✝
— Ветер нехороший, — куря, задумчиво смотрит вдаль Минги. — Как бы чего не принёс. — Ким Намджуна? — прилетает сбоку. Хосок мочит руки в море и выпрямляется. Солнце только взошло. Пусан ещё спит. Большая часть армии рассредоточена в этом городе. Сам Чон собирается вскоре вернуться в Сеул, пока Сон будет разбираться с солдатами президента здесь. Картель сообщит с минуты на минуту о том, что собирается захватить этот город. Намджуну нет смысла отправлять людей на помощь, все будут убиты. Хосок почему-то как никогда уверен в своей победе. Его не это волнует, а поведение Минги, слишком тихого в последнее время, задумчивого. Это всё Тэхён, его долгое отсутствие и предательство. Кто кого только предал пока непонятно. Чон не собирается влезать в это, у него появилась новая проблема, поэтому, отдав распоряжения, альфа уехал. Минги бросил окурок в воду и тоже ушёл к машине, нужно подготовить людей. По дороге ему позвонил Усон. Альфа уговаривал себя не брать трубку, предчувствовал неладное всем нутром. И без брата настроение ни к черту. — Чего? — басом раздалось по салону автомобиля. — Где ты? — звучал Усон взволнованно, но на заднем фоне Минги слышал омежий смех. — С каких пор ты мне звонишь? — Твою мать, просто скажи, где ты находишься! — Не ори на меня, — пригрозил Сон, встречаясь взглядами с патрульными солдатами вражеской армии, которые бродили по пустым улицам. — Что ты учудил? Или… Хаган? Где Тэхён? — Я тебя попрошу, пожалуйста, где бы ты ни был, сваливай как можно дальше, — едва не умоляет брат. Минги продолжает молчать, нервно покусывая губы. — Это очень важно. Хаган убьёт тебя. — Пытался уже. — Я серьёзно. Он «это» начал, Хосок продолжит. — Либо объясняй нормально, либо я кладу трубку, — останавливает машину альфа, слыша вдалеке первые выстрелы. Ему некогда разговаривать. Начинается какая-то суета, Минги даже двигаться страшно. Он не входит в здание фабрики, где его ждут солдаты, смотрит в голубое небо, в котором дым клубами начинает висеть. — Хаган изнасиловал Юнги, — шёпотом говорит альфа, в ответ встречаясь с тишиной. Минги долго смотрит на улицу, прислушиваясь к начинающемуся бою и верить в слова Усона отказывается. — Повтори, — спокойно, будто ему и правда показалось. — Сейчас я должен передавать Юнги Хосоку, но я посадил его на самолёт одного. Забери его. — Я не в городе… — до альфы, наконец, доходит весь ужас происходящего. Война не пугает его. Юнги был в опасности и никто не смог его защитить. — А Тэхён? — спрашивает он с надеждой, но трубку Усон уже положил. Минги не может вернуться сейчас, он в любом случае не успеет. Дозвониться до Юнги невозможно. Остаётся сходить с ума: альфа пинает колёса машины ногами, кулаками бьёт в стекло. Почему Чонгук сделал это? Где Тэхён? Один альфа ни с чем не справится, ему нужно вести солдат, взять этот чёртов город, но единственное, о чём Сон может думать — омега, очередная жертва обстоятельств. Что-то случилось, помимо того, что Чонгук сделал с Юнги, но Минги не может добраться до него, найти Тэхёна. В нём был смысл, идея, сейчас только автомат в руке и крики. Альфа дёргает головой, будто это поможет ему избавиться от навязчивых мыслей и возвращается к работе. Но думать ни о чём адекватном у него не получается. Он не может сейчас опустить руки и сдаться, слишком много сил было приложено для того, чтобы оказаться в этом месте. Война… Это война Тэхёна. Только его и никого больше. Война с самим собой. Минги делает то, что может, но он и Юнги мог спасти. Телефон молчал, а значит Хосок ещё ничего не знает. Сону казалось, что омега сразу направится к своему альфе, но пока было слишком тихо в этом плане. В Пусане же свой бой начался. Минги следил за тем, как погибали мирные жители, попавшие под снаряды и пули. Альфа стоял на крыше высокого здания, в разброс отстреливая вражеских солдат, прикрывая своих. Здесь, правда, ничего «его» не было. Настал тот самый момент, когда хотелось сделать шаг в пропасть, но надежда появилась из ниоткуда. Пару часов назад, когда Усон позвонил. Минги цеплялся за всё подряд, только бы с психу не покончить с дерьмом, сваливающимся на него стремительно. Он бы не расстроился, если бы город не смог пасть, но в голове было другое. К полудню перестрелки прекратились, и вновь звенящая тишина осталась в Пусане, будто ничего и не было, не считая уничтоженных зданий и трупов. Сон вернулся к берегу, закурил и отправил солдат по точкам, они ожидали новой волны нападений. Альфа сообщил Хосоку хорошие новости, пытаясь по его голосу понять, знал ли он хоть что-то о Юнги, но пришёл к выводу, что омега сам прятался от Чона. — Когда я могу вернуться? — прогуливался по берегу Минги, ступая тяжёлой подошвой по розовой от крови воде. — Не терпится новый город себе присвоить? — Здесь стало скучно, — врёт он, и телефон пищит в руках, уведомляя о втором звонке от солдат. — Намджун обещал стереть вас всех с лица Земли, так что просто подожди. Ждать не приходится.✝
Усон знает, что Минги с ничего слушать его не станет и всё сделает по-своему. От братьев там одно название осталось. Но альфа переживает, потому что он знает, стоит Хосоку увидеть Юнги, вновь прольётся кровь. Не представляется возможным самому поехать и вытащить брата. Из комнаты Усона зовёт Чимин. Они до звонка смотрели телевизор, поедая суши, ждали окончания дня, чтобы прогуляться и посмотреть на закат. Хотя бы омега в порядке. Альфа забирает его к себе, чтобы лишний раз Чимин не сталкивался с Чонгуком. Пусть он думает, что всё хорошо. Отчасти это правда. Омега проводит время в приятной компании, не загружает себя дурным, как это делает Усон, но он то знает, что не может всё быть так легко. Альфа занимает своё место на диване и старательно делает вид, что ничего не происходит. Чимин смотрит с вопросом в голубых глазах, но его игнорируют, а следом поражает тянущая боль в животе. — Что такое? — Усон хватается за мобильный, думая вызывать скорую. — Где болит? — Сейчас отпустит, — уверяет Чимин, а сам лицо кривит, загибаясь. — Тебе нужна помощь, — не собирается с ним спорить альфа, волнуясь за здоровье омеги и ребёнка. — Это же не в первый раз, да? — Всё нормально. Но это не так. Чимин долго пытался скрываться, но альфа слышал ночами, как омега от боли в подушку выл. И как Пак, пока никто не видит хватался за живот, пытаясь ровнее дышать. Усон так же знает, что омега пренебрегает походами к врачу, думая, что само пройдёт, а Чимину до жути страшно узнать, что что-то не так. К тому времени, когда приезжает скорая омеге становится лучше, но альфе уверяет забрать его с собой и проверить состояние тщательнее. Усон ничего не рассказывает Хагану. Он хотел бы надеяться на лучшее, но беды не обходят семью Ганбат стороной.✝
