Между Ветром и Водой

И что б ни случилось, теперь мы всегда будем вместе, Не важно близко ли, далеко… Ветра разлуки, потери бессильны, пока мы вдвоём — И я почти уже верю, Что мы никогда не умрём © Fleur — Мы никогда не умрём       — Выпустите меня отсюда! Эй, слышите? Укачало… — Держась за голову, Темари выбралась из паланкина-каго, который был поспешно опущен на землю. Шатало так, что пришлось неизящно рухнуть на горячий песок и выхватить из рук одного из провожатых бутыль с водой. Пока она цедила маленькими глотками ледяную жидкость, трое джонинов-сопровождающих, окружив её, встревоженно кудахтали на три голоса:       — Темари-химе, вам бы вернуться в паланкин.       — Медока дело говорит. Мы будем осторожнее!       — Да, пойдём помедленнее, запас времени-то есть. Казекаге-сама велел беречь вас, а вы вон вчера в обморок…       — Ещё раз услышу про обморок и Казекаге-сама, и улетите вон за ту сопку быстрее, чем успеете договорить слово «веер»! — пообещала Темари, одарив их своим самым свирепым взглядом, и со стоном блаженства приложила ко лбу пропитанную водой тряпицу.       Сил, чтобы встать и подкрепить угрозы распахнутым веером, не нашлось. Именно сочетание навязчивой чужой заботы и собственной немощности и выводило её из себя сильнее всего на свете.       В наступившей тишине, нарушаемой только шелестом песчинок и недовольным сопением спутников, Темари осмотрелась по сторонам. Увиденное порадовало: оказывается, они проделали большую часть пути, хотя по крохотному, неизменно синему кусочку неба, который она много часов наблюдала из паланкина, так и не догадаешься. До границы со страной Огня осталось всего ничего, впереди уже маячила резная каёмка леса. Пальцы инстинктивно погрузились в песок и сразу же упёрлись в каменистую почву, скрытую под ним. Не мираж, значит. Действительно край пустыни. Словно в ответ на её безмолвные сомнения, со стороны леса потянуло ветерком. Темари как наяву услышала журчание ключевой воды в ручьях, шумно втянула носом пока ещё воображаемые запахи листвы и улыбнулась. Встреча с древним лесом всегда завораживала её не меньше, чем встреча с матерью-пустыней.       — Идёмте, парни. — Она решительно встала. — Я пешком. И чтобы никаких «помедленнее». Нас ждут.       Как только кружевной купол ветвей сомкнулся над их головами, из-за деревьев выступили невысокие сухопарые фигуры. Их немыслимо длинные и чёрные тени казались живыми. Учитывая принадлежность незнакомцев к клану Нара, — не казались. Темари вскинула ладонь, останавливая своих товарищей, которые нарочито воинственно забряцали оружием.              — Темари-химе, добро пожаловать, — учтиво произнёс старший из встречающих.       — Нара-сан. Благодарю за сопровождение, — ответила Темари с лёгким поклоном.       От взгляда на соклановцев будущего мужа внутри зазвенело предвкушение скорой встречи. А следом где-то глубоко в груди кольнуло тоскливое: «это навсегда». Если бы Темари обернулась сейчас, чтобы бросить прощальный взгляд на почти скрывшийся за тонкими деревцами простор пустыни, на глаза навернулись бы слёзы.       Но она не оборачивалась. Путь назад закрыт. Через несколько часов она обнимет Шикамару и поверит в то, что приняла единственно верное решение.       Ближе к закату прибыли в Коноху. Прошли по расцвеченному солнечными пятнами каменному мостику, который кошачьей спинкой выгнулся над шумной порожистой речкой, и оказались у главных ворот. Ветер встрепал чёлку Темари и зашумел в краснеющих к осени клёнах, которые не так давно высадили вдоль широкой главной дороги, ведущей к Резиденции. Воздух Конохи был прохладным, вкусным, удивительно прозрачным. Темари отчаянно не хватало в нём сонной пыльной дымки Суны.       Она бывала в Конохе столько раз, что уже сбилась со счёта. Её давно перестали смущать пёстрые разномастные дома, укрытые дощатыми крышами всех оттенков красного и оранжевого, и с улыбкой вспоминалось то время, когда на контрасте с однотонной Суной здешнее обилие красок вызывало нервный тик. Темари хорошо ориентировалась в петляющих переулочках и без труда отыскала бы выгоревшую вывеску самой популярной раменной или неприметную дверь ресторанчика якинику, который любил Шикамару.        За десятки миссий она успела привязаться даже к кособокому нагромождению этажей-коробков, именуемому гостиницей «Яшмовый лист». В конце концов было в этом месте кое-что хорошее: например, воспоминания о первой ночи, проведённой с Шикамару, и удобные кровати.       Богатая природа, реки, мощные кланы с запредельной силы техниками… Трудно было иной раз не позавидовать коноховцам. Взять хотя бы сенсорный барьер, мгновенно засекавший любое проникновение в деревню, — настоящее чудо, сотворённое кланом Яманака. До атаки диверсантов «из Песка» барьер закрывал селение полусферой. Потом, когда выяснилось, что преступники проникли в Коноху из-под земли, его превратили в полную сферу, не имеющую уязвимых мест. Клану Яманака даже такая сверхзадача оказалась по зубам.       В Суне отдалённо похожую систему изображал непосредственно Гаара и трое сенсоров, которые звёзд с неба в своём ремесле не хватали. Что уж говорить об остальном. И всё-таки Темари никогда не приходило в голову, что однажды она променяет трудности выживания в Песке на благополучие Листа. Но это случилось, и… путь назад закрыт.       Темари запретила себе все виды тоскливых вздохов и печальных взглядов и вытянулась по струнке. Только на сердце не было управы. За то время, что они шли до Резиденции, оно совершило сотню кульбитов, то подпрыгивая к горлу, то падая в желудок. Раз десять Темари вытерла испарину, выступившую на лбу, столько же раз прокляла свою слабость и эмоциональность, а под конец наорала на сопровождающих за какую-то мелочь и сразу же извинилась, чем вызвала у них ещё большее потрясение.       Первым, кого она увидела в кабинете Хокаге, был Шикамару собственной персоной. Напряжённый и мрачноватый, он стоял в центре кабинета. Темари уловила дрожь его пальцев, когда он бросил на неё быстрый взгляд и спрятал руки в карманы. Сердце от этого жеста неприятно ёкнуло, но она не подала виду.       — Хокаге-сама, Темари, джонин Сунагакурэ в вашем… полном… распоряжении. — Темари склонилась перед Цунаде в коротком поклоне и сразу выпрямилась, высоко подняв голову. Хорошо бы Хокаге не заметила, с каким трудом далась ей эта фраза.       Из угла вдруг хрюкнули, и Темари перевела взгляд за спину Цунаде, где стояла молодая черноволосая женщина с маленьким поросёнком в обнимку. Поросёнок снова издал приветственное «хрю», и Темари невольно улыбнулась уголком рта и кивнула им обоим: Шизуне и Тон-Тон.       — Темари-сан, — позвала Цунаде, возвращая её внимание к себе. Она сидела, подперев ладонью щёку, и смотрела так, словно прочитала всё, что Темари успела подумать и почувствовать по пути сюда, на её лбу. — Подойди. Это ваш с Шикамару брачный договор. Его подпись уже стоит, нужна твоя. А это — бумага о твоём вступлении в ряды шиноби Конохи. После переговоров с твоими братьями было добавлено несколько принципиально важных пунктов. Во-первых, Коноха не требует от тебя выдачи секретных сведений о Суне. Решение действует пожизненно. Во-вторых, в случае конфликта между двумя нашими деревнями ты сможешь выбрать сторону, но только один раз. Крайне великодушный пункт с моей стороны. Надеюсь, это ясно? — Договорив, она откинулась на спинку кресла и смерила Темари доброжелательным, но строгим взглядом.       — Да, Хокаге-сама.       Темари обсуждала эти нюансы с Гаарой, но слышать их из уст Цунаде было всё равно что услышать приговор: путь назад закрыт. Сколько раз она ещё повторит себе эту фразу, прежде, чем понимание уложится в голове?       — Как дипломат я приложу все усилия, чтобы конфликта между Конохой и Суной никогда не возникло, — твёрдо проговорила она. Цунаде на это удовлетворённо кивнула, а Тон-Тон бодро хрюкнула в такт.       — И последнее. Ваши дети не будут иметь привилегии выбора деревни. Только Коноха, клан Нара.       Сердце Темари ухнуло уже не к желудку — к пяткам.       Внутри песчаной бурей взвыл протест: «Домой, домой! Порвать договор и съесть! Сказать Цунаде, что всё отменяется. Бежать!»       «Заткнись, слабачка».       — Я приложу все усилия, чтобы никаких конфликтов между Конохой и Суной не возникло. Никогда, — отчеканила Темари деревянным голосом и схватилась за протянутую ей ручку, избегая встречаться взглядом с любимым человеком, спокойно наблюдающим за её молчаливой паникой.       Любимым. А любящим ли? О-о, да какого чёрта она именно сейчас решила в этом усомниться? Будто холодный ветер залетел в грудь, остужая и так озябшее сердце.       Темари, однако, была дочерью Суны. Разве выжила бы в пустыне сомневающаяся на каждому шагу тряпка? Её почерк был плавным, подпись, закреплённая личной печатью, замысловатой, и ровно через пять ударов сердца химе Песка превратилась в рядовую куноити Листа Нара. Темари шагнула от стола назад и врезалась в кого-то. Ах да, это был Шикамару. Её муж.       — Осторожно, оку-сан, — прошептал он, придержав её за локти. Засранец.       — Поздравляю молодожёны! — Цунаде звонко хлопнула в ладоши и с тонкой ухмылочкой на алых губах добавила: — Я бы предложила вам по чашечке саке, да Шизуне не одобряет гуляния в разгар рабочего дня.       Шизуне в своём углу церемонно покивала в знак того, что так оно и есть. Тон-Тон хрюкнула с оттенком упрёка. Темари подумала, что, пожалуй, пальма в кабинете Гаары нравится ей больше местного поросёнка, потому что она хотя бы не комментирует всё происходящее. А Цунаде приняла серьёзный вид и закончила приём словами:       — Темари Нара, твоя реабилитация начнётся на этой неделе. Все подробности я передам через Сакуру. А сейчас оба свободны.       Путь через территорию клана Нара занял почти полчаса, и за всё это время они не перекинулись и парой слов. Шикамару не вынимал руки из карманов и держался прямо, будто кол проглотил.       — Дом вот… Наш дом в смысле, — сипло буркнул он, когда они подошли к одноэтажному деревянному строению в старинном стиле, и, откашлявшись, добавил: — Попросил доставить твои вещи сюда.       — Хорошо, — бросила Темари и сделала вид, что разглядывает красивейшую террасу-энгава и прилегающий к ней садик.       Да уж. Она-то почти убедила себя, что будет скакать тут от счастья как молодой олешек. И он тоже. Правду говорят: мечтать вредно.       — Это кухня, тут ванная, — рассказывал Шикамару с лицом человека, который мечтает поскорее прилечь. Проходя комнату за комнатой, он клацал выключателями, и дом наполнялся светом. Клан Нара как ни один другой любил традиционные мотивы что в архитектуре, что во внутреннем убранстве. Но традиции традициями, а электричество тут, слава Ками, имелось. — Вот э-э-э… наша спальня. Можешь переодеться с дороги. Кимоно вот для тебя… Если ты… типа не против.       «Типа»? Ему внезапно исполнилось восемь лет?       — Спасибо, — обронила Темари, стараясь не выдавать захлёстывающее разочарование.       — Как будешь готова, выходи. Родители ждут на ужин.       Жизнь шиноби морально не готовила Темари к изысканному ужину с новой семьёй в первый же день, но закапризничать вслух не позволило воспитание.       Шикамару бесшумно выскользнул из спальни, и просторное полупустое помещение заполнилось блуждающими вечерними тенями. Темари задумчиво постояла в центре, сложив руки на груди, потом, медленно ступая и прислушиваясь к мягкому скрипу деревянного пола под босыми ногами, приблизилась к футону, расстеленному в дальнем углу.       На футоне лежало выглаженное и аккуратно сложенное кимоно с примитивным узором — россыпью белых пятнышек на янтарно-рыжем фоне. Пятнышки рябили в глазах и вызывали совершенно однозначную ассоциацию: олений бок. На спинке кимоно красовался единственный по-настоящему декоративный элемент — вышитый чёрными нитями круг с заключёнными в него волнистыми линиями. В нём Темари узнала мон клана Нара.       Наверняка этот подарок подготовила мать Шикамару. Он-то сам едва ли пальцем о палец ударил. Темари поморщилась и, не коснувшись кимоно, прошла в ванную. Распарившись и смыв с себя усталость и нервозность, она почувствовала, что готова к перерождению в «Нара-сан».       Самостоятельно надеть повседневное укороченное кимоно не составило труда, благо оно было не таким многослойным и громоздким, как официальные, которые она, бывало, носила во время визитов даймё Ветра. Разобравшись с поясом, Темари подошла к высокому зеркалу в нише между двух свитков с картинами и оглядела себя с ног до головы.       Шелковистая текучая ткань приятно льнула к телу, но из-за непривычной длины и узкого кроя кимоно стесняло движения. Это была совсем не одежда шиноби. Совсем не то, к чему привыкла Темари. Однако отражение сказало ей, что хорошенькой девушке с выразительными изгибами талии и бёдер, которые не мог скрыть никакой пояс, наивный пятнистый наряд очень к лицу. И что своими раскрасневшимися после ванны щеками, золотистыми волосами и тёмно-зелёными глазами эта девушка способна растопить любое сердце.       Поддавшись порыву, Темари покружилась перед зеркалом. На секунду призадумалась: может, сменить прическу на что-то более приличествующее знакомству с родителями? И тут же отмела эту мысль. Нет уж! Потуже затянув и хорошенько распушив все четыре хвостика, она осталась довольна. Теперь всё.       Охота было помотать Шикамару нервы и заставить его подождать ещё часок в отместку за прохладный приём, однако уважение к старшим требовало не медлить. На выходе, вновь охваченная сердитым волнением, Темари едва не проткнула пальцем белоснежную бумагу сёдзи, поскольку попыталась толкнуть перегородку на манер обычной двери. Прищемив створкой мизинец и крепко выругавшись, она наконец совладала с глупой конструкцией, выскочила наружу и… словно с разбегу нырнула во влажную вечернюю свежесть.       За время её сборов на улице успел начаться и закончиться ливень. В похолодевшем воздухе струился густой запах листвы, хвои и мокрой земли — отрешённый, чуть печальный аромат переломного месяца между летом и осенью. Гамма, недоступная жителям пустыни и оттого опьяняющая.       Страшно захотелось плюнуть на условности, спрыгнуть с энгава, подобрав полы кимоно, и пробежаться босиком по влажной траве и лужам. А потом подставить лицо крупным каплям, тяжело плюхающимся с сосновых веток, и кружиться, кружиться. Резвиться, как в детстве она резвилась во время коротких яростных ливней в Суне, — пока никто не видел, разумеется.       А ведь в Суну совсем скоро придёт сезон дождей. Пустыня оживёт, вспыхнет огнями редких цветов на пару драгоценных недель… Темари поджала губы и отвернулась от сада. Как там звучит её мантра? Путь назад закрыт. Сердце глухо заныло, а вдобавок ко всему в гармонию природных ароматов вторгся горький запах табака.       «Шикамару…»       — Темари, я здесь.       Шикамару ожидал в левой части энгава, укрытой от дождя и сквозняков низким козырьком. Опершись на перила, он глядел в сад и дымил очередной сигаретой. «Тоже успел переодеться», — отметила Темари. Ничего особенно торжественного: штаны, рубашка и короткое тёмно-зелёное хаори с моном клана.       Темари подошла, аккуратно расправляя рукава своего костюма новоиспечённого оленёнка и ожидая увидеть полагающееся ей восхищение.       — Пройдём коротким путём, — сказал Шикамару, едва бросив на неё взгляд, затушил окурок о край пепельницы и спрыгнул с террасы.       И всё. И всё! Зеркало и то было с ней любезнее! Кактус ему в… а, неважно. Темари спрятала обиду в складке между тонких бровей, гордо вскинула подбородок и последовала за мужем, не позволив себе ни единой колкости. Она не уронит достоинства Химе Песка в глазах глав древнего клана, даже если он продолжит вести себя как последнее в мире бревно.       Вокруг тихо щебетали ночные птицы и трещали цикады. Свет фонарей выхватывал из темноты силуэты низкорослых, причудливо изогнутых деревьев и пышных кустов гортензий. Какие-то незнакомые Темари, но очень ароматные цветы склоняли свои отцветающие бутоны прямо на вымощенную камнем дорожку, устилая её лепестками. А прямо из-под ног то и дело взлетали зелёными огоньками светлячки. Территория клана Нара была прелестна, но Темари не могла любоваться её тонкой красотой. Картинку перед глазами ей подменяли нахлынувшие тёплой волной воспоминания.       Одно из самых дорогих: Шикамару, хитро оглядываясь по сторонам, открывает перед ней калитку на территорию клана и за руку ведёт прямо в священный лес. Это уже второй её визит сюда — в первый их впустили вместе с Канкуро под предлогом сопровождения Хокаге и Казекаге. Чужаков сюда приглашают только в виде особого исключения. А теперешняя прогулка — сюрприз от Шикамару, предназначенный для неё одной.       Темари с восторгом наблюдает за проделками игривых оленят и смеётся, когда самый маленький, прядая ушками, щекотно тычется мокрым носом ей в ладонь, выпрашивая угощение. Она оборачивается к Шикамару, но просьба дать ещё одну оленью печенюшку так и не слетает с языка, потому что Темари ловит удивительно нежный, бархатный взгляд, обращённый к ней. Шикамару стоит, подперев плечом дерево, и смотрит, смотрит только на неё. А она жутко смущается и, забывшись, по-глупому тянет руку к боевым молодым самцам с ветвистыми рогами, забыв, что эти всегда рады боднуть всё, что движется в их сторону.       — Нет-нет, это опасно, они дают прикоснуться к себе только членам клана, — остерегает Шикамару, твёрдым движением отстраняет от неё насупленную морду оленя и добродушно журит его: — Ну-ка веди себя прилично, Мару!       А потом снова оборачивается к ней: — В следующий раз его покормишь, хорошо?..       Другое воспоминание.       …Он издали показывает ей главный дом клана — родительский. Трёхэтажный, с маленькими золотыми рожками, похожими на рожки оленят, сверкающими на гребне покатой черепичной крыши. А потом они нога за ногу идут к её гостинице. Там, в переулке, Шикамару медлит, машет рукой на прощание, целует в щёку, отходит на два шага и возвращается. Целует в губы, опять машет рукой и всё не уходит. Медлит и мнётся, пока сгустившаяся темнота не толкает их навстречу друг другу, превращая контролируемое при свете дня притяжение в то, которому противостоять невозможно. Ту ночь они проводят вместе. Она для него — самая первая девушка. Он для неё не первый, но единственный по-настоящему нужный.       С каждым воспоминанием всё труднее становилось идти бок о бок, соприкасаясь рукавами, но не протянув друг другу руки. Неужели всё, что было между ними, разрушено двумя закорючками в договоре?       Очередная дорожка, на которую они свернули, до боли напомнила Темари садик в центре Конохи. Там, у фонтана, Шикамару признался ей в симпатии, глядя куда-то в облака и запихнув руки в карманы. Неловко и мило. Потом предложил встречаться… Нет, ладно, всё было не совсем так. Это она начала. Она первой призналась ему в симпатии и то ли в шутку, то ли взаправду — сама не успела понять — поцеловала. И сразу в губы. А уже после Шикамару, заливаясь краской и слегка заикаясь, предложил ей встречаться. «Я всегда считал тебя проблемной женщиной, но, кажется, это мне в тебе и нравится. Очень».       Как-то так. Вечно это неуверенное, увиливающее «кажется» с его стороны и прущая напролом смелость с её. Только тогда всё было куда проще. Она была Химе Песка, ей было куда вернуться. Теперь… Ох… путь назад закрыт. Она уже ненавидит эту фразу, а их нелепая парочка — ворчливый ленивец и стервозная принцесса — кажется ей полным абсурдом.       Темари хотелось взять Шикамару под локоть, остановить и поинтересоваться, что же с ними обоими сегодня не так, но гордость и извивающаяся в сердце холодная обида не давали даже головы в его сторону повернуть. Не ленивец, а мямля — вот он кто. И просто трус! Испугался свалившейся ответственности и не знает, как признаться. Лишь бы плакать не начал, а то ведь ещё и нытик. Во что она ввязалась? Он же мальчишка! На это можно было закрывать глаза, пока они виделись раз в несколько месяцев, но впереди ждёт семейная жизнь… в которой ей, очевидно, придётся воспитывать мужа, будто ещё одного младшего брата.       