✝
— Ты меня не слышишь! — кричит Хосок в трубку телефона. Минги косится на него, управляя автомобилем альфы. — Намджун, сколько можно? Если ты не предпримешь ничего, это я сделаю, понял? — Перестань мне хамить, Чон, — звучит альфа сдержанно, но Хосок знает, что тот бесится. Он бьётся в закрытые двери, президент не видит ничего будто. Альфа без конца говорит о Чонгуке, нужно хотя бы попытаться вытравить его из страны, но дела до этого никому нет. — Всё останется так, как есть. Меня не волнует то, что тебе сказал Хаган. Я тоже могу сказки рассказывать, чтобы ты в штаны наложил. — У него власти больше, чем у нас вместе взятых и, если ты не пошевелишься, я клянусь, сотру его с лица Земли. — Я не желаю больше слушать твой бред, — говорит альфа и на том конце слышатся гудки. Хосок бросает телефон на пол, наплевав на то, что он может разбиться. — Он за старое? — аккуратно спрашивает Минги, чтобы на него лишний раз лавина ярости Хосока не свалилась. — Я не позволю такому выскочке, как Ганбат Хаган царствовать в моей стране. Он пытается рассорить меня с Намджуном, я уверен. Напоёт ему и тот купится на всё, может денег предложит. — Одного я понять не могу, — начинает издалека альфа, сворачивая к офису Чона. — Почему ты не использовал свой капитал? Как Чонгук и сказал, ты же мог помочь стране материально. Хосок, прикрыв глаза, вздыхает тяжело, откинувшись на спинку сидения. Его даже Минги доводит, уже своим голосом, а задавая такие вопросы, Чон хочет об руль его головой треснуть, чтобы заткнулся. Всё не так просто, как на словах. У Хосока и правда много денег, но он и так жертвует их на благо страны, просто это уже не помогает. У Кореи долги другим государствам, никакой экономики и людей, которые готовы жить иначе. Это место заселяют законченные наркоманы и проститутки. Не для кого стараться. Пусть Намджун питает надежды о лучшем, Хосок уже ни во что не верит. — Ты обвиняешь меня в том, что я способствую умерщвлению страны? Минги — никто, чтобы обвинять, просто глупо будет скрывать тот факт, что после того, как Хосок занял место своего отца в картеле, то ситуация ухудшилась. Сон видит, что происходит и думает он именно так. Для Хосока, Корея, как и для Хагана, — прекрасное место для работы. Они могут распространять всё, что душе угодно. А душ здесь потерянных, хоть отбавляй. Альфа сам по-прежнему живёт в Сеуле, потому что является частью картеля. Хосок его семья, и уходить попросту некуда, не это нужно Минги. Он клятвой связан со своим боссом, другом, братом. Сон хочет жизни, а не её подобия. — Забудь, — бросает альфа. Хосок до обеда пропадает на работе, не вспоминая о словах помощника. Чонгук так влияет на всех, лезет в головы вирусом, отравляет. Невозможно сосредоточиться на важных делах, когда этот демон в городе. Чон думает только половину дня о том, как избавиться от мужчины. Терпеть больше он не намерен и Хосока не волнует возможный ответный удар. Он жить спокойно не сможет, пока Чонгук в затылок ему дышит. Альфа набирает своего человека, зная, если не попробует сейчас устранить проблему, то после будет сложнее. Хосок едет к Юнги снова, чтобы, наконец-то, заказать чёртов торт. Может, день рождение Минги его отвлечёт от бесконечного потока негативных мыслей. Альфа не ожидает найти в мастерской не только омегу. Чон слышал, что руки Кима начали заживать и он вернулся к работе, но помощника увидеть не ожидал. В лице Чон Сокджина, тем более, но альфа не представлял никакой опасности, пусть и был братом Чонгука. Местный наркоша будет опаснее, чем Джин. Скорее ткнёт заточкой, чем Ганбат ударит словом. Хосок даже поздоровался, пока альфа украшал торт, Юнги по близости не было видно, но Чон его чувствовал. — Сошлись? — решает убить время Хосок, присев за свободный столик. Ранее это было кафе, остались ещё места для посетителей. Альфа сложил руки на старое дерево, уставившись на Сокджина. — Неожиданно было увидеть тебя здесь. — Мы с Юнги друзья, — рассказывает альфа. — Я помогаю ему временно. Сокджину всё равно на Хосока, его злобные планы по устранению Чонгука и прочее. Раньше всё было иначе, Джин хотел убить мужчину за то, что он сделал с его омегой. Кому станет легче, если кто-то откроет эту тему? Хосок просто спросил — ему ответили. Никакой злобы и ненависти. Так поступают взрослые люди, живущие в настоящем. — Я писал ему о заказе, но он меня проигнорировал. Юнги же здесь? — Сокджин кивает на дверь за своей спиной, но туда Хосок не торопится. Вдруг омега опять что-нибудь учудит. Лучше будет дождаться его. Сам омега, ощутив запах Хосока, подумал задержаться и не светиться перед альфой, но это казалось ему по-детски прятаться. Юнги успокаивает то, что Чона волнует его заказ. Браться за работу Ким назло не хотел, но если откажет, то ему, возможно, не