Омега прислушивается к тиканью часов на стене. Это успокаивает. Он лишний раз не шевелится, чтобы не приносить себе большей боли. Ладно бы физическая, она пройдёт со временем, но что делать с душой? Юнги смотрит перед собой, а комнаты не видит, она плывёт прямо перед глазами. Он поднимает руку со сломанными ногтями, под которыми кровь брата запеклась и кусает свои губы, чтобы сдержать крик. Ким почти ничего не помнит. Лишь отпечатки чужих пальцев напоминают о том, какой ад Юнги пережил. Дальше темнота, самолёт и единственная верная дорога — домой. Омега не думает о Хосоке, о Тэхёне, о правде, которую должен сказать. Он думает о себе. Раз в жизни Юнги хочет позаботиться о себе. Поднимаясь, омега придерживает свою спину, боль в каждой клетке отдаётся, пенится внутри, не отпускает. В доме нет ничего, что могло бы помочь заглушить эту агонию. Ким смотрит на своё отражение в зеркале ванной и рыдать хочет, он опускает глаза, чтобы гематом не видеть и ощущает новую волну рвоты, падая к унитазу. Возможно, ему стоило поесть, но Юнги с трудом поднимает руки, а рот и не пытается открыть, на языке привкус крови застыл. Он так надеется, что где-то в доме заложена бомба и скоро рванёт вместе с ним. Потому что какой смысл? Юнги снова использовали. Куда ему двигаться дальше и что делать? Пытаться строить жизнь во время войны? Приехать к Хосоку и пожаловаться на Чонгука? Омега любит Чона, он не может так поступить с ним. Всегда найдется кто-то сильнее тебя. Чонгук сильнее Хосока, Юнги это знает. Ему только мечтать остаётся, что это безумие кончится, и будущее будет не таким мрачным, но пока ничего. Юнги не чувствует ничего, кроме поглотившей его пустоты чувств. Поэтому когда через какое-то время он слышит шаги в квартире, даже не отрывает голову от подушки. Ему так же всё равно. Минги, вернувшийся спустя три дня в столицу, стоял в дверях спальни омеги. Ким видел в его глазах сожаление, в котором не нуждался. Альфа, кажется, знал всё, Юнги хотел бы верить, что Хосок остался в неведении. Сон не пытается сдержать эмоции, ему сложно смотреть на омегу. Синдром спасателя у Минги в крови, а перед ним Юнги и ему не помочь никак. Альфа садится на корточки перед кроватью, перебирает окровавленные волосы Кима и представляет, как пытает Чонгука. — Я даже не знаю, что говорить, — признаётся альфа. — Мне жаль. — Хосок, — шёпотом, едва слышно. — Не знает. — Не говори ему. — Уверен? Юнги качает головой, расслабляясь. Чонгук мог сам обрадовать Хосока новостями? Этого никто не мог знать. Минги обещает, что не скажет, знает, что может случиться дальше. Как только ему держать язык за зубами, видя, как Юнги мучается от боли? Он предлагает пригласить врача, но омега лишь покоя просит и получает его, когда Сон уходит, обещая вернуться. — Тэхён у него, — в спину прилетает так же тихо, Минги не оборачиваясь уходит. Альфа ещё пять минут стоит у машины. Ему бы самому домой добраться, помыться и собрать в одну кучку мысли. Он продолжает дергаться от посторонних звуков, в войне Пусана застрял. Минги точно не сказал бы, что всё прошло по плану. Привык быстро отказываться от своих же целей. Но ему нужно к Хосоку, важнее сделать вид, что всё в порядке. Минги едет прямо домой к Чону, осознавая своё плачевное положение, но у него сейчас нет права выбора. — Вот и ты, — лучезарно улыбается Хосок, замечая Сона в отражении зеркала, перед которым выбирал галстук. — Куда собрался? — Пара встреч насчёт моего президентского кресла. — Твоего? — кашлянул в кулак альфа. — Мы начинаем готовится к выборам. — А война? — Кончится раньше, чем я встану у руля, — останавливает свой выбор на синем галстуке альфа, — мы представим бойню в Пусане, как освободительную. Придумаем красивую байку о том, как наш любимый президент Ким в очередной раз облажался. — Когда ты выступаешь? — хочет скорее уйти. — Завтра. — Отлично, — разворачивается на пятках Минги. — Что-то случилось? — Хосок гипнотизирует его взглядом через отражение, не позволяя двинуться с места. — Ты выглядишь бледно. Езжай домой, отдохни. — На войне некогда отдыхать, — завершает диалог Сон, спускаясь к машине. Предчувствия, предчувствия, — они его не отпускают, лезут в сердце змеёй и удобно располагаются. Тревожность ужасна, она никуда не думает уходить, не позволяет нормально функционировать. У Минги лишь одно желание, чтобы всё это скорее кончилось, было как… раньше? Никогда легко не было, но наверное в том времени, когда рядом не мельтешил Чонгук, а Тэхён был рядом, было хорошо. Сон умеет ценить важные в жизни минуты, но не саму жизнь. Ночь альфа проводит у себя, а на утро, заехав в аптеку, отправляется к Юнги. Находит его таким же измождённым, без страсти к жизни. Ким смотрит осуждающе, потому что Хосок может следить, может убить. Всё что угодно может произойти и Минги нельзя так рисковать. Он и сам это понимает, когда обрабатывает раны Юнги и даёт напутствия. На самом деле сидит и думает, как бы омега в петле не оказался. — Всё было так здорово… — Юнги заговаривает неожиданно, явно болью своей поделиться хочет, чтобы в нём её не так много было. Ему больше некому рассказать о том, что с ним случилось. — Но Чонгук любит портить всё. — Тэхён жив? — единственное, что волнует альфу. — Я не знаю, — смотрит глазами пустыми, сам не понимает, какой версии лучше придерживаться. Живой Тэхён или давно гниёт в земле? — Он приковал его к кровати и заставил смотреть… чудовище. За что? — Дыма без огня не бывает, — пожимает плечами Сон, больше в глаза омеге не смотрит. — Можно скрыть огонь, но не дым. — Что бы не происходило между Тэхёном и Чонгуком, — всё, что они делают, слишком жестоко, месть друг другу жестока. — Не думай об этом. Юнги снова укладывается