Дейдара и его руки Paradise Edition

      Не знаю, как меня снова занесло в Самарканд, кажется, вчера я набухался вусмерть с друзьями Джугоджана, перед сном подбросил монетку над картой мира и она приземлилась на севере континента, с которого я когда-то бежал на панике. С другой стороны, я почти под боком, всë равно что прятать дерево в лесу? Ничего страшного не случится же, если я побываю в Канаде на этот раз? Мой путь занял в итоге несколько дней, потому что я двигался через Европу, останавливаясь в еë городах на какое-то время. Но в Ванкувере хочу провести хотя бы месяц, хочется пожить с комфортом в этот раз. Я знаю, что везде есть что-то интересное для меня, поэтому мой изрядно побитый металлический чемоданчик собирается заново.

•••

      В лобби пришлось перейти в мой ненавистный режим ожидания, потому что мой номер ещë не подготовили. Выяснилось, что про мою бронь тупо забыли. Я начал общаться с персоналом уже на повышенных тонах, требуя хоть какой-нибудь уже номер, неважно насколько он не прибран или не готов, я просто... спать хочу. Вынужден не смыкать глаз в ожидании, потому что на людях я не могу уснуть, не хотелось бы, чтоб со мной что-то случилось... нуждаюсь в безопасности, в закрытом помещении, и чтоб одеялко помягче... подушечка пушистая, взбитая... Не заметив около себя человека, я в очередной раз темпераментно взмахнул ладонью, от чего разлил кофе, на себя и на... вау, на этот белоснежный блейзер. – Извините... я... оплачу химчистку... – я пытался отлепить от тела толстовку, которая частично в липком, явно сладком, кофе с молоком. – Не стóит, – мужчина спешно подал мне белый платок, – вы, наверное, сильно обожглись, я позабочусь о вас, ладно? – Не нужно, я в полном порядке. – Серьëзно? Мой кофе был близок к кипятку по температуре. – Всë хорошо, правда, – если честно, кожу и правда прижгло кипятком, но лишь слегка, ха, прошлые эксперименты дают о себе знать. – Хм, – альбинос с подозрением покосился на меня, затем обратился к персоналу, – в чëм дело? – и всë вокруг словно пришло в движение. – Мистер, точнее, э... господин!.. Как к вам обращаться? – Тобирама, – я мельком посмотрел на него и восхитился его внешним видом: такой высокий и хорошо сложенный, а лицо такое точëное и правильное, пусть и выражает не самые милые эмоции, но от этого он только краше. – Господин Тобирама, этот юноша желает заселиться... – Так в чëм проблема? – я ощутил кожей ледяной холод и вновь решил присмотреться получше к этому кофеману, вдруг это местная шишка, знаменитость или вообще – хозяин этой богадельни. Чего все так трясутся перед ним?.. – Номер не готов и... – на меня посмотрели оценивающим взглядом сверху вниз и тут до меня дошло: я не выгляжу достаточно презентабельно и платëжеспособно для этого отеля.       Понял. Уже и забыл, каково это, когда ты соответствуешь месту, в которое стремишься попасть. А я уже не пытаюсь вписываться в рамки и дресс-коды, эти правила игры наскучили, хм. А что, если мне нравится местный интерьер, условия, и я могу себе это позволить? Вы там, часом, не обалдели? Прикидываются дебилами, чтоб не дать мне тут пожить. Я уже готов вслух пояснить им, что никого не должно ебать, кто я, и как я выгляжу, бронь на моë имя, так что дайте мне то, что я хочу! И немедленно, блять, потому что я ждал достаточное количество времени, хм. – Ясно. А вы, – он снова посмотрел на меня, – на себя ведь бронировали, верно? – Да. – За меня не переживайте, разберусь со своей одеждой сам. И, да. Я найду для вас место. – У меня уже есть бронь, и она прямо в этом здании! – Вам хватает денег?.. – С чего вы решили, что мне нужна помощь с этим? Плохо выгляжу? – Мне показалось, что вы хотите спать. Время позднее, и вы, судя по всему, недавно прибыли. – Блять, да, хочу! – он удивлëнно вскинул брови на миг, от того, что я выругался, видимо, передо мной человек весьма культурный, хм. – Я сделаю всë возможное. – Как же спать хочу, извините, психовать начинаю... а вместо этого... забейте, я просто посплю вон там, в углу.       