Чёрный лотос под багровым дождём

— Сколько ты так уже стоишь? — Не знаю. Несколько часов? И я не стою. Я отжимаюсь. — Несколько часов? — Подходами, — улыбка. — Волосами подмёл уже всё, что мог. Разве ты не хотел пойти поговорить с Чэнчжу? — Хотел, но я не думаю, что он открыт к диалогам на эту тему. Куда больше, — он махнул ногой, выпрыгивая из стойки и приземляясь на корточки. Сэль Шэн отряхнул ладони, поднимаясь на ноги. — Я хотел бы поговорить о том, что ты мне запрещаешь уже четыре года. — Обрёл совершеннолетие, и сегодня же ты хочешь воплотить это в жизнь? Юноша протянул руку, кончиками пальцев оглаживая линию подбородка мужчины. Дойдя до середины, он поддел его двумя пальцами, заставляя слегка поднять голову, и плавно тянул на себя. — Хочу. Всё это время я жил только этой мыслью. — Юань… — Инь-сюн, — выдох, в такие желанные, мягкие губы. — У тебя очень скудные желания и цели по жизни, — он легко ударил его по запястью, освобождаясь и уворачиваясь от поцелуя. Юноша вздохнул, понимая, что его манипуляции сошли на «нет». Инь Юй занял то же положение, что было изначально, и совершенно не поддавался его магии. Сэль Шэн насупился, скрещивая руки на груди. — Вовсе нет. У меня есть другие цели и планы по их достижению. Но желание быть с тобой не может отступать на задний план. — Так говоришь, словно у нас кризис в отношениях, или мы разделены тысячами ли, без возможности видеться. — Прекрати насмехаться надо мной. У нас застой в отношениях. И ты понимаешь, о чём я. Инь Юй рассмеялся. Он находил это забавным и странным одновременно. — Как ты, не познавший вкус того, о чём говоришь, можешь утверждать, что едва жить без этого не можешь? Юань, где твой самоконтроль? Это не застой, это зацикленность и упёртость. — Ты обвиняешь меня в том, что я хочу заниматься любовью с человеком, которого люблю? — он сделал шаг, сокращая и без того небольшое расстояние. Бывший небесный чиновник поднял руку, упираясь кулаком в голый торс малолетнего извращенца, останавливая его. — Сохраняй дистанцию. Если ты хочешь заниматься любовью, то ты волен идти и делать это. В твоём распоряжении все девы Призрачного Города, и даже те, что за его пределами. Тебе не составит труда, со своей внешностью и комплекцией, найти желающих. Сэль Шэн склонил голову, угрюмо смотря на него. Он злился. Это невыносимо. Этот человек, этот мужчина выносил ему мозг. В прямом и переносном смысле этого понятия. Но контроль эмоций и агрессии у юноши был на превосходном уровне. Его нельзя вывести из равновесия провокациями. — Ты издеваешься, не иначе. Мне под стать только божественные сущности. С призраками якшаться недостойно меня. Кого ты мне предлагаешь? — Ого… Самооценка-то… Так и скажешь Чэнчжу, — смешок. — Это была шутка. И она была отличной, ведь ты засмеялся. А теперь серьёзно. Инь-сюн, мне противна даже мысль о том, что это может быть кто-то, кроме тебя. И тебе прекрасно это известно. Зачем ты это говоришь? Разве тебе будет безразлично, если я сделаю то, в чём ты меня убеждаешь? — Я не убеждаю. Я предлагаю варианты решения твоей проблемы. Это у тебя пожар между ног, а не у меня. — И что ты сделаешь, если я пойду на это? Инь Юй улыбнулся, приближаясь и целуя его в щеку. — Узнаешь, когда сделаешь. — Это будет последний день моей жизни? — Что? — он рассмеялся. — Нет. Конечно нет. Я не буду тебя трогать. Это твоё тело, твоё дело, твоё желание. Я не буду и не имею права упрекать тебя в этом или как-то ограничивать. Ты уже взрослый, и мне понятны твои желания в той, или иной степени. Если невмоготу, иди, выпусти пар. Твой отец тебе ничего не скажет. — Сянь-Сянь не скажет. А отец как раз-таки будет недоволен и решением, и поступком. Но не в них суть. Дело даже не в том, что ты не примешь меня после этого, хоть и не говоришь об этом вслух. Но очевидно, что более печального конца не придумать, наверное. Дело в том, что я даже мысленно никогда в жизни не представлял на твоём месте кого-то другого. Я никого не хочу касаться, я не хочу, чтобы кто-то другой касался меня. Все мысли, диалоги, ощущения — всё завязано на тебе. Так что не предлагай мне никогда более это дерьмо. Инь Юй расслабил руку, и давление на торс пропало. Сэль Шэн уже давно умел распознавать эти жесты. В данной ситуации, ответ был удовлетворительным, и ему позволили приблизиться. А если зелёный свет дан, какой