Между Ветром и Водой

      «С судьбой сражаться бессмысленно. От своей всё равно не уйдёшь», — любила повторять Матушка Кей.       «Всё можно изменить, если захотеть. И судьбу тоже», — шепнула однажды Инори-сан — женщина, которую Нами знала меньше полугода, но в чьи слова верила безоговорочно.       Личная правда Нами обнаружилась где-то посередине: «Изменить судьбу можно, если очень постараться. Но кто обещал, что ты будешь рад тому, что сотворил своими руками?»       После успешного запечатывания демона из сорока с лишним приютских детей в Кири остаётся около двадцати. Те из «неполноценных», до кого не дошла очередь в ходе эксперимента, разбредаются куда глаза глядят. Кто-то ищет себе пропитание на материковой части страны. Кто-то возвращается на острова. Численность оставшихся в Кири не меняется следующие пять лет — в отличие от Кровавого Тумана, Туман Пятого Мидзукаге жизнями будущих шиноби совсем уж впустую не разбрасывается.       На тренировках их гоняют. Гоняют в шторм по грязевым потокам, спускающимся со склонов, и по болотам, где вьются тучи насекомых. Гоняют по жаре, когда от испаряющейся после ливней влаги не вдохнуть, и по режущему ноги снежному насту, под которым коварный лёд. Иногда налегке, почти без одежды, иногда в полной амуниции с масками на лицах и грузами на спине и ногах. А после заставляют сражаться до изнеможения и множественных ранений.       После тренировок будущие шиноби в лучшем случае ползут домой попарно, повисая на том, кому досталось чуть меньше. В худшем — их доставляют прямиком в госпиталь. Однако никто не погибает. В Кири так во всём: никто здесь не ест досыта, но и не умирает от голода, само селение не процветает, но и не загнивает… Жизнь шиноби ни капли не похожа на плод воображения детишек из островных деревень, но не так уж и ужасна. До поры до времени.       Настоящая реальность показывает острые зубы спустя пять лет, когда их, тринадцатилетних мальков, едва отрастивших чешую, нарекают генинами и отправляют на первые миссии. Миссий больше, чем подготовленных шиноби. Власть даймё в Мидзу расшатана его же родственниками. Старому даймё не повезло в двух вещах: дожить до преклонных лет, не родив законного наследника, и иметь множество жадных до власти родичей помоложе. Из-за этого не повезло и всей стране Воды — уже несколько лет в ней не прекращаются жестокие внутренние распри между отдельными областями и островами. В насмешку над строгими законами и огромными налогами пышно процветает чёрный рынок с контрабандой. Все эти проблемы решаются силами шиноби, причём не только из Кири, а потому ранг задания в любой момент может без предупреждения взмыть от безобидного «С» до угрожающего «А».       Не все генины после первых заданий выживают. Не все после них хотят жить дальше. Кто-то сбегает из Кири и возвращается в мешке, перекинутом через плечо оинина. Кто-то сбегает из мира насовсем, уповая на милость Ками и удачу в следующем перерождении. Вероятно, им было бы проще, родись они среди шиноби, но многие до конца так и остаются просто гражданскими детьми, которые не справились.       Нами и Хитоми справляются. Кое в чём «пустолицые», явившиеся в тот злополучный день в их приют, всё-таки не наврали: джинчуурики и правда ближе к Каге, чем другие. Теруми Итомо, Пятый Мидзукаге, по-настоящему добр к ним и разрешает называть его дедушкой Итомо. Он улыбчивый, мудрый и спокойный — такими, наверное, и бывают родные дедушки? Он выполняет свои обещания, часами беседует с джинчуурики и девочкой с редким геномом Стали и делает всё, чтобы они почувствовали себя в Резиденции как дома. По деревне ползут слухи, что он ищет в девочках замену внучке Мэй, которая опозорила деда своим побегом из деревни.       Нами и Хитоми не до слухов. Благодаря тренировкам и вниманию Пятого из хлипких девчонок, в которых, как утверждают сенсеи, страшно пальцем ткнуть, они превращаются в куноити, по-прежнему щуплых, но выносливых и опасных.       Хитоми овладевает геномом Стали и холодным оружием в дополнение к нему. Она способна отбить на лету самые быстрые кунаи и сюрикены, прекрасно отрабатывает задачи по слежке и добыче информации.       