Чёрный лотос под багровым дождём

— Вы никогда не будете ни на что способны, если тренировки, которые вы проходите, даются вам так сложно. А что вы будете делать, когда встретите врага на поле боя? Убежите, поджав хвосты, или просто умрете сразу?! Такими, какими вы сейчас являетесь — не смейте показываться заклинателям других орденов на глаза, и, тем более, говорить кому-либо, что вы адепты ордена Цзян! — голосила женщина в красивых пурпурных одеждах и восседала на удобном стуле, стоявшем в беседке, окутанной красивейшим нежно фиолетовым балдахином.       Место, где они находились — тренировочное поле ордена Цзян. Здесь адепты предавались тренировкам и улучшали свои навыки заклинателей. Так и сейчас, она занималась физическим воспитанием младшего поколения ордена Цзян.       Эта женщина известна повсеместно в мире заклинателей как Пурпурная Паучиха. Её нрав так же широко известен за пределами Лянь Хуа. Она — Юй Цзыюань, третья леди Юй, из клана Мэйшань Юй. — Моя госпожа, не стоит так давить на этих детей. Если они сами не придут к этому, твои усилия будут напрасны, — Цзян Фэнмянь бесшумной поступью приближался к своей супруге.       На его лице практически всегда господствует спокойное выражение, и сам по себе он достаточно трудно выводимый из себя человек. Он нежно смотрел на свою жену, едва заметно улыбаясь одним лишь уголком губ, но она, впрочем, как и всегда видела на его лице лишь насмешку. — Цзян Фэнмянь, из-за того, что ты слишком добр к ним — они никогда не станут мужчинами и хорошими заклинателями. Сталь нужно закалять в бою! Эти дети не способны даже с речными гулями справиться, не доставляя хлопот окружающим. А повстречай они лютого мертвеца на своем пути — им просто не жить. Их разорвут на части. Такими должны быть адепты ордена Цзян?! — холодно парировала она, поглаживая подушечками пальцев Цзыдянь. — Моя госпожа, — вновь учтиво начал глава ордена. — Они вполне способные дети. Ты требуешь от них слишком многого. — Глава Ордена… — начала она, резко поднимаясь со своего места. — Матушка! Матушка, не сердись. Я приготовила суп из корня лотоса и свиных ребрышек. Хочешь попробовать? — подбежала к Юй Цзыюань молодая девушка, останавливаясь на положенном правилами этикета расстоянии.       Мадам Юй сокрушительно опустила голову, подпирая лоб двумя пальцами, и тяжело выдохнула. — А-Ли, сколько раз я тебе говорила, что ты госпожа, а не служанка. Перестань готовить суп этим негодникам. Где этот бестолковый старший ученик? — вопросительно поинтересовалась мадам Юй, обращая свой взор на тренировочное поле. — А-Сянь и А-Чэн охотятся на речных гулей. Они скоро должны вернуться в Пристань Лотоса, — Цзян Яньли ласково улыбалась своей матери. — Бездельники, — подытожила мадам Юй, встала со своего места, и развернулась, чтобы уйти. Напоследок женщина бросила беглый взгляд на запыхавшихся адептов. — Не расслабляться! Продолжайте тренировки!       Юноши едва посмели немного опустить руки с тяжелыми грузами в них, как сразу подняли их на прежний уровень, не желая впитывать ярость мадам Юй снова.       Оставшись на поле в окружении главы ордена и его дочери, юноши умоляюще посмотрели на Цзян Фэнмяня, взглядом вымаливая позволения опустить руки. Слегка склонив голову в сторону, глава ордена дал понять им, что они могут расслабиться.       Юноши опустили руки и на их лицах выражалось неописуемое облегчение. Благодарность главе ордена была столь очевидна, что даже слепой увидел бы. — В следующий раз, не заставляйте госпожу нервничать. И не попадайтесь ей на глаза лишний раз, — мужчина развернулся, направляясь в противоположном от мадам Юй направлении. — Глава ордена! — послышались счастливые голоса адептов откуда-то из-за спины.

