✝
Джунхи добирается до квартиры спрятанных омег с пересадками, опасаясь, что кто-то мог проследить за ним. Бросает свою машину в центре и, меняя несколько такси, приезжает. На улице ещё светло, потому альфа оглядывается по сторонам в поиске нежелательных лиц. На пороге квартиры его встречает Раон, Джунхи проскальзывает в квартиру и снимает куртку, бросив портфель на пол. — Ты из универа? — с неприкрытой грустью спросил омега, провожая альфу на кухню. Он прикрыл дверь и пошёл наливать чай. — Ну да, пока до вас добрался полдня потратил, — усмехнулся Чон, задержав взгляд на профиле Раона. — Что-то не так? — Всё так, — соврал. От бесконечного сидения на одном месте можно сойти с ума. Раон пока не собирался хоронить свою жизнь. Джунхи подошёл вплотную, игнорируя в руках омеги чашки с кипятком. — Не пытай меня. — Не собирался. Скажи, что тебе не даёт покоя? — Мне даже страшно представлять, что придётся прятаться до конца жизни. — Что я могу сделать? Выпустить вас? Ты знаешь, чем это может обернуться. — Я понимаю, я благодарен тебе за то, что ты делаешь для нас, — обошёл его омега, поставив чашки на стол, и вернулся за заваркой, стараясь не смотреть в глаза Чона, — может, я себя просто накрутил. — Когда твой отец умрёт, вы будете свободны. С Хаганом я поговорю. — Умрёт? — доносится из-за приоткрытой двери. Джунхи с Раоном оборачиваются на вошедшего Сухэ. — Такой простой план? А ты не подумал, что он всё-таки наш отец? — Тебя это правда волнует? — выгибает бровь старший. Сухэ хлопает дверью. — Он прав, но я не смогу никогда простить отца за то, что он с вами сделал, — упал на стул омега, ощутив в теле тяжесть. — Не забывай о себе, — смотрит на закрытую дверь альфа. — Это будет справедливо, как думаешь? Я и мои братья ни в чём не были виноваты, как и ты, и Сухэ. Нам всем не повезло. Может, смерть и не лучшая месть и Хаган учил меня другому… я знаю, что сделаю с Аратом. В конце концов, он убил своего племянника. — Тогда пусть мучается до самой смерти, — поднимает на альфу блестящие глаза Раон, тот не думая, садится перед ним на корточки, взяв за руки. — Подожди немного, — нежно просит парень, — он за всё поплатится, — поклясться готов. Омега наклоняется к нему, обнимая за шею. Джунхи задерживается лишь на чай и лёгкий ужин. Пока Раон заканчивал мыть посуду, альфа одевался в коридоре. Он не заметил, как к нему подкрались с боку. Сухэ пустыми глазами взглянул на него, коснулся плеча, альфа отпрыгнул, хватаясь за сердце. Снова что-то было не так. — Прости, что я так грубо высказался о твоём отце, — прислушивался к воде, льющейся из крана альфа. — Это же не Хаган убил мою семью? — проигнорировал извинения Сухэ. Альфа поднял голову к резко появившемуся в коридоре Раону, который отдёрнул брата от него испугано. Джунхи сощурился, поглядывая то на одного омегу, то на второго. — Потом поговорим, — сказал Раон на прощание альфе и быстро затолкал младшего в комнату. Джунхи спустился на улицу и вызвал такси, пряча голову в вороте куртки. На улице стемнело, стали образовываться пугающие тени, если бы в портфеле у Чона не было пистолета, он бы немного испугался. Альфа достал из кармана брюк пачку сигарет, но зажигалку так и не смог найти нигде. На помощь подоспел незнакомец. Джунхи решил, что альфа один из жителей района. Спортивные штаны, толстовка и бездонный капюшон, который прятал его лицо и татуировку дракона на шее. Такси приехало быстро, а чувство тревоги у Чона никуда не делось.✝
Чимин стал всё чаще приходить к Юнги, время с ним пролетало быстро. Пак рассказал о том, что хотел бы поехать в Пусан, расстроившись, когда Ким упомянул свою недавнюю поездку. Поехать хотя бы на день в родной город, но Чимин пока откладывал. В очередной вечер, помогая Юнги с работой, раздался телефонный звонок. Пак, не хотя, поднял мобильный, смотря на экран, брать трубку не хотел, что бы Усону не понадобилось, но в этот раз сделал альфе одолжение. — Где ты? — Снова контроль? — усмехнулся Чимин и посмотрел на Юнги. — Я в Сеуле. — Что? — округлил глаза омега, начав быстро снимать фартук. — Где? — Это я у тебя спросил, — напоминает альфа. — Давай встретимся на квартире Хагана. — Ты уже там? — Да. — Еду, — ретировался к выходу омега. — Извини, мне нужно ехать. — Намджун? — Ага, — кивнул Чимин, вылетая на улицу. Он успел понять, что просто так Усон бы не приехал. Значит, Чонгук снова что-то задумал. Омеге только его рядом не хватало, а с тем же… можно вернуться домой вместе с альфой. Ничего в этом городе Пака уже не держало. Чимин поприветствовал Усона без объятий, быстро открывая дверь в квартиру. Альфа не переставал лыбиться, но улыбка была какой-то осуждающей и раздражённой. — Рассказывай, — закатил глаза омега. — Не смотри на меня так, будто я тебе что-то должен. — Должен рассказать, как у тебя идут дела. Судя по тому, что от тебя несёт Намджуном за километр, то отлично, — стирает улыбку с лица парень. — Иди осуждать Ким Юнги, который носит метку Хосока, — выпалил омега и брови альфы поднялись вверх, Чимин как-то умолчал об этом брату. — Или хочешь, чтобы меня тоже пометили? — Тебе его метка не пойдёт, — обходит омегу Усон. — Чем ты собрался здесь заниматься? — меняет тему Чимин, подумать о Намджуне он всегда успеет. — Хаган дал задание? — А это не очевидно? У нас проблем куча, разгребать некому, кроме меня. Чон Хосока, конечно, вешают на меня. — Приехать сюда — самоубийство. — Посмотрим, сколько я ещё протяну, — хмыкает парень. — Если ты не против, я здесь упаду, — уходит в спальню альфа, прыгая на кровать. Чимин был бы против, если бы не жил у Намджуна, но само присутствие Усона где-то неподалёку его раздражает. — Ты надолго? — Кровать протестировать успеем, — облизывается альфа, Чимин цокает, складывая руки на груди. — Мне нужно в Пусан. Поедешь со мной? — Пак думает, что предложение не такое уж и странное, как может показаться Усону. — Альфа в пути мне не помешает. — Я в роли клоуна еду или тебе реально помощь нужна? — Так ты уже едешь? — смеётся омега. — Кто знает, какие там люди и как нас встретят? — Ладно, когда выезжаем? — Позвоню, — выходит из комнаты омега, а после из квартиры. Дверь хлопает и Усон поднимается с места, достав телефон, чтобы проверить сообщения от Хагана, но ни одного не поступило. Он сейчас с Тэхёном, потому что Данзан настрачивает смс. Усон не виноват в том, что бета выжил. Попробует ситуацию исправить, но не сейчас. Альфа отдыхает с дороги и уезжает в казино, дав на лапу охранникам, его пропускают. Усон пьёт коньяк за пустым столиком, не собираясь играть. Обстановку изучает. Когда-то он уехал отсюда за лучшей жизнью, но не сложилось. Вряд ли получилось бы в Сеуле. Хаган знает лишь, что семью Усон рано потерял и уехал в Монголию с дядей, который много лет назад покинул его. Альфа наблюдает за людьми, часть которых присоединилась к картелю после массового убийства. От них мерзко, как только все они могли жить в этом свинарнике? Деньги получают не просто благодаря криминальщине. Страдают действительно ни в чём не виновные жители страны, которые хотят жить в мире, но за дозу продаются. Работа Хосока полностью отличается от Хагана, но всё же они не далеко друг от друга ушли. Усон был на игле, он знает, что за этим может стоят. Сразу видит тех, кто под веществами и тут же бежать хочется. Не его общество. В своё время отговаривал Хагана от продажи наркотиков, но того не переубедить. Не деньги волновали Чонгука, — власть. Абсолютная власть везде и всюду. Он напрасно думает, что является богом. В его случае, бог смертен. А тот, что над всеми, его точно накажет за деяния. Усон тоже не без грехов и знает, что гореть ему в соседнем от Чонгука котле. Альфе и терять-то нечего, это у Чона есть люди, которые его любят. На плечо опускается ладонь, Усон человека по запаху узнаёт. Залпом допивает алкоголь и оборачивается. Другой от темноты в чёрных глазах бы давно бежал, а Усону этот ад уже родной. Хватка на плече усиливается, Минги сжимает пальцы, принося дискомфорт. Потом изучает лицо альфы, но внимание акцентирует на ранке на лбу, скользит взглядом до перебинтованной руки. Ничего не меняется, Усон вечно лезет не туда. — Пакуй чемоданы, — голос Сона, как гром, среди ясного неба. — Ты улетаешь. — Я остаться, — прослеживается лёгкий акцент. — Отлично, тогда я на кулаках объясню тебе, — закатывает рукава толстовки Минги и Усон поднимается с места, показывая, что драться не собирается. — Что, уже так привык быть грушей для битья, что даже не будешь сопротивляться? — Как низко, — уголок губ ползёт вверх. — Я не ждать другого, — забирает куртку со спинки стула альфа, собираясь уходить. Ладонь вновь останавливает его. — Отпусти. — Хосок узнает прямо сейчас, что ты здесь. Он отправит людей и тебя уберут. Мы не боимся твоего босса. Усон, вопреки всем ожиданиями Минги, не рвётся в бой. Дёргает плечом и его отпускают. На лице Сон усмешки не видит, как и страха в глазах. Что ему Хосок? — Думаю, ты придумать, как спасти младшего братишку, — говорит Усон и стремительно покидает казино. Минги взглядом провожает спину брата и бьёт кулаком в стол.✝
