***
Он сдержал обещание, и в тот же день, в обеденный перерыв началась их первая тренировка. — Концентрация стихии в форме шара будет базой для всех остальных этапов, — с этими словами Гаара, только что вернувшийся с собрания старейшин, опустился в кресло напротив и, не слишком бережно приземлив на стол головной убор Каге, вытянул перед собой руку. Песок появился над его раскрытой ладонью из ниоткуда, закрутился воронкой и преобразовался в небольшой гладкий шар. «Чего тут сложного?» — подумала Нами и уже спустя полчаса тренировки готова была взять свои мысли назад. Чтобы из хаотичных, непослушных потоков воды стала получаться гладкая сфера, хотя бы отдалённо похожая на ту, что у Гаары из песка выходила за считанные секунды, пришлось попотеть. Не один день. При каждой попытке создать идеальную форму, водный пузырь лопался со злорадным бульком, и во все стороны разлетались мелкие брызги. Спустя пару таких аварий Гаара окинул уже не слишком благодушно настроенную Нами задумчивым взглядом и предложил переместиться подальше от его стола, явно опасаясь, что участь её заметно намокшей одежды постигнет и его документы. Через неделю, когда простой шар стал выходить вполне сносно, Гаара показал новый приём: шар, из крохотных отдельных пылинок, заключённых внутри тончайшей, прозрачной оболочки. Увидев его, Нами поражённо распахнула глаза: — Щит над Суной! Это та же техника, которую ты использовал, чтобы не пропустить внутрь отравленный песок? Гаара лаконично кивнул. Что она там думала насчёт бесполезности красивых техник? Какие глупости. Это очень опасное искусство. Чтобы повторить дзюцу Гаары в своей стихии, Нами нужно было создать равномерную туманную взвесь из крошечных капелек и окружить её тончайшей водной оболочкой, похожей на мыльный пузырь. Однако удерживать равномерное поверхностное натяжение и одновременно наполнять шар водяной пылью оказалось задачей практически невыполнимой. — Тебе не кажется, что нам стоит переместиться не подальше от стола, а сразу на полигон? — спросила она, в очередной раз вытирая с лица воду. Шёл десятый день тренировок подряд, а к желаемому результату они не приблизились ни на шаг. — Тебе нельзя тренироваться на виду у всех, — отмахнулся Гаара, однако спустя секунду поднял на неё взгляд, ясно говорящий: «Но вообще-то у меня есть гениальная идея», и протянул руку к Нами. — Не дёргайся. Она не успела ни дёрнуться, ни переспросить. Почувствовала только, как пальцы Гаары крепко сжали её плечо, а в следующее мгновение тело рассыпалось песком, чтобы собраться в незнакомом месте, прямо посреди пустыни. Перемещение чужой техникой дезориентировало. Нами неловко пошатнулась, а затем с тихими проклятиями попятилась от ползущего на неё крупного скорпиона. Но Гаара предотвратил их встречу, быстро наклонившись и поймав его голой рукой. Скорпион замер как парализованный. — А они тебя уважают, — заметила Нами, подходя ближе. — Боятся — более подходящее слово. Она потянулась к блестящему панцирю. В ладони Гаары скорпион выглядел безобидно и самую капельку симпатично. — Ты принципиально тянешь руки ко всему, что смертельно опасно? — спросил Гаара, уводя ладонь в сторону. — Нет, что ты, я только скорпиона хотела потрогать, — улыбнулась Нами. Гаара в лице не изменился, только его взгляд стал интенсивно скептическим. — Зачем? Она задумчиво почесала нос, в очередной раз поставленная в тупик его смертельной серьёзностью. — Подумала, вдруг ему нужно немного любви и общения? — Скорпионам этого не нужно. Они безмозглые, — заявил Гаара. — Но они живые. — И что? — Все живые в этом нуждаются. — Откуда ты знаешь? Нами пожала плечами. — Взять хотя бы растения. Ты сам видел, даже они отзываются, не имея ни инстинктов, ни