✝
По телевизору рассказывают о событиях в Корее. Чимин подбирает под себя ноги, продолжая закидывать в рот мороженое большими ложками. Юнги уехал вчера, желая удачи. Она Паку не нужна. Удача обходит его стороной с самого рождения. А теперь омега вынужден смотреть на человека, который последний гвоздь в его гроб забил. Не обязан, канал можно переключить, но Чимин всё равно смотрит в его наглые глаза и слушает о лжи, которую говорит альфа. Почему он не сдох от остановки сердца в чёртовой больнице? Почему Чонгук не направил никого его убить? Омега снова в одиночестве переживает боль, как и мороженое. Постоянно хочется чего-то. Альфы, охраняющие его, уже устали бегать в магазин каждые полчаса. Беременность проходила хорошо. Чимин себя в этом убеждал, порой прогуливая походы к врачам. Больницы навевали тоску и будоражили ненужные омеге воспоминания. Услышав хлопок двери, он было решил, что Юнги снова к нему приехал, а в комнату вошёл Усон. Альфа прошёл до Чимина и приобнял парня, сев рядом. Если бы раньше Киму сказали, что он будет настолько близок с омегой, — не поверил бы. Но все их недомолвки сводились к тому, что Пак гулящий и неконтролируемый. А теперь он тихий и замкнутый в себе, его ничего не интересует, кроме его ребёнка. Усону жаль, что это происходит с ним. От Чонгука было много поручений, потому он не смог приехать раньше, но о Чимине думать альфа не переставал. — Тебе правда это интересно? — бросил взгляд на плазму Ким. — Одно враньё. — Я знаю, — отставил банку с мороженным в сторону Чимин и облизнул ложку. — Говори, что хочешь спросить. Усон улыбнулся, убирая прядь волос Чимина ему за ухо. Когда омега такой спокойный, альфе не по себе становится. Его будто совсем ничего не тревожит. Он живёт свою обычную жизнь, в которой нет драм и волнуется лишь о том, что надеть в клуб. Усон знает, что Чимин на препаратах, его лишний раз не стоит травмировать. Ким не собирался говорить о Намджуне, даже если его лицо по весь экран телевизора показывают. — Прогуляемся? — спрашивает он, и Чимин делает вид, что задумался. Он посмотрел в окно, за которым давно стемнело, и поднялся, кивая Усону. — Я подожду на улице. Когда солнце садится, Чимина перестают терроризировать, но сам бы он никогда не осмелился выйти на улицу. От Усона веет теплом, и омеге чувствуется с ним безопасно. Раньше он мог только раздражать, но кажется самого альфу попустило. Он стал просто жить, не мечтая о фамилии босса и не думая о том, как стать ему ближе. Усон искренен в своих намерениях, Чимин это знает. По радио в машине тоже говорят о Намджуне. Ким понимающе переключает на музыку и косится в сторону омеги. Пак спокоен как удав. Он гладит свой живот и наслаждается моментом. Чимин хочет думать, что его порывы истерик сдерживают не только лекарства. Боль достигла своего пика и пошла на спад. Затерялась в чёрной бездне, переполненной слезами Пака. Поэтому ему сейчас никак. — Хочешь покататься или может пройтись? — Решай сам, — откидывается на спину сидения омега, обнимая себя руками, и прикрывает устало глаза. — Мне и так нормально. — В пробке или рядом со мной? — усмехается парень, тарабаня пальцами по рулю. Чимин слабо улыбается на флирт, но так ничего и не отвечает. — Хорошо, я уже придумал. Когда пробка рассасывается, альфа ускоряется, ловко орудуя коробкой передач. Стоит Паку понять, что они заехали в частный сектор, он невольно напрягается. Усон сам почти не бывает на своей даче, для чего ему здесь Чимин? Омега не задаёт лишних вопросов, когда машина заезжает во двор. В двухэтажном доме свет не горит, лишь фонари по территории немного освещают местность. — Пойдём, — выходит из машины Усон, начиная заинтересовывать омегу в своих действиях. Альфа открывает гараж и прогуливается меж разнообразных машин. Чимин и подумать не мог, что у Кима столько дорогих автомобилей. Он никогда не хвастался и не катался на них. Пак оторвал взгляд от машины в чехле, явно новой, и нашёл взглядом Усона. — Моя тачка? — хлопнул глазами омега. — Пока тебя не было, я на ней пару раз катался. Заметил, что с тормозами проблемы, подлатал. Не успел вернуть, — оправдывается альфа. Чимин медленно прошёл к ламборгини, провёл ладонью по машине и на миг вспомнил о прежней жизни. Сколько же всего этот автомобиль видел. Омега стал чуть счастливее. Ему не хотелось ругаться с Усоном из-за тачки. Чимину бы на сутки в осень и он будет всю жизнь благодарным. Пак сел в салон, кладя руки на руль. Внутри пахло лишь альфой, несмотря на то, что в машину он давно не садился. Но хранил её для Чимина, до его приезда. Возможно, если бы Усон вернул авентадор на парковку, ему пришлось бы несладко. Люди разные бывают. Ставить охрану для автомобиля это уже слишком. Усон подсел рядом на пассажирское и протянул Чимину ключи от ламбо. — Здесь отличные дороги, — пристёгивается альфа, — нет легавых и никто из соседей тебе слова не скажет. — Уговорил, — в ту же секунду машина зарычала, Чимин прикусил губу и покинул гараж, следом и территорию дома, слушая альфу, объясняющего ему, как выехать за пределы микрорайона. — Мне этого не хватало, — быстро дышит омега. Адреналин ударил в голову, и он потерял всякий контроль над собой. — Спасибо, — взглянул на парня Чимин, взяв его за руку. Омега приоткрыл окно, когда Усон закурил. Просторные дорогие встречали Пака так, как будто всегда ждали. Вокруг лишь темнота и альфа, дарящий Чимину нужную ему тишину. Возможно, всё потому, что Усон понимает его с полуслова. Он может ничего не говорить, и омега по глазам поймёт. Одно его присутствие успокаивало Пака. Он знал, что не один варится в этом котле и был благодарным Киму за то, что не бросает его. Будто Усон знает больше остальных, видит то, чего следует ожидать, и он кайфует от момента. Здесь и сейчас. Жить по этому принципу он стал не так давно. Чимин останавливает машину на бездорожье, рассматривая тёмные поля вокруг. Альфа подсвечивает себе телефоном, пока выходит и садится на тёплый капот ламборгини. Он смотрит на Чимина. Ему приелась красота этих мест, а омега всегда разный. В данную