Между Ветром и Водой

      Вторые сутки в пустыне прошли без приключений. На этот раз они остановились на отдых ночью, и Нами убедилась, что идти через барханы несравненно легче, если перед этим удалось поспать в прохладе и темноте, а не плавясь от жары при ярком свете.       Как несколько раз повторила Темари, путешествуй их команда своим обычным составом, на третьи сутки они уже оказались бы у стен родного селения. Однако из-за замедленного темпа впереди ждал дополнительный день перехода.       В основном шли молча, избегая лишний раз вдыхать обжигающий воздух. Ближе к полудню Нами, вспомнив о «важной дипломатической миссии», дождалась замыкающего цепочку Гаару и стала расспрашивать его о Конохе, пытаясь заполнить пробелы, которые оставил ей краткий конспект от Шикамару. Чего именно ожидать от жизни в Суне, она не знала, но готовилась ко всему.       Её удивило то, как охотно, подробно и даже красочно Гаара отвечал. О жизни в Конохе он был осведомлён великолепно и при том оказался хорошим рассказчиком. Заслушавшись, Нами рискнула спросить и про Суну и не прогадала: о родной деревне Гаара говорил с ещё большей охотой. Спустя пару часов Нами уже знала:       … что Суна — куда более закрытое селение, чем Коноха, однако в Суне тоже постоянно проживает большое число гражданских.       … что между Суной и Конохой далеко не всегда был мир или нейтралитет: пару поколений назад затяжная война двух селений унесла сотни жизней с обеих сторон.       … что в Суне, а точнее в стране Ветра, помимо основного языка есть ещё два старых наречия, которые особенно милы сердцам стариков.       … что Коноха богаче и в целом благополучнее, как и сама страна Огня, но жители пустыни приспособились к сложным условиям своей родины и из чистейшей гордости никогда не согласятся променять её на другое место ради более мягкого климата.       … что при жизни Четвёртого Казекаге в Суне добывали золото и делали ювелирные украшения. Сейчас же бывшие ювелиры разорились или перешли на изготовление оружия и деталей для марионеток. А ещё среди гражданских в Суне много гончаров и стеклодувов.       … что праздники и многие ритуалы в двух деревнях отличаются довольно сильно, как и культурный код. В Суне, к примеру, уважают геометрические узоры. Любые изделия с ними пользуются большой популярностью. А хорошим тоном и признаком принадлежности к «настоящим пустынникам» самые консервативные люди считают соблюдение симметрии во всём — от одежды и до посуды в доме. Пошла эта традиция, по словам Гаары, от первых кланов марионеточников, которые стояли у истоков селения, и их идеально выверенной боевой раскраски.       — У тебя невероятная память, — искренне восхитилась Нами, выслушав очередной кусочек рассказа.       — Дело не в памяти, — возразил Гаара. — Это часть воспитания. Кроме того пост Казекаге требует отличного знания истории и не только.       — Не представляю, сколько времени ты потратил на изучение всех этих предметов.       — До сих пор трачу. Но у меня очень много времени. Не всегда удаётся сосредоточиться только на работе.       Много времени у Каге?.. Как? Тут Нами поняла вдруг, что ни разу не видела Гаару спящим или хотя бы просто дремлющим. Ни один нормальный шиноби не отказался бы и от десяти минут сна, когда рядом на посту стоят надёжные товарищи. Какие энергетические пилюли ни пей, сон всё равно остаётся лучшим гарантом быстрых и точных реакций. Гаара же не спал, когда они были в лесу, не спал и в пустыне. Даже когда на прошлой стоянке дежурил Канкуро, Нами, просыпаясь несколько раз среди ночи, отчётливо понимала, что Гаара не спит. Он лежал на спине с закрытыми глазами, положив руки под голову, но дыхание его совсем не походило на дыхание спящего человека.       Как это вообще возможно, не спать неделями? И такая жизнь без сна… Похожа ли она на бесконечный день? И как Гаара только не сходит с ума в этом колесе? Или он сходит, но не подаёт виду?       — У тебя есть ещё вопросы, Нами-сан?       Вопросов возникло неожиданно много, но Нами выбрала самый нейтральный — о лидерах Суны и Конохи.       Под звук спокойного голоса песчаного «демона» по барханам шагалось легче, жара переставала казаться невыносимой, а пустыня подавляющей и враждебной. К тому же выяснилось, что тут тоже кипит жизнь. Местами не самая дружелюбная, та, что не прочь сделать коварный ядовитый «кусь» зазевавшемуся путнику. Но иногда попадались и совершенно очаровательные существа.       Так после полудня они остановились на короткую передышку на бархане, который венчала гряда крупных камней. Присев на песок в тени, Нами не сразу заметила между камнями тёмную расщелину, похожую на норку, а заметив, пригляделась повнимательней.       Будто в ответ на её пристальный взгляд, из норки показался маленький острый нос и чёрные любопытные глазки неизвестного обитателя. Следом — два здоровых уха-лопуха. А когда животное наконец вышло на свет полностью, оказалось, что уши у него размером ровно в половину тела.       — О, да это же фенек!       Нами обернулась, поразившись непривычной нежности в голосе Темари. Песчаные шиноби смотрели на пушистого малыша с явной симпатией, а Темари и вовсе расплылась в улыбке.       — Такой маленький. Это лисёнок? — заинтересовалась Нами.       — Неа, лисята у них намного мельче. Этот уже взрослый, — со знанием дела сообщил Канкуро. — Ай, хитрый! Вышел посмотреть, чем у нас поживиться. Ни у кого не завалялось пары дохлых скорпионов?       Лис навострил огромные уши и издал оглушительный визгливый тяфк. Видимо, идея со скорпионами пришлась ему по вкусу.       — Скорпионами не располагаем, зато я ягоды нашла! — Темари успела забраться в углубление между больших камней и теперь вылезала оттуда с довольным выражением лица и пожухлым кустиком в руках. На кустике висело несколько сморщенных красных ягод.       Лис оказался не из пугливых. Он деловито подошёл к девушкам, угостился предложенным лакомством и даже позволил Темари погладить себя. Когда руку к нему протянула Нами, животное внимательно уставилось на неё. На морде у него ясно читалось: «А ты меня ещё не покормила!»       — Эй, ну я аккуратно. Можно? — попросила Нами полушёпотом.       Разрешил дотронуться, не укусил. А когда она почесала его за ухом — и вовсе начал смешно отбивать чечётку задней лапой, зажмурив глазки.       — Смотри-ка, великий и грозный дух пустыни принял тебя как свою! — Канкуро, конечно, не мог без своих прибауток.       — Значит, мне теперь не будет жарко при плюс сорока? — с надеждой спросила Нами, наслаждаясь мягким живым теплом под пальцами. И поняла вдруг, что впервые за очень долгое время улыбается, а на душе как-то непривычно легко.       — Не будет, уж поверь. Если, конечно, отрастишь ушки, как у него.

      Когда шиноби оставили лиса в аппетитной компании добытого песком Гаары скорпиона, казалось, что покой и удача будут сопутствовать им до самого селения. Однако под вечер, когда на раскалённые пески опустились прохладные сиреневые сумерки, а дневной зной стал понемногу отпускать, надежда благополучно проделать остаток пути растаяла, словно мираж.       Сначала Гаара, увлечённо рассказывавший про Третьего Хокаге, остановился, замолчав на середине фразы, и напряжённо застыл, как хищник, почуявший опасность. Потом к ним обернулся Канкуро со словами: «Вы тоже это чувствуете?», и Темари настороженно повела носом, будто принюхиваясь.       Над гладкой поверхностью барханов насколько хватало глаз, поднялась лёгкая бежевая дымка. Гаара опустил взгляд, прислушиваясь к шёпоту потревоженных песков.       — На три часа. Идём.       Картина, представшая их глазам, была уже ожидаемо мрачной.       — Наши, — сказал Канкуро, опустив голову. — Недолго они тут. Разложение только началось.       Пять тел, обожжённые и изуродованные до неузнаваемости, лежали на песке. Никто не потрудился их спрятать от стервятников, но мерзких птиц почему-то не было видно поблизости.       — Боюсь, это те, кто вышел нам навстречу.       Темари и Канкуро хмуро переглянулись. В этот момент они все, наверное, жалели о том, что расслабились, получив добрую весточку из Суны. Гаара нарушил общее оцепенение, спрыгнув к убитым. Когда он поднялся обратно, песок за его спиной мягким одеялом укрыл тела.       — Канкуро, оставь здесь опознавательный знак, позже вернёмся за ними. Это отряд Хозуно-сан.       Болезненно скривив рот, Канкуро кивнул и заскользил вниз по бархану, доставая на ходу непонятные плашки из своей сумки и помечая ими место захоронения.       — Мир их душам, — пробормотала Темари, отворачиваясь. — Хорошие ребята были.       — Сейчас пойдём дальше в том же темпе. Будьте настороже.       Не прошло и получаса, как из-за песчаного гребня слева показалась группа шиноби. Чужих шиноби.       Гаара бросил на Нами короткий взгляд, напоминая ей не вмешиваться, и встал плечом к плечу с братом и сестрой, оттеснив её назад.       Чужаки, не отмеченные опознавательными знаками какой-либо деревни, в тряпичных масках, полностью скрывающих лица, разделились. Десять из них, не говоря ни слова, ринулись в лобовую атаку.       На что они, спрашивается, рассчитывали?       Темари играючи взмахнула веером, Гаара плавно, почти лениво вытянул руку, и режущий порыв ветра в союзе с вихрем песка разом смели половину нападающих под жутковатую мантру песчаного погребения. Тут же на смену первой десятке прямо из-под песка выскочило ещё несколько таких же самоубийц. Если они решили брать количеством, то это глупость. Если же это обманный манёвр…       Увернувшись от пронёсшейся рядом марионетки-саламандры, которая волокла чьё-то тело, Нами посмотрела на оставшуюся в стороне восьмёрку. Увиденное ей не понравилось. Те готовили нечто более интересное, пока их «товарищи» искусно исполняли роль мяса и отвлекали песчаных шиноби.       «Свитки призыва? Похоже на то. Этот призовёт животное. Или оружие? А этот… Да тьфу же ты, не видно ничего!»       