...///...
Последующие дни выматывают слишком сильно. Марк снова ходит на занятия в университет, а по вечерам занимается с Джонни. Он уже научился менять сон, делать не слишком большие лабиринты и сливаться с проекциями. Проблема лишь в том, что с каждым выбросом становится труднее различать реальность и сон. Во время погружения в собственный сон он наверняка встречал Донхёка. В своём подсознании Марк мог проводить время с возлюбленным, и ему был так хорошо, что просыпаться совсем не хотелось. Это могло стать проблемой. Сегодня в университете проходил матч по бейсболу, поэтому Марк не уходит домой, а поджидает спортсменов у раздевалок. Конечно, он надеялся встретиться с Хёком, но тот не попадался на глаза. Вся эта ситуация больно била в рёбра, заставляла отметать свои чувства (вероятно, уже никому не нужные, но всё ещё трепетно хранимые в сердце), но продолжать спасать Донхёка. Члены команды начали выходить шумной толпой, не обращая внимания на одинокого Марка. — Ли Джено! — он заметил знакомого парня и окликнул. Джено и Джемин вместе отстали от товарищей и подошли. — Привет, ребята. Спортсмены кивают и вопросительно выгибают брови. Они хорошо общаются с Донхёком и скорее всего осведомлены об их «расставании». — Если ты ищешь Хёка, то его здесь нет, — напряжённо отвечает Джемин, сдерживая злость. — Лучше тебе не крутиться возле нас, ничего хорошего не выйдет. Джено сжимает его локоть, и На замолкает. Марк знает, что эти двое всегда защищали Донхёка и были самыми близкими людьми ему, и злится на них не получается. Наоборот — он благодарен этим людям. — Я знаю, — хрипит Марк и прочищает горло. — Я не ищу с ним встречи, пока он сам не захочет. — Тогда зачем ты здесь? — Джено говорит спокойно, но от него веет аурой опасности, потому что он готов и он может сломать тебе руку, если что-то ему не понравится. — Я хочу помочь Донхёку с уродами, что постоянно его достают. И в этом мне нужна ваша, ребята, помощь. — Донхёк не хочет, чтобы мы мешались, — Джемин недоверчиво качает головой, но в его глазах заметны искорки заинтересованности. — Ты уверен, что не сделаешь хуже? Он же ушёл из-за последней драки, правда? — Нана, — Джено шипит и недовольно толкает локтем в бок. — Это не твоё дело — выяснять их отношения, — он поворачивается к Марку. — Но он прав, наша помощь ему не нужна, Хёк должен справиться самостоятельно. — Мы проникнем в его сон. — Что? — одновременно спрашивают парни и хмурятся. — Знаю, звучит безумно, но... — Марк глубоко вдыхает и ерошит волосы на затылке, подбирая слова. — У меня есть друг — химик из лаборатории. Он поможет с этим. План заключается в том, чтобы Донхёк вспомнил, из-за чего стал постоянно соглашаться с этими уродами и покорно принимать их оскорбления. Он совсем не ценит себя, поэтому молчит. Спортсмены переглядываются. Они тоже боятся влезать в голову друга, но также хотят его спасти. — Хорошо, мы согласны, — говорит Джено и Джемин кивает....///...
— Спасибо, что пришли, ребята, — Донхёк ярко улыбается и натягивает на пальцы рукава рубашки. Она нежно розового цвета, красиво подчёркивает тон кожи парня. — Я не праздновал свой день рождения с друзьями уже лет шесть. Марк осторожно берёт его ладонь под столом и сжимает, поддерживая. Сейчас в квартире младшего Ли собралась небольшая компания: Марк, Джено, Джемин, Ченле со своей младшей сестрой Юци и хмурый Ренджун, которого кажется притащил Джемин. Праздник уже подходит к концу — еда почти закончилась, торт разрезан, на полу разбросаны игры, а телевизор тихо вещает какой-то музыкальный канал. — Ты же знаешь, что мы ни за что тебя не оставим, никогда, — говорит Джено и треплет Хёка по волосам. — Можешь обращаться в любое время дня и ночи. — Да, только не слишком часто, у меня режим, — хмыкает Джемин, за что получает