✝
Стул тихо поскрипывает под весом тела. Альфа играется с выключателем светильника на столе. В кабинете каждую секунду включается и выключается свет. В левой руке мужчина крутит именную ручку с гравировкой своего имени. За окнами стоит поздний вечер. Хаган не видит, как его отрешённость раздражает двоих альф в комнате. Усон смотрит в экран планшета, но от игры в свет-тьма у него скоро начнёт дёргаться глаз. Напротив него на диване сидит Сокджин, начиная засыпать. — Почему бы не провести трансакцию через офшоры? — заговаривает Усон и свет перестаёт гаснуть. — Или проще вывести деньги с помощью искусства. — Ты в кино этого дерьма насмотрелся? — спрашивает Джин, открывая глаза. — В полиции не идиоты работают. Всё, что помечено знаком картеля, будет проверяться. Давайте впутаем в эту историю музеи, галереи, чтобы Хаган вообще лишился статуса. — Я услышу сегодня внятный ответ или нет? — громом разносится по кабинету голос Чонгука. — Это и ваши деньги тоже. Если полиция доберется до меня и, не приведи Господь, заинтересуется моим бизнесом, нам конец. — Почему бы не попросить помощи у Бадма? — аккуратно спрашивает Усон, но в него всё равно летит ручка. — Мы не впутываем в это семью. Если до утра вы не придумаете, как нам забрать наши деньги, я уволю всех, — поднимается альфа. — Надо будет, отправлю на таможню вас, — выходит из кабинета Чонгук. — Я упустил момент, когда стал его помощником, — округляет глаза Чон. — Совсем уже крышей поехал. — Привыкай, — хмыкает Усон, зная, что через пять минут Чонгук вернётся в кабинет. — Это ещё цветочки. Скажи спасибо, что он не перевернул стол. Хотя, — смотрит на часы на запястье Ким, — ещё всё может быть. Я не понимаю, как легавые до нас добрались. Раньше все переводы контролировались и полиция чихала на картель. — Хосок? — Почему бы и нет, — задумывается альфа, — нужно кое-что проверить, — откладывает планшет парень, поднимаясь, — скажи ему, что я уехал. — Мне одному отдуваться? — вопрос остаётся без ответа. Усон уходит и через минуту возвращается Чонгук, которому плевать, как альфы собираются получить деньги. Своей головой думать отказывается, в ней штиль полнейший. Ему не хватало только проблем на работе. — Ты же понимаешь всю серьёзность ситуации? — нависает над братом младший. — Конечно. — Я не хочу на тебя давить, но если ты со мной, то будь добр, включайся, пока нашу контору по кирпичу не разобрали. — Мы думаем, это Хосок. Чонгук тоже много чего думает, но предпочитает действовать, пока положение можно исправить. У него прекрасные отношения с полицией, но те в последнее время ахренели и на уступки идти не собираются. А Чону нужны деньги, которые его по праву, но как их получить пока не понимает. — Поехали до брата, потом всё остальное, — забирает пиджак со спинки стула альфа. Джунхи стал поправляться, это единственное, что радовало сердце Чонгука. Рядом не крутился Арат, а Раона вовсе никто не посещал, но счета оплачивали. Хаган только вспомнит, что сын главного врага с его братом учился, тут же закипает. В себе сил так и не находит к омеге прийти. Со своими любовниками разобраться не может. Лишь в больнице у кровати Джунхи может трезво соображать, не беспокоиться ни о чём. Успел на младшего вывалить достаточно, чтобы теперь тихо в углу сидеть, слушать врача о состоянии альфы. Сокджин, сколько бы не упрекал Чонгука в том, что ему следовало бы быть помягче, никогда результата должного не получал. Сам как на иголках сидел. — Как у вас дела? — Джунхи всегда задаёт этот вопрос, чтобы увести разговоры о себе. По братьям становится понятно многое. И, если Чонгук, молчит, чтобы не беспокоить младшего своими проблемами, то Сокджин говорит. Хотя бы не о работе, — думает Хаган. Быстрее бы забрать брата отсюда и вернуться в привычную жизнь, жаль что это совсем не скоро им всем светит. Чонгук выходит покурить, не может смотреть долго на Джунхи у самого всё болеть начинает, но