В лучах заходящего солнца противники сливались в серое бесформенное пятно. Пытаясь рассмотреть их, Нами сощурилась и поднесла к глазам ладонь. В этот момент что-то с силой рвануло её за лодыжку. Падая, она яростно пнула неизвестного свободной ногой. Хватка на лодыжке на миг ослабла, Нами вырвалась и по инерции сделала кувырок вперёд. Разорвав дистанцию, она вскочила, увязая в песке и отфыркиваясь: очень, очень непривычная среда для сражений. Да ещё и скатившийся к уровню генина контроль чакры. А бой принять придётся.       Там, где она только что стояла, из песка торчала плешивая голова в тряпичной маске; к голове прилагалась мощная ручища — та самая, что схватила её. Пятна крови на маске и смачный хруст при ударе говорили о том, что стараниями Нами у нападавшего была сломана челюсть. Или переносица. Или и то, и другое. Ведь ему, так хитроумно напавшему с тыла, явно не пришло в голову, что кто-то может шататься по пустыне не в лёгких сандалиях, а в тяжёлых ботинках с металлической окантовкой по краю подошвы.       Шиноби взревел и поднял фонтан песка, вырываясь из своего укрытия полностью. Воздух вспорола огромная секира-оно,и Нами невольно попятилась. Вот это громила, вот это оружие… Стоит замешкаться, и он раскроит ей череп, не приложив ни малейшего усилия.       Но есть и хорошие новости: противник мощный, неповоротливый и полагается только на мышцы. «Безмозглую» силу легко обернуть против её обладателя.       Приняв решение, Нами бросилась вперёд, не дожидаясь, пока громила замахнётся секирой или использует ниндзюцу. Немного чакры, прыжок и два удара.       Первый — ногой по коленной чашечке — отвлекающий.       Второй — раскрытой ладонью в область сердца — настоящий.       И отскочить прочь, подальше.       Эффект от атаки был сравним разве что с укусом комара — противник даже не пошатнулся. Он обиженно потёр колено и содрал свою пропитавшуюся кровью маску, явив миру плоское скуластое лицо, поймал взгляд Нами и зверски расхохотался. Ему было смешно от её ударов. Само собой.       Она знала, что ему будет смешно — ровно до момента остановки сердца, которая наступит минут через пять.       Нами привыкла перестраховываться. Если не могла прикончить противника сразу, то старалась обеспечить отложенную смерть ударами по жизненно важным точкам. Раньше это давало Хитоми шанс победить или сбежать, даже если бы её саму убили. Сейчас сработала старая привычка. Правда она не была уверена, что подстраховка удалась. Если чакры было слишком мало, или поток при ударе отклонился, то у неё и правда вышел укус комара.       Пока громила веселился, Нами урвала секунду, чтобы оглядеться. Вокруг творился хаос. Свистел ветер, клубился песок, откуда-то из чрева пылевых облаков доносились выкрики атакующих и злое стрекотание марионеток. Троица Суны за красно-рыжей пеленой превратилась в тени, как и их противники. Они не видели Нами, она не видела их.       Сбоку раздался яростный боевой вопль — громила пошёл в атаку. Секира-оно танцевала в его лапище словно лёгкий деревянный веер в ручке гейши, и пусть глаза у него заплыли, даже слепой замах такого оружия был страшен.       Нами выдернула из ножен сай и… едва не выронила. Раскалённая на солнце полоса металла, образовавшаяся между витков расползшейся и пострескавшейся от жары обмотки рукояти, обожгла ладонь. Нами почти услышала шипение вздувающихся волдырей, но лишь сжала пальцы сильнее и рванула навстречу врагу, имитируя отчаянную лобовую атаку перепуганного новичка. Большие и самоуверенные на это частенько попадаются. Принимают молодость и хрупкость за неопытность.       Этот — не попался.       Секира воткнулась в песок, не задев Нами, но во второй руке у громилы вдруг оказался вакидзаси. Откуда, чёрт бы его?..       Лезвие меча описало сияющую дугу и тонко пропело у самого уха. Срезанная прядь волос смешалась с пылью. Не потерять заодно с волосами и голову помогла чистая случайность: ровно в момент удара Нами угодила ногой в какую-то норку или ямку или чёрт знает что в песке и неизящно завалилась на бок.       Противник от такого «манёвра» опешил, что выиграло ей доли секунды. Нами успела выхватить второй сай и принять рубящий удар вакидзаси на перекрестье двух трезубцев.       От встречи лезвий по сторонам полетели искры. Руку, прооперированную Сакурой, продрало болью, и Нами едва узнала в тонком жалобном крике собственный голос. Неимоверным усилием она свела саи, зажимая меч в ловушке, образованной их боковыми лезвиями. И прежде, чем громила успел освободить свой клинок, сделала рывок в сторону.       Уши заложило от скрежета стали. Вакидзаси полетел прочь — вместе с саями. Нами откатилась за спину противника, а туда, где только что была её голова, ухнула секира, уйдя в песок по самое древко. По ней пронёсся трескучий разряд молнии. Демоны, демоны, демоны, тут ещё и райтон! Слабенький или нет, неважно. Дзюцу воды против молнии бессильны и опасны для своего же создателя…       В следующую секунду Нами попыталась вскочить и едва не свернула себе шею. Удар секиры, не доставший её саму, пригвоздил к земле шарф, которым она спасалась от солнца. Она не привыкла носить такие вещи в бою и закрепила его концы недостаточно надёжно.       