по толчку от Джено и Ченле. — Не волнуйся, Нана, в первую очередь я звонить буду не тебе, — Донхёк хихикает на оскорблённое выражения лица друга. Марк смотрит на его улыбку и силой удерживает себя от объятий — желание ломит руки и сбивает дыхание. — Правильное решение, — впервые за вечер голос подаёт Ренджун. — На Джемин не самый надёжный человек в этой комнате. Выбирай Марка, он точно не подведёт. Марк немного смущается данного заявления, но посылает китайцу благодарную улыбку. Они не так много общаются, поэтому такое заявления в разы ценнее. Джемин начинает снова возмущаться, Ченле громко смеётся, в это время Юци что-то мило рассказывает улыбающемуся Джено, а Донхёк дёргает Марка за руку, уводя на кухню. — Хороший получился праздник, — улыбается он и ставит чайник на плиту. Он достаёт чашки, хмурясь, считает количество гостей на пальцах и тянется глубже в тумбочку. — Только после этих криков уши пухнут. Надеюсь, соседи не будут жаловаться. Донхёк снова очаровательно смеётся и улыбается Марку, только ему одному в этой тесной кухне, и там, в гостиной за широким столом среди друзей, и каждый раз, стоит им пересечься в университете. — Не волнуйся, Джемин расскажет им, что и как. — Это точно. Они вместе рассыпают заварку по чашкам, достают оставшееся печенье и пирог, пока чайник только начинает шуметь. Марк замирает за спиной у Донхёка и всё не решается на вопрос. — Давай, — со вздохом говорит Донхёк, — спрашивай. Я вижу, что тебя что-то тревожит, поэтому не молчи. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно из-за моего любопытства. Марк тянется через парня к плите и выключает её. Кипяток наполняет чашки, а они молчат. Донхёк поворачивается лицом к Марку и закусывает губу. — Мы знаем друг друга. Я доверяю тебе. Поэтому можешь спрашивать. — Почему у тебя не было друзей в школе? — Марк спрашивает это и внимательно следит за чужим лицом и изменениями на нём. Донхёк не удивлён. — Так сложилось, — пожимает плечами и вздыхает. — В обществе по-разному относятся к людям со странными или отличными от других привычками и мыслями. А я никогда не соглашался скрывать свои. В старших классах мне повезло подружиться с Джемином и Джено, но ребятам пришлось очень долго ждать, чтобы я открылся им. Но я ни о чём не жалею. Марк зарывается ладонью в его волосы и медленно гладит по затылку, за ухом, убирает чёлку с глаз. — Сейчас у меня есть Джемин, Джено, Ренджун, Ченле, Юци и ты. Марк, я правда счастлив. Вечер плавно перетекает в ночь, гости разъезжаются, а Марк остаётся помочь убраться. Он долго думает об их разговоре на кухне и не может вспомнить, был ли он реальным. Прошло полгода с того дня и воспоминания успели потерять чёткость. — Я вынесу пакеты с мусором и вернусь. Прохладный воздух отрезвляет, остужает пыл, но не решает главного вопроса. Каша в голове вызывает панику и страх. Что вообще происходит? Марк чувствует дрожь во всём теле, на лбу проступает холодный пот и руки дрожат, пока он пытается вставить ключи в замочную скважину. Металл не подаётся, и Марк легко толкает дверь. Не заперто. Выдох облегчения слетает с губ и парень входит внутрь. — Я уже успел испугаться. Почему так долго? — Донхёк появляется в прихожей в пижаме и с плюшевым мишкой в руках. — Остановился у подъезда подышать свежим воздухом, — отвечает Марк и проходит в комнату. Сегодня он переночевал здесь впервые. Донхёк укладывается на расправленный диван и хлопает по соседней подушке. Как только Марк ложится рядом, крепко обнимает руками и ногами, дыша в шею. — Тебе места мало? — с улыбкой спрашивает старший и придвигает парня ещё ближе. — Очень мало, ужасно неудобный диван, — хмыкает Донхёк и оставляет эфемерный поцелуй на ключице старшего. Его запах пьянит и дурманит все мысли, и Марк благодарен за возможность