Хуа Чэн незамедлительно вернулся в Призрачный Город. Несмотря на то, что он доверял Инь Юю жизнь Вэнь Юаня, он всё равно переживал о физическом состоянии ребёнка. Хуа Чэн поймал себя на мысли, что ловит некий диссонанс в своей голове. Он упустил из виду момент, когда так сильно прикипел к малышу, что готов буквально на всё ради него.
Распахнув, в кои-то веки, нормально двери, несильно толкая их лишь рукой, он прошёлся по залу и поспешил в спальню. Его взору предстал Инь Юй, сидевший на краешке постели и державший маленькую аккуратную ручку мальчика в своей ладони. Вокруг Инь Юя повсеместно стояли тазы с водой разных оттенков и консистенций.
Целая куча аккуратно сложенной в прямоугольник ткани, для компрессов. Посуда, из которой он поил чем-то малыша, сменное постельное бельё в размере нескольких комплектов, и, конечно, сам Вэнь Юань, укутанный в одеяла так, что только голову видно и ладонь выглядывает из-под одеяла, за которую Инь Юй и держал малыша.
Вэнь Юань выглядел лучше, но ненамного. Его дыхание звучало спокойнее, умереннее, но брови по-прежнему были напряжены и подрагивали.
Инь Юй посмотрел на Хуа Чэна и вежливо склонил голову в знак приветствия.
— Градоначальник Хуа.
Обеспокоенное выражение лица Хуа Чэна сменилось на лёгкую, едва заметную, улыбку.
— Я не ошибся в тебе.
— При выборе моей персоны как человека, которому можно доверить жизнь ребёнка, или как врачевателя?
— Нарываешься на похвалу?
Инь Юй помедлил и отвёл взгляд.
— Вовсе нет.
Хуа Чэн последовал вглубь комнаты, подошёл к широкому столу у окна, стоявшему справа от постели, аккуратно разложил все вещи Вэй Усяня на нём и, стоя спиной к подчинённому, все же ответил:
— Ты ни разу не подводил меня. Я доверяю тебе.
Услышать такую фразу от Хуа Чэна — истинное невероятие! Взгляд Инь Юя никак не мог понять куда же ему устремиться. Он занервничал.
— Спасибо…
Собиратель Цветов под Кровавым Дождём тихо засмеялся.
— Из всех глупостей, что ты говорил, эта — шедевр.
Инь Юй засуетился на своём месте и решил сменить тему.
— Вы вернулись так быстро. Всё получилось?
Хуа Чэн наконец повернулся к подчинённому лицом, опёрся о стол, скрестил руки на груди и улыбнулся.
— Конечно. А как иначе? В мире идеалистов материя виновата во всём.
Бывший Бог Войны понимал о чём он, но не целиком.
— Как и говорил Хуа Чэнчжу, я слишком мало знаю об этом.
— Верно.
Взгляд Инь Юя упал на Суйбянь и Князь Демонов сразу это заметил.
— Кстати, — он открепил меч Вэй Усяня от пояса, подкинул его вверх, подхватывая пальцами ножны почти в самом низу и сделал несколько шагов навстречу к подчинённому. — Хорошо, что ты напомнил мне, — он изменил положение Суйбянь в своей руке из вертикального в горизонтальное и практически ткнул эфесом в Инь Юя. — Вытащи его.
Бывший Бог Войны не задумывался о смысле. Он ухватился за рукоять и потянул, но должного эффекта это не возымело. На мяо он замешкался и попытался еще раз, вкладывая в рывок больше силы. Ничего не изменилось. Суйбянь ни на цунь не показался из своих ножен.
— Превосходно, — подытожил Хуа Чэн и оттянул руку назад, забирая оружие обратно.
— Что с этим мечом?
— Запечатан.
— Такое происходит очень редко. Раз на десятки тысяч ситуаций.
— Его владелец исключительный человек. Он подпадает под категорию.
— Хуа Чэнчжу поведает чей это меч?