на кровать, он чувствует, новую волну рвоты, но не срывается к уборной, пока Минги не уходит. Омега его больше не ждёт. Он сам справится, делал это не один раз, но его из мыслей о новой жизни вырывает телефонный звонок. Ким пялится на лежащий мобильный на тумбе у кровати и ничего не понимает. Звонок повторяется, приходится подняться и искать домашний, игнорируя своё самочувствие. Юнги упирается лопатками в стену на кухне, подняв трубку, пока звонок не свёл его с ума. Он не думал о звонящем, кто угодно, но не Хосок. Сообщения от него висели непрослушанными уже очень давно. Ким молчал, решив выслушать собеседника, для начала понять кто это. — Юнги? Это ты? — такой знакомый голос, нужный в данный момент. Омега впервые за долгое время слёз не сдерживает. Он остаются прозрачными каплями висеть на его ресницах. — Скажи хоть что-нибудь, молю. — Это я, — хрипит омега, спускаясь по стенке на пол, колени свои обнимает. — Джин… — Знаю. Я всё знаю. Пожалуйста, выслушай меня, хорошо? — Что мне делать? — Если ты дома, не выходи. Ты же не сказал Хосоку, я прав? — омега мычит, утирает капли на глазах. — Хорошо, я хочу попросить тебя поехать ко мне. — Почему? — Потому что Хосок может найти тебя, а я скоро приеду. Я уже в аэропорту, Юнги. — Почему? — повторяет Ким. — Я скажу тебе правду, раз никто другой не осмеливается. Ты имеешь право знать. Потому что, Юнги, твой брат мёртв. Омега больше ни слова сказать не может, начиная в голос рыдать, распластавшись на полу. Худшее сбылось, но Юнги даже в мыслях было страшно такое представить. Чтобы Тэхён — раз и снова исчез из его жизни? Только теперь по-настоящему. От него ничего, кроме воспоминаний не остаётся. Джин ещё что-то говорит, но омега настолько утопает в истерике, что ничего не понимает. «Твой брат мёртв» — в это так не хотелось бы верить, но Юнги верит, потому что он видел достаточно, он знает Чонгука. Сокджину омега доверяет, не приедет же альфа, чтобы добить его? Оно не кончается. Кошмар не даёт пробудиться, пугает более жестокими картинками. Эта реальность всегда имела черно-белый цвет, но Юнги был в ней светом. Свет погас. Омега поднимается и на негнущихся ногах пытается собрать сумку с вещами. Он ждёт ночи, чтобы его меньше людей могло увидеть, и пешком собирается добраться до дома Джина. Усталость не даёт ему быстро оказаться рядом с альфой. Юнги идёт и раздумывает о своей жизни, причинах по которым Сокджин позвонил и о том, что хотел рассказать. Омега и правда многое не знал, но было ли это так важно? Разве какая-то тайна могла помочь залечить Юнги свои раны? Омега проскальзывает в открытый подъезд и долго смотрит в дверь квартиры Сокджина, чувствуя, как противные слёзы вновь режут его глаза. Он мешкается, уверенный в том, что за этой дверью скрывается не просто альфа, а настоящее дуло пистолета, которое вот-вот словами выстрелит. Юнги стучится тихо, и на пороге оказывается Джин, хватает Кима за руку, затаскивая внутрь и к себе крепко прижимает, глубоко вдыхает грушевый аромат. Не верит, что Ким в его руках, вот так просто и без вопросов. Потерянный котёнок, любитель доверять себя не тем людям. Он и Джину верит. Они же друзья? Альфа стирает пальцами с его щёк слёзы и рассматривает синяки на лице. Юнги никогда этого не заслуживал. Альфа провожает его на кухню, обещает накормить, а у омеги от одного слова «еда» в горле булькать начинает. Он достаточно долго проклинал себя за слабость? Юнги сдаётся, прикрывает лицо руками, чтобы Джин не видел того, настолько сильно ему больно до сих пор. Чон поглаживает его по дрожащим плечам, не говорит о том, что внутри тот же вулкан тушит. — Давай поговорим, — садится он напротив, взяв его за запястья. — Я знаю, как тебе тяжело, Юнги. Никто не знал, что он может так поступить. — Не знал? Это же Чонгук, — воет парень. — Он всегда таким был. Мне стоило раз ему довериться… доверить своего брата и вот, что из этого вышло. — Ты не виноват. — А кто тогда? Чонгук? Что мне с этим делать? Как смотреть в глаза Хосоку? — одно воспоминание о своём альфе и новый нож в сердце торчит, Чон бы это не простил и не понял никогда. — Что тебе сказал Чонгук? Тэхён… — Слушай, я не видел тела. Я подслушал разговор Чонгука и Усона, из него я понял, что мой брат с тобой сделал. Он также сказал, что Тэхён мёртв. Ты не веришь? — Юнги смотрит на него стеклянными глазами, пытаясь найти в Джине сожаление не только к себе, но и к Тэхёну. Он его находит. — Я тоже. Хочу, чтобы он был жив, хочу, чтобы Тэхён был сейчас с нами. — Почему? Что происходит? — Это очень долгая история, — альфа принимает лекарства и пытается найти на кухне рамён. — Я единственный, кому Тэхён рассказал всё незадолго до того, как пропасть. И я хочу, чтобы ты тоже знал, ты имеешь право. — Знал что?✝
Джунхи наливает себе утренний кофе с сигаретой меж губ. На кухне открыто окно, из-за чего слышно детский смех с площадки и пение птиц. Слишком идеальная картинка, — думает альфа, когда смотрит на мир через стекло. Он только вышел из душа, собирался начать сборы в университет, почти забывая об ужасе, который творится в его семье. Ему любезно напоминают тихими шагами за спиной. Джунхи ставит чашку с напитком на подоконник, тушит сигарету и оборачивается. — Чего крадёшься? — И тебе доброе утро, — отвечает Союль. — Зачем так рано встаёшь? — Чтобы с утра пораньше не слышать твои вопросы, — улыбается альфа, себя каждый раз от желания обнять омегу отговаривает. — Иди в постель. — Я не могу спать. Ты сводишь меня с ума. Ты и твой брат. — Что не так? — забирает кофе Чон и уходит в свою комнату. Омега за ним тихо бежит, закрывая за собой дверь. — Всё не так. — Мне кажется, всё отлично. Наслаждайся каникулами, гуляй и отдыхай. Теперь можно не прятаться, — уходит в гардеробную Джунхи, омега, не стесняясь, следом. — Есть маленькая проблема, но тебе и Раону больше ничего не угрожает. — Это потому что мой отец мёртв? Чон стоит спиной к брату, но уверен, что у него на лице всё так же написано полное непонимание. Джунхи не хочет ему врать, но от этой лжи всем проще живётся. Всем, кроме Союля. Альфа продолжает с невозмутимым видом выбирать себе одежду. Ему не избежать разговора, но получается оставить вопросы без ответов. Когда-то