✝
Данзан до последнего не верил, что Чонгук вытащит его из дома в какой-то там ресторан из-за пустяков, что для альфы таковыми не являлись. Но стоя в одном халате перед двумя громилами в голову омеги всё же забежала мысль о том, что шутить никто не пытался и, если он сам не выйдет из дома, то ему помогут. Времени на переодевания и макияж не было. Поэтому омега, как был с гнездом на голове, в пахнущем попкорном, который он ел час назад, халате, пошёл к машине, плюясь ядом в людей мужа. Данзан для себя решил, что снова устроит скандал, пока ехал к ресторану. Он не хотел тратить время на пустой трёп, а причин для того, чтобы устроить разнос Хагану было много. Всему плану, что омега придумал, пришёл конец, стоило ему войти в ресторан. Он был пуст, только на одном столике горели две свечи. Там же сидел Чонгук, до безобразия красивый в чёрном костюме на белую рубашку с бабочкой. Кажется, в последний раз таким Данзан видел его на их свадьбе. Альфа встретил его без удивления, он уже знал, что муж прибудет в таком виде, поэтому чтобы не смущать его лишними людьми, они остались наедине. Совсем. Мужчина поднялся и омега не сразу увидел в его руках букет кровавых роз. Данзан ощущал некое притворство, щуря глаза, когда Чонгук поцеловал его в щёку, приглашая за столик. — Я сплю? — омега ущипнул себя, чтобы это проверить. — Только не шути, что это твой кошмар, — усмехнулся альфа. — Похожий был, когда я узнал, что ты мафиози. В ресторан ворвались люди в масках и нас убили. — Никто не придёт, — Хаган кивает охране позади омеги, и в зале не остаётся никого. На столе уже были выставлены любимые блюда Данзана, а бокалы наполнены вином. Омеге ничего в рот не лезло, несмотря на всю его любовь к такой еде. Он здесь, как и мужчина, точно не для того, чтобы набить живот. Данзан ждёт, когда альфа расколется и скажет истинную причину такой встречи. — Обведу этот день красным кружочком в календаре. — Давай без язв, — как ни в чём не бывало ужинает мужчина. — Я хочу с тобой впервые так откровенно поговорить. Меня никто не поймёт так, как ты. Твоя верность подкупает меня. — Моя верность или верность моей задницы? Потому что ты очень любишь совать… — Данзан, я серьёзно. Ты ненавидишь меня, это твоё право, но раньше этого ведь не было? — Раньше в нашей жизни не было Ким Тэхёна. — Ты прав. С него всё началось. Я расскажу тебе свою версию. Ты готов услышать меня? — Начинай, — пихает в рот листик салата омега, запивая дорогим вином. — Ты не был для меня просто человеком, на котором я мог жениться из-за выгоды, — заговаривает мужчина, уже начиная нервничать. Но даже если у него ничего не выйдет, то он хотя бы выплеснет это наружу и ему станет немного легче. — Может, я мог думать так сначала. Да, я признаю это. Твоя семья действительно дала мне многое. Без тебя я не был бы тем, кем являюсь сейчас. Это только твоя заслуга. Если бы я знал, что у нас будет такая любовь, я бы никогда не подкатил к тебе со злым умыслом. Но уже в скором времени я в тебя влюбился, ты подарил мне сына. — Любишь меня, потому что у меня карман большой и за то, что сына тебе родил? — усмехается омега. — В тебе говорит обида, ты можешь думать, что это всего лишь привязанность за столько лет, но это не так. Я вёл себя отвратительно. Прости, что я не умею любить так, как ты. Мне это не удаётся. Стоит увидеть красивого омегу, как мне тут же хочется взять его, несмотря на то, что у меня есть ты и я никогда не боялся потерять тебя и Шона, потому что знал, что вы простите меня. Я пользовался вашим доверием. — Ты мне противен. Ненавижу таких, как ты. Моя любовь меня же ослепляет. Я, как дурак, пытался сохранить нашу семью. Ты понимаешь, на что я закрыл глаза ради нас? Я простил тебе все твои измены, хотя мне никогда не понять, для чего ты это делаешь. И я принял тебя нового, твою вторую жизнь. А что ты для меня сделал? — с болью смотрит на мужа омега. — Ничего, — признаётся Чонгук, глаза не пряча. — Я ничего не сделал для тебя. — Ты меня не заслуживаешь. — Это так. Я не буду оправдываться, я ужасный человек. Сам всё испортил, сижу перед тобой и пытаюсь найти себе оправдание, но его нет. Меня сломали, — кусает свою нижнюю губу мужчина, чувствуя, как предательские слёзы подступают к глазам. — Я не отпустил его. Я никогда его не отпущу, — опускает голову Чонгук, — он во мне навсегда останется, — Данзан сразу понимает о ком идёт речь. — От этого не только тебе больно. — Ты знаешь каково мне. Ты в меня верил, ты любил, а я в один момент всё разрушил. Я жил только местью. Думал, что встретив его, сразу убью, а потом в его глаза посмотрел и всё… я будто до этой встречи дышать не мог. А его любовь ненастоящая, — альфа чувствует, как Данзан касается его руки ладонью. — В школе он ревновал меня ко всем, а как только увидел с другим, сразу поверил своим глазам. Слушать меня не хотел, я всё в эти двери закрытые бился. Но я никогда, клянусь, я никогда не изменял ему. То, что я и тот парень оказались в том классе… это ошибка, — смотрит на мужа Хаган глазами полными соли. Он такой слабый и уязвимый, с мокрыми щеками и вырывающимися из него, как проклятия для сердца Данзана словами. — Он убил невиновного человека, понимаешь? Просто потому что был одержим своими догадками. Он привёл смерть в мой дом. Теперь пытается уверить меня, что ему жаль, он тоже ошибся, следом смеётся мне в лицо и уже ни о чём не жалеет. — Он безумец, — тихо говорит омега. — Он скрывал от меня моего брата. Союль был мне ближе, чем можно подумать, — Чонгук ненадолго замолкает, переживая внутри бурю, — Сухэ… он мой брат. — Что? — Самое страшное то, что я очень долго… очень, Данзан, я не знал… ничего о нём не знал, у него была легенда