***
— Запрещены драки без разрешения. Запрещено слишком быстро ходить. Запрещено смеяться без причин. Запрещено сидеть в неподобающей позе. Запрещено есть больше, чем три чашки риса. Запрещено действовать импульсивно, — до тошноты монотонный, скучный, как чашка риса голос, громко придавал огласке правила ордена Гусу Лань, заботливо высеченные на Стене Послушания. — Учитель, — прозвучало откуда-то из глубины комнаты. — Я повторяю эти правила, потому что никто из вас их не читает! Вы все прибыли сюда для того... — Хуайсан, — едва слышно раздался голос Вэй Усяня. — Хуайсан! Если старый перечник заметит, что ты засыпаешь — тебе несдобровать. Соберись. — Я не могу. Это такое бесполезное занудство. У меня нет сил… — сонным голосом ответил ему Не Хуайсан. Вэй Усянь только-только собрался что-то ответить ему, как почувствовал на себе ледяной взгляд Лань Ванцзи, который просто прожигал насквозь. Выровнявшись в спине, он перевёл взгляд прямо перед собой, боковым зрением изредка посматривая на Хуайсана. Несмотря на то, что Лань Ванцзи своим присутствием ограничил возможность вести высокоинтеллектуальные задушевные беседы — писать записки, по-прежнему, никто не возбранял. Дописав свой шедевр, он ждал подходящего момента, чтобы старый перечник либо отвернулся, либо на что-то отвлекся, чтобы перебросить писульку Хуайсану. Когда же благоприятный момент всё-таки настал, Вэй Усянь запустил комочком бумаги в получателя, но чуда не произошло, поскольку Лань Ванцзи поймал писульку одним резким и быстрым движением, моментально возвращаясь в исходное положение. Укладывая руки на колени, он скрыл бумажку от глаз Лань Цижэня в своих длинных рукавах. Едва познакомившись с Лань Ванцзи у Вэй Усяня возникло неизгладимое впечатление, что это невероятно скучный человек в траурных одеждах. Он никогда не улыбался, был очень сдержан, благочестив и благонравен. В общем, ничего общего с ним самим. После того, как Вэй Усянь нарушил пару-тройку правил ордена, Лань Цижэнь приставил к нему этого неусыпного стража, который вроде нигде особо не был заметен, но каждый раз появлялся в самый неподходящий момент, заставляя Вэй Усяня сокрушаться снова и снова. Любые диалоги и попытки всякого общения выглядели весьма и весьма уныло. Что бы Вэй Усянь ни говорил ему — Лань Ванцзи либо полностью его игнорировал, либо отвечал, что это «вздор», «убожество» или «крайнее убожество». Так же мог демонстративно отвернуться или закрыть глаза. Это было невероятно мучительно для Вэй Усяня. Он ранее не общался с настолько отстраненными во всех отношениях людьми. С одной стороны он принимал это как вызов: хотел сделать так, чтобы Лань Ванцзи обратил на него внимание; а с другой стороны все попытки рано или поздно обращались прахом, и он был вынужден выдумывать что-то ещё. — Лань Чжань, — окликнул его тихонько Вэй Усянь, но ответа не последовало. — Лань Чжань? — он на полкорпуса подался вперёд, привлекая внимание. — Лань Ванцзи? — он облокотился рукой о пол, не в силах больше удерживать свой накренённый корпус на весу. — Эр-гэ? — уже громче обратился он, что стало катализатором для ненужного внимания. — Именно поэтому, молодой господин Вэй, Вы и находитесь здесь. Многозначительно прозвучало от учителя Лань, но поскольку Вэй Усянь не слушал его до этого момента, то не имел понятия, о чем старый перечник говорит. — Да, всё так и есть. Именно поэтому я нахожусь здесь, — вторил он, расплываясь в улыбке. — Молодой господин Вэй, разговаривать во время урока возбраняется. Неужели Вам и это неизвестно? Какое срочное дело у Вас к Ванцзи? — Я просто хотел уточнить у него несколько моментов по теме урока. Его ложь была настолько наглой и очевидной для всех присутствующих, что Лань Ванцзи невольно повернул к нему голову, чтобы посмотреть на этого человека. Лань Цижэнь начинал закипать, а его бородка от напряжения подрагивать. — Как звучит тема урока? — Отличительные черты навок и монстров?.. — практически вопросительно прозвучало в ответ. — Пошёл вон! — закричал Лань Цижэнь и запустил в голову Вэй Усяня книгой, которую, ещё мяо назад, держал в руках. Юноша проворно уклонился и книга влетела аккурат в лицо Не Хуайсану, заставляя последнего взвизгнуть и закрыть ладонями лицо. — Я пошёл, — отозвался Вэй Усянь и, не смея и мечтать о большем, с улыбкой на лице бегом покинул помещение. — Ванцзи, — обратился Лань Цижэнь к племяннику, разворачиваясь к нему корпусом. — У молодого господина Вэя очень много дел в библиотеке. Ему нужно переписать третий раздел правил ордена Гусу Лань. Проследи за этим, — а затем одними губами добавил, но этого уже никто не услышал. — Избавь меня от него. — Учитель, — Лань Ванцзи лишь немного склонил голову в знак уважения к нему, поднялся, и беззвучной поступью отправился исполнять поручение.***