Нами помимо базовых дзюцу суйтона осваивает по свиткам, оставшимся в память о клане Юки, техники хьётон. Работать со стихией льда приходится очень осторожно. Стоит ей пропустить через себя слишком много чакры хвостатого, как печать слабеет — она получилась не слишком удачной, а демон, едва почуяв слабину, неистово рвётся на свободу. Стоит Нами попасть в гендзюцу — и он не даст остановить поток чакры в теле, а значит, самостоятельно из иллюзии ей не выбраться. В обмен на помощь демон требует свободы. А если она застрянет в иллюзии надолго — печать ослабнет, и демон… В общем, риск всегда один и тот же.       Эту уязвимость Нами и её сенсеи обнаруживают не сразу, а лишь по мере усложнения тренировок. Делать нечего, Нами быстро учится приберегать ниндзюцу для самых сложных ситуаций и больше полагаться на тайдзюцу и холодное оружие. Кажется, она гораздо слабее, чем все рассчитывали… Эту мысль подтверждает однажды подслушанный ею разговор.       Как-то раз после тренировки с Мидзукаге Нами случайно становится свидетельницей спора.       — Сенсей, позвольте настойчиво просить вашего одобрения на смену сосуда для восьмихвостого. Нынешний — совершенно никчёмный. С таким оружием Кири не получит ровным счётом никакой выгоды, — звучит из-за поворота мужской голос.       Нами слышит его впервые, но отчего-то ей хочется немедленно заткнуть уши и бежать. Она подходит ближе. Осторожно выглядывает из-за угла и видит говорящего. Высокий мужчина с тёмно-русыми волосами склоняется перед Пятым Мидзукаге. Отчётливо виден только его профиль — тонкий нос, маленький подбородок — но Нами быстро узнаёт в нём ученика дедушки Итомо, Сакаи.       Она издалека видит на лице учителя неодобрение, появляющееся в ответ на слова молодого мужчины. Сакаи тоже видит и ещё ниже склоняет перед Каге голову, но его речь пузырится нотами возмущения.       — Мы ведь даже не рассчитывали, что демон останется в ком-то из неполноценных во время отработки печати. Я сразу предлагал сменить сосуд на более выносливый. Теперь же придётся заново собирать и образцы, и команду. Но я осмелился проявить инициативу и уже нашёл несколько подходящих образцов. — Сакаи говорит быстро, словно боится, что его вот-вот перебьют. — От десяти до тринадцати лет, все женского пола. Мы воочию увидели, что женский организм по своему предназначению к деторождению приспособлен для расширения круга чакры, и я решил использовать это для лучшей интеграции с демоном. У моих образцов хороший запас своей чакры, и таких проблем, как с нынешним, не возникнет. Даже если печать снова окажется недостаточно прочна, мы по крайней мере получим больше силы…       Нами бросает в дрожь, хотя она и половины его слов не поняла. Что Сакаи имеет в виду под этим «мы не рассчитывали»? Итомо-сама обо всём знал? И о смерти подопытных тоже? Кто такие образцы? Она с ними знакома? А смена сосуда — это про неё, да? Неужели Итомо-сама сейчас согласится и…       — Друг мой, — вздыхает Пятый Мидзукаге, — твои рассуждения и более всего твоё отношение к этой девочке заставляют меня думать, что я плохой учитель. Джинчуурики создаются, чтобы стать щитом своего селения и инструментом для сохранения баланса, но не нападения. Я не стану проливать лишнюю кровь ради усиления сосуда, а Нами, несмотря на ограничения, станет хорошей шиноби. Ты должен быть благодарен за её жертву и более великодушен. Вспомни себя, мой друг. Каким немощным был ты, когда попал сюда…       — Да, сенсей. Простите моё ошибочное суждение, сенсей. — По голосу Сакаи слышно, что ответ учителя встал ему рыбьей костью поперёк горла, но он усиленно горбит длинную спину в поклоне и вдруг поворачивает голову в ту сторону, где стоит оцепеневшая Нами.       Она запоздало соображает, что подсмотреть за чужим унижением значит заполучить себе злейшего врага, и медленно пятится обратно в тренировочный зал, задаваясь вопросом, заметил ли её Сакаи.       — Вы совершенно правы, сенсей, совершенно ни к чему менять сосуд. Я распоряжусь отменить предварительные эксперименты, — долетают до неё последние фразы Сакаи — снова из-за угла — и Нами чуть не спотыкается о собственные ноги.       