и это всё промыслы моих врагов. Мы были любовниками. Омега вырывает ладонь из руки мужа, откидываясь на стуле. Он судорожно выпивает бокал вина, в упор смотря на мужа. Хаган слишком разбит, чтобы вводить Данзана в заблуждение. Он совсем беззащитен, как ребёнок, несмотря на всю силу, что виднеется проблесками. — Ты спал со своим братом? — уточняет омега, ему в ответ кивок приходит. — Но ты не знал, что он твой брат? — Я недавно узнал. Джунхи хотел скрыть это от меня, от Джина тем более. Всё изменилось. Союль любит меня, как альфу и я не понимаю, что с этим делать. — Ничего уже и не сделать, — в полном шоке качает головой омега. — Тебе нелегко пришлось, но тут лишь твоя вина. — Я всё разрушил. — Зачем ты изнасиловал Юнги? — Из-за Тэхёна… из-за Хосока, из-за… да я не знаю! Всё из-за этой змеи, он меня убивает. — Ты его не убил, — понимает парень, — где он? — Этого я не могу сказать, но я обещаю, что ты его больше никогда не увидишь. — Обещаниям твоим грош цена, — поднимается из-за стола Данзан. — Ты не человек, ты даже не животное. Не хочется четвероногих оскорблять. Ты никто. Не умеешь любить, ценить… Я понимаю, что тебе сложно. Ты никогда не забудешь свою первую любовь и боль, ею причинённую. Надо учиться отпускать или забывать. А вообще, если ты знаешь, что человек никогда не будет твоим, то любить его можно бесконечно долго. Так ты и поступаешь, — оборачивается к выходу омега. — Ты меня не услышал… — Думаешь, я стану тебя жалеть? Меня никто не жалеет. Всем плевать на мои чувства, — начинает подрагивать омега, обида снова рвётся наружу. — Я готов исправиться. — Ты не исправим, Ганбат Хаган. А я не хочу слушать своё сердце, в итоге оно снова будет разбито. — Кто из нас ещё жестокий? — Ты обнажаешь свою слабую сторону специально, — начинает уходить омега. — Знаешь, что меня это растрогает. Тебе только это и остаётся, но я не куплюсь. — Так… любил ли ты меня? Данзан оборачивается, сталкиваясь с тем взглядом, который впервые поймал на себе много лет назад, впервые увидев Чонгука. Взглядом, в котором так и читается, что у него нет ничего. Главное нет опоры. Они друг друга дополняли. Данзан знает, что Хаган его истинный альфа, с ним бы до самой смерти, а не бесконечно ругаться. Но что взять с такого, как Чонгук? Он стоит полуживой, еле на ногах держится. Омега всё уверяет себя, что это не работает, но Хаган и не пытается вызвать у него жалость. Сам по себе мужчина жалкий, запутавшийся и очень уставший от всего. Будь у него выбор, он бы давно покончил со всем этим. Альфа слишком долго притворялся сильным, чтобы так красиво упасть. Данзан знает, если бы он быстрыми шагами не подошёл к нему, то Хаган свалился бы на колени, а так, он хватается за омегу, как за спасательный круг. — Я всегда буду любить тебя, — отвечает Данзан и закрепляет свои слова крепким поцелуем. Чонгук забивает на ужин, сметая рукой часть блюд со стола, и укладывает на его поверхность супруга. Альфа задирает халатик, поглаживая горячими ладонями бёдра омеги, пока тот сцеловывает с его щёк слёзы. Данзан снова в этой битве проиграл.✝
Минги выходит из больницы, куда попал Намджун, и тут же натыкается на людей из картеля. Парни не выглядят доброжелательно. Проблемы альфе не нужны. Он только распрощался с президентом, чудом выжившим, как предчувствует, что Хосок устроит ему полный разнос. Всё дело в Намджуне, Сон больше чем уверен. Он соглашается проехать к боссу с альфами, но внутри всё спирает от другого. Хосок ещё утром при первой встрече казался самым счастливым человеком на планете. Но в этот раз он встретил Минги с устрашающим взглядом, презирая за помощь врагу и укрытие некоторых фактов его жизни. Они остались в кабинете одни. — Я не хочу верить, что именно ты прибежал на помощь к Намджуну, — гулял у стола альфа, убрав руки в карманы брюк. — От тебя уже не удивительно сюрпризов ждать. — Да, я помог ему, но мы уже победили. — Ты сделал это из-за Тэхёна? Потому что Намджун вместе с вами против меня козни строил? — Не понимаю о чём ты. Хосок бьёт кулаком по столу, и Минги вздрагивает. Шестерёнки в голове начинают вертеться, и он осознает, что Чон знает намного больше и дело даже не в Намджуне. Хосок останавливается напротив стула, в котором сидел альфа, и всматривается в его глаза бесстыжие. Мужчина расстроен тем фактом, что Минги снова отличился. Это была последняя капля. Всё, что сказал альфе Юнги, не было чем-то новым. Правда, омега смолчал о Сокджине, но не считал это своим грехом. — Ты всё понимаешь. С меня хватит. Ты достаточно долго пудрил мне мозги. — Что дальше? Ты меня убьёшь? — Я тебя отпущу, — удивляет Хосок, — сегодня, — добавляет. — А завтра я назначу цену за твою голову. К утру тебя в стране быть не должно. — Лучше бы убил, — встаёт на ноги Минги, самолично готовый выстрелить себе в голову. Рано или поздно он должен был уйти, а Хосок это понять. То, что он отпускает альфу с его стороны очень щедро, но Сон почему-то уверен, что за ним всё равно придут, где бы он не прятался. Прятаться он уж точно не будет, но уйдя, сделает напоследок Хосоку подарок. — Я не поступаю так с друзьями. — Давно ты знал? — Достаточно, чтобы это пережить, — садится за стол мужчина, не решаясь обнажить разбитое предательством сердце. Он и правда это пережил. Минги хуже ему сделать уже не может. — Тогда я уйду, но ты помни, что я хотел как лучше. Что заключалось в его лучше? Он желал смерти тому, кто его в семью принял. Ждал, пока Хосок и его империя исчезнут. Постоянно врал и манипулировал мужчиной. Минги не собирается задерживаться. Он знает, что сделал другу очень больно, но Чон не менее больнее как-то ударил его, и это оставило свой шрам. На сердце он глубже, чем на лице.✝