ощутить это всё ещё раз. Он просыпается последним и сразу натыкается на вопросительные взгляды Джемина и Лукаса (друг Джонни, который будет их имитатором). Это была тренировка. — Чего? — спрашивает Марк у хмурого Джемина и раздражённо поднимается. — Почему задержался, а не вышел со всеми? — На не очень рад работе с Марком, поскольку считает его причиной депрессивного состояния друга. — Я сделал ему установку на такой выход, успокойся, — бросает Джонни. — Лучше скажите, как вам Юци? — широко улыбается Лукас и разводит в стороны руки. Ему было скучно, вот и развлекался во сне. Джемин фыркает и отходит в угол, где задумчиво сидел Джено. Марку не нравится эта открытая вражда. — Я считаю, что я был великолепен. Да, Джено? Лабиринт для Донхёка строить доверили Джонни, как самому опытному в этом деле. Завтра нужно быть предельно осторожным и аккуратным, потому что Хёк может испугаться и навсегда спрятаться в себе, а его проблема так и останется болезненным шрамом. — Джемин, мы можем поговорить? — окликает парня Марк, когда все уже начали расходиться. — Не долго, — хмурится На и отходит в сторону. Джено бросает, что подождёт его снаружи, а Джонни тактично удалился в подсобку. — Чего тебе? Марк глубоко вдыхает, как перед прыжком в воду, и собирается с мыслями. Джемин должен его понять, хотя бы попытаться, чтобы не случилось чего-нибудь непредвиденного. — Ты имеешь полное право злиться и не принимать меня, — начинает, сжимая в ладонях лямки рюкзака, — я это прекрасно понимаю. Но прошу, пойми и ты, что я Донхёка люблю и хочу ему помочь. Я не хочу его бросать. Что мне оставалось делать? И дальше смотреть на все ссадины и раны? Я даже обнять его не мог, чтобы не опасаться надавить на больное. Ты бы смог это терпеть? Утирать каждый раз слёзы, успокаивать, и при этом сидеть ровно и ничего даже не пытаться изменить? Его голос звенел обидой, злостью и разочарованием. В себе, обществе, чувствах — в чём угодно, кроме собственных действий. Джемин внимательно следил за его лицом и поджимал тонкие губы. — Я поколотил их первый раз и они отстали. Но Хёк не позволял появляться рядом, и эти сволочи снова начали над ним издеваться. Морально давили, а Донхёк молчал. Я не мог допустить, чтобы он страдал сам, а теперь не могу даже узнать, как прошёл его день. Марк устало опирается спиной о стену и прикрывает глаза. Они начинают подозрительно щипать от злых слёз, но в ладони вжимаются ногти, отрезвляя болью. Джемин шумно выдыхает, становясь рядом. — Он пытается тебя защитить, — говорит хрипло, но чётко, упирая взгляд в стену напротив. — Однажды, ещё в школе, его сильно избил отец. За какую-то ерунду, точно не скажу, но мама Хёка тогда заступилась за него. Это был первый раз, когда отец ушёл в запой. Мама Хёка попала в больницу. После отца закодировали, чтобы наверняка, но Донхёк никому не позволяет заступаться за себя, оберегая. — Я не знал, — Марк поражённо смотрит на Джемина. Он впервые слышит эту историю и теперь действия младшего становятся объяснимыми. — Почему он мне не рассказал? — А кто захочет делиться таким прошлым? — хмыкает На и тоже поворачивается к Марку. — Ты не считался с его желаниями, поэтому я злюсь. Но ты его защищаешь, и я могу понять твои мотивы. Хочется верить, что мы сможем изменить эту глупую жертвенность Хёк-и. Он хлопает Марка по плечу и уже у самой двери оборачивается: — Мы справимся, всё будет хорошо. И улыбнувшись на прощанье, выходит....///...
