Чёрный лотос под багровым дождём

— Редис! — О небеса! Картошку! — сокрушался Вэй Усянь.       Девушка не отступала: — Редис, Вэй Ин! — Ну картошка же вкуснее. Почему редис? — Редис проще выращивать. Он сможет прорасти даже на этой проклятой земле.       Вэй Усянь скривился и внимательно оглядел Вэнь Цин с ног до головы, а после расхохотался. — Ну, не так уж и плохо мы живём. Прорастёт и картошка и редис. Трупы — прекрасное удобрение. — Всё, не говори ерунды. Спускайся в Илин. У меня полным-полно дел. И купи редис, Вэй Ин. Возьми с собой А-Юаня, а то он, кроме игр с костьми в земле, ничего не видит. Хоть посмотрит на оживлённые улицы и городской колорит, — она отмахнулась от Вэй Усяня, давая понять, что ему пора выдвигаться.       Чэньцин плавно раскачивалась при ходьбе, а кроваво-красная кисточка на конце флейты от каждого шага пускалась в пляс. — А-Юань, пойдём, прогуляемся немножко и купим, — Вэй Усянь обернулся в поисках внешнего раздражителя по имени Вэнь Цин, но не обнаружив её в поле зрения, с облегчением выдохнул и закончил мысль, — картошку.       Он поднял ребёнка на руки и направился вниз по тропинке, попутно осматривая территорию Луаньцзан и, вспахивавших на ней землю, людей из клана Вэнь.       Преодолев половину пути вниз, на горизонте, возникло несколько мертвецов, охранявших новые владения Вэй Усяня. Их обязанностью было отгонять и не пропускать простых людей на территорию Лауньцзан, а также вступать в бой, если на гору пожелает подняться заклинатель. Исключение в последнем пункте существовало только для трёх людей. Это Саньлан, Лань Ванцзи и Цзян Ваньинь.       Под одним из деревьев копошился человек средних лет, он находился в опасной близости от одного из мертвецов, и сердце Вэй Усяня натянулось струной. — Четвёртый дядюшка, не подходи так близко к подножью горы. Даже здесь, на половине пути, встречаются мертвецы. Чем дальше вниз, тем больше их будет. — Я не боюсь. Все они, до единого, находятся под контролем молодого господина Вэя. Ничего плохого произойти просто не может, — ответил мужчина, выпрямляясь в спине. Совершил уважительный поклон и устремил взгляд на своего спасителя.       Вэй Усянь вздохнул. — Четвёртый дядюшка, мне приятно, что ты веришь в мои силы, но нельзя пренебрегать осторожностью в сложившейся ситуации. Что, если кто-то из заклинателей прорвётся сквозь защиту? Мертвецы, охраняющие подход к горе не все высокоуровневые. У подножья исключительно низкоуровневые, чтобы не пострадали местные жители. Выше по горе высокоуровневые и несколько лютых мертвецов. Это не место для прогулок. Прошу тебя, не спускайся так низко, как сейчас. — Конечно. Я понял требование молодого господина.       Вэй Усянь согласно кивнул ему, поправил на руках А-Юаня, который висел на нём, как ветошь, и пошёл дальше. — Молодой господин Вэй, — окликнул его четвёртый дядюшка. — Спасибо Вам. Спасибо за всё, что Вы сделали для нас уже и продолжаете делать каждый день.       Вэй Усянь обернулся и улыбнулся ему. — Дальше лучше. Скоро у нас будет картошка, и… Я верну сознание Вэнь Нину.       Мужчина смотрел на него с почтительным благоговением, как утопающий смотрит на спасательный круг, который для него выбросили в воду. Ещё раз поклонившись Вэй Усяню, он развернулся и неспешно отправился вверх, на гору. — Сейчас мы с тобой купим картошки, выслушаем истерику, вдоволь насмотримся на припадки Вэнь Цин и займёмся созданием одной очень интересной штуки. Она должна будет указывать на места скопления темной энергии, — рассказывал Вэй Усянь маленькому А-Юаню свои планы на ближайшее время, бесшумной поступью спускаясь все ниже с горы.       Его взгляд моментально заострился, и он замер на месте. Одной рукой ловко выудил из рукава расписанный собственной кровью талисман и через мяо тот воспламенился между пальцев Вэй Усяня, в одно мгновение сгорая дотла. Это был предупредительный талисман, отвечающий за состояние магического поля, установленного по периметру Лауньцзан.       