брат его доконает. — Он не твой отец, он тебе всю жизнь врал. — Да что ты? — Союль встаёт между полной и альфой, заставляя обратить на себя всё внимание. — Я запутался и очень устал от лжи. Может, мне у Хагана спросить, что происходит? — Ты ему не интересен. Я больше не хочу ничего слышать о Хагане. Забудь его. — Нет, — немного отталкивает альфу, напирая, — он знает многое. Я уверен, даже больше, чем ты. Меня все бросили, и то, что ты рядом — это ещё ни о чём не говорит. Ты влюблён в моего брата, а я всего лишь прицеп. Даёшь мне волю, а сам на поводке держишь. Я так похож на собачку? — Ты ещё ребёнок, — напоминает ему Джунхи. У него язык чешется сказать колкость, а ладони просятся отшлёпать непослушное дитя. Союль без сомнений прав во всём, но если бы он знал, как Чон дорожит им, он бы не посмел такое говорить. — Правда? А ребёнок может сделать так? — омега цепляет пальцами края полотенца, обмотанного вокруг бедер Джунхи и поднимается на носочки, потянувшись к губам альфы. — Что вы делаете? — третий голос в комнате, оба парня оборачиваются на него. Раон стоит в недоумении. — Выйди отсюда, — шипит он на брата. Союль ухмыляется, глядя на Джунхи, и заворачивает на выход. Раон обнимает себя руками, ещё совсем сонный и такой уютный. Альфа бы оскорбил брата за то, что он пытался сделать, но наверное, Джунхи заслуживает такое отношение. Он не хочет быть Хаганом. Он не может. А Раон смотрит без осуждения, злобы, но и понимания в его взгляде нет. Возможно, смирился с тем, что Союль стал неуправляемым после прихода в его жизнь Чонгука. — Прости, — опускает голову Чон. — Ситуация выходит из под контроля. — Его всю жизнь держали в золотой клетке. Его поведение оправдано. Ты больше не говорил с Хаганом? — Видеть его не могу. Раон уходит. Джунхи опирается лбом о полку, едва не устраивая погром в гардеробной. Он выше этого. Всё будет хорошо. Когда-то точно. — Он сбежал! — бегом возвращается омега. — Чёрт… не волнуйся, — альфа знает, где искать, но у него совсем нет времени. — Просто обиделся. — Он же не пойдёт к Хагану? — вопрос остаётся без ответа.✝
Союль уже десять минут пытается уговорить охрану пропустить его в здание под разными предлогами. Он вообще не уверен в том, что Хаган внутри. Других путей войти омега не видел. Он демонстративно сел на ступеньки, собираясь дожидаться альфу. Им нужно поговорить, хочет этого мужчина или нет. Охранники только идут против его планов, хватая Союля под руки, чтобы выбросить где-то за зданием. Прямо навстречу им идёт Ганбат Хаган, удивляясь лишь когда видит лицо омеги из-под длинной чёлки. — Отпустите! — приказывает он и мужчины переглядываются между собой. — Ты что здесь делаешь? — он не пытается звучать по-доброму, пораженный таким появлением. — Я хотел поговорить, — опускает голову, едва в ноги не падая на людях. Чонгук хватает его за руку и тащит за собой обратно на парковку, где взглядом прибивает к ламборгини. — Простите… — Не извиняйся, — выдыхает через рот альфа, пытаясь успокоиться. — Сейчас я очень занят, — брат смотрит на Чонгука щенячьими глазками, ему отказаться невозможно. Как перестроить сознание? В другой раз Хаган бы свернул его шею за такую наглость, а сейчас хочет прижать к своей груди, в которой сердце бешено бьётся при одном взгляде на Союля. — После работы поговорим, — делает шаг назад. — Мы правда поговорим? — Я заберу тебя от брата. Омега ему в спину с облегчением смотрит и возвращается домой, где его ждёт уже не такой приятный разговор с Раоном. Что именно Союль должен был ему сказать? Все против его отношений с Хаганом и сам омега понимает, что ничего не выйдет. У его любимого альфы есть своя жизнь, в неё омега никогда не вписывался, но что ему со своей любовью делать? Союль никому не был нужен всю свою жизнь, он только нашёл того, ради кого жить готов, а его отвергают. Все его отвергают. Хаган не был таким, омега уверен, что мужчина любит его. Какой-то извращённой любовью, но он любит. Союль закрывается в комнате, не желая говорить ни с Раоном, ни с Джунхи. Он до вечера пялится в телефон и прислушивается к звукам с улицы. Хаган не мог ему соврать. Если омега до причины его слёз не доберётся, то с ума сойдёт. Никто не скажет ему ничего. Он это давно понял. Союль остался где-то вдалеке ото всех. Кто на самом деле его любит. — Прогуляюсь, — говорит он брату, когда Раон застаёт его обувающимся. — Ты уже гулял. — Полезно перед сном свежим воздухом подышать. Раон хотел бы доверять ему, но не в его силах пытаться исправить что-то. За Союлем закрывается дверь, и единственное, что омега может сделать в ответ на вопросительный взгляд Джунхи, это пожать плечами. Союль выходит из подъезда, рассматривая машины жильцов, найти знакомую пытается. Смотрит на время в телефоне. Хаган уже должен был давно закончить, если, конечно, у него снова не появились неотложные дела. Омега ещё десять минут крутиться на месте, пока заветный урус не останавливается рядом. Союль с улыбкой бежит к машине, вскоре забравшую его из этого района. — Что ты хочешь от меня? — ведёт машину Чонгук, пытаясь не смотреть на брата. — Что-то случилось, я прав? Я вижу, как Раон и Джунхи шепчутся, когда меня нет. У них на лице всё написано. А ваш приход дал мне понять, что в этом безумии замешаны все члены вашей семьи. Почему бы не дать мне просто уйти? — Ты ребёнок. — Когда вы меня трахали, так не думали, — он не хотел причинять альфе боль, но сделал это умело. — Простите, я сказал не подумав. — Об этом я и говорю, — останавливается на светофоре Чонгук и кладёт руку на колено омеги. — Ты ведешь себя отвратительно. Какой правды ты добиваешься? Я убил твоего отца. Это ты хотел услышать? — Сомневаюсь, — проглотил ком в горле Союль, смотря на длинные пальцы мужчины на своей ноге. — Позвольте мне вернуться. — Что? — Я хочу, чтобы всё было, как прежде… Или лучше, — как только он хочет коснуться мужчины в ответ, Чонгук убирает руку на руль, возобновляя движение. — Заберите меня от Джунхи. — Как прежде никогда не будет, — убивает в омеге надежду альфа. Сам меж двух миров повис и запутался не хуже, чем Союль. Джунхи, конечно, ничего не сделает, если Чонгук заберет омегу и сам будет распоряжаться его жизнью. Ему в принципе тяжело находиться рядом с младшим братом, Хаган должен держаться от него подальше, а лучше вообще отправить куда-нибудь, чтобы при одном взгляде на омегу в нём раны ещё не зажившие не вспарывались, — но думаю, я могу предложить тебе кое-что. — Но вместе мы не будем? — Никогда. — Тогда для чего помогать? — Тебе не понять. Чонгук делает круг по району и возвращает омегу домой.✝