минуту болезненно худой, он будто видение. Лучшее их тех, что может быть. — Там самолёт! — кричит омега, с удивлением следя за огоньками в синем небе. Усон даже не смотрит, он огни в глазах Пака видит. Чимин поражается всему, что его окружает, будто видит впервые. Для него это новое место и новая жизнь, которую он выбрал. Альфа одобряет, он подходит слишком близко, но омега не сразу понимает, что Усон нарушил его личное пространство. — Ты видел? — шёпотом. — Удивительное место. — Я очень люблю эти поля, — кладёт руки на плечи омеги Усон. — Закаты здесь самые красивые, — оранжевые, красные, розовые. — Хочу это увидеть, — улыбка вновь трогает осунувшееся лицо Чимина. — Увидишь, — обещает альфа, наклоняясь к лицу омеги, на секунду замирает, а после надевает на его голову капюшон от толстовки. — Если не заболеешь, — щёлкает по носу. — Тогда возвращаемся, — быстрым шагом идёт к машине Пак, обернувшись, когда понимает, что Усон остался на месте. — В чём дело? — Ничего, — машет головой альфа. В его ничего, было слишком много всего.✝
Ни о чём договориться у Намджуна и Хосока не получается. Сколько бы они не встречались для выяснения отношений, каждый раз уходили ни с чем, грозились друг друга поубивать. Переговоры кончались дракой, а обстановка накалялась. Намджун взял себя в руки и стал думать головой, которая подкидывала ему ненужные образы беременного Чимина. Потому и с войной начинались проблемы. Казалось, что Ким всегда на шаг впереди, а потом Хосок с лёгкостью захватывал один из городов или устраивал показательную казнь, и тогда Намджун начинал сходить с ума. Всё не было так гладко, как хотелось бы. Сдаться невозможно, а вечность воевать нереально. Чон знал, что когда-то у президента закончатся люди, или же сам Намджун потеряет веру в себя. Тогда Хосок сядет на заслуженный трон. Нужно было сделать это раньше. Он не понимает, почему отец выстраивал доверительные отношения с бывшим правителем, если можно было спокойно отобрать власть. Сделать всё за одну ночь, никто бы и не понял, что произошло. А Хосоку приходится воевать за то, что его должно быть по праву давно. У него было то, чего не было у Намджуна — Тэхён. Бета не называет реальную причину, по которой его влияние в городе сильнее, чем у Чона. Альфа думает, у Кима есть свой картель. В прочем, это не суть важно, когда Тэхён на его стороне. Кем бы ни был этот парень, его тоже можно убрать при необходимости. Её пока не было. Не хочется, чтобы была. Хосок бросает на карту города, лежащую на столе, карандаш и встаёт на ноги, чтобы смочить горло виски. Ему сложно без поддержки Юнги. Он хотя бы стал выходить на связь и рассказывать, как проходят его дни. Тоже хочет встречи, а теперь сам Чон не уверен, что омеге будет рядом с ним безопасно. Альфа всё для этого сделает, просит только самого Кима подождать ещё немного. — Можно? — в кабинет проскальзывает Минги. Альфа скидывает кожаную куртку на кресло и идёт себе за стаканом. — Сумасшедший день. — Я прикинул места откуда можно ударить по армии, — возвращается в своё кресло альфа. — Надеюсь, что это даст что-то. Я хочу этот город. Взяв его, мы победим. — Сеул в последнюю очередь, — гуляет по кабинету Сон. — Давай начнём с южного побережья и прижмём его в столице? — Тэхён мысль подкинул? — закидывает ноги на стол Хосок, ему в ответ кивают, и Чон улыбается. — Давно ты с ним говорил? — Пару часов назад. Он сказал, если начать с севера, то они побегут на юг. Больше мороки. А так мы постепенно возьмём всю страну и придавим их как жуков у границы. — Что мешает Намджуну бежать в Северную Корею? — размышляет Хосок. — Связи Тэхёна, — на что Чон цокает. Тэхён во все щели влез. — Я буду у себя, начеркаю новый план. — Пусан? — Да омоет же его кровавый прилив, — скрывается за дверью Минги. Хосок заподазривает неладное не в первый раз. Что-то не даёт ему спать спокойно. И дело не в отсутствии Юнги или же подозрительном Тэхёне. Возможно, сам альфа просто не хотел замечать изменений, происходивших вокруг него. Тогда раздался звонок. В тишине кабинета он был настолько неожиданным, что мужчина подпрыгнул в кресле, в страхе уставившись на дисплей телефона. «Намджун». Хосок сжал мобильный в руке, так как знал, что после разговора ещё долго не сможет придти в себя. Ким только и может, что предлагать сдаться или же покрывает Чона отборным матом, проклиная его армию. Хосок думал, так будет и в этот раз, поэтому долго тянул, прежде чем ответить альфе. — Слушаю, — откинулся в кресле Чон, допивая алкоголь на дне стакана. — Надеюсь, внимательно. — Язвишь? Что тебе нужно? — Сдаю крысу, — сказал Намджун и немного помолчал, чтобы подогреть интерес. — Ким Тэхён. — Я знаю, что он грязно играет. — Да? А знаешь ли ты, что он президент Северной Кореи? — у Хосока виски носом пошёл. — Знаешь, что он приходил ко мне и предложил поиметь тебя и Чон Чонгука? Тэхён и Минги работают вместе, тебя давно променяли на статус. Хосок отрывает телефон от уха, убеждаясь, что говорит именно с Намджуном. Голова кружится далеко не от выпитого алкоголя и стресса. Ложь вскрылась, та самая, которую альфа бы знать никогда не хотел. Предательство Хосок не прощает, он карает. Но что делать с теми, кого он называл семьёй? Именно они предали его и тихо пытались убить самого альфу. Чон запускает стакан в стену, у него ни одной причины не верить Намджуну нет. Всё складывается как нельзя хорошо. — Молчишь от шока? — усмехается президент. — Я тоже в себя не сразу пришёл, когда узнал об этом. Мы все были в одной команде, но меня бросили после того, как Чимин ушёл. Я не знаю, чего Тэхён добивается, но мы оба пострадаем с тобой. Как думаешь, нам всё ещё стоит воевать? — Если ты думаешь, что это повод помириться, то иди к чёрту, — рычит альфа. — Я слишком много отдал для того, чтобы сейчас быть здесь. Эта страна станет моей. По крайней мере, я никого не предавал ещё. — Да? А Юнги? — На что это ты намекаешь, подонок? Посмей его тронуть и тогда я доберусь до Чимина. Это не их война. На твоём месте я бы закрыл свою пасть и сидел тихо, не надо меня выводить из себя. — Ты никогда на моём месте не будешь, Хосок, — отключается Намджун.✝
