Избави нас от лукавого

Чимин заселяется в отель, выбирает лучший номер, но таковым он ему не кажется. Омега не остаётся внутри ни на час, берет машину в аренду и катается по городу. От этого места ему мерзко, не успел сойти с самолёта, как уже хочется вернуться обратно в свою большую квартиру, где не пахнет горелым, лишь травами и цветами. Как омега только прожил в похожем городе столько лет? На Чимина не нападает ностальгия, только голод, и Пак останавливается, чтобы перекусить в кафе и выпить кофе. У омеги есть ещё повод быть здесь. Чимин не только хочет увидеть Чонгука, но так же он обладал интересной для альфы информацией об Арате. Сам Хаган с ним неоднократно встречался, но убить так не успел. Гад скрывается, омега был поисковой собачкой Чонгука, сам на эту роль вызвался и нашёл место, где Арат был совсем недавно. Сейчас, альфу точно там не найти, но на след Чимин уже напал. Ему не помешает отдых в Сеуле, где единственное развлечение, — пьянство, но как-то не пошло оно. Омега поел в кафе быстро, стал на себе замечать голодные взгляды официантов и сбежал, вместо того, чтобы устраивать разборки. Чонгук учил быть невидимым, Паку таким никогда не быть. Омега не вернулся в отель, где скука нападала сразу, стоило переступить порог здания. Чимин уехал кататься, расстроившись, когда не смог включить в машине музыку. Пак объездил каждую квартиру Чонгука в городе, но его нигде не нашёл, будто альфа прятался специально, и знать о себе не давал. В любом случае, омега не унывал, не привык, пусть место это было ужасным во всех смыслах. К хорошему быстро привыкаешь, потому Чимин живёт жизнью той, которую ему любезно в руки вложили, а возвращаться к прошлому никогда не станет. Он много думает, пока кружит по пустому городу, мысли не приводят его в тёмный уголок памяти, где живёт комок личной боли омеги. В сознании стоит стена непроходимая, за ней такое спрятано, кому никогда понять не дано. Когда на столицу опускается вечер, машина ломается. Чимин успел возненавидеть проклятый город не один раз. Ему приходится выйти на улицу и посмотреть в чём дело, но по итогу Пак хлопает капотом и садится на него, достав телефон из кармана. Кому только звонить? Отчаяния нет, страху не место, но и находиться посередине леса не желание Пака на ночь. Омега тяжко вздыхает, провожая взглядом редкие машины. Никто не остановится, надеяться стоило только на себя и Чимин, оставив авто, пошёл прямо по дороге. На улице зверски холодно, Пак кутается в короткую шубку, но та не спасает его. Хочется тепла и чего-нибудь покрепче, чтобы согреться изнутри. Пак решил, что сегодня просто не его день, но всё же судьба оказалась благосклонна на мгновение, а потом омега сматерился в голос. Перед ним предстал шикарный дом и, не знай Чимин, кто в нём может жить, он бы даже обрадовался. Голубой дом президента Кореи встретил его приветливо, заманивая мягким светом в окнах и приятным запахом, доходящим с трудом до красного носа омеги. Пак имел не так много интересов: алкоголь, альфы, поиски Арата. Знал, что Намджун правит в этом аду, но на секунду представил, что президент мог смениться. Никто не обсуждает в семье Кима. Омега всё же понял, что терять ему нечего, если его прогонят, то он шепнёт Чонгуку. Охрана в виде пяти альф, кружащих у высоких ворот, омеге улыбнулась. Выглядел Чимин жалко, осознал, что могло в головах у этих животных проскользнуть. Он был бы не против порезвиться, если бы не холод и усталость. — Намджун дома? — спросил Чимин, обнимая свои плечи. Он пошёл с козырей, чтобы не тратить время на рассказ о том, что его машина сломалась и ему требуется помощь. Кажется, вообще заблудился. Мужчины переглянулись и рассмеялись, очевидно, решили, что Чимин один из омег Намджуна. — Мне повторить вопрос? — Президента Кима нет, — один из охранников ухмыльнулся, мазнув языком по своим губам. Чимин любит внимание мужчин, очень. Но не сейчас. — Потерялся, куколка? Самая дорогая из кукол на самом деле. Чимин, не смотря на свой внешний вид, всё равно, будто только из коробки вышел. Каждый желает полакомиться таким омегой. Терпение не вечно у Пака, пока признавать поражение он не готов. Намджун — президент, что уже хорошо. Или не особо. Парень подходит к самому наглому альфе, с вызовом в глаза его чёрные смотрит и готовится бросить в лицо колкость, пока не слышит, как сзади останавливается несколько машин. Чимин не оборачивается, всё ещё войну взглядами ведёт с мужчиной, который резко выравнялся и автомат к боку прижал. Приехал. — Что здесь происходит? — первое, что слышит Чимин от Намджуна спустя много лет и улыбается в ворот шубы. Он чувствует, как на него смотрят, а ещё помнит кое-что и готов пищать от счастья, потому что в руках у омеги слишком много власти над этим человеком, что думает, — власть в его руках. Намджун останавливается позади, в охрану глазами стреляет по очереди, а после до него доходит аромат лаванды и Ким выпадает из реальности ненадолго. Чимину же его запахом до конца жизни задыхаться придётся, без права умирать. Он оборачивается медленно, давая альфе возможность рассмотреть себя со всех сторон. Намджун смотрит, ест его взглядом, из его рук портфель рабочий падает на асфальт грязный. Сам бы упал, но его тут же подхватят. Намджун не мог предположить, что Чимин сам к его порогу придёт. Никогда такой мысли не допускал, это априори невозможно. Только он прямо напротив стоит, альфа уже под ногами земли не чувствует. В нём зверь, что до этой встречи дремал, голову тяжёлую поднимает и принюхиваться начинает. Намджун изнутри спичкой вспыхивает и гореть вечным огнём клянётся, только пусть Чимин останется с ним. Оно, оказывается, не проходит. Не умеет. — Господин президент, — омега насмешливо кланяется и улыбается, а Намджун на атомы распадается. — Я к вам. Этого хватает, чтобы альфа его уже под венец повёл. К нему. Чимин пришёл к нему. Кто-то спустя годы мирится с тем, что не сложилось, когда пытался — не пытался. Кто-то отвлекается на работу, прочие дела. А кто-то, будучи состоявшимся человеком в жизни, берег всю жизнь свои чувства, пронося сквозь года. Намджун этого не стыдится, Чимин единственный омега, который покорил его раз и навсегда. Забыть этого омегу равносильно проклятью. Альфа не посмел этого сделать. Пак глазками хлопает, носом шмыгает. Его уже хочется на плечо забросить и в дом утащить. Есть одно «но». Чимин член семьи Ганбат. В этом виноват один Намджун. — Что тебя привело? — Ким отмирает, промаргивается, а омега иллюзией не оказывается. — Мы можем войти в дом? — смелеет Чимин. Намджун не помнит, как доходит до двери, окруженный охраной, рядом с ним омега. Человек, что одним своим взглядом из альфы делает куклу, набитую синтепоном. Ким не справляется с удивлением, что его не отпускает, ему хочется скорее выпить и опустошить голову от всякого. Он прощается с охраной до утра и сам наливает себе и Чимину, не спрашивая, виски. Долго стакан в руке крутит, рассматривая искажённое изображение