— Кайся, — Чонгук сложил руки на груди и откинулся на спинку своего кресла, внимательно рассматривая Селима, стоящего напротив. — Сначала я послушаю, потом приму решение, что с тобой делать. — Я спас твою жизнь, — не без обиды говорит омега. — Моя никакого смысла не имела, пока я не встретил твоего брата. Тогда в школе, когда он помог мне… я влюбился в него и мечтал только о нём. Всю свою жизнь и по сей день я хотел лишь его внимания. — Об этом я знаю, — вздыхает мужчина. Ему так и не удалось свести брата и этого омегу, а он так надеялся. — Когда ты спелся с Тэхёном? — Никогда. Ко мне стал приходить Джэхён, он всё пытался переманить меня. Не сомневайся в моей верности, я ещё сто раз готов пожертвовать собой, чтобы спасти тебя, — наклоняется над столом омега, — но и предателем я никогда не буду. Это моя правда. Убивай, но я останусь при своём. — Судя по твоему поведению это Сокджин был на связи с Тэхёном, — омега вздрагивает, в очередной раз себя выдавая. — Причина — Юнги? — Селим кивает на короткий вопрос. — Но он никогда бы не вернулся к моему брату. Тэхён каждого из нас поимел. — Ты же не убьёшь своего брата, правда? — испугано хлопает глазами омега. — Я буду виноват. — Каждый из нас в чём-то виноват. Предательство брата броню Чонгука пробивает насквозь, но ему не больно, ему понятно. Так же рука не поднимется убить родного человека, не в этот раз. В любой другой — да. Хаган становится слабее с каждой новой травмой в голове. Он себя не узнаёт, даже не пытался напугать Селима своим грозным взглядом, когда омега вошёл в кабинет. — Я хочу, чтобы ты уехал, — омега такого не ожидал. — Мне нравится, что ты не поддаёшься обстоятельствам, но это кажется совсем не твоё место, я прав? Ты ненавидишь моего брата и тебе трудно находится в моей семье. — Ещё вчера я был её частью. — Теперь ты возвращаешься домой. Спасибо тебе за то, что ты сделал для меня, — Чонгук поднимается из-за стола, чтобы обнять омегу, резко пустившего слёзы. Одна его часть хочет остаться, а другая сбежать поскорее. — Прощай, — альфа похлопывает парня по спине и провожает к двери. — Выживи, — напоследок говорит Селим. — Всем на зло. Телефонный звонок от зла застаёт Хагана уже спустя жалкие минуты. Он долго игнорировал Хосока, то был занят лечением душевных ран, то семьёй. Чонгук готов говорить и развернуть новую войну. Он отвечает, вальяжно прогуливаясь по кабинету, вспомнив о том, что Чон лишился своей правой руки. Чонгук считает, что без Минги Хосок ничего из себя не представляет. Голова осталась, шеи нет. — Добрый день, мистер будущий президент, — язвит Хаган, ощутив своё превосходство. — Чем обязан? — Ты пропал. Всё ещё траур держишь? — Не суй свой нос в мою жизнь. — Не могу, когда ты отправляешь мне части тела Тэхёна. Что мне дальше ждать? — Если желаешь собрать коллекцию его пальцев, то я только за. Возможно, они подгниют, пока до тебя добраться, но одно твоё слово — они твои, — усмехается альфа, — или это инициатива Юнги? — Юнги несёт мне какую-то чушь, — голос у Хосока всё такой же грозный, — что на самом деле у вас там случилось? Потому что мой омега думает, что обрадовав меня беременностью, я закрою на всё остальное глаза, но это не так. — Юнги беременный? — Чонгук падает на диван, вылупившись в стену, даже маску с лица снимает. — Мне не послышаться? — Чему ты удивлён? Вроде твой бойфренд был бетой. — Я не хотеть тебя разочаровывать, — альфа всё ещё в замешательстве, но пытается говорить ровным голосом, уже без веселья, — но этот ребёнок может быть моим, — на том конце тишина. Хосок точно завис, Чонгук ничем от него не отличается. У него есть повод думать, что Юнги может носить его ребёнка. И, если это окажется так, то можно порадоваться. — Что ты сказал? — отмирает Хосок, в надежде, что послышалось. — Мы с ним спали. — Что? — либо Чон падает со стула, либо что-то бросает. Подозрительный звук. — Как ты… он… стоп. — О да, — разваливается на месте Хаган, закидывая ногу на ногу. — У твоего мальчика отличное тело, рабочий ротик и просто отменная задница. Респект, Чон Хосок! — Этого не может быть, — теряется альфа. — Он бы не посмел. — А я и не спросить его разрешения, — гадко смеётся мужчина толкнув язык за щеку, — всё ждал, когда ты позвонить мне с этим. А Юнги скрыл, обидно. — Ты взял его силой? — Завидую твоему спокойствию, — хмыкает Чонгук. — Да, чёрт тебя дери, я трахнул его. Приковал Тэхёна наручниками к кровати и заставить смотреть на нас. Выдрать твоего Юнги, как сучку. Судя по тому, как он стонать, у него никогда такого члена не было. — Закрой пасть! — наконец, долгожданная реакция. — Я тебе этот член оторву и засуну в глотку, ублюдок. — Ура, — цокает альфа. — А что-то более устрашающее скажешь? Если так и будешь кидаться словами, то я продолжать рассказывать о нашей ночи любви с Юнги. — Тебе не жить. — Ага, пока, — отключается Чонгук.✝