Теперь эта оплошность собралась её убить.       Костеря про себя пустыню с её песком и пеклом, Нами вцепилась в прочную ткань и дёрнула. Бесполезно. Она забилась, пытаясь размотать другой конец и отползти, но петля только туже затянулась вокруг шеи, перед глазами стало мутно от нехватки воздуха, а контроль чакры отказал напрочь. На лицо упала тень, и до Нами дошло: враг решил, что проще растоптать её, чем марать оружие. Рассматривая, словно во сне, рисунок на чужой огромной подошве, которая вот-вот должна была проломить ей рёбра, она слабо дёрнула шарф в последний раз.       Подошва вдруг приземлилась где-то в стороне, а смеющееся лицо громилы исказилось и неестественно покраснело. Гримаса самоуверенности превратилась в гримасу боли. Рот распахнулся, заполошно хватая воздух, уголки губ поползли вниз, и мужчина схватился за сердце, которое, знала Нами, пропустило первый из своих последних ударов.       Всё-таки отыграла её подстраховка.       Он потянулся скрюченными пальцами к рукояти секиры, но дотянуться не смог — руки не слушались. Потом закрутился на одном месте, хрипя и царапая собственную грудь. Нами пришлось снова откатиться в сторону, чтобы он не затоптал её уже случайно, в агонии. Шарф наконец поддался и хрустнул нитками, дав глоток воздуха.       Бой был окончен. Она могла просто подождать несколько минут, пока громила отдаст душу богам, но вместо этого метнулась за своими саями и что было силы вогнала оба трезубца ему под колени, перебив сухожилия. Конвульсивно взмахнув руками, шиноби осел на землю. Вот теперь они одного роста. Захват, глубокий вдох и выдох через нос. С гнусным хрустом сай вгрызся в необъятную шею, обрывая мучения. Мужчина печально булькнул, ткнулся лицом в песок и затих.       Несколько секунд Нами, тяжело дыша, стояла над ним и сквозь тучу чёрных мушек, мельтешащих перед глазами, смотрела на окровавленный затылок. Вина. Каждый раз, убивая, она чувствовала это. Хуже качества для шиноби и не придумаешь.       Подняв с трудом двигающуюся руку и отерев оружие рукавом, она отвернулась от распростёртого тела, чтобы снова найти взглядом восьмёрку шиноби со свитками. На этот раз получилось. Песчаная троица как раз разделалась с нападавшими, и устроенная ими пыльная буря улеглась.       Вот только наблюдать было поздно. Прежде державшиеся поодаль наёмники начали третью волну наступления. Сразу стало ясно: эти заранее знали, с кем имеют дело, и подготовились на славу.       Кто-то из них поднял в воздух своих подельников на странного вида платформе — смахивало на технику Земли. Ещё двое отбросили в сторону использованные свитки и, не складывая печати, принялись поливать обширное пространство вокруг дымящейся жидкостью. Вкрадчивое шипение, с которым мутная вода, извергавшаяся из их ртов, пропитывала песок, принесло отголосок хорошо знакомого ужаса.       — Яд! Это яд! — крикнула Нами песчаной команде. А сама попятилась и дёрнулась, когда поверхность под её ногами зашевелилась, превращаясь в платформу аналогичную той, на которой разместились враги.       Они ловко придумали, как заставить Казекаге потратить впустую кучу сил. Он вынужден был тоже поднять свою команду в воздух, уберегая их от рек отравленной воды, а манипулировать песком ему теперь приходилось медленнее и осмотрительнее, чтобы избежать его контакта с ядом.       Но это же мелочи. В пустыне-то, где каждая атака этой троицы обречена на успех.       Песчаные и сами были в этом уверены. Они решили покончить с наглецами, которые осмелились встать между ними и родным селением, одним ударом.       Резкий взмах веера…       И воздух обратился в тысячу обоюдоострых лезвий и пронзительно застонал.       Рваные движения пальцев, плетущих нити чакры…       И серые фигуры марионеток в лохмотьях устремились вперёд с утроенной скоростью, словно подхваченные созданным Темари вихрем.       Руки, воздетые к небу в немом призыве…       И пустыня тяжело вздохнула — совсем как уставшая мать, откликающаяся на просьбу ребёнка поиграть с ним, — пошла волнами и с рёвом поднялась на дыбы. Закат полыхнул алым и скрылся за стеной из песка.       Стихии вот-вот раздавят врагов, марионетки покромсают на полоски. От таких атак спасения нет и быть не может!..       Но случилось странное.       Оказавшись на расстоянии метра от цели, песок ударился о невидимую стену, обнял её и безвольно осыпался. Смертоносный ветер лишь растрепал противникам волосы, будто какой-нибудь легкомысленный бриз. И только марионетка пронеслась через толпу наёмников навылет и задела одного из них по касательной. Однако и это вышло только благодаря её инерции и скорости, потому что управляющие нити чакры оборвались. Марионетка свалилась бы в яд, если бы Канкуро не успел поймать её новыми нитями с другой стороны.       «Тряпичные морды» замерли, будто сами удивились случившемуся, а затем хором загоготали. Песчаные хмуро переглянулись.       Песок атаковал вновь — теперь он целился в платформу противников снизу и сверху, справа и слева, пытаясь нащупать слабое место защиты. Темари опять взмахнула веером. Мощности в новых атаках было куда меньше, эффект остался прежним, а лицо Гаары исказила гримаса боли. Недолеченное ранение дало о себе знать.       Тогда Канкуро бросил все свои силы, поняв, что он единственный может нанести урон, невзирая на странный невидимый заслон, который словно съедал чакру из стихийных атак. На наёмников разом бросилось две марионетки. Первая спустя секунды упала к его ногам, сожжённая огненным факелом катона. Вторая успела столкнуть уже раненого наёмника с платформы в объятия песка прежде, чем её отшвырнуло в сторону и раздробило суставы ударом воды.       — Давай! Так их! — подбодрила брата Темари, когда увидела, что Канкуро раскатывает свиток с новым комплектом кукол. А сама чиркнула кунаем по пальцу и начертила на полотне веера кровавую полосу. — Кучиёсе но дзюцу!       Спустя миг миниатюрная ласка с серпами наперевес уже ринулась в бой. Однако добраться до врагов не успела — кто-то из них тоже использовал призыв.       — Каматари, сверху! Берегись! — крикнула Темари, когда над их головами взмыл огромный орёл.       Птица камнем спикировала на ласку. Каматари уклонился раз, второй, заверещал от боли, схваченный острыми когтями, и растворился в хлопке белого дыма. Темари разразилась проклятиями.       Ситуация на поле боя сложилась абсурдная. Канкуро в одиночку атаковал оставшихся семерых, Гаара держал оборону и безостановочно отражал все атаки, направленные на его команду, с каждым новым движением всё явственнее морщась от боли. Темари пыталась определить границы и слабые места защитной сферы противников, почти не вливая чакру в свои атаки. А «тряпочные морды» под защитой своей техники безнаказанно прохлаждались.       Нами, стоя на своей платформе позади всех, недоумевала. Как? Все эти наёмники — низкоранговые шиноби! Ни один из них не ровня Канкуро с Темари, не говоря уж о Казекаге. А вот их техники… Техники неправдоподобно сильны и разнообразны, и, если хорошенько присмотреться, становится заметно, что обращаются наёмники с ними неуверенно. Берут нахрапом и массовыми атаками. Прямолинейно, торопливо, без намёка на тактику — будто бы только что выучили свои дзюцу. И если бы не щит, любой из песчаной троицы справился бы со всей восьмёркой наёмников в одиночку, даже не вспотев.       Ну не могут же они использовать чужие дзюцу, «доставая» их из свитков? Или могут?..       Нами ожесточённо дёрнула кристалл на ухе. К демонам рассуждения!       Сейчас — её шанс сбежать.       Песчаные вовлечены в бой. Наёмникам на неё плевать, их главная мишень — Казекаге и его семья. Если получится использовать ледяной шуншин, она сможет убраться отсюда на приличное расстояние. Тогда не придётся выяснять, с какой целью её на самом деле ведут в Суну.       Песок прошелестел рядом, заслонив Нами от очередной атаки. Следом она ощутила мелкую тряску под ногами — крупный кусок её платформы откололся и упал, рассыпавшись пылью. Рука Гаары, пытавшегося удержать дзюцу, тоже явственно дрожала. Было очевидно, что троице Суны, измотанной чередой сражений на границе Огня, долго не протянуть.       Судьба в последний раз дала ей шанс. Шуншин. Сейчас же. Сейчас.       — Гаара! — позвала Нами, тихо ненавидя себя за то, что в сражении разума и сердца у неё всегда побеждало второе. Кивнула в сторону противников: — Есть идея.       В голове сложилось подобие плана.       Факт номер один: щит нукенинов поглощает ниндзюцу-атаки, но не справляется с физическими.       Факт номер два: определённой формы и прорех у щита нет. Зато есть кое-что другое — окно контратаки. На несколько секунд после отражения очередного удара поглощающее поле отключается, что видно по движениям марионеток. Но заметить это, будучи вовлечённым в бой, почти нереально. Если попасть в это окно, то и атака ниндзюцу — возможно! — окажется эффективна.       Факт номер три: Нами отследила две ключевые фигуры среди наёмников. Один контролирует платформу, другой — орла. Кто есть кто, наверняка не известно, но достаточно убрать хотя бы одного, чтобы перевернуть баланс на поле сражения.       Использование стихии льда в бою мигом сдаст местоположение демона. Её чистая стихия воды слишком ненадёжна и слаба. Значит, придётся вытаскивать из рукава ненавистные, зато тихие и эффективные козыри.       Гаара в ответ на призыв Нами слегка дёрнул подбородком в немом вопросе. Она незаметными для противников жестами сообщила: «Мне нужно подобраться к ним близко и быстро. Атакуешь ты, а в следующие пять секунд — мой ход». Поймёт?       Гаара понял. Но окончательное решение оставил за собой. Под ногами у Нами струйки песка сложились в схему: первой атакует Темари, Канкуро отвлекает противников на себя одновременно с атакой Нами. Гаара прикрывает всех и обеспечивает перемещение. Нами кивнула.       