разума. А однажды, в детстве ещё, я поймала ядовитую ящерицу. В обмен на еду она защищала нашу комнату от пауков и давала почесать лобик. Могу поспорить, ей нравилось. — И не укусила? — усомнился Гаара. — Только раз. Но не меня — одного из старших, который влез к нам через окно и стал портить вещи… Он её за это растоптал. — А сам? — Откачали. — Ты об этом сожалеешь, — заключил Гаара без тени сомнения. Нами посмотрела ему прямо в глаза — иронично единственный фрагмент яркой зелени среди мёртвого красно-бежевого однообразия. — Сожалею. Но я не желала ему зла, пока он не убил моего питомца. Хотя он всегда был тем ещё подонком. — Возможно, он вырос и стал добрее? Не знай она Гаару уже некоторое время, решила бы, что он пытается посмеяться над ней. Но, разумеется, нет. — Он вырос, стал одним из самых жестоких оининов Кири, и ты убил его своим песком в том бою на границе с Водой. Некоторые люди безнадёжнее ящериц. — Нами сухо усмехнулась. А потом, вернувшись к прежнему легковесному тону, добавила: — После ящерки у нас с друзьями завёлся опаснейший кот по кличке Кошмар. — Коты не опасны, —поморщился Гаара. — О, скажи это тому, кому он свалился на голову и почти выцарапал глаз. Кошмарик был одноухий и совершенно бешеный. Когда к нему подходили, он кидался в бой, а потом забивался в тёмный угол и выл оттуда. Мы решили, что будем по очереди носить ему еду и шишки для игры, пока он не привыкнет. — Привык? — Привык. Научился мурлыкать, играть. А потом поселился на кухне и… — Я заметил, Нами-сан, — перебил вдруг Гаара, — что ты часто вспоминаешь прошлое. Живёшь им. Зачем? — Не всё прошлое, только детство, — мягко возразила Нами. — Но зачем? — Он повернулся, и уже не зелёный, а выцветший до бледно-бирюзового в лучах солнца взгляд исследовал её лицо в поисках ответа. Компенсируя бесцветность, в нём светился на редкость искренний интерес. — Какой смысл цепляться, если ничего не вернуть и не изменить? — Ну… это как омамори, — сказала Нами тихо. — Важные вещи. Они придают сил и не позволяют мне окончательно превратиться в равнодушное чудовище. Или свихнуться. Или забыть, кто я есть на самом деле. Кем была раньше. — Разве не больно вспоминать каждый раз о прошлом? Она помолчала, сцепив руки за спиной и рассматривая песок под ногами. — Именно так… Но, оно того стоит. Боль говорит, что я ещё жива и не разучилась чувствовать. Когда её не станет, будет гораздо страшнее. Понимаешь? — Понимаю. Наверное, — проговорил Гаара медленно и так мягко, словно касался незажившей раны. От внезапной бережности его тона у Нами ёкнуло сердце и странно защекотало в носу. — Но у меня нет воспоминаний, которые бы стоили боли. Гаара перевёл взгляд на барханы вдалеке и замолчал. Нами показалось, что ему хотелось добавить что-то, но он не стал. — Так что насчёт опасности? — Она кивнула на скорпиона, который по-прежнему оцепенело сидел на ладони Гаары. — Ты не боишься? Считаешь, что он слишком напуган, чтобы напасть? — Он просто не способен прокусить мою броню. — Его тон похолодел, внезапно налетевшая волна песка смела скорпиона прочь, и хрустнул, как яичная скорлупка, хитиновый панцирь. — Но они жалят местных. Их численность нужно контролировать. Методы завершать беседу у Гаары были поистине непревзойдённые. Он постоянно это делал. Всё время. Стоило мало-мальски неформальному разговору затянуться больше, чем на минуту, и Гаара резко обрывал его, словно ошпарившись. Каждый раз это производило эффект захлопнутой перед носом двери. — Конечно… С опасными, с ними только так, — тихо согласилась Нами, отворачиваясь. — Не неся ответственности за жизни сотен людей, этого не понять, — так же тихо отозвался он. Тренировка. Они пришли сюда, чтобы тренироваться, а