Хосок сносит всё, что стояло на столе, режется об ножницы и покрывает матом Хагана. Он тронул святое, — Юнги. Юнги, который скрыл. Юнги, что улыбался Хосоку, глядя в глаза, пытался не показывать своей боли. Но сейчас Чон не думает о том, что его омеге пришлось пережить. В нём горит ярость, прямо в сердце, где живёт Ким. Хосока снова предают. Почему он не сказал? Это ребёнок Чонгука? Страх быть убитым? Альфа всё придумывает причины, но понимает, что это бессмысленно, ему проще поговорить с Юнги, чем мучить себя. Всё разрушено. Пока Хосок гонит по пустым улицам столицы, он это понимает. Они оба пытались. Сначала альфа путался в своих чувствах, а потом запутал омегу. Теперь всё иначе. Юнги был с другим мужчиной. Он не виновен, Хаган костью в горле стоит. Лишь его одного хочется обвинить и на корм рыбам пустить. Хосок до него доберется. Этому монстру в теле человека недолго осталось. Альфа не может оставить это просто так. Чонгук изнасиловал его омегу, тем самым уничтожая их будущее. — Я не ожидал от тебя такого, — с такими словами мужчина врывается в мастерскую Юнги. Омега выходит из-за стойки, хлопая в ладони, чтобы стереть муку, и пытается сообразить, что происходит. Хосок неожиданно быстро оказывается рядом, хватая его за плечи, и начинает трясти, пугая парня. Юнги отстраняется, заметив искры в глазах мужчины. Одно лишнее движение, и те превратятся в огонь. — Чего ты не ожидал? — Я только что говорил с Чонгуком. Юнги пятится назад, в горле стоит ком, поэтому оправдываться он не собирается. Хосока попустило. Его до боли расстраивает сокрытие такой чудовищной правды. Он не ожидал. Он верил, что у них всё будет хорошо. Юнги начинает плакать. Места, куда прилетали удары Хагана начинают болеть. Кожа точно горит, иначе почему омега видит огонь, которого боялся минутой ранее. — Хосок, мне было страшно… — цепляется за руку альфы Ким, но Хосок кривя лицо, отталкивает от себя парня. — Мне было больно. — Мне тоже. Сейчас очень больно. Я убью его за то, что он посмел к тебе прикоснуться, но до тех пор, пока я не узнаю, чьего ребёнка ты носишь, забудь обо мне. — Хосок, но как же? Ты будешь ждать родов? — Именно. — Но я уверен, что это твой ребёнок. — Будь ты уверен, ты сказал бы мне правду, — у альфы страшно желваки играют. Юнги знает, что его не ударят, но чувство опасности не покидает. Он совсем один остался. Хосок бросает его на произвол судьбы, а Минги сбежал из страны, при этом прихватив с собой ещё действующего президента. Омега должен жаловаться Сокджину? Но у него сердце… Юнги всё пытается достучаться до альфы, пока Хосок уходит на улицу. Он и слушать не желает. Ещё десять минут назад его жизнь была прекрасна, но один звонок, и он снова в ад попал. Лучше такая правда, чем сладкая ложь. У Юнги будет время подумать обо всём. Чон снова поступает, как эгоист, бросая его одного совсем. Омега снова понимает, что Хосок не изменится. Он всегда будет выбирать себя, а не его.✝
Тэхён лежит на боку, всматриваясь в глазки игрушечного зайца, напоминающем ему о прекрасном времени в жизни беты. Напоминающем об удивительной улыбке маленького омеги, чьих объятий Киму очень не хватает. Он потерялся во времени, не имея понятия сколько уже сидит в заточении. Мысли убивают его, а не тишина этого места. Тэхён только и может, что смотреть в потолок, чувствуя, как каждая клетка в его теле горит от боли. Он сильный и переживёт это. Его не покидает чувство, что пройти придётся через многое для того, чтобы выбраться, но Тэхён на всё готов. Цена свободы дорога, он ещё в состоянии её заплатить. Бета себя наказывает. Он мерзкий человек и от того делает всем больно. Потому что ему делали больно очень долго. Тэхён проклинает тот день, когда связался с Аратом. Лучше бы он никогда больше не увидел Чонгука, но его семья была бы жива. Это то единственное, за что Ким ненавидит себя. Альфе в этом не готов признаться. Всё же мужчина убил в нём альфу. Тэхёна это до невозможности задевает. Всю жизнь он был пустышкой… Заточение даёт ему открыть в себе что-то новое. Тэхён себя так и наказывает, не пытаясь, к примеру, начать ковырять стену или подобрать код к двери. Он сидит на месте ровно. Как бы сильно не хотел выйти и вдохнуть свежего воздуха, он заслуженно оказывается в этом месте. И уж лучше бы Чонгук просто бросил его здесь и ушёл, а Тэхён умер бы от голода и сожалений. Но альфа приходит каждый раз, когда бета думает сделать из простыни петлю. — Что-то изменилось, — Чонгук не перестанет удивляться, как тонко Ким улавливает его настроение. — Обрадуешь? — Обойдёшься. Мне не стоило приходить к тебе и пускать сопли, — идёт к раковине альфа, моет руки и поправляет причёску. Мужчина привычно бросает пакет с едой в парня и устраивается на другом углу кровати. — От тебя несёт омегой. Странно, что не твоим братом, — Чонгук скалится на открытую манипуляцию, но ничего с этим не делает. — Личная жизнь наладилась? Постой, — включает актёра парень, — ты больше не придёшь насиловать меня? О, нет, мой зад только зажил. Я всё ждал твоих прикосновений, — подползает ближе Тэхён, и у альфы дыхание от него спирает. Это чучело вынуждает его зверя вставать на задние лапы даже будучи полуживым. — Не поцелуешь меня? — Веселись, пока можешь. Я знать, как тебя задевает моя хорошая жизнь. — Разве у тебя всё хорошо? — фыркает бета. — Ну, переспал ты со своим мужем впервые за сто лет. Братишку нашёл и предателя… ты же знаешь, кто он? — Сокджин. — В точку, — тыкает в альфу спаржей Тэхён, насмехаясь над его успехами. — Есть ещё кое-кто в твоём окружении. — Ты издеваться? Из-за тебя я теперь никому не могу доверять. Мне пришлось выгнать из семьи Селима, чтобы защитить своего брата. — О, интересно. Но я уверен, что Джэхён уже занялся этим омегой. А ты займись другим. Найди крыску, котёнок, — Чонгук касается резко худого запястья Кима, потянув парня на себя. — Больно. Чего ты этим добиваешься? — Ты очень надоедливый. — Ударь меня, чтобы я заткнулся. — Я прихожу сюда, чтобы вытрясти из тебя хоть что-то человеческое, а не для того, чтобы уродовать. — А, — тянет Тэхён, наслаждаясь чужой злостью, — ты уже сделал это, — машет рукой без одного пальца бета, и у Чонгука срывают тормоза. Альфа валит его на кровать, нависая сверху, и опускается к губам. Смотрит в чёрные глаза, в них азарт играет. Чонгук путается в Тэхёне, парень вводит его в ступор с каждой их встречей. Страх в комнате витает, но только принадлежит далеко не бете. Альфа откусывает кусочек спаржи, торчащей из губ парня, и