Чёрный лотос под багровым дождём

      Сумерки сгущались. На окраине какого-то затхлого городка, в небольшой хижине состоялся очень непростой диалог… — Я не буду поступать так, как хочется тебе. Нас с тобой связывает только долг по контракту и ничего более. Не строй себе призрачных иллюзий, — устрашающе прозвучал глубокий голос Хуа Чэна.       Человек в белых траурных одеждах и маске, на которой красовалась одновременно смеющаяся и плачущая половинки, прислонился спиной к дверному косяку. — Ты не находишь это трагичным? Или комичным? Ради кого ты решился на эту сделку? Ради человека, который лишь слегка перешагивает за границу посредственности. — Тебе лучше закрыть свой рот прямо сейчас и не выводить меня из себя. — Не забывай, кто твой хозяин. — Ты мне не хозяин. У нас есть контракт, по условиям которого ты не являешься моим хозяином, — левый глаз Хуа Чэна блеснул недобрым светом. — Формально — да, но по факту, — Бай Усян приблизился, но не слишком близко. Выдерживал расстояние. Он неспешно проговорил: — Я — твой создатель.       Тот лишь отмахнулся от него, насмешливо улыбаясь: — Ты слишком высокого мнения о себе. — Имя «Хуа Чэн» в двух мирах из трёх уже довольно громко прогремело. В Небесной Столице не так, конечно. Но в призрачном царстве каждая собака знает твоё имя. Только в мире смертных ты все ещё Саньлан. Не стоит принижать мои заслуги. — Все, что ты сделал — добавил Демоническое Дыхание в потоки духовной энергии в моём теле. — Ты считаешь, что это пустяк? Тебя ни за что не победить обычному смертному человеку. — В мой круг общения не входят обычные смертные. Твой довод — пустышка. Заклинатели такого уровня как, тот же, условный, Лань Сичэнь — смогут сражаться со мной на равных. И победитель будет определен в бою. — Не моя проблема, что тебя затянуло в круг сильнейших людей одного из трёх миров. Забавно, кстати, что ты вспомнил о старшем брате Лань, а не о младшем, который, очевидно, превосходит по силе своего брата. Неужели, так бесишься? — насмешливо произнёс Безликий Бай. — К тому же, ты же не используешь свои способности по максимуму в мире смертных. — Не говори о вещах так, будто они абсолютны, — сухо отрезал Хуа Чэн, полностью игнорируя первую часть его речи. — Всё, что ты мне дал, обусловлено контрактом. Ты сделал это не по доброте душевной. У нас был уговор. Кстати, то, что я был вынужден пропасть тогда на три года — прямое нарушение контракта. Но я отложу этот вопрос пока что. В любом случае, мы находимся в равных правах друг перед другом. — В равных, конечно. За исключением пары моментов, — Бай Ихоши захихикал. — Мне более двух тысяч лет, а ты — человек. — Не считаю это отклонением. — выплюнул Хуа Чэн и уставился на Белое Бедствие. — Кстати, о птичках. Тебе не кажется, что исходя из условий сделки, некоторые пункты должны уже сейчас начинать вступать в силу. С тех пор, как я видел тебя в последний раз, много чего произошло. Твоя обитель — Пристань Лотоса, пала. Времена правления Ордена Цишань Вэнь подошли к печальному концу. «Аннигиляция Солнца»… Какое ерундовое название придумали люди. Это сколько времени прошло? Два года? Три? — Бай Ихоши выдержал паузу, а потом продолжил. — А то, что сделал этот человек. Твой человек. Как ты к этому относишься? — он склонил голову, очевидно, дразня своего собеседника.       После последней фразы, Хуа Чэн резко сжал ладонь в кулак, и тот с сокрушительной силой обрушился на стол, за которым всё это время сидел человек в багрово-красных одеждах. — Это. Не твоё. Дело, — процедил он сквозь зубы. — Конечно, не моё. Такие невзрачные люди, как Вэй Усянь не могут занимать ячейку в моём сознании. Но я тебе не к тому говорю, Хуа Чэн, — Бай Ихоши выжидающе посмотрел на собеседника.       