не болтать. Нами огляделась по сторонам. Они стояли посреди дикой пустыни, на клочке, плотно окружённом крупными порыжевшими и источенными ветром камнями, между которыми, даже в тени, не росло ни единой колючки. Ноги утопали в мелком, словно мука, песке. — Что ты хочешь, чтобы я сделала здесь? — спросила она. — Залей этот участок водой. — Гаара жестом очертил участок прямо перед ними. Когда это было сделано, он шевельнул рукой, и из мокрого песка, преодолевая сопротивление влаги, начали, как грибы после дождя, вырастать одинаковые невысокие башенки. Брови Нами поползли вверх синхронно с башенками. — У тебя своеобразные забавы, ты знаешь? Гаара обернулся, отряхивая руки, хотя на них не было песка. Шеренга из доброй сотни куличиков за его спиной смотрелась столь внушительно, что тянула на макет нового квартала Суны. — Теперь это твоя забава. У меня нет лишних растений, поэтому будем использовать то, чего в пустыне всегда много. Извлеки из песка воду. Чем ближе её объём будет к тому, что ты потратила, тем лучше. — Но солнце высушит… — Опереди солнце. Нужно действовать быстро. И постарайся не разрушить формы. Нами с подозрением вгляделась в его лицо. Издевается? — Без воды они станут… рассыпчатыми. — В этом и заключается суть тренировки, — без малейшей тени иронии пояснил Гаара. — У тебя, как и у меня, легко получается разрушать. А когда сохранить целостность хрупкого гораздо труднее. Легко разрушать… Нами опустила взгляд на свои руки. Цели тренировок Сакаи и этих тренировок с Гаарой были пугающе похожи. — Нами-сан, тебе что-то мешает?.. Сказать ли ему, что ей мешает тот факт, что она ошиблась от волнения, когда извлекала воду из растения, но, не моргнув глазом, применила ту же технику в бою на людях? Возможно, ей мешает понимание того, что она всё-таки превратилась в чудовище и что таким как она не дано что-то исцелять, пусть это всего лишь растения? — Ты сказала, что кровавая техника иссушения произошла от той, где используется вода, — снова послышался голос Гаары. — И, если я не ошибаюсь, ты убила растение именно в тот момент, когда пыталась извлечь влагу из него. Нами едва не вздрогнула. Она не ожидала, что он слушает её настолько внимательно и настолько хорошо улавливает то, что сказано не было. — Помимо недостаточности контроля тебе мешает связь между техниками. Её нужно разорвать. Иначе она не даст тебе покоя, — закончил Гаара. С того дня Нами практиковалась на куличиках. Она извлекала из них то всю воду, то только заданный объём, то восполняла изъятое, при этом не давая песку расползтись жидкой кашицей. То быстрее, то медленнее. Потом Гаара сменил простые «башенки» на сложные витиеватые конструкции, определённо вдохновленные архитектурой Суны. Ещё чуть позже в их арсенале появились скалистые пейзажи. Он мог сотворить из песка что угодно, но никогда не создавал для тренировок и не предлагал ей уничтожить ничего, что напоминало бы живое существо. Через время Нами поняла, что перед глазами вместо песчаных башенок перестали возникать человеческие лица. Она прекратила задерживать дыхание во время исполнения техники, и вместе с этим резко возрос её уровень контроля. И вот тогда-то у неё наконец начало получаться исходное задание, ради которого была затеяна «игра в куличики». — С таким приёмом можно создавать миражи, — заметила она, вращая получившийся туманный шарик в руке. Капли внутри него переливались в лучах солнца, отбрасывая на стены кабинета и лица двоих шиноби радужные блики. — Неплохая идея, — согласился Гаара, закручивая вокруг оси свою сферу. — А теперь создай туман внутри песчаной формы, не разрушив её. Шарик из песчинок завис перед Нами, и она улыбнулась. Что ни говори, Гаара был хорошим