Селим подходит к своей машине, мечтая скорее оказаться дома, и заснуть после рабочего дня, наполненного бесконечной беготнёй и криками. Чонгук не появляется на работе, все на нервах ходят. Омега в их числе остаётся, уже заводит авто, как видит движение позади и резко оборачивается, сдержав вопль. Джэхён довольно развалился на задних сидениях и подарил Селиму обворожительную улыбку. Омега от него устаёт. Снова звонить Сокджину, которому нет дела до Селима? — Что на этот раз? — он почти кричит, взбешённый тем, что планы придётся отменить. — У меня задание для тебя. — Я не работаю на таких, как ты, — фыркнул омега, перестав бояться альфу. Он как-то осознал, что терять было нечего. Да и Джэхён, кажется, убивать его не собирался, сколько бы не пугал. — А мне бы очень хотелось. Я думал, ты хороший мальчик, шепнёшь боссу, что его главный враг скоро прилетит в город, — облизнулся Джэхён, — Хаган слишком долго этого ждал. — Ты что, позволишь убить… — Позволю. Ты очень далёк от моей работы, сладкий. Пришёл приказ — я исполнил. Никто не спрашивал меня, чего я хочу до недавнего времени. — Твой босс не Арат, — осознаёт Селим, возвращаясь к рулю. — И ты оставил его, потому что он и так труп. — Ты умный. Я бы тобой ещё больше восхищался, если бы ты пошёл со мной, — омега путается в мыслях, не понимая, для чего он нужен такому человеку. Альфа чуть не убил его, постоянно вселял страх, но теперь доводит до исступления такими словами. — У меня есть то, чего ты так желаешь. — Сомневаюсь. — Так перестань, — открывает заднюю дверцу Джэхён. — Ты подумай, я не ограничиваю тебя во времени. — Я не буду предателем. — Мы все так говорили, — уходит парень. Селим спас Чонгуку жизнь, поэтому он здесь. Ему выпала великая честь быть частью семьи альфы, где его… любят? Оберегают? Заботятся? Ничего нет, но омега не станет менять уважение на то, что может предложить Джэхён. Чего так сильно омега желает? У него всё есть, кроме любви Сокджина. Вряд ли мясник смог бы её подарить Селиму, если только не… это уже совсем бред сумасшедшего. Но омега едет, чтобы узнать наверняка. Он не хочет мучить себя заочно, обвинять невиновных и самому быть причастным к чужим играм. С Селимом такое не пройдёт. Пусть лучше он ошибётся, но его совесть будет чиста перед семьёй. Омега долго стучит в дверь квартиры альфы, надеясь, что он уже вернулся домой. В другой раз Селим не сможет спросить, а сейчас он полон решимости и надежды на то, что Джин накричит на него и выставит за дверь. Только бы ошибиться… Дверь медленно открывается, альфа не успевает ничего сказать, как омега залетает в квартиру, вынуждая мужчину в страхе отойти назад. О таком спрашивать неприлично, Селима могут выгнать из семьи за ужасные предположения, но с каждой минутой молчания он понимает, что его домыслы правдивы. — Ты с ними заодно, — вопрос не прозвучал, омега уже утверждает. Джин вновь отшатывается, потерянно смотря на разбитого парня, придавленного открытием, как бетонной плитой. Селим ждёт опровержения. Альфа молчит. — Что вынудило тебя? — Ты думаешь, я вожусь с людьми, которые убили мою семью? — он вспыхивает спичкой, поражённый такой теорией парня. — Скажи, ты так думаешь? — Я тебя не знаю, чтобы думать что-то. В этой семье можно всего ожидать. — Нет, я не настолько сволочь. — Тогда объясни! Скажи мне, что происходит? — Для чего? Чтобы ты сдал меня Хагану? — подкрадывается к парню Чон. — Ещё пожить хочу. Я не желаю ему зла, ещё ничего противозаконного не сделал. Джэхён просто в планы не вписывался, но человек, под крылом которого я сижу, принял его в нашу скромную команду. — Кто? — тихо спрашивает парень, прибитый намертво к полу его взглядом. — И что он предложил тебе, раз ты так поступаешь с нами? — Не жди от меня правды. Мне противно говорить об этом, думать о том, что ты считаешь меня продажной тварью. Есть кое-что ценнее денег и уважения. Я выбрал себя, но это не значит, что я отрёкся от своей семьи, ясно? — Селим кивнул, опуская голову. Нет, ему этого не понять. — Джэхён хочет, чтобы я был с вами, — он сдаётся и пускает слёзы. — Был предателем! — не выдерживает, больно не только себе этими словами делает, но и альфе. Чон с трудом сдержался, чтобы не влепить Селиму пощёчину. Он совсем ребёнок, не понимает, о чём ему сказать хотят. Омега и правда к брату пойдёт или же примет ситуацию, как есть? Сокджин знает, что Чонгук снесёт его голову, если всё вскроется, он слушать не станет. Но сейчас младший пропал куда-то и ему явно не интересны семейные разборки. Что-то грядёт. — Это выбор каждого, — и себя, и омегу успокоить пытается. — Пора бы и тебе свой сделать. — Я был верным тебе всю жизнь, — облизывает солёные губы Селим. — Я всю жизнь буду верен Хагану, даже если ты будешь моим главным врагом. Это не изменит моих чувств к тебе. Ничего не изменит, — разворачивается омега, чтобы уйти, а сзади обнимают. Боль не физическую удваивают, а моральную. Сокджин утыкается носом в тёмную макушку парня и глубоко вдыхает аромат сакуры. Он хочет сказать «спасибо», но ничего не выходит и, как только мужчина отпускает его, Селим бежит из квартиры.✝
