•••
Просыпаюсь в пустой постели и протираю глаза. Накидываю синий шелковый халат, сшитый на манер кимоно, и иду в сторону кухни, чем ближе, тем сильнее аромат ванили и теста. Передо мной явилась дивная картина: Хидан в длинном розовом фартуке до колен с надписью «Rock Queen» с рюшами. Купил первое, что под руку подвернулось? Или подарок от придурковатых друзей? В любом случае, это забавно, хм. Под фартуком даже не было белья, он надел его поверх голого тела. Это так сексуально и нелепо одновременно, но это больше заводит, чем смешит. Я наблюдал, как он возится с выпечкой, которая только подошла. Он взял такого же розового цвета прихватки. Неужели один набор с фартучком что ли? Как мило. Рок квин выставляет противень на стол, затем он начал извлекать кексы и расставлять и на застеленный пергаментной бумагой стол. Сглатываю слюни, но не от того голода. Стою як дэбил и тщетно пытаюсь отвести взгляд от его задницы. Да, наприседал, как боженька велел… Такие пышные булки, хочу затискать!.. Когда он берёт кондитерский мешок с кремом, как назло, полуоборачивается в мою сторону и замечает меня, затем как-то обречённо проговаривает на выдохе: — Доброе утро… Не мог подольше в постели поваляться или что? — Что происходит? — Брысь с кухни, потом позову. — Чт-… — Марш к себе, говорю! — он с силой выпихнул меня с кухни, ничего не оставалось, как уйти. Да что с ним такое? Х…суету с утра наводит опять, суетолог, хм. Ладно, неважно, покопаюсь в телефоне, пока он меня не позовёт. Разблокировал экран, увидел сегодняшнюю дату и осознал: сегодня же мой день рождения! Так он там так усиленно пыхтит для меня? Ловко ты это придумал, я даже не понял, молодец! Я улёгся поудобнее и чуть ли не мурлыкал от осознания, что всё так расчудесно: уже три месяца как замужем, весь в пирсинге, а теперь буду праздновать свой день с любимым человеком, а не один, как обычно. Я правда не сплю? Это похоже на Вечное Тсукиёми, как в одном знаменитом аниме. Сон, в котором все мечты сбываются. Только вот у меня этот сон наяву и сбывается вообще всё, в том числе то, о чём даже мечтать не смел. Да, мне двадцать один с этого дня и мы оттянемся с папочкой, как следует!Интересно, что он мне подарит? Дарить-то буквально нечего, у меня есть всё. Разве что путёвку на Марс, я б слетал, а что? Ладно, пойду в божеский вид себя приведу, именинник должен выглядеть как примадонна, а не как бомжара из подворотни. Сделаю себе сегодня высокий хвост и отпущу чёлку, а то всё время с низким хвостом хожу. Раз такое дело, достану ещё забытую подводку, которая, надеюсь, не засохла ещё. Редко крашусь, но метко. Но неизменным ритуалом на каждый день было и остается прокрашивание глаз карандашом. За некоторыми исключениями: с тех пор, как я живу в Америке, косметичку свою ни разу так и не достал. Пока я был с Хиданом, не красился вообще. Действительно был с ним честен, вплоть до того, что не прятал лицо за косметикой и фейковыми эмоциями из театральных сценок. Что-то мне подсказывало, что я ему нравлюсь любым: злым, добрым, бледным, помятым, сонным, свежим, отдохнувшим, к слову, в любом состоянии и настроении. По старой привычке вытягиваю кошачьи стрелки, делая взгляд роковым и пленительным. Подписчикам всегда нравилось, никаких нареканий, только комплименты. Помнится, Хидан меня и не увидел накрашенным, так как позвонил неожиданно, я тупо не был готов. В тот день я не собирался тесно с кем-то общаться, потому пренебрёг своим тогдашним бьюти-ритуалом. Бывало, наносил немного консилера под глаза и на все выступающие части лица, чтоб выглядеть