в коридоре его ловит неизвестный врач. Немолодой мужчина светит перед альфой бумагами, настойчиво прося минуту его времени. — Ваш брат так и не забрал результаты, — говорит альфа, пока Чонгук пытается понять о каком брате идёт речь. — Пак Чимин. Я ведь не ошибся? — Хаган кивает, как в тумане, возвращая пачку сигарет в карман брюк. — Полгода назад он сдавал кровь, его другу она требовалась. Так Чимин, как результат увидел, из кабинета убежал. Документы не забрал, я боюсь, он не начал лечение. — О каком лечении идёт речь? — Чонгук выхватывает бумагу из рук доктора, начиная вчитываться. — Друга то мы спасли, всего лишь ножевое, но вот Чимин меня долгое время беспокоил, — продолжает мужчина, пока у Чона глаза на лоб медленно лезть начинают. — Это серьёзно, господин Ганбат. — Я правильно понял… положительный? — Да, у Чимина третья стадия, и если так пойдёт дальше у него будет СПИД. Мне очень жаль… — но Чонгук уже не слушает, он выбегает из больницы, чтобы, наконец-таки, закурить. По-новой вчитывается в печатные буквы, всё ищет подтверждение лжи в своей голове, не находит, разрывает бумагу на куски, мусорку пинает. Когда это случилось? Как Чонгук упустил омегу? Всё последним узнаёт. А у Чимина очень хорошо получалось скрывать такое от брата. Чего же его тянет вечно не туда? Что это, наркотики, альфы? Кажется, всё вместе. Чонгук в полном замешательстве на лавку присаживается, пальцы от холода коченеть начинают, а у него в голове только Чимина улыбка. Альфа не может его потерять. Снова брата? Вот так просто из-за какой-то ерунды? Почему же он молчит, скрывается и не пытается себе помочь. Готов ли Чимин так просто втайне уйти? Если бы он только сказал… Хаган бы всю медицину страны на уши поднял, всё бы сделал для того, чтобы омеге хотя бы немного легче стало. Как же он один это переживает? Чонгук настолько в шоке, что даже ругать его не хочет, пытается в положение войти. Хотя бы один его брат может не болеть? Альфе и так не просто за каждого переживать, бояться среди ночи тот самый звонок услышать. Такое людям не по силам. Они ведь семья, должны вместе бороться. Чонгук думает, это судьба. Чимин слышит крики неверия альфы и поэтому звонит ему, а мужчина собраться не может. — Я завтра вылетаю, — говорит он тихо. — Прости, что задержался. — Быстрее прилетай, Чимин-а, — голосом, в котором ни намёка на злость, немного обиды. — У вас там всё нормально? — Прилетай и узнаешь. — Хорошо. Ты какой-то странный. — Мы по тебе все соскучились. — Усон особенно, — хихикает омега, у Чонгука возникает дикое желание его к себе прижать. — Да… мы тебя ждём. — Супер, к вечеру буду. Чонгук поднимается, чувствует себя опьянённым правдой. Ему нужно притвориться, будто всё в порядке и вернуться к братьям, но это кажется ему совсем невозможным. Альфа остаётся в коридоре в себя приходить, многое взвешивать и делать выводы. А он один — Чимина надо спасать, пока он сам себя не угробил. Чонгук не позволит ему по собственной глупости погибнуть из-за ошибки. Хочется ещё его голос послушать, узнать чем Пак там занимается. И Чонгуку многое становится понятно… на самом деле это умно даже для Чимина. Что бы он там не делал вместе с Намджуном, Хагана пока только здоровье омеги беспокоит. Новость в голове не укладывается, но думать с кем-то над этим он не хочет, зная общую ситуацию в семье. — Ты чего не заходишь? — покидает палату Сокджин. — Попрощайся иди, пора ехать. Уже поздно. — Я могу к нему когда угодно заявиться, — смотрит в стену альфа. — Что уже стряслось? — Ничего, я устал, — отговорка всегда работает. Сокджин следует за братом на парковку, пытаясь игнорировать его внешний вид, будто Чонгук призрака увидел, но распространяться Чон не хотел о пережитом потрясении десятью минутами ранее. — Выпьем? — С тобой спиться не долго, — пытается спасти обстановку Сокджин, но в ответ брат не смеётся, ещё мрачнее становится. Они заезжают в первый