омеги в стекле. Ситуация кажется Паку очень забавной, он видит насквозь Намджуна и в душе потешается над мужчиной, который ещё даже не представляет в какие прочные сети попал. — У меня машина неподалёку сломалась, я набрёл на этот дом, — разрушает тишину омега, выпивая алкоголь, и причмокивает пухлыми губами, по которым альфа истосковался. — Думал, президент сменился уже, а ты всё на своём месте. — На своём — это верно подмечено, — сглатывает мерзкий комок альфа и отставляет стакан, боясь уронить. Он складывает руки в замок и наклоняется к Чимину. Их разделяет всего пара метров, но Киму кажется, что километры. — Значит, машина? Я уже думал, ты вспомнил старого приятеля. — Да, — тянет, со скучающим видом, рассматривая обстановку гостиной. — Может, номерок такси подскажешь? Уже довольно поздно, но спасибо, что принял. Намджун отпускать его не собирался. Никогда. Не зная, что это игра, в которой ведёт Чимин и он знает, что говорить и делать. Альфа покупается легко, как и другие до него. Польза может быть, но если Чонгук узнает, что они виделись, то головы обоим не сносить, как то не прельщает такое омеге. — Только вошёл, уже убегаешь, — поражается ему альфа, будто они незнакомцы, что практически является правдой. — Мы так давно не виделись. Расскажи мне, как у тебя дела? — Будто ты не знаешь, — ногу на ногу закидывает, Намджун прослеживает действие, на спинку кресла откидывается, сквозь зубы выдыхая. — Правда интересно, чем я живу? — Видел тебя только на фото, в жизни ты ещё краше. Улыбка Чимина — яд для Намджуна. Альфа пусть и понимает, что нельзя настолько мечтать о ком-то, позволяет это себе. Он не какой-то дворовой пацан, а президент этой гниющей страны. На протяжении долгих лет альфа трудится на благо своего государства и продолжать должен. Желание одно у него — спасти страну, а не владеть этим омегой. Ему запрещено. Хотя бы потому, что Чимин брат Чонгука. Омега этот поменялся, сразу становится понятно, Намджуну грустно от того, что деньги испортили этого красивого парня, но альфа и сам может подарить ему прекрасную жизнь. Одно слово Чимина и весь мир у его ног будет. — Да, я такой, — не скрывает своего превосходства омега. Постепенно альфа успокаивается, дышать ровнее начинает и сердцебиение в норму приходит. Глупо вот так показывать свои эмоции, но Чимин не дурак, он знает, что его хотят. Намджун точно попадет в копилку его достижений, но не сегодня. Уже смущает то, как альфа ведёт себя, он так точно подобрал слово «приятели», хотя на языке у него точно крутилось другое. Откровенно, Намджун не мужчина — мечта. Только не чиминова. Оставаться здесь нельзя, но Пак уже сделал достаточно, чтобы заинтересовать этого альфу, так что всё в порядке. Он допивает предложенный ему алкоголь и поднимается, ощутив себя голым. В этот раз это приятно. Видеть, как глазами его Ким раздевает, а не охранники. — Не будем никому жизнь усложнять, — заканчивает беседу омега. — Приятно было повидаться и всё такое, но мне нужно в отель. — Ты ещё и в отеле живёшь? — не перестаёт удивляться Намджун. — Окажешь мне честь? — Не останусь, не проси. Я знаю, ты скажешь, что это из-за уважения к моей семье, но нет. Никто в Корее нас не уважает. Намджун сдаётся, он понимает, что сейчас давить будет глупо. На утро он подумает об этой встрече, расставит всё по полочкам, а сейчас просто должен проводить Чимина. Это будет правильным. Альфа отдаёт своего шофёра омеге и, прихватив недопитую бутылку, поднимается к себе.

✝

Тэхён с виду выглядит, как блаженный, и ему самому это очень не нравится. Поездка выдалась достаточно запоминающейся, чтобы бета ещё несколько дней думал о том, что с ним было в Пусане. Был Чонгук, много Чонгука и Тэхёну всё равно мало. Он пытается слушать Юнги, но слова до ушей не доходят, Ким в свой чай уже пять ложек сахара успел добавить, пока брат не одёрнул его, а теперь мешает без конца. На старшего смотрит, — лицо своего личного демона видит. Тэхён сходит с ума и думает, что это не кончится, пока он не сдастся. Очень хотелось бы. На самом деле бета вычеркнул из своей жизни всю боль, что принёс ему Чонгук. Видел другого человека, что желал его все эти десять лет. Тэхёна не оставляют секреты альфы, но Чон обязательно расколется, непонятно лишь чего ожидать. В его бы руки броситься раз и навсегда и не беспокоиться уже ни о чём. Жизнь заиграла новыми красками, как бы Тэхён не психанул и чёрным всё не залил. Он стал вновь зверьком ручным рядом с Чонгуком, его снова посетило это чувство и оно до дури приятное, пока ты находишься рядом с альфой, без него, — пустота. Ким оставляет в покое ложку и роняет голову на стол. — Ты чего? — Юнги обеспокоенно касается его макушки, зная, что Тэхён и не пытался вникнуть в его историю. Они всё не наговорятся, только говорит больше старший, а другой летает где-то. Юнги не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять в чём дело. Тэхёна и Чонгука ничего не связывает, кроме прошлого, но они друг друга отпустить не могут, не вместе быть. Замкнутый круг страданий. — Я боюсь, — бурчит в свой локоть бета, уже который раз одёргивая себя позвонить альфе. С какого чёрта-то? Чонгук работает, а повода у Тэхёна просто нет. Как перестать вести себя, как шестнадцатилетний школьник? Возможно, Ким остался им. Он так и не вылез из той ямы, в которую Чон его сбросил нагло. — Прости, я… — Эй, ты не должен извиняться, я знаю, что ты о многом переживаешь, — омега поднимается, чтобы сесть на корточки перед братом, поглаживая его спину. — Я тоже думаю о всякой ерунде, о тебе и Чонгуке, — Тэхён поднимает голову, смотря не верящими глазами на старшего, а потом усмехается. — Между вами всё тоже, это мы с Сокджином обо всём забыли. — Научи меня так. — Оно здесь, — тычет пальцем в грудь беты Юнги, — и я мог бы отговорить тебя. Сказать, что Чонгук тебе совсем не пара. Из-за него столько всего случилось. Но я даю совет. Разберись со своими чувствами, пока они тебя не привели никуда. Ты либо до конца жизни будешь жалеть, либо наоборот. Тэхён не знает такого Чонгука. Только глупец с улыбкой встретит человека из прошлого, который стал причиной всему, что есть сейчас. Ким винить не хочет альфу, может виноват всё же Мар? Святых здесь нет, но Тэхён хотя бы на минуточку хочет перестать сомневаться в себе, пока окончательно не сошёл с ума. Разве он жил все эти десять лет без Чонгука? Жил, но что в этой жизни было такого особенного, если его предала семья? Обрёл бета намного больше, чем мог и в праве считать себя счастливчиком, если бы не эта мука в виде Чонгука. Тэхён всё объяснения своим чувствам найти пытается, а их нет. Всё легко. Он, неуверенный в себе парень, с кучей комплексов. Появляется альфа, принимающий его полностью. Возможно не влюбиться? Ответ отрицательный. Чонгук в Тэхёне глубоко сидит и ковыряет его сердце. Нужно время, которого у них просто нет. Альфа о себе знать не даёт, он не читает мысли беты, но Тэхён думает иначе. Ждёт ли Чонгук, пока Ким сам