Дни смешались все в один. Сплошная пустота и темнота. Из открытых дверей дует ветерок, кусает голые ступни. На улице стоит ночь, но у Чонгука она уже несколько дней длится. Он не может вылезти из этого состояния, сколько бы не пытался. Ему ещё нужно немного времени, чтобы что-то решить. А пока альфа решил, что не хочет выходить из состояния сильного опьянения. Он устроил себе тюрьму в загородном доме, где ещё не так давно отдыхал с сыном и Тэхёном. Самое страшное то, что Чонгука рвёт на части не только предательство любимого человека. Хаган сам себе устроил ад на земле. Не специально, но это не так важно. Жестокость привела его к тому, что он сидит в кресле полуживой. В одной руке бутылка, в другой пистолет. Альфа хотел этого, чтобы пуля оказалась в виске и не было никаких мыслей, калечащих его. Он сходит с ума медленно. После такого не восстанавливаются, Чонгук уверен. Но альфа продолжает жить и ещё мыслить здраво, если мысль о смерти является адекватной. В такой ситуации он не мог поступить иначе. Ему нужно прожить эту боль, но сколько бы времени не прошло, Хаган знает, что она никуда не денется. Хуже быть не может, — говорит он себе, а потом у Бога прощения просит. Он знает, что будет новый круг ада. Для Чонгука персональный, десятый. Лучше смерть, чем жизнь без страсти. Так в чём страсть заключается? В отомщении? После него тоже ничего не будет. Имела ли смысл месть, которая может подарить Чонгуку лишь очередную порцию качественной боли? Он много раз представлял, как убивал Тэхёна, а тот воскресал. Смерть беты — не освобождение для альфы. Его для Чонгука не существует, он будет обречённым на страдания доживать свои дни, покоя не знать. Это плата за грехи? Сколько бы не пытался мужчина исправляться, он каждый раз вновь проигрывает и видит кровь на своих руках. Никто не спасёт. Спасти себя он может только сам. Чонгук сильный человек? Он себя убеждает в том, что ему есть ещё ради чего жить, но соблазн застрелиться одолевает его. Это быстрее и проще, не нужно приходить в себя годы, выстраивать снова броню, через которую ни одно слово едкое не пройдёт. Чонгук, если сдастся, то победит Тэхён. Он всегда побеждает, но в этот раз альфа опустит его на самое дно и больше никогда не позволит увидеть солнечного света. Отключенный всё это время телефон вибрирует в руке, когда альфа дарит ему вновь ожить. Чонгука потеряли, он сам себя потерял. Его очень раздражает то, что приходится показывать слабость самому себе и прятаться, чтобы никто не увидел, как ему тяжело сейчас. Все волнуются, а мужчина упивается своей пережёванной любовью. Он смотрит смс от Тэхёна и видит в них только искренность. Как это может быть ложью? — Где ты? — но звонит Чонгук отнюдь не бете, а набирает своего помощника. — Дома. Что-то случилось? Ты пропал. — Уже вернулся, — выпивает из бутылки Хаган, капли янтарные стекают по подбородку к обнажённой груди. — Езжай в красную комнату. — Зачем? — Усон чувствует неладное. — Я скоро приеду, — у Чонгука ноги ослабли, весь организм отказывался функционировать после такого загула. Он свалился после первого шага, как ребёнок завыл, цепляясь пальцами за ковёр. «Какой же ты жалкий. Ничтожество. Не можешь постоять за себя, слабак» — мысленно говорит себе мужчина. И через боль, которая падает на него камнями, поднимается на ноги.✝
Чонгук слабой рукой двигает железную дверь в сторону, та со скрипом отходит, позволяя войти в помещении. Лампочка над серым потолком мигает через раз. От тёмных стен исходит прохлада, они впитали в себя не один вопль и литр крови. Альфа на мгновение прикрывает глаза, предаваясь воспоминаниям, и проходит дальше. В комнате ничего, кроме старого стула и стола с разными предметами для пыток. Усон смотрит на мужчину испытывающе, пока плохо понимая, для чего они здесь. — Нужно в кратчайшие сроки привести здесь всё в порядок, — распоряжается Хаган. Его чуть ведёт, он хватается за грязную стену, проклиная себя за очередную слабость. — Сделай её пригодной для жизни. — Хаган? — альфа сам начинает его побаиваться. Зрачки полностью заполнили радужки, будто Чонгук под веществами. Видно, что ему даже стоять на ногах тяжело, не то, чтобы объясняться. — Ты хочешь кого-то сюда посадить? — И крест, — игнорирует он парня, — большой. Чтобы он молился до кровавых коленок. — Хорошо, — делает пометки в телефоне Ким, понимая о ком идёт речь. Усон пропустил что-то, но это не суть важно, если Хаган всё-таки прибьёт Тэхёна. Альфа улыбается, пока Чонгук пребывает в раздумьях. — Самолёт до Сеула на пятнадцатое число. Лично сопроводишь Ким Юнги и доставишь Хосоку в руки. Альфа кивает и блокирует телефон, примерно прикидывая, как обставить комнату. Чонгук, кажется, совсем не об этом думает. Его лишь одно в этой жизни может тревожить — сгустки боли в теле, словно язвы не рассасывающиеся. — Это конец, — скребётся о стену мужчина. — Я так хочу домой, — Усон незамедлительно подходит к нему, придерживая и помогая выйти из комнаты. — Я отвезу тебя домой, — обещает парень. — К семье.✝
Данзан долго смотрит на мужа, уснувшего крепким сном на их общей кровати. Усон ушёл пять минут назад, с улыбкой обещая, что скоро Тэхён исчезнет. А омега больше волновался за состояние Хагана. Так может менять только боль, но чем она вызвана Данзан не знает. Может, это и был Тэхён, поэтому Чонгук потерялся? Он пришёл домой, несмотря ни на что. Больше податься некуда, в одиночестве можно сойти с ума, а быть рядом с бетой Чонгук не мог. Он и сейчас не уверен в том, что сможет сдержаться. Раньше у него ведь получалось? Альфа смотрел в глаза Тэхёна и дарил ему ложную надежду. Почему же сейчас нельзя к этому вернуться? Потому что Чонгук влюблён. До тех пор, пока первый нож в спину Кима не вгонит, как и бета ему. Эти отношения давно зашли в тупик и изжили себя. Чонгук и Тэхён были измотаны этой любовью, но не смогли друг от друга уйти. Альфа по-прежнему не может сказать Данзану, что происходит. Он натягивает настолько треснутую улыбку, что омеге самому рыдать хочется от отчаяния в его глазах. Почему же Хаган не ругает его? Они не говорят о том, что случилось в квартире у беты, будто этого никогда и не было. Омега начинает всё больше верить в то, что Тэхён накосячил так сильно, что сам Чонгук готов его убить. Потому что на утро мужчина восстаёт из пепла, но Данзан знает, стоит солнцу сесть и он снова рассыпется. Они даже не говорят, не интересуются жизнью друг друга. Хаган не заходит в комнату ещё спящего сына, делая вид, что ему некогда, но на самом деле у него ничего в голове нет, кроме Ким Тэхёна и его лжи. Пока Чонгук собирается на работу, ему звонит Селим. Альфа, кажется, этого звонка всю жизнь ждал. Поэтому через десять минут у дома, в котором живут Раон и Джунхи, охраны стало в два раза больше, но все люди Чона попрятались. Чонгук не пропустит этого ни за что. Более у него не было причин не убивать тварь, испоганившую его жизнь. Как только Арат появится в поле зрения, он