Это же тот самый голос, который… который тогда… из-за угла же…       Коридор перед глазами накреняется будто корабельная палуба в шторм. Нами, дрожа, приваливается плечом к нужной двери и открывает её, но совершенно не помнит, как шла сюда. Ничего. Главное, что тот голос здесь больше не слышен.              До смены сосуда дело не доходит. О подслушанном Нами никому, даже Хитоми, не рассказывает, ни в тот день, ни позже. Она вообще сомневается, не придумала ли ту сцену сама, чтобы объяснить свою неукротимую неприязнь к Сакаи. А потом воспоминания о разговоре и вовсе затираются под натиском тренировок, миссий, новых сложных решений.       У Хитоми, как и у Нами, есть слабое место, но обнаруживается оно не на тренировках, а на одной из первых миссий, где завязывается сражение. Едва завидев несущегося на неё противника, Хитоми, которая бесстрашно билась на спарингах, в панике зажмуривается, прячет лицо в ладонях и оседает на землю. Она не может бить по живым людям вне учебных спаррингов. Не может убить. Никак не может. Ни-за-что.       Это могло бы стать причиной её мгновенной смерти. Но Нами может бить и бьёт.       С того первого боя всеми её действиями руководит одно единственное стремление. Идея, засевшая в груди ржавой иглой, проста: она обязана защищать подругу — сестру уже, теперь, когда их осталось только двое. Это единственный шанс хотя бы немного исправить свою ошибку.       Её последний близкий человек не умрет по её вине.       Вообще не умрёт.       Все умрут, если так будет нужно, но они с Хитоми будут жить.       Пока что-то не изменится, пока не появится шанс всё изменить. Когда-нибудь. Скоро.       А пока есть новая жизнь и новые правила.       Чтобы не хоронить товарищей — не заводи товарищей.       Чтобы не умереть — стань сильнее. Стань безжалостной на время сражения. Забудь о том, что перед тобой тоже человек.       Бей. Бей ещё раз. Бей, пока не перестанет шевелиться. Иначе он, тот, кого ты пощадила, ударит в спину (так уже было). Иначе он убьёт Хитоми (так никогда не будет).       Жалость — потом.       Опасность всегда рядом.       Безопасности не существует. Не в этой жизни.       Не обязательно верить в правила — им обязательно следовать, чтобы выжить.       У них куча слабостей на двоих, но это решаемо. Нами защищает Хитоми, а Хитоми обучают следить за тем, чтобы Нами не попадала в ловушки иллюзий, и быстро развеивать их. В Кири не принято работать в постоянных командах, но приказом Пятого девочки образуют неразрывную пару, где каждая из них компенсирует недостатки другой. Миссии по ликвидации целей всё ещё отвратительны Нами, но она учится смиряться со своей ролью.       «Погодите ещё, пройдёт годик, три-четыре десятка миссий, и вы забудете, что когда-то жили иначе. Большинство вон на второй год уже пари заключает, рекорды по ликвидированным целям ставит. А тоже были как вы, ещё и хныкали. Не раскисайте, свыкнетесь, куда вы денетесь», — снисходительно утешают сенсеи, когда замечают терзания юных куноити. Однако обещанное тупое равнодушие почему-то никак не наступает, не находит дорогу к душе Нами. Ни после пяти миссий и убитых, ни после тридцати. Где же оно? Когда уже?.. Ну и ладно, ну и не надо. Они с Хитоми всё равно не останутся здесь надолго.       Пока в этой новой — временной! — жизни у неё есть воспоминания о прошлом, мечты о будущем и садик на крыше Резиденции, где можно закопать среди корешков растений все лишние чувства. Хвала Ками, Пятый разрешил ей этот садик. Он сам возится там с ней, по её просьбе помогает разработать технику для оттачивания контроля над стихией воды. Они называют её «кансо» — иссушение.       Знай Нами тогда, во что однажды превратится это безобидное на вид дзюцу — навсегда стёрла бы его из памяти и забыла бы дорогу в сад. Но пока уголок на крыше с тремя грядками и двумя кустами — её сокровище и место покоя. Жаль, что Хитоми не любит там бывать…       Очень скоро они найдут способ сбежать отсюда. Найдут своё место, обычную работу и домик, который можно будет заставить безделушками и окружить садом, настоящим, большим. И никогда никого не придётся больше убивать.       Для Хитоми счастливое «когда-нибудь» так и не наступает, потому что в Аомори… В Аомори в тот день было чистое небо, белые домики и нежное синее море. До того, как туда пришла их команда…       Отчаянно не желая встречаться с новым видением, Нами резко вскочила со своего места и встретилась лбом с чем-то твёрдым.       — А-а-ау! — хором вскрикнули два женских голоса, заставив подпрыгнуть половину лагеря.       Больно было, аж до искр в глазах. Пару секунд Нами тёрла лицо, пытаясь сообразить, где она находится и кто на неё напал. В голове, сбивая с толку, затухали отголоски последних слов из сна: «Выполняй приказ, или я сделаю так, что они будут проклинать твоё имя с того света».       Наконец Нами опознала в твёрдом драчливом объекте Сакуру, чей лоб украсило красное пятно — след от их столкновения, и выдохнула:       — Прости…       — Это ты меня извини! Хорошенький я медик, чуть пациента не убила при попытке разбудить! — Сакура засмеялась, потирая ушиб и дружелюбно глядя своими яблочно-зелёными глазами. — Встанешь? Мне нужно провести осмотр.       Остальные, по всей видимости, проснулись уже довольно давно. Между валунами опять стояла небольшая палатка для медицинских процедур.       Сакура, как и накануне, внимательно осмотрела и ощупала каждый сантиметр тела Нами и голову, сняла повязку с руки, задала кучу вопросов о самочувствии. Её манипуляции дали невероятный результат: за ночь перелом полностью сросся, разве что подвижность руки была немного нарушена. Опасная гематома на голове почти рассосалась. И, хотя висок ещё побаливал, ощущения не шли ни в какое сравнение с теми, что были вчера.       — Сакура-сан, ты творишь чудеса. Спасибо. — Нами озадаченно рассматривала руку, которая выглядела теперь совершенно здоровой.       Сакура в ответ промолчала, только нервно вздохнула, уронила один мешочек с таблетками, подняла, опять уронила, выругалась и шумно, как белка в норе, завозилась в углу палатки. Потом всё-таки повернулась к Нами.       — Не хочу тебе врать, у чудес есть своя цена.       — Я понимаю, — кивнула Нами, вспоминая ночные видения. — Но пока ведь всё хорошо?       — Пока да. Препараты и правда очень мощные. И высокотоксичные. — Сакура замялась, почесала лоб, потом спохватилась и пригладила чёлку. — Честно говоря, необходимость в них возникла впервые. Но в твоем случае выбора не было… — И она несмело взглянула на Нами, ожидая, верно, встретиться с упрёком. Добрая девочка-целитель, она так переживала, что хотелось её утешить.       — Всё в порядке, Сакура-сан. Не беспокойся обо мне. Я отлично себя чувствую, правда.       Сакура немного повеселела и протянула Нами кружку с каким-то отваром:       — Вот. Чтобы и дальше всё было хорошо. Эффект лекарств должен продлиться неделю-полторы, а вот позже может наступить период отдачи. — Если начнётся слабость и какие-то ещё странные симптомы, обязательно говори мне.       — Есть, доктор, — сказала Нами с улыбкой, и втянула носом дымок, поднимавшийся над кружкой. Опознала ноты гобо, звездчатки, мяты. Всё остальное было неизвестным, но пахло приятно.       В этот момент полог палатки откинулся, и внутрь протиснулась целая делегация: Наруто, Гаара, Шикамару, Темари, Канкуро, Неджи. Места стало катастрофически мало.       — Привет! — вразнобой поздоровались они каждый на свой манер.       — Привет, — пробормотала Нами с нехорошим предчувствием и отодвинулась в угол палатки.       Вновь пришедшие расположились полукругом. Наруто с Шикамару синхронно зевнули. Темари испытующе уставилась на Гаару. Гаара сонно зажмурился на секунду, потёр переносицу и заговорил:       — Нами-сан, я должен ещё раз осмотреть твои печати. Позволь.       Нами спорить не стала. Сняла куртку, сложила печати, попыталась направить поток чакры — всё так же больно и безрезультатно.       — Это чё за хрень, даттебайо? Похоже на печать Орочимару, — шепотом резюмировал общее настроение Наруто, вытаращив глаза на рисунок, появившийся на её теле. — Сестрёнка, знаешь Орочимару?       Нами отрицательно покачала головой.       Песок, как и ночью, предупреждающе коснулся плеча, а затем заструился ниже. К счастью длилось испытание недолго: спустя несколько секунд Гаара повернул руку ладонью вниз, и песок, только что ровным слоем покрывавший дно палатки, сложился в схему из шести печатей. В центральной Нами узнала ту, что заточила в ней восьмихвостого.       — О-о, — протянул нестройный хор голосов.       — Мета-печать, — пояснил Гаара и крестами пометил два круга с символами. — Эти две — секретные печати Песка и Ветра. Я знаю алгоритм их снятия, но за результат на практике не ручаюсь.       — Идрить ты умный стал, Гаара! — прервал его восхищённый возглас Наруто, вызвавший косой взгляд Сакуры и тихое фыркание со стороны Канкуро.       — Стараюсь, — невозмутимо сообщил в ответ Гаара. — Проблема в остальных печатях. Что вы скажете, шиноби Конохи?       — Я знаю одну из них, — подал голос Неджи. Но тут же, усомнившись в чём-то, окинул Нами долгим взглядом своих белёсых, как у Хинаты, глаз. Буквально внутрь тела заглянул. — Да. Так и есть… Их опасно снимать по отдельности. Это ничего не даст, зато может убить сразу. Если снимать, то все одновременно.       Наруто зарылся пальцами в свою лохматую шевелюру и пригорюнился.       — Я не занималась техниками снятия именно таких печатей, — сказала Сакура, прикусывая губу. — Знаю похожие, но не точно такие. Но я уверена, что их может снять Цунаде-шишо. А ещё… вот эта, — она указала на самую тёмную и большую печать из всех, — потребует огромного количества энергии. Скорее всего выброс чакры будет такой, что нам понадобится полноценный барьер ирё: нинов…       Ненадолго наступило тяжёлое молчание.       — Придумал! Мы должны спросить Эросеннина! — громко заявил вдруг Наруто, стукнув кулаком по ладони. — Он точно сможет помочь. Кста-а-а-ти, об Эросеннине! Хотите взглянуть на мою новую секси технику? — И, не дожидаясь ответа, он мигом сложил печати.       Хлопок! Блондинка с шикарными формами в пушистых облаках мило заулыбалась и подмигнула парням.       — Наруто… — с усталым укором сказал Гаара. — Идея насчёт Джирайи хороша. Но ты не мог бы не отвлекаться?       — Казекаге-сама, неужели вы отвергнете такую девушку? — обиженно пропищала хенге-Наруто. — Гляньте сюда!       Нами подавилась лекарством и раскашлялась. Канкуро с нескрываемым интересом разглядывал технику Наруто, Шикамару фыркнул и отвернулся. Взгляд Темари говорил о том, что она очень сильно сожалеет о своём веере, оставленном снаружи палатки, и один только Неджи сохранял полное хладнокровие.       — А что если использовать эту технику против Акацуки? — томным голосом предложила блондинка-Наруто.       — Идиотина… — вздохнула Сакура, закрывая глаза ладонью. — У нас серьёзный разговор!       — Завидуешь моим формам, Сакура-чан?       — Не-е-ет, не советую, Наруто-бака… — всхлипнул Канкуро, втянул голову в плечи, словно в ожидании взрыва, и был прав.       На Наруто обрушился сокрушительный удар кулака Сакуры, палатка содрогнулась.       — Хватит. Наруто нужен нам живым и целым. В своём нормальном виде, — скомандовал Гаара.       — Злые вы. — Наруто трансформировался обратно и принял серьёзный вид, потирая пострадавший от удара бок. — Я ж только технику показать хотел. Вы недооцениваете её возможности в бою…       — Наруто, попробуй связаться со своим сенсеем через Гамабунту. Это была годная идея, — перебил его Шикамару. — Пусть будет запасной вариант. Нам не стоит рассчитывать только на Хокаге-сама.       Теперь Нами, кажется, наконец, поняла, к чему шло всё это собрание.       — Слушайте. — Все посмотрели на неё. — Есть очевидное решение. Вам нужно не дать Акацуки собрать всех демонов в одном месте или вроде того, так? Восьмихвостый исчезнет, если я умру. Если он развоплотится раз и навсегда, то план Акацуки, в чём бы он ни состоял, потеряет смысл. Проще всего подождать пару недель… Столько ведь осталось? Ну или, если надо быстрее, — она повернулась к Неджи. — У тебя глаза как у Хинаты. Значит, ты тоже видишь чакроканалы и тенкецу, правильно? Перекрой их, и дело с концом.       Можно было бы приукрасить свою речь словами о высоких помыслах. Заверить всех, что она искренне заботится о судьбе человечества, о предотвращении витающей в воздухе войны. Нами не стала им лгать.       Ждать собственной смерти — позор для настоящего шиноби? Да, именно так гласил кодекс Кири. А ещё он несколько противоречиво утверждал на следующей же странице, что путь шиноби и есть смерть. Что для шиноби, который провалил миссию, смерть — последний шанс сохранить свою честь, а поиск оправданий для дальнейшей жизни — удел труса.       