✝
Чонгук лежит на кровати вместе с малышом Ирэ. Мальчик стал дремать, пока отец тихо рассказывал ему что-то. Супруг альфы с улыбкой проходил мимо, занимаясь своими делами. Хагана от сына не оторвать, как бы не хотелось. Он и на работу не торопится, лишь бы побольше времени провести с сыном. Для мужчины эти часы проходят слишком быстро, ему всегда мало общества Ирэ. Данзану приходится выталкивать Чонгука из дома, почти ругая. Шона, стоя с портфелем у дверей и дожидаясь отца, имеет только одно желание — закатить глаза. Омега любит своего брата, пусть пока для себя понять не может в чём это выражается, если ближе, чем на метр к нему не приближается. Но одно Шона знает точно — он готов защитить младшего от того, что видел и знает сам. А пока видеть настолько счастливых родителей ему тошно, поэтому Шона снова собирается сбежать к дедушке. — Ещё минутка, — смеётся Хаган, пытаясь обойти мужа, чтобы попасть в комнату. — Поцелую волчонка и поеду. — Уже сто раз поцеловал, — не идёт на уступки омега, и Чонгук утирает невидимые слёзы. Шона от отцовского «волчонка» переворачивает внутри и, психанув, мальчик выходит из дома. В машине он не будет слышать ставшим неприятным прозвище. Отец мог соригинальничать, но раз ему нравится издеваться над душой старшего, то так тому и быть. Хаган приходит минут через пять с ненавистной ребёнку улыбкой, посвящённой не ему. Да и с чего мужчине улыбаться Шона, если у них отношения натянутые? Омега считает себя правым, но с отцом лишний раз ругаться не хочет. Сам захотел жить с дедушкой, новую проблему создал родителям, но не жалел об этом. Только вот… казалось, что переездом омега отдалился от Тэхёна. Будто альфа был постоянно рядом, но Шона не мог его увидеть. — Заберешь меня со школы? — перекрикивает музыку в салоне омега. — А ты этого хочешь? — смотрит на сына в зеркале Чонгук, слегка удивлённый вопросом. — Я просто спросил, — уводит взгляд в окно Шона. — Ты наверное домой раньше поедешь, поэтому я подумал… — лично Хаган подумал, что сын захочет вернуться домой, — что ты мог бы отвезти меня к дедушке. — Нет, я буду на работе, — вздыхает Хаган. Он не видит очевидного, либо же красиво игнорирует, но стал бы Чонгук так просто отказываться от своего старшего сына? Альфа с Шона боролся, как мог. Хагану проще думать, что он приложил все усилия вернуть омегу в семью, чем делать что-то ещё. По дороге его беспокоит Грин, но альфа трубку не берёт. Усону не удаётся поймать альфу. Одно его присутствие в городе Чонгука из себя выводит, но пока мужчина панике не поддаётся. Он не станет говорить с Грином, что бы тот не хотел сказать. Чонгук высаживает сына у школы и едет в офис, набирая Усона, чтобы явился. — Что за срочность? — лежит на диване Ким, играя на телефоне. — Всё утро без происшествий началось. — Надо найти Грина, — бросает портфель на стол Чонгук. — Он не оставит мою семью в покое. — Ты правда думаешь, что он способен что-то учудить? Он лишь запугивает тебя, а ты ведёшься. Можешь на всякий случай усилить охрану, если так страшно, — хмыкает альфа, не воспринимая угрозы всерьёз, либо Усону стала безразлична семья Хагана. Где-то в глубине души он надеется, что обойдётся, если вдруг Грин появится. — Ты стал слишком незаинтересованным в нашей жизни, — нависает над парнем Чонгук. — Я тебя понимаю. Нам всем было сложно, но не надо вести себя так, будто ты не причём. — Что я делаю не так? — подрывается альфа. — Не так? У тебя прекрасно получается подставлять меня. Ты думаешь, я не понял, что ты настучал на меня полиции? — слова Чонгука разом шокируют Усона и скрыть этого у Кима не получается. — Ты отдал им запись видеокамер с парковки в доме, где жил Тэхён. А там неплохо видно, как я закидываю его тело в багажник. Чонгук слишком спокоен. Его спокойствие пугает Усона, но альфа не собирается