Когда Хаган входит в красную комнату, свет ещё горит. Тэхён сидит на кровати, ему себя совсем нечем занять. Он бездумно пялится на крест сутками, предаваясь воспоминаниям. Альфа бросает в него пакет с едой, крестится и садится на край постели. Он всматривается цветными глазами в лицо беты, будто специально. Киму кусок в горло не лезет. Чонгук явно пытается вывести его из себя, но пока сам сохраняет хладнокровие. — Ты ведь знал, что Сухэ мой брат? Тэхён откладывает в сторону еду и подползает к альфе. Хочется плюнуть в него, вцепиться в глотку и вырвать кадык. Бете не нужно пытаться ненавидеть Чонгука, он знает, каково это. Но Тэхён замечает на запястье мужчины подаренные им часы, и это заставляет его немного улыбнуться и отступить. — Я пытался оградить его от тебя. Когда он пришёл и сказал мне, что спит с тобой… Это было больно. — Ревнуешь? — усмехается Чон, ни за что больше не покажет Тэхёну, как его на части разрывает. А бете знать и не нужно, он видит всё. — Мне жалко его. Он знает? — Нет. Никто не знать, кроме меня, Джунхи и его сучки. — Ошибаешься, — поднимается с кровати Тэхён. Он забирает с тумбочки кружку и идёт наполнять её водой. Так у раковины и остаётся, хочет держать дистанцию рядом с Чонгуком. Мужчина между тем хмурит брови, думая, кто ещё мог быть осведомлён. Грин, которого он ищет? — Что ты знаешь обо мне? — Ты убил моих родителей. — Брось, — фыркает устало бета, — это был не я. Ты же в курсе, что никто не виноват в том, что случилось? Вас бы всё равно нашли, я ускорил процесс. И я пожалел. Сначала всё так и было, а потом… — Потом? — поднимается Чонгук, медленными шагами подходя к парню. — Ты что, правда будешь винить меня в смерти своих родителей? То есть, сначала ты трахаешь моего брата, обижаясь на то, что я не верил тебе из-за твоей мерзкой измены, а теперь думаешь, я буду раскаиваться за это? Много на себя берёшь, — Чонгук начинает душить его. — Я большее, чем ты можешь себе представить, — хрипит он и альфа отпускает его. — Ты командовать Аратом. — Это уже неважно. — Да, потому что я убил его. — Кстати, это я подсобил, — улыбается Тэхён, как будто это не он сидит взаперти несколько недель. — У меня повсюду люди, Чонгук. Знаешь, что самое интересное? Кое-кто из твоей семьи тоже работает на меня. И, если ты думаешь, что я не выберусь отсюда, ты очень ошибаешься. Когда я выйду, я действительно превращу твою жизнь в ад. Никого не пощажу и не посмотрю на нежный возраст твоего сына. Хаган ловко хватает его за волосы и, резко развернув, бьёт головой о раковину. Тэхён падает без сознания на пол. Ему удаётся всё так же легко уничтожать жизнь Чонгука, едва заживо непогребённым. Кто-то в семье Ганбат предатель. Как узнать кто? И хотел ли Хаган это знать? Он переступает через тело Тэхёна, прикрывает глаза. По-хорошему у них не получится. В ночь, когда Чонгук душевно раненный и пьяный просил Усона подготавливать комнату, он надеялся на то, что всё будет иначе. После звонка, ставшим решающим в жизни альфы, он уехал на озеро, пытаясь придумать не такой кровавый план мести. Но ведь на самом деле Чонгук все десять лет именно этого и хотел. Он вышел из комнаты, миновал короткий коридор и поднялся по лестнице, выходя в тёмный лес. Дверь за ним автоматически закрылась и пикнула. Мужчина всмотрелся вдаль, где на особняке светилась ночная подсветка, и направился домой. Когда он покупал этот дом, ещё не знал, что в каких-то жалких метрах от него находится бункер. Чонгук переделал его под себя, часто совершал в нём казни или держал похищенных людей. Он тогда ещё знал, что это место станет могилой для Тэхёна. Альфа входит на территорию дома с задних ворот, гладит псов и оказывается внутри дома. Пару дней назад Чонгук на лето переехал на дачу с семьёй. У Шона начались каникулы, а Данзан как никогда утонул в работе. Он и сейчас ходит по дому с телефоном, общаясь с кем-то. Лишний раз альфа мужа не трогает, у них сложный период. В голове у Хагана вертятся слова Тэхёна. Смотря на сына, играющего в своей комнате, невозможно не представить, что когда-то угроза беты сбудется. — Отец? — Шона отрывается от столика, на котором были рассажены игрушки. — Хочешь чай? — Я не по дресс-коду, волчонок. Шона давно гулял в удобной пижаме с зайцами и нарядил свои игрушки в другие комплекты пижам. Он разливал воду по чашкам, гуляя вокруг небольшого розового столика. Чонгук умилялся и одновременно боялся за жизнь сына. — Тогда переоденься и приходи. Мы без тебя не начнём. Хаган решил, что глупо волноваться, когда Тэхён под замком сидит. Альфа расслабляется, принимает душ и выпивает на ночь полстакана виски, почти не пересекаясь с Данзаном в доме. Он идёт к сыну, закрывая за собой дверь. Омежка хихикает над родителем, когда он не умещается на стульчик и решает дать ему подушку, чтобы Хаган сел на пол. Шона чувствует себя счастливым, когда на него обращают внимание, но в нём так же пустота живёт. Тэхёна нет рядом. — Где твой друг? — Какой? — Тэхён, — Шона смотрит выжидающе, он добьётся ответа. — Он снова занят? — Знаешь, он уехал. Вернулся домой. Омега свесил нос, делая вид, будто до этого запах Кима на отце не замечал. Но может ему просто показалось? — Надеюсь, он забрал с собой зайку. — Игрушку? — выпивает воду из маленькой чашечки Чонгук, его самого расстраивает настроение сына. Оно должно пройти, время залечит его детское сердечко. — Может быть, я с ним не прощался. — Он вернётся, — смаргивает слёзы мальчик. — Я уверен. — Конечно, — альфа щипает его за щёчку и укладывает спать. Данзан встречает мужа у двери сына. Чонгук вспомнил о тех вечерах, которые они проводили у камина, много разговаривая. Вряд ли в этот раз диалог получится. Он будет не о каких-то посредственных вещах. Потому что омега хочет правду. Все её хотят. Чонгук хочет спать. Ещё больше вернуться в красную комнату и проверить состояние Тэхёна, ведь свет в бункере погаснет через пять минут. — Спит? — Рассказал ему сказку, и он уснул, — спускается на первый этаж Хаган, снова за выпивкой. — Что ты хотел? — Я спрошу прямо. Где Тэхён? — Это волнует всех, кроме меня. — Пожалуйста, скажи мне, я не могу влезть тебе в голову. — Он умер, — оборачивается у бара альфа. — Всё? — Как это случилось? — пытается улыбку скрыть, но плохо выходит, Чонгук замечает. — Я порубил его на кусочки и скормил собакам. — Ты врёшь, — от мужа отшатывается в шоке. Данзан знает о жестокости Хагана, но так поступить с тем, кого он любил, не мог. — Где он? — Я сказал правду. Если ты хочешь наладить наши отношения, то научись доверять мне. — Между нами разве есть какие-то отношения? Чонгук целует его в лоб и со стаканом алкоголя поднимается в спальню.✝