***

— Если ты еще хоть раз позволишь себе подобное безрассудство — я за себя не отвечаю! Твой хладный труп будет плавать в одном из озёр Лянь Хуа и я даже не потащу его в орден! — причитал Цзян Чэн, выговаривая Вэй Усяню. — Да ладно тебе. Весело ведь было. Они не хотели показываться на поверхности. Что мне оставалось делать? Не отпускать же их творить зло и дальше, — расхохотался Вэй Усянь, подхватывая в руки весло и разворачивая джонку в сторону Пристани Лотоса. — Конечно, — саркастично согласился Цзян Чэн. — Поэтому ты прыгнул за ними в воду! Я не уверен знаешь ли ты, но они вполне могли утащить тебя на дно озера. А там тебя даже днем с огнем не сыщешь, — Цзян Чэн сел на борт, упираясь в него руками. — Ну всё же закончилось хорошо! Мы переловили всех речных гулей в этой местности. Местные будут нам благодарны. Разве это не замечательно? — обернулся к нему Вэй Усянь и широко улыбнулся.       Цзян Чэн не нашел что ему ответить, поэтому не стал говорить ничего, лишь тяжело выдохнул, искоса поглядывая на своего шисюна.       Добравшись до Пристани Лотоса, на причале ребят встречала Цзян Яньли. Приветливо улыбалась и махала им рукой. — Вам двоим лучше не попадаться матушке на глаза, — смеялась она. — А-Чэн, тебе и вовсе. Матушка считает, что ты должен больше тренироваться и меньше времени проводить с А-Сянем. — Ничего нового, — пожал плечами Вэй Усянь, и положил весло на палубу джонки, предварительно его закрепив.       Спустившись на причал, все втроем пошли в сторону главного здания Пристани Лотоса. Там их ждал вкуснейший томящийся суп и обсуждение уже не таких вкусных дел насущных, которых, в принципе, и не было.       Втоптав в одно лицо четыре чашки супа Вэй Усянь, наконец, почувствовал насыщение. Отставив чашку, встал со своего места, и направился в сторону выхода из помещения. Закрепив на поясе Суйбянь, он в пол-оборота бросил: — Мне нужно сбегать в город по парочке несущественных дел. Буду к вечеру. Цзян Чэн, — сделал паузу, в ожидании, когда внимание шиди будет приковано к нему одному. — Не скучай слишком сильно, — расхохотался Вэй Усянь, покидая здание, а немногим после и территорию ордена.       Бесцельно шатаясь по улицам, он рассматривал на прилавках всякие безделушки, фрукты и овощи. Сторговался даже с какой-то миловидной девушкой, и та подарила ему две наливные локвы. В целом, для этого сорванца это стабильная ситуация.       Поулыбался тут, поулыбался там и ужинать вовсе не нужно. Природная магия, чтоб его так. Ну а как иначе? Исходя из убеждений самого Вэй Усяня, всё происходит на добровольной основе.       Он же не какой-то сальной тип, который пристает к девушкам. С его уровнем харизмы и раскрепощённости это — милые ухаживания. Хотя Цзян Чэн считает, что это распущенность в силу идиотизма.       Бродил какое-то время, цепляясь глазами за прохожих, за товары, которые те везли, за беседующих людей на постоялых дворах. На самом деле, он ходил без цели. У него не было никаких дел в городе. Ни существенных, ни несущественных.       Просто, у каждого человека должно быть своё личное пространство. Время и место, где он может побыть наедине со своими внутренними демонами. Подумать о том, о чём в повседневной жизни не хватает времени думать. Вспомнить то, о чём тяжело забыть, но приходится, иначе двигаться дальше становится просто невозможно.       И вот, несмотря на весь лоск и ауру человека, которого невозможно задеть, Вэй Усянь медленно расхаживал по пыльным улочкам, закинув руки за голову и степенно пожёвывая ранее сорванную травинку.       Казалось, он бродит всего ничего, однако солнце планировало в скором времени опускаться за горизонт, а это означало, что он шатается по городу ни много ни мало, около четырёх часов. «Я обещал Цзян Чэну и шицзе, что вернусь до вечера. Пора возвращаться», — подумал, мучительно выдыхая, и развернулся на пятках в обратную сторону. «А ведь раньше, в это время, когда последние лучи солнца заходили за горизонт у нас с Саньланом, начиналась «ночная охота» на пропитание. Забавно… Сейчас, чтобы раздобыть себе еды мне придется приложить совсем мало усилий. С тех пор, как я видел его в последний раз, прошло уже три года, но за это время так много изменилось. Я стал старшим учеником ордена, дядя Цзян