наставником. Изобретательным — но в хорошем смысле слова. Эффективность тренировок пришлось проверять на практике, не откладывая в долгий ящик. Сначала болезнь третьей салазарии оказалась заразнее, чем все думали, — заболел второй росток. Потом Кира и Кано напортачили с настройками освещения, в чём сами признались. Потом они попытались стимулировать рост и цветение подкормками, но получили обратный эффект. Вредные растения реагировали на каждый неосторожный чих с просто феноменальной скоростью, а потому за Нами частенько присылали из теплицы днём прямо в Резиденцию. Но чаще стук в дверь раздавался среди ночи, и, открывая, она сталкивалась с прямым взглядом Гаары. Не всегда, правда, его глаза были бирюзовыми — иногда он приходил под хенге, и тогда Нами без слов понимала, что где-то поблизости сидят шпионы советника Химитаро. Когда вместо Гаары за ней впервые явилась девушка в форме АНБУ, Нами потребовала у неё официальную бумагу с приказом от Казекаге, подозревая, что незнакомая куноити тоже вполне может оказаться чьим-то шпионом. В ответ эта девушка совершенно мужским размашистым жестом попыталась скрестить на груди руки, тут же передумала, наткнувшись на «препятствие», неловко мотнула головой, скривилась от упавших на лицо длинных волос и наконец, недовольно хмыкнув, замерла по стойке смирно. Нами тоже замерла и зависла, пытаясь осознать ситуацию, но, как назло, вспомнила только секси-дзюцу Наруто. — Вижу, небогатый у тебя опыт пребывания в женском теле, — шёпотом сказала она. — Я выбираю хенге тех, кто на дежурстве. В этот раз подошла только Мира-сан, — хрипловато пояснила «куноити» и вместо документов предъявила крошечный вихрь песка в ладони. — Дайте мне пару секунд на сборы, Мира-сан, — выговорила Нами громче и отвернулась, надеясь, что вздрагивающие от беззвучного смеха плечи не слишком сильно её выдают.***
Спустя две или три недели обучения, ночных бдений, полных проб и ошибок, осторожных шагов вперёд и откатов в отчаяние, одна из салазарий дала первый побег. Это стало большой победой. Но радоваться было рано, потому что уже взрослые растения наотрез отказывались цвести, а ведь именно соцветия были ключевым компонентом в изготовлении противоядия. — Ладно. У меня осталась только одна версия, почему сорняк из Конохи не хочет цвести и размножаться, хотя мы его холим и лелеем изо всех сил, — сказала Нами, завершив очередное обследование, и устало потёрла лицо ладонями, забыв, что они испачканы в земле. — Он, должно быть, очень ценит личное пространство. Давайте пересадим их из горшков в открытый грунт? — Прекрасно сказано, Нами-сан, — засмеялся Кира. Если Кано интересовался исключительно растениями, и присутствие Нами было ему показательно безразлично с тех пор, как Гаара отказался выставить её из теплицы после совершённой ошибки, то Кира относился к ней очень дружелюбно и смеялся в ответ на любую её шутку. Иногда даже если сказанное шуткой не было. — Про открытый грунт я серьёзно, Кира-сан, — мягко пояснила Нами. — Это сложно передать на словах, но я чувствую по движению воды в клетках, что у корневой системы есть… — она замялась, подбирая слово, — желания. Или потенциал. В общем, она стремится к росту с бешеным энтузиазмом, и мне кажется, что им тесно. Давайте попробуем их пересадить? — Салазарии едва оправились после прибытия из Конохи, а вы предлагаете снова устроить им стресс пересадкой? Правильно я понял, Куромидзу-сан? — Всё верно, Кано-сан. — Нами повернулась к старшему ботанику, который стоял позади них, скрестив на груди руки. — Вы правы, риск, разумеется, есть, но он оправдан. Я готова отвечать за свои теории и лечить растения, пока они будут привыкать. — Разумеется я прав, — хмуро пробормотал он. — Мне