Хосок в приподнятом настроении заканчивает конференцию, слушает доклады, попутно радуясь тому, что у него всё идет по маслу. Армия Намджуна слабеет, Чон уверен, что ещё до начала выборов станет главой государства. Всё бы ничего, но Юнги молчит. Тогда Хосок принимает не самое верное решение, но он звонит Хагану. — Где мой омега? — А он не у тебя? — Чонгук действительно удивляется. Он было решил, что Чону настолько плевать на Юнги, что он даже не собирается выяснять отношения с Ганбатом. — Странно, он вернуться в Сеул две недели назад. — Что? — Хорошего дня, — отключается мужчина. Хосок смотрит на потухший экран ещё с минуту, борясь с паникой. Юнги должен быть дома. Альфа отправляет людей к нему на квартиру, но в ней пусто. Как только мог он пропустить возвращение Кима? Так был озабочен войной, но ведь не забывал об омеге, а теперь неприятно чувство тревожит. Чонгук не слишком разговорчив, тогда Чон приглашает к себе Минги. — Ты связывался с Тэхёном? Сон бегает глазами по кабинету и ответ пока придумать не может. — Юнги в городе, его нужно найти. Дома его нет. Где он может быть? Всеми силами Минги не показывает удивления, но куда омега мог деться? Он едва ходит, чтобы сбегать. Альфа обещает найти его, но начинает сомневаться в этом сразу же, как только выходит на улицу. Он сам едет к Юнги в квартиру, чтобы ещё раз всё проверить, но даже следов крови нигде не находит, будто никого здесь и не было. Связываться с Усоном? Ни за что.✝
Юнги сидит в кресле, укрытый теплым пледом, держит в пальцах чашку с ромашковым чаем и смотрит в тёмное небо. Сокджин где-то ходит в квартире, занятый работой. Он оставил омегу одного со своими мыслями. То что он мог рассказать, он сказал, ничего не утаивая. Все скелеты Тэхёна обнажил. На самом-то деле Джин сам не имел возможности долго работать вместе с Кимом. Их договор был простым: альфа докладывал о Чонгуке, а бета обещал выполнить просьбу. Тэхён из тех, кто знал, что предлагать людям. А Сокджин был уверен, что получит своё в итоге. Он хотел получить Ким Юнги. Теперь омега знал это. В своей жизни альфа ничего не ценил так, как потерянные отношения. И, наверное, никто другой не понял бы его. Понимал Тэхён, и он обещал, что сделает всё возможное, чтобы его брат был рядом с бывшим парнем. Это была не любовь. Сам Джин не считает, что любит, но он безумно хочет, чтобы зверь по имени Чон Хосок оставил в покое Юнги. Возможно, Сокджин чувствовал свою вину за то, что случилось много лет назад. Хотел исправить эту ошибку, он пытался понять самого Кима. Потому что… потому что Джин не пошёл бы на такое ради Чонгука. Оба они это знают. Сокджину нужен покой, желательно рядом с Юнги. Хотя бы на уровне платонических отношений. Альфа скучал по прошлому… Омега тоже скучал, но он твёрдо говорил о том, что ему всегда был нужен лишь Хосок. Он на втором плане остался, Юнги хотел бы точно знать, что случилось с Тэхёном. Теперь Ким знает правду, причины и понимает последствия. Юнги ненавидит своего брата. За то, что продал его. За то, что лгал. За его жестокость. Тэхён — чудовище, не Хаган. Искать брата? Омега пытаться не станет. Тэхён для него по-настоящему умер. — Хочешь чего-нибудь? — заходит в комнату альфа. — Нет, спасибо. В комнате темно, свет проникает из коридора. Силуэт Сокджина разворачивается, но омега окликает мужчину, медленно поднимаясь. — Чонгук разве не потеряет тебя? — Он меня давно потерял. Поверь, ему нет дела до меня. По квартире разносится трель звонка. Юнги смотрит на застывшую фигуру Сокджина, зная, что гостей они не ждут, но мужчина идёт открывать дверь. Когда Ким слышит голос Минги, он сильнее пугается, выходить и не думает, закрывая в комнату дверь. — Он там? — Сон делает шаг, но его останавливают рукой. — Как ты узнал? — Камеры в аэропорту. Дай пройти. — Он хочет побыть один, — Джин и не собирается уступать, пусть хоть вся армия приедет. — Юнги всё знает и он остаётся. — А он знает, где находится его брат? — Тэхён умер. — Не поверю, пока труп не увижу. — Мне поверь. Это так, и ты знаешь почему. Мы с тобой на одной стороне, но без Тэхёна каждый сам за себя. Если бы ты хотел обидеть Юнги, сразу бы с Хосоком приехал. Но ведь он ничего не знает? — Я делаю это ради Юнги, я обещал его брату. — Больше Тэхёна нет, можешь отступить. Я позабочусь о Юнги, — альфа выталкивает ночного гостя за порог и возвращается в комнату к омеге. Ким об этом говорить не хочет. Ещё несколько дней и всё нормализуется. Пусть хотя бы синяки сойдут, с рваными ранами на сердце он как-нибудь справится. — Я так ненавижу всё это, — оборачивается омега. — Мы обречены. — Не говори так, — обнимает его Чон. Даже, когда кажется, что сил совсем нет, это не правда. Юнги думает, что у него нет ни смысла, ни желания бороться за что-то, но новое чувство, поселившееся внутри него даёт хороший толчок. Негативные эмоции чаще всего ведут куда-то, омега бы соврал, если бы сказал, что легче не стало. С правдой-ложью проще на мир смотреть и осознавать с какими людьми ты живёшь эту жизнь. Никого рядом настоящего нет. Демоны во плоти и жертвы. А Юнги жертвой больше быть не хочет. Он в первую очередь человек. Если никто его чувств уважать не хочет, он сам начнёт. Сокджин кажется искренним, хотя бы потому, что рассказал многое. Может, его совесть замучила, а может он хотел придать Юнги сил. У него получается склеивать разбитые кусочки души, но самому Джину никто не помогает.✝
