отличная игра. — Просто приехали к отцу. — Как мы обратно поедем? — цокает Сокджин. — Останемся, — отталкивается от стены младший Чон. — Таблетки взял? — ему кивают. — Вот и отлично. — Лучшая в жизни ночь, — недоволен альфа, но обстановка и без того напряжённая. — Принесу сумки. — Я помогу, — выходит следом Юнги. Чонгук пользуется моментом и подкрадывается к бете. Садится на корточки, руки его в свои берет, дышать начав, и потирая. Тэхёна размазывает от его заботы, но в груди дверь, в сердце не пускает Чона. Зверёк принюхивается, своё узнает, но опасается пропасти времени между ними. Чонгук готов ждать, но не долго, сорвётся. Бета маску с него стягивает, всего видеть хочет. Хочет, чтобы альфа смотрел на него. Всегда. Он себя странно чувствует, вспомнив вопрос, адресованный Юнги. Снова вместе? Как людям удаётся закрывать на всё глаза и жить дальше? Стоит спросить у Юнги и Сокджина. — Честно, я рад тебя видеть, — стоит со своей сумкой Юнги, уже насквозь промокший. — И Чонгука, наверное. Вы изменились внешне, но остались внутри детьми. — Спасибо за комплимент, — кланяется в шутку альфа, закрывая багажник. — Я тоже рад, просто не думал, что всё будет так… Даже, как-то драматично. — Тогда, — слизывает воду с губ омега, — мир? — Как взрослый мужчина, я просто не имею права ненавидеть тебя за какую-то глупость, — осмеливается приобнять его Сокджин, — тем более это было так давно. Мир бы ещё взял наших братьев. Юнги всегда знал, их пара более отходчивая, ведь чувства не были ничем обременены. Чон поступает мудро, прячет когти и улыбается омеге. А Чонгук и Тэхён испытывали животную страсть, и кажется, всё на своих местах. Омега не мучает себя чужими отношениями и бывшим парнем, от эйфории встречи с братом ещё не отошёл. Первым делом он достаёт из сумки контейнеры с едой и протирает стол. Ночевать в этом доме впервые за столько лет даже жутковато, но никто кроме Юнги не боится. Он в безопасности, даже если компания у них необычная. Киму помогает Сокджин, ведёт себя так, словно его ничего не тревожит. Это от части, всё равно осадок остался, но после того, что случилось с его семьей, измена какого-то там омеги — это совсем пустяк. У Сокджина было много парней, у Юнги тоже. Просто одноклассники. Тэхён уходит в свою комнату, утирая скупую слезу, и слышит, как за ним следом кто-то тоже входит. Бета оборачивается к Чонгуку уже с улыбкой, посиневших от холода губ. Альфа тут же снимает пальто и надевает на плечи парня, подойдя ближе, парень не спорит. — Спасибо за этот день, — ковыряет пальцы Ким, обстановка какая-то интимная и ему странно быть с Чонгуком близко. — Наконец-то, я встретил Юнги. Думал, что после того, что было он на меня даже не посмотрит. — Не грусти, — щёлкает его по носу альфа, — ты достоин быть счастливым, как и все мы. — Кажется, я уже счастлив, — Тэхён так искренне улыбается, что в Чонгуке все кривые зеркала трескаются. Снова солнце в саду душевном светит и цветы поднимают бутоны к лучам. Так хорошо и уютно альфа давно себя не чувствовал. — Может, я много думал? Над тем, что между нами было. Юнги тоже изменил Сокджину, но они сейчас ведут себя так, будто ничего не было. Разница, конечно, в том, что они друг друга не привлекают, как партнёры, но ведь и мы… Сможем, да? — Ты хотеть быть моим другом? — наклоняется Чонгук, прислоняя свой лоб ко лбу беты. — Это длинный путь, тернистый. Я многое пережить и многое от тебя утаить, но так надеюсь на твою мудрость, Тэхён. Хотеть, чтобы ты знал всё, понял, — я тот же. Только ради тебя я там, где есть. Без этих чувств ничего бы не быть. Я умер вместе с родителями, но возродиться для тебя. — Расскажи мне, — цепляется за мужчину бета, — всё расскажи. Убеди меня, что я не совершаю очередную ошибку. Потому что я вижу только один смысл жить, если он ложный, можно сразу умирать. В крови-любви у Чонгука яд, Тэхён травится. Альфа наслаждается блеском его тёмных глаз, красотой, непорочностью. А видит мертвеца. Ужасает отсутствие сомнений, Ким бы ему позавидовал, всё тот же идеальный образ перед ним, который полюбил. Был ли это образ? Тэхён знал, какой Чонгук на самом деле. Либо он вообще его не знал, не мог забраться в мысли. Одно у них общее было. Они когда-то любили. — Не думать, что ты быстро сдаёшься мне, — Чонгук оставляет