себя проявит? Это провокация какая-то. Никто не поведется. Если Тэхён хотя бы раз позволит себе звонок, это будет означать его поражение. Чонгук когда-то уедет обратно, и Ким обязательно переживёт это и снова будет жить спокойно. Как будто до этого штиль был. Американские горки, и бета с них слетел в пропасть. — Ты когда-нибудь ощущал, как мир останавливается, когда был рядом с Джином? — Когда мы трахались, — смеётся Юнги. — Серьёзно, я не могу так больше, Чонгук повсюду. Если Тэхён попытается от него спрятаться, это тоже будет означать проигрыш. Потому, был ли смысл скрывать себя настоящего, когда в груди дыра, размером с вселенную? Нет выхода иного, как и дальше продолжать вести себя так, будто Чонгук ему никто. Только никто, — это другие. Чонгук был для Тэхёна всем. Дом, семья, болезнь, любовь, одержимость, радость и боль. Это было настоящим, живым. Отпускать что-то, — тяжелейшее, что может сделать человек. Пытается ли Ким? Он уже ни в чём не уверен. Опустить руки всегда проще, чем бороться. Тэхён борется, войну с собой ведёт. Сердце его и слушать не хочет. Бета уже думает о том, что у него всё снова может с Чонгуком получиться. Представляет, как мог бы жить с ним и любить его по-прежнему. Тэхён любил его? Любил когда-то. — Я не хочу в это лезть, — поднимается Юнги. — Мне на работу пора. Старший Ким уходит собираться после ночёвки у брата, Тэхёну оставаться в одиночестве совсем не хочется. Он тогда точно себя уничтожит домыслами, но другого ему не остаётся. Когда за Юнги хлопает дверь, бета пробует свой чай и кривится от сладости, убирая всё со стола. Лучше бы побеспокоился о брате, что душу изливает ему сутками, а не грезил себя какими-то мечтами о прежнем Чонгуке. По-прежнему никогда не будет, — это закон времени. Юнги спускается на парковку к своей машине, думая о грустных глазах брата. Тэхён любит в себе путаться, и без посторонней помощи не справится. Нужно ли старшему подталкивать его, если он уверен в том, что Чонгук снова беду принесёт им? Хочется видеть бету счастливым, как в школьные годы. Юнги всё ещё смеётся с историй, которые Сокджин вспоминал в Пусане. Было действительно весело, омега бы повторил. Только смотря на Чонгука, он вспоминает пережитое. Его ли стоило винить? Из-за альфы по миру всех разбросало, пазл вроде собирается воедино, но детали уже без картинки, соединяй, как хочешь. У Юнги хватает своих забот, но думать о Тэхёне он не прекращает. Брат заблуждается, но хочет только одного, — Чонгука. Он его точно получит, Ким верит, что альфа в любом случает за бетой придёт. Или силой заберет, или Тэхён сам к нему побежит на крыльях любви. Всё такой же ребёнок. Омега открывает свою мастерскую, ошибочно полагая, что работа поможет ему отвлечься. Он включает музыку на колонках и уходит заниматься тестом. За окнами падает снег, в комнате играет «Падает снег» и внутри у омеги снег. Руки почти опускаются, пока Юнги не слышит звон колокольчика. Омега упирается ладонями в стол, опустив голову, и прислушивается к глухим шагам. Ему сейчас совсем не до клиентов. Возможно, стоило взять отпуск. Киму катастрофически мало выходных в Пусане. Куда-нибудь бы на месяц улететь, главное отсюда подальше, чтобы не видеть этой серости и грязи. — Есть кто-нибудь? — голос доносится до Юнги эхом. Омега чудом не сползает на пол, когда узнаёт человека, только этого ему не хватало. Он почти поборол слёзы в глазах от усталости и завышенных ожиданий, как Чон Хосок собственной персоной. Всегда приходит вовремя, когда Юнги на краю пропасти стоит. Нужно собраться и выйти, чем быстрее Ким это сделает, тем быстрее уйдёт и альфа, что бы ему не было нужно. Но это очевидно, зачем ему приходить к Юнги, если не за тортом? Омега вытирает руки и выходит, но на мужчину не смотрит, падающий снег в окнах за его спиной гипнотизирует. Киму бы его ненавидеть всей душой и телом, но то мимолётное чувство, что проскользнуло в его груди десять лет назад, всё ещё не оставляет его. Юнги презирает Хосока, а не испытывает к нему симпатию. Он и не должен. Тэхён так сильно плакал из-за этого морального урода, Ким слёз брата никогда ему не простит. — Доброе утро, — Чон улыбается ярко, и Юнги кажется, что мрачные облака на небе рассеиваются и снег резко таять начинает. Хосок тот самый тип альф. А омега всего-то хотел в спокойствии провести день, без людей, которые только рады ковырять его раны. — Узнал? — А ты мировая звезда, чтобы я тебя с первого взгляда узнавал? — фыркает Ким, прислушиваясь к музыке в соседней комнате. — Зачем пришёл? — Разве так с клиентами общаются? — альфа начинает Юнги раздражать своим присутствием. Сложно не вспоминать, не представлять. Омега его ещё на свадьбе узнал и подозревает, что его образ от Хосока не ушёл так же. — Я к тебе со всей душой, Ким Юнги, хочу торт заказать. Омега задирает голову, сложив руки на груди, на Хосоке впервые взгляд останавливает. Что-то горит. Ким не сразу замечает дым, стоящий в помещении, а потом срывается на кухню, где оставил печься коржи. Хосок, не думая, бежит за ним. Юнги открывает печь забывая о том, что его руки голые. В следующую секунду он кричит, падая в руки альфы, что глупости его не удивляется, но сам пугается. Омега на свои ладони смотрит обожжённые и воет уже тише, по щекам слёзы катятся. Он не так представлял себе встречу с Хосоком. Альфа подхватывает его и несёт к раковине, посадив на столешницу. Аккуратно за запястья тянет к крану, включив воду. Юнги шипит, на большую боль жалуется, а у Чона мозги отключены в данной ситуации, он действует на автомате, пытаясь помочь омеге. — О чём ты только думал? — альфа начинает ругаться, скорую попутно вызывать. — Ты меня отвлёк! — находит виноватого Юнги, на свои руки с болью смотря. Не представляет, что ему теперь делать, как клиентам сообщать о том, что все заказы придётся отменить. Дела в гору его точно не пойдут, но его могут простить. — Из-за тебя! Хосок не хочет спорить, вообще говорить с Юнги в таком состоянии. Всё должно было пройти совсем не так. Он бы немного поиздевался над Кимом словесно, заказал торт на юбилей Минги и ушёл, но нет. Омега выводит его из себя обвинениями и писком, Юнги бы рот закрыть, пусть и жалко его. Чон терпит, пока скорая не приезжает, он следит за действиями врачей и каплями слёз, собирающимися на подбородке Кима. Хосок держит себя в руках от излишней жалости, даже когда видит на руках Юнги бинты. Омега становится недееспособным совсем, а Чону звонит Сон, напоминает о встрече с президентом. Как бы не хотел Хосок остаться, чтобы помочь омеге, ему нужно ехать. — Дел натворил и уходишь? В твоём стиле, — шмыгает носом омега, рассматривая таблетки, которые ему дал врач. — У меня важная встреча. Я вернусь. — Не утруждай себя. — Давай, я позвоню кому-нибудь, чтобы тебя забрали? — Себя уже отсюда забери! — Юнги бы кинул в альфу что-нибудь, если бы мог взять. Хосок разворачивается, не удосуживаясь попрощаться, но решает, что вернётся сразу, как закончит с Намджуном.

