Миражи успеха

      Когда хотят сделать поистине прекрасный комплимент голосу певца или певицы, говорят, что он звучит подобно хрусталю. Или звонко, подобно перезвону колокольчиков. Словно в голосе струится нежность, которую певец стремится подарить слушателям и всему миру. И почему долгое время существует стереотип, что на подобное способны лишь голоса сопрано?       Ламонт Лукас долгое время путешествовал, но ни разу не поддавался на влияние таких различных и одновременно похожих женских голосов. Он называл их псевдогипнотическими, впрочем, желал каждой из них удачи в жизни. Лишь однажды он услышал голос, истинно завороживший его. Это было во Флориде, в небольшом прибрежном городке. Девушка небольшого роста, с тонкой и крепкой фигуркой. Низкий голос, выраженное грудное резонирование. Казалось бы, что в этом такого? Но Ламонт встал посреди дороги, заворожённый песней и голосом. Она… Вернула его душе давно потерянное спокойствие, заглушила голоса нескончаемой паранойи и страха. В памяти частями всплывал нежный образ, давно канувший в историю вместе с её именем. Она считалась почти легендарной фигурой. Р… Ра...? * Как он мог забыть это имя?       И сейчас он вспомнил это имя. И знал, почему вспомнил. Вслушиваясь в голос поющей Авроры, понял, почему эта песня действует на него исключительно успокаивающе, хотя использовать песню Андерсен может в целях запугивания противника или подчинения своей воле. Он не подчинится, поскольку слишком близок к ступени высшего просветления. Он не чувствует страха, самое страшное событие в его жизни уже случилось и выжгло остатки его души дотла. Ламонт помнил, как она восстанавливалась по кусочкам, с какой болью и одновременно облегчением возвращался каждый из них. Как всё болело…ровно до того момента, пока он не услышал эту песню. Ламонт не мог отвлечься, не мог отпустить Анесу, теряющую связь с миром. Но голос Авроры проник и к его душе, заставив её словно встрепенуться и засиять. Он вернулся вместе с Анесой, понял, что продолжит свой путь, даже если его душа… Очистится? Правильно ли так говорить о нём, о вампире?       — Вы не слушаете?       Последняя нота прозвучала резко, струна почти оборвалась из-за резкого щипка. Ламонт чуть улыбнулся, наклонив голову.       — Это было бы невежеством с моей стороны. Я искренне наслаждаюсь Вашим голосом.       Они сидели в небольшом кафе неподалеку от апартаментов, где жили Андерсен и Россен. Аврора, расправив платье и закинув ногу на ногу, играла на гитаре, напевая знакомые мотивы. Ламонт, не отрываясь, смотрел только на вампиршу напротив. И оба «не видели» того, что кафе покинули все посетители, а персонал послушно сидит в подсобке и, кажется, смиренно ждёт указаний.       Аврора благосклонно кивнула и снова провела по струнам. Высунувшиеся было из подсобки официантки вернулись на прежнее место. Ламонт оглянулся на шорох и поспешил остановить собеседницу прежде, чем она снова сыграет на струнах его души.       — Я думаю, стоит отпустить смертных, прячущихся от нас, — он мягко коснулся руки Авроры, останавливая игру. Женщина кивнула и заиграла другую мелодию, начиная петь на незнакомом для Лукаса языке. И он неожиданно снова почувствовал, что эта песня никак на него не действует. Зато смертные стройной вереницей покинули подсобку и выстроились перед вампирами в шеренгу.       — Мы забудем этот вечер, — словно мантру повторили они несколько раз и, сохраняя строй, покинули зал.       — Столь полезные способности, напоминающие мне о Вентру.       — Если бы… — саркастично усмехнулась Аврора, кладя подбородок на гитару. — Эффективность страдает, они всё равно будут помнить об этом событии, правда, как о странном сне, который они не могли контролировать.       — Но она же действует, — мягко улыбнулся Ламонт, вставая и протягивая руку. Андерсен с благосклонным кивком приняла её, поднялась следом и убрала гитару в чехол. Опираясь на руку Лукаса, она вышла из кафе, и дверь за ними тут же запер один из работников.       — Я думаю, вы обязательно помиритесь, — затронул болезненную тему Ламонт, когда они проходили мимо театра «Ноктюрн». Аврора, услышав его слова, вынырнула из своих мыслей. До этого она размышляла о совершенно странной для себя вещи: как интересно они смотрятся вдвоём. Под руку по улице вышагивают мужчина и женщина примерно одного роста; мужчина с тёмной кожей, в свободной белой рубашке и брюках, женщина — в синем платье с пояском под грудью и распущенными длинными светлыми волосами. Она, как видно со стороны, трепетно держится за его руку, а он благородно несёт её огромный чехол с гитарой.       — Конечно, помиримся. В любом случае, живём в одной квартире…       И едва не прикусила язык. Эта фраза показалась ей слишком грубой, слишком саркастичной. Слишком…не такой. Она, наверное, впервые в своей жизни так сильно испугалась того, что могла обидеть своего собеседника.       — Я…       — Нет, я не обиделся. Это не та ситуация, в которой можно легко что-то посоветовать. Скорее, мне стоит просить прощения за свою беспардонность.       Они остановились совсем рядом с входом в апартаменты, и Аврора тут же стащила с плеча своего спутника чехол с гитарой, держа её за гриф.       — Было приятно снова встретиться с Вами, — улыбнулась она, замирая в нерешительности: протянуть руку для поцелуя или обнять и поцеловать его самой? Ламонт учтиво склоняет голову в знак прощания и неспешно идёт в сторону остановки. Аврора в непривычном порыве только открывает рот, чтобы окликнуть вампира, но в последний момент одергивает себя. Нет, кажется, это будет не по правилам. Негласным, но вполне понятным правилам.              — Не будет ли логично взять в аренду фургон?       