свежее; изредка использовал максимально светлые румяна цвета бледноватой пыльной розы, чтобы опять-таки освежить и оживить лицо. Наносил их на яблоки щёк и немного на внешние уголки век под брови. Так и сейчас, лицо от пары нежных еле заметных штрихов значительно преображается. Черчу свои идеальные стрелки и становлюсь кошко-мальчиком, к слову, умудряюсь краситься так, что не превращаюсь в девчонку ещё сильнее, то есть, феминности мой макияж не прибавляет, у меня и без того довольно мягкие черты лица. А тело? Мечта кого угодно в здравом уме — мужчины или женщины любой ориентации. Наконец, закончил с причëской. Смотрю на себя: то ли мечта, то ли предмет зависти. Значит, готов. Стоило мне закончить свои ритуалы, он позвал меня на кухню. На столе стояли кексы, украшенные кремом и вишенками. Я насчитал двадцать одну штуку. Он любит все подгонять под возраст, да? Отрываю взгляд от вкусняшек и смотрю на свой главный десерт: Хидан все в том же фартуке… это выше моих сил. Он хотел что-то сказать, но застыл с раскрытым ртом, разглядывая моё лицо. Я кокетливо отвел взгляд, опустил голову, затем из-под опущенных бровей выстрелил взглядом прямо в его ошалелые глаза. Этот точный сапфировый удар мигом вывел его из равновесия, я лишь мысленно усмехнулся, а внешне остался невозмутимо-невинным. Секунда и я в один прыжок долетаю до него и вешаюсь на шею, одной ногой обнимаю его, при этом с силой потираясь об него. Я сразу почувствовал его стояк, от одного моего вида возбудился? Ха, помариную его, а потом скушаю заживо вместе с костями, м-м-м. Девчата, кушать подано, давайте же расправимся с папочкой! Хотел было потянуться за поцелуем, но что-то пошло не по плану. Девидсон собрался и ему стоило колоссальных усилий мягко оттолкнуть меня. Я хмыкнул и сделал шажок назад, и застыл в ожидании. Позади него на стуле была алая коробка, перевязанная белой лентой. Он поспешил мне вручить её: — С днём рождения, Дей! — Вау, спасибо! Я тут же принялся распаковывать подарок и мигом охренел от содержимого. Внутри на красной бархатной подкладке лежат: парфюмированный спрей от Victoria's secret — Very sexy orchid, широкий хитросплетённый чокер, тонкий ободок с кружевными, как и бельё, кошачьими ушами и сам комплект белья. И все, кроме фиолетового флакона — черное. Больше походит на подарок для женщины. Я кинул вопросительный взгляд на Хидана, а тот лишь кивнул: «да-да, это тебе, я не ошибся», вслух уже произнёс: — Ну, как тебе? — Я не знаю, сейчас опробую мист, — отложил коробку на стол, взял флакон и брызнул немного на руку.Черная смородина, ирис и пачули
— читаю на этикетке.
Роскошная экзотическая орхидея в заколдованном, залитом лунным светом лесу — именно так можно описать лейтмотив аромата. Эта ассоциация появляется благодаря освежающим ягодным ноткам, источаемым листьями спелой черной смородины. Сочные мотивы в солирующем аккорде привносят в композицию противоречивое звучание, которое варьируется от притягательной сладости до дерзкой, «взрывной» кислинки. Изысканные верхние и центральные ноты сливаются с теплыми, землянистыми и чуть терпкими оттенками пачули, которые завершают таинственную и манящую композицию. Прислушиваюсь к тончайшему аромату и вычленяю нотки орхидеи в комбинации с цветками ириса. В целом аромат мне подходит: терпкий и древесный, он прекрасно раскрывается вместе с естественным запахом тела и я становлюсь чем-то вроде ароматного черничного пирога из песочного теста с фиалковым лимонадом. Томность, дерзость и неукротимость — так звучит желание, которому стоит поддаться Хидан подошёл