поздоровится. Юнги выждал время и показался на глаза Хосока, мило беседующего с Сокджином. В миг Чон замолчал, рассматривая потрепанного парня. Юнги как-то удаётся выглядеть красиво даже в спортивных штанах, футболке и фартуке. — Когда ты перестанешь себя так вести? — поднялся Хосок. — Прости? — Ты понимаешь, о чём я говорю. Смс прочитано, когда я смогу забрать торт? — подходит близко, Юнги от его запаха передёргивает, он в глаза альфе не смотрит. Всё же, ничего ему не показалось. Предположение Кима уже не имело никакого значения, пусть он отбросит всё плохое, что связывает его с Хосоком, им не быть вместе. За его спиной стоит бывший парень, которому Юнги изменил с этим до невозможного притягательным мужчиной. Омеге ничуть не стыдно и это перестало пугать его. — Если я сделаю торт, ты исчезнешь из моей жизни? — Я подумаю, — отвечает Хосок, но он не думал, когда это сказал, уходя. Сокджин обходит стол и встаёт позади омеги, кладя ладони на его плечи. Он никогда бы не подумал, что это не ему будет сложно в глаза Хосока смотреть, а омеге. Обида над ним сильнее, чем альфа мог подумать. Друзья, а за друзей принято стоять горой. Чон обходит парня и, пока Хосок не сел в додж, выходит на улицу, окликнув его. — Что такое? — замирает у дверцы альфа, поглядывая на Юнги через окна. — Ты правда не видишь, как ему больно? — Нотации будут? Мне не о чем говорить с человеком, который не объяснил своему братишке, что такое хорошо, что такое плохо. — Речь не о моём брате, а о Юнги. Ты может всё это пережил. Я тоже забыл, но он — омега, им присуще страдать из-за ничего. Возможно, трахая его, ты не знал о том, какой он ранимый человек, всё близко к сердцу принимает. — Не знал, — ухмыляется Чон, снова на омегу взглянув. — Теперь буду, — садится в авто, Джину очень не понравились его последние слова. Чон не рассказывает Юнги, о чём говорил с Хосоком. Это на самом деле касается только альф, омегу просто замешали. Ким не отпускает и не хочет, Сокджин немного понимает, но он сделал всё, что мог. Юнги никогда не будет ему чужим. Он может дуться сколько угодно, вести себя, как ребёнок. Неизменным останется — Сокджин больше не позволит ему совершать глупости, которые изменят его устоявшийся порядок в жизни. Альфа только нашёл его, отголосок своего прошлого. Чего-то прекрасного оттуда. Юнги был единственным человеком, который в то время помогал справляться с трудностями. Джин сам слишком сентиментален, чтобы оставить его одного. Они по сути, и так, одиноки, но вместе не так тяжело даётся то самое одиночество.✝
Чонгук договорился с Тэхёном о вечерней прогулке. Альфе необходимо видеться с бетой чаще, но какое-то время Ким снова умудрялся игнорировать его, непонятно чем занимаясь, из квартиры он долгое время не выходил. Чон боялся, что бета, протрезвев, мог отказаться от всех своих слов, что сказал ранее Чонгуку. Нужно снова говорить, вкладывать в голову Тэхёна правильную информацию, пока он не поддался своей неуверенности вновь. Альфа не мог потерять его сейчас. Он уже приехал к дому парня и дожидался его на улице, кружа у автомобиля. Не стал лишний раз звонить, чтобы попросить поторопиться. Чонгука стали привлекать подозрительные люди неподалёку. Это не привычные прохожие. Их было трое, одетые они презентабельно, но поведение говорило о том, что альфы не спроста здесь находятся. Один проверял колёса машины без конца, второй курил в машине, а другой рассматривал пустую улицу. Чонгук напрягся, он оставил пистолет в ламборгини. Когда четвёртый человек проходил мимо, дверь подъезда открылась и Тэхён появился, но поприветствовать улыбкой альфа его не успел, на него напали первые трое. Бета побежал на помощь Чонгуку, но толку от него оказалось не много. Кима уложили на лопатки одним ударом в нос, из-за чего Чон озверел, увидев кровь на лице Тэхёна. Ему сложнее противостоять троим крупных мужчинам, когда он один. Но не мог поверить альфа, когда проходящий мимо дома омега, ввяжется в эту потасовку. Селим долго не думал, он признал в человеке брата любимого альфы. Ему нужна была помощь, как и бете. Омега запрыгнул на спину одного из нападавших и натянул капюшон ему на лицо, колотя голову, пока Чонгук отбивался от остальных. У его ног Тэхён с болью справлялся, на колени поднимался и снова падал, подкошенный коленкой в лицо. У одного из людей в руках блеснул нож. Омега оставил в покое альфу, спрыгнул и толкнул в спину к Тэхёну, что сразу сориентировался и сел сверху на альфу. Ему попался камень, которым он стал крошить лицо незваного гостя. Чонгуку видеть таким Кима в новинку, бета прибавлял ему сил одним своим видом не сломленным, пусть и напуганным. У самого альфы по виску кровь стекала, успели зацепить остриём ножа руки, полоснув несколько раз, оставляя кривые