После того, как он весь день переписывал правила ордена в компании Лань Ванцзи, Вэй Усянь чувствовал себя крайне измученным. Юноша лежал на постели и постоянно ворочался с одного бока на другой. Отбой уже давно объявили, но сон все никак не шёл, ибо он не привык засыпать раньше четвёртой стражи. Помимо прочего, ему не хватало общества Саньлана, охоты на фазанов, супа из корня лотоса и свиных рёбрышек и прочих благ мира. Хорошо, что даже в такой безнадёжной ситуации были свои плюсы. Вэй Усянь вспомнил о магазине, который они проходили по пути в Облачные Глубины. На незатейливой вывеске красовалось «Улыбка Императора» и, не находя более ни одного повода оставаться в своей комнате, он подскочил на ноги, пулей вылетел из неё через окно, спрыгивая на ветку дерева, и, в несколько быстрых бесшумных прыжков, оказался на земле. Пробежав какое-то расстояние, он прижал к своему бедру Суйбянь, чтобы он не издавал лишних, ненужных звуков и, с силой оттолкнувшись от земли, запрыгнул на черепичную крышу забора, окутывавшего территорию Облачных Глубин. Осталось только спрыгнуть за границу владений и скрыться во тьме. Что и произошло. — Чёрт бы побрал эти горные породы! Ничего не видно. Хорошо, что Гусу начинается сразу спустившись с гор. Много времени этот поход занять не должен, — он двигался быстро и осторожно, не желая привлекать лишнего внимания. Оказавшись в городе, он почувствовал, как жизнь растекается по его жилам. Улицы повсеместно освещали фонарики, то тут, то там, стояли местные, общались. Кто-то на постоялом дворе уплетал поздний ужин за обе щеки, кто-то пытался приударить за красавицей, а кто-то — Вэй Усянь, который видел цель напиться и не видел препятствий. — Хозяин, мне два кувшина «Улыбки Императора», пожалуйста! — весело сказал он, отодвигая занавеску заведения, и проникая внутрь. — Будет сделано, — отозвался человек за прилавком и умчался куда-то вглубь заведения. Тот вернулся буквально через мгновение с двумя небольшими кувшинами с красной окантовкой и аккуратно обмотанной по горлышку бечёвкой, на которой висела бирка и красовались с любовью выведенные иероглифы: «Улыбка Императора». Рассчитавшись, Вэй Усянь забрал подарок судьбы и не спеша пошёл по главной улице обратно, попутно думая о том, что ему очень жаль, что Саньлан не поехал с ним и не сможет вкусить, насладиться этим вином. — Молодой господин, почему ты ходишь здесь в столь позднее время? Ты разве не из Облачных Глубин? — послышалось прямо перед Вэй Усянем. — Из них, но не совсем. Я просто прогуливаюсь, разве это так плохо? — улыбнулся он, отвечая незнакомцу в красно-белых одеждах. Окинув его взглядом Вэй Усянь пришел к выводу, что юноша стоящий перед ним весьма красив, даже красивее чем Лань Ванцзи. — Если ты и правда из этих мест, то должен знать, что в Облачных Глубинах запрещён алкоголь. Это страшное преступление, — предостерегающе произнес незнакомец. — Это вовсе не преступление, ровно до тех пор, пока об этом не узнают, — расхохотался Вэй Усянь во весь голос. Незнакомец многозначительно посмотрел на него и тоже улыбнулся. — Я раньше не встречал таких адептов Гусу Лань, как ты. — Если бы я был адептом ордена Гусу Лань — я был бы мёртвым адептом. Старик Лань меня не вываривает. Не могу сказать, что это чувство взаимное, но он мог бы быть немного… М-м... раскованнее, что ли? Я — из Пристани Лотоса. Если будешь как-то в Юньмэн — заходи в гости, — его слова звучали легко и приветливо. Он, в принципе, был очень лёгким на подъём. — Молодой господин, нельзя так легко приглашать незнакомцев в свой дом. Разве тебе никто никогда не говорил быть осторожным? — поинтересовался юноша, потрясённо смотря на Вэй