ближе, взялся за обрызганную руку и провел по ней носом. Затем он взял спрей, распахнул полы моего халата и распылил на меня ещё пару раз, затем всучил мне обратно в руки коробку со словами: — Аромат уже на тебе, теперь надень бельё и украшения. Я взял белье в руки: оно почти невесомое: тонкое и прозрачное, без косточек и вообще, каких-либо плотных вставок. Стринги представляли собой пару верёвочек с ошметками кружев спереди и по бокам, а лиф — та же история, только кружев чуть больше. Да что с ними, что без них — один фиг буду голожопый, что за ерунда! Хидан выловил мой гневно-недоумевающий взгляд и посмотрел с такой нежной просьбой и мольбой, что я сдался и выдохнул: — Ладно, сейчас вернусь, м. Он заметно оживился и выпрямился. Да уж, намечается приватное эксклюзивное шоу с участием одной модели на подиуме. Я не я, если он хотя бы не пошатнётся. Улетел в ванную и оттуда же звоню помощнику: — Привет, Скотт, раздобудь мне каблуки, блять, не спрашивай зачем. Черные, без декора, тридцать девятый размер, высота сантиметров десять. В течение пятнадцати минут сможешь? Окей, передай мне втайне от Хидана, это сюрприз, — я говорил вполголоса, затем вовсе сошёл на раздражённое шипение, — Скотт, ебать тебя в рот! Сказал же, не спрашивай, просто делай! — затем смягчил тон, когда услышал его робкую просьбу, — хе-хе-хе! В долгу не останусь, будешь в шоколаде. Отпуск на полгода, говоришь? Да хоть длиною в жизнь, лол. Ладно, все детали потом, мне некогда! Звони, как приедешь с ними, всë, давай, ага, ага, связь. Бросив трубку, я скинул с себя халат и начал копошиться в комплекте. Все бирочки предусмотрительно удалены ещё до меня, хорошо. Застёжки простые, думаю справлюсь. Напялил, теперь чокер. Вот с бижутерией провозился подольше. С ним я вмиг стал выглядеть шлюхастее. Обычное украшение, почему оно выглядит так вульгарно? Так, что там по времени, в сумме провозился восемь минут. Надеюсь Скотти не подведёт, тут пара бутиков относительно недалеко, если он двигается быстро, спрашивает консультантов, а не ищет сам, то с минуты на минуту обувь должна приехать. Так, поправляю прическу и накидываю на себя халат обратно. О звонит, приехал получается! Ах, чуть не забыл, кошачьи ушки. Я тихонько выбежал ко входу и забрал коробку с туфлями, не стал уже скрываться в ванной, Хидан меня ждал в комнате и я знал, что он не станет мне мешать, так что я спокойно обулся в гостиной. Чтоб не шуметь, походил в них по плоскому ковру. Бинго, я будто родился для подиума! Держусь отлично, это как на коньках, только ещё проще. Ну разве что на шпильках я бы опрокинулся, не сделав и пары шагов, потому что они тонкие. А мои нормальные, устойчивые. Посмотрел на обувь: толстые каблуки и небольшая платформа, никаких украшений. Вместо застёжек шнуры на манер обуви у древних греков — сандалий, которые привязываются к ноге, две веревочки много раз оборачиваются вокруг ноги и это дело завязывается бантиком где-то на середине голени. Безо всякого стеснения сошёл с ковра, громко цокая. Иду в спальню и, дойдя до неё, распахиваю дверь и останавливаюсь в дверях, стоя в профиль по отношению к Хидану, который сидит на кровати. Его взгляд блуждает сверху вниз и обратно. Он уже не особо удивлён. Вижу в нём только изучающее любопытство и неизменное желание. Немного изогнувшись в спине, опираюсь на дверной косяк. Полуоборот и я стою прямо, анфас. Изящным движением распускаю пояс, потянув за кончик и распуская бант, шëлк почти слетает с моих плеч, но я подхватываю его края и поднимаю руки вверх. Демонстрирую на себе кружева и плыву по