алые полосы. Чонгук не позволит никому навредить беззащитным парням, что за самого альфу стеной встали. Селим закрыл Чонгука собой в тот момент, когда нож направили в тело Чона, но вошёл он в другую плоть, это не остановило нападавших. У них другая цель, а все, кто помогут Чонгуку, так же могут быть мертвы. Чонгук поймал раненного омегу в живот, положив на асфальт, и выбил нож из пальцев человека. Он открыл машину, достав пистолет из-под сидения и стал стрелять, никого не жалея. Двое остались у авто трупами, третий под Тэхёном, его кровь залила лицо беты. Переживать за то, кто и что не было времени. — Боже мой, — Тэхён придерживал свой разбитый нос и рану омеги, склонившись над ним. — Чонгук, он умирает! — Не умрёт, — в крови у альфы играл адреналин, а голова разрывалась от бесчисленного количества вопросов. Он уже нашёл виновника, но сейчас было не до него. Чонгук аккуратно поднял на руки омегу и сел с ним на задние сидения, держа руку на животе Селима. — Заводи! У Тэхёна только лицо пострадало, но боль, скопившаяся сгустком в нём, отдавала во всё тело. Он понимал, что ему нужно спасти ни в чём не повинного человека, поэтому собрался и ударил по газам, направляясь в сторону больницы. Через зеркало заднего вида Ким следил за парой, мысленно умоляя омегу, который отдалённо казался ему знакомым, не сдаваться. Селима крепко к себе прижимал избитый альфа, игнорируя исполосованные ножом руки и кровь, что не останавливаясь, лилась откуда-то из головы. Омега медленно поднял ладонь кровавую, устраивая на щеке мужчины, и улыбнулся ему слабо, из уголков его глаз скатывались слёзы, теряясь в чёрных волосах. Чонгук растерял все силы и в миг сам раненным стал, но уже в грудь. Его несуществующими флешбеками унесло на десять лет назад. Маленький омега в его руках отчаянно хватался за жизнь, чонгукову спасал. — Зачем? — задаёт важный вопрос Чон, стирая мокрые дорожки с лица Селима. — Ты его семья, — хрипит устало Ким. — Кого? — наклоняется ближе Чонгук, чтобы лучше его слышать, но голова гудит от ударов. — Сокджина, — рука скатывается с лица альфы, оставляя отпечаток на щеке. — Тэхён… — взволновано, — Тэхён… — громче. — Тэхён, быстрее! — он осознал, что не мог сейчас просто так потерять этого омегу, позволить умереть в своих руках, ни в чём не разобравшись. Чонгук не понимал, кому сейчас звонить: Хосоку или брату. Тэхён резко затормозил у больницы, помогая Чонгуку вылезти из машины на руках с омегой, которого тут же передал сонным врачам, обещая, что убьёт каждого, если они не спасут парня. Альфа так и бродил у реанимации, прислушиваясь к шёпоту врачей за дверьми. Тэхён сидел на стуле, сколько бы он не просил Чонгука сесть на место, тот отказывался его вообще слушать. Долгие часы ожидания не привели в порядок мысли мужчины. Телефонный звонок помог вернуться в реальность, где Чон чуть не лишился жизни. — Что случилось? Ты разорвал мне мобильный, — услышав голос брата, Чонгук едва не зарычал, Тэхён успел подняться и взять его за руку. — Быстро приезжай во вторую больницу, иначе я сам приеду и тогда ты пожалеешь о том, что ничего мне не сказал, — шипит альфа, рывком убирая телефон в карман брюк. Он не даёт Тэхёну слова вставить, развернув к себе и прижав к груди. — Испугаться? — смягчается, вспоминает о том, что Ким так же пострадал. Его нос успел опухнуть и посинеть, а вата не позволяла нормально дышать. — Что это было? — смотрит на Чонгука бета, у самого каша в голове. — Кто хотел тебя убить? — Ты знаешь, — поцелуй в макушку. — Хосок не стал бы так…или стал… мне так жаль, что этот омега пострадал. Что он сказал тебе? Что-то важное? — Очень, — разбитые губы Чона касаются щеки. — Он выкарабкаться, я не позволю ему умереть. Приходится ждать ещё около получаса, как Сокджин приезжает, но вместе с Юнги. Задавать вопросы некогда. К тому времени Селима переводят в палату, он спал, к нему никого не впускали. Чонгук с Тэхёном оставались сторожить дверь, когда их братья появились. Юнги почти закричал, когда увидел состояние обоих парней. Лицо беты оставляло желать лучшего, а голова альфы была перебинтована, руки в пластырях. Старший Ким сразу осознал, что здесь не всё так просто. Чонгук налетел на брата, хоть и обещал себе сдерживаться, прибил его к белой стене, пользуясь тем, что по близости врачей не было. — Какого хера я последним о таком узнаю? — в лицо старшего, альфа крепко удерживал Джина за шею и плечо. — Говори! — О чём? — он терялся, бегая взглядом по Юнги и Тэхёну, те не разбирали того, о чём говорили альфы на своём родном языке. — Ты орёшь на меня, а я даже не понимаю в чём провинился. — На меня напали, — отходит брат, сжимая и разжимая кулаки, — Тэхён ввязался. Не он один. Из неоткуда появился омега, он закрыл меня собой. Нож, который в него