Увидев что-то яркое и интересное в руке Вэй Усяня, маленький А-Юань потянул ручки к источнику, едва появившегося и сразу потухшего, света. Бывший заклинатель отодвинул руку, чтобы малыш не дотянулся до пламени, отряхнул пепел с пальцев и, повернувшись корпусом в сторону, где талисман предупредил брешь магического поля, внимательно всмотрелся вдаль. — Сянь-гэгэ, — позвал его А-Юань. — Я бы на твоём месте так не радовался. У нас нежелательный гость. Сильный, судя по всему. Держись покрепче, — Вэй Усянь прижал ребёнка к себе и пустился в бег к месту происшествия.       Он явился на место достаточно быстро и остановился примерно в семи чжанах от точки скопления мертвецов. Вокруг царил хаос: ошмётки плоти, лужи крови, беспорядочно разбросанные конечности… Вэй Усянь осмотрел трупы, разбросанные по округе. «Он разорвал высококровных мертвецов, как тряпичные куклы. Кем бы он ни был, мне придётся постараться. А ещё не дать в обиду А-Юаня».       Он на миг опустил глаза на Вэнь Юаня и задумался о стратегии боя. Он не мог держать на руках малыша и играть на Чэньцин одновременно, а оставить ребёнка где-то в «безопасном месте» на поле боя звучало как невыполнимая задача.       Тем временем, пока Вэй Усянь активно шевелил извилинами, в неприятной близости от его лица пролетела нога неприглядной наружности с иссиня-фиолетовыми трупными пятнами. Он моментально возмутился и издал звук больше всего напоминающий «о». — Да какое у тебя есть право приходить на эту землю и творить бесчинства?       Расправившись с последним мертвецом человек, с головы до ног повсеместно залитый кровью трупов, сделал несколько шагов в сторону Вэй Усяня. — Я проверяю защиту этого места, — коротко ответил он и замолчал.       Пальцы Вэй Усяня небрежно коснулись Чэньцин. Он опустил ребёнка вниз и посадил его прямо рядом со своими ногами. Присел, погладил по голове и жестикулируя у него перед лицом указательным пальцем, сказал: — Сиди возле меня. Не двигайся с места и никуда не уходи. — Сянь-гэгэ… Хорошо, — согласно закивал мальчик и крепко обхватил ручками его ногу.       Вэй Усянь выпрямился и посмотрел на своего противника, который спокойно ожидал на том же месте и наблюдал за разворачивающейся картиной. Ловко выудив из-за пояса Чэньцин, он сжал её в руке и в предупреждающем жесте поднёс к губам. — Должен похвалить молодого господина. Магическое поле действительно сделано хорошо, — вдруг ни с того ни с сего заговорил чужак. Он перенёс вес на одну ногу, вторую, скрещивая в свободном жесте, завёл перед первой, закинул руки за голову и широко улыбнулся.       Повелитель Тёмного Пути не понимал его намерений. «Он пришёл сюда поболтать и похвалить меня за поле, предварительно проломив в нём кусок? Очень интересно. Он вынес вперёд ногами порядка сорока мертвецов, включая лютых и стоит как ни в чём не бывало. Неоднозначный персонаж».       Вэй Усянь оглядел оппонента с ног до головы: волосы убраны в скосившийся конский хвост, из которого беспорядочно выбиваются пряди волос; из-под чёлки на него, не отрываясь, смотрели два темных глаза; черты его лица были изящно-красивыми, но юношескими; красно-белые одежды, так безжалостно залитые кровью мертвецов, были сделаны из качественной ткани и хорошо пошиты; на вид он был не старше пятнадцати, может шестнадцати лет отроду.       Вэй Усяню, казалось, что он когда-то уже видел этого человека, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах это было. И было ли вообще.       Оставив попытки вникнуть в эту неразбериху, он решил действовать. Затянув в лёгкие воздух, он уже практически подал его обратно через отверстие в Чэньцин, как вдруг, его внезапно осенило. Он подскочил на месте, вытянул руку с флейтой перед собой, указывая ею на противника и воскликнул: — О небеса! Это ты. — Это я. — Я так и не узнал тогда твоего имени. — Я удивлён, что молодой господин помнит нашу встречу в принципе, не говоря уже о деталях состоявшегося тогда диалога. — А ты силён. Что ты здесь делаешь?       