комнате. Так и иду от бедра, а за мной сзади летит и развевается синий флаг. Он сворачивает шею, смотря мне вслед. Сделал точку, покружился, чуть повыше задрал одну ногу, делая широкий шаг, возвращаюсь той же дорогой, сменил походку с модельной на танцевальную в стиле вог, все так же держа синее знамя. Хидан держится за сердце, бедный дед, не привык к такой взрывной красоте да? Подойдя к нему, встал прямо перед ним и поставил одну согнутую в колене ногу сбоку от него. Он тут же подался вперёд, оглаживая бедро изнутри, наклон, поцелуй и я начинаю терять самообладание, всë, чем можно было бы прикрыться, уже на полу, а я лечу спиной на кровать. Завязки от обуви аккуратно развязываются. Закрываю глаза. Ощущаю поцелуи на бёдрах, он подбирается ближе, наконец, целует через кружево, одновременно проводя руками по груди. Каблуки с глухим стуком приземляются в противоположном углу комнаты. Я осознавал свою власть над ним и то, насколько он был на взводе, и как сильно он хотел меня. Да, я никогда не выглядел так вызывающе и прелестно. Так что его заведëнное состояние вполне закономерно и оправданно. Он явно был в предвкушении: секс у нас всегда долгий и хардкорный, до слёз и звёзд из моих глаз, и у обоих по всему телу неизменно появлялась порция свежих царапин, ссадин и синяков, ну, и куда без гематом любви — засосов. А сейчас не то время, когда я хочу трахаться до изнеможения, так что он ощутил моё напряжение в мышцах и начал мягко сминать их пальцами, сдабривая поцелуями. Я старался отпустить себя и настроиться, но дело никак не шло. Он не добился ожидаемого расслабления в моём теле и начал с подозрением коситься на меня: — Тебе есть что сказать? — Н-нет. — Дейдара, — процеживает он и нависает грозовой тучей сверху. О-оу, если он меня называет полным именем да ещё и таким тоном, то мне жопа, если я продолжу и дальше вот так выпендриваться и шифроваться. Такая интонация означает, что он хочет слышать только голую неприкрытую правду и увильнуть не выйдет. Но я отчего-то замер и не мог ничего выдать, только коротко облизывал пересохшие губы и смотрел на него. Точнее, куда угодно, но не в глаза. Он на это взял и поднял мой подбородок и приблизил лицо, теперь от этого взгляда не скрыться. — В чём дело? — в ответ я лишь проглотил ком в горле, а он продолжил напирать, — я кого спрашиваю, котя, что стряслось? — Ну, я не… хм. — Не хочешь меня? — Ну… — Так и сказал бы, я же не животное, переживу. — Это вообще-то не так просто! Что значит, взять и сказать «я тебя не хочу», все равно, что «я подаю на развод»! Я не знал как сказать, думал, ты обидишься! У нас ведь это всегда сплошной интенсив, а сейчас я просто-напросто не готов. — Так дело в подготовке? — Не то настроение ещё. — Спасибо за честность, а теперь ложись. Я просто полюбуюсь моим красивым котёнком, не против? Я мявкнул, поцеловал его за ухом и лег, одну ногу закинул ему на плечо, заставляя склониться надо мной. Он улыбнулся одним уголком губ и с трепетом огладил мой торс одними подушечками пальцев. Под подбородок и на шею посыпалась горсть легких поцелуев. Казалось, он не закрывал глаза ни на миг, поглощая меня в этом виде и запоминая все детали. Помимо своей воли завёлся и начал притягивать его к себе, обхватив талию ногами, он прижался и проехался своим пахом по моему. Нежное кружево слегка закололо и я тихонько простонал. — Я думал, ты не хочешь. — Не то, чтобы вообще… — Дейдара. Хватит. Морочить. Голову. — А, ой. — Чего ты хочешь? — Тебя, но… помягче, — я покраснел и повернул голову вбок, но это бесполезно. — Так ты смущаешься