Усон сидит у постели Чимина в больнице, поглаживает мягко его ладонь и говорить с омегой больше не пытается. Пак выплакал все слёзы и так трагично говорит, будто жизнь его закончилась, но верить в это альфа отказывается. Недавно палату покинул Чонгук и даже он не смог вразумить Чимина. Плод в омеге умер. Омега считает себя проклятым. Вся жизнь к верху ногами, он даже не смог выносить ребёнка. Его в последнюю очередь волнует мнение Намджуна на этот счёт, но именно его в смерти нерождённого малыша Чимин обвиняет. Не свою болезнь. Паку не помогут никакие слова поддержки и уговоры на то, чтобы скорее избавиться от плода, он начинал разлагаться в животе парня. Омеге нужна была ещё одна ночь. А лучше вечер, чтобы взглянуть на закат. Он многое пропустил, теперь его состояние не то, чтобы любоваться природой. Рай в доме Усона закончился адом, но Ким всё ещё здесь. Держит Чимина за руку и вздыхает обречённо. Ненавидит свою беспомощность. Для омеги все звёзды потухли. Он знает, как будет дальше. Чимин не чувствует эту жизнь. Она прошла мимо него. Все те годы, что он прожил в семье Ганбат были пустыми. Пак пытался заглушить тупую боль наркотиками, алкоголем, альфами. Но ничего из этого ему помочь не могло. Он сделал главное, — отомстил. Жил Чимин лишь ради этого. Это было красиво. Красивая, но ничем не наполненная жизнь. Чимин купался в роскоши и внимании. Но он любил первую часть своей жизни больше, чем вторую. Может омега и находился в нищете многие годы, но с милым ему был рай в шалаше. Пак так скучает по тому времени, когда он приходил со школы и заставал Даина в очередной раз избитым. Омега аккуратно обрабатывал ранки и долго зацеловывал их, валяясь с братом на матрасе. Никому не понять этого, не пережив. Чимина так никто и не понял. Он уверен, что ощущал кедровый запах в палате среди кучи медикаментозных, будто Даин был совсем рядом. И это он держал руку омеги, а не Усон. Пак ему так благодарен, несмотря на всё то, что они пережили. В последнее время альфа дарил ему много приятных воспоминаний. Стоило раньше присмотреться к альфе, возможно, он стал бы причиной, по которой Чимин боролся бы с собой. Никто ведь не виноват в том, что сейчас с омегой происходит. Он привёл себя в такое состояние. И не жалел. Усон немного задремал, его пробудило тихое бормотание Чимина. Альфа не сразу понял, что омега молился. На часах было четыре часа утра, совсем скоро Пака повезут в операционную, но он всё так же не готов расставаться со своим ребёнком. Усон не знает, чего Чимин добивается обращением к Богу, но не тревожит его. Когда омега заканчивает, он дёргает с себя серебряный крестик и протягивает его Киму. — Зачем? — встрепенулся альфа. — Надень его. Усон пока плохо понимает, чего омега хочет, но протягивает руку и украшение опускается в ладонь. Чимин не за себя просил. — Ты вернёшься домой после больницы? — тихо спрашивает Пак, смотря в окно. — Я бы остался с тобой. — Лучше езжай домой. Будешь скучать по мне, выйди и посмотри на закат. Ты был прав насчёт них, — омега закрывает глаза, начав тихо посапывать. Усон смотрит на мониторы, боясь перестать слышать чужое сердцебиение, но всё в порядке. Чимин его всё же пугает.✝
Раон тянет лямку рюкзака брата на себя, отпускать его ни за что не собирается. Джунхи смотрит за сценой с улыбкой, но ему совсем не весело. У Хагана здорово получается не держать своё слово. Но против Чон ничего не может сказать младшему, видит как он пытается сбежать. Даёт шанс сделать это и просит потом не пожалеть. Раону страшно за Союля, больше не так боязно в глаза Чонгука смотреть, явившемуся на порог квартиры Джунхи. — Ты не попытаешься его остановить? — Раон всё в надежде на то, что альфа одумается, оборачивается. — Я скорее сверну шею Хагану, если что-то будет не так, — смотрит в глаза старшему Чон. — Конечно, — Чонгук улыбается в ответ, забирая Союля. Омега теперь будет жить в особняке Хагана с его семьей, альфа вернул его на должность няни для Шона. И его не волнует, что на это скажет Данзан. Сейчас Шона нужен друг, который смог бы отвлечь его от Тэхёна. Если ничего из этого не выйдет, то будет неприятно. Но Чонгук думает, что и Союль сможет исправиться и пересмотреть свои взгляды, когда рядом с его любимым альфой будет разгуливать его же муж. Омега пока не оставляет попыток вернуться к началу, но Хаган будет последним ублюдком, если ещё раз посмотрит на своего брата, как на сексуальный объект. Шона встречает омегу радостно, сам показывает ему комнату, пока Чонгук отлучается в лес. Он спускается к Тэхёну, где-то в глубине души переживая за то, что бета мог умереть. Хаган ошибается, если думает, что его так просто убить. На полу лужа крови, на раковине алые капли. Но Тэхён живой и почти здоровый сидит на своём месте в центре кровати, обнимая свои ноги. У него раскалывается голова, но это не самое страшное. Чонгук вернулся. Принёс с собой запах собственного брата, Тэхёна подташнивает. — Он здесь. — Какой у тебя острый нюх, — хмыкает себе под нос альфа. — Всё понять не могу, как тебе удаётся выживать. У тебя здоровье, как у коня. Неплохо для беты, — подходит к изножью кровати альфа, он достаёт из кармана брюк складной нож, и Тэхён напрягается сильнее. Его не убьют сейчас, жалкий спектакль. — Спасибо, — язвит Ким. Чонгук ни за что не мог узнать о реальной сущности Тэхёна. — Что ты собираешься сделать? — Я уже сообщить о твоей смерти, хочу отправить подарок Хосоку. — И, как я умер? — отползает на другой край кровати, когда альфа начинает подходить. — Ты выстрелил мне прямо в сердце? Сломал шею? Может быть ты вставил нож в мою голову? — нет, он точно издевается над Хаганом, не боясь боли. Тэхён её не чувствует. — Это не имеет значение. Главное то, что ты сдох, — хватает его за щиколотку Чонгук, потянув на себя. Тэхён валится на пол, сразу пытается подняться, но мужчина бьёт ногой в спину, не позволяя. — Каждый раз, когда ты начинать мне язвить, я буду отрезать по одному пальцу, — берет его за руку, крепко держа и приставляет нож к пальцам. — Начнём с малого, — Чонгук впивается лезвием в кожу, слыша треск костей на мизинце. Ножик маленький и немного тупой, плохо отделяет фалангу от ладони. Тэхён оглушил альфу