станет мишенью. Альфа оборачивается у зеркала, смотря на лежащего на постели мужа. Между ними нет неловкого молчания, лишь понимание. Чонгук хотел бы думать, что омега всё ещё в обиде из-за Тэхёна, а Данзан же не прочь услышать правду, какой бы она ни была. Но это не для него. Тогда омега и представить не мог, что Хагану рядом с Тэхёном намного хуже, чем вдали от него. Ещё страшнее Чонгуку поймать его за хвост. Где-то в глубине души он надеялся, что Тэхён что-то пронюхает и сбежит. — Чонгук, ты на работе? — голос в трубке всё такой же ласковый, слегка обеспокоенный. Альфа перестаёт видеть дорогу перед глазами, они рисуют ему образ Тэхёна. — Был занят. — Ты же не забыл, что мы собирались отмечать? — Нет. Я уже приготовить тебе сюрприз, — сжимает руль Чонгук, сворачивая на парковку. — Юнги будет с нами? — Да, отметим скромно наши с тобой полгода, а потом можем поехать куда хочешь. Не буду пока отпускать Юнги обратно. Ты как думаешь? — Так и сделаем, — отвечает Чонгук, сидя какое-то время в тишине. — Тэхён-а. — Я здесь. — Нет, ничего, просто хотел сказать, что очень скучаю, — с трудом вдыхает альфа, будто грудь опоясывают железные путы. — Я люблю тебя, — с лёгкостью говорит он то, что Чонгук не осмеливается. У них через три дня дата, которую отмечать задумал Тэхён. Лучшие полгода в жизни альфы. Шесть месяцев лжи в любви. Почему же он так просто повёлся? Был ведомым чувствами или же чем-то другим? Чонгук себя не понимает, не прощает. Из-за его слепоты столько всего случилось, но мужчина готов отомстить, как и планировал ранее. Отказался от всего, потому что поверил Тэхёну. Не верил себе. После обеда альфа звонит Джунхи, просит приехать. Младший сам не поднимал никаких тем об омегах, но точно был у них и знает гораздо больше, чем сам Хаган. Ему с этой мукой вовек не справиться. Когда брат приезжает, Чонгук ему в глаза не смотрит. Очень стыдно. Из памяти ничего не стирается, повторяются все те же проклятые образы с Сухэ. — Прости, — но прощения не будет, Чон это знает, когда брат стоит напротив, уничтожая его взглядом тёмных глаз. — Я не мог тебе поверить. — Ты довёл их до истерики, — вспоминает свою последнюю поездку к парням Джунхи. — Почему не убил? — Я не сделаю этого, — собирает руки в замок Чонгук, — Союль наш брат, а… — Не смей произносить его имени, — рычит младший, Хаган поднимает голову, сталкиваясь с такой же адской болью в глазах брата. — Я тебя к нему не подпущу, только через мой труп. — Он не узнает… — Он тебя любит! Он любит тебя, как мужчину. Ты слышишь меня? Союль в любую минуту готов прыгнуть на тебя. Он ещё ребёнок, не понимает, что у него с головой проблемы. Это больная любовь. Не между братьями, пойми ты. Чонгук понимает, но как он может вновь отойти в сторону и оставить Союля? Десять лет в бреду без него, кошмары ночами и мечты о смерти Арата. Альфа только дорвался до брата, он знает, что виноват, но бросить его снова? Хаган пока не понимает, как жить. Джунхи всё решил за старшего и, если Чонгук примет решение вернуться, то ему придётся постараться для этого. Чон не может оградить Сухэ от брата, как бы ему не хотелось. Больно теперь Чонгук сделать Союлю не в силах, как и лишнего сказать. Но кто же знает, что в голове у самого омеги? — Я хочу вернуть его в семью. — Как ты это представляешь? Они оба знают, что ты их ненавидишь. Ты думаешь дать им свою фамилию? За какие заслуги, Чонгук? — почти кричит Джунхи, сдерживая себя от того, чтобы не наброситься на брата. Он утирал слёзы омегам, но ему не станет. Хаган не заслуживает даже этого разговора. — Не торопись. Дай нам всем время остыть. — Вывези их оттуда, — сломано просит альфа, почти молящим голосом. — Арат приедет туда. — Ты мне это только сейчас говоришь? — в шоке уставился на брата альфа, не понимая его раздробленности, хотя стоило бы. Не Джунхи спал со своим младшим братом, ему и не понять. — Когда он будет? — Я не знаю, — ворошит волосы Чон, — у меня голова не варит. Хотя бы ты, пожалуйста, не добивай меня. Забери омег к себе и просто жди, — Джунхи уходит, набирая номер Раона.✝
Нет ничего утомительнее ожидания, представления о том, как всё может кончится, и осознания того, что план может не сработать. У Чонгука нет сил даже встать с кровати, о какой мести он думал? Альфа измотан настолько, что сдаваться каждое утро готов, но ему приходится поднимать своё бренное тело и продолжать жить. Он устал. Самый важный в его жизни звонок поступает ночью. Мужчина не спал, разглядывал белый потолок, и в голове было пусто. Ему нужно собраться и сделать, наконец то, о чём он грезил последние десять лет, но желания никакого нет. Чонгук смотрит на спящего рядом мужа и громко выдыхает. Совсем потерял вкус к жизни, ничего не интересует, не радует. Даже сейчас, когда ему Усон звонит и говорит о том, что Арат появился на горизонте, Хаган хочет провалиться в вечный сон. У него не осталось никакой агрессии и злобы, точно не к старику. Альфа едет туда только, чтобы покончить со всем этим. Потому что не Арат был причиной, по которой Чонгуку второй раз умирать приходится. Ночь тихая, все жильцы дома спят. Хаган поднимает голову к окнам квартиры, в которой жили омеги и думает о Сухэ. Чонгук отомстит, но эта месть не та, что он хотел. Не такой он её представлял. Альфа хотел в крови Арата искупаться, порубить его на кусочки и бросить на съедение псам. Врагу повезло, думает Чонгук. Потому что в первую очередь альфа приехал не для убийства, а разговора. Пусть он сломан изнутри, но всё ещё живой для того, чтобы вершить своё правосудие. Дверь открывается перед мужчиной, он чувствует в воздухе запах крови. Зверь в Чонгуке просыпается, поднимает морду и принюхивается. Альфа опускает глаза на пол, следуя по кровавой дорожке к комнате, где на коленях обнаруживает избитого мужчину. Усон курит у окна, двое альф держат Арата, ещё трое стоят в стороне, Чонгука изучают. Для всех такой Хаган — открытие. Пока не понятно, потерял ли он окончательно свой авторитет или же это было затишье перед бурей. Чон подходит медленно к альфе, сидящему напротив, подцепляет