Незнакомец возмутился: — Как же? Молодой господин приглашал меня в Юньмэн. Ты забыл? Зря я похвалил твою память. — Это несерьёзно. Звучит как какая-то несмешная шутка, — отрезал Вэй Усянь, проигнорировав фразу про память. — Я пришёл, чтобы помочь молодому господину по хозяйству.       Вэй Усянь не нашёл, что на это ответить. Волна подозрения и недоверия накрыла его с головой. — Также, я создам поле с более широким спектром действия. Молодому господину больше не нужно будет так беспокоиться, если его собственное магическое поле потерпит частичное разрушение. Моё поле окутает поле молодого господина на два десятка чжанов вперёд по окружности. Будет предупреждать приближение незваных гостей и восполнять нехватку духовной энергии в разрушенных частях поля молодого господина, восстанавливая разрушения, если таковые будут, — голос чужака звучал спокойно и уверенно. — Что за вздор? — Я хочу помочь молодому господину защитить людей из клана Вэнь.       Вэй Усянь долго думал, прежде чем ответить проходимцу: — Зачем тебе это? Какова твоя конечная цель? — Я же сказал молодому господину что хочу лишь помочь. Конечная цель — следовать за тобой на протяжении жизни. Встречать плечом к плечу трудности и перешагивать через них. Быть поддержкой и опорой в опасных ситуациях и, также, свести их к минимуму.       В голове Повелителя Темного Пути пролетела мысль: «Он романтик», — после чего он добавил вслух: — У меня подобная чепуха в голове была лет десять назад. Как трагично. — Чепуха? — Я тоже собирался быть поддержкой и опорой Цзян Чэну. Быть его правой рукой, но как видишь я здесь, а он управляет Пристанью Лотоса. — Не всё так плохо, молодой господин. У тебя есть сердце, но нет сил.       Вэй Усянь почувствовал, как его осадили. Он сильнее сжал Чэньцин в руке. — Не слишком ли ты наслаждаешься весенними попутными ветрами и недооцениваешь меня?       Чужеземец рассмеялся: — Молодой господин, погоди, не горячись. Я имел в виду не физические возможности, а моральную истощённость. — О небеса, много ты знаешь обо мне. Говорили всего раз когда-то в прошлой жизни, а ты ведёшь себя так, будто знаешь меня всю жизнь. — Чуть больше, — он улыбнулся.       Поведение чужака с каждым мгновением становилось всё более и более странным. Вэй Усянь не мог провести эту линию в его поведении из точки «А» в точку «Б», чтобы понимать причинно-следственную связь его слов и действий. Чужеземец не поддавался анализу. Это невероятно сбивало и раздражало.       На лице Вэй Усяня царило замешательство. Он не понимал, что ему делать. С одной стороны можно было накостылять ему и выгнать прочь, за территорию Луаньцзан, а с другой, чужеземец не подавал никаких видимых проявлений агрессии или недоброжелательства.       В защите он, очевидно, не нуждался и, что с ним делать, Вэй Усянь попросту не понимал. Очевидно, он не собирался принимать его в свои ряды, но и проявить жестокость по отношению к невиновному он тоже не мог. Его кидало из крайности в крайность. Сердце металось из стороны в сторону, а мозг был перегружен поисками решения.       Решение не найдено. — Вэй Ин, — отозвался чужеземец, возвращая Вэй Усяня с небес на землю. — Полагаю, я могу не рассчитывать на то, что ты разберёшься во всем сам. Смотрю на твои отчаянные попытки и не понимаю — мне плакать или смеяться. — О небеса! — взревел Вэй Усянь, совершил в воздухе «круг почёта» с зажатой в ладони Чэньцин, и снова направил её конец на собеседника. — Я вообще не могу понять тебя. Это какая-то болезнь. — Есть кое-что, о чём я должен тебе рассказать. Наверное, мне следовало сделать это раньше… Но ты же знаешь, когда нужен удобный случай или благоприятный момент, он никогда не наступает. — О чём ты?       