втягивает его в ленивый поцелуй, на который Тэхён отвечает охотно. Он переворачивается, седлая альфу, гладит по груди и рукам. Чонгук всегда на чеку, но бета и не пытается поранить его пластмассовой вилкой, которая валяется рядом. Он наоборот трётся задницей о бёдра мужчины. От Тэхёна несёт вожделением, а Хаган бесит лишь мысль беты о том, что его так просто купить любовью. Поэтому он ловит руку парня и давит пальцем на не зажившую фалангу. Тэхён воет от боли и отстраняется от Чонгука, прижимая ладонь к сердцу. — Я понять кое-что, — присаживается Чонгук, положив руки на ягодицы беты. — Ты можешь ткнуть пальцем на любого человека из моей семьи и я убью его. Я поверить в то, что он предатель. Почему я тебе настолько верить? — оглаживает круглые половинки альфа ничем не скрытые. На Тэхёне одна футболка, на ней пятна крови уже не смываются. От её запаха альфу немного ведёт. — Я очень доверяю тебе. — Твоя проблема, — закатывает глаза парень. Немного огорчён тем, что Чонгук это понял. Тэхён может назвать любое имя, и альфе безоговорочно вынесет приговор. Нужно быть с этим аккуратнее. — Но я не вру тебе. Кое-кто в твоём окружении шпионил для меня. Знаешь, за что он продался? — За что ты бы продался? — между тем просовывает пальцы в сухую дырку альфа, причиняя дискомфорт. Тэхён ерзает в его руках, но он знает, что ему бежать просто некуда. — За меня? — Важно то, что никто не выбирает деньги. Всё же, они не такая важная часть жизни. Кому-то я дал человечка. Твой брат, к примеру, — улыбается сквозь боль Тэхён, сжимая плечи альфы. — Я бы мог дать ему Юнги. Я всё могу. — Не сомневаюсь, — лижет шею парня Чонгук. Упивается его видом мученика, ещё больнее делает, проталкивает второй палец, рывками толкая внутрь. — Кто-то хочет просто жизнь, свободу. А кто-то иметь дом. Человек, которого ты должен найти, хотел защиты и диамантовое ожерелье, но я дал ему гораздо больше. Взамен он был моими глазами и ушами, иногда ртом. — Я найти эту дрянь и убить его, — обещает мужчина, освобождая орган из брюк. Тэхён с отвращением смотрит на Чонгука, прячет свои настоящие эмоции за маской. Так проще. Потом он может сломаться, когда альфа выйдет за дверь. Сейчас он с достоинством должен вытерпеть эту пытку. Чонгук силой насаживает бету на свой член и прижимает к себе, удобно устроившись на постели. Тэхён не может шевелить руками, зажатыми между их телами, так бы точно впился в глотку мужчины. Царапины на его лице быстро исчезли, нужно оставить новые, но пока Ким может лишь глухо стонать. Альфа вбивается в него с жадностью, в ожидании того, что кровь снова станет смазкой для их утех. Честно, он не собирался больше так… Один взгляд на Тэхёна, и ты либо под ним, либо над ним. — Чонгук, — протяжно, когда вспышка боли усиливается в его теле, — умоляю, — уже воет, укусив альфу за плечо до крови. Молиться Тэхён должен не Чонгуку. Альфа его не слушает, но сначала Киму кажется иначе. Мужчина отпускает его, аккуратно стягивает с него футболку и нежно целует в приоткрытые губы. Он ведь может быть милым, если хорошо попросить… Тэхён в этот раз ошибается. Альфа хватает его на руки и одним толчком заполняет до упора, следом прибивает к шершавой стене. Тэхён кричит. Каждый новый толчок где-то в глубине его тела отдаёт жаром, а на спине образуются ранки. Чонгук буквально трёт стенку парнем, смотря ему в глаза. Он не собирается останавливаться. Тэхён достаточно наговорил ему в этот раз. Его хорошее настроение Хаган превратит в отчаяние. Не нужно многого, чтобы Ким стал его вновь умолять. Он знает, что это бессмысленно ровно, но Чонгуку это нравится, так что Тэхён продолжает это делать. Брюки альфы спустились к щиколоткам. По его бедрам потекла горячая кровь, которой больше зверь Чонгука упивается, нежели Тэхёна. Он испуганно забился в угол и воет намного громче своего хозяина. Альфа этого не слышит. Желает, чтобы Ким ощутил хоть часть того, что чувствует мужчина. Не пожирающую его боль, а все краски момента. Чонгук надрачивает бете в такт своим до невозможного мучительным движениями. Тэхён в его руках — кукла, уже без наполнения. Он мечется из стороны в сторону, но стальная хватка мужчины не позволяет ему ровным счётом ничего. Бета не понимает, как кончает, заливая руку Чонгука горячей спермой. Альфа ухмыляется, испачканной рукой душит Тэхёна слегка, видя, что тот уже ничего не соображает. Пальцы ему в рот пропихивает и на язык давит, заставляя себя на вкус попробовать. У Кима от боли отнялась спина изодранная в кровь, он на всё готов, лишь бы всё закончилось. Хотя бы на время. Парень обсасывает фаланги жадно, радуя насильника, быстрее его тем самым к концу двигая. Чонгук не ставит — бросает Тэхёна на холодный пол. Бета разваливается, совсем не шевелится, чувствуя, как капли семени падают на его обреченное тело. И следом альфа тянет его за волосы на себя, ставя на колени. Тэхён, кажется, родился на них… — Даже не думай манипулировать мной, — он вытирает член о лицо измученного парня и в него же плюёт, ладонью размазывая по серому лицу слюну и сперму. — Я уже сказать, ты лишиться пальцев. Потом я тебе голову оторву. Понял? Тэхён закрыл глаза, но хорошая пощёчина его приободряет. Он пропустил половину того, что сказал Чонгук. Теперь бета в своей силе сомневается. — Не слышу тебя, котёнок. — Я понял. Чонгук подходит к раковине и смывает с себя лишнее, начав одеваться. Он кладёт на кровать пакет, что Тэхён заметил ранее, но не смел предполагать о его содержимом. Внутри оказывается небольшая аптечка. Киму почти смешно, он бы улыбнулся, не будь рядом мужчины. — И бонус, — из портфеля Чонгук достаёт сверток бумаги. Тэхён еле поднимает голову, чтобы его увидеть. — Я найти