Сестры Мёрфи, вопреки обычаям совершенно обычных людей (и, возможно, вампиров) шли к Чайнатауну пешком. Этот район должен был стать перевалочным пунктом на пути к особняку Джованни.       — Не будет, — хмыкнула в ответ Энжи, спускаясь по пожарной лестнице с крыши. — Круглосуточная аренда где-то в двух-четырёх милях от нас, и после двенадцати заказы по телефону они не принимают.       — Значит, этим надо было озаботиться заранее, — проворчала Лидия, спрыгивая следом. Они, осторожно оглядываясь, вышли из проулка и двинулись вверх по улице, в сторону квартала, сверкающего красными огоньками.       — У них Новый год что ли?       — Неуч, Новый год они отмечают в январе—феврале. Да и народу было бы больше. Или меньше. Не помню точно, где у них принято праздновать.       До перевалочного пункта оставалось совсем немного, всего-то пройти под мостом и свернуть налево, как раздался неприятный визг мотора. Мёрфи почти синхронно нырнули обратно в тень моста, и Энжи осторожно выглянула. К чёрному ходу здания под названием «Синдикат Фу» свернул подозрительного вида чёрный катафалк.       — А это уже интересно, — пробубнила Лидия, тут же выползая из укрытия и бегом направляясь к зданию.       — А ну стой, оглашенная! — зашипела Энжи, бросаясь следом.       Держась в тени здания, сёстры добежали до перекрестка и свернули туда, куда уехал катафалк. Искомый автомобиль как раз заканчивал манёвр разворота, задом начиная подъезжать ко входу.       — Дверца багажника нам обзор закроет, — проворчала Энжи, и Лидия тут же вышла из укрытия, двинувшись к небольшому декоративному уступу, украшающему здание. Взяв небольшой разбег, она подпрыгнула, повисла и подтянулась, забравшись на него. Энжи, покачав головой, сконцентрировалась и позволила Зверю «открыть глаза».       — Судя по аурам… Перевозят либо мертвеца, либо оглушённого Сородича.       Вжавшись в стену Лидия наблюдала за тем, как открывается дверца катафалка, дверь в здание, и из багажника вытаскивают носилки, закрытые брезентом. Впрочем, торчащая из-под него уродливая рука даёт частичное представление о том, кого перевозили.       — Суки… — резюмирует Лиди, спрыгивая на землю. Она возвращается к сестре.       — Перевозят Сородича…       — Носферату…       — Об этом надо сообщить Гэри, — уже синхронно.       Снова оглядываясь, сёстры перебегают улицу и с чёрного хода вваливаются в лавку Тсенга. Хозяин от хлопка двери выравнивается по струнке, а стекла в шкафах звенят.       — Добро пожаловать в Магазин трав Тсенга! — по-военному отрапортовал хозяин, явно удерживаясь от того, чтобы приложить руку к козырьку бессменного головного убора.       — Здравствуй, Тсенг. Нам нужны сильнодействующие лекарства от Тонгов и сопутствующих им проблем.       — Переговоры всё ещё бесполезны? — привычно поинтересовался хозяин лавки, опуская руку на ничем не примечательный шар со снегом, стоящий на столе.       — Как видишь.       Слышится щелчок переключателя, и шкафы с травами за спиной у Тсенга приходят в движение. Они отодвигаются от стены и переворачиваются, являя миру двойное дно и содержащееся в нём «лекарство от Тонгов».       — Обновил арсенал? — с улыбкой подмечает Энжи, останавливая взгляд на модификации «Пустынного орла».              От самого добродушного в этом районе китайца сестры выходят с заметно потяжелевшими рюкзаками. Лидия поправляет лямку своей ноши на плече и оглядывается, прежде чем отойти от лавки и двинуться в сторону Глендейла, дабы через него выйти к Гриффит-парку и дороге на особняк Джованни.       — Ты выбила скидку на модифицированного «Орла». У американизированного китайца ты выбила скидку на новый ассортимент! — в голосе Лидии звучало неприкрытое восхищение. — Без применения Дисциплин! Это круто.       — Учись, — фыркнула Энжи. Они проскочили по бордюру, обгоняя подозрительную группу китайцев, и красная арка, знаменующая выход из Чайнатауна уже замаячила на горизонте.       — Прекрасно, ещё часа я бы здесь не выдержала.       — И не только ты…       Сёстры остановились у самой арки, когда за их спинами раздались рассерженные восклицания. Энжи закатила глаза и мысленно выругалась, Лидия тут же обернулась и выругалась еле слышно вслух. За ними по пятам буквально неслись верные слуги одной знакомой китаянки.       — О, чёрт.       — Оговаривалось же…       — Вы зашли на территорию…       — Не начинайте! — с плохо скрываемым раздражением перебила их Энжи, вставая немного впереди сестры. — Едва только отношения между нашими сообществами наладились, оговорили, что сервитут, он же транзит не требует того, чтобы к «главе района» являлись на поклон.       — Вы не заявили о своем присутствии!       — Я тебе не диктофон, чтобы энное количество раз прокручивать запись!       — Спокойно, — сквозь зубы прошипела Лиди, подхватывая сестру за руку и утаскивая её за пределы арки. Слуги самопровозглашённой Верховной Жрицы за ними не бросились, остановились, словно шавки перед непреодолимым препятствием. Знакомое поведение для многих подчинённых.       — Советуем вам вспомнить условия, на которых Сородичи и Восточные собратья «соседствуют». И что простой проход через владения, не несущий никаких изменений, относительно кратковременный, не требует лично заявляться на поклон.       — Пункт договора не скажу, — продолжила Энжи. — Но прошу вас не разбивать образ здравомыслящих…людей.       Один из китайцев презрительно фыркнул на эту попытку сохранения Маскарада. Лидия, одной рукой держа сестру за локоть, потёрла переносицу. Она привыкла уважать соперников и собеседников, видеть их слабые и сильные стороны… Но в данном случае кое-кто либо был слишком самоуверен, либо пытался усыпить их бдительность.       — Было… Нет, не так, — продолжала язвить Энжи. — Мы с вами встретились, напомнили про договор. На этом спешим откланяться, благо, находимся не на вашей территории. Счастливо оставаться!       Насмешливо отсалютовав напоследок, ведомая сестрой Энжи скрылась в ближайшем переулке.       — Собственно, когда их останавливала чужая территория?       — При наличии прямого приказа. Нас было приказано встретить и припугнуть, — фыркнула Лидия. Энжи даже восхитилась — как быстро сестра спрятала под маской профессионализма своё шаткое душевное состояние. — Так, уже вижу указатели Глендейла. Отлично!       Всё верно, работа не ждёт. Особенно та, которую вы сами на себя сваливаете.              — А что, это точно тот особняк?       — Сомнений быть не может. На отшибе, с закрытыми наглухо окнами, с приезжающим ночью такси…       — Вот такси — прям бесспорный аргумент!       Перед тем, как направиться на предполагаемый штурм особняка, что занимал земельный участок на Дороге Королей, они собрались у входа на кладбище. Ральф подпирал каменную ограду и периодически посматривал на часы, прикидывая, сколько времени останется до восхода. Амос и Анна стояли неподалеку на стрёме и следили, чтобы никто не помешал «деловой встрече». Мадлин сидела на каменной лавке и задумчиво рассматривала узоры на кованых воротах.       — Долго ещё? — нетерпеливо рыкнула Анна, обращаясь к Ральфу. Тот в ответ дёрнул плечами в неопределённом жесте и продолжил подпирать ограду. Анна фыркнула.       — Обязательно всем вместе было тащиться сюда? И зачем вампиру прибор ночного видения?       — Не знаю, но согласен, последнее — странно, — ответил Амос, продолжая оглядываться.       — Только последнее…       Скучное время ожидания внезапно разнообразило новое действующее лицо. Его появление предполагалось, но всё равно он возник перед вампирами, как чёрт из табакерки.       — У вас всё в порядке? — высокий мужчина в полицейской форме приближался к вампирам. Анна, что-то высказав, сильнее натянула капюшон кофты на голову. Амос от неожиданности замер, а в голове, словно бегущей строкой, пронеслись мысли о том, что они упустили «нежелательную персону». Ральф уже хотел было отвлечь стража правопорядка на себя, как он вытащил фонарик и направил его луч прямо на Мадлин.       — С вами несовершеннолетняя? На каком основании…       Опережая Ральфа, к полицейскому направилась та самая «несовершеннолетняя», из кармана куртки доставая сложенный вдвое лист бумаги.       — Не беспокойтесь, офицер, — вопреки ожиданиям, её голос звучал…нормально. Как у обычной девушки, её возраста, студентки университета. Ничего необычного. Но не с точки зрения наблюдавших за происходящим Носферату.       — Всё в порядке, если можно с уверенностью так сказать.       Мадлин улыбалась, глядя мужчине в глаза. Она протянула ему чистый белый лист, который полицейский послушно развернул и начал читать.       — Я студентка Университета Флориды, сейчас нахожусь в отпуске, а мы с друзьями здесь прячемся от преследователя. Это высокий рыжий мужчина со шрамом под глазом. И в синей, промасленной куртке. Посмотрите, он должен быть где-то здесь.       Анна едва не вскрикнула. Слушая весь этот малкавианский бред, полицейский глупо улыбался и кивал.       — Да, я вижу, ваши документы в порядке. Не волнуйтесь, мы найдём вашего преследователя и обеспечим вашу безопасность. Доброй ночи!       Отдав честь и помахав рукой, а также вернув «документы» владелице, полицейский покинул переулок. Выдохнув и потерев глаза, Ральф вернулся к своему занятию, внимательно вглядываясь в происходящее на кладбище. Мадлин спрятала листок и направилась к облюбованной лавочке.       — А почему было не внушить ему, что это он — тот рыжий мудак-преследователь и предложить сдаться полиции? — ехидно проговорила Анна, оскалившись.       — Потому что он не виноват в выполнении своих прямых обязанностей, — спокойно ответила Мадлин, садясь и кладя руки на колени. Её взгляд словно на секунду расфокусировался, а затем она чуть наклонила голову.       — Слишком много песчинок длится наше ожидание…       Анна открыла было рот, но Амос схватил её за локоть и отвел в сторону.       — Не надо.       — Ой, какая разница, она же не воспринимает эти подколы! — возмутилась Анна.       Амос с осуждающим видом покачал головой.       — Если мне кто-то скажет, что Мадлин опаснее всех в нашей компании, я не стану с этим спорить.       — Почему это? Да, шизики — личности опасные, но…       — В этом «но» вся загвоздка. Начнём с того, что Мадлин, как ты выразилась, Сородич-шизик, с опасными сверхъестественными способностями. И как и на ком она применит своё Помешательство, никто не берётся предсказывать. И ты только что видела её перевоплощение. За секунду она поменяла личность, как перчатку. Ты понимаешь, что это?       — И что?       — Она контролирует личности. Их переходы, особенности, возникновение. И ещё страшнее, если она осознает этот контроль.       — Ты несёшь полный бред. Как контроль может быть неосознаваемым?       — Легко. Ты можешь не замечать этого, но люди вокруг тебя почему-то действуют по составленному в твоей голове сценарию, и это строится на их чувствах по отношению к тебе. Любовь, привязанность, уважение. Но здесь… Здесь немного другое. Когда Мадлин чувствует опасность или необходимость воздействия, в её теле тут же возникает личность, обладающая необходимыми качествами. Я не берусь говорить с полной уверенностью, но пока я насчитал троих.       — Троих?       — Да. Та личность, в которой она с нами пребывает постоянно. Лёгкая, словно витающая в облаках и обманчиво нежная. Ту, кого так стремится опекать Ральф. И возможно, она это чувство вызывает в нём специально.       — Всё так запущено?       — Я не психиатр или психолог, чтобы говорить с точностью. Это лишь предположение.       — Хорошо, допустим. Кто следующие?       — Псих-уголовник с обширным словарём матерной лексики. Я видел его полное проявление в музее, когда на нас напал Шабаш. Маленькая, хрупкая девочка с такой силой лупила вампира, словно на мгновение превратилась в боксёра с огромными мышцами. Ты его видела у Айзека, когда она внезапно перешла в режим «хамло трамвайное».       — Помню. Согласна, это было странно.       — И сейчас третья личность. Её я тоже видел. На складе, всё с тем же Шабашом. Уверенная в себе и своих действиях, словно лидер. Наверное, опытный политик…       — Как-то не вяжется.       — Согласен. Но её способности... Тогда на складе она своим безумием выжгла противнику мозги. Избила шабашевца в музее.       — Но ничего не смогла сделать с Епископом.       — Возможно, она, действительно, не осознает этого контроля и всего заложенного в ней потенциала силы. И я бы не рискнул доводить её до грани.       — Ну, ты лишаешь меня веселья! — притворно заканючила Анна, вцепляясь когтями в руку брата.       — Я перед кем только что распинался, — нахмурился Амос, вырывая руку из цепкой хватки.       — Расслабься. Я знаю, что делаю.       Ладонь Амоса встретилась со лбом.       — Вот это-то меня и пугает.       Со стороны кладбища послышался стук, словно каблуки выбивали дробь по плитке. Сопровождалось это ругательствами в исполнении басовитого мужского голоса. Ральф снова встрепенулся и отлип от привычной уже опоры. И подвинул поближе сумку.       — Доброй ночи, Ральф.       С другой стороны к ограде подошёл мужчина среднего роста в чёрной рубашке и брюках. На плечо закинута заряженная Джейми-Сью, а глаза, в свете фонаря кажущиеся мутно-жёлтыми, смотрят устало. И Анна видит в них знакомое отражение. Одиночество, которое с каждым разом становится всё труднее прогнать.       — Здравствуй, Ромеро. Что, так и не помирились с Василием?       Сторож чуть поджал губы.       — Вроде того.       — Поэтому я ношусь меж вами, как почтовый голубь, и… — но увидев взгляд Ромеро, Ральф утих и лишь едва заметно усмехнулся. Что могли не поделить гули — они не говорили. Это осложняло торговлю, но пути выхода из этой проблемы, пусть и более длинные, были. — Ладно, я понял. Сами разберётесь.       — Прибор принёс?       Ральф вытащил из сумки небольшой чехол с прибором ночного видения, и Ромеро приоткрыл ворота, чтобы забрать «заказ». Взамен он передал похожий чехол.       — Это тепловизионный монокуляр, одна из самых последних моделей. Лучшее, что можно достать после таких законов.       — Спасибо, Ромеро. Ну, будь здоров, не скучай, постреляй за меня в зомби.       — Ага, — особо информативно отозвался гуль и двинулся прочь от кладбищенской ограды.       Птенцы, до этого наблюдавшие за бартером со стороны, приблизились к Ральфу.       — А зачем ему прибор ночного видения? И зачем… — тут же начала спрашивать Анна. Амос попытался удержать её, дабы сестра в порыве любопытства не сбила с ног Вернера.       — Ему — хоть спину чесать, мне без разницы. Нам нужен тепловизор, потому что Прорицанием владеет только Мадлин, я его развивать даже не пытался, а вам двоим далеко до таких подвигов. В случае, если опять разделимся на пары или в любом другом виде, кроме чистой расчленёнки, формация без Прорицания берёт себе в пользование тепловизор. В дополнение к нюху это прекрасная возможность поиска и обнаружения врагов. Понятно?       — Есть, шеф, — хмыкнула Анна, приложив руку к козырьку.       — А, Ромеро! — окликнул сторожа Ральф, пока тот не скрылся из виду.       — Чего? — из-за памятника, словно призрак, возник гуль. Он уже спустил с плеча винтовку и явно собирался устроить на кладбище тир «попади по движущейся мишени».       — Ты же видел одну кассету…       — Кассету не видел, но недавно обновились ориентировки по без вести пропавшим. Такая рыженькая, с короткой стрижкой и в синем платье.       Ральф кивнул, а Амос вздрогнул. Они буквально полчаса назад смотрели, как в дом на Дороге Королей входит похожая по описанию девушка.       — Типичная полу-старлетка, скачущая по кастингам фильмов. Были на кладбище с подругами, и она говорила, что пойдёт на новый кастинг в 609 дом. Они это обсуждали перед алтарем Лебедя. Не спрашивай, почему там, я этим фанатичкам в голову не лез. И в трусы тоже не лез, как ни странно, а то ещё несовершеннолетние. Оно мне надо? Ну, может, только к одной, она явно не…       — Мы поняли, — кивнул Ральф, прерывая рассуждения-мечты гуля. — Спасибо за помощь.       — Ты заходи, если что, — фыркнул Ромеро, пожимая руку вампиру и снова уходя в закат. В конце концов, зомби сами себе в голову не выстрелят.              Перед «крестовым походом по душу Носферату» вампиры собрались в одной из комнат в ювелирном магазине Абрамса. Ральф внезапно обрадовал девушек просмотром кассеты с абсолютно жуткими чудовищами, доходящими в, если так можно назвать, холке до колена человека среднего роста. Оптимизма не добавляло последующее убийство девушки. Амос, протестовавший против демонстрации, неодобрительно покачал головой.       — Короче, не исключено, что эти твари существуют на самом деле… Не исключено, что их там целый зверинец.       — Весело… — протянула Анна.       — А теперь, господа, вытряхиваем свой арсенал и выбираем, что берём на охоту. РПГ отпадает, мы половину района разнесём.       — А у тебя есть?       — Секрет фирмы. Так, что у вас есть, птенчики? Не всё же нас с Мадлин эксплуатировать.       Амос хмыкнул и скинул на стол рюкзак. Анна положила рядом сумку, трансформирующуюся в рюкзак. С видом профессионального дегустатора Вернер резко расстегнул молнию основного отдела «котомки» Миллера-старшего.       — Так, 38-й верни Джеку, эксплуататор, Анаконда… уже лучше, бери с собой, пусть на поясе будет. Дальше… Узи у кого спёр, хитрец?       — Да Меркурио в благодарность передал… Нашли в коробке в квартире. Хотел рассказать, но в таком круговороте событий не вспомнил.       — Ладно. Так… Вторая Анаконда. Держи, Анна. С отдачей справишься?       Миллер-младшая кивнула.       — Тогда на пояс и в позицию основного оружия. Из холодного оружия у вас нож, катана и стилеты… Стоп, стилеты?       — Меркурио…       — Что-то он больно добрый.       — А с Узи что?       — Бери в руки, держи перед собой, ремень через плечо. Только на спусковой крючок не нажимай раньше времени. Себе я возьму дробовик, автоматический Кольт и катану, — Ральф из своего рюкзака вытащил полуавтоматический дробовик и перезарядил. — Мадлин?..       Малкавианка продемонстрировала Глокк и изогнутый кинжал, явно позаимствованный из загашников музея.       — Ты ж моя умничка, горжусь тобой.       — Учись, пока я жива, — хмыкнула Мадлин, и Миллеры вздрогнули. Явно проявилась одна из обсуждаемых ими личностей.       — Да, с тобой не заскучаешь… — хмыкнул Вернер, убирая за пояс Кольт. Затем хлопнул в ладоши. — Так, ладно, делаем вот что. Мы с Амосом берем на вооружение Узи и дробовик. И ты идешь первый, Миллер, скорострельное оружие даст тебе преимущество в атаке. Девушки идут посередине, со свободными руками. В случае чего бьёте Дисциплинами. Ты работала над с собой, Аннет, дорогая?       — Справлюсь, — с раскатистыми нотками в голосе произнесла Миллер, сложив руки на груди. Крафт кивнула, соглашаясь со своей ролью в плане.       — Я замыкаю отряд, с дробовиком. Дамы, будьте аккуратны. Вопросы есть?       — Да, один, — как прилежный ученик поднял руку Амос. — Нахера нам эта военная стратегия в канализации?       — Никогда не знаешь, когда нападёт враг. Учись, Амос, учиться никогда не поздно.       — А Винтарь? — перехватила эстафету вопросов Анна.       — Слишком изысканный для...подобного.              До особняка добирались дружно вчетвером и по канализации. Амос возглавлял отряд, а Ральф замыкал. Очевидный путь и предполагаемое место обитания Носферату выглядело пустым: только крысы бегали, да стекающая по каплям вода с потолка действовала на нервы. Мадлин зачем-то вглядывалась в серые стены, словно видела никому не известные узоры. Это напрягало идущую следом Анну, которая то и дело врезалась в Малкавианку.       — Чёрт, Мадлин!..       — Я слышу их, я слышу его зверюшек. Его игрушки наблюдают за нами.       Мадлин снова остановилась и закрыла глаза. Сконцентрировавшись, она сжала кулаки. Увидеть. Найти их. Предупредить об опасности.       Мадлин открывает глаза, и мир окрашивается в яркие цвета. Желтоватые — крысы, фиолетово-синие — они сами, и руконогие чудовища впереди.       — Патрон…       — Понял, — Амос вскинул Узи. Перед глазами Мадлин возникла его аура: она слегка подрагивает, идёт волнами с красноватым оттенком. Напряжение. Страх. Злость. Взрывоопасная смесь.       — Мадлин, готовься! — в реальный мир её вытаскивает голос Ральфа, и Корсар вместе с ним рвётся в бой. Но вместе него «у руля» возникает Кардинал.       — «Обостри их чувства, заставь их чувствовать преследование…»       — «Заставь их убиться об стену!» — заорала Неваляшка. Кажется, повисла на плечах Кардинала.       Из-за угла появляется первый противник, первое головоногое чудовище в боевой практике птенцов-Носферату. Анна визжит нечто нецензурное и вопреки всему, а в первую очередь, себе, повисает на Вернере.       — Аннет, слезь… — рычит Бруха, пытаясь прицелиться.       Амос выжидает буквально пару секунд перед выстрелом, словно выравнивает дыхание. Первая очередь, и тут же удачное попадание в глаз. Противник рассыпается пеплом. Мадлин подается вперёд и встаёт рядом с Миллером-старшим. Следующие двое руконогов попадают под действие её Помешательства. Сначала они с разгона сталкиваются друг с другом. Потом один влетает в стену и по ней же оседает пеплом. Другой останавливается в паре шагов от Амоса и получает пулю туда, где предположительно, должен быть лоб.       — Они настоящие… — тянет Амос, рассматривая кровавые следы на стене.       — Ага, самые-самые, — сварливо отзывается Мадлин, но тут же трясёт головой и прислоняется к стене. В мозгу — калейдоскоп из мыслей, голосов и личности, словно её собственное безумие пытается её ослепить.       — Мадлин? — Амос, наплевав на осторожность, опускает Узи и подхватывает Малкавианку под локоть. — Что случилось?       Крафт покачала головой. Несмотря на затуманенное сознание, она заметила, что Ральф отпустил Анну и подошёл ближе. Несмотря на зелёно-сине-красные круги в глазах, Мадлин замечает и атаку очередных монстров. Вернер с рычанием вскидывает дробовик и разносит им головы.       — Я в целости, — отвечает Мадлин. В голове снова восстанавливается привычный уклад. Она сможет. Она выдержит. Она справится.       Выставив прежний строй, вампиры двинулись дальше, хоть и с меньшей скоростью. Ральф постоянно оглядывался и разворачивался, продолжая идти спиной. Анна поравнялась с Мадлин, и при каждом шорохе её рука оказывалась рядом с запястьем Крафт. Амос, прежде, чем повернуть, выглядывал из-за угла и крепко держал перед собой пистолет-пулемёт.       — Похоже, это была встречающая процессия, — хмыкнул Амос, когда их отряд дошел до нужного выхода. — Кто полезет вперёд?       Анна тут же вскочила на третью ступеньку и быстро забралась к люку. За ней последовала Мадлин, последними же шли Амос и Ральф: до последнего прикрывали отход девушек.       Как и было сказано ранее, особняк находился буквально на отшибе и выглядел подозрительным даже для фильмов ужасов. Белые стены зловеще светились в свете полной луны, леденящий душу шорох наполнял пространство вокруг дома при малейшем дуновении ветра.       — Каин, и какой идиот придет сюда добровольно?..       — Идиот без денег, — мрачно резюмирует Ральф, поднимаясь по парадной лестнице. Однако двустворчатая тёмно-коричневая дверь оказалась наглухо закрыта, хотя в фильме точно открывалась с режущим слух скрипом.       — Поищем другой вход? — с сомнением предложила Анна.       — Ага, три вампира с Могуществом, а она чёрный ход предлагает полночи искать! — фыркнул в ответ Амос, убирая Узи. Вернер согласно кивнул и выстрелил по петлям из дробовика.       — Раз, два, три! — почти синхронный удар ногой в исполнении Миллеров — и двери буквально влетают в комнату дома, попутно снеся двух руконогов. Один в полёте рассыпается пылью. Другой впечатывается в стену, но тут же вскакивает на конечности. И получает заряд дроби промеж глаз, отправляясь в небытие. Дом наполняется душераздирающим визгом.       — Твою мать… — Анна думает о том, что её непременно вырвало бы, будь она жива. Дом…изнутри он выглядел как организм. Грязно-бежевые, с алыми разводами и подтёками стены выглядели стенками внутренних органов.       — Они же двигаются, мать вашу…       — Цимисхи! — прорычал Ральф, отстреливая наступающих на него руконогов. — Слушай мой приказ! Зачистить дом, пока эти монстры не сбежались к выбитой двери.       Выйдя из оцепенения, Амос поднял створки дверей и прислонил их к косяку, вроде, так оно и было. Анна была не в силах оторваться от происходящего. А на потолке… Да это же как кровеносные сосуды и суставы! А что будет, если по ним выстрелить?       — Ошибка!       Мадлин выскакивает перед Миллер-младшей, и два выстрела превращают в прах очередного урода.       — Держитесь подальше от стен и смотрите под ноги, — предупредил Ральф. — Дом — тоже творение Цимисхи, а значит, нападения можно ожидать и от него. Да, в прямом смысле.       Анна вздрогнула и вытащила Анаконду. Заряжая револьвер, она затравленно оглядывалась. Ральф буквально взлетел по лестнице на второй этаж, кинув Амосу тепловизор. Следом за ним бросилась Крафт, перезаряжая Глокк.       — Вперёд, — скомандовал Амос, убирая прибор и быстрым шагом проходя на кухню. Несомненно, когда-то это был прекрасный особняк, с кухней, оформленной в классическом стиле, с изысканным деревянным гарнитуром.       — Да чтоб тебя!       Руконог, дежуривший у холодильника, бросается на вошедших, но очередь из Узи не даёт ему пересечь и половину комнаты. Амос вскидывает тепловизор.       — Двое! Справа!       Анна тут же разворачивается, держа Анаконду перед собой. Тварь только вырисовывается из-за угла, когда её накрывают три выстрела. Только четвёртый удачно попадает в конечность, а пятый — в голову. Миллер отстреливает последний патрон в ту же сторону и старается быстрее перезарядить револьвер. Второго монстра накрывает очередь из Узи. Сверху слышится грохот дробовика, немецкий мат и нещадный треск ломаемой мебели. Потом, отдельным аккордом, голос Мадлин со знакомыми интонациями, на незнакомом языке.       — Да они развлекаются, — тянет Анна, опуская оружие. Амос снова проверяет комнату.       — Пока чисто.       Взгляд девушки невольно падает на кофейный столик, стоящий перед ней. Окровавленные, в ошмётках плоти, на нём лежат украшения жертв — кольца, серьги, браслеты.       — Извращенец, — сквозь зубы рычит Амос, не убирая тепловизора. Анна подходит к холодильнику и нагло реквизирует под одобрительный свист брата несколько пакетов с кровью. Два из них они распивают тут же, на кухне.       — Неплохо бы и Ральфу с Мадлин подкинуть.       — Как только, так сразу, — машет рукой Анна, слизывая капли крови с губ. Она проверяет готовность Анаконды, и Миллеры идут к следующей двери, попутно отстреливая оставшихся монстров. Они спускаются ниже, звуки дробовика и битвы на верхних этажах от них отдаляются. За дверью в туалет прячется очередной монстр, но его расстреливают через дверь. Оказавшись в странном подобии кладовой, вампиры оглядываются. Амос подходит к последней целой двери и пинком её открывает. Однако за ней — никого, только лестница в подвал. Такая же страшная и кровавая, как и весь дом.       — Идём? — спрашивает Анна, выглядывая из-за плеча брата. Амос кивает и идёт первым, но крепко держит сестру за руку.              За час до проникновения с взломом в дом номер 609.       — Стоило ли это усилий?       Голос с вибрирующими, рокочущими нотками звучит раздражённо, недовольно. Симус невольно вздрагивает. Архиепископ недоволен им, его деятельностью.       — Впрочем, нельзя судить книгу лишь по обложке и по первым страницам, — Андрей улыбается жуткой полуулыбкой. — Ты быстро стал моим Храмовником, Симус, зарекомендовал себя, как истинный мой сподвижник и невероятно полезный ассистент для тестов. Однако, укрепить новую «партию» малышей в соответствии с результатами мы уже не успеем. Это печальный факт.       — Это…       — Однако тесты, проведённые над Гангрелом, нам, несомненно, будут полезны. И всё же, отличная работа, Симус.       — Это моя вина, что плёнка ушла, Ваше высокопреподобие.       Андрей снова улыбнулся.       — Это не страшно, Симус. Фабрика грёз пока скроет нас от людских глаз. Однако, вампиры уже идут.       — Разрешите мне подготовить вашу оборону!       — Нет, возвращайтесь в отель.       Симус выходит, и за дверью слышится гомон голосов и нескончаемое «Сэр!..»       — Этих гостей я встречу лично.              Подвал был святилищем — истинного цвета стен не было видно за засохшей и свежей кровью, на крюках висели туши, утратившие человеческие или животные очертания. Мешки из плоти и костей. Посередине находился не менее кровавый колодец, а рядом с ним вампир.       — Твою мать… — самое цензурное, что смогла сказать Анна, вцепившись в руку брата.       — Доброй ночи, юные каиниты. Как я вижу, ваши лица отнюдь не так безжизненны, а нервы и мышцы не совсем окоченели и всё ещё могут выразить шок. Что же пугает вас больше, Амос и Анна? Мой вид? Моя осведомлённость?       Анна, не отрываясь, смотрела на собеседника. Алый, длинный до пола плащ, белая сорочка с не менее алым шейным платком на манер галстука. Высокий, кожистый с костями гребень на голове чем-то напоминал раскрывшийся капюшон ящерицы, только с когтями на кончиках. И длинные когти на руках. Рокочущий, вибрирующий голос упорно навевал мысли о драконах и гипнотизировал. Прекрасное и опасное сочетание.       — «А Ральф говорил о подобном», — пролетело в мыслях у Амоса прежде, чем он ответил. В унисон с Анной. — Ты, блин, кто?       — Андрей, — вампир вежливо чуть склонил голову, его оранжевые глаза, казалось, сверкнули. — О, не пугайся, дитя, — обратился он уже к Анне. — Вид этого жилища меркнет в сравнении с моим поместьем. Здесь внесена пара жалких изменений во имя комфорта.       Андрей медленно движется вокруг колодца, и Анне кажется, что от шелеста подола его плаща у неё кружится голова.       — А кассета? — Амос старается держать себя в руках, но это сложно. А ещё надо держать сестру.       — Да, мой небольшой тест. Вполне удачный, надо признать, хотя она не должна была попасть в руки смертных. Но в Голливуде сами нашли объяснение и применение.       — Зачем всё это?       — Выколоть Камарилье глаза, — усмехнулся Андрей. — Они даже не распознали моих творений, хотя я отсылал один из лучших образцов. Но нет, нет, нет. Однако скоро вся Канализация будет кишеть моим созданиями. И они вытеснят Носферату, выкурят из их логовищ, уничтожат морально и физически. Без этих чумных крыс Камарилья потеряет своё драгоценное зрение. Не увидит истинных планов Шабаша, хотя даже сейчас не видит дальше собственного носа.       — То есть вы уже сотрудничали с Камарильей?       Андрей засмеялся.       — Мы их использовали как второсортный полигон для испытаний. Для большего их хвалёное общество не подходит.       Амос огляделся.       — И откуда же сырьё для этих тварей?..       — Отбросы общества, нелегалы. Иногда попадались и редкие, но ценные экземпляры: молодые женщины, гули Анархов…       Анна мысленно возрадовалась тому, что их не слышит Ральф.       — Неужели, дети, вы не видите сути? — Андрей качает головой, увенчанной кожистым тёмно-серым ореолом. — Камарилья мертва и прогнила на корню, они — лишь пешки Патриархов. Даже сейчас они чувствуют зов Древнего и пытаются освободить его из оцепенения сна. Анкарский саркофаг, пыльный предвестник Геенны. И Камарилья толкает нас в её распахнутые объятия.       Анна приложила ладонь ко рту. О, мало в их практике психов и непризнанных гениев…       — Но эти твари просто уродливы.       — Они сильны и выносливы. Изящная, невероятно практичная разработка.       — Нет, ты точно псих, — вырвалось у Анны.       — Ты сама выбираешь свой путь. А теперь, марионетки Камарильи, продемонстрируйте мне, сможете ли бороться с теми, кто принял Зверя своего. Откажитесь от даров Каина и да будете разорваны на части моими слугами!       Сине-фиолетовое магическое пламя занялось на лестнице, отрезая пути к отступлению. Где-то наверху к ним пытались пробиться Ральф и Мадлин, но это было бесполезно. Трубы, по две находящиеся в боковых стенах, издали странные звуки. Кажется, по ним спускались те твари. Анна выхватила Анаконду, и едва из первой трубы показалось головоногое существо, выстрелом снесла ему голову. Амос отбил атаки ещё двоих и дал очередь по Андрею, стоявшему в стороне. Цимисхи взмахнул рукой, окутанной кораллово-розовым свечением, и исчез в луже крови. Амос выругался. И тут же развернулся, выстрелом встречая наскок твари. Андрей «всплыл» на противоположной стороне.       — Анна?       — Эти твари мои, справлюсь. Иди, ты сильнее меня!       Орудуя ножом и Анакондой, Миллер с невероятной для себя скоростью сокращала популяцию головоногов. Вонзить оружие по рукоять в голову одному, отстрелить другому. Сколько бы их ни прибывало, она справится. Могуществом и Анимализмом, ножом и Анакондой. Она сможет.       Сопровождаемый выстрелами револьверов, Амос с катаной на изготовку бросился на Цимисхи. От первого удара Андрей с насмешкой уклонился, второй — блокировал когтями. Всего лишь легкая царапина на запястье, тогда как его сильные удары Амос блокирует с трудом. Минусом сказывается недостаток работы с катаной.       — Пока твоя кровь слаба, мой юный друг. В тебе бурлит лишь необузданный гнев и страх за сестру.       Андрей смотрит ему за спину, и Амос отвлекается на Анну. Сестра как раз отрезает руки очередному монстру. А его момент упущен, он получает Костегрыза в живот.       — Сука… — сипит Миллер-старший, опускаясь на колено. В ботинке — нож, нужен момент для атаки. Один из руконогов напрыгивает на спину Амосу, расцарапывая её, но Анна метким выстрелом сбивает и убивает урода.       — Ты ещё не нашёл свою силу, а значит, не ровня мне в бою и ответишь за то, что без приглашения ворвался в мой дом и сломал мои двери. И убил моих слуг.       — Это мы посмотрим…       Миллер делает резкий выпад снизу вверх и ножом пропарывает плащ Андрея, задевая неожиданно мягкую плоть. Цимисхи вскрикивает и отшатывается. Амос нащупывает Анаконду на поясе и, щурясь от боли, целится… Но целиться уже не в кого. Он разворачивается к сестре, но та добивает последнего головожопа усиленным Могуществом броском в стену.       — Амос! — в неожиданном порыве нежности она кидается к брату и подхватывает его.       — Всё так быстро закончилось…       — Я сейчас… — одной рукой она расстегивает рюкзак и достает пакет с кровью, к которому Амос жадно припадает. С надеждой Анна оглядывается на лестницу, но на той всё ещё бушует пламя, а сверху доносится запах палёных досок. Кто-то поджёг особняк.       — Идём, — Амос уже самостоятельно стоит на ногах, хоть и пошатывается. — Я уверен, те двери в углу комнаты ведут в канализацию. Как-то же он спускал туда своих тварей.              Не сумев пройти в подвал, Ральф и Мадлин вернулись на первый этаж, где предотвратили побег оставшихся головоногов в дебри Голливуда.       — Вот живучие твари… — Мадлин странно хрипела и утирала лицо рукой.       — Очевидно, более удачная партия эксперимента.       Они снова обошли дом, с огнестрельным оружием наизготовку. Но либо успели уничтожить всех монстров, либо твари затаились, почувствовав хищника сильнее себя. Мадлин убрала Глокк за пояс и, казалось, выдохнула. Осталось как-то вызволить птенцов из подвала. Но едва эта мысль посетила все четыре личности в её голове, как с улицы раздался крик, а затем запахло палёным деревом и плотью одновременно.       — Люди Абрамса! — заорал Вернер, прикладом дробовика разбивая окно. Выдернув доски, он буквально всунул в оконный проём Крафт, затем вылез сам. С балкона второго этажа вампиры спрыгнули с короткого разбега. Ральф умудрился споткнуться о перила и солдатиком едва не воткнулся в землю вниз головой. Мадлин осела на землю и отползла, глядя, как пламя пожирает Кровавые Ужасы.       Внезапно перед её глазами цвета снова смешались в непонятную палитру. Вместо горящего особняка — серо-зелёное здание с надписью «Фу». Огонь бушует на верхних этажах, в нём корчится кто-то. А вот мелькают светлые волосы. Огонь подбирается к ней, пожирает ноги и руки, оголяет кости, обугливая их. Уничтожая, стирая память о носителе, огонь безжалостно пылает.       Невероятно звёздная ночь. Холод, вокруг холод, в сердцах людей холод. Её руки стянуты цепями, она больше не наблюдатель. Она стоит на коленях во дворе, а напротив шуршит, подкрадываясь, дракон. Золотой дракон. Или позолоченный. В его зубах, огромный тесак, что раскраивает череп, выпуская на землю холодную кровь. Унижение. Казнь.       Огонь охватывает небольшой корабль. Он играет с водой в игру «кто быстрее уничтожит». Но вот хлопок, ещё хлопок, и она видит, как он уничтожает палубу. Взрыв. Фейерверк. И снова тело, что пожираемо огнём. Ужас.       Тело на кольях. Тело с пулей в голове. Тела исчезают. Много тел, много смертей. Смерть с косой, её призраки, за ними по пятам. Крадутся, ждут, заносят косу…       — Мадлин!       Ральф вырывает её из пучины видений. И Кардинал шепчет прежде, чем исчезнуть, раствориться, из-за прикосновений Вернера: «Это будущее».       Крафт неверяще мотает головой, чем ещё больше пугает сидящего напротив Бруху. Нет, это не будущее! Не может быть!       — Мадлин, ты в порядке?       Ральф обеспокоен, он волнуется. Ему нельзя ничего говорить. Никому нельзя. Никто не должен знать. Но что нужно сделать, чтобы изменить будущее? Ведь оно не незыблемо, его можно стереть и переписать. Что?.. Мадлин открывает глаза и неожиданно ясно смотрит на Ральфа. Может, быть ближе?       Вернер замирает. Его замораживает, прибивает к земле и оглушает по голове. Руки Мадлин скользят по его щекам, шее, притягивают ближе. Губы холодные, в крови, прижимаются к его губам. И Ральф оживает. Он разрывает контакт, но прижимает Крафт к груди, словно закрывая от мира. Ближе.       А потом они найдут Миллеров.       — Ведь у Андрея должен был быть личный спуск в канализацию, по которому в неё закидывались эти твари, — шепчет Ральф, оглядываясь на полыхающий особняк и слуг Абрамса вокруг него с огнеметами. Ночь ещё не закончилась.              Они пересекали Глендейл. Скрываясь среди поздних прохожих, Лидия и Энжи зорко оглядывались по сторонам, ища хвост и слежку. Но кажется, их не обнаружили. Остановившись у кафе, сёстры снова оглянулись, убедились, что они одни и распили пакет крови на двоих.       — Страшновато, — оценила Лидия, оглянувшись. Захлопнутые ставни, один работающий фонарь на всю округу. — Так и в ужас впасть недолго.       — Неее, в ужас я теперь впаду, только если встречу Энкиду**. Всё остальное больше не пугает, — фыркнула Энжи, выкидывая пакет в урну перерабатываемых отходов. — Куда нам дальше?       — Мы в любом случае идём близко к границе Глендейла. Спустя двадцать минут должен показаться Гриффит-парк.       — Где засел Найнс…       — Который нам шеи свернёт за устроенный цирк.       — Весёлая перспектива, — хмыкнула Энжи, барабаня пальцами по бедру. Внезапно захотелось курить, просто, чтобы сбросить нервное напряжение.       Лидия снова оглянулась. Вокруг них неожиданно стало тихо. Словно кто-то выключил все звуки, искусственно создавая бесплотную тишину. Кто-то, словно безумный режиссёр, удалил из района всех людей. Просто удалил, нажав "shift+del", вывез в грузовиках. Сделал всё, чтобы не осталось ни одной живой души.       — Чует моя великолепная задница, опять мы вляпались… — критично поделилась мыслями с сестрой Лидия.       — Ага, — глубокомысленно согласилась Энжи, глядя на напущенный туман. Ну, не выглядел он естественным в Глендейле! А потом в его клубах появился мужчина с жиденькими усами над верхней губой и в очках. Появился в компании сгорбленных и шаркающих созданий.       — Есть пляски с бубном. У нас, видимо, будут пляски с саркофагом, — презрительно фыркнула Энжи, глядя на Кристофера Джованни-старшего в окружении зомби. Кажется, кто-то неплохо освоил Путь Кости. — Щас я ему так засандалю, до-бемоль третьей октавы возьмет без напряга и в примы хора подастся.       Сёстры принимают боевые стойки, почти одновременно вызывая Щиты Стойкости. Этой ночью покой им только снился.