потребуется одобрение Казекаге-сама, чтобы претворять в жизнь ваши капризы… Пересадку в итоге приурочили к глобальной уборке в отсеке. В один вечер команда в лице Нами, Киры и Кано, вооружившись тряпками, шлангами и прочим нехитрым инвентарём, принялась наводить в некогда полузаброшенном помещении порядок. Перед началом работ Кира вручил Нами фартук, который носили все сотрудники теплицы, перчатки и косынку. Разве что защитных очков ей не досталось, поскольку с ядовитыми растениями она не работала. — Теперь ты выглядишь как одна из нас, — похвалил он, не скрывая радости. — Младший ботаник-чан к вашим услугам, — поклонилась Нами. Дальше она несколько часов прыгала с табуретки на пол и обратно, отмывая застарелые разводы от пыли, смешанной с испарениями, со стеклянных стен и делая их действительно прозрачными. Потом сметала полувековую паутину и избавлялась от гнёзд песчаных муравьёв, неизвестно каким образом поселившихся здесь, глубоко под землёй. Кира с Кано тем временем сортировали склянки и прочий хлам, которым, как скалы ракушками, обросли стеллажи. Затем опустевшие шкафы разобрали и вынесли, одиночные лампы заменили на более мощные установки нужного спектра, а вместо горшков для салазарий разбили просторные грядки. Землю для них привезли из страны Чая. Она была плодородная, невероятно чёрная и пахла летним дождём. Грядки сделали просторные, с запасом. На первую линию торжественно пересадили две возмужавшие салазарии, а на вторую — молоденькие побеги, которых стало уже целых три. — Выглядит многообещающе, — раздался со стороны входа голос Гаары. Нами встала с колен и подошла к нему, заправляя под косынку выбивающиеся пряди волос. Изнутри распирало счастье и гордость за проделанную работу и именно с Гаарой ей отчего-то особенно хотелось разделить эти чувства. — Мы оборудовали им новый дом, — сказала она с открытой улыбкой. — Скоро они зацветут. — Это очень хороший результат, — сдержанно отозвался он. — Как ситуация в госпитале? — спросила Нами чуть тише, запоздало распознав знакомую тень в его глазах. — Ещё двое умерли. — Скоро. Они обязательно. Скоро. Зацветут, — пообещала она, комкая в руках перчатки.***
— Нами-сан, они цветут! Они зацвели!.. Командная работа в конце концов дала свои плоды. В один прекрасный день, когда Нами вошла в уже ставший вторым домом отсек, её чуть не сбили с ног: это Кира скакал по отсеку, размахивая руками. Когда он подбежал к ней и схватил за плечи, Нами показалось, что сейчас в порыве радости он начнёт подкидывать её в воздух. — Кира-сан! Можно взглянуть? — Конечно! Ты представляешь? Мы уже можем готовить своё противоядие! — приговаривал Кира, пока за руку тащил её к грядкам. Салазарии действительно зацвели — все разом, бурно, пышно. Их стебли клонились к земле, усыпанные мелкими фиолетовыми соцветиями словно стайками бабочек, и пахли как первое утро весны. Кано между тем агитировал всех, кто пришёл порадоваться за их успехи, полюбоваться заодно и на дистилляционную установку для приготовления эфирного масла. Её стеклянный, перехваченный металлическими обручами бок он поглаживал с такой нежностью, словно это было его любимое существо. Среди всеобщего переполоха приход Казекаге остался незамеченным. Нами увидела Гаару только в тот момент, когда Кано вдруг сорвался с места, загрохотал ящиками шкафа, выставил на свой стол четыре кружки сомнительного происхождения и чистоты и бутыль саке, а потом согнулся в поклоне. — Казекаге-сама! Нами-сан! Не откажетесь отпраздновать наш общий успех? На лице Гаары нарисовалось недоумение с толикой растерянности. Он сложил руки за спиной, отчего жёсткий каркас в нём словно дополнительно ужесточился, и, поочерёдно смерив взглядом обоих ботаников, отчеканил