того, что захотел понежнее? А что тут такого? — Подумаешь, что я слабак ещё, хм! — чёрт, самолюбие задето, неприятно. — Ты не обязан быть сильным всё время. Глаза защипало, закусил губу, чтобы не раскваситься и не заплакать. А он поцеловал в самый кончик носа и продолжил: — Даже в самый разгар ты имеешь полное право сказать нет или стоп-слово. Даже если ты вначале дал явное согласие. Я буду учитывать любые твои предпочтения и капризы, потому что ты моё солнце и я тебя люблю, — тут у меня задрожали губы, он это заметил и тут же поцеловал их, — я помню, что запрещал тебе плакать, но не сказал, что можно только в том случае, если ты счастлив или растроган. И я вижу, ты меня слушаешься и сейчас сдерживаешься, но это не тот случай, так что выдохни и отпусти себя. По щекам беззвучно потекли слёзы, оставляя след на щеке от поплывшей пудры. Подводка водостойкая, поэтому глаза остались идеально накрашенными. Он слизал мокрую солёную дорожку и я застыл. — Где там твоё кимоно, давай снимем это бельё, если тебе оно не нравится, зря я купил его, похоже, это только унизило тебя, — тараторил Девидсон в попытках меня успокоить, — ты мне такое шоу устроил, как будто всё в порядке… Больше не актёрствуй, будь собой. — Я-я сам не знаю, что со мной. Все норма… — Вижу ведь, что не нормально. Ну, может, это стресс, ты не до конца привык ко мне? Я рассмеялся и смахнул слёзы: — Дэв, я… в норме, давай сделаем это, хм. — Нежно? — он так вкрадчиво на меня бросил взгляд, что я лишь покраснел и кивнул, — ты бы видел себя со стороны. Я и не мечтал, что ты попросишь понежнее, надеюсь, тебе понравится в этот раз. — А что может пойти не так? — Просто будет меньше острых ощущений и никакой боли практически. Возможно, тебе это покажется неинтересным по сравнению с прошлыми разами. — Ну и что, если усну, просто разбуди меня, ха-ха-ха! А если серьёзно, то это не страшно, правда, — я провёл рукой по его груди, — я хочу этого. Пожалуйста, папочка. Безупречный приём. Осколки гранаты в виде сердца попадают в жертву, он не может и не хочет сопротивляться, поэтому я страшно доволен происходящим. Завёлся, впал в отчаяние, успокоился и снова завёлся, это не что иное, как эмоциональная карусель, что раскачивается плавно, увеличивая амплитуду, пока не делает оборот, представляющий собой окружность. Всё переворачивается и тут же становится на свои места, а тошнота остаётся. Горькое послевкусие от этих морально сложных разговоров сбавляет весь пыл, но ничего не попишешь, у нас с мужем ведь нет и не должно быть секретов друг от друга. К чёрту это всё, хочу сосредоточиться на его ласках, он, как правило, топит каплю нежности в море буйства, но сейчас я получаю всё с точностью да наоборот — чистейший концентрат мягкости и неги. Плавлюсь от этих почти что невинных поцелуев через кружева, затем он решается снять лиф и откидывает его в сторонку. — О, другой пирсинг нацепил? Был серебристый, а теперь оттенок хром. — А ты внимательный, м-м. — Конечно, — он поддевает штанги языком, — кстати, я знаю точное количество родинок на твоём теле, так что если появятся ещё, замечу и это. — Хидан, ты начинаешь меня пугать… — Я что, посторонний для тебя? — Нет, но такое пристальное внимание — уж слишком жутко, даже от тебя, хм. — Привыкай, я хочу знать и отслеживать все изменения, касающиеся тебя и твоего тела, — он поочередно затягивал мои руки в поцелуи, поэтому я не стал ничего на это отвечать, продолжаю наслаждаться неторопливыми мягкими ласками. Но всё же раскрыл рот: — На маньяка смахиваешь, хм… — Чш-ш-ш, — тут он снимает с меня последнюю