с позором сбегать сейчас или когда-либо. Если Хагану удобнее будет убить его — альфа согласится с расправой, но стоило раньше начать этот разговор. — Почему ты говоришь об этом сейчас? — без капли стыда спрашивает Усон. — Я вообще говорить об этом не собирался, — Чонгук уходит за сигарой, оставляя помощника стоять в шоке. — Ты в каждой моей проблеме мельком где-то проскальзываешь. Постоянно недоговариваешь что-то, скрываешь. Я думал, что мы семья. — Семья? — прыскает со смеху парень, падая на диван. — Да я столько лет ишачу на тебя, то и дело получая в лоб. — Я понимаю, что тебя так задевает, — наконец закуривает сигару альфа, устраиваясь за массивным столом. — Ты хотел мою фамилию, а получил в итоге фигу. Тогда я спрошу, что для тебя важнее. Фамилия или семья? Усон действительно задумывается. Так сильно ли он хотел фамилию Хаган, что позабыл о самом главном — ценностях, но на деле же всё было иначе. Усон боролся за мир в семье. Если Чонгук думает, что Ким хотел лишь фамилию, то он глубоко ошибается… а может быть, Усон так из кожи вон лез ради Ганбатов только потому, что хотел сам быть им? — Я не знаю, — теряется альфа, — да, я хотел быть частью вас, но меня никто не принимал. Но ты легко взял Селима, который всего лишь спас твою жизнь, — фыркает Усон в обиде. — Моя жизнь на вес золота, — хрипло смеётся он. — И Селима я принял в нашу семью, потому он был достоин, так же легко я выкинул его. — Так почему какой-то омега может быть Ганбатом, а я нет? — Ты всё равно не поймёшь, сколько бы я тебе не говорил, — отворачивается к окну Чонгук. — Ты не раз доказывал мне свою верность, но ты не Ганбат. Видишь, стоило мне немного подождать, как ты легко продался… за что ты продался? Усон искренне не понимает, а Чонгук медлит, крутится на своём кресле, как ребёнок, стреляя в работника карим глазом. Ким вовсе не продавался, ему ещё ничего не предлагали, но он уверен, попроси у Тэхёна хоть что-то — он это получит. Возможно бета не умеет лишь возвращать ушедших из жизни, но чем больше Усон его узнает, тем сильнее в этом сомневается. — Давай, говори честно, — ухмыляется Чонгук, — я тебя просто так отсюда не отпущу. — Что ты хочешь услышать? — Цену. — Нет цены, я делал это, потому что считал правильным, но мне и уходить от тебя не хочется. — Ты же понимаешь, что уже в ловушке? — тушит сигару альфа и что-то ищет в нижнем ящичке стола. — Думаешь, наверное, что я тебя убью? Мне хочется услышать только ответ на вопрос. Честный ответ, Усон, — мужчина кладёт что-то на стол, прикрывая руками. — Я думаю, что ты поступаешь неправильно. — Это не ответ. Знаешь, каков он? Тебе страшно сказать мне «нет» и оказаться рядом с Тэхёном, поэтому ты думаешь, что можешь помочь ему, а в Пхеньяне твой зад сможет защитить твой братик, — новый удар, — Ким Намджун, Селим, Джэхён, Дани…Бо. — Откуда? Усон поднимается, медленно подкрадываясь к Хагану, узнавшему слишком много. Ответ как-то сам собой напрашивается на вопрос: детектив. Карьера Тэхёна здесь не при чём. Чонгук говорит правду касательно Усона. — Мы поступим так, — продолжает Хаган. — Ты собираешь свои манатки и делаешь так, чтобы я тебя больше не видел, при этом ты забудешь кто такой Ким Тэхён и где он находится. Я обещаю не искать тебя, чтобы убить. Слишком много людей я уже потерял. — Если я откажусь? — удивляется щедрости босса Ким. — Если я всему миру расскажу, какой ты на самом деле? — Попробуй, — скалится альфа, — и головы всех членов вашего тайного совета слетят к чертям. Первая будет твоего брата. — Я так не хочу. — Уверен? — Чонгук поднимает со стола то, что искал ранее. Это оказывается паспорт. Альфа демонстративно открывает его, показывая имя человека: Ганбат Усон. — Ты всё ещё хочешь со мной поспорить? — Когда ты успел? — парень выхватывает новый паспорт, убеждаясь в его