✝

Намджуна считают одним из лучших президентов, которые были в Корее. Он единственный, кто хотя бы как-то пытается поднять страну с колен. Просто уже поднимать нечего, спасать остаётся то, что есть. Альфа знает, какое будущее ждёт всех, кто остался здесь. Остаётся ждать, но Ким всё же старается исправить хоть что-то. Хосок помогал с деньгами, а Намджун принимал, не отказываясь. Свою работу альфа любит, но она его сожрать успела за много лет. Его мечта быть правителем процветающего государства, а не кладбища. Когда Чон просит встреч, что не касаются работы, то Киму не по себе становится. У него так много работы, которую никто за него разгребать не станет. Альфа знает причину, по которой Хосок хотел его видеть и уже приготовил ответ. В полдень додж Чона остановился на парковке высотки, на последнем этаже которой, часто работал президент. Хосок без настроения вошёл в просторный кабинет альфы, отделанный тёмным деревом, из-за чего в помещении было мрачно. Обстановка и без того нагнетала, Чон думал о том, что делает Юнги сейчас, забывая о главной проблеме. Намджун сидел за столом, перебирая бесконечное количество бумаг, и на Хосока даже не взглянул. Альфа не расстроился, сел в черное кресло напротив стола мужчины, как и всегда загруженного. Складка на лбу Кима не разглаживается уже много лет, а руки часто подрагивают. Сколько бы Хосок не упрашивал Намджуна отдохнуть, тот отказывался, он женат на работе. — Я тебя слушаю, — говорит президент, не поднимая головы. — Чонгук в городе и меня это очень волнует, — ошарашивает альфу Хосок, приходится работу отложить и посмотреть в глаза Чона, что нервно ногой в воздухе качает. — Он забрал у меня Тэхёна, был в Пусане. Со дня на день может и до нас добраться. Кто знает, что он в своей квартире замышляет? — Чимин тоже здесь. Хосок отпрянул назад, сюрпризы на сегодня не заканчиваются. Неужто всё семейство Ганбат скоро переберётся в Сеул? Альфа задумчиво губу покусывать начинает, надоедает додумывать исход событий. Чонгук всех сводит с ума, Хосок уверен, даже себя. В том, что Хаган заявится к нему, он не сомневается, его бы просто вернуть домой, или убрать с дороги, что возможным почти не является и это расстраивает Хосока. Намджуну каждый раз будто плевать, когда он слышит о Чонгуке. Будто в голове у Кима совсем иные процессы работают и его никак не волнует будущее страны и сам Чон. — Что мы будем делать? — Чего ты от меня ждёшь? — трет лицо Намджун. — Что я его депортирую? На каких основаниях? — Он — угроза. — Пока ничего криминального не сделал, — Хосок смеётся. — Для нас, по крайней мере. Если начнёт, то мы им займёмся. Нельзя просто вломиться в его дом и убрать. — Можно, когда ты понимаешь, что его действия спровоцируют гражданскую войну. — Что это ещё за мысли? — альфа поднимается в ужасе, наклоняясь к Хосоку. — Его цель — нажива, а не убийство страны. Ты думаешь, что говоришь? — Сегодня он хочет торговать своим оружием на нашем рынке, а завтра пистолет в руки ребёнка вложит, чтобы он отстаивал свою правду. Никто не верит в тебя, Намджун, как бы ты не старался исправить положение. Война будет. Нам только этого не хватало. — Прекрати! — Ким бьёт кулаком по столу и в кабинет забегает помощник президента. С его лица альфы считывают страх, он заполняет весь кабинет мужчины. — Что?! — К вам… Ганбат. — Пожалуйста, — поднимается Хосок. — Я прямо сейчас разукрашу его наглую рожу и вырву второй глаз, чтобы он с высока на нас не смотрел, урод, — направляется на выход из кабинета Чон, Намджун его только в коридоре догоняет. Пока переполненный гневом Хосок готовит кулаки, президент в попытках понять, для чего Чонгук так открыто пришёл, следом идёт. Но встречает их не мужчина в чёрном с повязкой на лице, а омега. Хосок отшатывается, ничего не понимая, на Кима смотрит, тот злость сбрасывает и улыбается Чимину в ответ, будто его и ждал всё это время. Причина помутнения рассудка Намджуна становится ясна, Хосок ощущает себя лишним. Омега подходит ближе к президенту, не смотрит на другого альфу, он его не интересует. — Я даже не поблагодарил тебя, — Пак взглядом Намджуну сердце вскрывает, — да и вёл себя не очень. Не стоило мне быть таким. Может вместе пообедаем? Чон хочет дать президенту подзатыльник, чтобы уже очухался и перестал смотреть на омегу так, будто тот какое-то божество. Он мог хотя бы попытаться скрыть чувства, но даже не пробует. Потому что когда Пак Чимин рядом, то хаоса не существует, душа Намджуна находится в спокойствии, а сердце поёт серенады. — Потом закончим, — кивает Хосоку Ким, привычно не смотря на него, и провожает омегу в кабинет. Чон бьёт кулаком в дубовую дверь, когда та перед его носом закрывается и отмахивается от охраны, уходя быстрым шагом. — К сожалению, у меня нет времени на перекус, — возвращается за стол Намджун, — но мне приятно, что ты предложил. — Вы с Хосоком о моём брате говорили, верно? — облизывает тинтовые губы Чимин. Говорить с омегой о Чонгуке Намджун не станет. О чём угодно, но не Чон. Каждый раз эти разговоры напоминают Киму о том, как далёк от него Чимин, какая угроза стоит между ними. Здесь альфа не может просто присвоить его себе, потому что опасность есть. Хосок прав, Хаган — угроза для них, это волнует Намджуна меньше всего. Он не станет поступать необдуманно, только потому, что появился Чимин, от которого у Кима сердце неробко бьётся. Пора бы включить серьёзность, но альфа просто рад видеть Пака, в этом нет ничего такого. — Это рабочие моменты, не бери в голову, — закрывает тему Чонгука альфа, хочется раз и навсегда. — Значит, ты готов пообщаться со мной? — Вижу, тебе очень хочется. Ностальгируешь по школьным годам, смотря на меня? — Может быть, хорошее было время, — для Намджуна очень продуктивным и слегка болезненным. Он не забыл о том, как убил человека. Об этом никто никогда не узнает, в особенности Пак Чимин. Смерть Даина подкосила его, это видно невооруженным глазом, но Ким даже заикаться не будет об этом, — но опустим. Ты надолго у нас? — Нет, — пробует такой ответ омега, наслаждаясь реакцией Намджуна. — А что? — Ничего, подумал, может когда-то у меня будет время провести с тобой вечер, поужинать, показать город. — Тут не на что смотреть, — смеётся омега. — Это я могу показать тебе Улан-Батор, вот там и правда красиво. Намджун куда угодно бы полетел с Чимином, хоть на край света. Когда-то всё же Пак покинет его страну и останутся снова у мужчины только воспоминания. А он ещё не успел насмотреться на него, впитать в себя сладкий голосок омеги, он не получил его тела. Может, руки в Намджуна дрожат вовсе не из-за нервов? Он поднимается, скрипнув креслом, и подходит к Чимину. — Есть на что мне посмотреть, — говорит голосом хриплым, возбуждением в плен схваченный. Чимин не противится, когда альфа его волос касается. — Мне очень жаль, что у тебя не самые приятные ассоциации со мной, но я, кажется, единственный человек в этой стране, которого ты знаешь. — Этого достаточно, — игриво смотрит на альфу, что думал уже о том, что это какой-то злобный план Чонгука, но кажется до того абсурдным, что Ким мысли такие из головы выбросил. Одно, что омега к нему проявляется немного странно, но кого волнует? У Намджуна есть всё, кроме Чимина и стабильности. У Чимина есть всё, кроме лёгкости от совершённой мести. Он поднимается, Ким задницей к столу прилипает, зажатый между ним и Паком, что пыль невидимую с его серого пиджака стирает. — Я бы провёл с тобой вечер, — они прочитали мысли друг друга. — Поужинал, посмотрел город. Только, если ужин пройдет в твоей спальне. Экскурсия на заднем сидении твоего ролс-ройса. Что думаешь? — пуговички ковыряет на рубашке Намджуна, что чувствует усилившийся запаха Чимина, он течёт. Ким сглатывает слюну и проводит костяшками по мягкой щеке омеги. — Хотя бы какое-то развлечение будет у меня. — Развлечение? — потухает альфа. — Да, — отходит Чимин и быстро чиркает на бумаге, лежащей на столе, свой номер. — Позвони, как будешь свободен, только не опоздай, а то я обратно улечу. Намджун с раскрытым ртом остаётся один. Все его ожидания рухнули. Вроде он счастлив от того, что Чимин так быстро, как взрослый человек, без ломок, согласился на встречу. А вроде и подозрительно это. Развлечение — и всё стало понятным. Намджун почти не расстроен.