Чужеземец начал двигаться в сторону своего оппонента. — Позволишь мне показать тебе?       Вэй Усянь напрягся, но ничего не ответил вслух. Его ответом послужило то, что он опустил руку с флейтой, позволяя ей свободно свисать вдоль тела.       Малознакомый приятель приблизился почти вплотную и только тогда Вэй Усянь сделал полшага назад, соблюдая меры предосторожности.       Заметив, как бывший заклинатель ощутимо напрягся, чужеземец тихо заговорил: — Нет нужды опасаться. Я не сделаю ничего дурного по отношению к тебе, — он достиг точки максимального сближения со своим собеседником и медленно поднял руку вверх перед глазами Вэй Усяня, чтобы он видел каждое его движение. — Обещаю, — продолжал убеждать он, и направил свою руку за голову Повелителя Тёмного Пути мягко укладывая ладонь на его затылок.       Вэй Усянь не понимал, что происходит, но от этого человека по-прежнему не исходило никакой опасности, поэтому он позволил ему продолжить.       Чужеземец подался вперёд лицом, и ладонью, лежавшей на затылке Вэй Усяня направил его голову навстречу.       Их лбы соприкоснулись и перед глазами заклинателя замерцало бессчётное количество изображений.       В большинстве своём он видел картинки из своего прошлого вместе с Саньланом. Видел Пристань Лотоса, дядю Цзяна, мадам Юй… Видел, как они втроём, с Цзян Чэном, ловили речных гулей, воровали лотосы из озёр местных жителей, убегали от погони этих самых господ, потом их отчитывал Цзян Фэнмянь и изничтожала в ничто Юй Цзыюань.       Видел события в пещере с Черепахой Губительницей, только не так, как он это помнит. Он видел это глазами Саньлана, который разделился с ним в тот момент. — Там есть проход. Одновременно сможет пройти с полдюжины людей.       Цзян Чэн дышал тяжело. Он провёл под водой длительное время, пока пытался отыскать путь отступления, поэтому сейчас ему катастрофически не хватало воздуха в лёгких.       Вэй Усянь принял на себя бразды правления. — Отлично! Цзян Чэн, выводи людей отсюда. Те, кто не ранен — помогите раненным. Те, кто умеет плавать — следите за теми, кто не умеет плавать. Не спешите и не толпитесь, и мы все выберемся отсюда живыми. Я отвлеку её внимание на себя.       Цзян Чэн разъярился. — Это безумие! Нам нужно согласовать действия и работать слаженно. — Доверься мне.       Саньлан выглядел очень раздражённым: — Если ты отвлечёшь её внимание на себя, чтобы прошли другие, тогда кто отвлечёт её для тебя?       Лань Ванцзи, несмотря на перелом ноги, держался очень уверенно. — Я останусь.       Саньлан отмахнулся от него. — Тебя только не хватало. У тебя травма ноги. Беременные, женщины с детьми, старики и люди со сломанной ногой идут в первую очередь.       Лань Ванцзи ничего ему не ответил. В разговор снова вмешался Цзян Чэн. — Что конкретно ты предлагаешь?       Вэй Усянь указал пальцем на Черепаху Губительницу. — Эта тварь реагирует на свет, или тепло. С помощью огненных талисманов я уведу её как можно дальше от прохода и буду удерживать столько, сколько представится возможным. — Мне не нравится эта идея. — Нет времени на размышления. Она идёт!       Цзян Чэн повернул голову и увидел, как хозяйка пещеры стремительно надвигается на них. — Сейчас! Не более шести человек за раз. Разбейтесь на группы и следите друг за другом. Никто не должен потеряться или отстать.       Вэй Усянь рванул в противоположную сторону и зажёг огненный талисман. Пламя ярко вспыхнуло в человеческий рост, освещая большу́ю площадь пещеры. Свет приковал внимание Черепахи и она, издав протяжный разъярённый звук из своего горла, пошла прямо на врага.       Саньлан не думал о собственной безопасности, когда ринулся в сторону этого «самоубийцы дефис альтруиста». В его глазах крепко засел страх, но не за себя. Он не видел ничего и никого, кроме Вэй Усяня, который взял на себя самую сложную и опасную работу в сложившейся ситуации.       