Шляпа и колодки

      К вечеру, когда звёзды стали загораться в небе, Хильду отмыли от засохших и не очень жидкостей. Зилоты-девушки работали на славу, не проявляя эмоций по отношению к пленнице. Ведьма старалась не смотреть им в глаза, когда ей вымывали влагалище, мыли грудь и давали прополоскать рот. Девушки в красных открытых одеяниях, пахнущие чем-то сильным и дурманящим, невольно возбуждали в Хильде странные желания. Ведьма никогда не считала себя "экспериментаторшей", да и к голому телу относилась, как и подобает ведьме — с сугубо научным интересом. Лишь всё пережитое за последние дни, показало ей многогранность секса. Теперь Хильда думала о том, каково это — спать с женщиной? Может быть это всё так называемая скверна, сидящая внутри неё, которую все так боятся? О, нет, это чувство призывает убивать и уничтожать, сделать взмах рукой, чтобы навести пожар. Только после Сторрака и его здоровенного бычьего члена Хильда не чувствовала внутри себя этот тонкий тёмный голосок. Если задуматься, то он был всегда. Когда она не стала искать Моргуса, когда думала оставить дочерей. Многие другие случаи тоже были, но Хильда всегда считала их признаком практичности. Неужели это и есть скверна? Не ужасная сила, не магия, а её отношение к другим? Магия — всего лишь инструмент, как и говорили ведьмы. Отношение к другим является самой важной чертой. И как она относилась к другим? Защищала, помогала, но вместе с тем относилась к ним презрительно, как...       Как к насекомым под ногами, которых можно легко раздавить. Сначала наступаешь на одного и думаешь: "Всего лишь насекомое". А потом поджигаешь целый улей. Они всего лишь насекомые. Их жизни не важны. В тебе есть могущество и власть! Ты ни с кем не должна считаться! Так говорил голосок в голове Хильды, но куда более тоньше и извращеннее. И только её воспитание, как ведьмы, останавливало её от разрушения. Люди не важны, но имеют право на существование. Они все часть природы. И ты, и они. Не навреди другому, не вреди и себе. Простое правило, простые нормы морали. Хильда понимала, что долгое время стояла на краю пропасти, держа жизнь этих людей на кончиках пальцев. Её боялись больше, чем этих зверолюдей.       От мыслей её отвлекло уханье совы. Ночь быстро спустилась на город, а девушка всё ещё была на улице. Голая, прикованная и висящая на цепях, не способная освободить себя волшебством, со свисающей грудью, пусть и обмытой, но чувствующей на себе прикосновение от сотни десятков пальцев. Если бы кто-то рассказал Хильде, что однажды её большая грудь будет висеть нараспашку, что ее будут нагло трогать, мять, крутить и выворачивать соски, посасывать, лизать и кусать — она бы рассмеялась в лицо этому похабному пророку. Ах, ограничилось бы только всё грудью, ведь её влагалище познало не единого мужчину. И даже не одну расу. А скажи, что ее возьмут в анал, то точно бы дала негодяю пощечину, хотя это бы вряд ли что-то изменило. Впрочем, все эти похабные разговоры и действия ещё имели место быть, но оставить её одну-одинешеньки ночью — даже её умная голова не знала ответа на вопрос. Хильда боялась, что замерзнет или будет страдать от жажды, надеясь, что запоздалый стражник вернётся к ней и отведёт её в тёплую комнату. Возможно, что её там будет ждать Сторрак или другой монстр, решивший согреться ночью за счёт её тела. Ах, попались бы Хильде снова двое судий-близнецов, вот тогда бы она была довольна, даже если бы пришлось ублажать их остроконечные пенисы. Грустная улыбка заиграла на лице Хильды. Придётся смириться со своей новой ролью "шлюхи-которую-надо-очистить".       