Хосок задумчиво разгуливает по своей гостиной, изредка ловя на себе потерянный взгляд Минги. Чон думает, что на него всё ещё обижаются из-за драки, но Сон вспоминает об Усоне. Картель его сейчас меньше всего волнует, хотя и положение шаткое. Хосок думает, что легко победит Хагана, потому что проблемы ему устраивает кто-то другой. Скоро Чонгук всего лишится, но Минги сомневается. А раздавать советы Чону о том, как можно переиграть врага, не собирается. Хосока жаль, но Сон не тот, кто должен испытывать такое чувство к человеку, что променял его на омегу, в котором даже не заинтересован. Это накапливается, как снежный ком, сначала мысли о том, чтобы бросить всё, отвергаешь, а после приходишь к тому, что это нужно сделать. Избиение — последняя капля. Пусть Хосок в будущем будет разочарован, для Минги это уже не имело никакого значения. — Намджун не знает, что творит! Чем ему помогут солдаты? Он войны хочет реальной? — останавливается Хосок. — Это точно Хаган его надоумил. Надо что-то предпринять. — Что? — разваливается на диване альфа. — Начать войну, а обвинить Намджуна? — Прекрасная идея, но виноваты всегда мы. Намджун страну с колен поднимает, а здесь я прихожу со своей властью. Это никому не интересно! Нам нужно сделать так, чтобы люди меня поддерживали, а не его. — Невозможно из-за того, что он делает. Весь мир в курсе, что страна живёт за счёт наркотиков, но если пойти напролом, — не факт, что мы сможем выстоять. Хорошо, допустим, что придём к чему-то. А что потом? Снова жить за счёт картеля? Мы же не политики, а наркоторговцы. — У тебя плохо получается меня поддерживать. — На твоём месте, я бы смирился с тем, что есть. Обналичил счёт в банке и уехал куда-нибудь. Хосок в удивлении остаётся глазеть на парня. В глазах у Минги никакого огня, он не хочет бороться, ему это не интересно. Если он поднимется и скажет, что работает на Хагана, Чон не удивится. Или же альфа просто скажет, что уходит. Хосок, правда, такого бы не хотел, потому что тогда сразу бы убил Сона. — У картеля нет будущего не потому, что ты какой-то не такой босс, или люди на тебя работают в пол руки. Дело в том, что есть конкуренция. Ты метишь не туда. Согласился бы работать с Хаганом и всё могло мирно кончиться. Может мы потеряли бы часть доходов, но разве это важно? Да, у тебя гордость и прочее, я и сам не готов был делиться с этим ублюдком. Но он всё сделал для того, чтобы мы опустились на дно. У нас нет поддержки Намджуна, клиентская база трещит по швам. Скоро про нас все забудут. А другие криминальные авторитеты над тобой будут смеяться, — удар. Минги его ждал. Именно этого, подтверждения для себя того, что Хосок уже не тот, кем был раньше. Слабый, запутавшийся в себе человек, что не видит выхода из положения. Переставляет фигуры в игре, а всё равно в проигрыше остаётся. Минги стирает кровь под носом и усмехается. Отличное отношение к семье. Альфа поднимается на ноги, сдерживается, чтобы не послать Хосока к чёртовой матери, потому что этому не обрадуется Тэхён. Он, в общем-то пропал, и Сон не знает, что делать. — Уходишь? — шипит Чон, потирая костяшки. — Тебе стоит выдохнуть. Минги не может остаться. Отсиживаться дома в одиночестве тоже плохой вариант времяпровождения. Альфа сносит с компьютерного стола компьютер, канцелярию, светильник, но взглядом цепляется за фотографию в рамке. На ней он и младший брат, совсем ещё малыши, играют в кроватке. Так вышло, что отцы разные, но это не мешало Минги любить Усона, как родного. Вместе с родителями, Сон и брата похоронил. Альфа считает, что младшему не повезло уехать. Минги даже не злится на то, что Усон на Хагана теперь работает. Сам факт того, что Сона в детстве оставили одного — выводит его из себя. Альфа не может этого простить, хотя Усон ни в чём не виноват. Они по разные стороны воюют, но вряд ли кто-то из них о чём-то сейчас жалеет. Никто и не пытался вернуть хорошие отношения. Им этого не нужно. Приезд Усона ещё ничего не значил, у него своя цель. Минги не собирается давить на него, чтобы что-то узнать. Альфа резко вспоминает о Юнги, который, как считает Сон, по его вине носит метку Хосока. Позицию Тэхёна Минги не совсем понимает. Бета ждёт, когда они сойдутся, но пытается оградить брата от альфы. Отставив бутылку с алкоголем, альфа поднимает с пола куртку и выезжает к омеге.✝
Усон лично решил проверить информацию по метке Юнги. Повезло успеть к нему в мастерскую, пока Ким не закрылся, но войдя, альфа увидел, что омега собирался уходить. Заметив его, Юнги на секунду опешил, пытаясь вспомнить, где видел человека, пока мозг не подсказал, — Хаган. Фото с этим альфой есть в сети. Правая рука, личный цербер. Ким продолжал вытирать стол от сахарной пудры, пока Усон приближался. Чимин не соврал, метка была. Альфа надул губы, задумчиво следя за работой Юнги, что от присутствия его чувствовал холодок, бегущий по спине. — Я тебя знаю, — говорит омега, чтобы прервать пугающую в помещении тишину. — Ты же меня не убить пришёл? — Усон помотал головой в стороны. — Тогда зачем? — Посмотреть. Юнги дернулся, увидев остановившуюся у мастерской машину, что не ушло от Усона, обернувшегося на шум с улицы. Омега боялся встретить Хосока, будь то дом, работа, магазин. Ему в этот раз повезло, вошёл Минги, ероша отросшие волосы. Он отзеркалил положение Юнги, бросая взгляд то на Усона, то на омегу. — Что здесь происходит? — Я тоже хотел бы знать, — вернулся к уборке омега. — Пришёл вот, на меня посмотреть. — Уезжай, — сказал Минги спокойно, не хотел устраивать скандала. — Кто ударил? — стал приглядываться к лицу брата Усон, а старший и не заметил, что снова кровь носом пошла. — Хосок? Это же он, да? — Какое тебе дело? — рукавом куртки вытер кровь альфа и подошёл к Юнги. — Заканчивай, Хосок не в настроении, может приехать. — О, а ты за ним следить? — кивает на омегу Усон, ещё больше раздражая Сона. — Очень интересно. Что же у вас тут происходить? — Что случилось? — мрачнеет омега. — Вы подрались? — Я сказал пару ласковых. Усон бы снёс Хосоку башку за брата, но сейчас глупо защищать того, с кем тебя уже ничего не связывает. Он не сомневается в том, что и Минги стоял бы за него горой, сколько бы не обижался на него. Но они друг друга давно к смерти приговорили. Юнги в тишине одевается, смотря на Усона, которому, кажется, есть что сказать, но заговаривает омега. — Ты же работаешь на Чонгука, ты должен знать, почему мой брат не отвечает на мои звонки, — с надеждой, Минги сам не понимает, как не додумался спросить о Тэхёне. — С ним что-то случилось? — Машина сбила, — приходит ответ, Сон успевает поймать падающего от шока Юнги. — Он живой, — добавляет альфа, — в больнице лежит. У Юнги дрожит нижняя губа, вот-вот расплачется. Если он и придумывал причины, по которым брат игнорировал его, то они не были такими страшными. Он живой, но омеге стоит лишь представить, что это не так, как слёзы срываются с глаз. Одно за другим, ничего хорошего не происходит. Минги разворачивает его к себе, Ким без раздумий прячет слёзы в его груди. Усону никогда не было так совестно за совершённое. В горе утопает не только Юнги, но и брат альфы, в котором читается полное непонимание происходящего. Усон по-другому не мог. И ему нужно добить Тэхёна, выполнить то, что обещал Данзану. Или же семья Ганбат рухнет, но пока Усон видит, как рушится лишь он сам. — Вы нашли того, кто это сделал? — поглаживая Юнги по голове, спросил Минги. — Нет. — Не удивлён. Усон опускает со стыда глаза и покидает мастерскую. Придуманные им же правила в голове твердят: «не должен». Чувствовать, жалеть, менять ситуацию. Пора приходить в себя и работать дальше, ни смотря ни на что. — Не плачь, всё будет хорошо, — успокаивает омегу Минги, но сам в своих словах сомневается. — Ты на машине? — Юнги мычит. — Тогда я за рулём. В голове у альфы каша образуется, но если показать Юнги свою растерянность, то тогда омега точно сдуется. Нужно быть сильным. Что бы Тэхён сделал в такой ситуации? Проблема в том, что когда что-то происходит, все звонят именно бете. Переждать? Все накалены до предела, того и смотри — сделают неверный шаг и всё крахом пойдёт. А Минги именно тот, кто пострадает одним из первых и никому жаль его не будет.✝