в своей непреклонной манере: — Радоваться рано. Впереди ещё больше работы. Колени у Кано слегка дрогнули, кружки в его руке звякнули, а Кира, стоявший позади него, весь ссутулился, будто пытаясь спрятаться за коллегу. — Кано-сан, спасибо вам за предложение. Но, может быть, в другой раз? Например, когда госпиталь объявит, что противоядия хватило на всех? — попыталась разрядить обстановку Нами. Но не тут-то было. — Вы можете праздновать, но помните, что отвечаете за салазарию головой, — добавил Гаара ещё строже. — И если испортите всё по пьяни… Угроза, звучавшая в его голосе, не была серьёзной, да и в целом он был доволен работой команды — Нами, успевшая привыкнуть к резким высказываниям, которых у Гаары было что у кактуса колючек, поняла это. Но Кира и Кано, судя по вытянувшимся лицам, фразу продолжили в духе «…имейте в виду: песчаный гроб всегда со мной» и пить саке зареклись не то что на сегодняшний вечер, но и на всю оставшуюся жизнь. Скомкано откланявшись, они вернулись к работе. Гаара, ещё раз окинув взглядом цветущие растения, направился к выходу. Нами последовала за ним. Сегодня её присутствие здесь больше не требовалось. Теплица, как и Резиденция, изнутри напоминала лабиринт. Кто-то долго и с любовью трудился над изгибами и завихрениями подземных лестниц и коридоров, в результате чего они способны были ввергнуть в топографическое отчаяние любого, кто не имел под рукой карты или проводника. За проведённое здесь время Нами успела узнать как минимум пять способов добраться до отсека с салазариями и обратно. В данный момент они в полном молчании направлялись к главному выходу по крайнему северному коридору. — Ты могла остаться и отпраздновать с ними, — заговорил вдруг Гаара. — Это было бы несправедливо, — возразила Нами. — По отношению к кому? — К тебе. Да, она могла бы остаться в приветливой компании Киры и Кано, который сменил гнев по отношению к ней на милость. Но без Гаары их команда была бы неполной, а, значит, маленькое торжество — бессмысленным. — А то, что я ответил им, справедливо, как по-твоему? — Я не пыталась оспорить твои слова, Гаара-сан, — сказала Нами твёрдо. — Всего лишь не хотела обидеть их. Кано-сан обращался и ко мне тоже, а мы с таким трудом нашли с ним общий язык. — Разве я сказал, что ты сделала что-то не так? — Но иначе зачем ты начал этот разговор? — Хочу узнать, что ты думаешь об этой ситуации. — Но… зачем тебе моё мнение? — Зачем обычно спрашивают чужое мнение? Он шёл чуть впереди, выражения его лица Нами не видела, а голос не выдавал каких-либо эмоций. — Когда сомневаются в собственном. Когда считают чужую точку зрения важной. — Допустим, оба варианта верны. Так как бы ты поступила на моём месте? Она? На месте Казекаге? Ситуация была ерундовой, но Нами впервые попыталась поставить себя на место Каге, и решение оказалось не таким уж простым. Она знала, что в госпитале ситуация относительно стабильна. Относительно. Это выражалось только в том, что новых смертей не было. Покупное противоядие кончалось, местное существовало пока только в виде малочисленных и едва распустившихся соцветий. Работы впереди было действительно много, а потерять достигнутые результаты из-за какой-нибудь оплошности значило бы потерять жизни людей. И всё же разве ботаники не заслужили минуту отдыха или просто благодарность? — Не знаю. Думаю, можно было позволить им расслабиться на полчаса и порадоваться достижению. Они не в курсе всей ситуации, а Кано к тому же гражданский. Они самоотверженно работали… — И ты тоже. Но причём здесь я? — Как причём? — Вот теперь Нами без преувеличения возмутилась. — Ты много времени провёл здесь. Учил меня техникам, которые позволили помочь растениям, принимал решения. Именно