Около пяти часов дня Марк, Джонни и Лукас были у квартиры Джено. Ребята написали, что Донхёк уже уснул, поэтому парни нетерпеливо стучатся в дверь. Весь этот план был до невозможного простым — Джемин и Джено приглашают Донхёка после пар посмотреть новый фильм, приводят домой и угощают тёплым чаем с сывороткой сна. Пока Джонни достаёт аппаратуру, Марк задерживает взгляд на Хёке. Тот спит на диване, сжимая в руках подушку в виде розового облачка, привычно надувает губы и еле слышно посапывает. Парень не удержался — провёл самыми кончиками пальцев по мягким волосам и укрыл спящего тёплым пледом. — Марк, не тормози, — шикает Джонни и впихивает ему в руки шприц с трубкой. Марк опускается на корточки и осторожно вставляет иглу Донхёку, стараясь попасть так, чтобы потом не осталось синяка. Сам он укладывается рядом на полу, мысленно желая им всем удачи. Они оказываются в кинотеатре. Небольшой зал, приглушённый свет, редкие зрители. Они в сознании Лукаса. Марк сидит на последнем ряду. Донхёка, в компании Джено и Джемина, замечает в третьем и тихонько хмыкает — в жизни Хёк тоже постоянно выбирает эти места. Джонни появляется через три минуты, ставит под сидение дипломат, в котором спрятана аппаратура для следующего этапа. Когда пускают трейлеры, в зал входит продавец попкорна. Это изменивший внешность Лукас. — Ребята, не желаете закусок? — он останавливается у третьего ряда и дружелюбно улыбается. Марк с удивлением отмечает, что парень очень похожий на работника кино, что у общаги. Кажется, того зовут Чону. — Большой карамельный, пожалуйста, — звонки голос Донхёка звучит громко и приятно. Он тоже улыбается, подходя ближе к продавцу и протягивая деньги. — Приятного аппетита и просмотра, — Лукас подаёт парню ещё и стаканчик колы. — Я же не просил, — удивляется Хёк и мило округляет глаза. — Я угощаю. Прими, пожалуйста, — он очаровательно подмигивает и уходит, оставляя покрасневшего Донхёка позади. Проходит минут двадцать фильма, за которые Марк успевает изрядно устать. Перед глазами всё время мелькает Хёк, обнимающий то Джемина, то Джено. Он кажется беззаботным, а парень не видел его таким уже очень давно. И даже сейчас не имеет возможности прикоснуться. В голову закрадывается мысль, что в этот самый момент, Донхёк больше всего чувствует себя свободным. Парень столько времени скрывается, прячется, отстраняется от общества, что даже не может себе позволить лишнюю улыбку вне собственной квартиры. Это очень больно осознавать, ведь именно Марк должен беспокоиться о его благополучии. В коле была подсыпана сыворотка. Её действие должно проявиться через сорок минут, чтобы Донхёк увидел начало фильма — история о школьных хулиганах и унижениях. Это должно натолкнуть на мысли о собственной жизни и судьбе. Марк ненавидит тот факт, что придётся бередить старые раны, но только так можно заставить Донхёка вспомнить о собственном достоинстве. Как только голова Донхёка опускается на плечо Джено, Марк и Джонни пересаживаются к ним. Лукас тихо проскакивает в зал и ныряет между рядами. Он хитро улыбается, подмигивая, и устраивается поудобнее, готовясь к новому погружению. — Фильм очень напряг его, — тихо говорит Джено. — Сильно сжимал кулаки и весь будто меньше стал. Похоже, это и правда сработало. — Как жаль, что ему снова нужно страдать, — вздыхает Джемин и проводит ладонью по волосам Хёка. — Прости нас, но мы должны. — Катарсис, — хмыкает Джонни и погружает всех в сон....///...
Марк оказывается на незнакомом школьном дворе. Вокруг много людей, с разных сторон звучат голоса и разговоры, смех, музыка, крики, а солнце весело светит прямо над головой. Рядом останавливается Джонни. — Это школа Донхёка? — спрашивает Марк, поправляя форму выпускника на себе. — Да, я ездил сюда несколько дней назад. Нельзя, чтобы он догадался, что это сон или использовать воспоминания. Не смей попадаться ему на глаза. Джонни строго посмотрел на друга и скрылся внутри школы. Сейчас большая перемена, поэтому Джено и Джемин потащат Донхёка в столовую. Марк направился туда, прикидывая, сколько времени понадобится Лукасу, чтобы перевоплотиться в одного из местных хулиганов. Он