его подбородок пальцем и долго всматривается в тёмные глаза. Действия человека чаще всего можно оправдать пережитой им болью. Чонгук здесь из-за неё, Арат тоже. Он догадывался, что так и будет, что в конечном итоге Хаган станет последним человеком, которого он увидит перед смертью. Альфа искал своих детей. Ради кого он пытался выживать, если не для них? Так себя успокаивает Арат. Мужчина говорит себе, что это дети привели его к скорой кончине. Но никогда сам себя альфа не поругает за то, что сделал со своей и чужой семьёй. Одно убийство, а сколько потерь. Оправдание болью с этим человеком не работает. Арат заслуживает того, что Чонгук плюёт ему в лицо и скалится по-звериному, представляя хруст костей. — Месть такая штука, — смотрит в испуганные глаза Чон, — раз попробуешь, уже не остановишься. — Я ни о чём не жалею. — Ты знал, куда шёл, — выпрямляется альфа, Арат на мгновение замечает в его глазах блеск и мысленно ликует. Может, он и умрёт, но задуманное свершится. Ганбат Хаган умрёт внутри. Арат и правда ни о чём не жалел. Даже о том, что оставил Чонов в живых. Чонгук подарит ему освобождение. Потому что, каким бы мерзким не был человек, душа всё равно болит. Демоны Арата не давали ему жить последние годы, они его сегодня заберут с собой в темноту. — Почему Тэхён продолжил общаться с тобой? Он тоже хотел моей смерти? — Он власти хочет и ничего больше, — смеётся окровавленным ртом Арат. — Думаешь, я уйду, рассказав тебе всё? Нет, мой мальчик. Ким Тэхён останется на твоей шее сидеть. С ним тебе никогда не справиться. До этого ещё никто не смог. — Что он такое? — Если Дьявол существует, то он спит в твоей постели, Хаган, — отвечает мужчина, не думая, что за его словами последует сильный удар в лицо, сваливший его с ног. Чонгук сжимает и разжимает кулаки. Нет, ему самое главное испытание ещё предстоит пройти. — Бей, это ничего не изменит. Ты будешь от него зависим, а он зависим от своих желаний. — Ты ничего не знаешь! — пинает в грудь. — Ты сделал его таким. — Он всех нас такими сделал, — сплёвывает кровь на пол Арат и поднимается на колени вновь с помощью альф. — Ты боишься допустить мысль о том, что твой Тэхён не ангел, а стоило бы. Раскрой глаза, не я твой враг. — Хватит, — трёт глаза Чонгук, даёт отмашку альфам, и те разом набрасываются на мужчину, начиная избивать. Усон докуривает и молча подходит к боссу, из-за его спины рассматривая Арата и его жалкие попытки прекратить нескончаемый водопад боли. Никому не становится легче от его криков и предвкушения смерти. Ожидания себя не оправдали. Чонгук поднимает на альфу пистолет, ни капли не чувствуя себя освобождённым от этого груза. — Разошлись. Арат не шевелится вовсе, будто уже дух испустил, но Хаган ему не верит, как и ближе не подходит. Он стреляет в ноги и вопль снова разносится по комнате песней. Чонгук не чувствует ничего. — Надо будет его дружка найти, — между тем говорит Усону альфа. — Я никого в живых не оставлю. — А Тэхён? — Арат точно издевается, даже при смерти находясь, ковыряет в Чонгуке раны. В итоге альфа весь в крови стоит, а не мужчина на полу, готовый ко всему. — Убьёшь его? — выстрел в грудь, добивающий. — Я же сказал никого, — опускает пистолет Хаган и отшатывается назад, чувствуя, как темнота к нему тянется, из всех углов лезть начинает, напоминает альфе, кто он такой на самом деле. Чон разворачивается, в дверях останавливается и за косяк хватается, ощутив нехватку кислорода в лёгких. Он себе обещает, больше рыдать не будет. Никаких соплей, иначе он никогда не победит. Чонгук слышит выстрел, на который не сразу оборачивается, будто показалось, а потом видит оружие в руке Усона и дырку во лбу Арата, в руке старика пистолет, украденный у охранника, который его избивал. — Ублюдок, — смотрит на мертвое тело Чонгук ещё пару секунд и идёт на улицу, пытаясь восстановить дыхание. Всё могло закончиться здесь после смерти Арата, но это всё для альфы лишь начиналось. Он смотрит в беззвёздное небо, мысленно говоря с родителями: «Я это сделал, я отомстил за нас всех». В ответ тишина. Месть была бессмысленна. Враг победил. Хаган остался снова в числе проигравших, не пытаясь войти в игру. Его хотели спасти, но Чонгук потерял голову. Всё из-за Тэхёна.✝
Тэхён вместе с Юнги готовит праздничный ужин, бегая по кухне. Ждёт Чонгука. Бета не думал, что их отношения затянутся, но сейчас готов отпраздновать несколько месяцев вместе. Ким в них был действительно счастливым, но лишь когда альфа был рядом. Без него парень превращался в другого человека. Он настоящий с Чонгуком или без него? Время убежало за девять вечера. Тэхён предвкушал прекрасную ночь со своим альфой, но перед этим хотел поужинать с самыми близкими ему людьми. Бета видел, как Юнги отстранён. Омега не хочет поднимать эту тему. Если он заикнётся о том, что с Тэхёном что-то происходит, то праздник будет испорчен. Старший мог и порадоваться за брата хотя бы пару часов, чтобы не расстраивать его. А там, гляди и Юнги вернётся к Хосоку, больше не будет мучить себя ничем иным. Чонгук приходит, когда Тэхён разливает по бокалам вино. Бета встречает его с улыбкой, чмокает в губы и провожает на кухню, усаживая на стул. Хаган себя ничем не выдаёт, в его глазах догорали искорки любви. Он гладил бедро Кима под столом и запоминал его улыбку. Чонгук за неё убить был готов, но первым убили альфу. Он считает Тэхёна жестоким, потому что причин других нет. Этот человек жесток, он целенаправленно отправил Чона в ад за то, чего не знал. А Хаган не знал его и, целуя губы, которые говорили о любви, с тем же выдали правду Арату. Чонгук не пытается понять, но очень хочет. Это игра? Почему тогда Тэхён сейчас такой искренний? Чонгук всё ещё влюблён, как бы себя ни обманывал, но усомниться в этом заставит бету. Он знает, что должен сделать для того, чтобы бета хоть толику той боли, что ему пришлось испытать, почувствовал. Хаган не этого хотел. Где же их вечность и обещания из потерянной юности? — Я приготовил для тебя подарок, — говорит Тэхён, протягивая коробочку. — Часы дарить плохая