Хуа Чэн обречённо вздохнул. — Я не сумел оказаться в нужное время в нужном месте. — Безусловно. Как же ты мог оказаться подле него, если занимался выполнением моего поручения? — Размер твоего эго способен затмить небеса! Дело вовсе не том, что я был в другом месте. Беда заключается в том, что я не знал о том, что он задумал. Если бы я заблаговременно располагал необходимой информацией — ни одно твоё дерьмовое дело не остановило бы меня. — Имей ввиду, я могу расстроиться от таких слов, — нарочито наигранно произнёс Безликий Бай. — Да кого это заботит, в самом деле? Ты так мне говоришь об этом, будто что-то должно измениться. — Что ты намерен теперь делать? Вэй Усянь пересадил своё Золотое Ядро в тело Цзян Ваньиня. Теперь он просто человек, ступивший на дорожку Тёмного Пути. Фиолетовый лотос приобрёл чёрные оттенки. Сейчас он стал ближе к себе по духу, чем когда был заклинателем. Он — приверженец Тёмного Пути, а ты — человек, который внушает животный страх призракам. — Избавь меня от своих аллегорий, — Хуа Чэн помахал рукой возле своего лица, будто это поможет ему расслышать услышанное. — Ты мог бы питать огромную благодарность ко мне. Ведь это благодаря мне ты можешь пользоваться благами призрачного мира в смертном теле. Благодаря мне ты можешь внушать нечисти такой первобытный ужас одним лишь взглядом. Благодаря мне ты смог спасти жизнь Вэй Усяню. — Ну, ты явно преувеличиваешь свои заслуги перед обществом, — рассмеялся Хуа Чэн. — Я достиг своего положения в призрачном мире только своими силами. То, что ты когда-то в прошлой жизни вдохнул в моё тело Демоническое Дыхание не означает, что всё, чего я достиг, благодаря тебе. И жизнь Вэй Ина я бы сохранил в любом случае. С Демоническим Дыханием или без него, — его голос звучал столь уверенно и холодно, что поверхность стола, казалось, могла покрыться инеем. — Я по-прежнему управляю твоей жизнью. Тебе не стоит постоянно забывать об этом. Ты связан контрактом. — Жизнью, но не смертью. — Что бы это могло значить? Что ты задумал? — Это значит ровным счётом то, что я тебе сказал. Контракт связывает нас пока я жив, но, если я умру — сделка примет логическое завершение. — Тебе никто не позволял умирать. Ты в пожизненном заключении. — Всё верно. В пожизненном, — улыбнулся Хуа Чэн. — Ты считаешь, что тогда, порядка десяти лет назад, когда мы встретились, ребёнок вроде меня, мог до конца осознавать нашу сделку? Но что такое десять лет, для существа, которому перевалило за две тысячи, верно? Ты просто преследовал свои омерзительные цели. — Мне не очень импонирует определение «существо». — Очень жаль. Человеком тебя язык не повернётся назвать. Ты совершил столько дерьмовых поступков за свою гнилую жизнь, что дворец Линвэнь за столетие не пересчитает всё. — На самом деле мне плевать на всё, что ты говоришь и делаешь. Однако достаточно. Сегодня ты как никогда красноречив, — затронуть чувства Бай Усяна было просто невозможно. С таким жизненным опытом за плечами он был закалён, как сталь. — К тому же, условия сделки со своей стороны — я выполнил. Твоё примитивное желание я хорошо помню.       Естественно, не каждый мог позволить себе такую вольную форму общения с Бай Ихоши. Даже не так. Хуа Чэн единственный человек, который мог себе это позволить и регулярно прибегал к такой форме общения. Он совершенно не боялся этого существа.       Белое Бедствие — кошмар трёх миров, но Хуа Чэн обладал мужеством противостоять его напору и не отступать от своих принципов и идеалов.       