подлинности. — Он будет моим? — Если ты выберешь первый вариант, — уточняет Хаган, заранее зная, каким будет ответ, но его переигрывают. — Выбираю третий вариант, — поднимает взгляд на Чонгука альфа. — Я остаюсь с тобой и обрываю все связи с Пхеньяном. Прослушивай мои звонки, ставь камеры в доме, хоть в задницу, если не доверяешь мне, но я хочу остаться. — Серьёзно? — мужчина такого никак не мог ожидать. Вроде и ищет подвох в словах альфы, но никак не может найти. Мог ли Усон пойти на такую жертву лишь для того, чтобы заработать себе дешёвый авторитет? Не похоже. Своим поступком Ким доказывает, что для него была важна и фамилия, и статус. — Мне тебе не просто верить. — Понимаю, но я не хотел тебя предавать никогда, но иногда ты палку перегибаешь, согласись, и я сейчас не о Тэхёне. — Ладно, пусть будет так. Ты теперь Ганбат — часть моей семьи. Знаешь, какая это честь. Я соглашаюсь с тобой, потому что знаю тебя, но не исключаю предательства. Если меня снова загребут в полицию из-за Тэхёна, то в тот же момент бошки слетят у всех, имей это в виду. — Я тебя понял, — Усон хотел поклониться, но Чонгук вытянул руку для рукопожатия. Усон уходит, не веря в происходящее, а Хаган задумывается. В нём доверия к альфе никакого, но со временем всё станет ясно.✝
— Повёлся, — Тэхён открыто усмехается над глупостью Чонгука. — И так, что мы имеем? Бежать нельзя, помощь не вызвать. Что делать? — Мне сказать Минги, что происходит? — спрашивает Усон. — Пусть всё останется, как есть. Ты не знаешь где я, и никто не погибнет. Чонгук, конечно, мог блефовать, но проверять никто не станет. Усон молча кивает парню, со всем соглашаясь. Он для себя всё понял, когда Хаган собирался отпустить его. Много лет альфа пользовался добротой Усона, но пришло время Кима чужой воспользоваться. Отпустил бы его Чонгук так просто? Да ни за что. Усон — не Селим, он знает слишком много. Этот альфа был и останется частью Хар Чоно. Путь бегства у него один, Чонгук с радостью бы показал. — И ты ходи ко мне не так часто, — просит Тэхён, удобнее располагаясь на кровати. — Он легко может тебя убрать.✝
Малышу Ирэ исполняется месяц. Чонгук и Данзан вовсе не скромно отмечают такой день, позвав к себе в гости Джунхи с Раоном. Бадма так же отменил все дела, приезжая с Шона. Прислуга помогла Данзану накрыть стол. Омега даже сам испёк небольшой тортик и всё утро фотографировал сына с ним. Чонгук улыбался до того времени, пока ему не пришло смс от брата с фото маленького альфы и подписью: «Он не твой сын, я сделал ДНК». Мужчина вроде и не хотел, чтобы ребёнок Юнги оказался его сыном, но всё же почему-то расстроился. С мужем Хаган хотел поделиться этой новостью позже, они больше не утаивали ничего друг от друга. — Милый, посиди с братиком, — Данзан оторвал сына от навороченного мобильного телефона, купленного Бадма. Шона молча согласился, и папа ушёл вниз - заканчивать накрывать стол. Данзан знатно вымотался за половину дня, не показывая этого никому. Но кто его осудит? Мальчик подкрался к кровати, где спал его младший брат. Шона сделал несколько снимков на мобильный и нежно погладил Ирэ по щёчке. Он боялся прикоснуться к нему, боясь вдруг навредить. Никакой злобы на младшего также не таил, думая о том, что когда-то сам был таким же маленьким. И родители гораздо сильнее любили его… Наверное, настала очередь Ирэ быть самым важным в жизни своих родителей человеком. Данзан быстро прибегает, проверяет мальчиков и тут же возвращается к гостям. Это один из лучших дней в его жизни, семья рядом, но было бы уже лучше, будь за столом те, кто покинули Ганбатов. Даже Джину любой бы обрадовался, но альфа живёт своей жизнью. Омега не собирается грустить по этому поводу, он хочет поскорее дать продегустировать свой торт гостям и вернуться к Ирэ, чтобы Шона тоже поел. — Не могу