Он просто бежал вперёд, желая поменяться с ним местами и избавить от этой тяжёлой ноши, ведь Вэй Усянь и сам был сильно ранен: его руку, немногим ранее, пронзила стрела адепта ордена Гусу Лань; его грудную клетку до кости прожгло тавро ордена Цишань Вэнь; он имел большое количество ссадин, порезов и гематом. «Ну куда тебе ещё становиться живой мишенью?!» — этот отчаянный крик в голове Саньлана раздавался эхом по всему телу.       В этот момент он был слишком не собран, слишком неосторожен, слишком сфокусирован на одной точке, он не видел ничего, из того, что происходило вокруг. Все голоса в пещере просто растворились в воздухе, все цвета потеряли краски, кроме одного человека.       Он упустил из виду врага.       Раздался звук рассекающий воздух, такой силы, что им можно было бы рассечь плоть до кости одним взмахом.       Черепаха Губительница нанесла своим хвостом сокрушительный удар по Саньлану, отбрасывая последнего в стену. Звук удара от соприкосновения его тела со стеной сотрясал всю пещеру, и, наверное, боги в Небесной Столице недоумённо переглянулись между собой от этого звука.       Саньлан получил ушиб всего тела такой невероятной степени, что даже не мог выдохнуть скопившийся в лёгких воздух. Всё его тело прошибла острая боль. При столкновении со стеной, он получил травму головы.       Рассечение на его затылке было столь ужасным, что он чувствовал, как горячая кровь стекает ему за шиворот. Он дотронулся рукой до затылка, почувствовал, что пальцы утопают во влаге и хотел посмотреть на ладонь, чтобы оценить масштабы катастрофы, но ничего не увидел.       Перед глазами царил мрак. Он сделал ещё несколько попыток сфокусировать зрение и рассмотреть ладонь, но свет в его глазах полностью погас. Он потерял сознание.       Очнувшись, он, однозначно, был за пределами пещеры. Яркий дневной свет просто уничтожал его глаза. Кто-то нёс его на спине и от каждого шага этого человека невыносимая боль разливалась по всему телу.       Он поднял руку, чтобы коснуться затылка, но идея умерла в зародыше. Ему удалось только пошевелить кистью и на этом все.       Цзян Чэн обернулся через плечо на пострадавшего. — Ты как? Не шуми только. Разговаривай очень тихо. Нас повсеместно ищут псы клана Вэнь, явно не желая, чтобы мы выбрались отсюда живыми.       Саньлан хотел что-то сказать, но никак не мог заставить язык во рту ворочаться. Он приложил огромные усилия, чтобы заговорить. — Где… Где Вэй Ин?       Цзян Чэн тяжело выдохнул. — В пещере. С Лань Ванцзи.       Необузданный гнев, в мгновение ока проснувшийся в сознании Саньлана, затмил собой боль в его теле. Он распахнул глаза и крепко схватил Цзян Чэна за руку. — Отпусти меня. Поставь меня на землю, сейчас же! Я должен вернуться за ним!       Цзян Чэн пришёл в неистовство. Его глаза сверкнули опасным светом, а лицо стало напоминать мадам Юй в приступе гнева. Сразу видно, родственники. — Я сказал тебе не создавать шум! — Мне плевать. Я…       Цзян Ваньинь не стал слушать его бредовые доводы и перебил. — Ты, что?! Вписался в стену с такой силой, что едва не проложил своим телом ещё один выход?! Ты, что?! Собирался кратером в стене пещеры от своего тела сразить тварь наповал? Что ты можешь сделать? Твои мозги едва не вываливаются из черепной коробки. Твоё тело находится в критическом состоянии. Мне вообще не понятно почему ты ещё жив. Ты ничего не можешь сделать сейчас.       Саньлан не унимался. — Конечно, я могу!       Терпение Цзян Чэна подходило к концу. — Выход из пещеры завален!       Наконец настала тишина. Саньлан начал думать. Он был обязан найти решение прямо сейчас и вытащить из пещеры Вэй Усяня. Он пытался, правда, очень старался думать, но его голова просто трещала по швам. Никогда ранее он не испытывал такой боли во всем теле сразу. Бывали, конечно, разные ситуации, но они были точечные, а сейчас он сплошной комок боли.       