В самом деле, ранее он заключил с Бай Ихоши контракт, согласно которому он попадает под контроль существа до конца своих земных дней, взамен Бай Усян обязан поместить в его тело частичку демонической энергии, благодаря которой его смертное тело будет в разы сильнее, выносливее и крепче.       Помимо прочего, он навсегда будет соединён с миром призраков и сможет находиться в двух мирах из трёх, как у себя дома.       Его желание при заключении контракта действительно звучало очень тривиально. «Я хочу защитить одного человека».       Ну, а чего он ещё мог желать, будучи ребёнком, у которого за плечами пустота? Ни кола, ни двора и только один человек, всегда находившийся рядом, никогда не отрекавшийся от него и настолько искренний, верный, что умом не понять.       Пускай Хуа Чэну было тогда мало лет и контракт с Бай Ихоши — самая большая ошибка в его жизни, он никогда об этом не жалел, поскольку это решение было принято ради Вэй Усяня.       По крайней мере, он так думал изначально. Количество подводных камней, раскрывавшихся в процессе их вынужденного сотрудничества, поражало Хуа Чэна. Вплоть до того, что на выполнение первого задания, ему понадобилось три года. Три года, на которые он оставил Вэй Усяня одного. Не сказав ни слова. Он просто ушёл.       Каждый раз, когда он думает об этом, пелена тоски обволакивает его сердце, но если бы ему пришлось вновь покинуть его на такой длительный срок, то поступил бы так же. Не говоря ни слова.       Что здесь можно сказать? Он уже много раз пытался проиграть этот диалог в своей голове: « — Мне нужно уйти. — Как надолго? — Я не знаю точно. — Куда ты идёшь? — Я не могу сказать. — Могу я отправиться с тобой? — Категорически нет. — Что ты будешь делать? — Я не могу сказать. »       Это. Полный. Пинцет.       Как бы это звучало? Как хроническое недоверие и недосказанность? Это однозначно ранило бы чувства обеих сторон, а этого так не хотелось допускать. Иногда незнание переносить легче, чем располагать поверхностной информацией, не имея за ней ни капли конкретики. Это как ложь во благо, только без лжи. — Хватит глупой болтовни. Я пришёл не потому, что соскучился. У меня есть задание для тебя.       Бай Ихоши выудил из огромного белого рукава свиток и протянул его Хуа Чэну. Развернув бумагу и просмотрев изложенный в ней текст, тот устало прикрыл левый глаз и положил свиток на стол. — Я не буду это выполнять, — твёрдо заявил он. — Звучит просто потрясающе! Очень интригующе, — он хихикнул. — Как тщетная попытка предпринять какое-то безрезультатное действие. — Думай, как считаешь нужным. Если я сказал, что не буду этого делать — значит, я не буду этого делать, — Хуа Чэн выдохнул, откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол. — Мне не интересны твои мотивы, но я, всё же, спрошу: почему? — В этом задании уничтожение целого государства. Во-первых, пострадает колоссальное количество людей, а погибнет ещё больше; во-вторых, я не хочу убивать людей с твоей подачи; и в-третьих, это самое важное, на выполнение этого задания потребуется куча времени и ресурсов. — По поводу третьего «фэ». Ты будешь снабжён всем необходимым. У тебя будет армия и… — Ты меня не услышал. Я сказал, что это задание повлечёт за собой человеческие жизни и заберёт у меня уйму времени, которое я намерен посвятить отнюдь не тебе и твоим извращённым планам. — Вэй Усянь? — Зачем ты спрашиваешь? Что ты хочешь услышать в ответ?       