дождаться крещения, — Чонгук пьёт алкоголь, несмотря на время, но перебарщивать не собирается. — Я уже крестик выбрал. — Он такой дотошный в этих делах, — улыбается в ответ муж. — Всё сам: кроватки, одежда, соски. — А ты против? — вздёргивает бровь Раон, мечтая, чтобы Джунхи так же носился с их детьми. — Простите, — омега отвлекается на звонок и выходит в другую комнату ненадолго, чтобы вернуться через три минуты и не обрадовать гостей. — Мне срочно надо в салон, там ЧП. — Без тебя справятся, — Хаган тянет супруга на колени и целует в щёку. — Мы все отменили свои дела. — Это ненадолго, обещаю. Чонгук вроде и готов легко отпустить его, но внутри свербит — не может. Он всё лаской пытается уговорить мужа остаться, но Данзан дорожит своим салоном, потому уезжает. Напоследок он не забывает зайти к детям. — Шона, — омега на ходу переодевался, — присмотришь за Ирэ? Мне нужно отлучиться. Не бросай его и следи, чтобы отец не напился, — смеётся парень, — сегодня он точно не будет видеть краёв. — Ладно, — пожимает плечиками омега, так и стоя у кроватки. — Ты надолго, пап? — Я пулей, — Данзан целует сначала Шона в лоб, потом младшего. — Ты же знаешь мой персонал, как что, так сразу паника. Обещаешь быть тут? Я тебя за главного оставляю. — Обещаю, пап, — Шона провожает папу задумчивым взглядом и возвращает всё своё внимание сопящему младенцу. Дорога в город занимает не так много времени, как кажется. Данзан надеется скорее решить проблемы и вернуться к семье. Мысль о десерте греет его душу. Омега не смотрит на скорость, быстро оказываясь в центре и попадает в пробку, не успев подумать о ней, когда уезжал. Машины впереди едва шевелятся. От скуки Данзан включает музыку, успев пожалеть о том, что уехал. В конце концов он должен оказаться в салоне, хотя бы в ближайший час. Омега поглядывает в зеркала, где позади себя может видеть машину, полную альф-охранников. Хаган всё никак не успокоится. И не напрасно. Данзан открывает окно, чтобы спастись от духоты. Пальчиками отбивает ритм на руле, всё смотрит на тёмный автомобиль альф, только представляя, как те бесятся от пробки. Самому уже невмоготу становится. Данзан переключает внимание на других автомобилистов. По левую сторону от омеги ещё минуту назад стояла красная киа, но её место быстро сменил какой-то старый автомобиль с мутными стёклами. Данзан увидел силуэт человека, кажется, пытающегося дозвониться до кого-то, но это ему так и не удалось. Альфа, что был за рулём, своё стекло не опускал, но голову в сторону омеги повернул. Данзану потребовалось время, чтобы вспомнить личность этого человека, но до того, как он успел открыть рот, показалось дуло пистолета. Направленное прямо на него. Первая мысль — Хаган был прав. Последняя — дети. Выстрел был громким. На дороге началась паника. Грин успешно выскочил из машины, пока телохранители омеги пошли смотреть Данзана, но обнаружили лишь тело. Часть людей бросилась вслед за мужчиной. В такой сумасшедшей пробке сбежать невозможно. Пуля тоже настигла альфу, но уже в затылок. И смерть свою он встретил не в салоне дорогой машины, а на горящем асфальте. Чонгук видит звонки. Телефон стоит на беззвучном режиме, но Грин продолжает допытывать альфу. Хаган думает кинуть его в чёрный список. Звонки быстро прекратились и лишь тогда мужчину посетила страшная мысль. Следом за ней новый звонок, уже от охраны, та самая мысль, цепляться за которую Чонгук не хотел, была отображена в словах телохранителя: — Господин, мне очень жаль, но ваш муж погиб. Мужчину сразили не столько слова, как само понимание произошедшего. Виновник был сразу найден, но Хаган уже не слышал, как к нему обращались. Он упал со стула в обмороке. К нему сразу подбежали все сидящие за столом, пытаясь привести в чувства, но верным решением было вызвать скорую. Пока Джунхи