воткнули мог быть во мне! — И что дальше? Ты зол, потому что не я тебя прикрывал? — Хватит идиота из себя строить! Этот омега спас меня, потому что ты… ты… блять! Потому что я твой брат. Никакой дурак не ввяжется в такое просто так, он испугается и сбежит нахрен! А пацан на нож полез из-за тебя! — Я тебя всё равно не понимаю. — У меня в семье не так много людей, которые ради меня сделали бы такое. Даже ты бы не смог. Ни ты, ни Джунхи. А омега сделал это из-за тебя. Мне что, всё нужно разжёвывать? Ты с ним встречался? — Хаган… Чонгук поднял руку, как бы показывая, что больше говорить с братом не хочет и сел рядом с Тэхёном, проводя ладонями по коротким волосам. — За тех, кого любят, спину подставляют, — продолжает Чонгук, опустив голову, — навстречу пулям бросаются. Такие, как этот омега самые преданные и отважные люди. Их хранить нужно, как зеницу ока, а не делать вид, будто ты его не знаешь. Тэхён бы поступил так ради меня, но не ты. Бета, услышав своё имя, посмотрел на альфу, коснулся его плеча, но Чон не отреагировал. Сокджин устал гадать и вошёл в палату, так на пороге и остановился, скованный удивлением. Он пытался сказать что-то, но у него не вышло. Селим лежал на больничной койке, сладко спал, а в палате тихо пищали мониторы. Джину бы стоило сразу догадаться. Этот маленький омега ничего не понимает, альфа обязательно стукнет его, когда тот проснётся. Из-за него. Почему же так? У альфы сердце и так кровью обливается от вида Селима. Сокджин теперь понимает, о чём ему говорил брат. И он прав. Таких, как этот омега нужно беречь, не делать вид, будто не существует. Чон делал, потому что так будет правильно. Не нужна Селиму боль, которой его может наградить альфа. Этому омеге другое даровано, не больной мужчина, жить которому остаётся неизвестно сколько. Это причина. Это самая главная причина, почему Сокджин не позволял себе приблизиться к Киму. Себя останавливал. В омеге всё прекрасно, дурак откажется от такого. И Джин дурак, признаёт. Вот, на что готов Селим ради него. Чон дарит безразличие, думает, так верно. Всё равно ничего не поменяется, ситуация лишний раз ткнула мужчину в то, что у него есть спутник на жизнь. Ради Сокджина Селим не только под нож подставится, и под пули, и на войну пойдёт. Отношения их уже есть война и парни по разные её стороны оружие друг на друга направили. Омега выстрелил первым, Сокджин во второй раз не уворачивается. — Селим… — альфа хватается за косяк, ощутив, как резко сердце резать боль острая стала. Юнги подхватил мужчину, начав кричать, требуя врача. Чонгуку не хватало только этого.✝
Намджун всё же нашёл время на ужин с Чимином. Прошла долгая трудовая неделя и альфа был несказанно рад увидеть омегу, который на самом деле успел пожалеть о том, что ввязался в это. Он всё чётко объяснил Чонгуку — хотел поиграть с президентом. Брату было бы всё равно, если бы Ким не являлся главной фигурой в стране. Это усложняет многое, но Чимин, пусть и сказал, что перестанет, от своего не отступил. У него свой замысел недобрый и он коснётся Намджуна в любом случае. Никому не выйти из игры победителем, таков расклад. Чонгук брату доверял, не следил, и потому Чимин спокойно уехал к Намджуну. Альфа позвал к себе, чтобы без лишних глаз и в комфортной обстановке. Пак даже подготовился к близости, так сильно ему хотелось скорее свой план в действие привести. За ним президент отправил машину, в который раз Чимин отмечал одержимость мужчины. Ему бы скорее нагадить и домой вернуться, не был уверен Пак в том, что у него и Намджуна что-то сможет завязаться. Только секс и ничего более. Приехал омега поздним вечером, когда на город давно опустилась темнота. Он подмигнул охраннику, который зацепил его ещё той ночью и вошёл на территорию дома. Чимин поправил на руках перчатки в белую сеточку и прошёл в дом, вспомнив, что забыл накрасить губы. Хочется, чтобы Намджун скорее растерзал их, но Ким не торопился. Он проводил омегу до столовой, где был накрыт стол, вино уже наполняло бокалы. Чимин почти удивлён. — Ты готовился, — подметил омега, присаживаясь. — Не повёз же бы я тебя в забегаловку. Или ты этого ждал? — улыбнулся альфа, не сводя блестящих глаз с омеги, прекрасного в любом образе. Чимина уже пометить хочется. Как? Как ему это удаётся? Намджун ответ знает. Только сейчас понимает. А лучше бы раньше, тогда по-другому бы жизнь свою построил. Вместе с Паком. Омега ему только принадлежит, как было и в школе. Даину не повезло встать между ними тогда, больше ничему и никому Намджун не позволит. У Чонгука, если нужно, украдёт. С ним нужно поговорить, перестать отвечать на звонки Хосока. Он уже пять раз за вечер позвонил. Пока альфа держится, чтобы не ответить, внимание Чимину дарит. — Я был готов на улице ужинать, только бы с