примета, но я в это не верю. Хочу, чтобы ты смотрел на них и думал обо мне. О том, что я всегда жду тебя, — он вручает Чонгуку часы, но альфа не меняет их местами с теми, что на его запястье. Чон целует его в щёку и откладывает коробочку. — За это надо выпить, — Юнги поднимает бокал. — Надеюсь, в будущем вы не безделушками будете обмениваться, а кольцами. Чонгук усмехается, выпивает до дна и видит, как тьма вновь к нему подступает. На его руках крови ещё нет, но он отчётливо ощущает, как она стягивает его ладони. У него тоже есть для Тэхёна сюрприз. Чонгук забирает его в спальню, подмигнув Юнги, ничего личного. Бета садится на кровать, покусывая алые от вина губы. Ни один триггер не срабатывает, сердце ровно бьётся, руки немного подрагивают от желания к Чонгуку прикоснуться, но… — Закрой глаза, — просит альфа и Тэхён слушается, не пытаясь подсмотреть. Он не ждал кольца, не ждал никаких украшений, но одно из них украсило его руки, не так, как хотелось бы. Когда металл на запястьях издал неприятный звук, Ким распахнул глаза, но Чонгук тут же потянул его к спинке кровати и приковал наручниками к железным прутьям. — Поздравляю, — спокойно сказал альфа, наслаждаясь смятением на лице Тэхёна. — Что это? — дёргается бета, пока не понимая, что происходит. Чонгук непредсказуем, но не настолько, чтобы обездвиживать его. — Чонгук, отпусти меня. — Это уже навряд ли, — всё таким же ровным голосом, будто ничего страшного не происходит. — Основной подарок сейчас будет. Надеюсь, — наклоняется к его лицу альфа, — тебе понравится, мразь. — Чон Чонгук! — кричит парень, на крик прибегает Юнги, в таком же недоумении как и Тэхён смотрит на мужчину, пытаясь осознать происходящее, но до младшего быстрее доходит всё. Это не розыгрыш, альфа настроен серьёзно. Он снимает с глаза маску и облизывает винные губы, ощущая себя никак. Тэхён весь подбирается, в голове голос вопит: «Он знает правду». Но бежать ему некуда. — Прошу, давай поговорим. — А, то есть, ты понял в чём дело? — улыбается он разбито, хватает за шкирку Юнги и бросает на кровать. — Ну, скажи это. Тэхён проглатывает язык, следя за братом, они оба понимают, что им ни за что не выбраться. Они в клетке со зверем. Бета не может двигаться, не может помочь Юнги, за которым Чонгук следит взглядом, как хищник. Он хватает его за руку и даёт пощёчину, из глаз брызгают слёзы. Омега уставился на брата, ища в нём поддержки, но Тэхён может лишь кричать. Хаган хочет услышать от него что-то внятное, но не получает ничего, забираясь на худое тело старшего Кима. — Ты слишком долго притворяться, — в лицо беты, — Я поражён, но теперь ты получишь сполна. Помнишь, ты думал, что я тебе изменил? Так вот, теперь это будет по-настоящему, прямо на твоих глазах. — Нет! — Юнги пытается вырваться, но его сила и рядом с чужой не стоит. В лицо приходит крепкий кулак, на раз затыкая омегу, пробуждая Тэхёна, у которого запястья покраснели от хватки. Он продолжает елозить по постели, ногами до Чонгука добраться хочет, но альфе вскоре это надоедает. Бесполезный крик и попытки спастись, он снимает с себя галстук, закручивает трубочкой и вставляет в рот беты, похлопывая по мокрым от слёз щекам. Тэхён уверен, что умирает. Он воет в ткань, прикусывая её до боли в дёснах, следит за каждым рваным движением Чонгука, пока он раздевается, касаясь его брата так, как ему нельзя. Бета готов был сознаться во всех своих грехах сейчас, вымаливать прощение на коленях, целовать ноги альфы, только бы он Юнги не трогал. С Тэхёном всё, что угодно может делать, но брат ни при чём. Парень знает, что Чонгук делает всё это в отместку. Из-за Кима погибли невиновные, поэтому Юнги будет страдать, а Тэхён видеть это своими глазами и умолять Хагана остановиться, но он пощады не узнает. Ткань на омеге легко рвётся, Чонгук смотрит только на бету, слизывает кровь с губ Юнги, но смотрит на ранее любимого человека. Тэхён сжимает пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, но никакая физическая боль не отвлечёт его от того, что происходит рядом с ним. Альфа зверем набрасывается на беззащитного омегу, он уродует его лицо ударами, в которые вкладывает всю свою обиду. Он смотрит на Тэхёна. Юнги без сознания лежит на окровавленной подушке, не чувствует, как его ноги раздвигают и, не пытаясь растянуть, входят до упора, разрывая нежные стенки. От боли он морщится, а Чонгук наклоняется к бете, стирает ладонью слёзы с его щёк. — Больно? — спрашивает альфа со злостью, которую никогда не знал, трахая омегу. — Мне было очень больно. Тэхён снова приходит в движение, зовёт невнятно брата и ненавидит только одного человека в этой комнате. Себя. Он бьётся головой о спинку кровати, надеясь затеряться в темноте хоть на минуту, чтобы перестать видеть ужас, происходящий рядом с ним. Чонгук не даст ему пропустить ни мгновения. Он искусно втирает в Тэхёна свои эмоции, вынуждает насильно прочувствовать агонию внутри себя. Хаган с ней несколько дней живёт, а Ким всего минут десять. Этого недостаточно, это только начало. Чонгук покажет ему, как бывает действительно больно. Больно настолько, что боль уже и не чувствуется. Тэхён был сильным достаточно долго, чтобы сдаться, но он себя проклянёт, если попробует. Бета может сколько угодно плакать, валяться в ногах у Чонгука, умоляя его не причинять ему боли, но не покажет белый флаг. Альфа ждёт именно этого, когда в глазах Кима погаснет последняя надежда. Возможно, когда-то это случится, но пока Тэхён жив, пока его разорванная на куски душа живёт в нём, он не сложит орудия. Знает же, Чонгука его сила только раззадоривает, она делает слабым альфу. В конечном итоге бета должен победить. Вера в то, что если он попробует в себе хоть раз усомниться, не даёт ему права сдаваться. Сейчас он воет болезненно, будто ему прямо в сердце нож вонзили, но это притворно. Временное притворство. На самом деле ему невыносимо быть преданным Чонгуком настолько, чтобы глаза в глаза они врали друг другу о том, что всё потеряно. Тэхён сгорает от того, что его кровь и плоть под альфой пробуждается, ноя ребёнком