Стало необычайно тихо. Уханье прекратилось, скрип деревянных ставен затих. Вдалеке больше не шумел флюгер. Мурашки покрыли смуглое тело девушки, комок страха подступил к горлу. Хильда почувствовала необъяснимый страх и тревогу, заставляющие биться её сердце. Изумрудные глаза искали источник необъяснимого ужаса, но вокруг была только темнота и тишина. Пока вдалеке не появился свет. Маленькая зелёная искорка в темноте, парящая в воздухе, пушинка света, ставшая единственным источником. Затем к ней присоединилась другая, а где-то появилось ещё две. Хильда мотала головой, пытаясь устроиться поудобнее, покачивая задом и тряся грудью. Какая же унизительная поза! Светлячки кружились вокруг неё, парили в воздухе, садились на крыши домов и деревья. Бесчисленное количество маленьких созданий осветили небольшую часть площади. Хильда видела и деревянную поверхность, и цепи, и блики света на своей коже. Вокруг стало теплее, будто бы прохлада ночи отступила сама. Девушка продолжала всматриваться во тьму, пытаясь увидеть источник этого таинственного происшествия. И они вышли.       Маленькие создания вышли из тьмы, словно бы всегда там прятались. Похожие на детей, невысокие, но хорошо сложенные, с остроконечными ушами, лишённые всякой одежды, не считая различных раскрасок, словно у воинов. Глаза у всех любопытные, живые, смотрящие с очевидным интересом. Как у хищника на жертву, ведь нет в них жалости или сострадания. Игра, азарт, желание. Хильда выдохнула, её губы задрожали. Маленькие создания встали вокруг неё, деловито поглядывая, вертя головами и хлопая большими глазами.       — Феи, — тихо произнесла Хильда, пытаясь стиснуть ноги. Кто-то из этих созданий пялился ей между ног. Девушка захотела прикрыть грудь руками, одеться и сбежать. О, ведьмы хранят легенды о феях, когда молодые и старые расы забыли о них. Как легко забыть о столь маленьких, незначительных, почти исчезнувших созданиях. Разве создания с телом детей могут быть опасными? С их чистым, лишенным чувства вины и последствий разумом. С телом, полным потребностями взрослого человека. Говорят, что у фей нет женщин, но это не так. Феи-женщины предпочитают не встречаться с людьми. И куда опаснее. Они не любят играть. Мужчины любят. Вся жизнь игра, все живые игрушки. И красивые женщины — игрушки, которые приятно трогать.       — Какая красивая девушка, — сказал фея. Хильда увидела в его глазах лишь молочно-белую пелену. — Почему ее привязали и оставили на ночь? Она плохо себя вела?       — Она странно пахнет, — сказал второй мальчик, приближаясь к ведьме. Хильда дёрнулась, в ужасе смотря, как красивое круглое лицо приближается к её лицу, а маленький носик дёргается. — Очень странный запах! — фея вынул кончик языка и коснулся щеки ведьмы. Хильда пискнула и закрыла глаза. — Но она вкусная! — он лизнул её сильнее, пройдя по всей щеке. — Она пахнет унижением и страхом! С этой девушкой играли взрослые дяди!       — А теперь её оставили нам? — второй мальчик тоже подошёл ближе, облизывая Хильду в другую щёку. — Она мягкая! У нее очень красивое лицо!       Хильда замычала, когда феи принялись лизать её лицо, словно щенята. Другие феи осторожно тыкали её в бока, в ягодицы, брали за пальцы ног, трогали за волосы. Ведьма старалась вести себя спокойно, чтобы не провоцировать маленьких созданий на более смелые действия. Чьи-то пальчики коснулись её подмышки и перебежали на грудь, опускаясь ниже, коснулись соска и отстранились. Хильда с гордостью отметила, что она не дёрнулась и даже прекратила мычать. Оба негодника прекратила терроризировать её щёки и немного отстранились.       — Может быть, она болеет? — спросил один. — Она совсем не дёргается и не издает звуков. Она ещё живая?       — Не знаю. Запах очень странный, он меня интересует больше, чем девушка. Хм, — фея коснулся подбородка. — Не понимаю.       Хильда улыбалась про себя. Не давать им повода взять тебя. Не реагировать, не кричать. Как и любой ребёнок, фея теряет интерес, если ты его игнорируешь. Сейчас нужно собраться и взять себя в руки, терпеть, даже если кто-то ткнёт в неё палец.       — Она вроде смотрит на нас...       — Мне это не нравится! Я хочу уйти! Мне не хочется больше её вкусностей!       — Дети, тише!       Голос был таким же мальчишеским, как у этих двух, разве что обладал некой мудростью, хитростью и проницательностью. Фея с самыми длинными чёрными лохматыми волосами, которые тянулись по самой земле, подошёл к двум испуганным сородичам. Хильда напряженно смотрела на его абсолютно чёрное тело. Глаза такие же белые, но в них отражалось испуганное лицо ведьмы.       — Король, она не дёргается! — пожаловался одна из фей. — Мы её лизали, но она молчит!       — И пахнет очень странно. Запах такой сильный и очень горячий, будто перец!       — О, очень хорошо! — тот, кого назвали Королём, потёр руки. — Тогда мы пришли именно за ней! Мои дети, она нам и нужна! Женщина, с которой надо поиграть. Ох, да-да, — белоснежная улыбка заиграла на его лице. — Ну, что же ты, девушка, молчишь? Почему не кланяешься королю? Я ведь пришёл избавить тебя от страшной ноши внутри!       Хильда стиснула губы. Она хотела спросить этого маленького монстра, что он знает о скверне, но смолчала. Нельзя говорить с феями. Никогда. Но Короля это только позабавило и он потёр руки:       — Охохохо! Ты ведьма! Ты самая настоящая ведьма! Хахаха! Я наконец-то познакомлюсь с вами! — Король схватил её за щёки, подходя ближе. Груди Хельги колыхнулись в воздухе, а феи почувствовали, как кровь поступает вниз. — Великие ведьмы, носители знаний! Вы, те кто изгнали мой народ, когда солнце и луна плясали вместе! Ах! — зажмурился Король с эбонитовой кожей. — И в тебе скверна! Эти молодые расы сами призвали меня, чтобы мы избавили её от тебя! Радость-радость-радость! — Король принялся целовать Хильду в лицо, не гнушаясь облизывать её губы, пытаясь укусить за язык. Хильда замычала, когда фея поймал её язык, сжимая его губами. Цепи загремели, груди затряслись, попец задёргался. Из тёмного влагалища появился блик — смазка.       — Хватит! — взвилась Хильда, качая головой. — Прекрати! Маленький мерзавец, ты же...       — Именно! Именно, моя дорогая ведьмочка! — Король взял её за подбородок. — Я только что заставил твою сочную письку течь, как спелый фрукт, чтобы мои дорогие детишки насладились тобой! Какое же это счастье — помогать своему заклятому врагу!       — Помогать? — нахмурилась Хильда. — Чем это мне поможет? Чем?!       — Ах, ты сегодня самая счастливая из всех ведьм, — Король с нескрываемой радостью смотрел в её изумрудные глаза. — Не будь ты сейчас в таком состоянии, я бы просто убил тебя. Но я ведь Король! А обязанность короля важнее личных обид. Вы изгнали нас давным-давно, хотя мы ходили по этой земле ещё за много лет до вашего рода. Вы боялись нас, избегали и прятались. Вы думали, что мы исчезли, но мы и есть эта земля, малышка! — Король трогал Хильду за шею, опуская руку на грудь. Сосок оказался между большим и средним пальцем, а маленькая ладошка жадно накрыла ареол и часть груди. — Ах, сиська ведьмы, что без сил висит передо мной! Мягкая и чудесная, большая, словно подушка! Как же им будет весело с ней играть!       — Я могу изгнать тебя вновь! — отчаянно кричала Хильда, дёргаясь в цепях. Кто-то шлёпнул её по попке, заставляя ту колыхаться. Это понравилось остальным и множество ручек стало шлёпать попку. — Всех вас могу! Всех!       — Нет, маленькая ведьма. Не можешь, — Король стискивал ладошку вместе с грудью. — Сила, которую вы использовали, не предназначена для вас, смертных женщин. И многие это знали, поэтому и отказались от неё. Лишь некоторые отступницы сохранили в себе её, чтобы править. Стоило вам закончить одну войну, как вы стали сражаться... Ох, хочу и вторую титьку полапать! — отвлёкся Король, хватая вторую грудь, сжимая её и дёргая сильнее. Хильда закричала сильнее, дёргаясь и трясясь. Феи прекратили бить её попу и теперь раздвинули ягодицы, все сильнее оттягивая их в сторону. — Я ведь первый из фей, кто насилует ведьму!       — Хватит! Не сжимай! Мне больно! — Хильда плакала, дёргая плечами. — Они растягивают мне так зад! Пусть прекратят! Пусть прекратят это!       — Нет! Нет, они будут тебя сейчас трахать! — рыкнул Король. — Потому что никто кроме ваших заклятых врагов не может очистить скверну! Эта сила природы, которую вы, люди, извратили! Убей одного человека — она перейдёт к его убийце! А вот наша вкусненькая сперма убивает её напрочь. И скверны так много в этом мире, что мы, феи, просто не можем не вернуться! — Король схватил груди за ареолы и резко опустил их вниз, обводя груди по своему вставшему члену. — Только ваши извечные враги могут спасти ваши жизни от вас же самих! Ни демоны, ни волшебники, ни ведьмы. А мы! Те, кого забыли, — Король водил мягкую смуглую кожу по твердому члену, тянул за соски, отпускал, чтобы потянуть вновь. Груди ведьмы пылали и от боли, и от жара члена. — Мы снова вернёмся домой, чтобы играть с вами!       — Мне больно! Ты порвёшь мои сиськи! — вопила Хильда, чувствуя, как быстро твердеет член Короля. Его головка потыкалась в сосок, а затем темнокожий взял её за голову и опустил.       — Смотри, — Король кончал тонкой струей, спуская прямо под Хильду. — Моей вкусной спермочки ты не получишь. Ты очень и очень плохая девочка. В тебе живёт зло, и мои дети тебя накажут.       Король объявил приговор. Хильда вскрикнула, пытаясь закричать громкое нет, но маленький язык, проникший в её попку сбил напрочь дыхание. Сильный, упорный, яростный, маленький язычок. Сколько раз они делали это?       — У неё такие большие шары! — феи, что пришли первыми, взяли по груди каждый. — Большие вкусные штучки! — движение и сосок оказался во рту феи.       — А я больше люблю их грызть! — второй схватил грудь двумя руками и прикусил клычком тёмный сосок. — Надеюсь, что у этой пойдёт молоко.       Большие пальцы раздвинули половые губы и Хильда выдохнула: слишком много пальцев в её киске, слишком много движений. Феи кричали, смеялись, улыбались. Один из них развернул девушку лицом к себе, трогая её за лицо. Хильда увидела, как он хватается за член и тычется ей в щёку.       — Попробуй поймать его языком! — хихикнул взрослый монстр в теле волшебного ребёнка.       Кто-то оттолкнул фею, что щекотал её анальное кольцо языком, пропихивая палец. Сначала один, потом другой, потом пятый. Девушка завыла, открыв рот, зовя на помощь. Нет сил терпеть. Нет сил сопротивляться. Маленькие создания прыгнули ей на спину. Лёгкие, мягкие, словно они ничего не весили, хотя доставали Хильде по плечи. Ей трогали живот, кусали и сосали грудь, лизали киску и водили пальцами в попе. Двое фей схватили за соски и каждый потянул грудь в свою сторону, затем отпустили и смотрели как два смуглых шара шлёпаются, сопровождаемые женским воплем.       — Ты совсем не ловишь языком! — обиделся фея, что тыкал членом ей в щеку. — Глупенькая ведьма. Вот! Держи его целиком!       Маленький член вошёл в ротик и стремительно набух, становясь весомым орудием. Феи перешли из игры в активное желание пенетрации, тыкаясь членами в грудь, в соски, в подмышки.       — Я хочу засунуть в её писечку!       — Тогда я в попку!       — Нет, я первый! Я ее лизал, значит я!       — Нет, моя очередь! Моя-моя!       — Тогда вместе! Раз! Два! Три!       Хильда вытянулась, когда два члена одновременно вошли в её попку. Следом резко влетел член в киску, ударяясь о мягкие стенки.       — А почему её побрили тут? Так мягко. И хорошо.       — Давайте теперь всем женщинам тут брить волосы!       Их веселый план будущих изнасилований только сильнее заволокли Хильду в мир жестокости и детских забав со взрослыми последствиями. Вечные мальчишки кусали её, сосали, шлёпали и трахали по очереди, ведя себя как самые настоящие взрослые. Фея, что трахал её в рот, вдруг схватил за нос ведьму и улыбнулся:       — Глотай всё-всё-всё! — хихикнул он, не давая ей вздохнуть. Хильда покачала головой, но была вынуждена проглотить сладковатую жидкость. Да, ведьмы знали, каковы на вкус феи. Как сладкие фрукты. — Вооот! Умничка! Король сказал, что в тебя надо кончать! И кончать много!       И феи кончали. На грудь, на спину, в волосы, на лицо. В зад, в киску. Одновременно ей трогали клитор, крутили сосочки, тянули их вниз, кусали за попку, сжимали икры. Вот он, финал их игры, где заплаканная женщина больше не может сопротивляться ни их воле, ни их словам. Где после такой ночи, она наверняка забеременеет. А ведь адский огонь внутри кажется теперь таким слабым, таким умирающим. Хильда плакала, что феи не только поиздевались над ней. Они окончательно разбили её, как личность.       