дурак будет им пренебрегать? — Выражения, Юань. Подбирай выражения. Молодой господин не должен употреблять подобных слов. Даже для ярко выраженной эмоциональной окраски речи. Это всё вина Чэнчжу, — мимолётный вздох. Сэль Шэн обвил его плечи, касаясь губами кончика носа, оставляя невесомый поцелуй. — Извини. Обычно я не позволяю себе подобного. — Я знаю. Инь Юй стоял неподвижно. Только его глаза опустились вниз, медленно перемещаясь по голому торсу и низко посаженным штанам. Взгляд притягивало. Ни дать, ни взять. Он, не стесняясь, рассматривал каждый изгиб и выпуклость груди, живота, бёдер. — Почему на тебе так мало одежд? — Чтобы ты смотрел на меня, — улыбка. — У меня получилось? Не стесняясь, до этого самого прямого вопроса. Будучи пойманным на горячем, мужчина поднял голову, уводя взгляд в сторону и убирая руки за спину. Это как страховка. Вроде как он тут ни при чём. — Инь-сюн, тебе нравится то, что ты видишь? — Стена? Да, прекрасное зрелище. Сэль Шэн чувствовал своё превосходство. Если раньше превосходство принадлежало ему в девяти ситуациях из десяти, то сейчас они делили его поровну. Инь Юй загонял его в тупик также часто, как это делал сам юноша. Тяжело было определить, кто из них всё-таки играет роль управляющего. Всё, что касается диалогов один на один, или на открытой местности, игр разума — это территория Инь Юя. Но то, что находится за запертой дверью: взгляды, касания — это территория Сэль Шэна. Даже в этом он не всегда выходит победителем. В целом, каждому удается демонстрировать своё превосходство другому. Зависит от ситуации, места, времени, положения дел, и множества прочих факторов. — Инь-сюн, ты смотрел на меня. О чём ты думаешь, когда видишь меня практически без одежд? — О том, что ты выглядишь неприлично. — Я в своей комнате. Ты пришёл ко мне. — Я стучал. Ты позволил войти. — Тебе не нужно стучать, чтобы зайти ко мне. Но дело не в этом. Дело в том, что в своей комнате я могу выглядеть как угодно. Ты не можешь порицать меня за то, что на мне мало одежд. — Как видишь, могу, — тише. — Инь-сюн, — выдох, где-то совсем близко к мочке уха. — О чём ты думал, пока смотрел на меня? Скажи мне. Я буду настаивать. Это важно. Мужчина повернул голову в противоположную сторону, задумываясь над правильным ответом. Сэль Шэну же этим жестом открылся доступ к шее, и он не мог не воспользоваться им. Ладони съехали на талию и бедро, прижимая. А губы невесомо коснулись белой кожи. Инь Юй на мгновение закрыл глаза, забывая суть вопроса. — Инь-сюн? Ты молчишь слишком долго. — А какой был вопрос? Это — провокация. Сэль Шэн расплылся в улыбке, целуя шею снова. Повторить — не проблема. Он не раздражался из-за этого, в отличие от некоторых. Он мог повторить не два, не три, и даже не пять раз. Контроль агрессии этого человека давал прикурить всем в Райской усадьбе. Кроме Вэнь Нина. — Я спросил, — так сладко и нежно. Губами по коже, словно огнём. — Что ты почувствовал и о чём думал, пока рассматривал моё тело? Инь Юй сглотнул. Он уже давно понял для себя, что ему становится всё сложнее сопротивляться магии прикосновений этого маленького сорванца. Но его контроль куда лучше, чем может себе представить юноша. Раскусить Инь Юя ему не по силам пока что. Он вытащил руки из-за спины, развязал ленту на волосах юноши и выпустил её из руки, роняя на пол. Пальцы нырнули в рассыпавшиеся по плечам пряди, натягивая их у корней. Инь Юй вынудил его отстраниться и отодвинуть назад голову. Взгляды встретились. — Так почему ты без рубашки? — Потому что она спадает вниз. Закрывает мне глаза. Пальцы сжимались на затылке сильнее, запястья давили вниз, оттягивая. Сэль Шэн вынужденно запрокинул голову назад, невольно раскрывая губы и облизывая их. — Оденься и приведи свои волосы в порядок. — Это ты их распустил, — хрипло. Тяжело говорить, когда горло так натянуто. — Ничего. Ты завяжешь. — Инь-сюн… Я чем-то вызвал твой гнев? — Ты ещё никогда не видел мой гнев. И никто из живущих здесь этого не видел. О чём ты говоришь? — Тогда почему ты так себя ведёшь? — Тебе не нравится? — Нравится. Но слишком непривычно. — На что ты жалуешься? — На то, что твои пальцы держат мои волосы. А могли бы сжиматься где-то на коже. — Перебираешь? — Лишь говорю, чего хочу. Но с благодарностью приму всё, что ты предложишь мне. Инь Юй подался лицом вперёд, касаясь губами ямочки