К слову, пока вокруг мельтешили люди, я заприметил местечко за гигантским декоративным цветком, ага, там вроде никто не ходит между колоннами. Мне всë равно уже, насколько это опасно и унизительно, я устал, просто пиздецки. Готов пристроиться, как кошка бездомная, прямо там. – Можете поспать у меня в номере, там найдëтся диван помимо кровати. – Да? Сойдëт даже коврик... спасибо. – Не принижайте себя, вы хотели пожить с комфортом, я вам обеспечу его, насколько это возможно. – Благодарю... а что для вас... – я хотел было поинтересоваться, как именно его отблагодарить и чем, но он перебил меня. – Ни о чëм не переживайте, – и я последовал за ним в... президентский люкс.       Он... он обманул меня! Тут несколько диванов и кроватей, да куда тебе столько, ты же, походу, живёшь один! – Хм, я не ожидал, что мой номер будет таким... – он осмотрелся, затем вошëл в зал. – Говорите так, словно не были тут до этого. – Так и есть, впервые вижу... просил же ассистента снять что попроще. Он уверен, что мне положено жить в хоромах, где можно поселить целую деревню этих... тиктокеров. – Ого, а можно... вон там, – я кивком указал на одну из комнат. – Где угодно, а я пойду спать в другой комнате. Тут три ванные, это будет моя, не заходите туда, пожалуйста. – Конечно, можете представить, что меня тут вообще нет. Постараюсь вам не попадаться на глаза, если хотите, м? – Мне так нравится ваша манера речи, пожалуй, нам стоит пересечься. Надеюсь, вы не заблудитесь в номере. – Ха! Ну, пока что я умоюсь – и спать, не теряйте, буду в той самой комнате! – Спокойной ночи... эм, как вас зовут? – Называйте по фамилии, пожалуйста. Набоков. И вам спокойной ночи, господин Тобирама. – Ага, доброй ночи, мистер Набоков.       Утром ждали клëвые новости. Наконец, мой номер подготовили, снова один, как и мечтал, хорошенько отоспался, заказал еду в номер, насладился ею, глядя в окно. После этого решил ничем полезным не заниматься: тихонько врубил музыку, лежу, читаю всякую ерунду. Вечером следующего дня хочу потусоваться с Тобирамой, он как раз пригласил меня на свой закрытый концерт. По этому случаю я решил вырядиться: взял напрокат костюм-тройку. Выгляжу, как местные постояльцы – сдержанно и состоятельно. Отлично, так и задумано, пойду слушать его игру в таком виде, заодно собью с ног этих снобов, работающих в отеле. Мне скучно, так что пусть их рожи как следует вытянутся от шока с контрастов, которые я несу в себе. Одежда не сделает из меня другого человека, намерен оставаться собой в любой ситуации, надеюсь, хорошо повеселимся, хм! – Спасибо, что пришли, мистер Набоков. – Вам спасибо за приглашение, вы ещë не сели за рояль, а мне уже всë нравится.       Атмосфера была в духе античной роскоши, так что, заведя руки за спину, я держал их в “замке“, осматриваясь и улыбаясь непонятно кому, всем тем, кто сканировал меня взглядом. Звезда этого вечера изволила говорить лишь со мной, таким шикарным и никому не известным здесь, немудрено, что ко мне приковано немало внимания, ведь больше ни на кого Тобирама и мимоходом не обращал внимания. – Благодарю. Можно вашу руку? – я удивлëнно приподнял бровь, а он легонько поцеловал тыльную сторону ладони; некоторые из кучки людей даже не смогли сдержаться и ахнули. – Какой вы... – галантный, хм, но я не успел сказать, как он отпрянул и повернулся спиной. – Да. Что ж, пора, – он посмотрел на часы, затем двинулся к роялю, который поставили на небольшой искусственной возвышенности.       Даже залип на то, как он двигался к королевскому инструменту, минуя людей и помпезные декорации. Язык тела этого человека и вовсе стал другим, стоило ему заиграть. Он не был ледяной глыбой, он был таким же страстным и чувственным, как и его музыка. Именно поэтому, я очень громко среагировал на окончание композиции, по ощущениям было слышно только мои аплодисменты, но мне было плевать. На меня странно косились, ведь неприлично так громко выкрикивать "браво-брависсимо", хм.       