это в комнате Шона. Сейчас его дома нет, я надеюсь, что когда он вернётся, в его голове не будет так много тебя. И да, я знаю, что ты сказать. Я плохой отец. Да, не идеальный, — подходит ближе альфа, — но я выбью эту дурь из своего сына. Просто читай это каждый раз, когда захочешь уколоть меня. Ты же не такой бездушный, чтобы угрожать мне жизнью моего сына? Представляешь, он единственный кто в тебя верит. Я не верю. Ты умрёшь в этой комнате. Это вопрос времени, но я подарю тебе надежду. Вот она, — протягивает бумагу бете Чонгук и, как только Тэхён тянется к ней, альфа бьёт по руке. — Ты не достоин любви моего сына, сука, — он бросает лист на пол и со злостью ударяет парня по лицу. Кровь идёт носом, разливаясь на белой бумаге, Ким не хочет пачкать её. Пытает превозмогая боль подняться или сесть, но может только валяться бездумно. Чонгук уходит. — Слабак, — шепчет Тэхён в пустоту, считая альфу в этом плане слабым. Он не удивится, если узнает, что Чонгук надеется на то, что бета сбежит. Но эта записка Шона как глоток свежего воздуха, она явно откуда-то вырвана. Не факт, что не из дневника. Где бы сейчас омежка не был, Тэхён благодарен ему за то, что помнит. Чонгук, скорее всего винит себя за жестокость, потому радует слабое сердце беты такими мелочами. И аптечкой. Тэхён пока не встаёт, пытается дотянуться до футболки, валяющейся на кровати, чтобы заткнуть нос. Когда ему удаётся сделать это, приложив все усилия, он разворачивает бумагу, вчитываясь в кривые детские буквы. «Я всё знаю. Я ненавижу его. Он мне врёт постоянно, но он говорил, что врать это плохо. Я ему всегда верил. Отец поступил плохо. Мы с ним поругались. Я не хотел. Он думает, что я забуду всё, что видел. А мне не нужны его подарки. Я хотел увидеть Тэхёна. Все говорят, что отец его убил, но я не верю им. Мой отец не такой. Они все так говорят, потому что не хотят, чтобы я с Тэхёном дружил. Папа всегда кричит на меня, когда я говорю про Тэхёна. Больше я не говорю. Он не умер. Тэхён не уехал. Он бы попрощался со мной. Я же подарил ему своего зайку. Это значит, что мы друзья. Мне бы только разочек его увидеть и обнять. Я очень соскучился по нему. От отца пахнет Тэхёном, а я не спрашиваю. Кричать он не будет, но он так смотрит, что мне страшно. Я вспоминаю, как все ругались, когда дяди Чимина не стало. Я прятался под одеялом и думал о Тэхёне. Если бы он был там с нами, он бы сказал им не ругаться. А я бы сказал Тэхёну никуда не уходить от меня. Без него мне сильнее страшно. Меня больше никто не любит». — Я буду, — сжимает бумагу в окровавленной руке бета, не сдержав слёз от детской наивности. Он никогда не причинит Шона зла и выберется отсюда, чтобы лично сказать омеге, о том, как сильно его любит.✝
— Ганбат Хаган! — крик проплывает по дому волной, пока на него не реагирует хозяин дома. Чонгук спускается медленно по лестнице, по виду Сокджина понимая, что он не на чай заглянул в такое позднее время. — Данзан спит, не вопи, — утаскивает в дальнюю комнату брата альфа. — Что? — Ты сказал ему, — возмущается альфа. — Ты думаешь, что у тебя девять жизней? Когда твоя голова начнёт думать? Юнги не сдержался и позвонил Сокджину. Альфа пока ещё не понял, что шокирует его сильнее. Факт беременности или того, что ребёнок может принадлежать Чонгуку. Джин вроде ещё совсем недавно хотел поблагодарить брата за то, что избавился от Селима. Жить как-то проще стало, но приехал Чон не с лучшими пожеланиями. Он готов устроить шумиху снова, если в этот раз до брата что-то дойдёт. — Чон Хосок может в любой момент прилететь и прострелить твою тупую башку! — продолжает кричать альфа. — Или ты нарываешься? Жизнь Тэхёна испортил, до брата его добраться хочешь? У тебя отлично получается. — Не тебе наезжать на меня, — шипит младший. — Ты связался с Ким Тэхёном, но я промолчал. Я выгнал Селима, чтобы тебе жизнь облегчить. Это твоя благодарность, брат? — Раз ты знаешь, что я предатель, так выгони меня. — Ты мой брат, но, если продолжишь проклинать меня, я легко укажу тебе на дверь. — Не утруждай себя, — машет руками мужчина, — я сам уйду, — и он действительно уходит, но за секунду до того, как Чонгук хочет остановить его, Сокджин оборачивается и бьёт альфу кулаком по лицу. — Это за Союля. Хаган слизывает кровь с губы, вылупив глаза на брата, но ничего объяснять Джин и не пытается. Он уходит. Не просто за дверь, а будто навсегда. Чонгуку снова приходится чувствовать себя виноватым. Муж всё-таки проснулся, находя мужчину в убитом состоянии. Он крепко обнимает Хагана, когда тот смотрит в след ушедшему брату. Новый островок потонул. Семья. Она раскололась на части.✝
Джунхи новости о ссоре застают в кровати ранним утром. Альфа нежится в постели с Раоном, не сразу реагируя на поток смс, что вот-вот взорвут его телефон. Сокджин сообщает, что возвращается в Сеул. В этот раз навсегда. Младший ничего с этим сделать не может. Будь у него такая возможность, он бы, прихватив своего омегу, сам сбежал бы подальше от старшего брата. Но, увы, рядом с Чонгуком находится Союль и это единственная грань, что сдерживает Джунхи. — Они помирятся, и он вернётся, — гладит щёку парня Раон, перенимая его взвинченное настроение. Чон аккуратно целует каждый пальчик на руке омеги и понимает, — не помирятся, не вернётся. Сокджин одержим прошлым, иначе он бы ещё до того, как Чонгук забрал его в Монголию, приехал. Джин всё смахивал на работу, лучшую обстановку и всегда был чем-то недоволен. Он бежал от ответственности и публичности. Ему одному спокойнее, да и там Юнги. В Сеуле у альфы целая жизнь. Он разочарован своей семьёй, Чонгуку никогда не воссоздать того, что было, поэтому Джин выбирает не его.✝
4 месяца спустя.