между ключиц. Язык прижался, широкой влажной полосой поднимаясь вверх. Сэль Шэн с трудом сглотнул, ощущение было волнительным и горячим. Прямо под языком мужчины перекатился кадык. Достигнув подбородка, он поставил точку в виде лёгкого поцелуя и разжал пальцы. — Сейчас не время. Чэнчжу ждёт тебя. Он отправил меня за тобой. Одевайся и иди. Не заставляй его долго ждать. Юноша опустил голову. Она немного кружилась. Кожа спины и рук покрылась гусиной кожей. Всё естество взывало к Инь Юю и требовало большего. Но просить не останавливаться было бы глупо. Ещё ни разу после того, как Инь Юй ставил точку, у него не получалось выпросить ещё хотя бы что-то. Хоть немножечко… Точка — всегда точка. Никогда не запятая, никогда не точка с запятой. — Думаешь, он будет злиться, что я задержался? — Нет. Будет спрашивать, где ты был и что делал. И ты вывалишь ему правду. А я не заинтересован в этом. Поэтому, давай, проваливай, да побыстрее. Не хочу, чтобы он проверял твою бабочку. — Хорошо, но он не будет проверять её, если я в усадьбе. И… Ты скажешь мне? — Не забыл, значит. — Рассчитывал, что я забуду? — Надеялся, — вздохнул мужчина, подходя к шкафу и вынимая оттуда комплект одежд. Сэль Шэн поднял с пола ленту, затягивая волосы в высокий хвост и сразу после натягивая небрежно валяющуюся на постели рубашку. — Ты скажешь мне? — Думал, — обернулся Инь Юй, швыряя ему в лицо одежды. — Что твоё тело создано для того, чтобы касаться его. Едва юноша нырнул головой в рубашку, как ему в лицо влетело ханьфу. Он даже отступил на шаг, стягивая его с головы и вопросительно посматривая на своего обнаглевшего мужчину. Но вслух уточнять цель визита не стал. — Касаться — это в твоём лице, или ты обобщаешь, подразумевая всех желающих? — Обобщаю, подразумевая тех, кому ты позволишь это. Желающих коснуться будет много. Можешь не сомневаться в этом. Но смысл не в том, сколько хочет, а в том, сколько действительно сможет. — Существует хоть одна вероятность того, что ты приревнуешь меня? Хоть когда-нибудь? Хоть к кому-нибудь? — Нет. — Да почему? — Мне плевать, что думают или намереваются сделать другие люди по отношению к тебе. Важно только то, как на это реагируешь ты. Что ты им можешь позволить или предложить. Что ты скажешь. И как ты себя поведёшь. Не они. Ты. А ты утверждаешь, что любишь меня. И я верю тебе. Почему я должен ревновать тебя, если ты добровольно с головой отдался в мой плен? — А я в плену у тебя? Ты же не держишь меня. — Это образно. Не держу. И никогда не буду. Ты свободен. Хочешь — уходи. Я не стану тебя держать. Это было даже немного обидно. Сэль Шэн знал, что им не пренебрегают и не разбрасываются, как мусором. Эти слова — это демонстрация бесконечного уровня доверия, но ему хотелось, чтобы она подавалась как-то иначе. Не так, словно он не нужен. Хоть он и знал, что нужен. Просто перефразировать… Завязав одежды, он прицепил к поясу Юй Лун и глянул на себя в зеркало. Всё в порядке. Волосы завязаны нормально. Нигде ничего не торчит, и не выбивается. Заправлен, ткани расправлены, пояс затянут. Можно идти. — Он в кабинете? — Я его встретил в коридоре, ждать тебя будут в кабинете. — Хорошо. Я иду. Спасибо, что заботишься обо мне. — Это моя прямая обязанность. — Да. Обязанность. Юноша развернулся к нему, улыбаясь. Он подошёл ближе, поцеловал в щеку и направился к выходу из комнаты. Инь Юй с загадочной полуулыбкой на лице провожал его взглядом. — Я вижу тебя насквозь. — Да, это давно известный факт. И что? — Стой. Сэль Шэн обернулся, держась пальцами за ручку двери. — Что? Волосы? — Нет. Волосы в порядке. Ты в курсе, что недосказанность порождает недопонимание. А оно перетекает в конфликты. Конфликты в ссоры. Ссоры в разрыв отношений. Что тебя задело? — Я скажу, если ты скажешь, как ты это видишь по мне. — Очень просто, — он подошёл ближе. — Натянутая улыбка, короткий поцелуй в щеку. — Я часто так целую тебя. — Так, да не так. Твоя очередь. Юноша вздохнул, не зная с чего начать и как преподнести, чтобы не показаться человеком, раздувающим несуществующие конфликты с пустого места. — Это как переливать из пустого в порожнее, Инь-сюн. Я знаю, что это не так, но в то же время, я слышу, как будто это так. — Конкретнее. — Если я скажу, что ухожу, — ты просто закроешь за мной дверь. Ты не будешь пытаться меня удержать или остановить. Всё, что я получу на