Злые мысли множили сами себя, и Темари поняла вдруг, что в Шикамару её бесит абсолютно всё. Даже то, как он ставит ноги при ходьбе, и угол, под которым пихает руки в карманы. И хвост его — зачем он торчит прямо из макушки? Бесит. Ей окончательно расхотелось идти рядом с ним, неважно, куда и зачем. Но впереди за поворотом показался главный дом клана, и внутреннее напряжение достигло пика, пережав горло.       Сквозь плотную матовую бумагу амадо из дома наружу пробивался рассеянный тёплый свет, превращая монументальное старинное здание с кокетливыми рожками в резной фонарик. В нём, как в зачарованном театре теней, двигались силуэты. Женский хлопотал и порывисто перемещался по комнате, мужской сидел, склонившись над столом, и изредка шевелил рукой — видно, двигал фигуры по доске сёги. Родители Шикамару. Чужие люди, вдруг ставшие ей семьёй. Они не слишком-то одобряли его длительное пребывание в Суне и связь с чужой куноити. А как он сообщил им о том, что берёт её в жёны?       Он вообще… предупредил их?       Живот скрутило хуже, чем перед первой в жизни миссией ранга «А». Темари стиснула пальцы за спиной, представляя, что под ними холодная гарда тессена. Без него было голо и одиноко, но веер пришлось оставить дома, потому что никто не заявляется на ужин к родителям мужа с оружием наперевес.       — Что на пороге мнётесь, детки?       Створки амадо распахнулись неожиданно, выплеснув в ночную прохладу свет, тепло, запахи еды и тихие звуки кото. Темари поспешно склонила голову и изумилась, услышав хрипловатый женский смех.       — Шикамару, да твоя супруга отлично умеет прятать рожки! Темари, добро пожаловать в семью.       Темари вспыхнула и, забыв об этикете, уставилась на черноволосую с проседью женщину. Та смотрела в ответ прямо и не скрывала лукавой улыбки с морщинками вокруг тёмных глаз.       — Ну и ну. Прости нас, Темари, моя супруга, видишь ли, даже до свадьбы не прятала свои рожки и сейчас не желает, — с философским спокойствием заметил старший Нара.       Темари теперь заметила его — мужчина, похожий на своего сына буквально всем, если не считать белого шрама, пересекающего лицо от лба до челюсти, и острой бородки, стоял позади жены, подперев плечом косяк, и крутил в пальцах шахматную фигурку.       — Однако же ты выбрал меня, а не ту козу, которая прикидывалась паинькой! — задиристо воскликнула хозяйка дома и взмахнула полотенцем. — Проходите, дети, ужин остынет. Темари, я Ёшино, мать ленивца Шикамару. А ленивец постарше — Шикаку. Шикаку, почему чайник всё ещё на кухне? Пять раз уже просила принести!       Вечер прошёл гораздо лучше, чем Темари могла вообразить. Скованности и церемониальности, которых она ожидала от традиционного клана и от которых её заранее тошнило, здесь не было и в помине. Йошино и Шикаку даже не особенно стеснялись своих перепалок перед гостьей и всё больше напоминали её собственные перебранки с Канкуро. Наверное, в глазах Нами они выглядели в своё время так же… неадекватно.       За ужином, однако, Темари пришлось изрядно понервничать: столик, за которым ели, был низким. А она совершенно не умела сидеть на подушках и постоянно ёрзала и мучилась от затекающих ног, ведь в Ветре старинные традиции отличались от здешних. Выручила Ёшино: запросто предложила сидеть так, как удобно. Темари с радостью устроилась на голых татами и мысленно испросила благословения Ками для этой волшебной понимающей женщины.       А потом все трудности разом перечеркнула еда. Темари и не подозревала, как проголодалась, пока перед ней не оказалась порция сочной свинины, обжаренной в панировке и яйце, которую Ёшино подала с рисом, капустой и соусом тонкацу. К концу трапезы она уже всерьёз задумалась о том, чтобы как-нибудь тёмной ночью выкрасть у свекрови поваренную книгу, — ведь рецептом таких потрясающих сезонных о-данго, тающих во рту, ни один человек добровольно не поделится.       О семейной жизни молодожёнов бесед не вели.       Поначалу в лицах старших Нара Темари читала полустёртое удивление. Возможно, оно не имело отношения к ней самой. Вполне вероятно, они просто были до глубины души поражены тем, что их сын женился, — и их, чёрт возьми, можно было понять! Но спустя время и это неловкое ощущение рассеялось, и даже раздражение в Темари утихло. Под конец она уже открыто улыбалась, смогла пару раз пошутить и решила, что, пожалуй, они с Ёшино и Шикаку смогут хорошо ладить, если те не станут излишне вмешиваться в их с Шикамару семейные дела.       Да и было бы во что вмешиваться… Шикамару большую часть вечера хранил молчание и не выглядел ни капельки радостным. Не улыбнулся, не прикоснулся. Ни разу за этот день. Темари твёрдо решила, что первой на объяснения с ним не пойдёт, хоть крыша на её голову рухни.       После ужина Шикамару проводил её домой и ушёл в Резиденцию, сославшись на какое-то задание, связанное со смертью Джирайи. «Сбежал», — поняла Темари и гневно захлопнула сёдзи, повторно прищемив себе мизинец.       Полночи она провертелась на футоне, не зная, какой стороной повернуть подушку, чтобы стало удобно, и прислушиваясь к звукам снаружи, а под утро забылась беспокойным сном. Во снах она бродила по пустыне, искала и не могла найти братьев, но по пробуждении от них осталось только тревожное сердцебиение. Темари встала с больной головой и твёрдым намерением следить за дурными приметами — в прошлый раз они не соврали.       Ближе к полудню, когда она разложила все вещи, навела свои порядки в доме, отправила в Суну письмо о том, что у неё всё прекрасно и лучше быть не может, обошла территорию сада, испортила охапку цветов попытками создать букет и уже лезла на стену от скуки, в дверь постучала Сакура.       — Темари-сан, зайду? Ого-о, какие красивые композиции, — восхитилась она с порога, заметив изысканные букеты, расставленные по комнате. — Ты составляла?       — Эти? Ах, нет, они здесь уже были.       «А я не смогла повторить. Бесит».       — Понятно… — с какой-то странной хитринкой протянула Сакура. — А Ино-то молодец…       Темари кивнула и внутренне скрипнула зубами: да уж, понятное дело, что цветами тут всё украшал не Шикамару. Но привлечь к этому ещё и Ино? Гений, одно слово.       — Темари-сан, сегодня наш первый сеанс лечения. Цунаде-шишо поручила мне ввести тебя в курс дела, — весело и деловито вещала Сакура, прохаживаясь по комнате. — Но предлагаю сначала пообедать. И ещё вот что: помнишь, как мы мёрзли под дождями Кири и купались в ледяной реке?..       — Да уж, как забыть, — передёрнула плечами Темари. — А Саске вашего так и не нашли, кстати?        На весёлое личико Сакуры набежала тень горечи, и Темари поняла, что сболтнула лишнего. Вот же… Она совсем не умела вести себя с другими девушками — с раннего детства привыкла находиться в окружении мальчишек, командовать мальчишками, отшивать мальчишек. В этом деле чувство такта больше мешало, нежели помогало.       — Я это… Прости. Просто к слову пришлось, и…       — Нет! Нет, всё в порядке. Саске не нашли, но Наруто же обещал, так что всё будет хорошо. — Сакура натянуто рассмеялась. — А я к тому вспомнила про страну Воды, что мы в тот раз решили пригласить тебя на горячие источники в знак благодарности за помощь. Помнишь? Если не против, то сегодня после лечения соберёмся с девочками в онсэне, пока никто не занят на миссии. Думаю, найдём, о чем поболтать, а? И повод есть. Как тебе идея?       — Договорились! — выпалила Темари.       Перспектива безделья в большой девичьей компании вызвала в ней лишь неистовое желание запереться в спальне и начищать там тессен, пока его гарда не превратится в зеркало, но неужели она будет смиренно сидеть дома и ждать, пока Шикамару станет нормальным мужем? При воспоминании о его вчерашнем «побеге» в Темари взыграла упрямая злость. Ждёт от неё инициативы? Пускай и дальше ждёт!       — Замечательно! — обрадованная Сакура, похлопала Темари по плечу. — Вот и готова наша программа на день. Собери принадлежности для купания, я подожду. После лечения сразу пойдём на источники.       День выдался славный, погожий. Расправившись с обедом в идзакая и покончив с первым сеансом лечебных процедур, который проводили совместно Цунаде и Сакура, девушки отправились на источники. По пути к ним присоединились Хината, Тен-Тен, а уже у самого онсэна компанию догнала Ино. При появлении последней Темари невольно ощетинилась внутри, а снаружи вытянулась в струнку. Во-первых, в той самой миссии в Воде Ино не участвовала. А во-вторых, за всё время их с Шикамару отношений Темари не доводилось плотно пообщаться с его лучшей подругой. Обычно они перекидывались парой слов и расходились по своим делам.       От глухого тупика ситуацию спасли горячие источники. Они в Конохе были просто шикарные. Купальня в женской части и вовсе выглядела как произведение искусства: по каменным желобкам струились с журчанием водопадики, а берег украшали декоративные мхи, каменные статуэтки и фонарики.       Других посетителей, кроме их компании, здесь не было, что наводило на мысль о чьих-то хороших организаторских способностях. Темари не могла назвать себя заядлой любительницей общественных купален, но стесняться и долго мяться на прохладном ветерке не стала. Скинула хлопковую банную юката и, прикрыв рукой некрасивый шрам на груди, она прямо с берега соскользнула в горячую воду, проигнорировав выдолбленную в камне лесенку. Тело от перепада температур моментально закололо будто мелкими иголками.       — Какая прелесть, — вздохнула Темари приглушённо, прикрыв глаза и откинувшись на гладкий бортик.       — Нравится здесь, Темари-сан? — мягкий вкрадчивый голос Ино, севшей по правую руку от неё, напомнил об утреннем замечании Сакуры по поводу цветов.       — Весьма, Ино-сан. — Темари приоткрыла один глаз и уставилась на улыбающуюся девушку. Та, словно не замечая некоторой натянутости, протянула ей бутылочку лимонада, который притащила с собой в рюкзачке Сакура, объявив, что будет всех угощать. Пришлось брать. — Кстати, спасибо за букеты. Ты очень постаралась.       Темари постаралась звучать дружелюбно, но вышло угрожающе. Натянутость превратилась в ощутимое напряжение, от которого болтавшие о чём-то Сакура с Тен-Тен притихли и повернулись к ним с Ино. Сама Ино снова солнечно улыбнулась, отбрасывая назад длинную чёлку, и хитро стрельнула в Темари голубыми глазами.       — Букеты? А, ты о тех, что у вас дома? Так за них благодарить надо не меня.       — Не скромничай, ты же учила его, — вмешалась Сакура, потягивая лимонад через трубочку.       — Учить учила, а собирал он сам. Ой, умора была… — Ино запрокинула голову так, что полотенце с макушки слетело в воду, и звонко расхохоталась над чем-то понятным ей одной. — Я же вам не рассказывала, нет? Серьёзно, видели бы вы… Сначала обнюхал и ощупал весь мой ассортимент, а потом чихал так, что тряслись вазы. За все годы дружбы со мной наш гений так и не научился отличать похоронные цветы от свадебных. Пришлось отговорить его от пары необдуманных приобретений.       О ком она? О Шикамару? Шикамару обнюхивал похоронные цветы? Логическая связь в голове Темари отказывалась выстраиваться.       — Темари-сан, знаешь… — Ино вдруг подалась вперёд и оказалась так провокационно близко, что Темари вжалась спиной в каменный бортик, чтобы не соприкоснуться с ней грудью и носами. Голубые глазищи Яманака нагло смотрели прямо в упор и наводили на нехорошие мысли о технике переноса сознания. Уж не собирается ли она её тут применять?       — Шикамару — милашка! — нежно прочирикала Ино вместо ожидаемого «шинтеншин но дзюцу». — Не будь я замужем, я бы тебе позавидовала. Никогда его таким не видела…       — Каким? — прищурилась Темари, нехотя смиряясь с мыслью, что речь всё-таки идёт о Шикамару.       — Энергичным. Кстати, как тебе кимоно? Шикарное, скажи? — Ино бросила игры в гляделки и вернулась на своё место, закинув руки за голову.       — Да, определённо. Ёшино-сан выбрала очень красивую ткань. — Темари старалась подобрать максимально вежливые и нейтральные слова, чуя, что под ногами снова тактически зыбкая почва, вроде той, что появлялась, стоило лишь упомянуть Саске. Кажется, пока что у неё неплохо выходило.       — Ёшино-сан? А-а, нет, — махнула рукой Ино. — Это Шикамару заказывал у тётушки Чоджи. Я тоже немного участвовала и даже удостоилась похода в якинику за то, что вынесла сто обмеров. Он, видишь ли, руководствовался тем, что у нас с тобой похожие м-м… параметры. Вот я и захотела проверить, так ли это. — Она искристо хихикнула, выразительно поведя рукой на уровне груди.       — Э-э-м, — сказала на это Темари, отпила из своей бутылочки, пытаясь перебить странное ощущение, что в Конохе все знают о её семейной жизни то, чего не знает она, и поперхнулась. Лимонад оказался не лимонадом, а саке.       — Цунаде-сама передаёт привет, — подмигнула ей Сакура, и стало очевидно, что своим румянцем она обязана не только горячей воде. — На сегодня все противопоказания отменяются личным приказом главного медика.       — Темари-сан, а ты знаешь, что означает узор на твоём кимоно? — Хината бесшумно подплыла поближе, явно желая угомонить разошедшихся подруг и прояснить ситуацию.       — Понятия не имею, — призналась Темари. — Выглядит как… пятна.       — А это пятна и есть! — с энтузиазмом воскликнула Ино и снова взмахнула руками, отчего в Темари полетели брызги. — Скажи, Шикамару здорово придумал!       «Да твою ж! — раздражённо подумала всё ещё совершенно трезвая Темари, вытирая воду с лица. — Её что, клан Нара нанял, чтобы она расхваливала мне моего мужа? Или мы о разных Шикамару говорим?»       — Орнамент называется «каноко», пятна оленёнка, — со знанием дела проинформировала Тен-Тен. Она тоже незаметно придрейфовала поближе с левой стороны. В ставшем непривычно тесным кругу девушек Темари почувствовала себя немного… в осаде. — Это только кажется, что он проще, чем изящная роспись с цаплями и пионами. На самом деле я видела однажды, как эту ткань красят…       — И я видела… — мечтательно протянула Хината. — Восхитительно.       — Вот-вот. Как представлю, сколько времени и сил занимает навязывание узелков и окрашивания, дурно делается. Адский труд. Про ценник я молчу. — На последней фразе Тен-Тен заметно погрустнела.       — А мне очень нравится, — сказала Хината. — Процесс такой успокаивающий. Я бы с удовольствием занималась работой с тканью.       — Если бы мне столько платили, то и я бы задумалась над сменой рода деятельности, — усмехнулась Ино, наполовину высовываясь из воды, чтобы дотянуться до сухих полотенец, стопочкой сложенных на берегу. — Но пока этому научишься, сто лет пройдёт.       Девочки ещё о чём-то болтали и спорили, а Темари цедила свой лимонад-который-не-совсем-лимонад и обдумывала услышанное. Сам выбирал… Дорогущее кимоно… Цветы… Они определённо говорили о разных Шикамару.       Аромат цветов струился в тихом сумраке ночи и снова навевал лёгкую грусть. Темари стояла на веранде своего нового дома, одетая в костюм оленёнка. Вечер в купальнях закончился вполне благопристойно, а когда её весёлой и немножко пьяной девичьей компанией проводили до дома, она готова была признать, что в целом ей понравилось. Даже со слишком навязчивой и крайне непредсказуемой Ино они нашли общие темы для разговора.       Теперь же, оставшись одна, Темари не знала, куда себя деть. Саке всегда действовало на неё отвратительно: спустя первые часы весёлого благодушия она мрачнела и замыкалась в себе. Не приведи Ками сейчас Шикамару попасться ей под горячую руку — она из него вытрясет все ответы и, возможно, некоторые внутренние органы.       — Темари.       — Твою дивизию!       Либо она нечаянно применила технику призыва, вспомнив о нём, либо теневой шуншин существовал в реальности. Так или иначе Шикамару материализовался в паре шагов от неё.       — Закурю. Не против? Как день прошёл?       Он потянулся к карману за зажигалкой, и Темари перетряхнуло. Безобидный вопрос и жест распахнули её личные врата в ад. Все мысли, прежде вытесненные радостью и предвкушением встречи, все сомнения и вся тоска по дому прорвались, как назревший нарыв. Наружу хлынула обида и злость.       — Ты совсем этого не хотел, да?! — почти выкрикнула Темари, парой стремительных шагов приблизившись к мужу и ткнув пальцем ему в грудь. — Просто скажи, что не хотел! Будь мужчиной, наберись смелости.       — Не хотел чего, Темари? — кротко переспросил Шикамару.       — Всего этого! Меня здесь, рядом!       Да, она вела себя как маленькая. Да, как маленькая испугалась, что её любят недостаточно сильно, и как маленькая истерила. И нет, она не собиралась останавливаться на достигнутом.             Джонин Темари не должна быть глупенькой истеричкой, но она больше не джонин Темари из Суны и не Химе. Она безвестная девчонка из Конохи, никто… И ей больно.       — Мне кажется, мы проводим вечер не так, как обычно это делают молодожёны, — тихо заметил Шикамару, переводя взгляд на ночное небо.       — Сострил так сострил, Нара. Ты сам вчера…       — Прошу, не делай «Нара» ругательством. Это наша фамилия, — попросил он серьёзно и строго.       — Вот так, значит? Возможно, тебе стоило внимательнее смотреть, с кем подписываешь договор о браке? — медленно проговорила Темари, с трудом сдерживая слишком частое от злости дыхание. — Я не собираюсь в одночасье стать другим человеком. Да и ты явно не намерен…       — А ты?       — Я что?       — Не хотела этого?       — А как ты думаешь? Хотела ли я бросать всех и всё? Тебе легко рассуждать, не так ли? Остался при своём. Кругом друзья, семья. Никаких проблем! Удобно!       — Никаких проблем, хорошо. Что ещё ты для меня приготовила?       Темари вдруг ощутила себя бездомной, преданной. Она служила Суне безоглядно, она старалась для братьев. А что взамен? Жизнь с этим нытиком? Совсем забылось вдруг, что она любила Шикамару и что рвалась к нему всем сердцем. И Темари продолжила обрушивать на него поток ядовитого разочарования, страха за дом и растоптанной гордости.       — Ты даже предложения сделать нормально не можешь!       — Ладно, — вздохнул Шикамару.       — Ладно? Ладно?!       — Темари!       — Что ты заладил! — Она перешла с шипящей ругани на вскрики и осеклась.       — Темари Нара. — Шикамару вдруг непривычно резко схватил её за плечи, а Темари на это движение среагировала неожиданно для себя самой: отшатнулась, закрылась руками и зажмурилась. Её никто никогда не смел бить вне спаррингов, никто не обижал. Её боялись. Так почему же теперь она чувствовала себя такой беззащитной?..       — Темари. Пожалуйста. — Пальцы Шикамару сомкнулись вокруг запястья и мягко потянули. Следом что-то холодное проскользнуло на палец. Темари открыла глаза. Шикамару стоял перед ней и прижимался губами к одной её ладони, а вторую прижимал к своей груди. На пальце левой руки у неё блестел тонкий ободок.       — Что это такое?       — Ну кольцо же, Темари. От бабушки отца осталось, клановое.       — И что?       — Я прошу тебя стать моей женой по-настоящему. Без всей этой проблематичной мути с Каге и советами. Ладно? Я тебя люблю. Тебя, а не весь этот международный гем… скандал.       — Хм, — выдавила она. И поджала губы, увидев, как исказилось лицо Шикамару от… обиды?       — Значит, ты совсем не хотела? Хотя я помню, как ты отказала мне тогда… Просто думал, что… Это чистой воды политика для тебя, да? Гаара надавил?       Он был разочарован. Непостижимо: они разочаровали друг друга в первые же дни семейной жизни.       — В чём я тебе отказала?       — В том, чтобы стать моей женой.       — Чего-о? — протянула Темари. — Когда такое было?       — Я спрашивал у тебя, хотела бы ты переехать в Коноху.       — Шикамару. Ты правда. Считаешь. Что это. Звучит. Как предложение? — Иногда Темари копировала раздражающую манеру речи Гаары. Да, бывало. Особенно, когда чувствовала, что над ней издеваются, прямо как сейчас.       — Хе, — обезоруживающе по-доброму выдохнул Шикамару и почесал подбородок. — Видимо нет. Или ты не такая догадливая, как я думал. Но очень-очень шумная.       — Ах так, данна-сан? Недогадливая я? — снова рассердилась Темари, взмахнув окольцованной рукой. — Да чтоб ты знал, как меня бесит это решение!       — Ага. И меня. — Хмыкнул он. — Но знаешь… Я ещё не до конца понял, во что ввязался, но точно понял, что хочу этого. И… вообще-то это я предложил Гааре этот план, когда понял по твоему письму, какой следующий ход могут сделать старейшины…       С этими словами Шикамару на шаг отошёл от неё и сложил печати активации теневых пут.       — Ты в порядке или как? — смерила его подозрительным взглядом Темари.       — Ты меня сейчас убивать будешь. Готовлюсь обороняться.       — Я ещё не решила, надо ли, расслабься.       — Когда решишь, будет поздно, — с сомнением протянул он, но снова встал рядом с ней и акууратно приобнял за талию. — Эта новость не слишком злит тебя?       Темари пожевала губами. Разобраться в клубке собственных чувств становилось всё труднее.       — Она меня бесит, и Канкуро с Гаарой ещё получат. Но почему, Шикамару? Какого демона вы не потрудились сказать мне? Выбор мне дать не хотели, а? Настоящий выбор, полностью мой?       Шикамару глубоко вздохнул, прежде чем ответить.       — Ты не согласилась бы. Планы и предложения Гаары для тебя всегда авторитетнее моих. Ради Суны и него ты пошла на этот шаг, а личные мотивы тебя бы смутили… Это было лучшим выходом для Суны, но и моим желанием тоже. Поверь, это было хорошее решение, Темари. Оно некрасивое, но хорошее… Мне за него стыдно и не стыдно одновременно. Ты нас простишь?       Признавать, что он прав, не хотелось, но она бы в жизни не переселилась в Коноху, не попроси её Гаара. Темари вырвалась из ненавязчивых объятий мужа и упёрлась локтями в перила террасы, пальцами взъерошивая волосы и болезненно морща лоб. Факт сговора Шикамару и её братьев не укладывался в гудящей голове.       — Ладно, дело сделано, — сказала она наконец. — Возможно, я даже прощу вас. Но почему ты не сказал сразу? Почему вчера весь день вёл себя как… чужой? Ещё один гениальный план на мне отрабатывал?       Шикамару поперхнулся и уронил пепел себе на ногу. Заругался, стряхивая.       — Как ты догадалась?       — О чём?       — О плане. Это был план.       Темари обернулась, смерила его взглядом и медленно-ласково процедила:       — Что ж, валяй, расскажи мне. А потом я схожу за веером…       — Видишь ли, я говорил с родителями о нашем решении, — мягко сказал Шикамару и, несмотря на её угрожающий вид, подошёл ближе. — Мама сказала, что тебе наверняка очень тяжело дастся этот переезд. Что ты будешь скучать, болеть, но вряд ли поделишься переживаниями. Она в своё время перебралась в Коноху из Кусы за отцом, и в её первые дни здесь отец ухаживал за ней, как за редким цветком, и вёл себя просто идеально…       — Разве это плохо, дорогой? Я бы не отказалась, чтобы меня так баловали.       Где-то в саду от яда в её голосе наверняка повяли цветы. А Шикамару заглянул ей в лицо открыто, искренне и с сожалением.       — Нет, не плохо, — сказал он тихо. — Но она сказала, что всё равно чувствовала себя ужасно, потому что скучала по дому. Тренировки не помогали, дела по дому и новые знакомые тоже. Выговориться не позволяла её гордость. Кроме того, она считала, что расстроит отца своим нытьём. А он так старался, что даже придраться было не к чему. Всё было внешне идеально, пока однажды он не принёс ей цветок, который завял по дороге от магазина. Тогда они впервые поссорились. Скандал, говорят, был грандиозный, даже один рог с дома отвалился.       Темари усмехнулась, представив.       — А отца мама отлупила полотенцем… Но! — Шикамару вскинул руки в предупреждающем жесте. — Это не инструкция к действию! Словом, они разругались в пух и прах, а потом помирились. И, как говорит мама, та ссора с отцом помогла выплеснуть боль от разлуки с домом.       — К чему ты ведёшь… Нара. Не-е-т. Нет-нет-нет! — Темари попятилась от него. Её осенило, о чём именно он только что рассказал. — Только не говори, что ты превратил опыт Ёшино-сан в стратегию по адаптации меня!       Она была близка к тому, чтобы схватить его за шиворот и… И почему-то не сделала ничего.       — Да, — просто подтвердил Шикамару. — Вы похожи, Темари. Иногда страшно, насколько похожи. Я знал, что если всё пойдёт гладко и не к чему будет придраться, то ты ничего не расскажешь. Похоронишь в себе конфликт. Будешь блюсти честь Химе и всё в этом духе. Только напряжение будет расти и расти, и однажды ты взорвёшься. Или тихо возненавидишь Коноху и меня. Вот и решил, что если ты не наорёшь на меня прямо в кабинете Хокаге, значит, дело лажа и надо действовать… Последнее, если что, — просто шутка. — Он нервно усмехнулся и почесал плечо. — Неудачная, я понял.       — Именно, неудачная. И Нара… Почему ты, наследник клана, говоришь, как необразованная шпана? Это тоже часть твоего плана, как вывести меня из себя?       — Да.       Ого, а ему смелости не занимать. Не трус, совсем нет.       — Ты весь день вёл себя как придурок, чтобы я на тебя разозлилась?       — Да. Ты простишь меня?       — Не знаю, — тихо сказала она, отворачиваясь. Неужели он и правда мог так поступить с ней? Они все. Вот дрянь… — Это были два самых паршивых плана из всех. Полный провал миссии.       — Понимаю, — с искренним сожалением произнёс он. — Ты права, лишать тебя выбора и манипулировать — провальная стратегия. Обычно от моих планов не требуется учитывать эмоции или управлять ими. Я попробовал и ошибся. В моей голове всё выглядело почти идеально, но в реальности такие средства не оправдывают ни одной цели. И расстраивать тебя оказалось… больно.       Темари бросила на него взгляд, ясно говорящий, что сейчас станет ещё больнее, но Шикамару притянул её за талию к себе, крепко обнял и положил голову ей на плечо, уловив каким-то образом, что уже прощён.       — Прости.       — Ты ведь мог бы просто… — пробормотала Темари ему в ухо.       — Просто?       — Ты мог бы просто!..       — Да?       — Мог бы просто убиться об угол тофу, умник! — рявкнула она и почувствовала, что в глазах стало горячо. Чёртово саке, чёртов Нара. — Ты просто… просто Нара!       — И ты тоже.       — Да… И Суна больше не мой дом.       Она сказала это вслух. Она это сказала.       — Но у тебя есть дом здесь. Наш, — сказал Шикамару, не выпуская её из объятий.       — И правила в этом доме будут мои, — заявила она севшим голосом. И обняла его в ответ.       — Кто бы сомневался, принцесса. Но только после того, как ты примешь моё предложение.       — Какое ещё?       — Вот это. — Он отстранился и кивнул на её руку, а Темари снова заметила дрожь его пальцев, как накануне в кабинете Хокаге.       — Почему у тебя руки трясутся, Шикамару?       — Назовём это верным призраком душевного трепета? Я ведь не каждый день делаю предложения любимой девушке.       Темари замолкла. Почему-то ей не пришло в голову ещё и такое объяснение его поведению. Значит, Ино хвалила его не потому что он её друг и не потому что ей за это заплатил клан, а потому, что он правда старался, носился по деревне, организуя ей подарки, и волновался?       — Так ты согласна? — Шикамару выгнул бровь. Умный взгляд тёмных глаз, который она так любила, снова был направлен на неё.       — Ты вырос, нытик… Я не ожидала.       Он молча вздёрнул бровь выше.       — Я согласна.       — Лады, жёнушка. Запомни, что если захочешь поругаться и поплакать, я всегда рядом. — Он вдруг чмокнул её в щеку. — Курить на террасе в нашей семье разрешается?       — Кури сколько влезет, только на меня дымить не смей.       Его план, каким бы паршивым он ни был, всё же сработал. Ей стало лучше. Когда дождь усилился, Темари всё-таки спрыгнула с террасы прямо в кимоно и кружилась посреди сада, а капли плюхались с веточек ей на нос и на лоб, прямо как она и хотела.       Шикамару курил на террасе и, улыбался. Потом он принёс из дома и накинул ей на плечи утеплённое хаори, и они долго сидели на энгава, глядя на сад сквозь пелену ночи и дождя, и разговаривали.       — Честно говоря, я сам был уверен, что не вывезу. Думал, смотаюсь из кабинета Хокаге, когда она предложит подписать наш договор. Но любовь победила.       — Не боишься, что мой характер сломает тебе жизнь? — задала Темари вопрос, о котором раньше не давала себе задуматься.       Шикамару усмехнулся, глядя в небо.       — Видала моих родителей?       Она отвернулась, чтобы скрыть улыбку.       — Хочешь сказать, желание жениться на женщине с острыми рожками передаётся по наследству?       — Да, это что-то вроде проклятия рода. Я всегда, знаешь ли, хотел жениться на спокойной милой девушке… — на этой фразе от души Темари расхохоталась, а Шикамару развёл руками. — Да. На спокойной и милой. Завести кучу детей, качаться в кресле по вечерам. Офигенная, кстати, была картинка и совсем не скучная, пока я не познакомился с тобой.       — Прямо с тринадцати лет ты об этом и мечтал, заливай.       — А что? Безмятежное будущее — штука, которую планируют наперёд. Но проблема в том, что теперь эта картинка плоская и безвкусная, как смола. Без тебя в ней нет ничего, ради чего стоило бы жить. Так что смирись, я не сбегу.       — Как Шикаку-сан терпит свою семейную жизнь?       — Он любит маму, да и всё. Не замечает плохого. Зато видит, что весь её бубнёж — способ заботиться и переживать о нас. А когда она особенно яростно шумит, вспоминает об улыбке, которой она встречает нас с миссий.       — Я редко улыбаюсь, ты же знаешь, — покачала головой Темари. — И дома сидеть не стану. Это не моё.       — Ничего. Я буду помнить о другом. Что ты переехала сюда. Что всегда прикроешь спину на миссии и спасёшь, отругаешь и поддержишь. Что ты сильная и смелая, и очень красивая. Тебе очень идёт это кимоно, Темари. Я уже говорил?       — Я всё-всё знаю об этом кимоно, муженёк. — Она легонько толкнула его в плечо. — Скажи честно, что ты пообещал Ино за хвалебные речи?       — Она хвалила меня?       — Она рекламировала тебя, как заправский торговец. И я почти купилась.       Шикамару с несчастным видом закатил глаза.       — Прости за это. Помощь Ино и Чоджи была бесценна. Я не мог не поделиться с ними всем… всем этим. Они мне как тебе твои братья.       Темари протяжно вздохнула.       — Я понимаю… Постараюсь понять, хорошо? Если хочешь, мы пригласим их и устроим что-то вроде праздника.       — Если ты не против. Правила-то твои. Или ты передумала?       — Мои. Но я не против.       