— Разумеется. Почему нет? Это — Суйбянь. Духовный меч Вэй Усяня.
«Значит вытащить его из ножен может только он. Однако… Есть еще один человек, который способен на это».
У Инь Юя сразу возникло порядка десяти вопросов в голове, но он не озвучил ни один из них. Почему-то ему казалось, что в ответ он услышит, что это уж точно не его дело.
— Он будет храниться в оружейной Хуа Чэнчжу?
— Пока нет. Он будет со мной.
Инь Юй мягко кивнул.
— Какие-то проблемы были во время моего отсутствия?
— Нет. Как Вы и сказали, никто не приходил в Призрачный Город, к тому же, Вы отсутствовали непродолжительное время.
— Соперники — люди.
— Это многое объясняет.
Хуа Чэн задумался, но всё же решил испытать удачу.
— Что ты знаешь о тёмной материи?
— Так называемый Тёмный Путь, которому следуют очень немногие смертные заклинатели?
— Да.
— Только то, что он разрушает тело и дух. Заканчивается всё летальным исходом из-за неспособности используемого удержать контроль над тёмной энергией. Во все времена не было исключений.
— Ясно. Ровным счётом — ничего.
— Приношу свои извинения Хуа Чэнчжу.
Князь Демонов махнул рукой.
— Боги Войны не обязаны вникать в подобного рода вещи.
— Я — не Бог Войны.
Хуа Чэн перевёл взгляд на А-Юаня, которого Инь Юй всё ещё держал за руку, будто это само собой разумеющееся, но как тот только заметил взгляд Князя Демонов поспешил забрать свою руку. Лицо А-Юаня мгновенно напряглось и приобрело оттенки беспокойства.
— Я не имею ничего против.
— Просто… Ему так спокойнее. Он засыпает лучше, не мечется и дыхание ровное.
— Не нужно ничего объяснять. Я же сказал, что не имею возражений.
Инь Юй, по своей натуре, очень нежный, добрый и отзывчивый человек. Он робкий, но упорный. Не промолчит, если обижают слабого, заступится, если ситуация будет требовать вмешательства третьей стороны. Хуа Чэн это знал с самого начала, как только их знакомство состоялось.
Князь Демонов в полной мере владел информацией об этом человеке и тот импонировал ему. Да, Инь Юй совершил ошибку, но за свою ошибку он получил проклятую окову и был изгнан из Небесной Столицы. Кто не совершает ошибок в своей жизни? Нельзя клеймить людей из-за одной ошибки.
— Какие у Хуа Чэнчжу будут указания? — попытался поменять тему Инь Юй.
— Я ранее уже сказал тебе, что ты занимаешься лечением А-Юаня. Ты остаёшься здесь.
— Вы говорили, до Вашего возвращения в Райскую усадьбу. Вэнь Юаню уже лучше, но нужно пополнить некоторые запасы.
— Иди. Я буду находиться в этом же помещении, но мне надо подумать.
— Хуа Чэнчжу будет что-то создавать из тех свитков, что принёс с собой?
— Нет. То, что написано в этих свитках — уже создано исключительно талантливым и гениальным человеком. Я должен понять, как работают некоторые созданные им вещи и воплотить их в жизнь.
Инь Юй больше ничего не спрашивал. В этот раз ответы на свои вопросы он мог дать сам.
— В этом случае я отлучусь. Затягивать не буду, — предусмотрительно произнёс он наперёд, поднялся с постели и ушёл.
Когда Хуа Чэн остался один, не считая ребёнка, он посмотрел на малыша и вслух подумал.
— Вэнь Юань… Вэнь Юань… Нет, так не пойдёт. Надо что-то с этим сделать.
Он подошёл к малышу, взглянул на него глазами полными тепла и степенно погладил по волосам.
— Вот видишь, всё нагло украденное мы уже вернули, кроме одного ритуала. Но Вэй Ин говорил, что не завершён. Не совершенен. У них ничего не получится. На этот раз простим им эту выходку.