На улице идёт дождь, Селим не хотел бы в такую погоду выходить на улицу, но и встречу с бывшим одноклассником отменять не вариант. Омега успел собраться до того, как первые капли коснулись земли. Джэхён обещал подъехать к семи. Без пяти минут Селим покинул квартиру. Зонтика у него нет, но и долго стоять под козырьком подъезда не вариант, прохладно. Альфа вовремя пишет, оповещая о том, что он уже на месте. Селим себе ещё дома пообещал, что думать о Джине не будет. Его очень много в голове. Омега знал, что это не свидание, поэтому ресторан не казался ему чем-то лишним. Нужно было найти более подходящее место, чтобы переждать дождь. — Как тебя только занесло к Ганбатам? — спустя какое-то время спрашивает альфа, а Селиму скрывать нечего. — Спас Чонгуку жизнь. В целом, я не жалуюсь, есть работа и своё жильё. Семья у нас большая. Джэхён усмехается и оттягивает незаметно рукав пиджака, чтобы скрыть капли крови на рубашке. Скоро в этой семье станет меньше на одного члена. Не Хаган, так кто-то другой попадётся в руки альфы, но на деле он устраняет никому не нужных пешек. Убийство мало что решает, когда есть рыба по-крупнее — правда. Вскроется с рассветом. — Я рад, что твоя жизнь сложилась именно так, — облизывает губы от вина альфа, оглядывая полупустой зал. Селим не помнит, когда был в таком прекрасном настроении, чтобы в голове ничего пугающего, а в венах расслабляющий тело алкоголь. Он отлучается в уборную на пару минут, в это время Джэхён высыпает в бокал омеги порошок. Альфа бы убил сейчас его, но жертв на сегодня достаточно. Вернувшись, Селим ничего не подозревает, продолжает ужинать, пить красное вино. Они говорят о школе, а в омеге никакой триггер не срабатывает. Никакой чуйки на зло нет. Даже, когда плохо становится, наоборот благодарит альфу за то, что помогает добраться ему до машины, там же отключается. Джэхён находит телефон Селима в кармане брюк и звонит Хагану. — Что такое? — голос у Ганбата бесцветный, Джэхён внутренне ликует. — Уже поздно, ты в порядке? — Я бы не сказал, что он в порядке, — усмехается альфа. — Кто ты? — следует вопрос, за ним неприятный скрип. Чонгук, сидя у кровати Тэхёна, поднялся со стула. — Где Селим? — О, я думаю, ты знаешь, кто я. — Что ты сделал с омегой? — рычит в трубку мужчина. — Он спит, но может не проснуться. Я сегодня немного в отрыв ушёл, покромсал парочку… а, нет, парочку дюжин твоих людей. На утро новая сенсация. Угадаешь, где я их бросил? Я дам подсказку, — ёрничает парень, заводя автомобиль, — там достаточно твоих отпечатков. А теперь вспомни, в скольких местах ты убивал. Я брошу там Селима. — Сука, я же найду тебя! — уже кричит альфа. — Я не закончил, — цокает Джэхён, — Селим будет вместе с убитыми. Я уже разложил их по мусорным пакетам. Омега среди кучи останется. Как думаешь, насколько ему хватит кислорода? — Просто скажи, где его искать. — Так не интересно. Давай, у тебя не так много времени. Думай, — сбрасывает звонок парень и телефон летит в окно.✝
Чонгук сразу звонит Сокджину, который сначала и слова разобраться не может. Пока Хаган голову ломает, где искать Селима, старший пробивает номер омеги. Ясное дело, что телефон отключён. Альфа в палату к Тэхёну не возвращается, бежит на парковку к машине. А сам боится до смерти опоздать, не думает об убитых, в голове лишь Селим. Его жизнь висит на волоске, если Чонгук не успеет, он себе этого никогда не простит. Альфа поднимает своих людей, отправляя на поиски. Пытается вспомнить места своих пыток. Разъезжает по городу, а звонят лишь для того, чтобы сообщить, что омегу не нашли. Хаган избивает руль автомобиля, едва на слёзы не срывается, но через двадцать минут поступает звонок: — Амбар, господин, все здесь. — Ищите омегу! — сам выруливает на другую улицу, игнорирует правила дорожного движения и снова звонит брату. Сокджин приезжает первым, расталкивает крепких парней, на панике пытаясь отыскать Селима. Повсюду огромные чёрные пакеты, по форме которых можно определить, что внутри уже вовсе не тело, а остатки. В этой куче Джин ковыряется вместе с альфами, пытаясь добраться до омеги. Разрывает пакеты, рвота от увиденного в глотке булькает. Конечности путаются среди друг друга. По амбару раскиданы внутренности. Руки по локоть уже в крови. Когда Чонгук приезжает, Сокджин осознаёт, что Селима среди убитых нет. — Он меня провёл… — шепчет Хаган, когда слышит полицейскую сирену. — Блять! Он снова подставил меня! Сокджин уже ни на что не реагирует, садится в лужу крови, лицо хочет потереть устало, вовремя себя одёргивает. У Чонгука от вида на остатки тел кружится голова. Он не собирается бежать, в помещение забегают полицейские, — альфа уже руки поднимает. Это конец.✝
Чонгук возвращается в знакомую камеру. Он уверен в том, что и в этот раз тюрьмы избежит, но уже не сможет скрывать свою личность для общественности. Прошла ночь, альфа не спал, размышление далось нелёгкое. Хотелось бросить всё, но Хаган не мог. Его не перестанут задевать, а заняться Аратом и его компанией просто некому. Чонгук вопрос решит, главное, чтобы поздно не было. Когда его повели в комнату для посетителей, альфа ожидал встретить Дани и никого больше. Но в комнату вошёл тесть и Чонгук от ужаса побелел. Бадма приближался медленно, будто вот-вот набросится на альфу с кулаками, но это была всего лишь пощёчина. Довольно сильная, чтобы голова Хагана повернулась на сто восемьдесят градусов. Он ни слова не проронил, почувствовал себя беспомощным мальчишкой, которого вот-вот начнёт отчитывать отец. Но Чонгук давно не ребёнок и его отец мёртв. — Ты знаешь, что происходит? — сел напротив мужчина и выдержал паузу, пока Хаган боролся с болью от пощёчины. — Хар Чоно. — Простите, — опустил голову на уровень стола Чон. — Я не хотел, чтобы правда вскрылась. — То есть, тебе лишь за это стыдно? — искренне удивился Бадма, сам ладонь почёсывал, мечтая ни один удар на лице зятя оставить. Голыми руками бы убил. — Час назад я был у президента, меня отчитали так, что я чуть со стыда не умер. В стране без тебя бардака хватает. Я жду объяснений, молодой человек. — Мне стыдно, — прячет глаза Чонгук, звеня наручниками. — Мне тоже. Мне стыдно за то, что я купился на твои оленьи глаза, позволил жениться на моём сыне, завести с ним семью и взлететь так высоко. Ну что, как падение? Думаю, не очень мягкое. — Простите, — без конца повторял альфа. — Твоя группировка имеет очень большую власть в стране. А я на тебя смотрю и даже верить не хочу, что этими руками, — хватает его за запястье Бадма, — которыми ты сына своего обнимаешь, ты убивал людей. Где же твоя вера, Хаган? Или убийство исключение? Я уверен, за твоими плечами достаточно грехов, чтобы прямо сейчас отдать душу. Знаешь, что гоняют по новостям? — Представляю. — Полиция знает, что ты не убивал своего бухгалтера и к убийствам в амбаре ты не причастен. Это люди из твоей компашки, но убил кто-то другой. Я уверен, ты знаешь, кто это был. Общественность очень интересует твоя личность. Моя тем более. Не сегодня, так завтра меня обвинят в связи с мафией и снимут с поста. Ты-то за решёткой, — и Чонгук смотрит, наконец, ему в глаза и понимает, что Бадма в курсе убийств, которые Чон совершил ради него и его работы. — На тебя ничего нет, кроме очевидного… что ты волк, вожак. — Меня отпустят? — Это меня и пугает, Хаган. — Извините за то, что я не оправдал ваших надежд. — Ты думал о том, что будет со всеми нами? — Нет. Я думал только о себе. — Хотя бы честно, — усмехается мужчина. — И что ты дальше собираешься делать? — Я найду того, кто убивает. Обещаю, вы останетесь при должности, я всё улажу. Надо будет, к президенту пойду. — Тебе нужно заслужить доверие людей, а потом уже пытаться что-то изменить, — сплёвывает себе под ноги Бадма и уходит. Чонгук роняет голову на стол, тихо завывая от бессилия. Он полностью потерян.✝