такое заявление — это пинок под зад и хлопок дверью перед лицом. — Да. А ты хочешь, чтобы я падал в твои ноги и умолял не оставлять меня? — Что?! О небеса… Нет. Конечно нет. — Тогда что? — Я бы хотел, чтобы ты держался за меня так же, как я держусь за тебя. Боялся самой мысли о том, что можешь потерять меня. Наверное, я многого хочу. Сколько раз ты говорил мне, что тебе не нужны эти отношения? Не счесть. Инь Юй внимательно слушал. Посыл был ему понятен. И желание, и причина, и следствие. Предельно понятно. — Юань… Мне нет смысла держать тебя. А тебе нет смысла держать меня. Отношения — это такая штука, где никто никого не держит. Это добровольно. По желанию и соглашению сторон. Я не делаю ничего для того, чтобы ты захотел уйти от меня. Ты, в свою очередь, не делаешь ничего такого, чтобы я собирался уйти. Я бережно отношусь к тебе и твоим чувствам. У нас гармония и понимание. С какой стати я должен слышать, что ты уходишь от меня? Повод есть? — Нет, повода нет. Я понимаю тебя. Я говорю о том, что ты мог бы говорить мне всё то же самое, но немного мягче. Мужчина склонил голову в сторону, вникая. Слова важнее реального отношения? Сэль Шэн об этом? Как глупо… Если бы Инь Юй обращал вниманиe на слова, то ему пришлось бы вспомнить о том, как юноша сказал о зависимости от похвалы Хуа Чэна, но он никогда об этом не вспоминал. Слова могут быть разными, но они ни за что не сравнятся с поступками. — Уй! — юноша помотал головой из стороны в сторону, вытряхивая из неё бред. — Забудь, прошу тебя. Я такие глупости говорю. Инь-сюн! Всё, пожалуйста, давай прекратим этот разговор. Я знаю, что дорог тебе, и ты далеко не раз это демонстрировал. Я просто мыслю в неверном ключе. Просто пропусти это мимо ушей. Хорошо? — Сказать тебе, что я буду держать тебя рядом с собой всеми правдами и неправдами? Это — сделает тебя счастливым? — Нет. — Что тогда? — Прошу, забудь. Я ошибся. Ты самый прямой и искренний человек, которого я встречал в своей жизни. Ты настолько честен со мной, что у меня голова идёт кругом. Никогда не утаиваешь, не приукрашиваешь, не преувеличиваешь и не преуменьшаешь. То, что я сказал — это ребячество. Я знаю, что это не твой уровень. Сказав это, я занизил высокий статус наших прекрасных отношений. Мне жаль. Я ошибся. — Вот уж точно. Ошибся. Слушай, как бьётся моё сердце рядом с тобой, а не то, что я говорю, — он сделал паузу, окидывая его взглядом. — Скажу тебе лишь то, что я не собираюсь допускать того, чтобы ты заявлял мне о том, что уходишь. Но если я не справлюсь с этой задачей, и ты всё же скажешь подобное — держать тебя я не буду. Дверь, и правда, захлопнется перед твоим лицом. Но разве не это будет твоей целью на тот момент? Никаких качелей, помнишь? Либо ты со мной, либо нет. Ты понимаешь? Что. Я. Говорю тебе? Или это тоже звучит для тебя, как то, что ты не нужен мне? Понимал. Он понимал. И тогда понимал, и сейчас тоже понимает. Но ему было безумно приятно, что этот мужчина шёл ему навстречу и пытался донести свои слова глубже. Не так поверхностно, как раньше. Разжевал и положил в рот. Сэль Шэн улыбался. — Ты не допустишь, чтобы я сказал это. — Да. — А я никогда не скажу этого. — Твоё дело. Юноша кинулся обнимать его. Или душить. Трудно было сказать на первый взгляд. — Спасибо, Инь-сюн. — Не за что, малыш. Не загоняй себя в тупики. Ты дорог мне. Мы вместе не просто так. Не в одностороннем порядке. Никогда так не думай. — Никогда так и не думал. Я знаю, что таких, как ты, невозможно склонить на свою сторону. Вынудить, заставить, надавить. Ты не поддашься, если не захочешь. Я люблю тебя. Инь Юй гладил его по спине, невесомо выдыхая с облегчением. Заскок по фазе успешно ликвидирован. Такое редко случается. Иногда можно. Ничего страшного. Сэль Шэн настолько сильно старается не допускать ошибок, соответствовать, что ему совсем не грех иногда запутаться. Перепутал сладкое с солёным. С кем не бывает? Не часто и не критично. На уровне диалогов, в форме: «почему? Почему? Почему?» — Иди уже. — Иду. Юноша отпустил его, выскальзывая за дверь, и Инь Юй следом за ним, только в другую сторону. Сэль Шэн обернулся, засматриваясь на белую удаляющуюся спину. Тот скрылся за поворотом, и юноша вернул себе связь с реальностью. Он повернул голову, едва минуя встречу лицом со стеной. Рассмеявшись с самого себя, он собрался с мыслями, и ещё