попавшийся бар, прячутся в его глубине и заказывают выпить. Сокджин хотел бы знать, что расстраивает Чонгука — Джунхи или работа, но всё намного глубже. Насколько, он понимает после первой бутылки архи, потому что Хаган начинает говорить о семье. Джину каждый раз страшно подумать о том, смог бы он создать что-то похожее. Потому что он живёт моментом, боясь за своё будущее. — Ты его любил? — Чонгук не уточняет, он спрашивает в лоб, жуя кусочек апельсина. — Хотел бы прожить с ним всю жизнь? — Скучаешь по Тэхёну? — Безумно. — Лучше не напоминай мне о Юнги. Мы с ним друзья, но если тебе принципиально, чтобы я ответил на твой вопрос, то я любил. Доволен? — А ведь любить можно не только кого-то одного, как и разлюбить всех в один момент. — Вряд ли ты сможешь разлюбить своего мужа и сына. — Это другая любовь. Они моя семья, а Тэхён и остальные… это же просто увлечение. Мне скучно. Ты не представляешь, как мне скучно жить в таком мире. Работа, дом, секс на стороне. И по кругу. — Я думал, смысл твоей жизни — месть, — выпивает альфа, — а ты ноешь, что всё не так. — Моим смыслом был человек. — Хочешь сказать, если Тэхён с моста прыгнет, ты за ним сиганёшь? — Чонгук улыбается впервые за день. — Спрошу в миллионный раз. Ты ему изменял? Тогда в школе. Была ли у тебя какая-нибудь интрижка на стороне? Не знаю… секс по пьяне, поцелуй, объятия. Хоть что-нибудь. Чонгук облизывает губы, с усмешкой всматриваясь в рюмку с мутной жидкостью. В тот момент, когда жизнь теряет страсть ко всему, что светило внутри, можно разлюбить всё. Потерять. А у альфы стимул был — семья. Он бы о мести забыл, своих желаниях, лишь бы начать снова что-то чувствовать. Только Тэхён позволяет жить наполную, при мыслях о нём внутри у Чонгука всё переворачивается. Корабль потерял свет маяка, но обрёл тьму вместо огня надежды. В темноте жить проще, многое скрыто от глаз. Пусть Чонгук и живёт в аду, он в нём хотя бы не один. — Он был любовью всей моей жизни. — Кто? Тэхён? — Я никому не пожелаю испытать такого. — Да, предательство это… — Я не о нём, — пьёт, — о самой сути чувств. Лучше бы я увлёкся каким-нибудь омегой, который так же мог колупать мой мозг ревностью, но, сука, я Тэхёна полюбил. Чего сейчас то об этом говорить? Он сгниёт, как и моя любовь. — Что-то вечно, — тихо говорит Сокджин, но брат слышит, игнорирует и наливает по-новой. — Их было много. — Кого? — старший пока не понял, ему начинает казаться или он уже много выпил. Чонгук поднимает рюмку, хочет за семью выпить и больше о прошлом не говорить.✝
Стук каблуков разносился по всему коридору, который казался бесконечно длинным. Бета расстегнул пуговицу на пиджаке, ощутив жар в помещении. У высоких дверей он остановился, оставил двоих охранников, и вошёл через массивные двери в просторный кабинет, в котором мебели было по минимуму. Его стол всегда пустовал, но пылью не успевал покрываться. Неподалёку стол поменьше, заваленный кипой бумаг и предметами канцелярии. За ним сидел бета в очках, его зрачки бегали в разные стороны постоянно. Суетливый и смешной, он Тэхёну нравился больше не из-за внешнего вида старой вешалки, а огромной работы, которую выполнял для Кима. — Председатель, — он имел привычку падать в ноги, когда после долгого расставания виделся с Тэхёном. — Бо, встань, — сказал Тэхён и потерял всякий интерес к мужчине, поворачивая голову к своему столу, за которым расположилась причина приезда парня. Причина вскочила, налетая на Кима с объятиями, забираясь на парня с руками и ногами, как обезьянка, чтобы потом поцеловать смачно, но не отстать. — Оставь нас, — просит бета помощника и через секунду Бо уже и след простыл. Тэхён поставил омегу на ноги и схватил за руку, впечатывая в чужой стол поясницей. Союль только глазами огромными хлопал, копией глаз брата. Киму всегда тяжело заглядывать в эти чёрные омуты, он по итогу их мазутом мажется. Омега к нему со всей душой снова