— Твои оценки оставляют желать лучшего, — Чонгук с недовольным лицом вертит в руке дневник Союля, пока омега, сидя за туалетным столиком, красит ресницы. — И куда это ты собрался? — Сегодня пятница, — загибает пальцы омега, — контрольную по математике я написал на тройку. Так же я помог Данзану приготовить ужин, убрался в комнате и плюсом я давно не гулял. — Ты и сегодня не выйдешь, — бросает дневник на кровать парня Чонгук. — Не строй из себя отца, — цокает омега, возвращаясь к макияжу. — Мы почти семья, так что я буду. Ты живёшь в моём доме, твой брат распишется с моим через полтора месяца, и меня не волнует твой юношеский максимализм, — прикрывает дверь в комнату альфа, чтобы муж меньше слышал. Они продолжают жить в особняке. Эта идея принадлежала Данзану, так как он не захотел возвращаться в квартиру, привыкнув к тишине этих мест. Ему хватало людей на работе, из-за городской суеты кружилась голова, он меньше времени проводит на работе. На это свои причины. Чонгуку так даже проще, до камеры пыток рукой подать. А пока рукой он хочет дать по заднице омеге. Джунхи и Раон подали заявление в ЗАГС, но никто из них не собирался забирать к себе несносного омегу. Хаган делает вид, что они уже семья, но Союль не покупается. Он стал смелее, поняв, что ничего от альфы не добьётся, но попытки не прекращает. Провоцирует его, чтобы голос повысил или ударил. Чонгук так не поступит, но по-другому до омеги не достучаться. — Хаган, — бросает косметику омега, прислушивается к звукам в доме и продолжает: — ты знаешь, что можешь сделать, чтобы я остался. — Да, я знаю. Мне нужно взять ремень. — Верное решение. — Я свяжу тебя, и ты останешься дома, — до Союля доходит истинный смысл слов мужчины и он кривит лицо, забирая со спинки стула курточку. — Кажется, я говорю на непонятном для тебя языке? Ты будешь сидеть дома и пыхтеть над домашней работой. — Хочу под тобой пыхтеть, — кладёт руку на плечо Чонгука омега, и она тут же оказывается сброшенной. — Ну вот, и это тебе не нравится. Значит, я пошёл. — Охрана затащит тебя обратно. — Пусть попробуют, тогда я предложу им со мной поиграть, если ты против, — ухмыляется Союль, открывая дверь, — ну пока, — машет ручкой омега, Чонгук ничего не может сделать. Альфа устал с этим бороться, омега ведёт себя всё хуже и, если его не выпороть всерьёз, то он за голову не возьмётся. Его вечно несёт куда-то на ночь глядя, Союль приносит на себе разные запахи альф. А Чонгук в шоке наблюдает за тем, как среди этой грязи теряется его младший брат. Нельзя позволять ему манипулировать собой, но каждый раз Хагану приходится сдаваться. — Он ушёл? — спрашивает Данзан, стоит мужчине прилечь с ним рядом на кровать. — Убежал. — С ним всё будет хорошо, — запускает пальцы в отросшие волосы супруга омега, мягко массируя кожу головы. — Ты же не оставил его без своих парней? — Конечно, нет. — Ещё один бунтарь проснулся, — говорит Данзан, когда дом начинает сотрясать музыка. Шона снова включил колонки на полную катушку, не думая о том, что родители могут спать. Чонгук бы поднялся и поговорил с ним, но омега в лучшем случае не услышит стук, в худшем откроет дверь и смерит отца нечитаемым взглядом. — Скоро будет третий, — гладит слегка выпуклый живот мужа Чонгук, — но я надеюсь, что он вырастет хорошим мальчиком. О беременности Данзана альфа узнал в первый день осени. Неужели что-то хорошее случилось в его жизни? В это сначала было сложно поверить, но Чонгуку повезло, он так считает. Его усилия не были напрасны. Жизнь начинала налаживаться, несмотря на натянутые отношения между всеми братьями. Мужчина слишком счастлив, чтобы поверить в это, поэтому он постоянно начеку. Стоит лишь немного отвлечься и поверить в то, что так будет всегда, как происходит что-то. Хаган к этому не готов. Он хочет остаток жизни провести рядом со своей семьей и купаться в их любви, а не обидах. Шона и Союль не перестают расстраивать его.✝
Союль выпивает третий коктейль, теряя счёт времени и рукам альф, успевшим полапать его. Омега гуляет в компании новых одноклассников, где количество красивых парней, чьи бёдра Союль хотел бы объездить, преобладает как никогда. Ему нравится внимание и комплименты, если бы охранники не подходили так близко, эта ночь нравилась бы ещё больше. Омега старается игнорировать предупреждающие взгляды, когда обнимает альф для фото очень близко. Алкоголь в скором времени берёт своё, и Союль с другом отлучается в уборную. Он выходит первым, пока омега остаётся подкрашивать губы и, наткнувшись на кого-то, предполагает, что это один из головорезов, что его охраняет, но видит другое знакомое лицо. Первое, что делает — пугается, потом уже начинает кричать. Грин, заткнув его ладонью, вытаскивает парня на парковку через задние двери клуба, в которые Союль вошёл полчаса назад. — Не кричи, я не собираюсь похищать тебя, — отпустив парня, говорит альфа. — Я думал, тебя давно убили. — Напрасно думал. — Для чего ты здесь? — расшатанное состояние не позволяет мыслить здраво, но, кажется, после такой встряски Союль мигом протрезвел. — Передать привет Хагану? — Можешь и передать, — закуривает мужчина. — Я