дважды свернув за угол, упёрся в дверь кабинета Хуа Чэна. Сэль Шэн постучался. Дождавшись устного дозволения, он открыл дверь, проходя внутрь. — Инь-сюн сказал, ты хочешь меня видеть? — Не то, чтобы я. И не то, чтобы прямо хотел тебя видеть. Но я обещал тебе. Ты выполнил все пункты моих условий. — Условий? — Я сказал, что не буду давать тебе Дыхание до совершеннолетия как минимум, и без устоявшихся отношений. Ведь Дыхание тебе нужно, чтобы иметь шанс на вечную любовь? Так ты распинался передо мной четыре года назад? — Да, так, — кивнул юноша. — Ну и поскольку ты дожил до совершеннолетия и состоишь в отношениях, которые не трещат по швам, я выполню часть своего уговора, как и обещал. — Ты не обещал. Даже не дослушал меня тогда. Ушёл, пока я задумался. И оставил меня без ответа. — Ты ныл, — пожал плечами Хуа Чэн, поднимаясь из-за стола. — И раздражал меня. Я ушёл, чтобы не пришлось хоронить тебя раньше времени. Ненавижу нытьё. — Я не ныл. Я делился с тобой. Наиважнейшим событием в своей жизни, между прочим. Ты чёрствый, бесчувственный кусочек хлебушка, — он улыбался. Князь Демонов поднял на него взгляд, молча оценивая моральное здоровья сына. Физическое вроде пока в порядке. — Вот смотрю на тебя, и не могу понять: ты бесстрашный или бессмертный? — Я — воплощение твоих стремлений, непоколебимой воли и стальной хватки. — Ты хоть когда-нибудь испытывал трепет передо мной? Страх? — Нет. С чего бы? Ты вовсе не страшный. Не помню ни единого случая, где бы ты не проявлял по отношению ко мне свою бесконечную и тёплую любовь. Твои чары Князя Демонов бессильны передо мной. Смирись, — он развёл руки в стороны, пожимая плечами. — Ладно, — усмехнулся он. — Ты, пожалуй, второй и последний человек, которому я позволяю подобное. — Что бы ты ни говорил мне, как бы ни ругался и ни угрожал мне, я знаю, что ты костьми ляжешь ради моей безопасности. Это годами проявляется в действии. Тут бесполезны слова. — С каких это пор ты стал таким умным? — С сегодня. Инь-сюн меня научил. — Даже знать не хочу, — Хуа Чэн подошёл ближе, становясь перед сыном и окидывая его взглядом ещё раз. Только теперь внешний вид. — Раздевайся. — Р… Раздеваться? — Да. — А… — он потянулся пальцами к завязкам на одежде. Обычно он никогда не спрашивает «зачем?», но сейчас это непроизвольно вылетело изо рта. — А зачем, пап? — Посмотрю, готов ли ты к взрослой жизни. У вас ведь такой уговор был? — Как это связано? — Кто у вас занимает верхнюю позицию? Сэль Шэн замер. Пальцы застыли, будто налились свинцом. Он не мог заставить себя двинуть ими. Конечно, юноша знал, что его отец не робкого десятка мужчина, но так сходу в лоб задавать такие вопросы… — Мы не… — Ну да. Я в курсе. Но вы ведь обсуждали это, правда? Неоднократно, думаю. Ты имеешь понятие о том, как всё происходит? Или ты думаешь, что вы разденетесь, и всё пойдёт как по маслу само собой, а, Сэль Шэн? Он стоял, как вкопанный, не в силах вдохнуть. Даже Вэй У Сянь с ним не говорил об этом так, как ни с того, ни с сего заговорил Хуа Чэн. — Что встал? Раздевайся. — Зачем? — тихонечко. — Да ты не бойся. Наложил полные штаны? Ты же не боишься меня. Забыл? — его тон был насмешливым, но доброжелательным. До текущего момента. — Я сказал, раздевайся. Не заставляй меня повторять тебе, как и всем остальным. Юноша вроде как опомнился, а вроде и не очень. Но пальцы через усилие над собой слушались. Он медленно развязывал свои верхние одежды, не отрывая взгляда от Хуа Чэна. — Что это за эротика? Ты можешь быстрее? Я не собираюсь миловаться процессом. Ты тратишь моё время. Быстрее, юноша, быстрее. Сэль Шэн старался, как мог. Скинув с плеч одежды, он вылез из рукавов, очень тщательно сложил всё на столе, ибо тянул время, и повернулся к отцу. Вопросительный взгляд сверлил невозмутимое лицо. Вот уж кто из них двоих невозмутимый, так это точно не Сэль Шэн. — Дальше. — Зачем…? — Я же сказал, хочу посмотреть на тебя. Ты в курсе, что войти без обязательной подготовки не получится, если ты не хочешь причинить ему боль. Подготовка — это не секунда дела. Особенно в первый раз. А ещё нужно понимать, что ты делаешь. Как тебе такая информация? — Я читал, что… — Что ты там мямлишь? Что ты читал? Читал — это прекрасно. А ты сделай. Правильно сделай. Сделаешь? — Не… Уверен… Хуа Чэн рассмеялся, запрокидывая голову назад. Он не собирался щадить его. Демон