Когда Тэхён приходит в себя, первый кого видит, — врача. Чонгуком и не пахнет рядом. Киму приходится всё узнавать от докторов, что без конца шепчутся о главной новости, — Ганбат Хаган — мафиози. У беты и без сплетен голова кругом, он первым делом звонит Бо, попросив телефон у врача. — Где вы пропали, председатель? Тэхён осматривает своё тело: ногу в гипсе и перебинтованную бинтом грудь. В висках стучит кровь, из-за давления сложно говорить. Бета прикрывает глаза на минуту, переводя дыхание. — Уже неважно. Что-то случилось? — Ничего особенного, вас все потеряли. — Кажется, кто-то хотел меня убить. — Боже, давайте я вас заберу? — почти кричал Бо. — Сиди ровно. Что с Чонгуком происходит? — Это Джэхён чудит. Нужно заткнуть его и Арата. Так больше продолжаться не может. Кто знает, что они ещё сделают? Вдруг вас раскроют? — Ты прав. Нашёл омег? — Джэхён нашёл, — отвечает Бо и умолкает, Тэхён начинает хмуриться, — Джунхи спрятал их. Бета в удивлении приподнимается, от боли в теле зубы смыкает. Ненавидит свою беспомощность. У него нет времени валяться на кровати. Подключается Джунхи. Что он знает? Тэхёну нужно выбираться любыми способами, но пока он даже ходить не может. Ким с воем падает обратно на подушку, в палату открывается дверь. — Я перезвоню, — бета возвращает телефон врачу, что с хитрой улыбкой пропускает в палату Данзана с Шона. Тэхёну нужно время осознать приход омег, которых он не ждал. К чему этот спектакль? Пазл стал складываться. Доктор предупреждает старшего омегу, что у них не много времени, у Тэхёна запланирована перевязка, и уходит. — Тебе больно? — Шона наваливается на парня, о боли не думая, но спрашивая. — Я думал, ты умер! — Живой, — улыбается ребёнку бета, — пока. — Я принёс тебе своего зайку, — садит игрушку на тумбу у кровати мальчик, — чтобы тебе скучно не было. У Тэхёна вот-вот щёки от милоты треснут, глядя на Шона, но стоит взглянуть на мрачного папу ребёнка, как бету в реальность отшвыривает. У Данзана красные глаза, то ли недосып, то ли рыдал всю ночь в подушку. Возможно, всё вместе. Ким бы посочувствовал, сам такого не ожидал, но ему омегу не жаль. Тот присаживается на стул, ближе двигается, ему сложно скрыть огонь в глазах, когда смотрит на Тэхёна. — Хаган постоянно был у тебя, — заговаривает омега, поправляя белый халат, что спадал с плеч. — Я подумал, раз его закрыли, больше некому тебя посещать. Тэхён ничего не ответил на это, но нашёл слова для другого. — За попытку пять, за исполнение тройка, — кривит губы парень. — О чём ты? — делает вид, что ничего не понимает омега, Тэхёну становится смешно. — Ты знаешь. Поговорим потом, у меня нет желания говорить с тобой сейчас. — Твоё право, — с психами поднимается омега, хватая сына за руку, который пытается сопротивляться, не хочет уходить. — Шона, не истери! — Папа, я хочу остаться. Пожалуйся, на минуточку! — вырывает ладошку из руки папы мальчик, подбегая к кровати беты. Данзан молча выходит из палаты, хлопая дверью. Тэхён, если бы мог нормально функционировать, точно влепил бы ему по лицу за такое обращение с ребёнком. Шона плачет, взяв бету за руку. Дома творится беспросветный ужас, все на нервах и мальчику тоже достаётся. На него раньше не кричали, папа его любил и отец был рядом. Сейчас ничего. Какую-то мнимую поддержку Шона находит в Тэхёне. Потому что он взрослый, не обижает его и пахнет так вкусно, что у омеги ноги дрожать начинают. Тэхён гладит его по смольным волосам, стирает ещё не сорвавшиеся с длинных ресниц слёзы, и чувствует себя в сто раз лучше, когда Шона поднимает на него тёмный взгляд блестящих глаз. — Не расстраивай папу, — просит Тэхён. — У твоего отца проблемы, он переживает. Поддержи его. — А кто тебя поддержит? — шмыгает носом омега, залезая на парня. Тэхён не показывает, как больно в груди от веса ребёнка, но обнимает аккуратно. — У меня много друзей, я справлюсь. — Я ведь тоже твой друг? — отрывает голову от широкой груди Шона. — Я буду тебе помогать, чтобы ты быстрее вылечился! — Хорошо, — хрипло смеётся Тэхён, — но сейчас иди к папе. — Я вернусь! — машет на прощание рукой омега, выходя в коридор. Тэхён бездумно смотрит в белый потолок, не зная, куда двигаться. Он понимает, почему Арат не может остановиться, но в его планах всё слишком запутано. Если уж действовать, то наверняка, как поступает бета. Он пытался оградить Чонгука от прошлого, которое наступает ему на пятки. Этих страданий достаточно, главная битва ещё впереди, она с Чон Хосоком, а не ополоумевшим дедом, который слишком многое на себя взял. Тэхён выманит его, чтобы убрать.✝
Селим был найден в своей квартире, омега спокойно спал, не подозревая, что происходило в это время. Сокджина отпустили из полиции на утро, он тут же поехал домой к омеге, долго стуча в закрытую дверь. Если бы Селима внутри не оказалось, альфа бы потерял всякую надежду найти его, но парень показался из-за двери, плохо помня, чем закончился прошлый вечер. К новостям он не был готов. Узнать, что его одноклассник — тот самый, кого они искали. Это до жути пугало, одно только воспоминание о приятно проведённом вечере, и в дрожь бросало. Селим смотрел своей смерти в глаза и даже не догадывался, что скрывалось за улыбкой друга. Сокджину пришлось долго успокаивать омегу, подставляя своё плечо для слёз. Знал бы альфа, где прятался Джэхён, сразу бы направился к нему мстить за Селима, Чонгука, убитых. Шумиха вокруг их семьи не утихает, со дня на день Хаган даст интервью, в котором всё расскажет, а Джин не представляет, что именно хочет открыть людям брат. Станет ли он отнекиваться от правды или примет её, какая она есть? Альфа знает, что бессмысленно говорить с Чонгуком, придумывать новый план, им не избежать общественного суда. Больше всего Сокджин о семье печется, о тех кто не причастен к тёмным делам Хагана, но эта волна смоет всех.✝
Чимин выбирается с Усоном в Пусан. Намджун к тому времени дома двое суток не появлялся, пропадая на работе, омега не скучал. Для него поездка — некий отдых от альфы, что на глаза не попадался, но и Чимин не думал посещать его. Зато Ким спешил попасть в сны омеги, что всю дорогу проспал, посадив Усона за руль. Состояние Чимина успело ухудшиться, но он скрыл это от Хагана. Всё чаще подташнивало и начинал болеть живот. Это не останавливало омегу от отказа поездки. Хотя, скорее он уехал, чтобы выдохнуть, стены дома Намджуна давили на него. Чимин всё грезил возвращением в Улан-Батор, куда Усон на удивление не торопился. Выехав ночью, они приехали в Пусан к утру. Омега ненавидел город, который напоминал ему о брате. Но Пак принципиально не пойдёт в родной дом и на могилу Даина. От этого лишь хуже станет, он знает. — Куда поедем? — рассматривал улицы альфа, пытаясь не выдавать грусти. — В полицию, поднимем все дела, по которым Намджун проходил, — уткнулся в телефон омега, читая статьи о Хагане. — Нам крышка. Ты видел, что эти журналюги пишут? — Не хочу расстраиваться лишний раз, — тяжело выдохнул альфа. Он знал, что когда-то всё к этому приведет. Не будет Чонгук сидеть в тюрьме, так попадет на первые станицы всех газет. — Придётся ещё не раз расстроиться, — отбрасывает телефон в сторону омега, откидываясь на спинку заднего сидения, — но мы справимся, — Усон кивает. Путём взятки им позволяют войти в архив, Чимин почти уверен, что Намджун кристально чистый. А все претензии у омеги только в голове, их не вытащить наружу и не достать доказательств. Будь то школьные издевательства или изнасилование. Омега теряет надежду и силы, вновь становится плохо, Пак присаживается на стул. Усон продолжает бродить меж стеллажей уже больше от безделья. — Пак Даин, — присвистывает альфа, Чимин поднимет голову к Усону, что приближается к нему медленными шагами, смотря в