тянется, боясь, что его отругают или ударят, но Тэхён так не поступит. Он не добрый человек, но понимающий. — Что ты здесь делаешь? — наклоняется он к кукольному лицу омеги. — Разве ты не знаешь, что это небезопасно? — Председатель, — тоже норовит в ноги упасть, Тэхён ловит, — отец собирается меня и брата увезти подальше. И чувствую я, что это будет за пределами Азии. Ты уже знаешь, что случилось с Раоном? — бете на самом деле не до этого. — Он в больнице. Отец заберет его, он уже до меня добрался. Я думал, что с Хаганом дальше зайду, но… — Стоп, — прокашливается парень, — с Хаганом? — Разве отец не сказал тебе? — О чём? — Ким замечает, как у него начинают подрагивать руки. — Что вы от меня скрыли? — Тэхён никогда не испытывал симпатии к Арату, этот мужчина всегда жил и будет только по своим законам, чужие ему не писаны. Лишь Тэхён умудрялся как-то повлиять на него много лет назад. Хотя бы, чтобы без глупостей. Киму удавалось всё это время мастерски скрывать свою личность от потерянного брата Чонгука только потому, что из-за пережитого стресса, ребёнок своё имя с трудом вспомнил, не то, чтобы имена братьев и события, людей. Тот Тэхён в прошлом. Перед ним Ви, председатель Ким, директор Чон. Хоть Мать Тереза, но не Ким Тэхён, бета, который очень ему нравился в детстве. Союль для беты не стал братом, как Чимин для Чонгука, но бета всё равно пытался сберечь его. Если в голову Арата взбрела мысль похитить ребёнка, то это было его право. Тэхён в этой истории где-то сбоку, второстепенный персонаж чужой утопии. Арат никогда не строил планов коварных, действовал по ситуации, ему нравилось охотиться за Чонам, а младшего он держал, как главное оружие. Тэхён боится думать о том, в какую историю альфа втянул Союля, имя которому — Сухэ. — Я с Хаганом встречаюсь, — не в бровь, а в глаз. Для Сухэ его родителей убил злой и страшный монстр, которому он постель грел, но Тэхён и на мгновение представить не мог, что месть Арата так далеко зайдёт. Чтобы братьев вот так столкнуть лбами. Бета его тут же отпускает, делает несколько шагов назад, будто перед ним кто-то чужой. Такую информацию так резко выдавать нельзя, сердце тут же не робко биться начинает. — Отец сказал сделать это. Честно, я думал он прикажет его убить, но всё зашло так далеко. Он меня увезёт, а я не хочу никуда ехать. Председатель? — омега оленьими глазками смотрит на бету, который забывает, как дышать. — Я лишь раз спрошу, — предупреждает Тэхён, садясь в своё кресло, пока не упал. — Вы спали? — Нет, крестиком вечерами вышивали. Конечно, почему ты спрашиваешь? Тэхён уже понял, что смех — это нервное. Ему нужно было раньше заняться этим. Ошибочно было отпускать ситуацию на самотёк, всё в руки Арата передать. Так бы Ким раньше узнал о семье Чонгука, отношениях с братом и всем пиздеце, который творился в жизни его бывшего альфы. Сейчас Тэхён чувствует себя бессильным. — Он настоящий монстр, — этот ребёнок доведёт бету до приступа, — такие вещи делал со мной… Я всё стерпел, я надеялся, что смогу убить его, но по правде говоря… я не знал, что так получится… — Скажи уже! — бьёт ладонью по столу парень. — Я влюбился! — Блять! — снова удар, но уже по ручке кресла. Тэхён в нём разваливается, лицо тереть начиная. Вот оно, значит, как бывает. Бета, конечно, сторону выбрал, но чтобы так Чонгуку мстить? Это очень жестоко. — И что вы… — всё не соберётся, — как это было? — самому мерзко от вопросов и только одного представления. Союль останется ребёнком в глазах Кима навечно. — Тебе позы описать? Он не заставлял меня, всё нормально. Арат всё подстроил. Хаган в последнее время стал ко мне чаще заглядывать, какой-то он не такой. — Тебе нужно закончить эти отношения, послушайся отца, уезжай так далеко, как сможешь, — уходит в себя бета, на ходу придумывая, что дальше ему с этим делать. — Почему вы меня все гоните? Для чего я тогда всю жизнь пешкой был? Чтобы просто так уехать? Отец