Песок, вероятно, уже передал план остальным, потому что Темари оглянулась на них, после чего коротко взмахнула веером, посылая вперёд сокрушительной силы ураган, и в ту же секунду параллельно потокам ветра вперёд рванула песчаная платформа Нами. Одновременно с этим справа по щиту нукенинов ударила волна песка. А слева выскочили две свеженькие марионетки, перетягивая внимание на себя.       Вот они, секунды зазора для контратаки. Сейчас.       Одним прыжком Нами оказалась на платформе «тряпичных морд». Протянула руку без оружия, без печатей, без перчаток, открытой ладонью вверх — как будто просила о чём-то, а не собиралась нападать.       Её цель, высокий тощий нукенин, развернулся, готовясь отразить удар, и, не увидев ни оружия, ни печатей, замешкался. Карий взгляд заметался в поисках истинного нападающего.       «Обманка?!» — прочитала Нами в расширившихся глазах за маской.       «Не такая, как ты думаешь. Прости».       — Кансо:, — прошептала она, и прижала ладонь к оголённому участку его шеи.       Не нужно печатей, когда проклятая техника доведена почти до совершенства.       Не нужно много времени, ведь в воздухе пустыни нет влаги, которая отсрочила бы смерть.       Нужен всего один удар сердца, замедленный и тяжёлый.       Тот, кто только что был человеком, превратился под рукой Нами в иссохший кокон. «Почти что кокон бабочки…» Эта нелепая мысль почему-то из раза в раз утешала её.       Ещё один, финальный разрушительный импульс чакры — и тело стало трухой и осыпалось на платформу с тихим шорохом. Нами согнулась пополам, задохнувшись от болезненной отдачи внутри, кристалл на её ухе полыхнул алым. Сердце с грохотом врезалось в одну стенку грудной клетки и с размаху отлетело в противоположную.       Кажется, сбоку её атаковали. Нами наугад подняла руку в слабой попытке защититься, но в этот самый момент платформа треснула и рассыпалась. Все, кто стоял на ней, рухнули вниз. И только у Нами под ногами оказалась новая опора — из песка. Остальным повезло меньше. Трое угодили прямиком в ядовитое месиво, ими же и порождённое. Забарахтались и мгновенно увязли в мокрой каше, облепленные ею с ног до головы. Воздух пронзили истошные крики агонии. Нами зажала уши, не желая слышать это вновь. Спустя считанные секунды крики перешли в булькающие хрипы, а хрипы постепенно стихли — яд растворил несчастных.       Ещё один из наёмников, совершив отчаянный прыжок, сумел приземлиться вне отравленной зоны. Но радовался он недолго: его снесло песчаным шквалом, несмотря на жалкие попытки выставить новый замедляющий барьер. В ту же секунду с хлопком исчез орёл — человек, призвавший его, тоже был мёртв.       Вновь призванный Каматари, раненый и оттого ещё более свирепый, догнал и безжалостно рассёк надвое пятого.       Последний оставшийся в живых, увидев стремительную гибель всей своей команды, бросился прочь. Он падал, кувыркаясь в песке, из последних сил цеплялся руками и ногами за текучий бархан и сухие колючки. Бедняге, наверное, казалось, что шанс есть, пока его не настигли объятия механической саламандры. По мановению руки Канкуро она выскочила из толщи песка, накрывая шиноби собой, сковывая по рукам и ногам, но не убивая.       Канкуро допустил лишь одну ошибку, взяв заложника: недостаточно было обездвижить конечности убегавшего, который ещё не демонстрировал им свои навыки в бою.       Пленник повернул голову. Ухмыльнулся из-под рваных краёв маски, а потом разинул рот — широко, словно собрался запеть. Но вместо звуков изо рта вырвался поток синего… пламени? Света? Может, жидкости?       Стало тихо-тихо. В этой тишине они смотрели, как Темари вздрагивает всем телом и опирается на свой веер, будто очень сильно устала. Как она медленно опускается на колени и падает лицом вниз. Как песчаная платформа, на которой она стояла, окрашивается багровыми потёками и стальной веер с огромной дырой посередине, плавно кружась, летит на землю.       А потом время снова рвануло вперёд, и шиноби вместе с ним.       — Темари! — заорал Канкуро, перепрыгивая на платформу к сестре.       Пленник марионетки оскалился ещё шире безумной улыбкой смертника, радующегося, что попадёт на тот свет не один, и повернул голову к Гааре.       Нами метнулась вниз так быстро, как только могла, изо всех сил оттолкнувшись от своей опоры. Она оказалась возле врага быстрее, чем…       Нет. Не быстрее, чем его пронзило лезвие второй марионетки, Куроари. Но Нами не успела прервать технику, контроль дал сбой, и уже потерявший сознание шиноби обратился в пыль.       А можно было доставить его в Суну. Допросить, если выживет. Выяснить, кто подстроил нападение. Или хотя бы провести опознание…       — Демоны! — Нами зажмурилась и ударила ладонью по земле в бессильном гневе.       «Причём здесь я?» — откликнулся единственный демон, оказавшийся поблизости.       