подарил мне меч, я сдружился с Цзян Чэном, а шицзе…» — он расплылся в самой тёплой улыбке, на которую только был способен. «Одним словом «шицзе». Где же ты сейчас?» — Вэй Усянь невольно остановился. Размышления заводи его слишком далеко. В те дебри, из которых не так легко вернуться. «Куда ты пропал в ту ночь, Саньлан? Я ничего не слышал даже. Вряд ли произошло что-то ужасное, иначе я бы проснулся. Не мог же ты просто встать посреди ночи и уйти, Саньлан? Я до сих пор не понимаю, какими могли быть твои мотивы, или чем могли быть обусловлены твои действия. Но если бы ты вернулся — я бы даже не стал тебя расспрашивать о том дне. Обещаю. Я не давил бы на тебя, и ты мог бы сказать мне только то, что можешь. Остального я бы не требовал. Я все еще жду выполнения твоего обещания. Ведь ты не забыл, не так ли, Саньлан?» — закрыв глаза и окончательно погрузившись в истоки своей истории.       Вэй Усянь стоял посреди пыльной улицы и слушал свое рваное сердцебиение. Несмотря на то, что они с Саньланом были знакомы не так долго, прошли вдвоем огонь, воду и кучу сложностей. Были даже ситуации, при которых мальчишки умудрялись спасти друг другу жизнь. «Если бы не ты, меня, возможно, сейчас не было бы в этом мире… Поэтому, независимо от твоих причин — я пойму. Мне не нужно ничего объяснять. Просто вернись, Саньлан», — последнее что подумал Вэй Усянь и открыл глаза. Заставлял себя снова сделать шаг навстречу к Пристани Лотоса.       Несмотря на все мысленные уговоры, когда юноша открыл глаза — Саньлан волшебным образом не появился перед ним. Это было ожидаемо, конечно, но толика надежды теплилась в его душе маленьким огоньком, который, практически сразу погас натыкаясь на штыри суровой реальности.       Он степенно выдохнул и лёгкой поступью шагал по улицам, не обращая более внимания ни на девушек, ни на еду, ни на постоялые дворы. До момента пока он вернется на территорию Пристани Лотоса ему нужно будет привести себя в порядок, чтобы ни единым моментом не подавать виду шицзе и не заставлять её тревожиться по пустякам. Вот только, это был далеко не пустяк. — О небеса, да что же там такое?! — возмутился Вэй Усянь, когда его довольно грубо задели плечом, заставляя невольно развернуться на девяносто градусов. — Драки хочешь? Это я могу устроить, — он оскалился, хватая прохожего за рукав.       Крепко сжал ткань его одеяния в своих пальцах, пристально вгляделся в человека, нарушившего его размышления. — Да я-то что? Я ничего не сделал. Ты уже второй, кто угрожает мне расправой за последние пять минут. Думаешь, если ты заклинатель — тебе всё позволено?! Где это видано, чтобы простых людей избивали заклинатели? — жаловался мужчина.       На первый взгляд тот являлся обладателем исключительной внешности — средней паршивости. И вроде в его словах было всё закономерно и логично, вот только заклинатели не избивают обычных людей, и что-то в истории этого сального типа не увязывалось. — Кто тебя избил? От кого ты убегаешь? — поинтересовался юноша, мягко укладывая ладонь свободной руки на рукоять Суйбянь. — Да вон, стоит, убивает взглядом. Сразу видно, не из знатного клана выходец. Одежды, конечно, как у заклинателя, но манеры как у бездомной собаки!        Выругавшись, незнакомец плюнул на землю, да так, что Вэй Усянь едва успел убрать свою ногу, чтобы не вляпаться в это великолепие.       Такая выходка была ему совсем не по нраву. Возмущение нарастало. Это было видно по лицу. Одного взгляда на него хватало, чтобы дать понять, что слова незнакомца про обычного человека, которого избивает заклинатель, разнятся с действиями. — Ты часто видишь, как простые люди посреди торговой улицы бранятся и плюют на ноги прохожим? — голос звучал спокойно, без перепадов тональностей, но в нём отлично было слышно неприкрытую угрозу. — Да я просто испугался! Моё поведение обусловлено тем, что меня преследует какой-то ненормальный человек и я не знаю, какие мотивы им руководят!       Пока мужчина оправдывался, Вэй Усянь перевёл взгляд туда, куда ранее указал этот проходимец. Хотел взглянуть на того, кто так отчаянно напугал этого «несчастного».       