сказал, что месть совершена, но я так ничего и не понял. Думал, ты мне объяснишь, — подходит ближе омега, Тэхён только сейчас на нём едва ощутимый запах Чонгука чувствует. — Что происходит? — Это не твоя война, малыш, — отрешённо говорит бета. — Я для тебя другой жизни хотел, а теперь ничего не исправить. — В чём я ошибся? Тэхён закуривает, складывая ноги на столе. Союль уходить без ответов и не думает. — Тебя обманули, — смотрит на подростка Ким. — Эта ложь оказалась очень дорогой. Просто знай, что я не хотел в этом участвовать и послушай меня. Уезжай далеко, чтобы потом Хаган тебя не нашёл. — Причина, — стоит напротив омега. — Назови мне причину, я устал находиться в неведении. — Не дави на меня, я не могу, но обещаю, что расскажу тебе правду. — Я же могу пойти к Хагану и рассказать ему всё. — Отец умрёт с Раоном в тот же момент, — Союль вымученно стонет от упёртости беты. — Хорошо, и в этот раз будет по-твоему, но я должен попрощаться с Хаганом. — Нет, — поднимается на ноги парень. — Ты его больше не увидишь, — идёт к массивным чёрным дверям Тэхён, зная, что за ними Бо грел уши. — Забудь о нём хотя бы на время. Я знаю, что из себя представляет Хаган и поверь мне, это не тот человек, которого стоит любить. Он любви недостоин, — выходит бета, впервые на прощание омегу не обняв. Ему даже смотреть в чёрные глаза Союля сложно, не то, чтобы прикоснуться. Касался другой и сам за это же поплатится. Сухэ не виноват в том, что его обманули, как и Чонгук. Им просто не повезло, но это сыграет на руку Тэхёну. Он вывернет ситуацию для себя, только вряд ли это не разобьёт пару сердец. — Какие будут распоряжения? — Бо бежит за Тэхёном по коридору отделанному чёрно-белым мрамором и поправляет очки, спадающие с переносицы. — Отправь Союля обратно и, раз уж я здесь, прихвати ключи от нашей неприметной тачки, хочу посмотреть, как ты тут без меня справляешься. Северная Корея — маленькая страна с идеальной жизнью, которая родине Тэхёна только снится. На пост правителя бета сел не самым законным путём. Он должен благодарить Хана и его родственников. Всех, кого убил, чтобы быть на престоле и править. Ким не любит вспоминать эту историю, потому что приходилось всё делать в тайне от картеля, трястись каждый раз, когда Хосок был разъярённым. Только альфа за десять лет так ничего и не прознал, а правителем страны оставался другой человек, на Тэхёна никто даже не посмеет подумать. Он бывает здесь редко. Настроение отвратное, хочется отвлечься и посмотреть на то, как живут местные. Бета собой гордится. У него всегда будет хлеб, даже если его снова погонят из картеля, или Чонгук что-то вычудит. У Тэхёна есть дом, но войдёт он в него лишь тогда, когда потеряет всякую надежду на свою жизнь. Потому что это не его путь. По дороге Тэхён набирает Арата. — Что за цирк ты устроил? — басом разносится по автомобилю с лёгким акцентом английский. — Не понимаю. — Может, подождёшь, пока Шона вырастет и его под Чонгука подложишь? Я устал от беспричинной войны. Прекращай его цеплять. — Это уже дело чести. — Мне похуй. Заканчивай и ищи себе новую жертву. Если тебе заняться нечем, я найду тебе работу, — демонстративно бросает трубку бета, уставший от выходок мужчины.✝
Хосок вновь проезжает мимо мастерской Юнги. В этот раз он входит, но думает, что причина более весомая, чтобы заговорить с омегой. Одно радует — нет Сокджина, Ким в гордом одиночестве возится с тортами. Юнги замечает альфу сразу, как тот входит в помещение. Хосок приносит запах улицы с собой и морозную свежесть. Выглядит он удручённым, омега замирает, не понимая, чего можно ожидать от такого Хосока. На лице Чона ни тени сомнения в том, что он хотел сказать. По правде говоря, устал упрекать Тэхёна в том, чтобы он брата своего не впутывал во всякие истории. Всего лишь ужин, но мужчина столько всего услышал от партнёров, что уши вянуть начали. — С чем пришёл? — вытирает руки