✝

Тэхён занялся уборкой, когда Юнги ушёл, но не надолго. Прошла от силы пара часов, как раздался дверной звонок и бета успел представить, что к нему пришёл Чонгук, но на пороге Хосок, и Ким с трудом удержал рвущееся наружу сердце. Альфа даже коротко поклонился в знак приветствия, но Тэхён не успел задать вопросов, потому что из-за спины Чона выплыл Юнги с перебинтованными руками. Он удержал младшего, когда тот бросился на Хосока, ничего не зная, но уже обвиняя его. Альфа за Кимом вернулся, но рады его видеть не были, ничего другого Юнги не оставалось, как согласиться уехать домой. — Я обжёгся о печь, — говорит омега, — Тэхён, прекрати, мне больно, — тот отступает, закидывая брата за шкирку в квартиру, и подходит ближе к альфе. — Он мне просто помог. — Это у него получается лучше всего, — хлопает дверью бета, ему видеть Хосока в тягость. Это чувство он разделяет вместе с Юнги. — Как ты умудрился? — Не спрашивай, помоги раздеться, — дует губы омега. Тэхён снимает с брата верхнюю одежду и обувь, осознавая, что неприятности не перестают сыпаться на их головы. Бета в душе жалеет Юнги, потому что попробуй он сказать что-то, то старший обидится. Ему и так, видно, что сложно. Это всё Чон Хосок. Такой же человек, как для Тэхёна Чонгук. Младший этого не знает и не догадывается. — Он ведет себя так, будто ничего не было, — лежит на кровати с братом омега, разглядывая белый потолок. — Хорошо, что не напоминает, но мне неприятно видеть его. Он нас обоих использовал. — Нам никуда от него не деться, — вздыхает Тэхён, от своих же слов ему нелегко. — Он всегда был и будет. — Я должен сказать тебе кое-что, — слова, что из беты весь воздух ударом под дых выбивают. Юнги смотрит пронзительно, пытается найти в Тэхёне хоть какую-то эмоцию, что брат умело скрывает и ждёт. — В ту ночь с Хосоком… это такая тупая мысль, я знаю, но мне показалось. Совсем на секунду показалось… — Что, Юнги? — Тэхён даже приподнимается на локтях. — Что тебя не обманут? Что Хосок мог соврать о моей свободе? — Показалось, что Хосок мой альфа, — бросает тихо омега и лицо руками перебинтованными закрывает. Тэхён в полнейшем ауте поднимается с кровати, чтобы достать себе выпить. С него хватит этого дерьма. Он опускается в белое кресло у окна, достав припрятанные стаканы и разливает ром, себе до краёв наливает. Показалось. Тэхён не может опровергнуть теорию Юнги и согласиться с ней. Может, ему просто понравилось быть рядом с таким альфой? Хотя, у него был Сокджин и отношения складывались прекрасные. Каждому своё. Ким не может залезть в голову старшего, чтобы понять его логику. Они друг друга простили и пытались забыть всё, но альфа не позволяет. Тэхён усмехается, Юнги руки от лица отрывает, непонимающе смотря на него. Всё просто: Юнги против Чонгука, Тэхён против Хосока. Только вот Тэхён может спасти свои отношения с Чонгуком, а старший нет. Между ним и Чоном ничего нет. От этого слегка тоскливо. Бета пьёт и глаз с брата не сводит, ощущает легкое предательство почему-то. Тэхён может представить, что чувствует Юнги, что чувствовал последние десять лет своей жизни. Думает, как брат ещё не свихнулся. — Ты хочешь, чтобы это было правдой? — щурится Ким, наклоняясь к кровати. Вопрос остаётся без ответа, Юнги шмыгает носом. — Никто не верит в истинность уже. Это сказки. Как вообще можно понять, что это твой человек? Потому что рядом с ним у тебя учащается сердцебиение? Тебе с ним спокойно? Или наоборот цунами чувств? Ты же ненавидел его. У тебя стокгольмский синдром? — Тэхён. — Ответь мне. — Я не вспоминал его. Просто… из памяти стёр. Одна мысль. Одна мысль успокаивала меня. — Какая? — Мне было важно знать, что он жив. Тогда у меня была надежда. Знать, что он живой и здоровый, пусть с кем угодно, но живой. Я боялся потерять его образ. Когда мы с ним спали, мне казалось, что я сам умираю от чувств, меня изнутри они разрывали. Я такого никогда к Сокджину не испытывал, но я любил его, клянусь. — Верю, — смотрит на дно стакана Тэхён, голову опустив. Проходит несколько секунд, как с его глаз начинают падать слёзы на пол. Юнги садится на край постели, протягивая к нему руку, бета не реагирует. — Я тебе верю, но не делай ложных выводов, потому что Хосок ничего не почувствовал, так он бы был с тобой сейчас. — Тебя расстраивают мои чувства к нему? — Иногда мне казалось, что я его забываю… Иногда, проснувшись после кошмара, я ничего не чувствовал к нему, увидев его во сне. Может, я никогда его не любил? Потому что, Юнги, та мысль, что спасала тебя, мне не помогает. Будь он мёртвым или живым, ничего бы не изменилось. Нас бы разделяло время и расстояние. Одно я точно знаю, мы друг для друга не созданы. Когда он рядом — я его люблю, когда он далеко, — убить хочется за всё, что он со мной сделал. Знаешь, что самое страшное? Я хочу, чтобы он ушёл, но я никогда его не отпущу. — Это не любовь, — сокрушается брат. — Это последствия его действий. — Меня послушай, — Юнги выпивает, прежде, чем продолжить. — Я много отношений видел на своём веку и то, что между тобой и Чонгуком было… это любовь. Сейчас, это что-то другое. Её остатки, интерес. Вы не нашли того, кто мог заменить вам друг друга, вот и цепляетесь за прошлое. С ним ты был счастлив, я знаю, я видел, я чувствовал это. Только вы не подростки уже. Быть вместе сейчас — осознанное решение. Чонгук на тебя так смотрит, будто сожрать хочет, он тобою одержим. Где он пропадал я знать не хочу. Ты боишься снова обжечься, это нормально, Тэхён. В омут с головой не стоит нырять, но тебе ведь плохо без него? — Я не понимаю, как мне без него. Это привычка. Он — моя вредная привычка. — Первая любовь. Она никогда не забывается, какой бы болезненной не была. Поговори с ним серьёзно, пока это не зашло слишком далеко. Пока у тебя есть время. Ты же видишь, что творится в мире. Никто не знает, сколько нам всем осталось… — Я тебя понял, — бета разливает вновь, помогая брату выпить и тянется за телефоном, набирая номер Чонгука. Ему отвечают почти сразу. — Отвлекаю? — Нет. Что ты хотеть? — Ты можешь приехать вечером? Я хочу с тобой поговорить. — Мне казаться, ты хотеть оттянуть этот момент, но я обещать рассказать тебе кое-что, так что я приеду, — Тэхён думает, что альфа улыбается в трубку. — Всё хорошо? — Наверное, — сбрасывает бета. Пьёт уже не потому, что его расстроил Юнги, а для храбрости, но явно перебарщивает. К вечеру Юнги засыпает на кровати, а Тэхён, пошатываясь, пытается одеться, что почти удаётся с первого раза. На парковку он уже вываливается, машину Чонгука ещё минуты три взглядом ищет. Альфа, увидев его состояние, сам из авто выходит, поймав бету. Вряд ли у них получится разговор, но Чон отпускать его всё равно не собирался. Он усадил Тэхёна в машину и выехал на дорогу, читая в лице Кима скорый сон. Долго не думает над тем, куда привезти парня. К себе. — Почему ты пить? — Чонгук смотрит на него долго, игнорируя дорогу. — Есть причины, — чешет нос бета. — Ты одна из них. У Тэхёна кружится голова, он сдерживается, чтобы не заблевать машину альфы. Ему не стыдно за себя, имел право. Может, хоть так сможет разобраться в себе. Чувства все обостряются и Ким понимает, что Чонгука хочет. Просто хочет, чтобы он принадлежал только ему. Не существует между ними боли, её не было. Они есть друг у друга сейчас. Возможно, вселенная всё же хочет дать им второй шанс. А Тэхён этого не понимает, ему действительно страшно снова потеряться в темноте. Чонгук помогает ему добраться до квартиры, ещё размышляя, стоит ли ему открывать рот вообще насчёт своей семьи в Монголии. — У тебя красиво, — икает Ким, когда его провожают на кухню. Альфа включает кофемашину, для начала он попытается привести Тэхёна в чувства. Бета ведомый алкоголем сам не свой. — Ты работаешь здесь? — Да, сутками сидеть, — Чонгук ставит перед ним чашку и остаётся стоять у столешницы, подпирая её поясницей. Тэхён смотрит на него, не моргая, пробегаясь взглядом по открытым футболкой рукам. На альфе нет повязки, бета думает, что это для Чона что-то интимное. Он перед Кимом открыт сейчас полностью. — Так, почему пил? — О тебе думал и пил, — тянется к кофе бета, слегка обжигая пальцы, он помнит о Юнги, пытается осторожно взять чашку. — Мы с братом немного переборщили. — Немного. Я хотеть серьёзно поговорить с тобой, но понимаю, что это будет лишним. Вдруг ты бросить в меня чашку или убежишь. Не знать, чего от тебя ожидать. — Смотря, что ты хочешь сказать? Предложение мне сделать? — смеётся Тэхён, пробуя