Цзян Чэн продолжил. — По моим расчётам мы доберёмся до Юньмэн за два или три дня вместо положенных пяти. Мы вытащим его. Обязательно вытащим.       Саньлан был не согласен. Его это не устраивало.       Собравшись с силами, он поднял руки и опёрся о плечи Цзян Чэна, отталкиваясь от него в попытках встать на ноги и занять вертикальное положение.       Это была последняя капля терпения молодого, морально очень неустойчивого, господина Цзян. Он остановился, выпрямился в спине и разжал руки. Саньлан рухнул на землю, как куль с жидкостью. Его тело снова накрыла волна острой, невыносимой боли.       Цзян Ваньинь развернулся к нему лицом и разразился гневом. — Как вы оба меня достали! Один в каждой дырке затычка, вечно везде суёт свой нос так, что потом проблем не оберёшься, а второй как тень, ступающая по его пятам, удваивая шансы на неприятности. Я уже много раз говорил Вэй Усяню это, но скажу ещё раз: из-за таких как вы, мир не может вздохнуть спокойно!       Саньлан неуверенно смотрел на него, не прекращая попыток подняться на ноги, но ничего не ответил.       Наблюдая за этими нелепыми попытками, уровень гнева в крови Цзян Чэна превысил все возможные и невозможные показатели. Его лицо искривилось в ужасающей гримасе. Он замахнулся кулаком и свет в сознании Саньлана погас снова.       Их лбы разомкнулись и Вэй Усянь поднял глаза на человека перед собой собирая пазл в своей голове воедино.       На лице последнего засияла лёгкая улыбка и он тепло произнёс. — Я вернулся, Вэй Ин. Прости за ожидание.       Вэй Усянь лишь моргал не в силах произнести ни звука. Он просто смотрел в это лицо, которое видел второй раз в жизни и не находил слов для выражения своих мыслей. Словарный запас в его голове резко сократился до одного звука, который даже произнести нельзя было.       Ситуацию спас А-Юань, которому до жути надоело сидеть на земле подле ног Вэй Усяня. — Сянь-гэгэ, этот Гэ-гэ хороший человек?       Словарный запас Вэй Усяня вернулся так же резко, как и пропал. Он наклонился и поднял ребёнка на руки. — Да. Очень хороший. Он будет жить с нами и помогать нам строить дома, выращивать картошку и защищать это место. — Сестрёнка Цин-Цин говорит, что нам нужно сажать редис.       Вэй Усянь расхохотался. — Она ничего не понимает. Не слушай её.       Он перевёл взгляд на Сань Лана. — В прошлый раз, когда я видел тебя в этом облике, ты был выше меня на полголовы, а сейчас выше я. Считаю, это победа.       Сань Лан рассмеялся и спустя мгновение принял свой истинный облик. Теперь он снова был выше Вэй Усяня на те же полголовы. Но на самом деле поменьше.       Его длинные чёрные волосы мягкими волнами рассыпались по спине, на лице располагалась кожаная повязка, плотно прилегающая к коже, скрывающая его правый глаз. Бело-красные одежды сменились на багрово-красные, а на предплечьях красовались изумительные серебряные наручи, которых Вэй Усянь ранее никогда не видел. — А если так?       Его голос, также, изменился. Стал глубоким и настолько приятным для уха, что барабанные перепонки трепетали, когда улавливали этот звук.       Вэй Усянь насупился и сурово посмотрел на него исподлобья. — Хочешь подраться?       Из горла Саньлана вырвался смешок. — Подраться со Старейшиной Илин? Разве я похож на самоубийцу? Это ты у нас вечно пытаешься принести себя в жертву несмотря на то, что я тебе постоянно говорю быть пре… — Быть предельно осторожным. Да-да-да, я в курсе. — Но никогда не делаешь. — Я делаю по возможности. Но ведь ты сам недавно сказал: «когда нужен удобный случай или благоприятный момент — он никогда не наступает». — Твоя память поражает, когда не нужно.       