Тобирама улыбнулся мне краешком губ, глядя прямо в глаза. Тебе тоже не хватает... чего-то настоящего и искреннего? Нам ещë будет о чëм поговорить, господин пианист.       Мы разошлись по своим номерам, тепло попрощавшись. После совместной ночëвки мы уже жили каждый в своëм номере на разных этажах, но по вечерам мы виделись в его люксе, это уже стало привычкой, и мне чертовски нравится такая своеобразная дружба. К слову, я погуглил о нëм и офигел с того, насколько, оказывается, он популярен. Он гастролирует по миру, выступая в лучших концертных залах, иногда выделяя своë время для знатных особ в шикарных отелях, ресторанах или банкетных залах, где могут себе позволить разместить громоздкий концертный инструмент. Виртуоза ждут чуть ли не везде, а его выступления стоят столько, что нигде не афишируется конкретный прайс. Дорого, просто пиздец, и это вся информация. Он занимается благотворительностью, причëм все деньги направляет в фонды, связанные со спасением животных, сохранением дикой природы. Особенно делает упор на Антарктиду, Австралию, как интересно. Канадскую родную природу тоже не забывает, похвально. Интересно, а почему не жертвует ничего беженцам, сиротам, тяжелобольным? Ясно, он из тех, кто убеждëн, что животные лучше людей... Что же ты за фрукт такой... Не сильно ли много думаю о нëм? Смешно, он позвонил, как только я задался этим вопросом. – Не могу уснуть, посидите со мной? – Скоро приду, ждите.       Дверь в его номер была приоткрыта для меня, я вошëл, закрыв еë за собой. Тобирама сидел с чашкой горячего американо, задумчиво вертя и рассматривая какую-то канапешку. – Я здесь, м-м. – Отлично, спасибо, что пришли. – Вы поэтому уснуть не можете, зачем кофе на ночь пить? – и я взглядом указал на чашку в его руке. – Кофе не влияет на меня, я пью его для вкуса. – В таком случае, я тоже хочу. Только холодную версию вашего напитка. – Как интересно, – он позвонил кому-то и проговорил, что ждëт айс-американо со льдом, затем осëкся и спросил меня, – вам же со льдом? – Да, пожалуйста, – он кивнул мне и положил трубку. – Я стремлюсь согреться с помощью напитка, а вы... – А я и так чертовски горяч, мне наоборот нужно охладить свой пыл, понимаете?       Тобирама сдержанно хохотнул на это и мне внезапно подумалось, а можно ли его насмешить так, чтоб он за бока хватался и умолял прекратить эту ржаку? Было бы интересно на это посмотреть. – Кстати, ваша толстовка... – А что с ней? – Мой ассистент мог бы захватить еë с моей одеждой. – Поздно, я уже сдал еë в прачечную отеля. – Мне кажется, вам еë испортят. – Почему это? – К вам ужасно отнеслись, даже учитывая, что вы сняли не простой номер, а делюкс. – Дело не только в одежде, а ещë в том, какое впечатление я произвожу. У меня не лучшая репутация... в мире. – И с чего бы это? – А вы меня не знаете? – Нет, ничего не слышал о вас. – Может, оно и к лучшему. То, что обо мне говорят и пишут – чудовищно. И я усилием воли стараюсь не думать об этом, с определëнных пор даже новости перестал читать. – Даже, если и так, сейчас я вижу перед собой человека душевного и искреннего. Впервые за долгое время. Если вас снова обидят, дайте мне знать.       К этому моменту принесли мой кофе, по пути к двери я выудил купюру, чтоб отблагодарить за напиток. Этот наивняк думал, что несëт кофе Тобираме, ха, вынужден немножечко разочаровать. Эта бумажка заставила улыбнуться человека, что протянул мне высокий стакан с напитком и металлической трубочкой в нём. Как легко купить некоторых людей, м-м... Правильно, улыбайся мне, именно этого я и хотел вместе с айс-американо. Любой человек заслуживает то, что он хочет, будь то пресловутый кофе или же нормальное человеческое отношение. Я сделал глоток и с удовольствием выдохнул от того, какой он ледяной и вкусный. Затем вернулся к разговору, попутно усаживаясь рядом с Тобирамой: – Вряд ли будет хуже. Им следовало меня оповестить о том, что меня не могут по каким-то своим