папку. — А ты вообще знал, что дело завели об убийстве? — Что там? — хрипит от шока омега, держась рукой за живот. Он вот-вот точно что-то родит, или выплюнет свой желудок. В чём дело, они же с Усоном ужинали по дороге? — Я знал, что от полиции в Пусане только одного слово осталось, но чтобы настолько, — усмехается Ким. — Тебе не стоит смотреть на снимки. — Дай сюда, — сам вырывает папку из рук парня омега, жалеет, что сразу не присел обратно. У него и без этого на повторе смерть брата в глазах играет. А хотелось помнить лишь хорошее, потому Чимин последние слова, сказанные Даином всё в голове прокручивал. А здесь он на фотографиях уже мёртвый, но на одной из них, сделанной ещё в школе, улыбается. В серых глазах столько желания жить… По щекам Чимина скатываются слёзы, он не помнит, когда в последний раз из-за брата плакал. — Я думал, это несчастный случай, — облизывает солёные губы омега, — точнее… сложно винить того, кто был всего лишь тенью. — Там есть какая-то запись, — заглядывает в папку альфа, запоминая цифры и идёт к стеллажу с флешками, доставая нужную. — Поехали, посмотрим. — А как же Намджун? — сжимает края папки Чимин. — Плевать, поехали. Дежурный с улыбкой провожает пару, что отвалила ему денег, которых хватит на новую недвижимость. Чимин из-за слёз в глазах ничего не видит. Усон сажает его в машину и достаёт из-под сиденья ноутбук, самому становится интересно, что на носителе. Пак от ожидания готов блевать. Боль в животе не отпускала его, а стоило картинке появится на экране, так Чимин стал статуей, всматриваясь в силуэт человека. — Камера с магазинчика у школы, — одними губами прошептал омега. На видео пробежал человек, Чимин попросил Усона поставить на «стоп», когда фигура снова появится. Сложно не узнать, тяжелее с этим справиться. — Мне не кажется? — Нет, — в таком же шоке отвечает альфа. И Чимин не понимает, что чувствует. Ярость ли это сжигает ему вены, а может боль перешла в новое состояние и вместо крови течь начала? Потрясение проходит быстро, с тем же с губ срывается: «ожидаемо». Чимин прикрывает рот ладонью и уже тихо воет. Усон в оцепенении смотрит на него через зеркало заднего вида. Альфа начал слишком много чувствовать в этой стране. А чтобы этого омегу жалеть? Пак не позволит никогда смотреть на него так, как сейчас Усон. Просто альфа его понимает, у него брат жив, но такое ощущение, что мёртв. Чимину снова приходится в одиночку переживать бурю эмоций, проходить все стадии принятия и на гневе остановится. Потому что за насилие над собой он отомстил, но за брата омега его на части порвёт. Почему он раньше не подумал об этом? Почему не позволил мысли о том, что именно Намджун причастен к смерти Даина, в голове поселиться? Они же, как кошка с собакой были, ни дня спокойного не прожили без драки. Чимин думал, что чувствовать что-то так, как сейчас, уже не сможет. У него душа то мертва, чему там болеть? Откуда эти слёзы? Это не боль. Несправедливость. Почему Даину меньше повезло? Какого чёрта он мёртвым по частям в земле лежит, а Чимин живёт? Причём, живёт ужасной жизнью, полной сожалений, болезней и ненависти. — Скажешь ему? — спрашивает альфа, а омега от ранее испытываемой физической боли загибается, в штанах стало мокро. Чимин со страхом коснулся ягодиц, обнаруживая кровь на пальцах. Усон проследил за его действиями, но сказать ни слова не успел, как Пак взвыв от боли, обнял свой живот. — Чимин! — подумать не успел, одно только знал, что омегу нужно было спасти. Больница оказалась неподалеку, но её сотрудникам альфа не доверял. Что бы с Чимином не случилось, это тоже придётся скрыть. У альфы голова скоро от тайн лопнет. Ни одного дня спокойного не проходит, Усон не уверен в том, что должен кого-то ещё грузить этими проблемами. Он кружит по коридору, пока врачи пытаются понять, что с Чимином случилось. В голове столько всего вертится, Усон не знает, за что взглядом зацепиться, чтобы самому сознание не потерять. Когда врач появляется в поле зрения, альфа к нему не идёт — летит. Им нужно уехать уже отсюда, скрыть своё пребывает совсем. Усон готов любые деньги за молчание отдать, только бы покинуть проклятый город и никогда в него не возвращаться, но доктор не радует. А задерживаться никак нельзя. — Угроза выкидыша, — два слова, а в альфе планеты сталкиваются. И не то, чтобы стоило удивляться, но это сшибает Кима с ног. — Ему нужно полежать у нас, дождёмся анализов, а там будет видно. — Мы не можем остаться, нам нужно ехать. — Вы отец ребёнка? — Да. — Я спешу вас огорчить… — Выписывайте, — ледяным тоном, — быстрее! — Усон не готов церемониться с докторами. Чимин не хотел бы оставаться здесь в таком положении. Дальше уже его дело, что делать со своей беременностью, но Ким знает, что его нужно вытаскивать. На улице успело стемнеть, им снова ночью придётся добираться до Сеула. Неизвестно, как Намджун отреагирует на пропажу Чимина. Пусть он и не доставал звонками и никак себя не проявлял, это не значит, что альфа не понимает, что происходит. В Пусане, как и в столице, хватает глаз.✝
Чонгук стоит на террасе, куря по счёту третью сигарету. Загородный дом, в котором альфа любил проводить время со своей семьей, в этот раз встретил мрачной атмосферой. Внутри дома с минуты на минуту пройдёт интервью. Мужчина согласился на единственное, чтобы раз и навсегда ответить на все вопросы разом. Он знает, что от него не отстанут, но уже ничего с этим сделать не может. Поддерживать его будет сегодня Дани, который улыбается альфе, смотря на него через стеклянные двери, ведущие на террасу. Это будет сложный разговор, в чём Чонгук уверен. Мысленно он всё закончил и уехал в больницу к Тэхёну, даже интервьюер своей сущностью напоминает Чону о том, что он оставил. Ему дали время собраться, подготовиться, но Хаган всё так же волком на всех смотрит. Страшно сказать что-то лишнее, за что его могут вновь упечь. Чонгук не собирался остатки жизни проводить за решёткой. Вернувшись в дом, он расстегнул рубашку на пару пуговиц, ощутив жар в помещении. Для него и адвоката были приготовлены два кресла, в одном из которых Дани уже заждался своего клиента. Чонгук взглянул на часы: часовая стрелка доходила до восьми. Он сегодня уже никуда не успеет. Интервью началось. Альфа знал, что его попытаются задеть позже, глупые вопросы на работе — ерунда. Ему скрывать уже нечего. Столько денег было потерянно из-за первого убийства, что Чонгук всё ещё в холодном поту просыпается, считая нули. — Никто не говорил о Хар Чоно открыто, — сдержанно улыбается бета-интервьюер, альфа чувствует, что становится жарко, поглядывает на Дани, — но все знали, что в стране живёт зло. В Монголии достаточно группировок, на которые полиция обращает внимание, но всё же те, кто называют себя волками, — сильнее остальных. Как вы думаете, почему именно они за такой маленький срок стали королями преступного мира? — Не стали, — скалится Чонгук. Вина признана, он — волк, но пытается ещё как-то увиливать. — Будь они настолько хороши, правда не всплыла бы наружу. — Это случайность. И всё же, я, к примеру, придерживаюсь того, что Чоно не повезло не из-за того, что они плохи. Это всё люди. Даже взять ту сотню, что подтвердила информацию о вас. Где вы допустили ошибку, господин Ганбат? — Чонгука почти тошнит от вопросов и сил сдерживать эмоции у него нет. Этот мальчишка ничего не боится, смотрит в глаза абсолютному злу с вызовом, так и ждёт, что альфа подскачет со стула и закричит: «Да, это я!». Только к чему признание это? — Невнимательность, — отвечает за альфу Дани, положив ладонь на плечо мужчины. — Все проблемы возникают из-за невнимательности. Возьмём вас, вы можете спускаться по лестнице после интервью и не учесть того, что она ещё скользкая. Упадете, голову разобьёте. Кто-то будет виноват в вашей смерти? Хаган усмехается, его отпускает. Дани знает, что делает, альфе не о чём волноваться. С какой стати он решил, что его можно так легко поймать за хвост? До инцидента он ещё как-то сдерживался и свою тёмную сторону не показывал. Всем улыбался и был примером идеального альфы. Чонгук считает, он таким и остался. Какой омега будет против того, чтобы быть за своим мужчиной, как за каменной стеной? Даже, если это стена в