омега и кладёт полотенце на стойку. — По выражению твоего лица видно, что не за тортом. — Я к тебе, — вздыхает мужчина, — если твой брат не понимает, то я буду с тобой говорить, надо — на пальцах объяснять. Потому что это не фильм про плохих и хороших гангстеров. Тот, кто тебе вчера улыбался, может стать твоим убийцей. — Не пугай меня. — Может, хоть так до тебя дойдёт, потому что мне надоело бороться с вами. Юнги, ты же здравомыслящий человек, прекрати потакать прихотям Тэхёна. — Плохо тебя понимаю, — включает дурачка Ким. — Юнги, — альфа останавливается у стойки, наклоняясь к парню, — хватит уже. Никто не знает, что с тобой может случиться, если один из тех альф тобою по-настоящему заинтересуется. — А, то есть я так, мальчик на одну ночь? — Я не это имел в виду. — Нет, ты продолжай. Скажи, что я большего не достоин. Какие мне там отношения? Я может быть с Тэхёном пошёл, потому что мужика себе нормального ищу! — переходит на крик омега, Хосоку становится смешно. — Какого чёрта ты смеешь мне указывать? Ревнуешь, что ли к своим головорезам? Чего раньше не сказал, что тебя это заводит, я бы в штаны к Минги залез! — Стоп! — срывается Хосок, огибает стойку и прижимает к стене Кима. — Что ты несёшь? Какие ещё нахуй мужики? Я беспокоюсь, потому что ты брат моего человека. Считай, тоже часть семьи. Если ты умрёшь, никто радоваться не будет. Юнги не просто так разошёлся, всё равно ни к чему разговор не приведёт, но его просто бесит такое отношение Хосока к себе. Альфа не имеет права высказывать недовольства, находя такие оправдания. Они пустые. — Всё сказал? — брыкается в сильных руках Юнги, раздумывая, стоил ли ему ударить Чона между ног, чтобы он, наконец, отстал. Приходит, распространяет свои феромоны по комнате, а омеге ещё работать здесь. Работать, а не думать о Хосоке. — Выметайся. — Следи за языком. Я, конечно, уважаю твою семью, но наглеть не надо. Я не твой дружок с улицы. — Какое блять уважение? — капает ядом Ким, не собираясь в этом нечестном бою сдаваться. — Ты вьёшься, как змея рядом со мной. Не делай из меня имбецила, Чон Хосок. Я всё вижу и слышу! — Говорю, следи за языком, — сильнее сдавливает хрупкие руки парня Хосок, — хватит ругаться со мной. — Или что? — Только этого не надо. Расслабься уже, истеричка. — Истеричка!? — последнюю дамбу прорвало. — Да это ты винов… — Юнги бы похлопал в ладоши, если бы мог, или рассмеялся в крайнем случае. Потому что затыкать его поцелуем равно сделать ещё хуже. Хосок, как один из всадников апокалипсиса, чуму ему приносит, собой отравляет. А омега на любое поползновение в свою сторону реагирует именно так. Не отталкивает, не пытается снова спорить. Хосок его на стойку сажает, забывая о том, что на ней стоял торт. Юнги-то штаны постирает и новый десерт приготовит, но кто ему дырку в сердце заштопает? Это сейчас альфа здесь, целует его, сминая худое тело в широких ладонях, а через пять минут его не будет. Юнги подумает об этом позже, моментом бы насладиться. Почему Хосок это делает? Пытается ли он просто для себя понять, что этот омега тот самый? Потому что сладкое альфа по-прежнему не любит, а Юнги есть сладость. И как мужчине с ним быть? Он в поцелуй не сомнения вкладывает, а обиду. Почему омега настолько о себе плохого мнения? Хосок бы никому не позволил к нему приблизиться, он для себя решил. Прямо сейчас. — Хосок, Хосок… — шёпотом, не желая отрываться от губ. — Нам надо остановиться. — Нет, — отвечает мужчина, оставляя на молочной шее омеги красный засос. — А я бы прислушался к Юнги, — раздаётся у двери и всё же, им приходится отойти друг от друга. — Я не вовремя? — Тэхён… мы тут просто… — Я не хочу слышать это, — машет руками бета. — До тебя не дозвониться, а машина Хосока стоит за углом. Хорошо, что я позже не приехал, — смеётся парень, занимая столик в углу. — Господин Чон, вы не оставите нас? Альфа потерянно смотрит по сторонам, стирает тыльной стороной