знаю, что ты живёшь у него. Вопрос в том, кем ты являешься для него? Продолжаешь подставлять задницу? — Нет, — дует губы омега. — Господин Ганбат никого, кроме Данзана не видит. — Так, тебе никто не сказал. — О чём? — Союль подрагивает от осенней прохлады, всматриваясь в лицо Грина под неровным светом фонаря. Омеге уже начинают звонить друзья, но его слишком задели слова мужчины, чтобы вот так уйти. — О том, что Хаган твой брат, — легко обнажает правду альфа, — он, Джунхи и Сокджин. — Что ты мелешь? — злится парень, думая, что это Грин пьян, а не он вовсе. — Одиннадцать лет назад я и Арат пришли в дом Ганбатов. Мы убили отца и папу четверых мальчишек, — с каждым словом у Союля сильнее открывается рот. Опоры, к сожалению, он не может найти. — Никто тогда не мог подумать, что кто-то, кроме Хагана, выживет. Тебя мы забрали с собой, ты был совсем ребёнком. — Стой. Когда Арат говорил, что Хаган убил моих родителей… — глаза полные невыплаканных слёз поднимает на мужчину, — это он их убил? А моя семья — Ганбаты? — Сложи два и два. — Почему ты говоришь мне это? — задыхается от слёз омега. Холод сменился резким жаром в груди, не дающим ему нормально дышать. — Кто-то должен. К тому же, я ещё вернусь. Чонгук, — это имя в памяти проплывает у омеги очень ярко, — заплатит за смерть Арата. А ты, Союль, снимай розовые очки. Нет смысла их снимать, они разбились прямо на глазах. Перед омегой слишком много всего кружит. Оно до крови больно делает, когда омега впивается ноготками в свои ладони. Добился той правды, которую так желал знать, но она ему не нравится. Он любит своего брата. Желает его до ломоты в теле. А Хаган прекратил всё… потому что он знает. Омега падает на асфальт, когда Грина и след простыл. Он ладони, что касались Чонгука, растирает об асфальт. Можно было бы ещё сердце из груди вырвать и бросить под ноги. Орган бьётся внутри сильнее и точно выпрыгивать наружу не собирается. Болит фантомно, но болит. Союль размазывает по щекам влагу и сопли, смеётся над собой. Всё сходится, он не может не поверить словам Грина. Джунхи плакал из-за него, а омега стоял в стороне и не понимал. Боже, он ведь и к этому брату прикипел и ерунду творил. Альфа к нему так хорошо относится не просто так, они были братьями, но никто не посмел сказать Союлю правду. Он знает, что братья не могли разбить его сердце, они все молчали, а омега продолжал чувствовать себя одиноким и ненужным. У него такая огромная семья… она живая, его братья совсем рядом. А главный враг был всё это время под боком, его не вернуть к жизни, чтобы снова убить. Союлю остаётся ненавидеть Арата тихо и совсем беззвучно плакать. Не только так называемого отца ненавидеть, но и самого себя. Чонгук не виноват. Омега больше, чем уверен, что правду он тоже узнал так же резко. В тот день… Раон сказал ему. У парня сильное желание набрать омегу, но он хочет оставить это в тайне. Они все ему врали, он не собирается тоже говорить ни о чём. Союль не понимает, что ему делать. Как смотреть в глаза Хагана, если он лишь стыд ощущать будет? Ещё сильнее будет ощущать его любовь. Они так низко пали. После такого не восстанавливаются. С ума сходят. Это невозможно принять и пережить. Оно неизменно — Союль очень сильно любит своего брата. Он для всех лишь обуза. Для чего его тогда, как собачку держат рядом? Парень пишет другу, что не вернётся и, вытерев слёзы, обходит клуб, чтобы найти свою охрану. Он хочет домой. Ему не место здесь. Ему нигде не место. Почему над ним смиловались и спасли? Союль начинает вспоминать историю Хагана, в голове флешбеками кадры той адской ночи пролетают. Он помнит, как его брата Джунхи избивали, а омега ничего не мог сделать. Помнит, как видел лежащего в крови Джина и Чонгука. Картинка целая, бойня часть жизни Союля и этого не изменить. Он на цыпочках пробирается в комнату и, скинув одежду, сразу ложится в кровать, чтобы и дальше размазывать слёзы. Парень не ожидает, что к нему заглянут, время уже позднее. Чонгук приходит. Союль узнаёт его по запаху. Мужчина наклоняется над ним, оставляя невесомый поцелуй на макушке, думая, что брат спит. — Прости, — вырывается у омеги. — Ничего, — Хаган думает, всё дело в ссоре, но оно куда глубже. Альфа уходит спать, но Союль не в состоянии сомкнуть глаз. Он столько всего натворил. Как Хаган может спокойно жить со всем этим? Потому что Союль не может.✝
— Волчонок, где Сухэ? — Чонгук стоит у кофе-машины, обернувшись к сыну, сидящему за столом вместе с папой за завтраком. — Иди разбуди его, он пропустит школу. Нам выезжать через пятнадцать минут. Омега послушно уходит, ему повода скрыться с глаз отца не нужно. Мальчик лениво поднимается по ступенькам, мечтая об уроках. Всё сложнее вытерпеть присутствие Хагана рядом, обида одна и у неё есть имя. Шона даже не осуждает родителя за скучный лагерь и психологов, к которым его водили. Родители смирились с тем, что их сын взрослеет раньше других детей. Шона просто хотел внимания, поздно уже его давать. Он так думает. Омега входит в комнату Союля, когда Чонгук и Данзан ни о чём не подозревая, сидят за столом, мило общаясь. Их беседу прерывает оглушающий детский крик.