Ты и твоя любовь

             Джинни любит скорость. Она ворует одежду у старших братьев и на рассвете, пока все спят, покидает стены Хогвартса, чтобы полетать меж сонных башен.              И ты всегда ругаешь ее за это. Ругаешь и встаешь задолго до того, как всходит солнце, чтобы сбежать со спальни к этой гриффиндорской чертовке.              На улице холодно и небо только-только начинает сереть. Не спасает ни шарф, ни теплая мантия, да и спать так хочется, что ты готова сонное зелье каждый вечер подливать этой несносной Уизли, потому что только так она останется в башне на всю ночь и тебе больше не придется переживать, как бы ее не выгнали за подобное нарушение порядков.              Тебе-то все равно, хоть вовсе не учись и каждую ночь шляйся по коридорам школы, мама-Верховный-Судья-всей-магической-Британии не позволит, чтобы ее дражайшую дочурку выкинули из школы, как какой-то мусор.              А ты не позволишь, чтобы кто-то выгнал Джинни. И пусть Филч зло смотрит вам вслед, пока она ходит носится в этих стенах, ты спокойна.              Но все спокойствие как рукой снимает, когда она радостно бежит тебе навстречу, размахивая над головой своей старенькой метлой.              Но ничего, на Рождество… на Рождество она бросится тебе на шею, как делает это сейчас. И ты не поймешь ни слова из того потока благодарностей, ведь Джин снова будет находиться так близко, что ты почувствуешь сквозь одежду – она снова не надела белье.              И сегодня не надела, ведь «давит, мне и без него хорошо». И ты опять забываешь, как дышать, лишь раз вдохнув на полную грудь. Мятно-лимонный аромат ее волос скорее какому-то юркому мальчишке подошел бы, но твоя Джинни только этот шампунь из всех доступных признает. Обычный маггловский мужской шампунь. И как бы ты не пыталась, переучить не получается.              Да и зачем, когда рыжие пряди бьют в лицо холодной лимонной мятой, а тебе приходится снова и снова сдерживать крик и сильнее вжиматься в ее спину, пока вы поднимаетесь все выше в небо.              Сегодня Джинни обещала, что вы облетите астрономическую башню. А она никогда не забывает о своих обещаниях. И так хочется зажмуриться, но ты продолжаешь смотреть. Вот же, окна ее гостиной, а чуть выше кабинет Макгонагалл…              И вы все поднимаетесь, словно хотите достигнуть до той тонкой и уже блеклой полоски месяца, взобраться на нее, как на детские качели, и смеяться, раскачиваясь все сильнее.              Но тебе, по правде говоря, не нужны никакие качели-месяцы, тебе лишь она одна нужна с ее метлой и красно-желтым шарфом. Даже холода не чувствуешь, когда она рядом. И нет этой вялой усталости, ведь уже четвертую ночь, вместо сна, ты думаешь о ваших полетах, о том, как ты сцепишь руки в замок, крепко обвив талию Джинни. Как будешь через тонкий свитер чувствовать, насколько же крепкий у нее пресс и насколько же она горячая, словно то пламя, ставшее символом львиного факультета.              И ты засмеешься, когда шпиль астрономической башни окажется далеко внизу, а скорость лишь продолжит нарастать.       Ведь это какое-то безумие!       Встречать рассвет высоко в небе, лететь и видеть свое смазанное отражение на поверхности Черного озера, кружить вокруг школы и понимать, что никто никогда не узнает о том, куда же ты сбегаешь каждое утро.              Это ваша маленькая тайна. Медленное снижение и затихающий смех, склоны у подножья школы и ее лицо, обращенное к тебе.       Так близко.              Это тоже ваша маленькая тайна – поцелуй, спрятанный от посторонних глаз. Нежный и неторопливый, какой и должна быть первая любовь. И вы верите наивно, что сможете выстоять против всего мира, который называет вас врагами. Все эти неписанные правила, запрещающие вам быть вместе.              Да пошли они все! Так и хочется закричать, но вы лишь улыбаетесь и безмолвно обещаете, что завтра все повторится. Что через месяц, год, после окончания школы… все повторится. Полеты на метле и невинный поцелуй на рассвете.              И Джинни убегает первой, а ты все смотришь ей вслед, задыхаясь.              Да... да, все верно. Ты так чертовски хочешь проклясть этот мир за то, что вам приходится прятаться от всех.              Так хочешь отблагодарить его, ведь вы все же встретились тем октябрьским вечером за школой. Не испугались, заговорили...              Солнце полностью встает, когда ты наконец-то возвращаешься в спальню.              Никто не узнает.              Но каждый вечер ты пьешь мятно-лимонный чай и, закрыв глаза, представляешь ее веснушчатое лицо и тонкие губы, что зовут тебя полетать. Еще разочек. Только этим утром.       Только каждым…