Демон вернулся к столу и сел за него, еще раз внимательно осматривая всё, что он принёс, будто проверяя действительно ли всё на месте. Он бережно перебирал пальцами бумаги, словно это величайшая драгоценность и выудив из кипы один, внешне ничем не отличающихся от других, свиток, развернул его и сосредоточенно несколько раз прочёл всё, что в нём написано.
— О небеса! Еще схема… Как это вообще должно работать?
Инь Юй вернулся с лекарственными травами и молча последовал к ребёнку. Хуа Чэн был настолько сосредоточен, что не заметил, как тот пришёл. Бывший Бог Войны сменил А-Юаню компресс на лбу и снова сел на край постели. Малыш немного подал руку вперёд и ухватился пальцами за край верхних одежд Инь Юя. Последний слегка улыбнулся и любезно заключил ладонь мальчика в свою.
Идиллию нарушил Хуа Чэн, громко выказывая непонимание.
— Да как это вообще возможно?! Как ты это понял, Вэй Ин?!
Инь Юй мягко откашлялся и тихо произнёс:
— Если Чэнчжу будет столь эмоционален, Вэнь Юань проснётся.
Хуа Чэн обернулся на него и в его взгляде читался вопрос «Когда ты вернулся?». Он молча повернулся обратно и принялся заново перечитывать изложенное в свитке.
«Это действительно трудно…»
Демон читал медленно, осмысливая каждое слово:
«Рассеянная душа способна принимать форму капли или шара в случае, если владелец души имеет желание отозваться и вернуться в этот мир. Рассеивание может быть как принудительным, так и добровольным. В обоих вариантах, собрать расформированную душу и придать ей форму возможно исключительно в случае, если призываемый не имеет антипатии к призывавшему. В зависимости от причины рассеивания, призываемым, при достаточном уровне мастерства, устанавливается период времени, который потребуется для придания формы душе…»
Хуа Чэн тяжело вздохнул, в мучительном жесте накрыл лицо ладонью и очень тихо произнёс:
— При каком еще достаточном уровне мастерства? Где я тебе его должен взять? Попроще никак нельзя было?..
Инь Юй сделал вид, что не слышал. Хуа Чэн продолжил читать:
«Разница во времени, зачастую, зависит от внутренних противоречий призываемого и его отношения к самому себе. Но также зависит от бессчётного количества внешних факторов, присущих миру живых…»
— Каких факторов, Вэй Ин? Бессчётного количества внешних факторов… А, ну теперь-то понятно всё стало.
Хуа Чэн обратил внимание на небольшую пометку в углу свитка:
«Их так много, что все постигнуть пока не удалось».
Князь Демонов прищурился, но не сдавался.
«Формирование оболочки для души также очень важный нюанс. Духовная энергия призывающего должна формировать сосуд, защищающий душу призываемого от внешних раздражителей во время придания душе физической формы».
Хуа Чэн перевёл взгляд на схему ритуала и раздражённо закатил глаза. Он выпустил свиток из пальцев, откинулся на спинку стула, запрокинул голову назад и вытянул вперёд ноги. Его шёлковые, длинные, чёрные волосы рассыпались волнами за спинкой стула, а кончики улеглись на пол. Взгляд сосредоточенно смотрел в потолок длительное время, затем он тяжело вздохнул.
— Это. Полный. Пинцет.
— У Чэнчжу проблемы? — тихо отозвался Инь Юй, и через мгновение добавил: — Ваши волосы лежат на полу.
Хуа Чэн медленно повернул сначала голову, а потом зрачок на собеседника.
— Мне нужны подопытные. Нельзя рисковать.
— Хуа Чэнчжу говорит о человеческих жизнях?
Демон махнул отрицательно рукой.
— Нет. Людей мы трогать не будем.
— Чтобы выполнить Ваше поручение мне необходимо понимать, что для него нужно. Что Вы хотите сделать?