тобой. Чуть не умер со скуки, — зевает омега. — Кстати, мой брат всё узнал. Наверное, этот Хосок меня сдал. — Что Чонгук сказал? — он знает что, но тешить себя хочется лучшим. — Он против, а мне плевать, — хихикает Пак, отправляя в рот оливку. — Ты же знаешь моего брата, всегда таким был. Он на самом деле Хосока больше, чем тебя ненавидит. — Давай не о нём, — вздыхает альфа. — Рассказывай о себе. — Нет, это ты мне скажи, как так получилось, что ты не мог просто взять и сказать мне в школе, что я тебе нравился? Знаешь, своим поведением ты только отталкивал меня, — цокает Пак. Если бы Намджун знал, насколько Чимину плевать на его чувства, альфа бы расплакался. — Не хочу трогать Даина, но ты сам всё понимаешь. Чимин против такой темы, но почему он должен глотать ком в горле и слёзы сдерживать, если этого просто не вернуть? Даина нет, и вообще, говорят, если по покойникам много плакать, их в слезах утопить можно. Потому Пак держится привычно и строит из себя кокетку. — Да, у меня с братом была особая любовь. Этого никто не поймёт. — Я понимаю, — неожиданно говорит альфа, Чимин вином давится, отставляет и внимательнее его слушает. Намджун, конечно, заливает, он готов сказать всё, что угодно, лишь бы омегу в постель затащить. Это чревато последствиями, альфа не понимает. — Не сразу, но я понял. У вас никого не было, кроме друг друга. — Нет, дело не в этом, — протестует омега, — мы любили, любовь объяснений не требует. Глупцы спрашивают у вторых половинок причины, по которым их любят. Я не спрашивал никогда, я просто знаю, какого это, — любить. Любил и был любимым. — Ты влюблялся после? — закуривает сигару мужчина, расслабляясь, поглядывая на открытые блузой плечи Чимина. — У тебя ведь были отношения? — Я со многими спал, но чтобы отношения… это сложно. Построить что-то, в чём будешь уверен, знать, что не прогоришь. Извини, я — человек старых взглядов. Если уж и любить, то до конца. Не вижу смысла тратить нервы и силы на кого-то, понимая, что ничего не выйдет. Смотреть на альфу и понимать, что он не станет отцом твоих детей, ты не проведешь с ним старость. Вместе с тем же, я придерживаюсь того, что хочу быть один, поэтому я гуляю. Живу каждый день, как последний. — Это хорошее решение, может однажды, ты встретишь того самого, — кивает Намджун. — Как понять, что перед тобой тот самый? — Вопрос равносилен тому, как и спрашивать о том, почему ты любишь кого-то. — Выпьем за это, — поднимает бокал омега, — за самое прекрасное чувство в мире. Возмездие, — не говорит Чимин. Любовь, — не озвучивает Намджун. Выпив, телефон снова начинает скакать по столу. Беззвучный режим Кима не спасает, он нажимает на зелёную кнопку и хочет верить, что Хосок закончит быстро. — Я убил его, — докладывают. — Кого? — закатывает глаза Намджун, поглядывая на парня напротив. — Свою тупость? — Хагана. Я отправил за ним своих лучших людей. — Ты сошёл с ума? — подрывается резко Намджун, стул за ним падает с грохотом на пол. — Скажи мне, что это всего лишь твой дурной сон, или я сам тебя убью! — Чимин смотрит взволнованно, предчувствует тут же неладное. — Это правда, тебе следовало первым решить эту проблему. — Пока у меня одна проблема и это — ты, — отключается мужчина, но мобильный снова в руке вибрирует. Намджун не смотрит на номер уже. — Я блять сказал, что прибью тебя, как собаку дворовую. — А я думать, ты меня им скормить, — на том конце страшный акцент и голос далеко не Хосока. Намджун хотел присесть, но позади кресла не нашёл, стал по столовой разгуливать, Чимин залпом выпил вино. — Я думал, это Хосок… где ты? Ты живой? — К твоему счастью, да. Это он устроить? — Я не причём, только узнал. — Верю, перестать дрожать, — смеётся альфа, — поговорим завтра утром. Я рассказать тебе, что бывает за такое, — гудки. Намджун находит себе место, просит Чимина алкоголь ему подать. Здесь вином уже просто так не отделаться. У мужчины снова ночь с Паком срывается. Он только и может, что думать о том, как в глаза Чонгука смотреть. Этот альфа кошмар любого человека на Земле, он за Бога и Дьявола работает. — Говори, — Чимин сидит на полу у ног Кима, его горячие ладони на коленях. Намджун почти воет от того, как сильно хочется забыть всё, что было пять минут назад, чтобы так же наслаждаться омегой, предвкушая с ним ночь. — Тебе стоит позвонить брату, поехать к нему, — Чимин каменеет, на его кукольном лице ничего не остаётся, ни ухмылки, ни волнения. — Хосок что-то сделал. — Понятно, — он поднимается, шубу хватает с дивана и к выходу идёт. — До встречи. Намджун боится, что новую встречу им вновь испортят. Хосоку придётся не сладко за выходку. Первая кровь была пролита.✝