После долгого откровенного разговора в Темари осталось немного горечи, немного пустоты от расставания с домом и пробивающиеся сквозь них ростки счастья. Когда Шикамару повернул её к себе и поцеловал, ростки счастья потянулись выше. Когда он мягко прижал её к перилам, водя пальцами по лицу и внимательно вглядываясь в глаза, жаркая волна нежности заполнила её изнутри, подпитывая счастье. Когда он неожиданно легко поднял её на руки и отнёс в их спальню, ростки стали густым лесом. Теперь внутри Темари цвёл и тянулся к облакам целый сад.       — Мне никогда не было всё равно, никогда, никогда, — жарко шептал обычно сдержанный Шикамару, торопливо задирая подол кимоно одной рукой и оттягивая его полы другой. — Я хотел, чтобы ты была здесь со мной. Я так люблю этих ваших старейшин. Знаю, что вы их не любите. А я люблю. Отличные упрямые старикашки.       — Дурак ты, гений, — хрипло смеялась Темари и удерживала его руки на себе, прижимая сильнее. От него пахло листвой, табаком, мокрой землёй. Подбородок и щёки были немного шершавыми от щетины.       — Госпожа Нара, прикажете ли выключить свет? — улыбнулся он, встав на колени и стаскивая через голову футболку.       — Ни в коем случае. Я хочу видеть своего мужа, — промурлыкала Темари и нежно провела пальцами по мышцам живота и груди.       — Я ждал тебя, Темари.       — И я ждала. К демонам политику… — выдохнула она ему в губы.       — Мудрая женщина, мне под стать…       Темари не успела выдать ответную колкость, потому что он заткнул ей рот поцелуем. Губы её мужа были тёплые, обветренные. Руки — сильные, надёжные. Ласки нетерпеливые, умелые — совсем не как в первый раз. Темари вспомнила о том недоразумении, весело хмыкнула, сделала быстрый рывок и оказалась сверху.       — Принцесса… — протянул Шикамару, щурясь и сжимая её бедра. — Моё мнение о семейной жизни стремительно меняется к лучшему…       — Помолчи ты уже, болтливый гений, — цыкнула Темари, заводя руки за спину, чтобы развязать надетый по привычке широкий эластичный бинт, заменявший ей топ. Изящно прогнулась в спине, наслаждаясь жадным взглядом, которым Шикамару её окидывал. Красивая полная грудь обнажилась. Темари знала, что красивая, но всё равно обрадовалась, когда он несдержанно выдохнул:       — Чёрт…       И она замерла: шрам! Он про шрам. Огромный, белый с синюшными краями, которые отказывались менять цвет на более здоровый из-за применения ледяной техники. Она и позабыла, как он уродовал её тело, а теперь вспомнила и, когда Шикамару протянул руку, съёжилась.       — Не трогай это.       — Красавица, — с нежностью произнёс он. И сел так быстро, что они столкнулись бы лбами, если бы Темари не успела сползти ниже по его бедрам. — Не закрывай.       — Некрасиво.       — Красиво. Это знак того, что ты выжила, а скоро тебя долечат, и он станет незаметным. И всё равно будет дорог мне. — Он доказал свои слова, прильнув к отметине губами.       Всё-таки Шика был невероятно добрым человеком. Темари каждый раз как впервые открывала для себя это его качество. Он даже в постели умудрялся проявлять больше доброты, чем она когда-либо смогла бы отыскать в себе. Хотелось верить, что рядом с ним она тоже становится капельку мягче и добрее.       Она позволила себе забыть о жутком изъяне, верить Шикамару, млеть и таять от его ласк. Раскачиваться с ним в такт, как в полудрёме, не контролируя ничего, даже собственное тело, пронизываемое импульсами удовольствия. Она стянула резинку с его хвоста, который вчера бесил. У Шикамару были восхитительно жёсткие длинные волосы. Они щекотали грудь, живот и бёдра, делая все ощущения острее. А языком он умел не только говорить умные вещи, о чём Темари сообщила ему, не таясь. Шикамару довольно рассмеялся, заставив её задрожать и выгнуться от всепоглощающего восторга. Гений же? Гений.       Утром Темари проснулась от стука дождевых капель по крыше. Выбралась из-под одеяла и слегка раздвинула сёдзи, с любопытством выглядывая в сад. Над ним висела серебристая завеса, и мокрые головки гортензий покачивались, приветствуя её.       — Осень близко…       За спиной зашуршало, и она обернулась.       — Разбудила?       Шикамару вытянулся на футоне на животе во весь рост, обнимая подушку и глядя на Темари одним глазом. Она невольно залюбовалась очертаниями его спины и плеч в бледном свете с улицы. А потом краткую секунду успела полюбоваться сонным лицом и встрёпанными волосами, до того, как он сгрёб её в охапку.       — Доброе утро, оку-сан.       — Мне больше нравится «принцесса», — заявила она, укладывая голову ему на плечо.       — Сделаешь чай, принцесса? Как в Суне.       — А твоё наглое мужское эго не треснет? — прищурилась Темари. — Сначала провёл меня своими фокусами, теперь на кухню загнать решил?       — Нет, что ты. Моё мужское эго ненасытно, — протянул он.       От его тона и взгляда у неё внутри всё приятно свело, но Темари не собиралась сдавать позиции.       — Да ну? — угрожающе нависла она над ним. — А если я воспользуюсь опытом Ёшино-сан и полотенцем?       — Ладно-ладно, хочешь, я тебе сам чаю сделаю? — засмеялся Шикамару, пряча голову под подушку.       Но Темари уже ушла на кухню грохотать чашками.       — Омлет любишь на завтрак? — крикнула она оттуда.       — Люблю! С зеленью!       Ох, похоже, ей ещё ко многому предстоит привыкнуть. Кухня совсем другая. И у воды вкус не такой. И как она готовить будет без своих любимых специй? А ещё надо просыпаться по утрам от пения птиц и дождя, а не от холода или пекла. И по углам гнездится плесень — совершенно невозможная для Суны вещь.       — У меня же всё получится? — спросила Темари у маленького чёрного паука, повисшего в углу на своей паутине. — Скажи, что я со всем справлюсь, мой восьмипалый демон. Как и всегда. — Она поймала его в ладонь и усмехнулась: как там Канкуро, Гаара и Нами?       Следующие три недели пролетели быстро, хотя Темари порой не знала, куда приложить свою энергию. Ей не хватало огромного количества дел, постоянных перебранок с АНБУ и учителями в академии и сенсеями в больнице. В Суне её жизнь кипела, здесь — ползла улиткой. Лечение у Цунаде, Сакуры и Шидзуне проходило по расписанию и отлично помогало. Приступы головокружения и потливости совсем прошли, шрам стал симпатичнее. Темари начинала надеяться, что вскоре сможет полноценно ходить на миссии.       Этим вечером к ним должны были заглянуть на ужин родители Шикамару и дружественные семьи — Ино и Чоджи с родителями. Темари предстояло впервые предстать на таком многолюдном мероприятии в качестве хозяйки, и она с ностальгией вспоминала маленькие вечера с братьями, которые так сплотили их, сделав в конце концов одной семьёй.       Но то вечером.       Темари повертелась перед зеркалом в своей форме и по привычке закинула на спину веер, хотя и не собиралась тренироваться с ним сегодня. Прежде чем начать подготовку к ужину, она зайдёт к Шикамару и попробует помочь.       — Ты целыми днями в информационном отделе пропадаешь. Что вы там раскапываете? — спросила она накануне, когда они лежали на энгава, глядя в небо.       — Слышала про смерть учителя Наруто, Джирайи?       Темари кивнула. Гаара сказал ей перед уходом из Суны и обещал, что примет меры внутри деревни.       — Через призывных жаб Джирайи мы узнали не только о его смерти. Они ещё передали нам послание Джирайи и тело одного из его противников из Акацуки. В труп были вживлены чёрные штыри. Лаборатория сейчас выясняет, что это за штуки и для чего. А мы, аналитики, пытаемся выяснить, в чём смысл послания. Оно зашифровано, и ни один стандартный ключ не подходит.       — Неужели у тебя нет идей?       Он выпустил струйку дыма.       — Скажем так, они временно исчерпаны. Наруто мы спрашивали, он нам и помог с опознанием некоторых особенностей почерка Джирайи, но на этом пока всё. Завтра попробуем поискать ответы в книге Джирайи.       — Я хочу быть там. — Темари приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. — Акацуки — наша общая проблема.       — Заходи завтра после своих процедур. Не думаю, что Цунаде и Какаши будут против ещё одной светлой головы. — Он приподнялся и чмокнул её в макушку.       И вот Темари направлялась к открытому окну под вывеской «Подразделение аналитики», заметив там тех, кого искала. Отдел находился на первом этаже, и уже издалека любому внимательному прохожему было видно, что там творится странное.       Какаши что-то зачитывал вслух из ярко-оранжевой книженции — той самой, которую вечно таскал с собой. Девушка в круглых очках, лихорадочно кивая, строчила на листике бумаги и периодически зачёркивала цифры, записанные в столбик на большой меловой доске. Шикамару просто стоял рядом, скрестив на груди руки, что отражало его напряжённый мыслительный процесс.       Всё бы ничего, но выражения лиц у коллег были такими, как если бы они на горячих источниках случайно зашли раздетыми в чужое отделение: Какаши переминался с ноги на ногу и поминутно вскидывал руку, чтобы почесать в затылке; у девчонки на щеках алел румянец, своей яркостью перебивавший кленовые кроны, а у Шикамару разве что пар из ушей не валил. Заинтригованная Темари подошла поближе и прислушалась.       Что ж…       Она знала, какого характера литература выходила из-под пера Джирайи, но не подозревала, что текст окажется столь… метафоричным и красочным. На моменте «Её стройные ножки раздвинулись, открывая врата в рай для его нефритового жезла любви» Темари интеллигентно фыркнула в кулак, но уже на следующей фразе не выдержала и расхохоталась в голос. Шифровальщики синхронно подпрыгнули, работа встала. Закончив смеяться, Темари невозмутимо перемахнула через подоконник, втащив за собой веер.       — Неплохой у вас литературный кружок, а? — стрельнула она глазами в сторону Шикамару. — Позволите присоединиться?       Шикамару промычал что-то и густо покраснел. Какаши расслабился быстрее.       — Йо! — приветливо сказал он. — И тебе доброго дня, Темари-сан. У нас намечается прогресс.       — Смотрите! Смотрите! — Все обернулись к девушке в очках. Она указывала на доску, где напротив цифр были выписаны слова. — У нас получилось! Вот оно, послание Джирайи!       «Настоящий только один».       В этот же момент в дверь постучали. В комнату вошла женщина в форме лаборанта и маске, держа в руках металлический поддон, на котором лежали чёрные штыри.       — Как мы и подозревали, это чакропередатчики, способные принимать сигналы извне… — взволнованно начала отчитываться она, глядя на Какаши.       — Чакропередатчики? Интересно, на что они реагируют? — тихо сказала Темари, заметив, как стержни мелко завибрировали, подпрыгивая на поддоне.       Все присутствующие тоже вопросительно уставились на поддон, но больше сказать никто ничего не успел, потому что здание внезапно тряхнуло.       Поднявшись с колен, Темари очумело оглянулась по сторонам. Со стороны коридора от удара обвалился кусок потолка, подняв клубы пыли. Комната, в которой они находились, была цела, но кругом валялись книги, вывалившиеся из упавших стеллажей, папки, пробирки. Стержни-чакроприёмники вибрировали громче и громче и катались по полу.       — Нападение! Похоже, команда перехвата что-то прозевала. Шикамару, быстро к Хокаге, — сказал Какаши и испарился в белой дымке шуншина.       — В смысле «прозевала»? А как же сенсорный барьер? — хотела воскликнуть Темари, но тут воздух наполнился диким сокрушительным воем. Барьер всё-таки сработал.       — Бежим, — Шикамару схватил за руку Темари, Темари схватила свой веер, и они выбежали наружу. На улице тут и там раздавались хаотичные взрывы, рушились дома. Кругом метались оглушённые паникой гражданские и пытающиеся восстановить порядок шиноби. Причина происходящего была неясна.       — Темари, я к Цунаде за приказом. Оставайся в этом районе, я скоро вернусь. Помоги жителям!       Шикамару метнулся в сторону Резиденции, а Темари спустя секунды уже примчалась на соседнюю улицу, откуда доносились душераздирающие вопли о помощи.       Кричала маленькая гражданская девочка. Она замерла посреди дороги, глядя куда-то вверх, и, проследив за взглядом, Темари её поняла: над ними нависало гигантское насекомое, заполнившее собой всю ширину улицы. Это была сколопендра. Очевидно призывная. Темари не имела ничего против жучков, паучков и прочей живности, но сколопендр она ненавидела.       Нет, не так.       ОНА НЕНАВИДЕЛА, МАТЬ ИХ, СКОЛОПЕНДР!       Веер. Раскрыть. Замах. С диким воплем Темари послала в многоногую тварь острый поток ветра. Та извернулась гибким телом, издала скрежещущий звук, вращая странными фиолетовыми глазами, и ринулась в нападение.       Темари была быстрее. Она выдернула перепуганную малышку из-под удара и откатилась вместе с ней за здание. Дорогу в том месте, куда пришёлся удар, разнесло в пыль. Темари впихнула девочку в руки какой-то рыдающей женщине и вышла на середину улицы, отвлекая внимание врага на себя.       Завидев ту, что увела добычу из-под носа, сколопендра снова пронзительно застрекотала и выгнулась, готовая повторить бросок. Темари распахнула веер на три луны и крутанулась вокруг своей оси, закручивая и уплотняя ветер чакрой. Лезвия с тонким свистом врезались в извивающееся туловище и отсекли с десяток ног с одной стороны. Сколопендра заверещала почти человеческим голосом и завертелась, заливая всё вокруг зелёной жижей. Её отрезанные ноги не переставали судорожно сокращаться и царапать дорогу.       — Призыв! Камаитачи но дзюцу! — Не успокаивалась Темари.       Маленькая и скорая на расправу ласка выскочила из клубов дыма и ринулась в сражение. Вжикнули серпы Каматари, сколопендра лишилась половины хвоста и накренилась в сторону жилого дома, продавив своим весом стену. Крыша здания и разлетелась острыми щепками.       Ну же. Ещё немного. Нельзя, чтобы она задавила жителей. Темари замахнулась, намереваясь нашинковать тварь на куски помельче, и одновременно с её атакой сбоку раздался вопль.       — Получай!       Сколопендра плашмя растянулась на дороге от сокрушительного удара Сакуры, который пришёлся вертикально сверху. Голова её почти оторвалась от тела, а Каматари завершил расправу, разрубив последнее сочленение.       — Я отведу их в госпиталь, — крикнула Сакура, бегло осматривая спасённых девочку и женщину. — Помоги тем, кто под завалами!       — Что вообще случилось?       — На Коноху напали! — Бросив эту фразу, Сакура подхватила раненых и снова скрылась к клубах пыли и дыма.       — Ясно. А то я уж решила, что фестиваль гигантских сколопендр в разгаре, — мрачно пробормотала Темари.       — Где Наруто Узумаки? Где джинчуурики девятихвостого? Отвечай, — раздался за спиной негромкий мужской голос.       Темари прижалась к стене, сделала несколько бесшумных шагов и заглянула за угол. Там стоял высокий рыжий мужчина в чёрном плаще с красными облаками. Лицо его представляло собой рассадник странного пирсинга: из носа, щёк и губ торчали уже знакомые Темари чёрные штыри.       Значит, это не просто нападение на Коноху, а нападение Акацуки. Тогда это, выходит, и есть тот самый Пейн, который убил Джирайю? «Настоящий только один», — сообщил жабий отшельник в своём шифре. А как понять, кто настоящий? Если этот один из многих, то где другие Пейны?       Рука Акацуки сжимала горло коноховского шиноби. Глядя жертве в глаза, он гундосил противным голосом, словно пропущенным через передатчик с помехами:       — Где Наруто Узумаки? Где джинчуурики девятихвостого? Отвечай.       Шиноби трепыхался с каждым разом всё слабее, но вместо координат Наруто выплёвывал в лицо Акацуки хрипящие проклятия.       Темари с ними здороваться не стала. Она отлипла от стены и с разворота послала воздушный удар прицельно в левый бок Пейна. Такой не заденет жертву, зато располосует цель. Но воздушное лезвие испарилось на подлёте, превратившись в порыв ветерка. Пейн скупым механическим движением отбросил в сторону придушенного парня, обернулся и неторопливо пошёл на Темари.       Нет. Нет. Ей стало холодно от накатившего понимания. То, что поглотило сейчас её атаку, — его щит или что это было, — оно действовало так же, как защита наёмников, напавших на их команду у Суны.       Пейн приближался, впечатывая каждый шаг в камень под ногами. Думай, Темари, вспоминай! Вот! Действие того барьера не распространялось на физические атаки! Темари выхватила из-за пояса маленькую копию веера и ринулась Пейну навстречу. Он увернулся играючи, словно танцующая змея. Раз, второй, третий. А на четвёртый схватил её за горло. Ладонь была жёсткая и холодная, как у мертвеца.       — Где Узумаки Наруто.       — Не твоё собачье дело, — прохрипела она.       Тело пробил мощнейший импульс. Темари тряпичной куклой отшвырнуло на несколько метров вверх и сразу плашмя вниз, в груду обломков. Она ударилась спиной и зашлась в таком кашле, что показалось, сейчас выплюнет превратившийся в осколки позвоночник.       Среди камней и досок ей на глаза вдруг попалась настоящая тряпичная кукла — в пыльном зелёном платье и с косичками. Где девочка, которая играла с ней? Темари скрежетнула зубами от пришедшей мысли: эти ублюдки ведь разнесли целый жилой квартал! Злость придала сил, и Темари поднялась, опираясь на веер. Распахнула, прокусила большой палец, прочертила алую линию.       — П-призы…       И каким-то неведомым образом её горло вновь оказалось сжато мертвой хваткой Пейна. Словно её притянуло гигантским магнитом к остывшей ладони трупа. «Этот — не настоящий», — решила Темари и уставилась в пустые глаза с гипнотическими фиолетовыми кругами вместо радужки, точно как у призывной сколопендры. Они засасывали в себя, как водоворот. Водоворот поглотил звуки взрывов, крики людей и удары. В ушал звучал только трескучий голос Пейна.       — Где джинчуурики девятихвостого?       Темари молча брыкалась, сосредоточив все силы на физической атаке. Ещё немного, и она пнёт его в живот! Однако воздух закончился, а в глазах потемнело раньше, чем удалось воплотить план. Последние капли кислорода Темари затратила на глупейший вопрос:       — Что вам… надо… от Узумаки, уроды…       — Война, — меланхолично и почти ласково сказал Пейн. Он никуда не торопился и совсем не напрягался, удерживая её на весу. — Семена великой войны посеяны, ждите урожай. Будьте готовы, великие нации. Убивая других, вы заслужили участь быть убитыми сами. Новую войну контролировать будем мы. Мощь нашего оружия не будет знать границ. Скажи мне, где Наруто Узумаки или умри….       — Темари, уходи!       Пальцы Пейна разжались, Темари рухнула ему под ноги и увидела чёрную тень, тянущуюся от него к…       — Шикамару!       — Уходи!       Вместо этого она рванулась к Пейну с кунаем, который подхватила с земли, зная одно: Шикамару остановил его не иначе как чудом. Если временной зазор у техники Пейна и есть, то он ничтожно крошечный, и сейчас…       Импульс. Удар в грудь. Удар спиной. Удар чьего-то тела рядом. Хрип и гул…       Темари могла только моргать. Медленно. Время замедлило свой ход. Мир состоял из звона и распахнутых глаз Шикамару напротив. Темари снова моргнула, перевернулась на спину. Было очень больно, но нужно было встать и помочь. Встать и сражаться.       Откуда-то появился Какаши.       — Чидори! — сказал он. И как тогда, давным-давно, на границе с Водой, в воздухе запахло озоном.       По небу плыли облака. Осень была такая красивая, а весеннюю грозу Темари увидеть не успела, только понюхать.       Она моргнула снова и снова увидела Какаши. Только теперь по его лицу стекала тонкой струйкой кровь и, кажется, он был мёртв. А она почему-то ещё нет.       А Шикамару?       — Ши…ка…мару. — Наконец ей удалось выдавить из себя это слово. Правда, прошло много, очень много времени и ей стало очень тяжело. Почему так тяжело?       На тело давило что-то — мягкое, скользкое. Оно зашевелилось.       — Темари-сан, как вы себя чувствуете? — пропищал в ухо тоненький голосок.       — Чувствую… — прохрипела Темари.       Пыль с лица попала в рот, заставив надсадно кашлять. Темари физически ощущала, как её веки издают скрежет из-за песка, забившегося в глаза. Внутренности и кости болели, в ушах стоял непрекращающийся высокий звон.       — Цунаде-сама попросила меня сберечь жителей, — продолжил нежный голосок. — Я сделала для вас всё возможное.       Тогда Темари поняла: это Кацую, призывной слизень-целитель Цунаде. Кацую спасла её от верной смерти.       — Спасибо, — прошептала она.       