Собиратель Цветов под Кровавым Дождём долго и придирчиво вглядывался в лицо подчинённого, обдумывая, что ответить.
— Инь Юй, ты способен рассеивать души?
— Людей — нет. Призраков — да. О чьих душах Чэнчжу ведёт речь?
— Засранец Ци Жун поджёг Райскую усадьбу.
— При всём уважении, моих сил не хватит, чтобы рассеять душу одного из Четырёх Великих Бедствий.
Хуа Чэн скривился.
— Да кому это ничтожество нужно? Нет, Инь Юй. Ты убьешь и рассеешь души его прихвостней.
— Как прикажет Хуа Чэнчжу. Сейчас?
— Да. Захвати их и притащи сюда. Уничтожишь уже здесь, на территории Райской усадьбы.
— Количество?
— Четыре.
Поручение было кристально понятно. Бывший Бог Войны поднялся и ушёл. Хуа Чэн выровнялся и принялся снова и снова читать иероглифы, рассматривать схему ритуала и пояснения к ним.
Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем Инь Юй вернулся. Двери спальни распахнулись, и он втащил в помещение четыре тела в полнейшей отключке, по два в каждой руке. Он держал их за шиворот и волочил за собой по земле.
Хуа Чэн одобрительно посмотрел на него.
— Одного в расход, остальных в подземелье.
Инь Юй слабо кивнул и привёл в действие сказанное. Оставшихся в материальной форме троих призраков с зелёным свечением над головой он уволок из спальни. Хуа Чэн еще раз посмотрел на схему, поднялся со стула, вытащил Эмин и глубоко порезал ладонь. Он опустился на корточки и принялся повторять начертания ритуала на полу, согласно схеме из свитка.
Двери распахнулись вновь. Вернулся Инь Юй. Едва не споткнувшись о Хуа Чэна он в ужасе отскочил в сторону, прикладывая огромные усилия огибая круг исписанный кровью, чтобы ненароком не испортить ничего.
— Извините, Градоначальник Хуа!
Князь Демонов смерил его многозначительным взглядом, но промолчал. Инь Юй стоял сбоку и внимательно смотрел за кровавыми линиями, которые старательно выводил Хуа Чэн. Они были ужасно кривыми и неразборчивыми. Одним словом, каракули.
Инь Юй несмело отозвался:
— Чэнчжу создает поле для ритуала?
— Да.
— Мне кажется, Вы ошибаетесь.
— Почему?
— Вы занимались ранее начертаниями ритуальных полей?
— Только магических.
— Могу я поинтересоваться, каково предназначение ритуала?
Хуа Чэн молчал. Инь Юй принял молчание за отказ. Учтиво склонил голову, подошёл к А-Юаню, сменил компресс на лбу и сел на край постели. Собиратель Цветов под Кровавым Дождём наконец отозвался:
— Формирование рассеянной души.
Инь Юй без промедления и тени сомнений в голосе продолжил:
— Чэнчжу позволит мне взглянуть на схему?
Хуа Чэн совершил приглашающий жест, и бывший Бог Войны подошёл к столу. Он взял свиток в руки и внимательно всмотрелся в схему начертания.
— Не тот.
Окова на руке бывшего небесного чиновника звякнула и он без промедлений вернул свиток на место.
— Приношу свои извинения.
— Крайний левый.
Он взял нужный свиток, и его внимание намертво приковалось к нему. Некоторое время он стоял молча и изучал содержимое, положив свёрток на место он тихо подытожил:
— Понимаю.
Князь Демонов опешил.
— В смысле «понимаю»?!
— Чэнчжу не использует начертания, при создании полей, верно?
— Верно.
— Поэтому Вам трудно понять схему просто взглянув на нее. Это нормально. У меня ушли столетия на практику. Скажу без преувеличений — это сложный ритуал.
— Это я уже понял…
— Это создал Вэй Усянь?
— Да.
— Исключительный человек.
Уголок губы Хуа Чэна изогнулся в слабой улыбке, он подумал:
«Это мне известно, как никому другому».