Остальным было не до развеянного по ветру врага. В безмолвии, казавшемся гробовым после шума сражения, песчаные платформы приземлились в безопасной зоне. Гаара опустился на колени и аккуратно перевернул Темари на спину.       Она ещё дышала — медленно и слабо. Рана на её груди выглядела хуже некуда. Потеря крови была угрожающей. Тёмно-красные, почти чёрные в сумерках разводы страшными цветами расползались по темному кимоно и по бежевой глади песка, и почему-то в этот самый момент Гаара люто возненавидел спокойствие пустыни, которая безразлично смотрела, как умирает её верная дочь.       Темари тихо застонала. Изо рта у неё потекла густая тёмная кровь.       — С-с-сука, — отчаянно шипел рядом Канкуро, сдирая с себя перчатки и отбрасывая их в сторону. — Не могу собрать достаточно чакры для техники зашивания. Все силы ушли на этих мразей.       — Ты не сможешь помочь. Не с такой раной, — заставил себя произнести Гаара. — Это невозможно.       Прямо сейчас хотелось забыть всё, что он узнал за последние месяцы о медицине. Хотелось не видеть реальной картины с такой обжигающей ясностью. Однако полученные навыки оказалось не так просто отодрать от себя, и он видел: шансы на то, что Темари дотянет до деревни, где её могли бы спасти, стремятся к нулю.       Мир сузился до маленького клочка реальности, а волю парализовало, как будто Гаара смотрел сон. А может, это и есть сон? Может, это — тот редкий случай, когда, закрыв глаза, он всё-таки провалился в черную муть бессознательного?       Нет. Не сон.       Мокрый, остро пахнущий смертью песок под пальцами реален как никогда.       Восково-бледное лицо и серые губы Темари реальны.       Их с Канкуро жалкая беспомощность на уровне сопливых генинов — реальна. Будто и не было никогда подготовки и обучения в госпитале.       Канкуро всё ещё судорожно пытался призвать целительную чакру, но силы и нервы у него сдавали. Сквозь серую дымку собственного бессилия Гаара не моргая смотрел, как хилый зелёный огонек вновь и вновь загорается, тлеет и гаснет в подрагивающих ладонях брата.       Пьяные мысли в голове наступали друг на друга, толпились, не находя ни разрешения, ни выхода.       Вот промелькнула одна, совершенно идиотская: «Наверное, я выгляжу спокойным. Как будто мне совершенно всё равно. Я всегда так выгляжу, по словам Темари».       А за ней ещё: «Это то, что чувствовали те, чьих родных я убил? Или нечто другое?»       Гаара со злостью тряхнул головой.       — Наших навыков не хватит, Канкуро. Нужен медик уровня Хисотэ. Мы должны доставить её в деревню.       Он старался, чтобы голос не звучал обречённо — а Канкуро всё равно услышал. Стиснул кулаки, зажмурился, так же как и Гаара пытаясь справиться с внезапным осознанием: их сестры вот-вот не станет.       Когда его кто-то тронул за плечо, отодвигая в сторону, Гаара запоздало удивился. Нами. Он совершенно забыл о ней.       Нами протиснулась между ним и Канкуро, и теперь оба смотрели, как она закатывает рукава.       «Чего хочет? Разве она медик? Нет. Что она говорит?»       — Гаара. Гаара! Слышишь меня? — почти прокричала ему в ухо Нами. — Закрой нас песком. Быстрее! — И потянулась к Темари.       — Стой! — неожиданно агрессивно даже для себя рыкнул Гаара. Взметнувшийся песок оттолкнул руку Нами. — Что ты делаешь?       — Шанс пытаюсь ей дать! Его же нет, я права? По вам вижу, что нет!       Да, Гаара мог бы показаться абсолютно, непроницаемо спокойным. Мог бы, если б не тонкая жилка, которая нервно билась возле очерченного чёрным глаза, если бы не севший голос, которым он еле слышно прохрипел свой вердикт, и не резкий выкрик, которым хотел защитить сестру.       Теперь он уставился куда-то вдаль, обдумывая её слова, а Нами оставалось переводить взгляд с него на Канкуро и обратно и ждать их решения.       «Чувствую, ты как всегда хочешь вляпаться? Быть виноватой в её смерти?» — прошептал внутренний волк.       «Отчего же?»       «Сколько ни прикидывайся дурочкой, мусмэ, а ты прекрасно знаешь, что принцесса не желала видеть тебя в своей песочнице. Некрасиво выйдет, если сделаешь ошибку, которая убьет её быстрее ранения».       «Кто сказал, что я ошибусь?»       — Гаара, скорее! — позвала Нами, сдерживая желание потормошить его. — Возвращать людей из Чистого мира я не умею!       Ну что же он? Что же они оба? Почему двое сильнейших шиноби застыли истуканами, растерянные, как внезапно осиротевшие дети?       — Гаара!       Он наконец-то перевёл на неё взгляд и, вопреки плещущемуся в глазах недоверию, кивнул. В ту же секунду над их головами сомкнулся песчаный кокон, погрузивший всё в темноту.       Нами наощупь придвинулась к Темари и быстрым движением развела в стороны пропитанные кровью края кимоно. Остриё куная, одолженного у Канкуро, легко вспороло эластичные бинты на груди. Сложив три печати правой рукой, левую Нами положила поверх раны, ощущая под ладонью липкое тепло утекающей жизни. Её собственная кожа от кончиков пальцев и до локтя медленно покрылась почти незримой корочкой льда. Холодное призрачное сияние озарило тёмное пространство, на песчаных стенах и лицах людей заплясали бело-голубые блики.       