тряпочку и обволакивает своим ртом мой член. Всё, понял, не тупой — молчу. Меня прибило и приплавило к кровати, настолько, что и пальцем не хотелось шевелить, но ему, видимо, только того и надо было, он делал со мной всё, что заблагорассудится. Это не скучно, хоть и нет боли, это действительно по своему хорошо, пожалуй, не стоило выпендриваться и отказывать себе в таком удовольствии. Откуда ж я знал, что если не ухищряться, то всё равно будет неплохо? Я смотрю на него, он всё ещё у меня между ног; решаю приподняться на локтях, чтобы рассмотреть получше. Хидан поднимает на меня глаза, которые из-за особо освещения в комнате отливали малиновым, я лишь сглотнул — он выглядит божественно. Тебе когда-нибудь говорили, что сиять вот так, это не нормально? И пусть ты преподнёс мне подарок, который в итоге предназначен тебе, сделаю вид, что не понял этого. Потому что мне так хорошо с тобой. Доведя меня до греха, он навис надо мной и потянул за чокер, как за ошейник, в этом поцелуе я снова пробую себя на вкус. Стало быть, питание хорошо сказывается, я уже не кажусь себе таким противным как раньше. Он пересел на меня и начал ёрзать, прямо как я, перед тем как… стоп, неужели он?.. Да ладно… Не знаю, когда он успел себя подготовить, но его дырочка явно была расстрахана и смазана изнутри. Он с громким болезненным стоном насадился на меня и начал подпрыгивать, виляя бёдрами так, что я проезжался по стенкам изнутри. Я не мог больше держаться, опираясь на руки, поэтому лёг и вытянул руки к нему. Рты на руках начали прикусывать и зализывать его соски, он завёлся ещё сильнее, поэтому в какой-то момент его скорость выросла до ненормально быстрой. Решил повторить его фирменный приём: изредка приподнимал таз, чтобы натянуть его на себя сильнее. Теперь я понимаю, что он испытывал всё это время и это просто неимоверно. А ещё обидно, что мы не делали так раньше. Перед последними его прыжками я замычал и просунул пальцы ему в рот, все кроме большого, потому что им держался за подбородок. Он шумно задышал и, немного обсосав пальцы, вытащил язык, касаясь им язычка на ладони. Чувствительность мигом взлетела, с громкими стонами кончил прямо в него, в глазах на пару секунд даже потемнело. Проехавшись на мне ещё пару раз, он слез и улёгся около меня. Немного поиграв с девочками, он решил их приложить к моим же соскам, пока чувствительность не упала до прежнего уровня. Штанги на язычках бились о пирсинг на сосках и эти небольшие импульсы доводили до безумия. Хотелось одновременно прекратить, но в то же время никогда не останавливать это. Хидан сминал бёдра, талию, оставляя немного колючие поцелуи — давно не брил лицо. — Почему мы не делали так раньше? Что ещё ты от меня скрываешь, м? — Понимаешь ли, не всё сразу, а то разбалую, — мурлыкал Хидан, — хочешь, выпьем? День рождения, всё-таки. — Да, но сначала снимем этот тупой чокер, он мне не нравится, хм. — Хорошо, а ушки оставишь? — я нахмурился и задумался, но он так мило начал просить, — ну, пожалуйста, будь хорошим котей. — Ладно. Где там кимоно, хм, вроде на полу валяется. — Может, наденем что-то более праздничное? — Смокинги? — Как ты угадал? Нам сшили по два комплекта на заказ — один белый, другой чёрный. — Я не удивлён, это очень похоже на тебя. Пойдём, хочу твои кексы попробовать. Хидан просиял, но перед тем, как мы прошли на кухню, он куда-то быстро сбегал и вернулся с ослепительно белыми костюмами. При полном параде мы прошествовали к столу. Я взял один кекс. Нежнятина: снаружи тончайшая хрустящая корочка, а внутри он мягкий и рассыпчатый, неприторный