— Не обладая огромным багажом знаний в данной сфере — ритуал не совершить. Точнее не так, совершить, но не добиться желаемого эффекта.
— Говори конкретнее, Инь Юй.
Бывший Бог Войны замялся.
— Для начала, линии Чэнчжу выглядят ужасно. Вам нужно следовать соотношению сторон. В данном случае, поле — это круг. А Ваше поле — кривой овал.
Хуа Чэн тяжело вздохнул и сел на пол.
«Каллиграфия — не сильная моя сторона».
— Помимо прочего, там, где линии тонкие — они должны быть тонкими, где толстые, соответственно, толстыми. А еще, схема имеет огромное количество мелких деталей. Их несоответствие может повлечь за собой изменения в предназначении ритуала.
Собиратель Цветов под Кровавым Дождём взревел:
— О небеса! Инь Юй, ты можешь это сделать?
— Могу. Но не всякую душу.
Хуа Чэн вспомнил описание к ритуалу:
— «Призывавший должен обладать равной, или повышенной духовной энергией в соотношении с призываемым».
— Именно. Сформировать душу Вэй Усяня мне неподвластно.
Сейчас впервые напрямую прозвучало происходившее здесь. Оба замолчали и смотрели друг на друга, обмениваясь многозначительными взглядами.
— Я сформирую. Ты донесёшь до меня, как это сделать. Изучи свиток и сформируй душу того призрака.
— Я уже изучил. Хуа Чэнчжу просит меня научить его чему-то?
— Не зазнавайся.
— Ни в коем случае.
Инь Юй присел, порезал ладонь и начертил ритуальное поле. С первого раза. Ровное. Правильное. Соответствие со схемой — один в один. Хуа Чэн пребывал в полнейшем шоке, единственное что рот не открыл.
— Чэнчжу?
— Что?
Бывший Бог Войны обернулся к нему и слегка улыбнулся:
— Возьмите, пожалуйста, пергамент, чернильницу и кисть. Чертите на нём поле согласно схеме ровно до тех пор, пока оно не будет соответствовать на сто процентов.
Хуа Чэн потёр лоб.
— О небеса!
Он сходил за всем необходимым, сел за стол и принялся практиковаться. Инь Юй в это время занимался формированием рассеянной души призрака, а А-Юань мирно посапывал в тёплой постели.
Неизвестно сколько прошло времени, казалось, целая вечность, но солнце однозначно успело опуститься за горизонт, подняться с другой стороны и снова западало за линию горизонта, только уже следующего дня.
Всё это время они не разговаривали. Инь Юй был очень сосредоточен. Напряжённые капли пота стекали по его лицу до линии подбородка и срывались на пол. Хуа Чэн отвлекался только на кашель А-Юаня, менял ему компрессы и постельное бельё, когда простынь пропитывалась потом мальчика.
Яркое сияние небольшого сосуда озарило комнату белоснежным светом. Хуа Чэн поднял голову. Инь Юй едва держался на ногах. Вытянутую перед собой руку пробивал слабый тремор, вызванный перенапряжением. Внутри защитной оболочки метался маленький голубой огонёк.
— Чэнчжу, — едва слышно обратился Инь Юй, — оболочку нужно поместить в любое защитное поле. Можете создать? Мне не хватит сил.
Хуа Чэн поднялся на ноги, бросил взгляд на свободное место на столе и через мгновение мягкое красное свечение начало прорисовываться на поверхности стола. Защитное поле имело ширину и высоту чуть больше самой оболочки, но она без проблем там помещалась.
Инь Юй развернул корпус вместе с рукой, и яркое сияние последовало его примеру. Он аккуратно опустил оболочку внутрь поля, и последняя сторона закончила формирование, как только сосуд полностью вошёл внутрь, создавая видимость коробочки.
Бывший Бог Войны опустил руку, рухнул на зад и тяжело вздохнул.
— Уверен, Вэй Усянь сделал бы это гораздо быстрее и практичнее.