Кацую медленно соскользнула с неё, давая свободу действий. Темари с трудом поднялась на четвереньки, огляделась, и из её горла вырвался недоуменный всхлип.       — Где… мы…       — Мы в Конохе, — с тихой скорбью отозвалась Кацую.       Они сидели на самой высокой точке селения — на одной из голов Хокаге. Как они тут оказались, Темари не знала и знать не хотела.       Она знала другое: внизу ничего не было. Конохи не было. Не было знакомых улочек и цветочного магазина Яманака, не было онсэна, раменной Ичираку и госпиталя. И Резиденции Хокаге тоже. Только груда мусора на дне гигантского кратера. И ласковое осеннее солнышко, пробивающееся через серое марево каменной пыли.       — Ками, нет…       — Где наша деревня?..       — Это всё Акацуки… это его техника?       Рядом приходили в себя другие люди, тоже спасённые клонами Кацую. Они тоже пустыми взглядами смотрели на руины и шептали слова проклятий и молитв.       — Шикамару… — пробормотала Темари, вспоминая. Пейн ударил его. Это его тело отлетело в сторону и упало со страшным звуком. А потом?       «Нет-нет, родной, где же ты? Ты же не остался рядом с Какаши?»       Она попыталась подняться и споткнулась, снова завалившись на бок.       — Темари-сан, Шикамару-сан там. — Кацую указала головой на соседнюю каменную макушку. — Но я не смогу помочь вам добраться туда.       — Я сама, — Темари заставила себя подняться и сконцентрировать в руках остатки чакры. Три луны порванного веера, чьей-то заботой оказавшегося рядом, взошли над кратером Конохи, и поток ветра понёс его в заданном направлении.       — Темари!       — Шикамару!       — Темари! — Он попытался пойти ей навстречу, но не смог сделать больше двух шагов. — Ты жива! Я думал, когда Пейн… Вот дерьмо! — Шикамару неловко отвернулся, заслоняя лицо рукавом.       Темари шмыгнула носом и пихнула его в плечо, прошептав:       — Сядь, балбесина, не реви. Куда я денусь. Твоя нога. Дай скорее посмотрю.       Она заставила Шикамару сесть, одним резким движением рванула штанину, обнажая рану на ноге, из которой торчал здоровенный обломок деревяшки. Его маленькая копия Кацую совсем выдохлась — видимо, залечила куда более серьёзные повреждения. Немудрено, ведь она закрывала от неведомого взрыва всех до единого жителей Конохи.       Кашляя и ругаясь, Темари проделала все необходимые операции. Несмотря на отсутствие каких-либо инструментов, её способностей всё же хватило, чтобы немного подлатать ногу. Шикамару смог сильно хромая наступать на неё.       — Ты и правда талант, принцесса.       — Иди ты, — ласково огрызнулась она.       Поддерживая друг друга, они спустились ниже и медленно обходили кратер по краю, пытаясь найти тех, кому требовалась помощь, пока не столкнулись с Ино, её отцом и Шикаку.       — Шидзуне-сан… — всхлипнула Ино, опуская тело черноволосой женщины на камень. — Пейн её…       — И Какаши тоже, — тихо сказал Шикаку на безмолвный вопрос Темари. Потом повернулся к сыну. — Чоджи и его отец живы, но в критическом состоянии.       С минуту они все стояли рядом и молчали, думая о том, сколько друзей полегло вот так в считанные секунды, а сколько ещё умрёт. Цунаде сумела спасти огромную часть жителей, но Пейн этого так не оставит. А потом издалека донеслись крики.       — Наруто! Наруто!       Кричали радостно. А Темари ощутила дикий холод в позвоночнике. Он всё-таки пришёл. Надежда это или кромешный ужас? Ведь если сейчас Акацуки поймают девятихвостого, им останется всего ничего до своей цели. Двое джинчуурики: в Облаке и в Песке.       — Мы должны помочь Наруто, — сказала она твёрдо. — Чем сможем.       — Верно, — поддержал Шикамару, вставая рядом. — Кацую, сможешь передать обстановку на поле боя?       — Пожалуйста, оставайтесь здесь, — тихонько сказала Кацую. — Наруто-кун просит никого не вмешиваться. Он освоил сендзюцу и обещает победить Пейна.       — Что? Какого чёрта! — возмутился Шикамару. — Там наши семьи и друзья, а он предлагает нам отсидеться в сторонке?       Он рванул вперёд, в клубы дыма с такой скоростью, что Шикаку бросился следом, догнал, придержал за плечо.       — Шикамару, стой. Если Наруто освоил природную энергию, мы будем ему только мешать. Сендзюцу — не просто техника, это иной уровень бытия. Только он сможет противостоять сейчас Пейну. Нам лучше оставаться в стороне.       — Ненавижу! Ненавижу, — прошептал Шикамару, давя злые слёзы. Темари мягко оттеснила Шикаку и встала бок о бок с мужем.       — Соберись, — шёпотом на ухо. А громче: — Мы найдём то, чем сможем помочь, не влезая в их бой. Есть другие Акацуки? Другие призывные существа? Они не должны мешать бою Наруто.       — Верно, мы сможем помочь, — тихо сказал отец Ино и поведал им о смысле послания Джирайи. О том, что шестеро Акацуки внутри Конохи, называющие себя Пейнами, были лишь марионетками и принимали сигналы откуда-то извне через вживлённые стержни-чакропередатчики.       — Значит, ищем настоящего. Обследуем самые высокие точки вокруг селения, откуда лучше всего доходит сигнал. — Шикамару оживился. — Ино, Иноичи-сан, Кацую, передайте эту информацию всем, кто в состоянии ходить.       Спустя несколько минут множество шиноби уже отправились на поиски истинного Пейна. Темари осталась рядом с Шикамару. Со своими ранениями они могли разве что замедлить поиски.       — Как мама, Шикамару, есть вести? Как клан? — тихо спросила Темари.       Она представить не могла, каково ему смотреть на развалины Конохи, если у неё, прожившей здесь чуть меньше месяца, всё внутри зашлось воем от боли. Деревня была полна близких ему людей. А она совсем недавно говорила ему, что у него нет проблем, раз он остался при своём, в деревне, полной друзей и родных. Какая чудовищно злая ирония.       — Мама в порядке. Клан… по большей части тоже, — глухо ответил он. Темари знала этот взгляд, который бывал у него после провалов на миссиях. — Мы ничего не можем, Темари. Я думал, что отомстив за Асуму-сенсея, стал сильнее. Думал, что за эти годы стал сильнее. На самом деле сильнее становится только моя ненависть, но не я. Что он сделал с нашей деревней…       «То же, что мы когда-то сделали с его деревней, судя по его словам…»       Темари точно знала, что сама плакала бы, сидя вот так над руинами Суны. А ведь они доберутся до Суны… Чтобы понимать это, приметы были не нужны.       — Эй, не говори ерунды, Шикамару. Я знаю тебя много лет. Ты стал сильнее, а я горжусь тем, что стала твоей женой. — Она сжала его ладонь. Впервые приходилось говорить такое кому-то, и выходило, может быть, нелепо, зато на сто процентов честно. — Мы справимся и…       — Наруто… Нет-нет-нет…       — Что такое, Кацую-сан? — Они встревоженно обернулись к слизню, прервавшему их разговор.       В тот же момент земля под ногами загудела. От уступа, на котором они сидели, откололся огромный кусок камня и рухнул вниз. Темари с Шикамару, не сговариваясь, бросились к телам Шидзуне и Какаши — не дать им упасть… Но рёв, раздавшийся позади, заставил оглянуться и уставиться в небо: столб красной, ничем не сдерживаемой чакры рванул вверх.       В эпицентре этой воронки бесновалась тёмная фигура с развевающимися хвостами. Уже не человек — ревущее и воющее чудовище, переполненное яростью и желающее только одного: уничтожить, сожрать то, что он видел над собой. А над ним в небе повисла чёрная сфера, гигантский магнит, который притягивал к себе громадные валуны и вырванные с корнем деревья так легко, словно они были крошечными песчинками.       Темари видела многое, она видела обращение Гаары в демона и освобождённого Шукаку, который крушил селение. Видела песчаные бури. Но превращение Наруто в девятихвостого и защиту Пейна сравнить было не с чем — эта картина просто заставила рухнуть на колени.       — Что происходит, Кацую?..       — Пейн убил Хинату на глазах у Наруто. Наруто сорвал печать и…       — Теперь Наруто убьёт всех нас, — беззвучно прошептала Темари.       — Темари, — тихо позвал Шикамару, и она обернулась к нему. — Хочу, чтобы ты знала. Я горжусь тем, что ты ответила мне «да», — сказал он и сжал её ладонь за секунду до того, как мир вокруг смела красная взрывная волна. ***       — Темари, послушай меня. — Шикамару тряс её руку, привлекая к себе внимание. Потом вложил в её ладонь свиток. — Это наш брачный договор, последний экземпляр. И твоё свежее досье шиноби Конохи. Бери и возвращайся в Суну. Сейчас тебе нельзя здесь оставаться…       С момента окончания битвы Наруто и Пейна прошло чуть более суток. Темари всё ещё не могла пережить испытанный шок клинической смерти, как и многие другие.       Она на автомате помогала окружающим, в перерывах сидела, обхватив себя руками и раскачиваясь туда-сюда, не зная, как прогнать из тела потусторонний холод. Иногда они с Шикамару встречались взглядами и протягивали руку, чтобы дотронуться друг до друга. Потом до себя, до деревьев и земли. Смотрели неверяще на живых Хинату, Какаши, Шидзуне.       Сон или реальность? Тот свет или этот? Перерождение или продолжение старой жизни? Я или не я? Ты или не ты? Вот почему глаза Гаары были такими круглыми и растерянными, когда его подняли из мёртвых… Какое безумное ощущение: быть стёртым до нуля и нарисованным в этом мире заново по чужой прихоти, чужой техникой…       — Темари! Ты слушаешь меня?       — Я… подписала договор, я присягнула Хокаге. — Она произносила эти слова, а изнутри каленым железом жгла другая правда: ей придётся. Ей придётся снова бросить всё, свою юную семью, мужа. От их дома всё равно ничего не осталось. Должна вернуться туда, где можно спасти многих.       — Цунаде-сама не приходит в себя. Мы не знаем, придёт ли. Данзо пришёл к власти, и отношения с Суной под ударом… Найдите новых союзников, готовьтесь к войне… Предупреди Гаару… Я написал здесь, в свитке. Официальные каналы связи в руках Данзо, — в сотый раз Шикамару повторял безусловно очень мудрые, но такие непонятные слова. Они долетали до неё обрывками, словно пройдя сквозь года.       Не прошло и месяца, а Темари снова запретила себе любые виды тяжких вздохов и сожалений. Она обняла на прощание Шикамару и повернулась спиной к дому, от которого почти ничего не осталось.       Много ли раз ей ещё придётся так поступить?