звонил в больницу, Бадма поднял с пола телефон Чонгука, звонок ещё не оборвался и уже альфе пришлось дослушать. Как он сам в сознании остался, не понимал. — Мой сын… — слёзы брызнули из глаз. Джунхи с мужем подняли головы к мужчине, сидящим на стуле. Парни переглянулись, не хотели верить в то, что и в их головы закрадывалось. — Его убили, — он это сказал, в полнейшем неверии оглядываясь вокруг. По глазами Бадма было понятно, что он не понимает, где находится. Раон присел рядом, сам плакал в шоке, пока Джунхи, отбрасывая мысли о смерти Данзана, пытался привести Хагана в чувства. Этот удар для Чонгука не может стать смертельным, но без сознания ему явно лучше, чем всем остальным. Потому как его не тревожат разом те нахлынувшие мысли, что в головах его родственников. Потерять Данзана — значит лишиться всего. Он, как связующее звено в этой семье, хранитель очага, папа двоих детей, истинный Чонгука. Шона стоит в проёме кухни, его никто не видит из-за слёз в глазах. Он выбежал на крики, встречаясь один на один с реальностью, обернувшейся для него непониманием. Омега бегает глазами по дядям, дедушке, отцу на полу. Мальчик не понимает, что делает им так больно, но ему самому становится так же лишь от одного взгляда. — Мой сын, — дедушка начинает бурчать себе под нос, захлёбываясь в рыданиях. Шона никогда таким его не видел, потому он не понимает вдвойне. — Что сказали? — Джунхи взвинченный, всё ещё сидит на полу рядом с братом, обращаясь к Бадма, а тот в бреду находится, явно не располагая ответом на вопрос альфы. — Он добрался до него, — утирает бесконечные слёзы Раон. — Когда же это кончится? — Что-то с папой? — Шона подаёт голос, на который все, кроме Хагана и дедушки реагируют. — Тебе лучше остаться с братом, — сквозь ком в горле говорит альфа. — Шона, будь послушным, закройся в комнате. — Что же с нами будет… — причитает Раон, в отличие от мужа, омегу оставлять одного со своими мыслями не хочет, но Шона убегает, всё для себя понимая. Его папы больше нет. Хлопок двери пробуждает Ирэ, начавшего плакать от испуга. Старший хватает брата на руки и заползает на родительскую кровать, прижимая к груди малыша. У самого по щекам скатываются противные слёзы, обжигающие лицо. В руках омеги Ирэ начинает успокаиваться, но Шона в своих ужасающих мыслях не может разобраться, представляя страшные картины. Он больше никогда не увидит своего папу. Покачивая ребёнка, Шона набирает номер, что стоит у него в быстром наборе — Усон. Альфа отвечает почти сразу, слыша как мальчик задыхается от слёз. — Мой папа умер? — шёпотом спрашивает он, слыша как на первом этаже кто-то кричит, кажется, отец. — Кто тебе такое сказал? — альфа не звучит удивлённо, скорее потеряно, и это пугает омегу ещё сильнее. Потому что Усон уже на месте и он видит тела. Он второй человек после Чонгука в компании и его звонок от охранника сразил не так давно. — Что с твоим отцом? — Я не знаю… я… меня выгнали наверх… Усон, мне страшно. — Ирэ с тобой? — у него голос такой, будто сам вот-вот разрыдается, но свою слабость перед Шона показать Усон не может, как бы сложно ему не было. Омега коротко мычит на вопрос, крепче прижимая к себе брата, смотрящего на него заинтересованным взглядом. — Сиди тихо, не выходи к взрослым, я приеду как смогу. — Но папа… — Того, кто это сделал уже наказали. Шона кладёт трубку.✝