Хуа Чэн смотрел на сосуд и не мог поверить своим глазам. У Инь Юя действительно получилось сформировать рассеянную душу!
— Вэй Ин — Повелитель Тёмного Пути. Отдыхай. Запомни все тонкости и нюансы, возникавшие в процессе, и завтра всё расскажешь.
— А Вэнь Юань?
— Я присмотрю за ним.
***
Инь Юй приводил в порядок своё состояние еще около полутора суток. Хуа Чэн всё время проводил в тренировках и подле А-Юаня.
— Для начала концентрация. Процесс может занимать как совсем ничего времени, так и огромное количество. Нужно больше практики, чтобы понимать причинно-следственную связь. Но одно могу сказать точно: чем слабее душа — тем проще её собрать и придать ей форму.
— Опыт и практика — базовая ступень любого ремесла.
— У Чэнчжу получится гораздо лучше. Моя духовная энергия в значительной степени запечатана оковой.
Хуа Чэн устало вздохнул.
— Придётся подождать.
Инь Юй окинул взглядом комнату с повсеместно разбросанными бумагами, исписанными вдоль и поперёк неряшливыми и кривыми символами из схемы. Он подумал:
«Почти круг. Но больше ничего…» — однако вслух ничего не сказал.
Он принялся поить А-Юаня какой-то зеленоватой жидкостью из пиалы, как вдруг из-за спины раздался уверенный голос:
— Используй мою кровь.
— Не совсем понимаю.
— «Призывавший должен использовать свою собственную кровь для начертания ритуального поля». Здесь не указано что начертить поле обязан я, здесь написано, если я призываю, я должен использовать свою кровь. Кровь моя. Призываю я. Чертишь ты.
Инь Юя осенило:
— О небеса! Чэнчжу, думаете это сработает?
— Мы ничего не теряем. С точки зрения физиологии, мы воспринимаем лишь материю определённых размеров и энергию в паре узких частей спектра. Для всего остального приходится строить мысленные модели, и пытаться подогнать их под те ничтожные крупицы экспериментальных результатов, которые для нас выглядят «реальными».
Бывший Бог Войны не всё понял, но кивнул и удалился из помещения. Хуа Чэн еще раз посмотрел на свиток и закатил глаза.
— Вэй Ин, я благодарен тебе, что ты предоставил мне возможность вернуть тебя, но это просто какое-то сплошное «твою мать!».
Инь Юй вернулся, встретился взглядом с Собирателем Цветов под Кровавым Дождём и коротко кивнул, подтверждая готовность рассеянной души к формированию.
Лезвие Эмин показалось всего на миг и снова скрылось в ножнах. Из глубоко пореза на предплечье хлынула алая кровь. Инь Юй подсуетился и быстро подставил пустой таз, чтобы собрать кровь. Он опустил руку в содержимое и принялся чертить ритуальное поле.
Когда оно было завершено, Хуа Чэн неслышно выдохнул и принялся собирать душу призрака согласно описанию в свитке, делая всё строго по порядку и описанию. Не прошло и половины шичэня, как формирование было завершено и еще одна душа томилась на столе в защитном поле.
Инь Юй был в восторге.
— Я же говорил, что у Чэнчжу получится гораздо лучше.
Однако Хуа Чэн не разделял его восторга. Его лицо отражало задумчивость и сомнение.
— Эта душа принадлежит призраку, имеющему ранг «жестокий». С душой Вэй Ина такую аферу провернуть не получится. Я это понял сразу, как только начал придавать форму. И поле… Если чертить будет не призывавший, более сильная душа призываемого попросту не отзовётся.
— Почему?
— Несоответствие духовной энергии. Это как сопротивление материалов. Когда ты чертишь поле, ты вкладываешь в него духовную энергию. Несоответствие духовной энергии призывавшего и чертившего создаёт резонанс для души. Отклика не последует.
— Чэнчжу уже так сильно вник в процесс. Я бы не додумался до этого.