крови. — Простите? — бета промаргивается, почуяв угрозу. — Можно ли говорить о невнимательности в такой сфере деятельности? — А что, стоило до смерти идеально проворачивать работу? — снова в бой вступает Дани. — Всякое бывает, но в представлении людей, тот кто на вершине — идол, бессмертный босс. Мы все люди, я понимаю, но вам не кажется, что опрометчиво хранить в компании компрометирующие документы? Если, конечно, вы не собирались быть раскрытыми, — смотрит на Чонгука парень, проведя языком по нижней губе. Альфа знал, что выбрав среди сотен кандидатов с кем пообщаться, самого наглого журналиста, ему будет несладко. Но больше Чон боятся не станет, именно из-за страха он показал слабость перед Бадма. — Что вы на это скажете? — Вы ошибаетесь, я не всесильный, уж точно не идол, — юлит альфа, показывая превосходство только одним взглядом одного глаза. — Вы пытаетесь подловить меня? Дело с документацией закрыто. — Могло ли быть так, что вы знали о том, что ваш сотрудник собирается обнародовать всю эту чернь, и поэтому вы его убили? Подстроили всё так, будто вас подставили? — Вы обвиняете моего клиента в убийстве? — хмыкает омега. — Я уважаю своих сотрудников так же, как и членов Чоно, — отвечает Хаган. — Пытаясь поймать меня на чём-то, вы лишь себе хуже делаете. Тратите время бессмысленно, а оно не резиновое. Я знаю каждый вопрос, записанный в вашем блокноте. Так спрашивайте, не томите, — встречается взглядами с адвокатом альфа, Дани ему удовлетворенно кивает. — Когда вы решили связать жизнь с преступностью? — бета слегка теряется. — Вернее ответить почему, — поглядывает на ролексы на своём запястье альфа, — потому что я вырос в такой среде. — Я вас перебью. Вы же слышали историю о двух сыновьях, что выросли с алкоголиком? — Чонгуку снова становится смешно. — Один спился, второй — нет. Когда их спросили почему они стали такими, оба ответили одинаково: «я смотрел на отца». — У нас всегда есть выбор, — заканчивает за парня Чонгук, — быть жертвой или быть победителем. — Верно. Так почему? — Я уверен, вы считаете меня победителем, не смотря на то, что в последнее время я становлюсь жертвой, — продолжает мужчина. — Я вырос в специфической обстановке. — Это очень интересно, господин Ганбат. О вашем прошлом почти ничего неизвестно. Да, жизнь у вас не сахар, но что же такого произошло, что вы встали на кривую дорожку? — Нет какого-то правильного ответа на ваш вопрос. Люди выбирают тот или иной путь по ряду причин. Мне было сложно в жизни ни раз и для того, чтобы помочь семье я сделал такой выбор. — Не хотите ли вы показаться хорошим, прикрываясь семьей? Чонгук толкает язык за щеку, усмехается и снимает маску с глаза, удивляя тем самым людей в комнате. Неожиданное решение для мужчины, который скрывал маской не только свой глаз, — в сокрытии было намного больше смысла. Хаган прятал своё прошлое, себя. Он кладёт маску на свое колени и поднимает взгляд цветных глаз на интервьюера, который уже не думает о том, какие рейтинги будут у канала. — С моей семьёй поступили несправедливо, — крутит часы на руке альфа, — но к чему вдаваться в подробности? У меня ничего не осталось, кроме братьев, которые умирали на моих руках. Вы всё ещё думаете, что я пытаюсь кого-то разжалобить? Приложить справки, выписки из больниц? — Хаган больше не казался бете типичным мафиози, помешанным на деньгах. В этих удивительной красоты глазах плескались бешенство с негодованием. — Мне пришлось нелегко. Правда думаете, что я пытаюсь жаловаться? Для чего мне это нужно теперь? — Как вам удалось придти к такой жизни? — Когда ты понимаешь, что у тебя стоит выбор: сдохнуть в подворотне в обнимку с братьями, или поднять задницу и сделать хоть что-то… ответ сам напрашивается. Я выбрал жизнь. — Неужели для этого нужно было связываться с миром мафии? — Есть хорошая поговорка. Из деревни можно уехать, но она останется в тебе. Какого ответа вы ждёте? Я должен сказать, что мне нравится то, чем я занимаюсь? Да, нравится, но мои люди не убивают просто так. Мафия — это не пролитая без причины кровь. Это семья. — Ваш муж поддерживает вас? — Мы это не обсуждали. — Поэтому его с вами нет? — Не отвечай, — говорит альфе Дани. — Такое чувство, что тебя пытаются на конфликт вывести. — Ни в коем случае. Интересно, что думает ваш супруг и сын. — Так потеряйте к этому интерес. Речь идёт обо мне, — напоминает Чонгук. — И кто же вы всё-таки? Пример идеального альфы или злодей? — Все злодеи — сломанные герои, — отвечает Хаган. — Мне нечего добавить, — он поднимается, заканчивая тяжёлый для себя разговор. Альфа уходит на кухню смочить горло и смотрит на встревоженного Дани, что в целом доволен ответами Чонгука. — Я хочу свернуть его шею. — Я это понял уже, — усмехается омега. — Стоит воздержаться. Альфа вновь смотрит на время, отказываясь от мысли тревожить сегодня Тэхёна. Наверное, ему стоит поехать домой. На утро можно с чистой от мыслей головой посетить бету. Хаган ждет, пока съёмочная группа уедет, и сам отправляется на квартиру к мужу. Что он думает обо всём этом? Единственное, что Чонгук получал в последние дни — это тишину, он не помнит, когда в последний раз видел Данзана и Шона. Было ли ему стыдно? Это чувство в него поселил Бадма. Время пройдёт и всё уляжется, но как прежде уже не будет. За полночь Чонгук возвращается домой, тихо прикрывая за собой дверь. В квартире стоит тишина, все спят. Альфа входит в спальню, бросая взгляд на Данзана, повернутого спиной к нему. Пиджак остаётся на полу, мужчина залезает на кровать, обнимая мужа, который только играет роль спящего. Смотрит пустым взглядом в окно, чувствуя холодную ладонь на животе. Слов не находит, но ощущает не просто холод кожи Хагана, там и душа вся во льду. Данзан прячет лицо в подушке, когда слёзы подступают к глазам, и альфа легко раскусывает его, целуя в голое плечо. На утро Чонгук другой, никакой нежности, занимается сборами. Омега уверен, намылился к Тэхёну. — Мы были у него, — говорит он, всё ещё лежа на кровати. Чонгук замирает с галстуком в руке, медленно, но осознаёт о ком идёт речь. — Он вроде неплохо выглядит. — Тебе не обязательно было посещать его. — Разве? Хаган, он же твой друг. Да и ты на нервах, наверное, думаешь, что твои враги виноваты. — Враги, — хмыкает Чон, отворачиваясь к зеркалу. — Ты хоть что-то скажешь по поводу моего задержания? Тебя будто не волнует то, чем я занимаюсь. — Это не новость для меня, я всё знал, — альфа смотрит на омегу через зеркало, — разве я должен мешать тебе? Или мне устроить скандал? — Тебе плевать? — оборачивается Чонгук, двигаясь в сторону парня. — Не страшно? — Без тебя мне будет страшно, а когда ты рядом, чего бояться? Я знаю, что тебе пришлось пережить, кто я такой, чтобы осуждать тебя? Делай то, что хочешь, я всегда об одном просить буду — не бросай нас. Чонгук присаживается на корточки перед Данзаном, берет за руки и опускает на них голову. Омега приглаживает влажные после душа волосы супруга, сдерживает вновь поток слёз. Ему нельзя показывать слабость, если заплачет, Хаган в любом случае уйдёт, никто не станет утирать мокрые дорожки на щеках и обещать остаться. Альфа благодарен ему, но пока не видит то, настолько Данзан силён. С камнем на сердце готов отпустить его и Чонгук не медлит. Он входит в комнату сына, что уже не мечтал увидеть отца. В голове ребёнка мысль загорается прижаться к родителю и до конца дня не отпускать. Потому что папа потащит его на работу, а может вызовет няню и Шона придётся весь день заниматься ерундой. — Отец, ты на работу? — сон снимает, как рукой, омега присаживается на постели с рисунками лошадок, и смотрит угольными глазами на Чонгука. — Да, — альфа скучает по тому времени, когда всё было спокойно, но с каждым днём у него всё больше забот. Он не может задерживаться. — Я приеду скоро, что тебе привезти? — Ты пытаешься от меня откупиться? — дуется мальчик, Чонгук только глазом хлопает. — Откуда ты такие слова знаешь? — Ну, отец, мне не нужны вкусняшки и подарки… я хочу, чтобы ты дома был. — Сегодня буду. — Хорошо, — улыбается Шона, альфа знает эту улыбку, — он что-то задумал. — Тогда скажи папе, чтобы он оставил меня дома. Пожалуйста, а я не буду на тебя обижаться, м? — Что ты собираешься один делать? — тише говорит Чонгук, поглядывая на дверь. — Я буду не один. Позвони Джунхи, чтобы он приехал. Отец, я знаю, что он сегодня дома, можешь не врать. Я хочу с ним погулять. — Ладно, — целует сына в щёку Чонгук.✝