— Снова сбор, — пропевает Джэхён, — новое письмо от Тэхёна? Бо выглядит пустым, настолько чем-то удивлённым, что даже его взгляд говорит о полной отрешённости происходящего. Он не сразу оглядывает привычно всех сидящих за столом, своим молчанием лишь накаляет обстановку. Намджун не выдерживает. — Говори уже! — Ожидаемо, но всё равно страшно, — произносит Бо. — Вчера был убит Данзан Ганбат, — по залу проходятся нервные смешки. — Я так понимаю, твой отец? — смотрит в сторону Джэхёна Минги. — Его застрелили на месте, — продолжает Бо, и всё внимание вновь приковано к нему. — Он убил омегу и следом ушёл. — Грустно, — хмыкает Джэхён. — На одного ублюдка в мире стало меньше. — Селим, — обращается к омеге Бо, а тот с первых слов о смерти Данзана в прострацию впал, — тебе надо поехать к Ганбатам. — Это ещё зачем? — вмешивается Джэхён, вырастая позади спины омеги. — Если я сказал, значит так надо. Селим поверить не может, тупя взгляд на свои ладони, сложенные на коленях. Разве возможно это в таком мире? Или всё дело в проклятии, которое точно висит над головой Хагана? Селим поедет, он и без Бо смог бы решиться на такое. Вряд ли Чонгуку нужна его поддержка. Это нужно омеге, по-человечески попрощаться с тем, кто был с ним добр. Данзан не заслуживает такой смерти. Его дети не заслуживают такой жизни. Хаган, может и заслуживает, но кто такой Селим, чтобы судить его?✝
Жарко. Дело не в погоде. В груди догорает и по-новой вспыхивает. Там уже один пепел остался, почему он не угаснет навсегда? Сколько будет это ещё продолжаться и когда Чонгук перестанет ощущать новые боли, что в нём язвами растут? Он сам-то не живой уже сколько ходит, цепляется за мимолётные отблески радости, а потом «оно» опять приходит и добивает лежачего, умирающего, рыдающего мужчину. Хаган стоит на коленях, вымаливает прощение, которого не заслуживает у гроба мужа. Лицо распухло от слёз, руки настолько дрожат, что ещё немного и разрушат образ покойного омеги. Альфа уже растрепал его светлые волосы и испачкал лицо своими горькими слезами. Ему в ответ на мольбы никто не отвечает, как никто мужчину и не отрывает от Данзана, выдерживая внутри разломы не хуже, чем у Хагана. На кладбище стоит звенящая тишина, не считая вопящего у тела супруга альфы. Он опять потерял, не смог уберечь и лишился последнего. Чонгук никого не видит, кроме Данзана. В стороне стоят его братья, поддерживающие друг друга, чтобы не упасть, даже Селим, но Хаган будто один. Как же ему одному вот так? Растить детей и пытаться смириться с мыслью, что у него больше нет его ангела-хранителя? Данзан — это любовь, а без неё Чонгук усохнет. Всё, как в тумане. Ему не впервой провожать кого-то вот так, будучи напичканным таблетками, чья горечь ощущается во рту, но каждый раз как первый. Чонгук собирается лечь рядом, тогда его останавливают. Братья силой оттаскивают мужчину от гроба, за что получают удары. Хагана кажется невозможно успокоить, будто ещё секунда и с ума сойдёт. Он то резко успокоится, понимая, что с ним происходит, то снова кричит. Бадма держится лучше, ни проронив ни слова за последние дни. Чонгук молчать не может, он хочет достучаться до каждого, кто пытается отобрать у него возможность навсегда остаться с мужем. Джунхи удаётся засунуть его в машину, где мужчина после истерики отключается на задних сидениях. Чон курит у руля, наблюдая, как тело опускают в яму. Рядом с Данзаном остальная семья его супруга. Ему должно быть «там» хорошо. Джунхи поднимает голову к небу, ярко-голубому, не предвещающего дождя. К альфе подходит неровной походкой Раон, утирая слёзы с щёк, которые уже давно кончились, но продолжают жечь лицо. — Мне поехать с тобой? — тихо спрашивает омега. — Нет, я отвезу его и вернусь. В доме есть няня, скорая рядом дежурит, и охрана, если что, о нём позаботится. Джунхи выезжает, поглядывая на брата. Сердце сжимается от одного только взгляда. Кажется, что Чонгук с этим не справится. Поистерит ещё какое-то время и убьёт себя, ни о ком не думая. На нём слишком большая ответственность. Хаган потерял многих, чтобы пытаться ещё за эту жизнь цепляться. Младший будит его во дворе дома, передавая в руки парней из охраны, и уезжает. Чонгук может идти сам, но от помощи не отказывается. Ноги с трудом удаётся переставлять. Мужчина