Вэй Усянь улыбнулся и замолчал. Некоторое время они стояли в тишине и просто смотрели друг на друга, но Повелитель Тёмного Пути все же отозвался первым. — Мне нужно восстановить магическое поле. — Я же сказал тебе, что твоё поле будет восстанавливаться само собой под силой действия моего поля. Нет нужды об этом переживать. — Кто ты на самом деле? Твои способности находятся за пределами мира заклинателей. И всегда были исключительными. — Это очень длинная и не интересная история. — Как та, что скрывает твой правый глаз? Со дня твоего обещания минуло более десятилетия.       Саньлан грустно улыбнулся, осознав фатальность сказанного. — Когда нужен удобный случай или благоприятный момент — он никогда не наступает.       Вэй Усянь устало закатил глаза и воскликнул. — О небеса! Ты невыносим. — Наверное, это моя лучшая черта. — Ты изорвал в ничто моих лютых мертвецов. — Я восполню эти пробелы. — Кем?       Саньлан на мгновение замолчал, как будто не решаясь произнести вслух следующую фразу, но между ними, и без того уже было слишком много недосказанности. Он не хотел увеличивать послужной список своих ошибок ещё больше. Он заглянул ему в глаза, будто боясь реакции. — Призраками.       Но страх не был оправдан. — Они сравнятся по силе с моими лютыми мертвецами? — Да. — Хорошо. Тогда приведи в порядок весь хаос, что ты тут навёл.       Саньлан не понимал его реакции. Вэй Усянь выглядел так, будто ему в двадцатилетнем возрасте сказали, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. — Ты ничего не хочешь у меня спросить? — Не имеет значения, к какой расе и миру ты принадлежишь. Ты по-прежнему Саньлан, которого я знаю больше, чем существует этот чёртов мир.       Левый глаз Саньлана изучающе впился в него, не отвлекаясь от лица собеседника ни на миг. Он молчал, не в силах издать ни звука. А Вэй Усянь, в свою очередь, смотрел на него таким же взглядом что и всегда. — Я знаю, что есть вещи, в которые ты не можешь меня посвятить в силу обстоятельств, — начал Вэй Усянь. — Я не обижаюсь на это. Я уверен, что всё, что ты делаешь и делал — оправданно. Не знаю, куда ты пропадаешь периодически на неопределённый срок, но знаю, что не развеяться и отдохнуть от мирской суеты. Знаю, что ты всегда со мной, даже когда ты далеко. Пускай незримо, но каждый раз, когда я оказываюсь в положении, из которого не существует выхода — он всегда возникает сам собой, стоит мне только подумать о тебе. Это не просто слова.       Его голос звучал сладко, как мёд. Каждое предложение разливалось мощной волной облегчения в сердце Саньлана. Если бы Собирателю Цветов под Кровавым Дождём нужно было дышать, он бы уже задохнулся, забыв, как это делается. Он не рассчитывал, что получит столь сильную отдачу, не раскрыв ровным счётом ни одного своего секрета. — Если ты считаешь, что мне невдомёк все, что происходило с тобой за последнее десятилетие, то ты совершаешь грубейшую ошибку, катастрофически недооценивая меня, — продолжал Вэй Усянь. — Конечно, мне известно не всё, но столь простые вещи, как полнейшее отсутствие жизненных показателей, таких как дыхание и сердцебиение, я не мог не заметить. И я понял это при первой же встрече, как только это произошло.       Вэй Усянь тепло смотрел на него и положил свободную руку на его плечо. — Не принимай меня за легкомысленного идиота. Если ты по тем, или иным причинам не можешь сказать мне ту, или иную информацию, зачем мне усложнять ситуацию, задавая лишние вопросы, которые могут посеять смуту в твоём сердце? Я очень терпелив. Я все ещё жду, когда Гэ-гэ покажет мне, что под повязкой. — Гетерохромия. — И всего-то? — Да. По крайней мере, так было раньше. — Есть смысл спрашивать, что поменялось?       Саньлан поджал губы и протянул Вэй Усяню Эмин, в основании рукояти которой беспокойно метался правый глаз Саньлана.       Вэй Усянь без сомнений передал А-Юаня в руки заново приобретённого друга, принял саблю и внимательно осмотрел её: — Никогда подобного не видел… Кажется, она волнуется. — Не обращай на неё внимания.       