Хаган кивает охране, которая стоит у палаты Тэхёна и входит в светлое помещение, встречая бету с улыбкой. Ни минуты не медля, он быстрыми шагом доходит до постели и целует парня. Ким скучал, но не показывает это так, как есть на самом деле. Разные мысли в голову лезли за время отсутствия Чонгука. Тэхён поднял голову к плазме, висевшей на стене, но уже не слушал то, о чём говорили люди. Альфа заметив на экране минувшее интервью, поспешил телевизор и вовсе отключить. Он поймал достаточно взглядов в пробке, пока добирался до больницы. — Что-то ещё болит? — Мне сказали, ты от меня не отходил, — погладил мужчину по щеке бета. — Спасибо тебе. — Не за что благодарить, я не найти того, кто это сделал. — Забудь, я больше о тебе беспокоюсь. На тебя сильно давят? — Переживу, — положил голову на живот беты Чонгук. — Мне тяжело, но я справиться, только поправляйся. — Твой муж всё знает, — Чонгук даже дышать перестал. — Этого только ты не понял. Не знаю, что у вас в семье происходит, но я готов выдержке Данзана позавидовать. — Он не знает, — а сам пытается понять, так ли это на самом деле. Думает, а после забывает. Это не волнует Чонгука, даже если Тэхён и говорит правду. Из уст Данзана он таких претензий не слышал. — Хочешь это обсудить? — Хочу, чтобы ты меня не оставлял, — и касается головы ровно так же, как и супруг ранее, мужчина в ощущениях теряется. Чонгук клянётся, что не оставит, но какая-то часть души предупреждает, что это неправильно. Оставить что-то придётся, как бы не хотелось зацепиться за всё сразу. Альфа недолго просиживает у Тэхёна, вручает ему новый телефон и уезжает на работу. Больше посетителей бета не ждёт, досматривает интервью, смеясь над ответами Чонгука. Он себя во всей красе проявил, ту самую гнилую сторону показал, а люди им продолжают восхищаться. Жалеют чудовище, не то чтобы Тэхёну противно, он сам такой же. Ещё хуже. Но в случает беты никто не узнает, какой он есть на самом деле. Ким умеет контролировать ситуацию, но не эмоции по отношению к Шона. Мальчик врывается в палату к полудню, держит в руках букет цветов и пакет с фруктами. Тэхён машинально открывает рот, пока омега кладёт принесённое на тумбочку и идёт обниматься. Дверь в палату закрывает Джунхи, так и оставаясь на месте. — Я принёс тебе витамины, — залезает на кровать Шона, садясь на краешек, — и цветочков, чтобы красивее было. А где зайка? — ищет глазами игрушку, Тэхён улыбается во все тридцать два и достаёт зайца из-под подушки. — Мне спокойно, когда он рядом, — отвечает бета. — Чонгук был, да? — подаёт голос у двери альфа. — Если что, он не знает, что мы здесь. Я в няньках, Шона напросился к тебе. — Я принёс кое-что ещё, — тянет руку к Чону омега. Джунхи сразу не понравилась идея посещения, но он не смог отказать племяннику, когда он смотрел на него так, будто вот-вот расплачется. Альфа достал из сумки, висящей на плече фломастеры и отдал ребёнку. — Ты же не против? — Тэхён отрешённо кивнул, следя за действиями Шона. Мальчик разбросал по постели фломастеры и стал разрисовывать гипс. Джунхи отмер и решился подойти к Киму, доставая из пакета мандарин, что стал чистить. — Меня не особо посвящают в дела, — знакомый бете язык, он понимает, что альфа не хочет, чтобы Шона хоть что-то знал, но он и так увлечённо рисовал, пока взрослые разговаривали. — Но я так понял, что у вас с Чонгуком всё серьёзно, — сел на стул Чон. — Я знаю, что это грязь. — Ещё какая, но я ничего против говорить не буду, — бросает в рот дольку мандарина Джунхи. С виду непоколебимый, но Тэхён знает его секрет, почему он прячет омег? Знал ли что-то лишнее и только прикидывался дурачком? — Шона просил никому не рассказывать, что мы у тебя были, но вряд ли это уже можно скрыть. — Что в этом такого? Лучше подумай о том, почему вы здесь. Кто-то плохо выполняет свои родительские обязанности, раз ребёнок привязывается к взрослому дядьке. — А кто в этом виноват? — всё в Джунхи кричит о безразличии. Он не видел смысла в ссоре с Тэхёном, потому что хотел верить, что Чонгук закончит начатое. И почему он действовал в слепую? Никому ничего не говорит и продолжает думать, что семья не в курсе его планов. Ему бы должное братьям отдать за то, что никто не донимает его вопросами о Тэхёне. — Видимо, я, — смеётся Тэхён. — Не будем препираться, — он переключается на Шона, хваля его навыки в рисовании. Сердечки и цветочки выглядят мило на его ноге, к образу не очень подходят, но омега видел альфу именно таким, — нежным и мягким, не смотря на брутальность беты. Шона его бетой не считал. — Заканчивай, малыш, — жует мандарин Джунхи, — пора домой. — Бросишь меня с няней? — оборачивается омега. — У меня тоже есть дела. — Как всегда, — складывает фломастеры мальчик. — Ну, ладно, — вздыхает страдальчески он и слезает с кровати, обнимая Тэхёна. — Пока, — говорит ровным голосом, но нижняя губа подрагивает. Джунхи отрывает омегу от Кима и на руках с ребёнком идёт к двери, бросая на прощание сухое «увидимся». Тэхён рассматривает свой гипс, только гадая, как Чонгук отреагирует. Скоро бету должны выписать, он этого не дождётся. В квартире спокойнее и единственный, кто приходит — Хаган. Ким не может работать в такой обстановке, а ему как раз-таки нужно начать расшевеливать людей за территорией Монголии.✝
Селим проводит обеденный перерыв в кафешке, расположенной недалеко от офиса, в котором работал. Ходить в столовую, где собираются работники, чтобы посплетничать о Хагане, — омега отказывается. Он заканчивает с обедом, когда видит вошедшего в заведение Дани. Адвокат не сразу замечает Селима, расплачивается за кофе в стаканчике и подходит к нему, нагло присаживаясь напротив. — Приятного аппетита, — говорит Дани без злобы, но Селиму почему-то кажется, что омега ждёт, пока он поперхнётся. — Спасибо, — на него даже смотреть сложно, когда вспоминается поцелуй с Сокджином. — Я видел интервью. Так и не понял, что ты там делал. — Лицом светил, — понимает его игру адвокат. — Вижу, твоё уже не сияет. — Да, но я пережил кое-что пострашнее. Слышал же, что мой одноклассник оказался мясником? — Дани кивает с улыбкой, отпивая теплого кофе с пенкой. — Я всё ещё отхожу от этого. Спасибо Джину, он меня поддерживает. — Так, достаточно, — кладет ладони на стол омега, — это, конечно, весело, но надоедает. Ты ревнуешь меня к Сокджину. Я понимаю тебя, но не веди себя, как ребёнок. Может, поэтому Сокджин и не обращает на тебя внимания, — Селим отвернулся к окну, чтобы не утвердить в голове идею плеснуть кофе в лицо Дани. — Хочешь, я тебе с ним помогу? — Ты? Забыл что ли, когда в последний раз с ним спал? — Нет, помню, — усмехнулся омега, — я серьёзно. Он мне не нужен. Просто пара дружеских советов. — Дружеских? — Сокджин хороший человек, без злобы. Как некоторые, — цокает омега, но в виду явно имеет не Селима. — Он всего-то боится взять за кого-то ответственность. Мы с ним сошлись, потому что я не претендовал на что-то серьёзное. Я уверенный в себе омега, не цепляющийся за отношения. Конечно, хорошо, если бы они были. Стабильные, с правильным человеком. Джин мне не подходит, он мягкотелый, но с ним приятно проводить время, — Селим знает, что вспоминает Дани. — Может в какой-то параллельной вселенной мы и любим друг друга, но здесь у меня в приоритете карьера. — Мне что делать? — поддаётся его влиянию Селим, почти роняя голову на стол от бессилия. Он утерял связь с Сокджином, они ведут себя, как братья. Омега по-прежнему одержим не родственными связями. — Ты не представляешь, что я делал, чтобы он на меня внимание обратил. Почти получилось… — Тебе вырасти надо, — тыкает пальцем в голову омеги Дани, — не думать постоянно о том, как затащить его в кровать. Твоё от тебя в любом случае не уйдёт. А, если не получится, то оставить Джина в покое. Он не любит навязчивых. — Я достаточно навязался. — Ты можешь с ним переспать, но это не значит, что он захочет быть с тобой всю жизнь. Понимаешь? — Селим виновато кивает, покусывая губы. — Покажи ему свою силу, а не зависимость, — поднимается омега. — И не делай меня своим соперником. Селим в раздумьях сидит, в голове всё и ничего. Нужно возвращаться на работу.✝