мягкий поцелуй на макушке Тэхёна и прижимает к себе. — Я всегда знать, что так будет. Мы не сможем устоять друг перед другом. — Это правда. — Пойдём к братьям, они и так на нас странно коситься, — хрипло смеётся Чонгук, выводя бету за руку из комнаты. Тэхён покраснел, Юнги бы спросил, но удержался. Сокджин разлил в пластмассовые стаканчики свой чай из термоса и присел на подушку на полу, но старший Ким убедил его сесть рядом, чтобы не простудиться. Ветер забирался в щели и, если бы они все разулись, то точно бы щипал за пятки. Тэхён приподнял пальто Чонгука и прикрыл его плечо, не очень удобно под ним сидеть, но альфе главное внимание беты. Возможно, ещё у Тэхёна и кончики ушей порозовели, но под длинными волосами этого не было видно. Быстро сдаться? Он сделал это сразу, как только своё имя из любимых уст на парковке услышал. Чонгук не жалеет его, в своей любви по-новой топит. Душа сворачивается в трубочку, пусть тревожно, но тепло. Альфа никого так близко к себе не подпускал, настолько, чтобы внутри обустроиться и пригреться. Тэхён смог, ему всё можно. Таймер поставлен, время неумолимо идёт, кончается. — Я вспомнил, — смеётся Сокджин, брат просит его сначала прожевать, а потом закончить фразу, но альфа ухахатывается сильнее, по привычке ударив Юнги, сидящего рядом. Омега сам начинает улыбаться. — Помните, когда мы готовили торт на день рождение Тэхёна? — О, нет, — Юнги увлекается едой, не смотрит на брата, его самого вот-вот прорвёт смехом. — Что не так было с моим тортом? — хмурится бета, бегая взглядом по парням. — У нас закончилось масло, — стирает слёзы, собравшиеся в уголках глаз старший Чон. — Мы искали его везде, но как на зло нигде не было, половина магазинов закрылась к вечеру. Чонгук поехал домой, а я оббегал соседей, — Юнги кашляет в кулак, чтобы не закатиться, хотя смешного мало, вообще-то. Они договорились никогда об этом Тэхёну не рассказывать на самом деле. — Короче, масло я нашёл. Мы приготовили торт и тебе он понравился. — Очень, если бы не рвота и покраснения, — понимает, к чему ведет альфа Тэхён и неосознанно к Чонгуку прижимается. — Я думал, что траванулся в школе чем-то. Это были вы? — Кокосовое масло, — раздается сверху и Ким покрывается жирными мурашками, повернув голову к✝
— Наши люди из Пусана доложили, что видели Тэхёна, — Минги так и мнётся на пороге кабинета Хосока, его совсем не смущает полуголый омега на столе Чона и сам альфа, стоящий меж его разведённых ног. — Вышел, — рявкает Хосок, опускаясь к обнажённой груди омеги, но Сон остаётся на месте. — Блять, на тебя ствол направить? — Он был с Чонгуком, Сокджином и Юнги, — добавляет Минги и тянется к ручке двери, чтобы демонстративно уйти, но Хосок быстро избавляется от любовника и застегивает брюки. — Что они там забыли? Все вместе, — идёт к бару альфа, подрагивая от раздражения. Минги знает, что переживать сейчас им не о чём, но Хосока явно что-то другое волнует. Знать бы ещё, что именно, потому что его состояние после того, как Тэхёна вычеркнули из семьи, изменилось. — Говори уже! — Они в доме у Кимов остались на ночь, машины там стоят. Что-то предпринять? — Что? Обстрелять дом? — грустно усмехается Хосок, присаживаясь в кресло, стоящее в углу кабинета, и выпивает коньяк. — Печально, что эта война заденет дорогого мне человека, — не уточняет кого именно, думается, Тэхёна, — но Чонгук рано или поздно протянет свои лапы снова к нам. Он же не только из-за Тэхёна здесь, мы не идиоты. — Будем следить. — Мне нужно поговорить с Намджуном, — потирает виски альфа. — Назначь встречу. Минги кивает и выходит из кабинета. Хосок пьёт уже с горла, разваливаясь в кресле. Телу нужно разгрузиться, а мозгу отдохнуть от постоянных стрессов. Чон заранее планы прорабатывает, ищет новые способы улучшения качества жизни и бизнеса. И всё мимо. Всегда найдётся кто-то лучше тебя, сильнее тебя, умнее. Хосок корону на голову не надевал, да и на престоле никогда не сидел, но вот так получается, что его заочно на помойку завышенных ожиданий выбрасывают. Пора что-то менять, пока ещё можно сохранить часть имеющегося. Чонгук, он же, как саранча, ничего после себя не оставляет. Его голод пределов не знает. Если ничего с Намджуном не решится, то Хосоку придётся действовать не так цивильно, как хотелось бы.