Джунхи открывает стеклянные двери с наклейками салона красоты, в нос тут же бьёт запах лака для волос и краски. Альфа кивает работающим омегам, кому-то подмигивает, а сам дальше двигается к администратору, уточняя, здесь ли директор. Чону указывают на второй этаж и альфа быстрым шагом добирается до заветной двери. Данзан сидел за белым столом, рассматривая неизвестные Джунхи баллончики. Ничего в такой красоте альфа не понимал, потому опустил это и поприветствовал омегу. — Ты куда-то пропал. Что с телефоном? — поднялся Данзан, чтобы обнять его. — Посеял где-то, — пожимает плечами он. — Купи новый, мне с тобой на связи нужно быть. Хаган волнуется, он мне звонил. — Не сказал, когда прилетит? — Я сам готов лететь, соскучился, — грустнеет омега, но ему там точно не место. — А ты чего зашёл? — В кинотеатре новый мульт вышел, хотел взять Шона. — Люблю в тебе детство, — улыбается омега и смотрит на часы, висящие на стене. — Скоро его няня приведёт, пойдём, — они спускаются на первый этаж, в нём следом появляется Шона и Сухэ. Джунхи своим вопросом так и давится, омега ведёт себя так, будто не знает альфу. Данзан учтиво знакомит парней. Чон о племяннике забывает, поражаясь встрече. Ему хотелось бы верить, что это всё судьба. Но не с Сухэ его сводит, а с братом старшим омеги. Так будет лучше всем, но поговорить с няней Шона ему очень хочется. — Дядя поведёт тебя в кино, — садится на корточки перед сыном Данзан. — Сухэ, пошли с нами! — трясёт парня за руку мальчик. — В следующий раз, сейчас я не могу, — отвечают. Джунхи выдыхает, Сухэ на него косится с ухмылкой. Шона прощается с папой и уходит с Чоном, который сосредоточиться не может в кинотеатре на мультике, думает о семье Ли. В утро понедельника, как бы не не хотелось идти в университет, Джунхи себя пересиливает. Он приезжает раньше, находит Раона, что всегда одним из первых дожидается пары, и останавливается напротив омеги. В аудитории, кроме них, никого. Альфа выглядит уверенно, настроенный на разговор и даже крики, а Раон стушевался, оторвал глаза от тетрадки, что-то читая. — Ты знал, что Сухэ работает в моей семье? Раон в лице меняется, брови соединяются. Джунхи понял — не знал. Да и Бог с братом, пусть работает, но это совсем немного настораживает альфу по каким-то неведомым ему причинам. Омега вздёргивает носик и щурится. Он не высокомерный, казаться постоянно кем-то другим пытается, Чон его знает, на нём эти штучки не работают. — Чего ты хочешь от меня? Мне сказать ему уволиться или в угол поставить за то, что тебя чуть не трахнул? — Не понял. Ты за кого вообще? Я виноват в том, что чуть не нагнул его или Сухэ хотел мною воспользоваться? — Слушай, ты вроде не такой дебил, как кажешься, — складывает руки на груди парень, — мой брат немного странный, держись от него подальше. Я тебе совет даю не потому, что Сухэ — мой брат и мне не хочется, чтобы он водился с тобой, а для того, чтобы тебя оградить. О нём в семье отзываются не очень хорошо. — Семье? — Джунхи знает, когда начинают говорить о семье, это не есть обычная семья, как и миллионы в мире. Эта семья — синоним слова храм, что-то вечное и святое в глазах членов этой семьи. Чон и подумать не мог, что Раон может быть, как он. Семья, где по крови, — самое главное. — Постой, ты же… — Джунхи. Точнее сказать, Наран, поверь мне, — наклоняется к альфе Раон, смотря из-под чёлки своими до ужаса красивыми карими глазами, — тебе не надо это. Забудь о существовании Сухэ. — Вы его вырастили, как убийцу или может, особенного наследника? — Прикуси язык, — шикает, когда в аудиторию начинают заползать сонные студенты. Раон тянется к сумке, достав телефон альфы, — и забери. — Так и думал, что он у тебя. Уже прошелестел галерею? Знаешь, там есть обнажёнки. — Пароль стоит, — хмыкает омега. Джунхи садится рядом с омегой, отказываясь от предложения друзей завалиться на задние парты. Он не может глаз свести с Раона. Такого привычного в своих драных джинсах, толстовке и взгляду осуждающему всё человечество. Сегодня новые аспекты его жизни раскрываются, Джунхи сложно оставаться не загруженным. Эта семья не даёт ему покоя. Он ничего не знает о семье Ли, хотя наслышан о многих, лично знаком. Стоило у Чонгука уточнить. Раон не так прост, как казалось с первого взгляда. Почему он не афиширует такой факт? Живёт обычной жизнью и даже помогает Джунхи, пусть никто не просил. Сухэ становится ему намного интереснее.✝