День вышел сложным. С утра Юнги пропадал в мастерской, помогая доставщикам разгружать заказанные товары: формы, красители. Пять больших коробок так и остались стоять посередине комнаты. Ким отдал заказанный торт клиентам к вечеру и сразу уехал домой. Он ждал течку и не хотел, чтобы та застала его врасплох. Юнги начал пить таблетки по приезде домой, надеясь, что спокойно проведёт будущую неделю. В особенности без альф. Хосок так и не появился. Омега такого отношения к себе не понимал. Чон приходит лишь когда ему хочется, творит несусветную ерунду и уходит. А у Юнги метка горит, этот пожар лишь Хосок способен потушить. Ким мог понять его занятость работой, так же отдых, но неужели альфа не мог найти минуту даже позвонить? Написать короткое: привет? Юнги на этих эмоциональных качелях устаёт качаться. Знает, конкретики никакой не получит. Это разрывает сердце, неопределенность сводит его с ума. Волнение не только за отношения с Хосоком, но и брата. Омега, свернувшись в клубочек, зажимает между ног подушку, отрывая себя от идеи самому набрать номер альфы. Он это сделает, — в себе уверен. Дойдёт только до точки кипения и всё, никакие таблетки и мысли о том, какой Хосок ужасный человек, не помогут ему. Так же не может продолжаться вечность? Чтобы Юнги к нему шаг, а Чон два назад? И наоборот. По кругу бегают друг от друга. Что нужно Хосоку, почему не может он в Киме раз и навсегда разглядеть своего омегу? Ему правда нравится эта игра? Потому что Юнги долго так не протянет. Он вспоминает о Чимине, давно омега не посещал его. Тоже с радаров пропал. Все резко решили бросить Кима, как ненужный мусор. Но здесь Юнги смелеет и звонит Чимину, тот трубку не сразу берёт. — Чимин, привет, — омега готов кусать подушку от неприятных ощущений, что нарастали с каждой минутой всё сильнее, — ты не мог бы ко мне приехать? — Что случилось? — голос у Пака хриплый, будто он успел лечь спать, в чём Юнги сомневается. — Тебе плохо? — У меня течка и… я не могу быть один. Я сорвусь, я ему позвоню. — Хосоку? — Ким мычит, просовывая руку в бельё. — Я здесь бессилен, звони ему. — Нет! — Юнги, ты не протянешь долго. Потом можешь поругать его, но сейчас звони ему. — Не буду. Омега телефон откидывает подальше, но это не помешает ему доползти до него и набрать заветные цифры. Юнги не знает, сколько времени проходит, он трахает себя пальцами на кровати, представляя рядом Хосока и тонет в его запахе. Он такой реальный, обжигающий легкие, забирается в нос и не вылезает. Мешается с ароматом самого омеги, что в сладости купается. Стонет на всю квартиру, то ли от бессилия, то ли наслаждения мнимого. Юнги не слышит, как стучатся в дверь. Он распластался на кровати, пачкая её смазкой, без конца льющейся из задницы. Хосок, Хосок, Хосок, — шепчет он в бреду, не слыша грохота в коридоре. Потому что реальный Хосок терпеть так долго не может. Один звонок — он уже у Юнги. Минута ожидания, сладкий стон и Чон выламывает замок, проходя в спальню. Нет смысла держаться, пытаться остановить себя, Ким его просит, он желает, чтобы Хосок взял его и никогда не отпускал. С этим омегой альфа снова теряет рассудок и ни секунды не медля, расстегивает штаны. Юнги не думает, что он реален, пространство вокруг него поплыло, Хосок всего лишь наваждение. А руки, ласкающие его тело, вдруг обнажённое покрытое мурашками, кажутся. Сознание играет с ним, Хосок играет с ним. Встаёт коленями на кровать и подтягивает парня к себе ближе, входя по основание. Не снимает пелены перед глазами. Юнги давно потерялся в самом себе, а Чон спасительную руку в океане чувств ему не протягивает. Он его топит, сжимает талию до боли, пересчитывает выступающие рёбра и втрахивает в кровать. Ким ему одними губами: «где же ты был?». Хосок целует крепко, но ничто не может отвлечь его от тёмных мыслей. Ему страшно рядом с Юнги. Ему непонятно, почему зверь только его требует. Рвёт на лоскуты нутро Чона. Ближе хочет к омеге, а Хосок не позволяет. Потому что он в любовь не верит, и даже, если она существует, вряд ли имеет привкус крови и спермы. Ничего Юнги и Хосока не связывает, но что-то продолжает друг к другу тянуть. То ли слова, брошенные с обидой «ты мой альфа» или же «ненавижу тебя», то ли чувство собственничества, которым Чон не болел последние десять лет. Ким Юнги — это зависимость, болезнь. Это навсегда. От него хочется, как от прокажённого бежать, потому что Хосок начинает что-то новое рядом с ним испытывать, оно ему не нравится. Делает другим человеком, лишь на Юнги зацикленном. То же ли омега испытывал рядом с Хосоком, наблюдая каждый раз со стороны за ним? Так, когда это началось? После признания, сделки… после школы. Симпатия переросла во что-то большее уже давно. Хосок этого не заметил, он не тот, кто будет делать акцент на чувства. Это Юнги романтик, один из тех, что перед сном представляет свою идеальную жизнь. Рядом с Хосоком. Только будет ли это когда-то не просто фантазией? Омега извивается на постели, сам притягивает альфу к себе, уже в бреду находясь. Чон смотрит на него и понимает, — Юнги не врал, он без образа Хосока жить не мог. Он никогда и не сможет. Сколько бы они не ругались, омега всегда будет тянуться к нему. Гордость только удерживает его, иначе бы он сразу позвонил, попросил приехать. Альфа знает, что виноват, но пока до него с трудом доходит очевидное: Юнги его омега. — Хосок, — он не в реальности, тело своё перестал ощущать, содрогаясь в сильных руках вот уже который раз. — Хосок… — и отключаясь с чувством заполненности внутри. Будь то задница или любовь Чона в груди. Это неважно. Альфа наваливается на него и перекатывается на спину, обнимая Кима, в котором узел набухает. Кажется, бегать уже бессмысленно.✝
Джунхи приезжает поздним вечером к омегам, не застав Сухэ дома. Раон сказал, что младший сидит на детской площадке, тревожности в альфе меньше не стало. Он отказался от ужина, отдал омеге продукты и закурил, открывая на кухне окно. Его что-то тревожило, — Раон прочитал это по глазам. Он домыл посуду и убрал её в шкафчик, поворачиваясь к альфе. Спросить напрямую, что его волновало, омега не решился. Все на нервах, никто не показывает. Раону догадываться не нужно, что в семье у Джунхи настоящий ад. Но её члены предпочитают не распространяться о своих мыслях. Здесь Чон может сбросить все маски, показать Раону, как сложно ему приходится сейчас. Омега обнимает парня со спины, не стесняясь своей поддержки. У него такое чувство, будто они вдвоём против целого мира. — Я обещал рассказать тебе кое-что, но мне не хватает смелости, — говорит в спину альфе Раон, тот докуривает и оборачивается, не дав омеге отойти от себя. — Раньше мы друг друга не переносили, но всё изменилось и мне страшно представить, что с тобой будет, когда я это скажу. — Касаемо Союля? — сразу понимает он, омега скромно кивает. — Я понимаю, что мой брат уже совсем большой. Арат, наверное, промыл ему мозги и может, Союль не захочет видеть меня… Ты сказал, что он в порядке, я тебе поверил. Представляю, что он где-то далеко живёт свою жизнь, учится, гуляет с друзьями. Возможно, с альфами встречается, — грустно улыбается альфа, а в глазах у Раона слёзы образуются. — Я бы не хотел узнать, что его сделали машиной для убийств. Он в моём сердце навсегда останется ребёнком, — и омега не выдерживает, шмыгает носом. Джунхи садит его на стул, подавая стакан воды, чтобы успокоить. Знать бы, что так сильно расстроило его. — Ты чего? — Нет, я больше так не могу… — громко воет омега от бессилия, Джунхи берет его дрожащие руки в свои ладони и стирает слёзы. У самого сердце бьется в груди до невозможного быстро, ещё немного и выпрыгнет из груди. — Союль… это Сухэ, — хлопает входная дверь. Десять секунд и в кухне появляется омега, растирая красные ладони друг о друга. Раон, опустив голову, плачет. Слёзы капают на голые колени. Джунхи, упав с корточек на зад, так и не встал на ноги, но нашёл в себе силы поднять взгляд на вошедшего парня. — Что случилось? — говорит Сухэ своим привычным голосом, Чон слышит некогда знакомый детский и умирает внутри.