Усяня. — Да, есть один человек, который постоянно мне говорит: «Будь предельно осторожным». Но я ничего плохого не делаю, поэтому, считаю, что его напутствия выполняются. К тому же, он сейчас далеко отсюда и не сможет выругать меня. — Возможно, он не так далеко, как думает молодой господин. Вэй Усянь перестал смеяться и решил рассмотреть юношу перед собой. Он выглядел на пятнадцать, может шестнадцать лет отроду, был на полголовы выше его самого, весьма опрятно одет. Глаза незнакомца были тёмными, но с каким-то медовым оттенком. Волосы средней длины собраны в беспорядочный хвост, из которого выбивались пару прядей. Немного подумав, Вэй УСянь улыбнулся: — Это невозможно. Юньмэн и Цзянънань граничат между собой, но от Пристани Лотоса до Облачных Глубин лежит неблизкий путь, поэтому его здесь быть не может, — он откинул любые сомнения. — Если молодой господин так считает, то я могу только согласиться с ним. Что же, мне уже пора. Будьте осторожны, — последнее, что сказал незнакомец и быстро ретировался, пока Вэй Усянь пребывал в замешательстве. Опомнившись, он крикнул вслед незнакомцу: — Постой, как тебя зовут хоть? — но последнего и след простыл. Ему ничего не оставалось, кроме как беспомощно пожать плечами и, с новой силой, натянув улыбку на своё лицо, двинуться обратно в Облачные Глубины. Запрыгнув на стену, он бесшумно опустился на корточки и небрежно осмотрелся по сторонам, желая остаться незамеченным. Вэй Усянь разложился на крыше забора и, «откупорив» кувшин, выпил залпом половину содержимого. Жгучая жидкость моментально разлилась огнём по его горлу. Он почувствовал удовлетворение и нотки счастья. — В Облачных Глубинах запрещён алкоголь, — это было близко. Сзади, откуда-то из-за спины, разлился приятный глубокий голос, едва Вэй Усянь успел проглотить сладкое вино. Повисла тишина, а спустя непродолжительное время последовала вторая фраза: — Заходить на территорию Облачных Глубин после отбоя запрещено до звона седьмой стражи. Это, как и многое другое, указывается на Стене Послушания. Что ты делаешь, Вэй Ин? Отставив кувшин в сторону, Вэй Усянь повернулся к источнику звука. — Лань Чжань, — заулыбался он, усаживаясь из полулежачего положения в «подобающую» позу, потому что «запрещено сидеть в неподобающей позе». — Эр-Гэ, это — «Улыбка Императора». Давай я поделюсь с тобой, скажем, отдам один кувшин, а ты сделаешь вид, что не видел меня, — он расплылся в улыбке и, как и обещал, протянул кувшин Лань Ванцзи. Не успел он опомниться, как в воздухе появилась голубая яркая вспышка, и Бичэнь, в тонких изящных руках Лань Ванцзи, рассёк воздух в яростном выпаде. Ловко увернувшись от атаки, Вэй Усянь подхватил кувшины с вином и ринулся прочь. Это послужило началом для самой настоящей возни. Кому-то весёлой, а кому-то шумной и постыдной. Где-то недалеко от места текущих событий, на толстом вековом стволе дерева, под пальцами одного крайне недовольного человека, хрустнула кора. Он наблюдал за развернувшейся картиной, стоя на ветке дерева, под покровом ночи, и был едва в состоянии удержать себя, чтобы не ринуться с места в гущу событий. — Ты такой простой, Вэй Ин. Ты видишь всё вокруг, кроме бревна в собственном глазу, — едва слышно вырвалось из его рта. — А этот Лань Ванцзи… Второй молодой господин Лань. Нефрит клана Лань... Последовал мощный звук удара, а после него, по стволу дерева начала расползаться огромная трещина. — Выгуливал бы свой драгоценный нефрит где-нибудь в другом месте, с учётом других обстоятельств и людей. Разжав кулак и сжав его снова, он упёрся им в ствол дерева и некоторое время молча наблюдал за этими прыжками по крышам в исполнении Лань Ванцзи и Вэй Усяня. Следил за тем, как в ночной тиши сверкают лезвия. Как свистит Бичэнь и искрит Суйбянь. — Что ты крутишься вокруг него уже сколько времени, Лань Ванцзи? Я не позволю тебе приблизиться к нему. Вы совершенно разных полей ягоды. Расслабь свою нефритовую задницу и сиди на ней ровно. Это было похоже на какое-то недовольное бормотание себе под нос. Как будто, у ребёнка забрали конфетку и машут ей у него перед лицом. Он тянется к желаемому, но дотянуться не может, хоть и прилагает все свои не многозначительные усилия. — Чёрт бы тебя побрал, Лань Ванцзи!