был твёрдо уверен, что его надо немного вернуть в чувство. Давно над ним не проводили воспитательных работ. А методы у него жёсткие. Чем старше Сэль Шэн, тем жёстче метод. — И что же ты собрался делать? Разденешь его, будешь пялиться и думать, что делать? Очень интересная ситуация. Особенно интересно будет Инь Юю. Лежать с раздвинутыми ногами и смотреть на твои метания. Или не лежать? Ты уже думал, как это будет происходить и где? — Отец… — Даже если ты справишься с подготовкой, что будешь делать, как войдёшь? Бесцельно толкаться в него, пока не кончишь? — Перестань… — Это — искусство любви. Нужно следить за партнёром. Работать поясницей, прогибаться. Будешь думать только о себе — окажешься идиотом. Ты должен делать всё так, чтобы в первую очередь было хорошо ему. И только потом тебе. А что ты можешь ему предложить? — Зачем ты это говоришь? — Чтобы поубавить немного твою спесь. Уверенности у тебя хоть отбавляй. А что ты можешь на деле, мелкий? Расскажи мне, что ты будешь делать, когда вы останетесь без одежд? Ты хоть знаешь, с какой стороны к нему подойти? Члены в рот брать ты научился. Поздравляю с приобретённым навыком. А дальше что? Сэль Шэн смотрел на него дикими глазами. Вэй У Сянь, конечно, тоже насмехался над ним. В этом нет ничего нового, но тот хотя бы говорил сам. Рассказывал, объяснял. А этот просто нападает и втаптывает в землю. Так у детей и появляются моральные травмы… — Что ты смотришь на меня? Раздевайся! — рявкнул, даже ставни задрожали. — Не я буду сверху! Он! Он будет ведущей позицией! Мы так договорились! Я попросил его! — крик Хуа Чэна послужил катализатором, для выплёскивания эмоций. Юноша дрожащими пальцами скидывал с себя рубашку. — А, — успокоился, словно только что не говорил ничего подобного и не сотрясал небеса. — Это прекрасное решение. Надеюсь, он отделает тебя так, что ты встать не сможешь ещё несколько дней, — он недобро усмехался. Ему было нечего ответить. Он вообще не понимал, что происходит и чего тот добивается. Пальцы коснулись завязок на штанах. — У-у, стой. Этого не надо. Не хочу я на это смотреть. Достаточно. Повернись спиной. Сэль Шэн просто подчинялся. Он потерял нить всего происходящего ещё где-то в самом начале и вообще боялся говорить что-либо теперь. Два шага, которые к нему сделал Хуа Чэн, отдавались страхом где-то в крови. Он не боялся его, но сейчас что-то было не по себе как-то. Ладонь легла между лопаток. Сэль Шэн дёрнулся, но стоял. Не оборачивался, не задавал вопросов. Ждал. Смиренно, покорно. Либо команды, либо действия. Ну что-то же должно сейчас произойти, верно? — Ты живой? — Да. — Что ты трусишься, как лист осиновый? Скажи, что замёрз, — яд из его уст проникал через уши прямо в кровь. — Нет. Тебе показалось, — он расслабился, глубоко вдыхая. — Надеюсь. Убери волосы. Сэль Шэн перетянул хвост вперёд, наматывая кончики волос на палец. Он совсем немного нервничал, но не хотел этого показывать. Поймав себя за своим же ремеслом, он быстро размотал безобразие и опустил руки вдоль тела. — Что мы делаем? — То, чего ты хотел, — он положил ладонь на лоб юноши, прижимая спину к себе. Положение зафиксировано. Ни вперёд, ни назад. — Будет больно. Будешь дёргаться? — Знаешь же, что нет. Но я думал, мы предварительно обсудим это. Риски, на которые тебе из-за меня придётся пойти, и так далее. Ты же станешь слабее. Вместе с Демоническим Дыханием, ты отдашь мне часть своей силы и духовной энергии. — Вэй Ин рассказал? — Да. — Не переживай. Чтобы это отразилось на мне, нужно передать куда больше, чем я собираюсь. Тебе хватит того, что я дам, с головой. Я практически не понесу убытков. В то, что он говорил, Сэль Шэну верилось с трудом. Он твёрдо был уверен, что если Хуа Чэн согласился, и сделает это, то сделает хорошо. И передаст столько, сколько считает нужным, а не столько, чтобы юноша просто не старел. У Князя Демонов всегда очень остро стоял вопрос его защиты. Пока он человек, защищать его сложно, но они с Вэй У Сянем бросили на это кучу времени и усилий, чтобы достичь того уровня, при котором он не был бы заперт здесь, как в крепости. Сэль Шэн волен ходить куда угодно, и когда угодно. Один, или с кем-то. Он защищён заклинаниями, и силён сам по себе. — Пап, погоди. Я хочу оговорить это. Я не хочу, чтобы ты терял в мощи из-за меня. — Ты всё равно никак это не проконтролируешь. Поэтому