— Ерунда. Если понимаешь принцип и последовательность — прийти к чему бы то ни было не сложно. Принцип я понял, как только начал, последовательность Вэй Ин расписал. Осталось начертить ритуальное поле в соответствии со схемой.
Инь Юй замялся и несмело спросил:
— Могу я задать Чэнчжу личный вопрос?
— Спрашивай.
— Почему Вы так стараетесь для этого человека? За последние дни Вы предприняли более двух тысяч попыток воссоздать ритуальное поле на пергаменте и не намерены останавливаться.
Хуа Чэн смерил его оценивающим взглядом и без тени сомнений ответил:
— Не понимаю, как можно отвернуться от человека, который никогда не отворачивался от тебя. Он — смысл моей жизни. Можешь назвать это заезженным словом «любовь», но это не она. Это чувство гораздо шире, выше и глубже.
Мочки ушей Инь Юя заалели, и он просто заткнулся, мгновенно находя для себя тысячу и одно неотложное дело.
Хуа Чэн усмехнулся его реакции и сел за стол, практиковаться в каллиграфии. Тишину разорвал детский голос:
— Гэгэ с бабочками?..
Собиратель Цветов под Кровавым Дождём резко обернулся, поднялся со своего места и подошёл к малышу.
— А-Юань, тебе лучше?
Мальчик увидел его лицо и сразу же горько расплакался.
— Сянь-гэгэ… Где Сянь-гэгэ?..
Хуа Чэн погладил его по волосам, тепло улыбнулся и мягко проговорил:
— Он далеко, но он вернётся.
— Гэгэ с бабочками обещал вернуть Сянь-гэгэ.
— Так и будет. Обещал — сделаю. Поспи. Не думай об этом.
Слёзы градом лились из глаз ребёнка, с каждым мгновением он заходился в истерике всё сильнее. Это означало, что температура, которую Инь Юй так долго и старательно сбивал, гарантированно вернётся. Хуа Чэн принял решение. Бабочка, прятавшаяся в его волосах, показалась на свет, сделала несколько кругов вокруг лица ребёнка и снова скрылась в волосах. А-Юань перестал плакать и почти сразу крепко уснул.
Хуа Чэн ещё раз посмотрел на него, вернулся за стол, его лицо выражало целую кучу негативных эмоций. Он с силой ухватил кисть и принялся чертить на пергаменте ритуальное поле. Инь Юй по-прежнему не издавал ни звука, словно его там и не было вовсе.
***
Все артефакты остались в спальне, для них просто был организован стеллаж, куда всё содержимое, с подачи Хуа Чэна, раскладывал Инь Юй.
Хуа Чэн периферийным зрением наблюдал за его действиями. Не потому что не доверял, а потому, что существовала некая иерархия и ее необходимо было придерживаться.
Собиратель Цветов под Кровавым Дождём резко поднялся, упираясь ладонями в стол.
— Стой! Не касайся её!
Но не успел. Пальцы Инь Юя крепко сжимали оставшуюся половинку Инь Хуфу. Воздух вокруг начал сгущаться, помещение окутываться тьмой. Из Печати заструились чёрные потоки тёмной материи. Хуа Чэн с силой ударил Инь Юя по руке, выбивая из нее Инь Хуфу. Печать со звоном упала на деревянный пол, и вся выпущенная материя, нехотя, затянулась обратно.
Он ошалело посмотрел на Князя Демонов и потёр запястье.
— Что?.. Это было?
— Стигийская Тигриная Печать.
— Я не мог разжать пальцы.
— Это только половина Печати. Когда их было две — Печать могла стереть город с лица земли за ночь.
— Она затмила моё сознание.
— Ты — небесный чиновник. На тебя она оказывает усиленное влияние.
— Этот артефакт, правда, создан человеком?
— Да.
— Чудовищная всепоглощающая тьма. Кто способен управлять этим предметом?