Уровень напряжения в комнате повысился. Воздух стал тяжёлым и сдавленным. Как прекрасно, что в сложившейся ситуации никому из присутствующих не нужно дышать. — Ты не можешь нарушить условия контракта. В противном случае я заставлю тебя заплатить сполна. — Я не нарушаю контракт. Он закрыт, — Хуа Чэн убрал ноги со стола, поднялся и подошёл к Бай Ихоши. — Прислушайся. Разве ты слышишь какие-то звуки, кроме наших голосов?       Безликий Бай начал активно шевелить мозгами, пытаясь понять, где же он просчитался, точнее, какую лазейку нашёл этот маленький сукин сын, чтобы провести его. — Помнишь ли ты, чью частичку Демонического Дыхания ты мне дал? — спросил он голосом, которым спрашивают, когда полностью осознают своё превосходство. — Свою собственную, — ответил Бай Ихоши не понимая вопроса. — За собой уследить не так легко, как за другими, да? Когда повсеместно контролируешь всех и всё, забываешь оборачиваться на себя самого. Я — самый неподконтрольный человек, которого ты знаешь. Частичку, которую ты мне дал, я давно уничтожил, не без помощи Хэ Сюаня. Вместе с ней исчез твой контроль над моими действиями и перемещениями, но к тому моменту я представлял собой гораздо больше, чем ты мог бы предположить. — В этом случае ты бы перестал быть демоном в человеческом теле. — Кто тебе такое сказал? Ты ошибочно полагаешь, что ты — самое совершенное создание в трёх мирах, но ты просто зазнавшийся слепец. Я развил собственное Демоническое Дыхание, которое было в разы лучше, чем у простых демонов, поскольку длительный период времени моё тело переполняло дыхание Белого Бедствия. Это послужило своего рода толчком, катализатором для развития. Понимая принцип действия тех или иных вещей, я смог достичь высоких результатов в кратчайшие сроки. Всё, что меня отличало от призрака, это наличие смертного тела. — Почему прошедшее время?       Хуа Чэн улыбнулся и медленно приблизился к Бай Ихоши, легко укладывая локоть на его плечо и позволяя кисти свободно свисать. Он развеял иллюзию, в которой скрывал Эмин на своём поясе. Свободная ладонь накрыла рукоять сабли, высвобождая её из ножен на три цуня в угрожающем жесте. — Ещё раз говорю. Прислушайся.       Некоторое время в помещении царила тишина, а затем Безликий Бай хихикнул и поднёс кулак к нарисованному на маске рту, якобы сдерживая смешок. — Когда ты успел? — Много времени не нужно. Тебе, как никому другому, известно, как легко обрывается человеческая жизнь. Ты настолько беспечен и уверен в своём уме, что стал заложником собственной иллюзии. Ты не заметил, что у меня отсутствует дыхание и сердцебиение. Вот так спектакль, — Хуа Чэн повернул голову в его сторону и спустя миг Бай Усян ответил ему тем же. — Ты совершаешь фатальную ошибку, считая, что способен тягаться со мной, — резкий выпад, последовавший после этой фразы, дал чётко понять Хуа Чэну, что он не шутит.       Демон не был беспечен и без предупреждений знал, что его собственная сила не сравнится с Белым Бедствием. По крайней мере, сейчас.       Увернувшись от внезапной атаки, он отпрыгнул на чжан назад, серебряные наручи сверкнули ярким светом и сотни крошечных серебристых бабочек заполонили пространство. — О, даже так. Так это ты Собиратель Цветов под Кровавым Дождём, — изображал искреннее удивление Бай Ихоши. — Ты настолько был увлечён слежкой за моей смертной жизнью, что совсем упустил из виду загробную. Ты знал, что из горы Тунлу вышел новый Непревзойдённый, но даже не удосужился узнать, кто это. Этот процесс занял у меня несколько месяцев, вместо десятка лет. К моему огромному сожалению, именно в тот момент пала Пристань Лотоса. И Вэй Ин… Сделал то, что сделал. Но это уже не касается темы разговора, — Хуа Чэн обнажил Эмин и приготовился к атаке. — То есть, ты говоришь мне, что проворачивал всё это в течение нескольких лет прямо у меня перед носом? — его голос звучал спокойно, а стойка оставалась прежней. Как будто, всё что он только что понял несущественно для него.       