просто помолчи и стисни зубы. — Это так больно, что ты уже дважды предупредил меня? — На счёт три. — Зачем ты готовишь меня? — Один. — Да в самом деле, я выдер… Да, это оказалось куда больнее, чем представлял себе юноша во снах. Наяву это дикая боль, которая прожигала снаружи и внутри. Ему казалось, что в области лопаток лежит кусок раскалённого металла. Он сжигает кожу, разъедает мышцы, растворяет кости. Сэль Шэн сжал челюсти, но молчал. Всё, что он позволил себе, это выдох и один невнятный звук до того, как собрался с мыслями и замолчал. Хуа Чэн спустил ладонь со лба, на глаза, закрывая обзор. — Не дышать — плохой выбор. Слушай мой голос и то, что я говорю. Дыши. Расслабься. Пропускай боль через себя. Не копи её, и не концентрируй в одной точке. Позволь ей растекаться по телу. Так будет легче выносить её. Он старался. И расслабиться, и дышать и не концентрироваться. Получалось ли у него — виднее, наверное, со стороны. Но Сэль Шэн прислушивался к его словам. Превозмогать это пламенное жжение, граничащее по ощущениям с обморожением, было довольно не просто. Юноша не думал, что процесс настолько болезненный, но он ни о чём не жалел. Практически всё время он думал только о том, чтобы Хуа Чэн не передал ему слишком много. Чтобы не навредил этим жестом доброй воли себе самому. Эти мысли не давали ему покоя. На их фоне боль отступала на задний план, и Сэль Шэн практически не чувствовал её. Ему не хотелось, чтобы из-за его желаний пострадал отец. — Как ты себя чувствуешь? Терпимо? — Да… — Ещё немного. Кошмар не может длиться вечно. Как и обещал Хуа Чэн, спустя несколько минут процедура подошла к концу, и боль угасла. Его глаза снова могли видеть. Юноша опустил голову, рассматривая свою грудную клетку. Рука Хуа Чэна не показывалась с этой стороны. И это казалось ему странным. Он думал, что это давление прожжёт его грудину насквозь. Сэль Шэн обернулся к нему, первым делом пытаясь оценить состояние отца. Выглядел как обычно. Ничего не поменялось. — Что ты пялишься на меня? — Как ты себя чувствуешь? — Благодарю за заботу, но я не нуждаюсь в ней. Ты хорошо держался. С тобой можно иметь дело. А теперь свободен. Собирай своё барахло и вали отсюда. — А ты не спросишь, как я себя чувствую? — Нет. Я и так знаю, что прекрасно. Вали, говорю. — Одеться хоть можно? — В коридоре оденешься. Я занят. — Чем? — Какая разница? — Ну, раз спрашиваю, значит, есть какая-то… — А по-моему тебе просто нечего делать. Проваливай. — Давай, я помогу тебе, отец. — О небеса… — он закатил глаза и сел за стол. — С чем ты поможешь мне? Я думаю над годовщиной свадьбы с Вэй Ином. Мне не нужна твоя помощь. Юноша только сейчас обратил внимание, что на столе ничего не лежит. Ни записей, ни свитков, никаких тебе печатей. Ничего не активно и ничего не в процессе. — Ты просто думаешь? Сидишь и думаешь? — Да. А ты мне мешаешь. — Ладно… Ухожу, — он подобрал свои вещи, наматывая их на руки, и направился к двери. Перед тем как открыть её, он обернулся, снова всматриваясь в отца. Но не мог сформулировать свой вопрос достаточно быстро. А там терпение… Не бесконечное. — Что ещё? — едко. — Какая разница… Кто занимает верхнюю позицию? — Никакой. Зависит от того, кому, что больше нравится. В нижней быть сложнее, чем в верхней. Утомительнее и существует очевидная необходимость принимать в себя. Вот и вся разница. — И… Как мне понять? Хуа Чэн перевёл на него непонимающий взгляд. Но осаживать его, ему больше не хотелось. Сэль Шэн на сегодня уже достаточно окунулся в бочку с надписью «попроще». — Попробовать. О чём вы договорились? Что в первый раз он будет занимать ведущую позицию? — Не то, чтобы договорились. Я попросил его. — Он просто согласился? — Да. Сказал, что не видит ни одной проблемы. — Ты боишься? — Да. — Чего именно? — Сделать что-то не так. — Ладно. Одевайся, садись. Поболтаем. Сэль Шэн улыбнулся, натягивая на себя нижнюю рубашку и усаживаясь сбоку от стола на стул. Он сел боком к столещнице, лицом к Хуа Чэну и мялся на месте, не знал, о чём говорить, и с чего начать этот разговор. С ним Сэль Шэн не разговаривал на подобные темы, и ему казалось, что это сложно. Или невозможно. Но не узнаешь, пока не попробуешь, да? — Ты выбрал нижнюю позицию, потому что боишься сделать что-то не так? — Тут две стороны медали. Это одна из причин, но не главная. Первопричина — это