Намджун хотел встречи с Чонгуком наедине. Хосока никто не звал, но он каким-то образом узнал о том, что Чон будет у президента и заявился. О последствиях покушения он не думал, ему было всё равно на то, кто пострадал и по каким причинам. Альфа хотел смерти Чонгука, но вышло всё ещё хуже. По-другому и быть не могло. Хосок надеялся хотя бы на то, что мужчина будет сильно ранен, он не на тех поставил. Хаган сидел в кабинете президента, когда третий лишний нагло вошёл без стука, не выражая эмоций, но внутри пылая. Его чувства никому не интересны. — С тобой мы потом поговорим, — Намджун точно грозил расправой, было в его словах что-то инородное, чужое Чону. Он никогда бы не подумал, что друг променяет его на иностранца, который всех их уничтожит. Ким должен это понимать, но он отказывается. — Пусть останется, — хлопает глазом Чонгук, улыбаясь. На его голове так же бинт, который не может не радовать Хосока, но любезность со стороны альфы убивает. — Узнать о том, что я готов с ним сделать. Ты, наверное, в прошлый раз меня плохо слушать. Не понял, что я тебя убить, если ты на меня рыпнешься. Хосок, войну не я начать. — Я не останусь в дураках, пока вы тут строите планы по моему устранению, — занимает второе кресло напротив стола Кима альфа. — Всё уже понятно. Спелись, значит. — Это наша первая встреча, спустя два года, — говорит Намджун, сложив руки в замок. — Ты ведешь себя, как параноик. — Можно я скажу? — смотрит на президента Чонгук. — Ты много лет думаешь, что я пытаюсь воевать с тобой, но это не так, — Хосоку. — Какой мне прок в том, что ты постоянно отказывать мне в работе здесь? У меня три компании, я получаю миллиарды долларов. Ты думать, мне сейчас интересно это место? — озадаченность в глазах Хосока веселит Чона. — Легальный бизнес позволяет мне быть хорошим человеком в обществе. Оружие помогать в слухах, которое люди пускать. Да, я продавать его странам третьего мира и выходить в плюс. Меня боятся во всей Азии. А наркотики, — это для души. Может, тебе кажется, что ты состоявшийся бизнесмен. У тебя такая площадь для работы! Но ты всего лишь мафиози, который никому не сдаться, если всё разрушиться. Никому не будет интересны твой товар и деньги, когда страна развалиться. А обо мне будут говорить всегда. — Ты себя очень любишь, как я вижу, — скрипит зубами Хосок, не впервой его выводит самомнение Чонгука. — Говорю, как есть. Ты поступил неразумно. Я мог бы сразу направить людей тебя убить, но зачем? Ты будешь жить, пока я того хочу. — Да я тебя… — хватает за грудки наглеца, тот не реагирует, улыбается, как маньяк. — Ты всего лишь зажравшийся, живущий местью психопат. — Хосок, сядь на место, пока я не вызвал охрану, — просит Намджун. Быть в замешательстве Хосок устал. Он видит, что Ким не настроен враждебно, как ранее и предчувствует, что всё дело в заднице одного омеги. Так разве бывает? Из-за омеги страну продать? Намджун очень жалок, а Хосок не хочет слушать ни его, ни Хагана. Мужчина уходит. Его недооценивают. Что он вообще здесь ещё делает, если давно мог улететь в тёплые края и жить, не напрягаясь? Всё спасает какие-то ценности, на которые всем плевать. Дружбы с Ганбатом у Хосока никогда не будет. Свою тёмную сторону Чонгук уже показал. У него и светлой то нет, тень прикрывает. — Наконец-то, — Хаган поправляет пиджак, — продолжая, я хотеть сказать, что это только твоё решение. — Если я тебя правильно понял, — делает вид, как и Чонгук, что Хосока минуту назад не было в кабинете, — ты предлагаешь мне союз, но я не вижу плюсов для тебя. Те деньги, которые ты вложишь в страну, ты не получишь обратно. Могут пройти годы, как что-то изменится и это не факт. Без Хосока это место стало бы пристанищем для картелей. — Я такое проходить. Поверь, даже самые бедные страны могут вылезти из грязи, было бы желание. — У нас живут не самые приятные люди, им нет дела до будущего Кореи, только доза и нужна. — Ладно, сказать так, может в прошлом мы не друзья, но я не собираться бодаться с Хосоком. Он для меня не угроза, просто мешаться под ногами может. У него своя правда, я её уважаю. Где смысл нам бороться? Его нет. Я предлагаю будущее, но в нём и мне есть место. Как я и хотеть, мой товар будет распространяться по стране, но для начала мы её спасём. — Это бессмысленно, — уверяет Намджун. — Если не попробовать, не узнать. Мир уже разрушен, к чему сомнения? В следующем году я покрою все долги, тогда и поговорим, — поднимается Чонгук, президент только ртом квакает, пытаясь мужчину задержать. — Не говорить сейчас ничего, Намджун. Мне дорого это место по-своему, — уходит он. Его внизу ждёт Тэхён, с которым альфа собирался поехать в больницу к Селиму, но натыкается Чонгук на Хосока, курящего у здания. Он успел пострелять глазами в лобовое уруса, на бету насмотрелся. — Ты вилку ему дал? — затягивается Чон, дергаясь на месте, от холода. — Зачем? — Лапшу с ушей снимать, Ганбат. Намджун тебе в рот заглядывает, а ты этим пользуешься. У тебя ничего не выйдет. Тебе же страна нужна только для того, чтобы мне доказать, что ты чего-то стоишь. — Поблагодарить меня за то, что ты ещё жив. Ты чуть не убил важных мне людей, — застёгивает пальто мужчина. — Я не прощать тебя, но оттянуть месть. — Это твой талант. Сколько мне ждать