Нами миссию всей своей жизни провалила, и сон был лучшим о том напоминанием. А иного смысла у неё давно уже не было.       В палатке после её слов стало так тихо, что слышно было только шум деревьев снаружи и голоса Ли с Тен-Тен, споривших у костра. Все замерли, кроме Гаары и Шикамару, которые, не таясь, переглянулись с видом «так и знали».       Только Наруто продолжал прямо смотреть на Нами. На его лице попеременно вспыхивало негодование, неверие, гнев, печаль, возмущение. И так ярко горело каждое чувство, что не приходилось прикладывать никаких усилий, чтобы их считывать.       — Нет.       Нами показалось, что ей в грудь воткнули ржавый кунай и хорошенько там провернули — они произнесли это в один голос. Все сразу, хором.       — Пойдешь с нами, сестрёнка, — с мрачной решимостью заявил Наруто. Длинные царапины на его щеках грозно опустились вниз, следуя затейливой мимике. — Мы тебе не позволим умереть, и точка. Ты даже не это самое, не того… не думай!       — А ты хоть знаешь, что будет, когда из мира исчезнет хвостатый? — поинтересовался из своего угла Шикамару.       Нами нахмурилась и покачала в руках кружку, глядя на осадок на дне, но никаких ответов там не нашлось. Почему-то она не задала этот вопрос Ооками, когда могла. Пришлось отрицательно помотать головой.       — И мы не знаем. — Шикамару развёл руками. — Каждый биджу — это огромный резервуар энергии. Резервуар мирового значения. Никто не может предсказать последствия, и это крайне проблематично. Возможно, урон будет похлеще, чем от затеи Акацуки, и жертв больше. Вот тебе причина ещё пожить, даже если неохота. Так-то я понимаю, этот мир — реально сплошной гемо…       — Шикамару, притормози! Ты за кого вообще? — возмущённо зашипела на него Сакура и легонько дотронулась до спины Нами: — У нас есть шанс, правда. Не всё так плохо.       — Нами-чан, так нельзя. Наши деревни стараются использовать другие методы, не такие, как во времена наших предков. — Голос Наруто прозвучал так неожиданно серьёзно и твёрдо, что Нами оглянулась на него. — Гаара уже Казекаге. Его деревня уже отказалась от создания оружия из людей. Когда я стану Хокаге, я поступлю так же… хотя бабулька и не верит, что я стану им, но я стану! Представь, а вдруг однажды ты станешь Каге Скрытого Тумана, и мы все будем придерживаться этих взглядов, и между странами и деревнями наступит мир! Жертвовать, даже одним человеком — не в наших правилах. Плевать, что думают другие! Плевать на традиции! Мы от этого отказываемся прямо здесь и сейчас!       «Здесь и сейчас. Выполняй приказ, или они будут проклинать твоё имя с того света… Ребятки, внимание, запоминаем: её зовут Нами. Это она будет повинна в ваших долгих страданиях».       — Нет, Наруто, нет! — Нами развернулась к нему, стиснув зубы. — Что за чушь? Ты забыл, зачем ты здесь? Ты ищешь своего друга! Ты мне сам вчера рассказывал! Ничего не выйдет, если будете возиться со мной. Ничего! Вы зря погибнете!       — Хватит! — Наруто вскочил, сжимая кулаки, и чуть не пробил дурной башкой потолок палатки. — Я найду Саске! Найду, как и обещал! А ты… Ты что, совсем, что ли?! — Он уже почти орал. И если до этого Нами показалось, что в неё воткнули кунай, то теперь её словно били по лицу. Голос, взгляд, слова Наруто были как хлёсткие горячие пощёчины, которыми пытаются привести в чувства теряющего сознание человека. Р-раз, р-раз…       Удар: — Хватит дурацких шуток, сестрёнка!       Удар: — Я тебе умереть не дам! Ты теперь тоже мой друг!       И контрольный: — Те, кто бросает друзей, позволяет им умирать — самый поганый мусор!       «Как ты прав, Наруто. А что говорят о тех, кто губит друзей, а?»       Сразу же после этой мысли Нами обнаружила, что стискивает в кулаке воротник оранжевой куртки, а голубые глазищи Наруто, вдруг оказавшиеся очень близко, смотрят на неё с горьким сочувствием.       — Я всё понимаю. Правда… — сказал он, осторожно накрывая её кулак ладонью.       Пустота в груди заныла с бешеной силой.       — Нет, — прошептала Нами и с силой оттолкнула его. — Твои друзья живы. Поэтому не смей говорить, что ты что-то обо мне понимаешь.       — Я буду твоим другом. Мы поможем.       — Мне не нужна помощь, Наруто! Не нужны друзья! Идите вы… и помогайте тем, кому…       Он не успела закончить, потому что её вдруг стиснули в непрошенных и слишком крепких объятиях.       — Никто никуда не уйдёт, сестрёнка, — повторял Наруто, отказываясь убирать свои ручищи, сколько бы она ни отпихивала его. — Никто никуда не уйдёт. Я же сказал, это не в наших правилах. Не дерись, пожалуйста, больно…       На спину мягко опустилась ещё одна рука, женская. Нами, внезапно обессилев, перестала сопротивляться и бездумно уставилась в проём выхода из палатки, слушая, как мощно бьётся чужое, непомерно доброе сердце. Будь она нормальной, прежней собой, она бы сейчас, наверное, заплакала и тоже обняла его… Их, всех по очереди. Но прежняя она больше не существовала, а её нынешнюю накрыло спасительной волной равнодушия.       Кто он такой, что решает за неё? Кто они все? Зачем она о них волнуется, когда видит второй раз в жизни? А они за неё? Не наплевать ли? Сбежать всё равно не выйдет. Убьют и ладно. Всех? Что поделать. Главное — в плен живой не попадать.              — Мы не будем рассматривать предложенный тобой вариант, Нами-сан.       Нами усмехнулась, услышав голос Гаары. Хотела бы она сейчас взглянуть в глаза ему, который всю эту кашу заварил, но он сидел в невидимом для неё углу.       — Но и гарантий успеха нет, — продолжал он. — Более того, нам понадобится твоя помощь и участие в сражении. Если ты идёшь с нами…       — Или ты идёшь, или Гаара потащит тебя своим песком, — прогудел Наруто ей в ухо, ослабив хватку, а потом зачем-то принялся трясти Нами за плечи из стороны в сторону, приговаривая: — Идёшь сама, или Гаара…       — Наруто, это не то, что я собирался сказать, — возразил Гаара.       — Наруто, бестолочь несчастная, а ну оставь моего пациента в покое! У неё сотрясение! — прорычала Сакура.       А Нами просто молчала. Она очень-очень устала. Пусть делают, что хотят.       — Расскажи потом, как ты договоришься со своей совестью, если их всех убьют из-за этого, — прошептала она Гааре, когда все выходили из палатки. — А то мне, знаешь ли, пригодится новый проверенный способ.       — Они сами проголосовали за то, чтобы помочь тебе, — пожал он плечами. — Я не командую шиноби Конохи.       — Я вас вообще не понимаю…       — Это и не обязательно, — безапелляционно отрезал Гаара и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

      Спустя полчаса отряд в полном составе расположился кругом на земле, приготовившись выслушать план Шикамару.       Нами по-прежнему думала о том, что происходило в палатке и пропустила мимо ушей все слова, ровно до момента:       — Ау? Нами-сан, ты шаришь в тайдзюцу?       — А?       Шикамару цокнул языком и пробормотал что-то про запару.       — Мне надо понять, насколько ты вообще способна участвовать в бою и какие силы нам надо отводить на твою защиту. Ты не управляешь сейчас чакрой, но что насчёт тайдзюцу?       — На миссиях я использовала в основном тайдзюцу.       — А как же ниндзюцу? Ты же…       — У меня маленький резерв своей чакры, Шикамару-сан. А брать взаймы у демона чревато. Так что тайдзюцу. Если у вас найдётся запасное холодное оружие, я неплохо владею саем или кусари-фундо.       Шикамару выразительно взглянул на Тен-Тен. Та кивнула и тут же раскатала огромный свиток призыва. Раздался хлопок, бряцание металла, и Тен-Тен протянула Нами длинную цепь и два нестандартных сая: центральный зубец у них был не тупой, как обычно, а остро заточенный, наподобие кинжала.       — Пойдёт?       Нами взяла оружие, повертела в руках и кивнула.       — Да, спасибо.       — Великолепно. Тогда ещё просьба. — Шикамару привычным жестом вытянул из пачки сигарету и, закурив, продолжил: — У нас есть Ли, который никогда не владел ниндзюцу, но считается одним из сильнейших среди нас и сильнейшим в тайдзюцу вообще. Я бы предложил сравнить вас с ним в бою, чтобы получить представление о твоих навыках. Сакура-сенсей, конечно, немного против…       «Сакура-сенсей» метнула в него убивающий на месте взгляд.       —… но я бы предпочёл иметь хотя бы примерное понимание того, на что ты способна.       — Как скажешь, — равнодушно согласилась Нами.       — Тогда сейчас поставим вам метки. Сражаться будете, пока один из вас не коснётся метки противника. Постарайтесь обойтись без увечий. И ещё: бой желательно закончить быстро, лишнего времени в моём плане нет.       — Я не против, если ты будешь использовать оружие! — бодро заявил Ли, вскакивая с места с энергией бешеной белки.       — Как скажешь, Ли-сан, — снова согласилась Нами.