очень много времени провёл в снах из воспоминаний ребят и хорошо знает кошмар Донхёка в лицо, поэтому сейчас — в подсознании Хёка — он сможет сыграть одну из решающих ролей. Столовая встречает ещё большим шумом. Марк замечает ребят у окна, а сам садится за столик в углу. Ему видно всех и хорошо слышно. — Ли Донхёк, золото, так давно не видел тебя! — к столику подходит старшеклассник с мерзкой улыбкой. Он подмигивает и наклоняется к Донхёку, рассматривая его всего похабным взглядом. — За время болезни я сильно соскучился по твоему личику. А ты? Как поживаешь? — Уйди, Ли Тэён, — спокойно отвечает Донхёк и смело смотрит в глаза парню. Марк никогда ещё не видел, чтобы он кому-то открыто огрызался. — Я не намерен разговаривать с тобой. Ни сейчас, ни позже. — Не будь таким грубым, солнышко, — притворно обижается Тэён, но немного отстраняется. — Неужели я не заслуживаю твоего внимания? — Нет, ты меня не интересуешь. Марк видит, что Донхёк собирается встать и уйти, но Лукас быстро реагирует и хватает его за локоть. — Ты не уйдёшь, пока я не закончил, — дёргает парня на себя, от чего пластиковый стаканчик на подносе младшего переворачивается и чай попадает на две чистые рубашки. — Ну вот, теперь ты обязан мне не только разговор и заслуженную ласку, но и чистую рубашку. — Отпусти меня, я тебе не подстилка, — Донхёк плюётся ядом в мерзавца и брыкается, за что ему уже через мгновение прилетает тяжёлый удар в щеку. Звонкий хлопок от пощёчины повисает во всей столовой, а Марк сжимает кулаки до боли в пальцах. Это всего лишь сон, но вся боль реальна, поэтому сейчас его мальчику по-настоящему больно. Все шокировано замирают, Донхёк неверяще касается горящей щеки. Тэён хватает его за плечи и встряхивает, зло сжимая пальцы на хрупком теле. Но рядом оказывается Джонни, разнимая парней. — Что здесь происходит? — спрашивает он, выполняя роль учителя. — Ли Тэён, сейчас же отправляйтесь в кабинет директора. Старшеклассник сжимает челюсть и бросает лихой взгляд на Донхёка, направляясь в сторону выхода. В столовой всё ещё звенящая тишина, а все взгляды устремлены на Джонни. — Донхёк... — зовёт он шокированного и расстроенного парня. — Идёмте, я вам помогу. Он берёт парня под руку и медленно ведёт к туалету. Марк успевает проскочить в одну из кабинок и запереться там, пока парни останавливаются возле умывальника. — Приложи это к щеке, — спокойно просит Джонни под шум воды. — Спасибо, — Донхёк почти не слышно шипит, но Марк всё равно улавливает каждый звук. — Почему вы мне помогаете? — Я новый преподаватель младших классов. Я должен помогать всем ученикам, — вздыхает старший. — У тебя есть в что переодеться? Рубашку лучше застирать. — Д-да, футболка на физкультуру, — шуршит сумка и, вероятно, парень спешно переодевается. — Не стоит, я сам... — Приложи холод к синяку, — снова строго говорит Джонни и открывает кран. В щель Марк замечает, что он мылит рубашку и усердно трёт. — Расскажи мне, что произошло. Почему он ударил тебя? — Это ерунда, — Донхёк никогда не любил рассказывать о своих проблемах, особенно старшим и (пока) незнакомым. — Не ерунда. Твоя жизнь и достоинство не могут быть ерундой. Если кто-то может и хочет тебе помочь, не молчи. Ты не должен быть одиноким. Марк задерживает дыхание, следя за эмоциями на лице Донхёка. Он может и не довериться незнакомцу, но от этого зависит успех всего сна. — Он цепляется ко мне, — тихо говорит парень и шмыгает носом. — Уже несколько месяцев прохода не даёт, называет этими мерзкими «солнышко», «милашка», «малыш»... Я уже устал, но никак не могу отделаться от него. Сегодня не сдержался, вот и получил. — Послушай меня внимательно, — просит Джонни и устанавливает со школьником зрительный контакт. — Так случается. К сожалению, многие оказываются в такой ситуации и