кофе. Чонгук уходит ненадолго и возвращается уже с бумажником, но встаёт на прежнее место, сканируя парня за столом. В Тэхёне противоречий много, сказать всё сейчас — убить его, но зато после будет понятно, как дальше действовать. Чонгук не в первый раз испытывает судьбу. Верит, Бог ему поможет. Альфа открывает кошелек и смотрит на фотографию семьи, на которой трое человек улыбаются. По-настоящему счастливые люди. Тэхён хочет знать всё, чтобы понимать, что ему делать. Хватает уже того, что он не капает ядом, сидит в квартире альфы и кофе распивает, пытаясь с головой дурной справиться. Хочется ближе быть с Чонгуком сейчас. Не убивать его, не проклинать. Киму пора выбор сделать. Прямо сейчас. Вспоминает о том, что Юнги за день наговорил. Брат поймёт его в любом случае. Тэхён же понимает. Станут ли они после всего, что было, отрекаться друг от друга? — То, что я хотеть сказать, может принести тебе боль, — предупреждает альфа. — Я думать, ты будешь трезвым и правильно меня понять. — Я же не валяюсь в своей рвоте на полу, — хмыкает бета, — так что всё в порядке. Что у тебя там? — Чонгук подходит ближе, кладёт фото перед Тэхёном и садится на стул рядом, сложив руки на стол. Ким отодвигает подальше кипяток и берет в руки снимок, всматриваясь в лица людей. Чона он узнаёт сразу, видит похожего на альфу ребёнка и омегу. Тэхён поднимает голову, чтобы в разноцветных глазах Чонгука уловить ответ на интересующий его вопрос, но в них лишь ожидание. По правде, мужчина был готов к пощёчине, крику, а тут ничего. Он достал из кармана обручальное кольцо и положил на стол перед бетой. Тэхён увидел гравировку: «До бесконечности, без конца», и рассмеялся в голос так, будто услышал очень смешную шутку. В уголках его красных глаз собрались слёзы, он едва по столу рукой не бил, ухахатываясь. А Чонгук влюблялся удивлялся. — Ты женат, — он не мог успокоиться, в нём чувства перемешались, и любовь и безразличие к Чонгуку. Осталось только одно: желание никому его не отдавать. — Что в этом смешного? — альфа не выдержал, а Тэхён резко прекратил смеяться и схватил его за руку. — Я сказать тебе это. Я ждал момента всё объяснить. — Ты сначала гадишь, а потом объясняешься. Стоит ли? — Ким боится себя, потому что знает истину — пусть Чонгук не его альфа, он им всё равно одержим. Для чего тогда всё, если он сидит перед ним? Тэхён уже уважает его за то, что Чон признался ему в том, что у него другая семья. Этого стоило ожидать, но Ким такого не хотел исхода. Он дернул запястье мужчины, надев на его палец кольцо, и наклонился к его лицу, выдыхая: — Поздравляю, ты сделал мне больно. — Дай сказать, — он не отпускает его, не даёт уйти. — Я должен сказать, Тэхён. Чем больше Тэхён в Чонгука погружается, тем сложнее с ним расставаться при каждой встрече. В нём идеально сочетаются нежность и власть, от которых Ким без ума. Его хочется придушить собственными руками, а ещё больше впиться в губы. Тэхён пытается сохранить хладнокровие, но с Чонгуком это невозможно. Бета изводит его молчанием. Прощает Чонгуку всё, не понимая, почему. Ким не знает, по какой причине альфа вставил ему нож в сердце. Чонгук не переставал любить его ни на мгновение, но всё же перечеркнул их любовь. Тэхён никогда не узнает, почему Чон сделал это, он хочет только, чтобы Чонгук вернулся. Его старый Чонгук. Тэхён прекрасно помнит вечер, когда понял, что Чонгуку больше не нужен. На небе было много звёзд. Чонгук признался, что не верил в любовь. Он никогда до Тэхёна никого не любил. Бета от него задыхался, а теперь от дыма сигаретного задыхается. Ким достаёт сигарету и закуривает, внимательно смотря на альфу, что видит в нём новый разлом. Сам Тэхён — одна сплошная рана, её не зашить, не заклеить. У Тэхёна душа истерзана, она не выдерживает. Ещё чуть чуть и разлетится на куски. Разве станет Чонгук собирать их? У Чонгука свой мир, в нём места для Тэхёна нет. Для человека, что пропускает насквозь жизнь и попытки исправить положение. Ничего у него не выйдет, пока он один. Иногда слова вовсе не нужны, бета всё понимает, ему не нужно объяснять, почему всё так получается. Это нужно Чонгуку, снова оправдаться. Он уже утопил Тэхёна в чёрном омуте своей любви непонятной. — Я с братьями пытаться выживать, мы голодали, нам негде быть жить, — начинает исповедь Чонгук, Киму уже хочется заткнуть уши и сбежать. Они с альфой ещё ничего не натворили, но это кажется неизбежным. — Мы бояться, что Арат найти нас и убить. У Сокджина слабое сердце, у него кончился срок годности. Он умереть в любую минуту, мне и сейчас страшно за него. Нам приходилось как-то жить. Без лекарств, потому что мы бежать из больницы. Джунхи постоянно плакать и кричать. Он хотеть к папе, — Тэхён верил каждому слову Чонгука, но смотрит на него с безразличием, даёт выплакаться. — Мы потерять Союля, я так и не найти его, Арат украсть и не вернуть нашего брата… Когда у нас получиться накопить денег и вернуться на родину, я придумал план. Тэхён, — за руку его берёт свободную от сигареты, Ким позволяет поглаживать тонкую кожу, — я хотеть спасти свою семью. Ничего дороже быть не может, — бета невольно кивает. — Моего мужа зовут Данзан, он сын влиятельного человека. Я с ним не случайно познакомиться, это был мой шанс. Я сделал ему ребёнка, потом мы поженились. Это тоже быть не лёгкий путь. Я не сразу стать тем, кто сейчас перед тобой. У меня быть дырявые карманы и цель. Не только позволить братьям жить, но и найти тебя. Всегда я думать о тебе, каждый день и ночь. Ты поселиться в моя голова, я тебя везде видеть. Хосок скрывать тебя, но я знал, когда-то мы встретимся. Когда-то ты снова будешь со мной. Я так сильно любить тебя, что порой думал, не люблю. Невозможно так любить. Я тебя и ненавидеть за то, что ты не верить мне. Мы друг друга разрушили, никто другой не виноват. Тэхён бросает сигарету в чашку с кофе и вылезает из-за стола, но не уходит. Он задирает голову к потолку, коротко усмехнувшись. В жизни, и правда, всякое бывает. Бета догадывался, как и чем Чонгук жил первые годы после трагедии, но чтобы настолько всё плохо? Умирающий брат, муж? Тэхён растоптан, но в нём ещё неровно сердце разорванное, бьётся. — Я мог врать, но это чистая правда, — на этом она и заканчивается. — У меня не сложиться брак, мы скоро развестись. У нас только сын — Шона, он прекрасный мальчик. Я хотеть, чтобы ты… — Понял тебя, да. Я и понимаю, — Чонгук встаёт напротив, закрывая собой яркий свет люстры. Его руки на плечах Тэхёна, глаза на метке. — Ты всё правильно сделал. Я за всё прощаю тебя. — И отпускаешь? — шепчет альфа. — Отпустил я тебя ещё десять лет назад. Просто представь, я простил тебе всё, — улыбается парень и ему так больно говорить это, потому что себя Тэхён не простил. — Но пойми, я в твоей жизни человек лишний, ты не должен меня любить, — альфа лоб прислоняет свой к чужому. — Но я люблю. — Разве это любовь? — Мне всё равно, что это. Я не знать, как выразить чувства, как сказать о них. Пусть это будет любовь, — альфа поддевает пальцем подбородок беты, — я уже столько раз слышать от тебя вопросы, на которые не могу ответить. Знать, о чём ты сейчас думать: почему я с тобой хочу быть. Потому что это ты, — Чонгук наклоняется, чтобы поцеловать, но Тэхён уворачивается раньше, чем губы альфы касаются укуса на шее. Он придумал себе лишнее. — Если мне нужно ждать ещё десять лет, я готов. Тэхён обнимает его крепко за шею, едва не повиснув на мужчине. В плече слёзы свои прячет, обжигающие кожу Чонгука. Он прижимает ближе парня, в нём так же что-то по швам трещит. Оно когда-то порвётся окончательно. Тэхён не получит прежнего Чона. Это уже будет не тот человек, что с ним рядом, — свирепее, опаснее, — его смерть в лице любимого. Худшее наказание. Альфа запустил механизм. — Если я буду кричать, что не люблю тебя. Не верь мне. Никогда, Чонгук, — тихо просит бета. — Даже после смерти я буду любить тебя. — Хорошо, — зарывается пальцами в чёрные волосы альфа, оттягивая назад, и Тэхён смотрит ему в глаза, слизывая слёзы с губ. Чонгук до умопомрачения хочет поцеловать его, но в этой игре важно делать выгодные ходы, а не нестись на крыльях любви тараном непонятно куда. — Что ты хочешь сказать? — читает его мысли Чон. — Давай говорить, как раньше. Расскажи мне больше, я хочу всё о тебе знать. Мне боязно передумать, внушить себе, что ты не мой. У тебя другая семья, ребёнок и заботы. А я твой любовник. Мне противно от этой мысли, — Чонгук смеётся по-доброму и вновь обнимает его.