— Вэй Ин, — Хуа Чэн ненадолго задумался и добавил: — У Инь Хуфу нет хозяина. Формально — любой желающий, на практике — только Вэй Ин. Но она сломана. Контролировать мертвецов она больше не может. Вреда от неё, в значительной степени, меньше. Не касайся её. Оставь лежать на месте, я разберусь.
Ошалелый Инь Юй продолжил раскладывать вещи Вэй Усяня по полкам и через какое-то время остановился, буквально завис. Он посмотрел на Хуа Чэна, тихо спросил:
— Как думает Чэнчжу, Вэй Усяню было страшно перед смертью?
Хуа Чэн ощутил небольшой ступор, но довольно быстро вернул себе привычное состояние. Он совсем немного подумал и ответил:
— Человек боится смерти тем больше, чем меньше он по-настоящему проживает свою жизнь и чем больше его нереализованный потенциал. После того, как ты увидел запечатанный Суйбянь, дотронулся до Инь Хуфу, самолично испробовал в деле ритуал сбора рассеянной души, как ты сам думаешь?.. Ему было страшно, перед смертью?
Инь Юй отвернулся, повернув голову в противоположную сторону, и еще раз всмотрелся в созданные Вэй Усянем вещи.
— Он не боялся, — коротко, еле слышно ответил он спустя какое-то время.
Князь Демонов улыбнулся и макнул кисть в чернильницу.
Хуа Чэну пришлось убить полтора месяца, чтобы начертить ритуальное поле. Он совершил более ста тысяч попыток и каждый раз Инь Юй рассеивал для него одну душу призрака, которую тот призывал обратно в этот мир и формировал в сферу.
Были ситуации, когда душу собирать приходилось около недели, но это всё равно было выполнимо, поскольку формирование могло происходить в бессчётное количество этапов. Сначала душа по крупицам собиралась в комочек, затем в каплю, и так далее, пока все частицы не собирались воедино.
Когда Собиратель Цветов под Кровавым Дождём был уверен в своих силах, он решился призвать душу Вэй Усяня.
А-Юань уже полностью поправился и чувствовал себя хорошо. Инь Юй часто ходил гулять с ним по Призрачному Городу, однако за пределы города они не выходили из-за строжайшего запрета со стороны Хуа Чэна.
Все трое собрались в главном зале Райской усадьбы. Хуа Чэн начертил ритуальное поле, а Инь Юй, по предварительной договорённости, принялся осматривать точность поля.
— Чэнчжу, — он указал пальцем. — Вот эта линия примыкает неправильно, а остальное начертание выполнено в соответствии.
Хуа Чэн исправил линию, глубоко вдохнул и выдохнул, сосредотачиваясь.
«Ну давай, Вэй Ин. Вернись ко мне, прошу тебя!»
На несколько мяо он закрыл левый глаз, затем распахнул его и приступил к совершению ритуала. Спустя некоторое время после начала, он испытал сразу две противоречащие эмоции: безудержное счастье и глубокое замешательство.
Счастье было вызвано тем, что отклик от души Вэй Усяня он ощутил. Это означало, что с помощью этого ритуала его душу возможно вернуть и собрать, а материальное тело, при восстановленной душе — это ерунда.
Замешательство окутало его исходя из подсчёта времени, которое потребуется на полное формирование души Вэй Усяня. Хуа Чэн даже не предполагал, что такой период, в принципе, имеет место быть.
«Сколько же? Месяц? Полгода? Год? Два года? Пять лет? Вэй Ин…»
Собрав в кучу свои эмоции и собравшись с мыслями, он обернулся на А-Юаня, улыбнулся и мягко произнёс:
— Придётся подождать.
— Я буду ждать Сянь-гэгэ столько, сколько потребуется.
— Умница. Я тоже…
Инь Юй внимательно посмотрел на Хуа Чэна.
— Чэнчжу, что-то не так?
В ответ послышалось тихое, многозначительное:
— У вселенной свои ритмы…
Хуа Чэн сел на пол и полностью погрузился в процесс.