В какой-то степени так и было. Наличие нового Непревзойдённого никак не влияло на Белое Бедствие и его дела. В конце концов, он — родоначальник Непревзойдённых. Ему нечего и некого бояться.       Ответа от Хуа Чэна не последовало. Бай Усян хихикнул и принялся расхаживать по комнате неспешными шагами. — И что ты намерен делать? Планируешь сразиться со мной и разобраться во всём здесь и сейчас? — Сражусь, если придётся. Разобраться с Белым Бедствием здесь и сейчас? — Хуа Чэн рассмеялся. — Звучит, как задачка с двумя звёздочками. Это невозможно. — Тогда, — Бай Ихоши остановился и повернулся к нему. — Спрошу снова. Что. Ты. Намерен. Делать? — он разделял каждое слово, делая на нём акцент. — Моё предложение довольно тривиально. Мы просто расходимся до тех пор, пока судьба вновь не сведёт наши дороги вместе, — он покрутил Эмин в руке и хищно оскалился. — И правда, простое, — Бай Ихоши сделал два шага навстречу Хуа Чэну и остановился. — А если я откажусь и разорву тебя на клочки прямо сейчас? — Тогда мне придётся подключить к семейному празднику Хэ Сюаня. С двумя Непревзойдёнными без подготовки будет не так легко справиться, да? — толика насмешки так и сочилась сквозь его слова. — Черновод тоже здесь? — без должного энтузиазма. — Он близко. Но не прямо здесь, разумеется. Он быстро появится при необходимости. — Как ты заставил его участвовать в этом, при его отшельническом образе жизни? — если бы его лицо было видно — на нем была бы чётко обрисована заинтригованность. — Он должен мне денег, — невозмутимо ответил Хуа Чэн. — Так много? — Достаточно, чтобы поучаствовать в семейном празднике.       Сражение с двумя Непревзойдёнными сейчас и правда не входило в планы Бай Ихоши. Он мог предположить, что наличие поблизости Черновода не более чем фарс, дешёвый блеф, но ему почему-то казалось, что Хуа Чэн говорит правду.       В любом случае. Будь их двое, или трое, да хоть четверо — это не имеет ни малейшего значения. Правда в том, что теперь эта игра казалась Безликому Баю слишком интересной, чтобы обрывать её на этом самом месте, так и не позволив ничему начаться.       В игру должно вступить что-то новое. Интригующее, восхитительное, волшебное. Он хотел это видеть. Хотел видеть, что ему сможет предложить Хуа Чэн.       Белое Бедствие подыграл, создавая видимость того, что уступает ему в силу обстоятельств. — Я, правда, недооценил тебя.       Эта фраза означала победу в этой словесной перепалке в пользу Хуа Чэна. По крайней мере, он так думал. Демон убрал Эмин в ножны и рассеял малюток бабочек. — Полагаю, конфликт исчерпан. Я больше ничего тебе не должен, — холодно произнёс Хуа Чэн и направился к выходу. — Куда ты пойдёшь, Хуа Чэнчжу? — поймал его своим вопросом в дверном проёме Бай Ихоши.       Услышав это обращение Хуа Чэн невольно ухмыльнулся и обернулся к Белому Бедствию: — В Илин. — Что там? — Луаньцзан. — Ты будешь с Вэй Усянем поднимать с колен остатки клана Вэнь? — Ты посмотри только, какая ирония судьбы. Ты знаешь даже об этом. Ты знаешь обо всём и обо всех вокруг во всех трёх мирах, а бревна в собственном глазу не увидел, — Хуа Чэн вышел за порог и обнаружил, что на улице уже стояла глубокая ночь.       Приняв облик, в котором он обычно показывается людям в разных ситуациях, демон направился по извилистой каменной дорожке в Илин, где Вэй Усянь сейчас был абсолютно один, отвергнутый всеми с пятью десятками людей из клана Вэнь.