✝

Юнги недолго горевал по отсутствию активности в своей жизни. Ему стоило лишь раз столкнуться на улице с Сокджином, что заметил не сразу его обожжённых рук, как всё вернулось на круги своя. Тэхён стал спокойно отпускать брата к альфе, зная, что там ничего не будет. Чон всего лишь помогал ему с заказами. Юнги только рассказывал, что Джину делать, а сам наблюдал и поражался талантам мужчины в приготовлениях. Не пришлось отменять заказы, но новые омега не брал. Он подождёт, пока его руки не заживут и продолжит работу. Сегодня он так же закупался с Сокджином нужными ингредиентами, альфа уже сложил в багажник несколько пакетов, пока Ким стоял в сторонке, ловя языком снежинки. Ему было весело, не смотря на своё состояние. Они много говорят с Чоном о всякой ерунде, никогда не затрагивая тему своих и чужих взаимоотношений. Юнги всё понял, когда Тэхён не вернулся домой в ту ночь, будучи пьяным вдрыск. Он и не спрашивал об этом, пропадал на квартире у Джина, им осталось сделать последний торт. Альфа закрыл багажник и обернулся к парню, поправил шапку, что лезла на глаза, и улыбнулся. — Поехали, холодно, — ныл омега, ощущая, как ноги начинают деревенеть. Сокджин помог ему сесть в машину и устроился у руля, покидая парковку супермаркета. Им вслед смотрели долго. В глазах застывали противные слёзы, а челюсть сводило от злости. Селим пытался изо всех сил не ревновать, но видя, как Сокджин обращается с омегой, ему тошно. Ещё в школе он не мог терпеть эту пару, к Юнги никаких претензий тогда не было. Селим оставался сопляком, которого альфа просто не замечал, а омега с первого взгляда в него и навечно. Столько времени Джин один был, Селим думал, у него есть хотя бы один маленький шанс что-то построить с мужчиной, а его жестоко обламывает вселенная. Сводит Сокджина с его бывшим парнем Юнги. Не в первый раз они светятся вместе на людях. Селиму каждый раз всё больнее видеть их взаимодействия. Он так и стоит, снегом укрытый, почти роняет пакетик с продуктами. Родители закрыли ферму, денег почти нет. Селима это должно тревожить, а не отношения Юнги и Сокджина. Но всё равно ноет в груди, от этого никуда не убежать, как бы не пытался Ким. Ему бы выбросить из голову сцену на парковке, оставить и альфу в покое мысленно. А не может. Селим тоже не идиот, он уверен в том, что Джин знает о его симпатии, но красиво игнорирует, по каким-то причинам. Так думал омега раньше, сейчас всё очевидно. У него с Юнги всё хорошо. А как Селиму быть ночью, когда падает на него эта бетонная стена безразличия со стороны Сокджина? Он-то уезжает, но память его вечная не даёт ничего забыть. Дома его ждёт неприятный сюрприз. Родители ругаются, до Селима им дела нет. Тем более до его душевных терзаний. В доме холоднее, чем на улице, омега бросает пакет под ноги папе и уходит к себе в комнату. Их двухэтажный старый дом начинает разваливаться. В обители Селима дыра в стене зияет, куда задувает снег. Как бы не спасался Ким под одеялом, это не помогает. Он знает, если сам не попытается исправить своё положение, то никто другой не станет. Родители привыкли так жить и может, даже смирились с тем, что этой зимой умрут голодной смертью. В голову Селима закрадывается ужасная мысль, но она может быть выходом. Уже на следующий день омега встречается с Минги. Селим готов был убивать ради папы и отца, идти на любые сделки с Дьяволом. Жаль, что сами родители не пошли на такое, ради своего единственного сына. Ким почти не обижается, он скорее для себя это делает, ему будет сложно совсем одному, без каких либо близких людей рядом. Поэтому он приехал к Сону, до Хосока добраться ему не получится. Не сказать, что к Минги он попал сразу. Альфа кружился в делах, у него от силы было минут пять, когда он приехал в офис босса, чтобы занести ему бумаги, и снова отправиться на работу. Омега крутился у стеклянных дверей, ожидая его в назначенное время, начав замерзать. Если бы Минги задержался на одну лишнюю минуту, Селим точно бы превратился в сосульку. Он не сразу заметил выходящего мужчину, окликнув его, тогда Сон обернулся, вспомнив об омеге. — Давай быстро, — Минги застегнул куртку, убрав руки в карманы. — Чего ты хочешь? — Денег. — Все хотят, что ты можешь предложить? — от вопроса Селим поёжился, но нервозности не выдал, покусывая замочек от куртки. — А лучше скажи, сколько тебе надо и потом разберёмся. — Я знаю, что Хосок не станет кому попало просто так отписывать чеки. Мне работа нужна, моя семья в заднице, — рассказывает Ким. — Что-нибудь найдётся для меня? Хотя бы на какое-то время. — Омеги не работают на картель, они в нём живут. Ты в курсе? — альфа, не обращая внимания на ветер и холод, закуривает не с первого раза. — Единственная работа, которую я могу тебе предложить это — проституция. Подходит? — Ты смеёшься? — шепчет омега. Он и этот вариант не исключал, но это не для него совсем. Его девственная задница ждёт своего единственного альфу. Селим, конечно, готов и на это ради семьи, но всё же вопрос в тупик его ставит. — Я не могу… — Тогда, нам не о чём говорить, — разворачивается Минги, уходя к машине. — Постой! — Что ещё? — Не знаю, может быть есть что-то другое? Я не могу продавать своё тело. Мне огромных усилий стоило придти сюда. — Мне это не интересно, — садится в машину альфа, — везде есть свои законы, в каждом картеле тебе скажут, что омеги принадлежат семье, их жизнью управляет босс. Понимаешь? — Но ведь… — Звони, если надумаешь, — Минги уезжает, а Селим не представляет, что делать, но знает, что передумать уже не сможет. Пусть одна часть его хочет помочь семье и может, проституция здесь не такое уж и страшное дело, только омега себя не пересилит в самый важный момент. Значит будет так, как сказал папа. Они лягут семьёй в одну постель, обнимут друг друга и умрут от холода и голода. Прекрасный конец.