Повелитель Тёмного Пути нежно погладил рукоять сабли в успокаивающем жесте. Эмин, практически мгновенно заметно успокоилась и довольно прищурилась. — Была сложная ситуация? — Мгм. Очень сложная. Нужно было принести в жертву живую плоть. — И этот человек будет мне вечно твердить, что я неосторожен? — Крайне.       Вэй Усянь устало вздохнул, вернул Эмин законному владельцу и забрал малыша обратно себе, размещая его на своих руках. — Пока магическое поле повреждено, я не узнаю, если на других участках возникнут какие-то проблемы. — Нет нужды беспокоиться. Твои лютые мертвецы ужасают своей мощью. — Именно поэтому Гэ-гэ раскидал их как детей?       Сань Лан улыбнулся. — Я всё же буду посильнее лютых мертвецов. — Нет сомнений.       Повисла неловкая пауза. Вэй Усянь уставился на Саньлана, а тот, не отрываясь, смотрел на Вэй Усяня. — Что? Мне нужно отвернуться, чтобы Гэ-гэ восстановил поле?       Сань Лан прыснул со смеху. — Конечно нет. Я просто… — Просто, что? Опасаешься моей реакции? — Уже значительно меньше. — Тогда просто восстанови это чёртово поле!       Саньлан отошёл на два чжана назад, немного развёл руки в стороны, разворачивая их ладонями вверх. Спустя мгновение из его серебряных наручей хлынул поток крошечных серебристых малюток, которые разлетелись во всех направлениях горы Луаньцзан.       Осознав развернувшуюся перед ним сцену, потрясённый Вэй Усянь беззвучно, одними губами произнёс фразу, которую никто не услышал. — Собиратель Цветов под Кровавым Дождем…       Под ногами Саньлана образовался красный круг, похожий на какую-то печать. Он стремительно разрастался во все стороны, вокруг человека в центре, поднимая от земли столб красного свечения высотой около полутора бу.       В воздухе появилась неизвестная слабая вибрация. Круг расширялся до определенного момента, достигая, примерно, двух чжанов в диаметре, а потом остановился и его идеально ровные очертания слегка подрагивали на земле.       Спустя десять мяо круг как будто взорвался, молниеносно расползаясь по всей окружности Луаньцзан. Сразу после этого вибрация в воздухе прекратилась, и Саньлан вернул руки в привычное положение, позволяя им расслабленно свисать вдоль тела.       Вэй Усянь стоял абсолютно потрясённый увиденным. Мощь магического поля, которое создал Саньлан в разы, в десятки раз, превосходила поле Вэй Усяня. Он хлопал глазами и не знал плакать ему или смеяться. — Бабочки будут каждую стражу располагаться по периметру горы, и скрываться от ненужных глаз в тени. В случае если твоё магическое поле будет повреждено — они сразу же его залатают, возвращая ему дееспособность. Если сложить возможности наших полей вместе — это практически абсолютная защита. Преодолеть это препятствие смогут только люди, находящиеся на вершине пищевой цепи мира заклинателей. Например, такие, как Лань Ванцзи.       Вэй Усянь стоял как вкопанный, неприлично пялясь на него. Как прекрасно, что есть А-Юань, который снова спас ситуацию. — Сянь-гэгэ, я хочу кушать, — жалобно проговорил малыш, дёргая Вэй Усяня за рукав его одежд. — Когда мы будем кушать?       Вэй Усянь вернулся в реальность, наконец оторвав взгляд от Саньлана и как-то неуверенно посмотрел на А-Юаня. — Сейчас пойдём. — Большой Гэ-гэ тоже пойдёт с нами кушать? — А давай мы у него и узнаем, — короткая пауза. — Гэ-гэ, ты голоден?       Сань Лан подошёл ближе к этим двоим. — Безумно! Я умираю с голоду. — Тогда, — Вэй Усянь с серьёзным выражением лица, по которому нельзя было распознать ни одну эмоцию, медленно поднял на него голову. — Чего бы хотел на ужин, Непревзойдённый Князь Демонов Хуа Чэн?       После сказанного воцарилась гробовая тишина, но спустя мгновение Собиратель Цветов под Кровавым Дождём весело усмехнулся и произнёс: — Я все ещё предпочитаю имя Саньлан.