это они и пытались показать: что считают тебя частью команды. — И что значило бы для них моё согласие? Нами пожала плечами. — Что ты переживал за результат и благодарен им за работу? — И без того очевидно, что я переживал и благодарен. — Им не очевидно. Они… — Что они? Продолжай, — велел он с интонацией «Давай, скажи, что они боятся, паникуют каждый раз когда я прихожу, и радуются, когда ухожу». — Они же понятия не имеют, что у тебя на душе. Плечи Гаары слегка дрогнули, выдавая беззвучный смешок. Прозвучало и правда наивно. И излишне самоуверенно. Так, будто ей-то было понятно, кто он и что у него на душе. О, если бы. Нами уже не раз видела, как Гаара легко, буквально нараспашку открывался навстречу шипам чужой злости и ненависти, готовый впитывать её, и как непроницаем и недоверчив оставался для любых проявлений доброты или признательности, даже когда речь шла о его же людях. Но о причинах она могла только гадать. Объяснение всему, вероятно, крылось где-то между отчётами Кири о зверствах Демона из Песка и речах Мацури об идеальном Казекаге. В правде о том, что делал Гаара в своём селении до того, как стал его главой. Она же была свидетелем только тому, что он делал для Суны сейчас. И её наблюдения невольно навевали мысли о том, как же это, должно быть, одиноко — день за днём вращать махину противоречивой бюрократии и политики, разбираться с насущными проблемами селения, будучи навеки отделенным от людей, ради которых работаешь, стеной субординации, собственных приказов, недоверия и старой вины. Нами засунула руки в карманы, пытаясь привести в порядок рой мыслей. Некоторое время в тишине пустого коридора звучали только шаги. — Им не положено этого знать, — сказал Гаара бесцветно, когда она уже перестала ждать ответа. «Никому не положено», — прозвучало между строк. Вдруг Гаара остановился. Кругом царила полупрозрачная мгла — на освещение сети переходов не сильно тратились, лампочки были тусклые и горели через одну. Но из двери с небольшим застеклённым окошком, у которой он остановился, лился жёлтый свет — тёплый, прозрачный, словно из другого мира, он легко пронизывал серую темень. Гаара смотрел в окошко. Нами встала позади и тоже заглянула внутрь. — Знаешь, что там? — спросил он. — Отсек с растениями, которые хорошо переносят прохладный климат и неяркое освещение. Большая их часть — это… как тебе объяснить… условно лечебные. То есть не самые сильные и быстродействующие, но полезные. И ещё некоторые из них употребляют в пищу. Кира успел провести её по нескольким особенно любопытным отсекам в этой части теплицы, благодаря чему она немного в них ориентировалась. Гаара медлил, продолжая рассматривать помещение за дверью. — Ты не знаешь, что и где растёт в теплице? — предположила Нами. Он покосился на неё. — Нет конечно. Ты считаешь, что я знаю вообще всё? — Да, — легко подтвердила она. — Нет, — серьёзно повторил Гаара. — Я знаю, как строили теплицу. Знаю, чем она оборудована и сколько это стоит. Знаю имя и ранг каждого, кто здесь служит. А о растениях и самой работе — ничего. — Подчинённые ведь никогда раньше не приглашали тебя присоединиться к их веселью, верно? — К чему этот вопрос? — К тому, что… — Нами коснулась дверной ручки, та легла в ладонь приятной прохладой и очень охотно поехала вниз, будто звала войти, — сейчас будет второй раз за день. Давай, в честь цветения салазарий я приглашу тебя на хм… ботаническое веселье в этот отсек? — Что? — Если тебе интересно, я могу провести экскурсию по этому отсеку, — повторила она серьёзнее, и повернулась к Гааре, ожидая услышать в ответ примерно то же, что и Кира с Кано. — Хорошо, да. — Гаара кашлянул, неловко, как ей показалось, и добавил: — Пожалуйста. Мне интересно.