отмщения? Лет десять? — Я не мстить, — ухмыляется Чон, — я счёты свожу, — идёт к машине. Тэхён так и смотрит на Хосока, не реагирует на Чонгука, севшего в машину. Альфа гладит его по волосам, а Хосоку тошно видеть бету таким. Он впервые задумался над тем, что стоило за парня побороться. Никогда альфа не ощущал себя таким слабым. — Ты его даже не ударил, — говорит бета, ожидавший большего от Чонгука, не тронувшего Хосока. — Из-за него Селим в больнице, ты ранен, а я в шоке. — Твой шок уже пару месяцев длится, — насмехается, а Тэхён надувается, смешит альфу. Бета опускает голову к пакету с фруктами для Селима, который держал в руках. — Хосок достаточно натворить, но месть я подавать холодной. Всегда. Он получить своё заслуженное наказание за каждую слезинку Юнги и тюрьму, в которую тебя посадил. — Скажи мне, что ты собираешься делать? — Создать империю на костях, — смотрит на дорогу Чон, следом крестится. Тэхён знает, что Чонгук очень верующий, ему и не ясна тяга альфы к крови. Бета же насквозь его видит, у мужчины всё схвачено в каждой сфере его жизни, кроме семьи. Альфа для Кима, как книга, каждый новый день с ним, — новая страница, всё более интересная. Тэхёна затянуло, ему не выбраться. Он хочет с Чонгуком всё: проводить ночи, говорить, есть, понимать его. Как в семье альфы отнесутся к тому, что Чон, нося на пальце кольцо, уже нашёл себе нового спутника жизни? Единственного. Тэхён так же верить ему хочет, как раньше и верит. Для Чонгука никого, кроме беты не существует. У него может быть хоть несколько мужей, детей, любовников. Тэхён останется его первой любовью-копотью. Ким бы не сидел рядом с ним, не бросался в бой, видя опасность для Чонгука. Альфа дорог ему и собой заразил снова. Тэхён не знает, встретит ли Чона в следующей жизни, поэтому в этой хочет сохранить то, что у него есть. Это не поддаётся логике и объяснению, но не значит, что никакого смысла не имеет. Тэхёну больно каждый раз быть рядом с Чонгуком. Любимый глаз альфы напоминает Киму о том, что было. От этого прошлого бета больше не станет отказываться. Пусть горит оно в сердце, любящем этого мужчину. Другого никогда Тэхён не полюбит и, если суждено ему всю жизнь ненавидеть-любить Чонгука, пусть так будет. В палате рядом с проснувшимся омегой сидел Сокджин. Юнги уехал на работу ещё утром. У Тэхёна слёзы на глазах наворачивались, когда он смотрел на Селима, поэтому остался в коридоре, когда Чон вошёл в палату. — Ну, привет, герой, — альфа убрал в сторону презент и сел на край постели омеги, игнорируя присутствие брата, ещё злится на него. — Как самочувствие? — Как раз рассказывал, — отвечает за парня Джин. — Мог не звать его, — намекает на старшего Кима Селим. — Мне стыдно. — Не стоит. Оставь нас, — просит мужчина, Сокджин не хочет уходить, но встаёт на ноги. Он глаз за ночь не сомкнул, только бы узнать у Селима, для чего стоило приносить себя в жертву. Что за глупая попытка к самоубийству? Чон такое не признаёт. — Он всё знать, это будет честно. — Ты не понимаешь… — Всё понимаю. Тебе дорог мой брат, я это уже понять. Не волнуйся, скоро ты его не увидишь, я отправлю его в Улан-Батор, можешь спокойно поправляться. Проси всё, что хочешь. — Хочу, чтобы ты оставил его, — говорит, а сам убежать от образа Джина хочет. — То есть… твоё право, но мне бы его хотелось ещё увидеть. Хотя бы в последний раз. — Почему в последний? — на стул, где брат сидел, пересаживается. — Он ещё прилетит сюда. — Не хочу плакаться, но я в ближайшее время от голода умру, даже не знаю, как там родители. Может, было бы лучше, если бы я умер. Тогда не чувствовал бы себя униженным картелем и Сокджином. — При чём здесь картель? — Хотел работать на него, мне предложили только работу шлюхи, — прикусывает губу омега. Ему не перестать краснеть за день, уже перед Чонгуком. Селим не давит на жалость, но ему так осточертело своё положение, что выход в окно кажется очень даже милым. — Мне приятно, что ты так позаботился обо мне, не бросил на улице, но это ведь ничего не значит. Не нужно носиться со мной так, будто я омега Сокджина. Я должен попасть домой, это единственное, о чём я могу попросить тебя. — Ты никуда не пойдёшь, пока не выздоровишь. Я тебя не отпустить. Мы что-нибудь придумать с твоей работой, — берет парня за руку Чонгук, — не волнуйся об этом, тебе нужно отдыхать. Ты даже не представлять, что сделал. Отныне, забудь обо всём, что тебя беспокоило, потому что тебя под своё крыло берёт семья Ганбат. Может, ты думать, что я мог с Тэхёном и без тебя справиться, но одно твоё мужество уже поражает меня, — целует в тыльную сторону ладони, — я почти никому не доверяю в своей жизни. Прошу, не разочаруй меня, — идёт к двери альфа. — В чём? — не отвечают. — Разочаровать в чём!? — Чонгук покидает палату.