причинам разместить в отеле, или же отклонить бронь. – Вас бы остановило это? – Нет, конечно! Я бы начал выяснять, в чëм дело, и пошëл бы качать свои права, хм! – Я был уверен, вы так и сделали бы. Очень похоже на вас, как мне кажется. – К слову, спасибо, что вступились. Если б не вы, не знаю, где бы ночевал в этом городе. Ну, либо добился бы своего не так быстро. – Раньше я был никем, и я знаю, каково это – когда судят по внешнему виду. – Зато сейчас выглядите... соответствующе статусу. – Как именно? – Как мировая звезда и уничтожитель миров, – сказал я так серьëзно, словно это что-то само собой разумеющееся, и, если честно, отчасти верю в это, он реально способен внушить страх одним взглядом. – Ха-ха-ха! – наконец-то его смех, это было проще, чем казалось. – Хочу вот что спросить, вам одиноко? И насколько, раз приглашаете меня к себе, м? – Вы про то, что я держусь подальше от всех, но общаюсь с вами? Всë просто. Я давно не видел столь восторжëнных и благодарных слушателей. – Ого, я рад, – я ощутил тот самый желанный, как никогда, уровень близости, не тот, когда меня хотят взять и подмять под себя, а тот, когда во мне видят хорошего человека, собеседника, может, даже... друга? – Буду рад увидеть вас на своëм знаковом концерте в Мельбурне. С меня свободный вход и место в первом ряду. – Если место будет прямо у рояля, где будет хорошо видно вашу виртуозную игру... – Именно такое место будет за вами. – Спишемся, если что, – на этом моменте я осушил свой хайбол и улыбнулся ему. – Уже собираетесь уходить? – Могу хоть всю ночь проторчать с вами. Чем займëмся? – Хочу немного порепетировать. Мне тут оборудовали одну из комнат, она теперь звукоизолированная. – Я заинтересован. Приступим?       Он задумчиво шелестел нотными листами, иногда на пробу выдавая мелодии. Бывало, я вставлял свои "тынь и бзынь", ударяя по клавишам, а он, играя не глядя, недоумевал, откуда брались эти лишние звуки. Поймал он меня не сразу, ведь я лежал на крышке рояля так, словно вообще не при делах. Когда он осознал, что я делаю, сначала вспылил, затем мы уже вместе смеялись над этим. Лëжа на животе, подперев лицо руками, я наблюдал за ним сверху и чувствовал, что живу лучшую жизнь. Я бы сделал лежание на рояле под хорошую музыку своим хобби. Иногда он поднимал на меня взгляд, мы обсуждали, то что получилось, в итоге он даже при мне сочинять начал, всë калякал на листах, к слову, довольно ровно и красиво. Такой педантичный и аккуратный, во всём. – Тобирама, а вы в курсе, что музыка вообще не соответствует вашему облику? – Для меня музыка – это то, что я проживаю на ином уровне. Поэтому и не обязан выглядеть иначе. Вы, наверное, ожидали, что я должен вырядиться, как попугай? – Нет, я про ваше невозмутимое лицо. Зато, когда вы играете, на нëм проносятся эмоции, но лишь мельком. – Кажусь сильно холодным? – Прямо, как лëд в моëм американо.       Он ничего не сказал на это, лишь крепко задумался. Я провёл ладонью по всем клавишам, заставляя инструмент выдать дурацкое бренчание, которое насмешило маэстро. – Как ребëнок... – посмеивался он надо мной. – Мне всего лишь двадцать четыре годика. – Что?! – Я видел в Википедии, что вам меньше, чем мне, но я не чувствую разницу. Вы по ощущениям достаточно зрелый и взрослый, так что тот факт, что вам едва двадцать исполнилось, меня не смущает. – Наверное, глупо нам всë время на "вы" общаться. – А если я хочу всë оставить, как есть? – Если нравится, то я не против. "Хорошо, Тобирамочка" – подумал я, а сам перекатился на спину и закинул ногу на другую, согнутую в колене. Так и не заметил, как уснул под ненавязчивую спокойную композицию, которую он отыгрывал раз за разом.       Проснулся не у себя, в одной из комнат. Тобирама, похоже, был в своей спальне. Телефон тихонько завибрировал, я увидел короткое сообщение, на которое не смог не среагировать улыбкой. Мой гэнгста-бой снова интересуется мной, мило. Сегодня не хочу его видеть, может, завтра скину ему свою геопозицию.