      Поклон.       Противники стояли друг напротив друга; на плече у каждого мерцала красная метка.       — Удачи, Нами-сан! — Ли лучезарно улыбнулся и пропал из поля зрения.       Вот это скорость!        Движение сбоку — еле уловимое для глаз. Не оборачиваясь, Нами метнула цепь. Тускло-серебристые звенья послушно скользнули по ладони и запястью и обвились вокруг лодыжек жертвы. Почти обвились — Ли, оттолкнувшись от земли мощным прыжком, ушёл от ловушки. Головокружительное сальто в воздухе — и на Нами сверху обрушилась стремительная комбинация ударов и захватов.       Едва успевая ставить блоки и уворачиваться, она не могла придумать толковой тактики. А потому скользнула в сторону и спряталась за толстой сосной, чтобы выиграть секунду на размышления. Придумала. Обмотав цепью руку и закрепив саи штатными ремешками на бёдрах, подпрыгнула, подтянулась на ветке, и вот уже поле боя как на ладони. Отсутствие чакры хоть и не давало передвигаться между деревьями, карабкаться на них никак не мешало.       Ли потерял её из виду. Пока он настороженно озирался, Нами из своей засады вновь послала кусари-фундо в полёт. Грузик на конце цепи уже почти врезался в красную метку на груди Ли, когда он метнулся вбок. Перед глазами промелькнул смазанный зелёный сполох, лицо обдал порыв ветерка, и…       Нами рискованным прыжком назад оказалась на соседней ветке, а загребущие пальцы Ли прошли в считанных миллиметрах от её метки. Приземление, однако, вышло не из удачных. Подошва ботинка проскользнула, Нами ухнула вниз вместе со здоровым куском коры и повисла на руках.       Ли уже стоял прямо над ней. Быстрый же этот «зелёный зверь Конохи»! Или как он там представлялся?       Ну а как тебе такое?       Она качнулась, скользя ладонями по лишённой коры гладкой ветке и закинула ногу вверх до дуге. Практически достала носком ботинка до груди Ли!       Он увернулся. А если вслед швырнуть кусари-фундо?.. Всё равно ушёл, чёрт!       В груди опасно затеплилось что-то вроде азарта — яркий зелёный мазок на сером холсте. Ли был потрясающим противником. А ещё он не прекращал улыбаться, и более смешной и заразительной улыбки Нами в жизни не видела.        Они одновременно спрыгнули на землю и сошлись в классическом рукопашном поединке. Ли наседал, Нами била и отступала. Блоки ставила лишь изредка, избегая подставлять под удар больную руку.       Он сражался в лучшем случае вполсилы. Она — в полную, однако не пыталась применить жёсткие захваты или сломать противнику шею цепью, как сделала бы в реальном бою.       Оставалось только гадать, как эта игра в поддавки поможет Шикамару с принятием стратегических решений.       Чувствуя, что выдыхается, Нами пошла на очередной обманный манёвр. Уклонение, резкий нырок вниз и удар по ногам, попавший в цель. Ли сбился с темпа, пошатнулся — она нашла его уязвимое место. Однако порадоваться не успела — он уже пружинисто оттолкнулся от земли и нанёс ответный удар сверху. Рука в бинтах задела волосы Нами, но до цели не достала.       Зато Нами извернулась не хуже змеи, крепко схватилась за ворот зелёного трико Ли, и в ту же секунду поняла, что и он сейчас дотронется до её метки.       — Стоп! — прервал их голос Гаары.       Бойцы замерли как вкопанные.       — Достаточно. Хорошо.       Ли задорно подмигнул и показал Нами большой палец:       — Нами-сан, я вечно ваш поклонник! Весна юности пылает в наших сердцах!       Сакура, сидящая сзади, фыркнула в кулак. А потом быстро подсела к Нами, чтобы проверить, не стоит ли ей прямо сейчас прикончить «зелёного зверя» за неаккуратное обращение с пациенткой.       — Ладненько, — сказал Шикамару, подавляя скучающий зевок, словно это не он «заказывал» бой, и переместил сигарету в другой уголок рта. — Теперь слушайте, расскажу, как будем двигаться дальше.