✝

Чимин, наконец-то, дозвонился до Чонгука. Он провёл в Сеуле несколько дней до того, как альфа ответил на звонок и немедленно вызвал его к себе. Всё складывалось так, что Хаган должен вернуться на родину, а он всё оттягивал. Ему ещё нужны месяцы, если не годы, но это уже смешно. Чонгук успел отрезать себя от семьи, но скучал по ней сильно, как бы не пытался отвлекаться Тэхёном. У них была незабываемая ночь, когда они лежали на кровати в обнимку, проговорив до утра. Бета всё такой же отрешённый, Чонгук боится, что потеряет его. Ничего не получится, ему придётся просто выкрасть парня, но тогда месть не будет иметь смысла. Без смысла, если цель — смерть, а это пока не главное. Альфа забывает о Киме ненадолго, когда к нему приезжает Чимин с хорошими новостями об Арате. — Сейчас мне не до него, — сразу говорит альфа. — Займись этим сам. — Я думал, это важно, — Чимин ничего не понимал. — Чем ты здесь занимаешься? — А ты? — как бы не был Чонгук рад видеть омегу, он вспоминает о том, что было с Паком в тяжёлые для них годы. Почему омега ведет себя так, будто ни на секунду на него не обрушивалось прошлое? Потому что Чон в нём погряз уже по колено. — Здесь может быть опасно, тебе надо вернуться домой. — Вернусь, не переживай, у меня тоже дела, — омега немного злится на альфу из-за его неожиданного улёта и хочет видеть рядом с семьёй, а не в этом тухлом месте, где делать порядком нечего, даже работать невозможно. Тут что-то другое и это не дело Чимина, у него своя забота, своя месть. — Все по тебе скучают, Хаган, не стоит задерживаться. Чонгук смягчается и обнимает омегу, который то ли плакать собирается, то ли умолять прямо сейчас улететь вместе с ним в Улан-Батор. Чимин не должен себя одиноким чувствовать, но ощущает, даже когда в руках своего личного Бога находится. Альфа гладит его по голове, шёпотом ласковым обещает, что скоро всё будет, как раньше и просит парня на ночь у него остаться. Сердце разрывается у Чонгука, но Чимину ли об этом не знать? Надеяться, что причина, по которой Чон здесь, — это не его первая любовь. У всех разная и по-своему похожая. Иногда Чонгук чувствует себя самым старшим в семье, пытаясь позаботиться о каждом. Никто о нём только не заботится. Телефон разрывается на столе, альфа озадаченно смотрит на имя на дисплее. — Мне надо уехать, — отпускает омегу Чонгук, поднимая телефон, — не спи, дождись меня, — покидает гостиную альфа, Чимин вздыхает, садясь на диван. Ему бы верить, что причина смены настроения Чона не какой-то омега или бета. Трубку Чонгук поднимает в подъезде, на ходу застёгивая пальто. Он первым просит встречи у Хосока, даже не желая слушать его голос в трубке мобильного. Встреча в центре города через десять минут и Чон уже мчится, ему нужно многое сказать Хосоку. Никто не пытался избежать разговора, когда-то альфы должны были встретиться и поговорить. Чонгук не думал об альфе в контексте работы, пока тот себя сам не проявил. Хосок запоздал на пару минут. Хаган курил в салоне ламборгини, рассматривая прохожих. Машина Чона остановилась рядом, Хосок открыл окно и повернул голову к альфе, своим видом показывая всю неприязнь к мужчине. — Здравствуй, — заговаривает Чонгук, — долго же ты думать. Или бояться увидеться? — откровенно усмехается, чем ещё большее раззадоривает Хосока, что выйти из машины не собирается, чтобы начистить рожу Чону. — Я за тобой наблюдал, ждал поползновений в картель, а ты ничего не делаешь. Когда мне удара ждать? — Твой настрой мне не нравится, — обжигает пальцы альфа, — не надо следить за мной. Я занят своей работой, а ты заниматься своей, прошу. — Будто я ничего не понимаю. Я вижу тебя насквозь, Ганбат. Ты ни гроша не заработаешь на моей земле. — Твоей? — Чонгук наигранно удивляется, бросает окурок в окно и едва не вываливается из окна, чтобы быть ближе к своему врагу. — Это страна президента Кима. — Она моя, — уверяет альфа. — Президент Ким уже сдаёт, его ничего, кажется, не интересует, кроме задницы твоего брата. — Кажется, я плохо слышать стать, — альфа не хочет доверять единственной мысли, что вертится в его голове. — Повторяю, держи Чимина подальше от Намджуна, — и всё так идеально сходится, что Чонгука подташнивает, но он со всем эти разберётся обязательно, и с омегой тоже. — Как ты сам не додумался заявиться к нему? — Меня не волнует Намджун, — откидывается на спинку кресла Чон, — его убрать легко, ты — моя проблема. — Убей, — скалится Хосок, сжимая руль. — Не сейчас, я хочу, чтобы ты видеть всё, что я сделать. Как ты сказал? С твоей страна. Мы же оба понимаем, что ты мог давно поднять её с колен? Деньги, которые ты зарабатывать на наркотиках могли погасить долги и улучшить качество жизни страны. — Не лезь в мой карман! — Я знал человека, который пользовался печальным положением страны. Он сдох, как собака в итоге. Ты тоже закончить среди дерьма и своих денег. Спасибо, что ты сказать мне о Намджуне и Чимине. Какая выгодная партия! Думаешь, я смогу втереться в доверие президента? Хосок, я не пытаться убить страна. Я могу её спасти и я сделать это. Но тогда она будет моя. — Что? — альфа давится воздухом, переваливаясь через сидение к Чону. Какой-то бред, глупые шутки психа. Для чего Чонгуку целая страна? Хосоку нужны минуты, чтобы понять и вспыхнуть от ярости, самому в своём же огне неприятия гореть в салоне авто. Альфа знал, что от этого человека можно чего угодно ожидать, но чтобы так? Забрать себе страну? И у Чонгука получится, он может всё. Пока Намджун в прострации летает, Хосоку действовать надо. Он уже считает, что не стоило говорить ничего Хагану о Чимине. Верил, что тот разозлится, а Чонгук планы уже строит. Не знать Хосоку, как сильно мужчина хочет ударить омегу за такие выходки. Дома Чимина ждёт серьёзный разговор. — У тебя быть шанс исправить положение, ты этого не сделать. Моя очередь, — пожимает плечами Чонгук. — Тебя явно Тэхён больше волнует, чем страна, — точно бьёт в рану, — как он? Вы снова пара? — Не сметь даже имени его произносить. — Уже сказал ему о семье? Мне никогда не понять, что между вами такого было, чтобы он променял меня на тебя. Глупый бета. Я хочу, чтобы он знал правду, понимал, во что ввязался, — Чонгук не выдерживает и выходит из салона, Хосок его действия повторяет и мужчины едва не сталкиваются лбами. — Это уже не твоё дело, — рычит альфа. — Тебе никогда и не понимать, что было между мной и Тэхёном.. Можешь и дальше быть влюблённым в свои наркотики и деньги, но в конце ты умереть в одиночестве, как и все в этом городе. — Ты что, намекаешь на то, что я совсем никому не нужен? У меня власть, а тот у кого есть власть, — имеет всё. — Но не любовь, — садится обратно Чонгук, или ещё секунда и сорвётся. — Ты смеёшься надо мной! — Никогда нельзя отворачиваться от семьи, — заключает мужчина и давит по газам, Хосок успевает отойти в сторону, чуть не сбитый. Отвернулся альфа только от Тэхёна, и не по своей воле, того сам бета желал.