Вот где пригодился ручеёк.        И тут сияние вдруг побледнело и заколебалось, как потухающее пламя, заставив Нами сжаться в тихой панике. Только не сейчас.       — Эй, ты что, не… — начал было Канкуро.       — Тихо! — шикнула Нами срывающимся голосом. — Молчи, если хочешь, чтобы у меня получилось.       И оба брата перестали даже дышать — равно как и она сама. Свечение вновь набрало силу, послушной змейкой перекинулось с ладони Нами на тело Темари, и от краёв зияющей раны к её алому центру начал стягиваться тончайший прозрачно-белый покров. Видевшие зиму люди сказали бы, что так закрывается льдом полынья на озере.       Когда ледяная вуаль полностью затянула рану, кровотечение остановилось. Однако крови вокруг было уже столько, что пустыня не могла выпить её всю. Нами стояла коленями на мокром остывающем пятне, ошущала, как пропитывается кровью ткань её штанов, и без медицинской специализации ясно понимала: тут поможет только переливание. Прямо сейчас — или станет поздно.       Она беспокойно покусала губы, принимая второе опасное решение, и повернулась к братьям.       — Группа крови Темари?       — А, — пробормотал Канкуро сбившимся сиплым голосом и зажёг фонарик.       — Резус?       — Положительный.       «Ооками? Группы крови?»       Тишина.       «Ёкиджу-у!»       «0 и В. Обе отрицательные».       «Не врёшь? Пожалуйста, скажи, что нет».       «Я же не человек».       Что бы это ни значило, времени на перепроверку не осталось.       «Мне нужна 0. Слышишь? Сейчас. Пожалуйста. Потом издевайся сколько влезет».       Получив от него нужный отклик, Нами осторожно переместила левую ладонь на сгиб локтя Темари и надавила, глядя ей в лицо. Длинные светлые ресницы песчаной химе не трепетали, кожа холодела, из разомкнутых губ вырвался еле слышный хрип.       «Потерпи чуть-чуть, не оставляй свою семью. Я сейчас», — мысленно попросила Нами и сложила правой рукой печать концентрации, молясь, чтобы контроль чакры не подвёл и теперь.       Он не подвёл. Под кожей Темари холодными голубыми линиями засветилась вязь кровеносных сосудов — невидимый глазу узор, нарисованный гениальной природой. Начавшись там, где лежала ладонь Нами, линии расчертили всё тело Темари, достигли кончиков пальцев другой руки и сделали умирающую девушку похожей на причудливую светящуюся стрекозу со сложенными крыльями. Такой же узор покрыл и руку самой Нами — от ладони к плечу и до сердца.       — Ко: кан, — прошептала Нами.       Линии вспыхнули густо-алым цветом, и к Темари потекла кровь — кровь одного из уничтоженных ниндзя. Кровь, на их огромнейшее везение оказавшаяся универсальной группы… Поправочка: если верить демону. Оставалось надеяться, что ошибки нет, и Ооками не решил только что жестоко её подставить.       Гаара и Канкуро наблюдали за процессом молча и не шелохнувшись. На лицах у них отражалось замешательство и ещё что-то, о чём Нами не разрешила себе сейчас думать. Минуты ползли мучительно, как раздавленные улитки. Когда Темари сделала один вдох, капельку глубже и ровнее остальных, Нами поняла, что сама чуть не задохнулась, вслушиваясь в чужой ритм сердца. Жалкое, едва заметное улучшение, но она его добилась.       — Всё. Может быть, теперь успеем, — произнесла она, завершая технику. Наспех запахнула полы кимоно Темари и вскочила на ноги.       Едва она закончила фразу, как песчаная волна мягко подхватила Темари, образуя носилки, Канкуро подобрал повреждённый веер, и, не произнеся ни слова, они бросились в сторону Суны.       Через час, когда до селения оставалось по расчётам менее десяти километров, пришлось остановиться. Последние полчаса Канкуро нёс сестру на руках, потому что Гаара практически исчерпал запасы чакры и начал заметно хромать из-за открывшейся раны. Пятно на его плаще потемнело и увеличилось.       — Канкуро, давай Темари мне. Я перенесу нас двоих прямо в госпиталь. Не знаю, хватит ли сил, но дальше тянуть опасно. Какое-то ухудшение начинается. Похоже на шок. — Гаара внимательно посмотрел на Нами.       Она не стала ничего скрывать:       — Септический шок, болевой шок, аллергическая реакция, резус конфликт… Вероятных осложнений масса. Без врача нам не разобраться.       Гаара, никак не прокомментировав услышанное, перевёл взгляд на Канкуро.       — Продолжайте двигаться вперёд. Вам навстречу выйдет Баки или я сам.       Канкуро что-то пробормотал в знак согласия, аккуратно передал едва дышащую Темари брату, и через секунду Гаара вместе с ней исчез в облаке песка.       Пару минут Канкуро просто стоял неподвижно, опустив руки и глядя сквозь сгустившуюся темноту в направлении деревни, а потом повернулся к Нами. Вымотанный в конец и осунувшийся от тревоги, он всё же не утерял самообладания и даже своего дурацкого чувства юмора.       — Идём, повелительница мумий. Ты отлично впишешься в наш жутковатый коллектив.       Нами оставалось только невесело усмехнуться и последовать за ним.