от таких действий. Юнги ничего не остаётся, кроме смирения. Смотря в глаза брата, он берёт его за руку, всё ещё в нём защиту ищет, а Тэхён может лишь показывать Чонгуку ложь. Альфа знает, утром бету не будет тревожить брат, он за свою шкуру больше беспокоится. Его прогнившая душа не достойна любви, но Хаган даёт ему сейчас выплеснуть часть эмоций, которые он тщательно скрывал. Все слёзы невыплаканные за столько лет, крики, ругательства в никуда. Мужчина этим не насыщается, переворачивает омегу на живот и запускает пальцы в светлые волосы омеги, потянув на себя. — Давай сам, — адресует Юнги, а взгляд его всё ещё прикован к Тэхёну. — Может, мне стоило начать отношения с твоим братом? — смеётся Чонгук, пока омега сам насаживаться на его член начинает, собственная кровь становится смазкой. Парень цепляется одной рукой за подушку, второй Тэхёна держит. Лежащий рядом бета служит доказательством того, что всё реально. Юнги не думает о себе, о том, какая нечеловеческая боль рвёт его изнутри. Он пытается отключить эмоции, но горячее тело позади не даёт. Ладони Чонгука скользят по телу. Упивается, наслаждается, убивает. Чонгук рождён разрушать, он принёс ад на Землю и засунул его Тэхёну меж рёбер. Бета почти сдался, не двигался, не пытался кричать. Он молча смотрел, как Хаган насиловал Юнги и плакал. Альфа вытащил галстук из его рта, не слыша ни единого слова. Нечего было говорить, умолять остановиться бессмысленно. Чонгук сжал молочные бедра омеги и перенял главенство, доводя себя до пика чувств, взрывавшихся внутри него. Юнги обессиленно упал, снова столкнулся с бездной, временно прощаясь с реальностью. Альфа вытер измазанный кровью и спермой орган о ягодицы парня и поднялся на ноги. Он достал сигареты из кармана брюк, брошенных на пол и сел в кресло у окна, закурив. Его образ расплывался, Тэхён смаргивал слёзы, но те не переставали течь. — Ты меня любил? — раздаётся в тишине неожиданно, бета вздрагивает, шипя от боли на запястьях, он разодрал их в кровь. — Точнее, почему ты меня любил? Если, это, конечно, не быть враньё. — Слышал о том, что любят не из-за чего то, а вопреки всему? — заикается от рыданий Тэхён, пытаясь не смотреть на тело брата, но взгляд сам находит потерявшего сознание омегу, и Ким кусает свои губы, чтобы не закричать. — Просто любят и всё, без условий. Мы истинные, хоть это и невозможно… Я любил что-то внутри тебя. Твоего зверя: сильного, смелого, преданного. Чонгук слушает внимательно, заполняя комнату дымом, в котором теряет образ Тэхёна. Альфа не верит ни единому слову, но ему становится до смешного приятно слышать эту ложь. — Но стоит ли мне сейчас говорить о преданности? — гремит наручниками парень. — Я любил тебя не так, как пишут в книгах. Без уверенности, что мы будем вместе вечность, но мне этого хотелось. Я наслаждался каждым днём, проведённым с тобой… А ты? Ты любил меня? Почему ты любил меня? Потому что было удобно, потому что хотел попробовать что-то новое, потому что я был первым, кто обратил на тебя внимание? — Это не так, — рычит мужчина, поднимаясь. Он сжимает в кулаке сигарету со злости и двигается в сторону Тэхёна, снова ощутившего прилив страха, кусающий ноги. Чонгук слишком близко, его руки на лице, но бета знает, что бояться его нет смысла. Его не остановить. — А как? — всхлипывает Тэхён, не в силах поверить, что их рай кончился вот так. — Правда верил в то, что общество примет нас, и ты будешь со мной до конца жизни? — Мне с тобой быть хорошо так, как ни с кем, — прислоняет свой лоб к чужому Чонгук, взяв в ладони запястья Кима. — Да, я одержим тобою, но что в этом плохого было тогда? Мы называли зависимость любовью и были счастливы, — наручники щёлкают, руки Тэхёна падают обессиленно, начиная ещё сильнее болеть. — Мы оба отвергнутые собой, непонятые дети, но клянусь, я никогда не врать тебе о том, что любил. Сейчас ничего от этой любви не осталось. И это к лучшему, потому что я один от любви умирал, — смотрит в глаза. — Любовь не имеет свойство кончаться. Она просто есть и всё. Я это с возрастом понял. А ты? Чонгук, ты либо до сих пор любишь меня, либо никогда не любил. Что там, одержимость? В это я готов верить, но не хочу. Мысль о том, что ты всегда будешь любить меня, убивает тебя. Ты никуда чувства деть не можешь и умираешь, — он Чонгука умерщвляет одними словами, несмотря на своё положение, после всего, что случилось в этой комнате, Тэхён умудряется альфе боль страшную доставлять. Мужчина от него шарахается, как от удара током. Почему так сильно больно? Кто есть такой Ким Тэхён и почему Чонгука от него колбасит, как при лихорадке? Бета сползает на пол, скребётся пальцами о пол, прокручивает в голове случившееся. Он так виноват… Тэхён едва не извинился перед альфой, но Хагану никогда слов этих не услышать после того, что он сделал с их жизнями. Всё закончилось быстро, но Киму хватило сполна прочувствовать адское пламя, ласкающее мокрые щёки. Он ждёт, пока Чон уйдёт, скажет, что на этом всё, они отомстили друг другу и разойдутся вновь. Но так не бывает, Хаган не тот человек, что сможет отойти в сторону. У него в глазах цветных по-новой огни загораются, никакой жалости в глазах, он смотрит на Тэхёна и хочет смеяться. — Моя месть будет изыскана, — облизывается Чонгук, — я ждал её столько лет, — наклоняется он к Тэхёну, который с трудом удерживает в глазах слёзы. — Я могу простить многое, но то, что ты сделать одним своим словом — не достойно смерти. Пытки под вопросом ты меня ими мучать все эти десять лет, — садится на корточки перед парнем альфа, хватая за лицо. — Я буду гореть в аду вместе с тобой, но знаешь, что меня радует? Ты будешь гореть и видеть, как я вечность оставаться к тебе безразличен. — Лжец! — кричит бета и звонкая пощёчина затыкает его тут же. — Лжец… — уже тише. — Ты скоро усомниться в своих словах, — прерывает его истерику Чонгук, парой сильных ударов помогая отключиться, как Тэхён и мечтал ранее, но он готов об этом теперь сожалеть. — Я может и лжец, — рассматривает его безмятежное лицо альфа, — но никогда предателем не был.