Его взгляд упёрся в юношу, чьё лицо наполовину было скрыто капюшоном. Чёрные одежды этого человека производили неизгладимое впечатление. Внушали и нагоняли благоговейный трепет всем окружающим. Как ни странно, Вэй Усяню было глубоко плевать на его внешний вид. — Зачем ты преследуешь этого человека? — он невзначай про себя отметил, что преследователь остановился аккурат в тот момент, когда преследуемый врезался в Вэй Усяня. Тогда-то эта потасовка, собственно, и началась.       Он ждал ответа достаточно долго, но так его и не получил. Юноша никогда не отличался терпением. Всячески старался себя контролировать при мадам Юй и дяде Цзян. Но здесь не Пристань Лотоса, поэтому Вэй Усянь не видел смысла и не хотел быть сдержанным. Его нрав — это взрыв. Импульс. — С кем я, чёрт побери, разговариваю? Ты оглох, или на драку нарываешься? — в его глазах вспыхнуло пламя.       Незнакомец, которого он всё это время держал за рукав, увидел недобрый взгляд на его лице. Извернулся, освобождая свои одежды от захвата, и что есть мочи дал дёру. Решил, что юноши в силах решить этот конфликт и без его участия. — Почему ты встал на его защиту? Ты ведь даже не знаешь ситуации, — наконец послышалось от заклинателя в чёрном.       Его голос звучал глубоко и переливался бархатными нотками. Совсем не соответствуя его возрастной категории. Вэй Усянь почесал затылок, проводя логическую цепочку случившегося. — Ты прав, я не знаю ситуации, но я до поросячьего визга не терплю, когда сильный притесняет слабого, а сложившаяся ситуация выглядит именно так. Поскольку ты не удостоил меня ответом до того, как этот человек сбежал — теперь я могу выслушать историю только с твоей стороны. Так скажи мне, что сделал этот человек, что ты позволил себе столь сильно его напугать и преследовать? — он краем глаза замечал, как вокруг них собирается толпа зевак.       Юноши находились друг от друга на приличном расстоянии. Их разделяло около пяти чжанов, но никто из них не смел нарушать расстояние. В противном случае, это могло расцениваться как конец диалога и начало сражения. Оба стояли на своих местах. — Ты совсем не изменился, Вэй Ин, — тихо сказал заклинатель в чёрном, с каждым словом понижая громкость сказанного.       Несмотря на расстояние, разделявшее их, Вэй Усянь смог отчетливо расслышать каждое слово. Сказать, что он был потрясён и застигнут врасплох — ничего не сказать. Больше всего на свете ему не нравились ситуации, которые он не мог контролировать. И эта ситуация приобретала именно такие очертания.       Какое-то время он молча стоял, уставившись на заклинателя. — Откуда тебе известно мое имя? — Это достаточно длинная история, но ты сам мне его сказал. Хотя, изначально, мне было даже не интересно его услышать. Вэй Усянь стоял и никак не мог собраться с мыслями. Ему казалось, что он уже слышал этот голос. Слышал часто, не один раз, не один день. Но что-то в нём было не таким, поэтому он никак не мог вспомнить. — При каких обстоятельствах это произошло? — задавал наводящие вопросы на авось. — Твоя память, по-прежнему, как у рыбки, Вэй Ин, — рассмеялся заклинатель, медленно снимая со своей головы капюшон, чтобы его действия не были расценены неправильно.       Заклинатель в чёрном был преисполнен тепла в своих действиях. Во взгляде читалась невероятная нежность, с которой он непрерывно смотрел на юношу.       Вэй Усянь более не расценивал его как врага. Смягчился, перестал выглядеть таким устрашающим. Пламя угрозы в его глазах потухло, и в целом его тело обмякло. Он почти не чувствовал своих ног. — Саньлан-гэ, — едва слышно поговорил он и, на негнущихся ногах, медленно пошел навстречу. — Давно не виделись. Надеюсь, ты не влип в историю, пока меня не было, — улыбнулся и развёл руки в стороны в приглашающем жесте.       Вэй Усянь преодолел расстояние разделяющее их буквально за несколько секунд и с силой впечатался в грудь Саньлана, заставляя последнего слегка пошатнуться. Последний сомкнул руки на его спине, заключая в объятия, и неуклюже поглаживал по спине. — Чёрт бы тебя побрал, Саньлан! — ругался, пытаясь придать своему тону максимальной строгости и жёсткости.       