лимонный крем отлично подходил к ванильно-шоколадному тесту. — Очень вкусно, м-м, но я не смогу остальные двадцать осилить! — Ешь сколько и когда хочешь, моя булка, — с этими словами, он сжал мой зад через плотные брюки. — Подарки обалденные, спасибо, — "особенно то, как ты отдался мне" хочу сказать я, но вместо этого обнимаю его и утыкаюсь в плечо, пока его руки скользят под пиджак, оглаживая спину. — Давай выпьем за тебя. — А давай! Мы начали с шампанского, а закончили вискарём с содовой. Мне так ударило в голову, что я не соображал, но четко видел, что Хидана не унесло ещё, он такой стойкий, как оловянный солдатик. Я нёс всякий бред, уж не знаю какой, но помню, что он заметно загрустил и с какой-то досадой обнимал, говоря что-то вроде: «это не правда, больше чтоб я от тебя такого не слышал, Дейдара!» Когда я отоспался, дурной хмель почти перестал бить по голове. Массируя виски, начал сползать с кровати. Я был в одной длинной футболке — он переодел меня, получается. На тумбе у кровати был предусмотрительно и очень кстати оставлен гранённый стакан с водой, в который я мигом вцепился и осушил до дна; стало полегче. Я спустился в гостиную и увидел его у окна с ноутбуком за работой. — Дейдара, ты встал уже? — Дэв кинул на меня строгий взгляд, от чего я потупился, как нашкодивший кот, — сюда подойди. Надо поговорить. Когда я сел в кресло напротив, он продолжил: — Что ты мне такое вчера наговорил? Ты хоть помнишь? Как тебе только такое в голову пришло! Безобразие… — Я хотел бы знать, можешь повторить для меня? — Хорошо, цитирую: «я не знаю, почему ты спутался с такой грязной швалью, как я». На мой резонный вопрос «почему?», ты сказал, что не достоин ничего хорошего, из того, что с тобой происходит. — О боже, я… — он не дал мне ничего сказать, но я и не смог бы, а как тут можно оправдаться? — Ты действительно так считаешь? Алкоголь неплохо тебе развязал язык, Дейдара. Если это всё правда, то ты этим самым обесцениваешь всё, что я делаю ради тебя. Я живу не просто так, а для тебя, чтобы ты был счастлив. Неужели я тебе нужен, только для прикрытия и эскапизма?.. Ты всё ещё считаешь себя ничтожеством, как тогда, в школе… — Вот уж дудки! Нифига подобного, я божество во плоти, — это было неубедительно, потому что по щекам потекли слёзы, которые он тут же принялся растирать по лицу большим пальцем, наклонившись ко мне. — Не играй, тебя никто не снимает на камеру. Тебе надо работать над самооценкой. — Все нормально, м-м… — Я настаиваю, чтобы ты прошёл курс терапии, иначе снова как-нибудь ляпнешь подобное. Не смей смотреть на себя чужими глазами и проецировать их больные мысли на свою голову. Я хочу чтоб ты видел себя моими глазами, — и я тоже хочу, чтоб так и было, в них читается обожание и нежная привязанность. Я не заслуживаю… так, стоп. Я и впрямь так думаю. Его можно понять, в пьяном угаре я был собой на все сто и продемонстрировал такое неуважение. Он отложил ноутбук и приглашающе распахнул руки в объятиях. Я тут же нырнул, купаясь в его любви. — Дейдара, ты заслуживаешь целые миры, как ты этого не понимаешь? Посмотри на себя, ты чудо, я сколько живу, за последние лет пятьсот не слышал ничего более абсурдного, — его так понесло, что он выпалил, не подумав, случайно открывая мне новые факты о нём. Я уставился на него в диком ахуе, а он, поняв, что сказанул, только и смог, что закрыть рот ладонью. — Пятьсот лет?! А вот с этого момента подробнее, хм! Ты что, вампир? — Котя, я пошутил, — обезоруживающе скалится Хидан, но у него начал слегка дергаться правый глаз.Спалился, муженёк.