Но не до конца.       Шаркая когтистыми лапами, мускулистое, с лошадиной головой и острыми торчащими зубами, создание вышло к Хильде. Феи заулыбались и дружно отскочили от девушки, собираясь в круг. Чудовище смотрело на ведьму жёлтыми немигающими глазами, протягивая свои лапы. Хильда заметила, что у чудовища помимо члена находится отросток, вытянутый и твёрдый. В центре шла горизонтальная линия, которая медленно открывалась, обнажая острые зубы и длиннющее член-щупальце. Чудовище громко хихикнуло, его мощный пенис напрягся. Лёгким движением он развернул Хильду попой к себе, схватил за ноги и приставил к паху. Длинный язык выполз из лошадиной головы и лизнул девушку в щёку. Хильда дрожала, смотря на безразличного теперь к ней Короля.       — Это келпи, ведьмочка. Наш кузен, который очень хочет тебя поиметь. Его привлекает скверна, ведь они активно уничтожают её. Ой-ой! Кажется, что твоя писечка немного не вмещает его штучку?       Хильда дёрнулась, когда головка члена уткнулась в половые губы. Язык нижнего рта, скользкий и длинный, уже теребился об узкое кольцо, пропихивая себя внутрь.       — Отзови его. Пожалуйста, — просила напуганная Хильда. — Я не выд... — язык, что продолжал тянуться из лошадиной пасти, заполз в рот.       — Что? Отозвать? Ох, но я не хочу! Я хочу, чтобы он засунул в тебя свою штуку! Давай, дорогой кузен! Её три дырки твои!       — Ихихихихи! — заликовал-зарычал клепи, делая толчок бёдрами. И член, вымазанный спермой своих сородичей и соком, вошёл внутрь, ударяясь в матку. Хильда закатила глаза, отдаваясь чудовищу. Ей было не впервой, когда член выпирает через живот, зато у келпи был первый опыт с человеческой самкой, с её узким влагалищем, тесной попкой и мокрым ртом. Чудовищу так же понравились большие груди, которые он сгрёб в охапку. И начал толкаться. Хильда потеряла все силы бороться, ощущая только одновременных три движения в себе. Два языка и один член. В отличии от Сторрака, ведьма чувствовала в себе эту силу, эту толщину, это ужасное желание взять её, осеменить, убить скверну и ощутить всё тепло её тела. А пока келпи тыкается в матку, феи смотрят и улыбаются.       Раса садистов. Раса чудовищ. Они вернутся и она ничего не сможет сделать. Скорее всего, она просто умрёт здесь, захлебнувшись спермой этого чудовища. Вон как он усиливает толчки, долбит языками её ротик и попец. А эти мощные руки вот-вот стиснут её сисечки так, что они лопнут. А потом келпи резко тянет её на себя, кончая в неё густой, словно пена, спермой. Та вытекала по здоровенному стволу, падая кусками на землю. Хильда задрожала от боли, чувствуя, как её животик вздувается и тут же опускается. Чудовище дышит ей в спину, его горячая слюна падает ей на поясницу. Он готовится вынуть член, как тот снова твердеет. Хильда жмурится от боли. Келпи разворачивает её лицом к себе, срывая с цепей. Язык отпускает её рот и опутывает груди. Второй язык выходит из ануса и проникает во влагалище, пропихивая сперму в матку. А член...       — Нет! — Хильда чувствует, как толстая головка хочет войти в самую узкую дырочку. — Нет-нет-нет! — тихо пищит Хильда, чувствуя, как всё внутри горит и призывает о помощи.       — Ах, маленький шалун, — умилялся король. — Всё-таки решил засунуть ей в попец! Ну что взять с младшеньких!       Хильда кричала, принимая в многострадальную попку толстый, разгорячённый ствол. Кто же знал, что однажды её трахнут так больно и так зрелищно? Язык опутывает груди, второй язык долбит киску, а огромный член разрывает её изнутри. Ведьма смотрит на монстра без сил, чувствуя, что больше не может ни кричать, ни вопить. Она кончает в последний раз. В последний раз чувствует, как мощный поток спермы попадает ей в попу и идёт внутрь. Боль, унижение, оргазм. Девушка падает в лужу спермы и теряет сознание.