Однако кого он пытался обмануть? Там, где Вэй Усянь учился обманывать — Саньлан был верховным мудрецом. — Где тебя носили черти эти три с лишним года? Я думал…. Тебе лучше не знать, что я думал! — он жаловался, утыкаясь лицом в плечо Саньлана. — Вэй Ин, не говори о вещах так, будто они абсолютны, — тихо, прямо над ухом проговорил Саньлан и, выдержав некоторую паузу, продолжил, невзначай меняя тему. — Предлагаю обсудить все щекотливые обстоятельства где-то в другом месте. Посмотри вокруг. Внимание всей улицы приковано к нам двоим, — мягко проговорил он, одаривая того одной из самых лучших своих улыбок. Вэй Усянь поднял голову и огляделся по сторонам. — Представление окончено! Можете возвращаться по своим делам. Давайте-давайте, не стесняемся! Работа — не волк.       Он отстранился от Саньлана, и принялся наматывать небольшие круги. Размахивал руками, подгоняя толпу зевак вернуться к своим ремёслам.       Когда люди на улице разошлись, они тоже начали двигаться вдоль потока. Какое-то время юноши шли молча. Каждый из них не знал с чего начать этот восхитительный диалог.       Вэй Усянь проматывал в голове эпизоды из своей жизни пятиминутной давности. Когда обещал перед собой и небесами, что не будет расспрашивать, если Саньлан вернётся. Собирался сдержать своё слово. Саньлан, в свою очередь, просто ждал, пока они покинут шумную улицу, чтобы для диалога было больше пространства.       Они прошли ещё какое-то время в тишине. Объявившийся друг был, всё же, первым, кто нарушил тишину: — Итак, куда мы идём? Ты знаешь, куда мы идём? Или ты просто бездумно плетёшься? — он смеялся. Перевёл взгляд с дороги на своего спутника.       На самом деле, Вэй Усянь не следил за дорогой, но украдкой осмотревшись, понял, что они идут правильно. В том направлении находится Пристань Лотоса. — О чём ты говоришь? Конечно, я знаю куда мы идём. Мы движемся в правильном направлении, — отмахнулся. — Где ты сейчас живёшь? — поинтересовался Саньлан, хоть и не нуждался в ответе.       Духовные мечи такого качества, как висел на поясе у Вэй Усяня не раздают направо и налево. Помимо прочего, его меч не был простым мечом адепта ордена. Это было высококлассное, именное оружие, у которого есть душа. Саньлан присмотрелся к надписи на ножнах и едва удержал ухмылку. «Какая разница?» — мысленно спросил он сам у себя не в силах поверить в происходящее. «Очень похоже на моего Вэй Ина».       Хоть он и не был одет в одежды ордена Цзян, но на его поясе висел колокольчик, с выгравированными на нём девятью лепестками лотоса. Изделие является отличительной чертой этого ордена. Исходя из всего им увиденного не нужно быть гением, чтобы прийти из точки «А» в точку «Б». — Мм, в Лянь Хуа. Дядя Цзян забрал меня в Пристань Лотоса более трёх лет назад, — он повернул голову и всматривался в лицо Саньлана. Пытался распознать для себя его реакцию, хоть это и невозможно. На лице этого человека всегда улыбка. — Я думаю, это прекрасно. Загадкой только остаётся, как тебя ещё не вышвырнули оттуда, — веселился. — Нарываешься? Хочешь подраться?! — юноша толкнул его в бок, делая выпад в сторону. — Ни в коем случае. Ты ведь сильный. Я не хочу тягаться с адептами ордена Цзян. Я уже говорил тебе, это люди, у которых сформировано Золотое Ядро, — отшучивался Саньлан, легко уворачиваясь от выпада. — У Гэ-Гэ тоже сформировано Золотое Ядро, ведь так? — О небеса, уже так темно. Тебе пора возвращаться в орден. — А как же Гэ-Гэ? Куда ты пойдешь? — чуть не забыл обо всем на свете. — Я останусь в Юньмэн. Мы можем оговорить время, чтобы встретиться вновь. — Ну уж нет. Саньлан-гэ оставил меня в прошлый раз слишком надолго. Ты отправишься со мной, — утвердительно сказал Вэй Усянь, взял его за руку, и повёл за собой. — Куда я с тобой пойду? В Пристани Лотоса могут жить только адепты ордена Цзян. Я тут каким боком? — но его не слушали. Просто волокли дальше. — Вэй Ин, остановись. Ты слышал, что я сказал? — Конечно. Я ведь не глухой. — Тогда зачем мне идти в Лянь Хуа? Я направлюсь обратно в город. Мне никуда от тебя не деться. — Однажды Гэ-Гэ уже давал мне обещание. Его выполнения я жду по сей день. Но это ничего, я готов подождать ещё. Однако Гэ-Гэ будет ждать вместе со мной, — улыбнулся он, крепче сжимая руку Саньлана в своей. — Я с тобой согласен. Но меня просто не пропустят у ворот. — Значит, Гэ-Гэ придётся стать адептом ордена Юньмэн Цзян!        Безразлично, что тот скажет. Он на полном серьёзе вёл его в орден и не собирался отпускать руку. — Значит, придется.