снова в состоянии лживого спокойствия, его вот-вот накроет снова, а пока его голова забита тем, как добраться до спальни. Комнаты, в которой с Хаганом жил Данзан. — Отец! — Чонгук замирает, обернувшись измученно на старшего сына. — Я тебе помогу, — Шона взглядом приказывает альфам исчезнуть, и те повинуются, покрывшись мурашками от серьёзности в лице ребёнка. Омега подаёт руку родителю, помогая дойти до второго этажа. Где-то вдалеке слышится крик Ирэ, следом умолкает. Шона знает, что няня хорошо позаботится о нём. Мальчик намеренно не ведёт Хагана в его комнату, а приводит к себе. Вопросами мужчина не задаётся, выполняет все просьбы сына. Так он оказывается лежащим на детской кровати. Шона снял розовое покрывало и накинул его на отца, снимая с него туфли. На столике уже стоял стакан с водой, любезно приготовленный для Чонгука. — Отдохни, — просит омега, заглядывая в цветные глаза родителя. — Я буду рядом, если что, зови, — Шона прикрывает дверь в комнату и спускается вниз. На первом этаже почти никого нет, не считая прислуги. Мальчик закрывается в пустой комнате и достаёт телефон из кармана, ожидая очень важный звонок.✝
Тэхён с Усоном молчал, сидя друг напротив друга. Первый не понимает, плакать или смеяться, уже не первые сутки ходя в шоке. Всё ждёт Чонгука, но поняв его состояние, скорее от желания своего увидеть его отказывается. Мало ли, что альфа может устроить. Усон же всё ещё думает над своим обещанием, данным Шона. Омега услышит Тэхёна. И он смиренно ждёт, боясь, что его могли обмануть. — Ты готов? — Ким уже держит мобильный в руке. — Связь, конечно, ужас, но если нам повезёт… — Повезёт, — Тэхён знает, если не он, то никто другой не сможет успокоить трепещущее сердечко Шона. Он ещё ребёнок, не понимающий, что такое смерть, но так думают лишь глупцы, вроде отца мальчика. Тэхён другого мнения, и он готов услышать голос Шона, даже если самому станет невыносимо больно. — Шона? — услышав имя омеги, альфа заметно подбирается. — Хаган дома? — Я уложил его спать, — докладывает он и замолкает. — Как и обещал, — вздыхает Усон. — Сейчас я передам трубку Тэхёну, но ты же помнишь, что мы должны оставить это в секрете? — Я не тупой, — злится Шона. — Где он? — Здесь, — вырывает трубку у альфы Ким, подрываясь с кровати. Он начинает разгуливать по комнате в волнении, почувствовав, как затрепетало всё внутри. — Шона, слышишь? — Тэхён, — и всхлип. Альфа не хотел, чтобы из-за него лили слёзы, но это было очевидно. — Я так по тебе скучаю. Всё хорошо? — Я тоже скучаю, — вопрос игнорирует. — Нам надо поговорить, малыш. Мне очень жаль тебя, ты не должен чувствовать всё это. Может тебе сейчас и кажется, что всё хорошо, но это не так. Ты же видел отца? — Видел, — коротко отвечает Шона, явно не хотя поднимать эту тему. — Я знаю, что ты в растерянности, но, пожалуйста, поверь мне, всё образуется. Тебе нужно быть с отцом. Не бросай его сейчас, — Тэхён хочет обнять омегу, а не заливать в его уши то, что он услышит ещё от родственников не раз. — Мы с тобой обязательно встретимся, а потом ты мне расскажешь, как у тебя легко получилось всё это отпустить. — Мы что, больше не поговорим? Стой, я не хочу, чтобы ты снова пропадал. — Я всегда рядом, малыш, — у Тэхёна челюсть сводит. Сам на себя злится, готовый проломить чёртову дверь и в охапку схватить ребёнка, прижимая его к своей израненной груди. — Больше я не смогу с тобой связаться, это может навредить мне, но я клянусь тебе, что мы увидимся. Жди меня, всегда меня жди. — Тэхён-а, — уже в открытую плачет омега, — не надо… не бросай меня снова. — Я люблю тебя, — не только себя этой фразой уничтожает, но и мальчика. — Помни это, — Шона не успевает в ответ тоже сказать, как альфа кладёт трубку и, отвернувшись от шокированного Усона, утирает только что образовавшиеся в глазах слёзы.