ладони слюну с губ и отходит от омеги. Ему в себя приходить нужно на свежем воздухе, пока Тэхён его взглядом тёмных глаз не съел. Он имеет что-то против, — Хосок это по его тону понимает. Но кто такой этот бета, чтобы с ним Чон свои отношения с омегами обсуждал? Альфа уходит. — Вы чуть не потрахались у меня на глазах, — говорит бета совсем непринуждённо, пока старший оттирает от задницы крем. — Юнги я… — Не надо, прошу. — Но вы чуть… ладно, я закрою на это глаза. Как я понимаю, ты со мной всё-таки не полетишь? — А ты уже собрался? — Да, устрою Чонгуку сюрприз на Новый год, — потирает ладони парень, будто какой-то злодей. — На тебя, как всегда, надежды никакой. — Я работаю, а теперь это. Он просто взял и поцеловал меня! — Всё, всё, я не хочу знать о ваших брачных играх. — Какой же ты гавнюк. — Не такой уж я и плохой. Тебе помочь? — Сделай милость. Из-за Хосока мне придётся всё переделывать.✝
Чонгук выждал время. Не хотел пугать Чимина своей экспрессивностью, чтобы омега сильнее от него не закрылся. О своём визите альфа предупреждал, как и о серьёзном разговоре. Наверняка, Пак решил, что всё дело в Намджуне. Чонгука он волновал меньше всего. Когда Чимин открыл ему дверь, встречая мужчину с улыбкой, тот растерялся. Крепко обнял парня, замечая того, чего раньше не видел. И серость лица омеги, и худобу. Чонгук так боялся, что в его руках Пак мог рассыпаться, отпустил его. — Ты такой напряженный, — подметил омега, — голоден? — Нет, я ужинал, но от кофе не откажусь, — не сводил взгляда с него Чонгук, снял маску с глаза и присел. — Как перелёт? — Это же не то, о чём ты хотел поговорить? Давай на чистоту, не будем время тратить впустую. Чонгук не знает, с чего ему начать. Какие именно он должен подобрать слова, чтобы Чимин его понял. На него нельзя давить, иначе сразу шипами обрастёт, а мужчине его потерять со смертью сравнимо. Но это же его Чимин, как может он совсем молчать. Альфа всё же медлит, как только Пак перед ним кофе ставит, отодвигает, чтобы под горячую руку не попало. Омега напротив сидит, их жалкое расстояние разделяет, а Хагану всё кажется, что километры. — Говори, не строй из себя загадку, — дует губы Чимин, чувствуя, как в нём скачет давление. — Я всё знаю, — роняет он и наступает тишина. Пак всё так же смотрит, глазами голубыми хлопая. Знает что? Никто лишнего не добавляет, постепенно тишина обрастает сомнением и страхом. Чимин долго думает, прежде чем ощутить в глазах соль. Он знает всё. И прозрачные слёзы начинают скатываться по впалым щекам, Чон не медлит, за руку дёргает парня, чтобы тот поднялся, и в следующее мгновение к нему на колени опустился. Чимин лицом зарывается в белую рубашку мужчины, комкая в пальцах ворот пиджака. Хаган сам готов рыдать, под пули подставиться и любой кинжал, только бы омега не плакал навзрыд, не в силах и слова сказать. — Мы справимся, — его обещания — молитва для Чимина. — Я продлю твою жизнь настолько, насколько смогу. — Зачем? — Почему ты так настроен? Тебя не устраивает твоя жизнь? — Для чего мне жить? Всё уже кончено, — отрывает голову от груди альфы Чимин. В глаза его заглядывает, один из них как никогда по-родному смотрит. — Я не хочу такую жизнь, никакую не хочу. Просто дай мне умереть. — Ни за что, — со злости бедра худые сжимает, — только через мой труп. Ты будешь лечиться, Чимин, это не обсуждается. Неужели, наша семья для тебя ничего не значит? — От неё разве ещё что-то осталось? Кажется, она давно развалилась. — Не говори так. Пак шмыгает носом, пока альфа с его лица слёзы пальцами собирает. Он едва не согласился с тем, что с их семьёй что-то случилось. Чонгук знает причины, но ему интересны только Чимин и его лечение. Альфа обещает, что никто не узнает, а омега себе готов костюм похоронный выбирать. Ни его жизнь, ни его семья, ни его брат. Чонгук остаётся на ночь, чтобы не оставлять омегу одного, но одиноким себя чувствует далеко не Чимин.