криком, но Чон внимания не обращает. Его ладонь соскальзывает с чужой руки от льющейся крови, а лезвие всё никак не коснётся пола. Тэхён хватается за него левой рукой, сжимая до боли плечо, Хаган не реагирует, усиленно отрезая парню палец. Чудом он отходит и Ким с ужасом рассматривает свою ладонь. Он валяется в крови и слюнях, пошевелиться больше не может. Эта боль острой иглой колет его в место среза. Тэхён всё ещё чувствует недостающий палец на руке, но видит его лежащим рядом и снова кричать начинает. Чонгук и не пытается успокоить, забирает мизинец и начинает вертеть в своих пальцах, цокая на чужую агонию. Храбрость была лишь на словах. Да, это больно, но душу Тэхёна не тревожит. Он всего от Чонгука готов ждать. Теперь готов. Альфа слизывает каплю крови, стекающую по отрезанной части беты на его глазах, в которых читается негодование. Тэхён для всех умрёт. Ему это сложнее пережить, чем свою участь. Чонгук обсасывает палец на манер леденца и поднимается на ноги, складывает нож. — Кстати, меня очень расстроили твои слова насчёт Шона. Мы с ним недавно шептаться о тебе, — Чонгук не уверен, что Тэхёна задевают слова об омеге. — Он напомнить мне об игрушке, которую подарил тебе. Будешь вести себя подобающе, и я принесу её тебе. Заяц вообще-то в коридоре на полке сидит. В метре от двери, — лижет окровавленные губы мужчина. — Я, кажется, прав и тебе не всё равно на моего сына. Ты не настолько жесток, чтобы убивать ребёнка. — В следующий раз, — прижимает руку к груди бета, — я расскажу тебе, как именно убью всех членов твоей семьи, — Чонгук ударом ногой по лицу затыкает его, — или я сделаю ещё хуже, — не отступает Тэхён. — Молодец, ты нашёл моё слабое место. — Сын — не твоё слабое место. Я — твоё слабое место. А Шона вырастет и поймёт, какая ты сволочь. Я ему расскажу, — не двигается Ким, слыша шаги и стук двери. Чонгук ушёл. Тэхён сорвал простынь и подошёл к раковине, скользя на собственной луже крови. Боль пройдёт. Всегда проходит. Но это фантомное ощущение… будь то отрезанный палец, или вырванное сердце. Ты будешь чувствовать его. Чонгук возвращается домой и закрывается на время в кабинете, укладывая палец в красивую коробочку. Он отправит её Хосоку, но сначала семья. Альфа переодевается в домашнее и уходит на кухню, чтобы приготовить ужин. Его телефон взорвался от количества смс от Джунхи, но Чонгук не в том настроении, чтобы говорить с ним. Вот с Джином… он исчез без объяснений, а младший искать его не пытался. Даже Селим не спрашивает об альфе. Плохо это или хорошо, пока сложно сказать. Наверное, стоило сказать Сокджину о том, что случилось с Чимином. Хаган не особо сочувствовал ему в больнице. Это ребёнок Ким Намджуна и, как бы не хотел альфа принять его, где-то в глубине души не смог. Жизнь омеги была важнее всего остального. Чонгук не волновался за него, потому что рядом с Паком был Усон, как бы странно это не звучало для других членов семьи. — Отец! Смотри, что мы с Сухэ нарисовали, — омега вертит рисунком перед альфой, пока он стоит у плиты. — Это ты, — показывает мальчик, — папа и я. Похоже? — Ты сто раз рисовал нас, но этот рисунок самый лучший, — целует сына в щёку Чонгук и прикрепляет лист на холодильник. — Кажется, папа вернулся, — слышит, как открываются ворота. Шона тут же испаряется из кухни, к нему на замену приходит Союль, помогает мужчине накрыть на стол, смотрит загадочно. — Надеюсь, ты ничего не задумал. — Я хочу остаться здесь, — оправдывается омега. Данзан вроде и принимает его с улыбкой, но Чонгук отчего-то начинает думать, что супруг знает больше. Омеге на самом деле всё равно на всех тех, с кем Хаган спит, кроме Тэхёна. Не исключено, что какой-то малолетка мог греть его постель, пока рядом никого не было. Но Шона нужен кто-то рядом, пока родители на работе. Пока они заняты собой. Данзан переживаниями за семейную жизнь. А Чонгук местью. — Напомни мне показать тебе расписание Шона, — уже за столом говорит Данзан. — Ты же не передумал ходить на кружки, верно? — обращается к сыну омега. — Нет, дома скучно. — Делай это не от скуки, — с любовью на сына смотрит альфа, — занятия помогают тебе быстрее развиваться. Будешь самым умным, а значит впереди всех. — Разве главное это? Я думал, главное быть счастливым, — ковыряется в тарелке Шона. — Ты будешь, волчонок. Закончишь школу, потом университет. Все альфы в стране будут твоими. Они любят умных омег. — Поэтому твой отец выбрал меня, — улыбается Данзан, но слова Тэхёна его не отпускают. Дело не в уме, не в красоте и даже не в любви. — Но сначала тебе надо вырасти. — Я уже выбрал себе альфу. — Вряд ли в твоём классе есть подходящий, — вклинивается Союль. — А я не сказал, что он мой одноклассник, — отвечает мальчик, а у его папы на языке только одно имя вертится, как же он хочет оказаться неправым. — Все мои друзья в школе глупые. — И кто же он тогда, твой таинственный альфа? — Его зовут Тэхён. Данзан сжимает в руках ложку, но Чонгук выглядит невозмутимо, в то время, как у Союля носом идёт апельсиновый сок. Омега следом вытирается салфетками, извиняясь и закашливаясь. — Ты что, его знаешь? — округляет глаза Шона, поняв, что шок просто так не происходит. Тогда и Чонгук поворачивает голову в сторону брата, слыша, как нити терпения в нём постепенно рвутся. Он должен знать, что Союль ничего не помнит. — Нет я… — приходит в себя омега, опуская взгляд на полотенце в руках, — кажется, я просто… знал кого-то с таким именем. — Правда? — Чонгук кладёт ладонь на колено омеги под столом. — Когда успел? — явно намекает на то, что времени знакомиться с альфами у него не было. Хаган верит тому, что брат не помнит ничего из своего детства, Тэхён долгое время обманывал его. Сложить два и два у Союля не получается. — Простите, — он уходит, не выдерживая взгляда альфы. Омега садится на ступеньки во дворе, глубоко вдыхая вечерний воздух. Это имя знакомое. Союль слышал, как Бо называл так Ви. Председатель Ким — это Тэхён? Но если это так, может ли Тэхён являться тем самым Тэхёном? Потому что Союль одного знал, но он едва может сопоставить картинки, пазлы расходятся. В его жизни уже был Тэхён. Совпадение ли то, что он чем-то похож на размытый образ из детства? Нужно узнать это у Бо.