очень мало находят выход. И это ужасно, потому что молодые люди вынуждены страдать из-за безразличия общества, которое отказывается признавать мужчин похабными уродами и каждый раз находит оправдания этим мерзким людям, перебрасывая вину на жертв. Но ты не должен страдать. Донхёк ничего не говорит, поджимает губы и неуверенно теребит пальцами края своей футболки. — Донхёк, ты не виноват, что этот Тэён не может удержать свои первобытные желания, но ты можешь что-то с этим сделать. Расскажи друзьям, родителям, классному руководителю, психологу, полиции. Тебя услышат. Не все, но кто-то услышит и поможет. Прошу, не позволь им сломить тебя. Хорошо? — Д-да, хорошо, — кивает Донхёк и тяжело вздыхает. — Я не смирюсь. Джонни улыбается и дальше в тишине стирает рубашку. Где-то звонит на урок и Донхёк, поблагодарив за всё, хватает вещи и уходит. Марк выходит из своего укрытия. Джонни выглядит уставшим и на его лице лежит тень сожаления. — Он и правда очень славный у тебя, — улыбается он. — Не понимаю, как у кого-то рука поднимается на таких светлых людей. Марк, мы точно должны это сделать? Ты готов завершить начатое? — Да, — как бы горько не было, но Марк не готов отступиться. Не сейчас. — Если мы не закончим, то всё будет напрасно. А я не хочу губить его во второй раз. В этот день у ребят последним физкультура. Марк отсиживается ещё два урока и направляется за стадион. Лукас знает, что настоящий Тэён не смог оставить произошедшее просто так и избил Донхёка. Сейчас он должен поджидать парня. Марк укрывается на достаточном расстоянии, чтобы остаться незамеченным. Он ненавидит себя за это, за всю боль, что его мальчику придётся пережить заново, но они должны это сделать. Через поле несутся Джено и Джемин, они сейчас помогут Донхёку. Они не знали о драке в реальности, парень не рассказал им о преследовании, а все подобные разговоры называл шутками. Но сейчас Хёк поделился с друзьями и они знали, что нужно искать пропажу. За ними спешит директор и учитель физкультуры, которых позвали одноклассники. У Марка руки начинают дрожать от волнения и сожаления. Он издалека слышит звуки ударов и голос директора. — На Джемин, Ли Джено, достаточно! Ли Тэён, в мой кабинет, вас уже ждут полицейские. Вы настоящий мерзавец, не ожидал от вас настолько подлого и низкого поступка. Физрук и Джено уводят Тэёна. Джемин обнимает дрожащего Донхёка и помогает подняться. Его одежда вся испачкалась, немного порвалась, но крови Марк не замечает. Директор заботливо придерживает его за локоть и что-то тихо говорит. Кажется, извинения и обещания сделать всё возможное, чтобы обидчика наказали со всей строгостью. Марк выдыхает и устало опускается на землю. Он провожает взглядом уходящих и жмурится. Ему слышится музыка и громкие биты режут по ушам. Когда глаза открываются, Марк обнаруживает себя в кресле кинозала. Но не успевает взгляд зацепиться за остальных ребят, его снова выдёргивает. Все, кроме Донхёка просыпаются в квартире Джено. Джонни и Лукас быстро собирают свои вещи, прячут аппаратуру. Джено и Джемин обеспокоенно переглядываются, а Марк осматривает Донхёка. Тот всё также сжимает в руках мягкую подушку-облачко и слабо улыбается во сне, но на ресницах дрожат слёзы. Плед немного съехал, поэтому Марк заботливо поправляет его и облегчённо вздыхает. Только бы всё сработало. — Почему он не просыпается? — спрашивает Джено, смотря на Джонни. — В его сыворотке было ещё обычное снотворное. Если бы все мы проснулись сейчас, у Донхёка было бы очень много вопросов. Поэтому он поспит подольше, а когда очнётся, скажете, что он задремал за фильмом. Ребята кивают, а Лукас уже с коридора зовёт: — Марк, скорее, нельзя больше оставаться. Джонни кивает. Марк последний раз смотрит на спящего Хёка и уходит за друзьями. Теперь нужно подождать.