желание отдаться ему. Я хочу, чтобы он это сделал. — А сам ты разве не хочешь погрузиться в тугое, мягкое, горячее пространство, всесторонне обволакивающее тебя? Сэль Шэн испытывал небольшую неловкость в общении с Хуа Чэном на подобные темы. Во-первых, он уже выяснил для себя, что визуализация у отца слишком яркая. Можно рассказывать и полегче. А во-вторых, рядом с ним юноша понимал, что он — дырка от бублика, и тот просто запихнёт его за пояс. С Вэй У Сянем он чувствовал себя раскованнее. А рядом с Хуа Чэном он стеснялся. Это то самое чувство, которое ему не приходилось испытывать. То чувство, которое он сам постоянно заставляет испытывать своего мужчину, но при этом не постигает его сам. Смущение не появляется на его пороге без приглашения. А тут заявилось, открывая дверь с ноги. — Хочу, — он сжал ладони между бёдер, опуская глаза. — Но у меня расставлены приоритеты. Нет цели, как ты сказал ранее, бездумно толкаться в него. Я хочу, чтобы ему было хорошо, легко и комфортно. А ещё, я действительно хочу, чтобы в первый раз он был сверху. — А потом что? — М? А что потом? — Вам нужно определиться, кому какая позиция ближе. Кто в какой позиции получает больше удовольствия. Кому, что ближе. От этого и отталкиваться. А потом можно и с позами разобраться. — А как у вас с Сянь-Сянем? Хуа Чэн подался вперёд, упираясь грудью в ребро столешницы. Локоть грациозно приземлился на стол. На лице засияла странная улыбка. Подбородок плавно опустился на сгиб тыльной стороны запястья. — Ты ничего не путаешь, мелкий? — Мне не нужны подробности. Я просто хочу понять. Я знаю, что ты занимаешь верхнюю позицию. Становился невольным свидетелем. Но ты сейчас говоришь о том, что нужно понять, кому, что больше нравится. Это подразумевает, что ты тоже… — А в чём проблема? — Ну… Ты… Это — ты… Это же ты… — исподлобья. — Исчерпывающий бред… Что за ерунда? Я люблю его. И моя первоочерёдная цель доставить удовольствие ему. Если хочет быть сверху — он сверху. — И что ты чувствуешь, будучи принимающей стороной? — Что ты спрашиваешь? Сэль Шэн чувствовал, как горит его лицо. Это такое необычное ощущение, что он не мог нормально соображать. Мялся, запинался. Раздражал Хуа Чэна. — Тебе нравится? — Да. Меньше. Но наши с Вэй Ином взгляды совпадают. Ему нравится принимать меня в себя, а мне нравится, когда он сжимается вокруг меня. — Отец, — отмахнулся Сэль Шэн, отворачиваясь. — Не надо. — Разве ты не это спросил? — Это… Но не надо деталей. — Тут нет деталей. Ты спросил, что нравится мне. Я ответил. Подавляющее большинство случаев я занимаю верхнюю позицию. Но если он хочет поменяться — мы меняемся. Я не страдаю из-за этого и не вижу в этом проблемы. Ещё вопросы? — А как мне… — он поднял свои большие щенячьи глаза на Хуа Чэна. — Прийти к такому же уровню понимания с Инь-сюном? — Инь Юй куда старше тебя. — Да, но он не спал с мужчинами. — И что? Исходя из того, что я услышал, когда ты переложил на него ответственность — он без проблем принял её. Он даст тебе прикурить, Сэль Шэн. Не сомневайся в нём. Юноше почему-то не нравилась улыбка Хуа Чэна. Тот так странно смотрел на него, и эта чёлка, ниспадающая на глаза, добавляла только больше ужаса. Сэль Шэн втянул в себя воздух, плавно, но шумно выдыхая. — Я не сомневаюсь в нём. Но почему он так уверен, а я… Что-то потерял нить. — Потому что он старше. Ему не нужно советоваться со мной или с кем-то другим, чтобы принять решение лечь с тобой в постель. Как ты думаешь, почему он четыре года держит тебя на коротком поводке? — Потому что я был несовершеннолетним? Хуа Чэн хмыкнул, поднимая голову с запястья и откидываясь на спинку стула. — Свободен. Ты мешаешь мне думать. — А что, это не так? Есть другая причина? — Исчезни, говорю. — Отец. Скажи мне. — Да что ты пристал ко мне? Я тебе сказал всё, что ты хотел узнать. Касательно твоей сумасшедшей постельной сцены тоже. Хочешь почувствовать его в себе — прекрасно. Хочешь наоборот — просто скажи ему. Какие проблемы? Всё, не тошни меня. — Это я понял. Я не понял на счёт причины. — Проваливай. — Да подожди ты. Я сейчас уйду. Давай закончим диалог. — Вот же заноза в заднице… — бабочки вылетели из наручей. Серебристые крылышки сверкнули, демонстрируя свою остроту. Юноша примирительно вытянул руки перед собой, параллельно поднимаясь со стула, и мелкими шажками семенил назад. — Ты же не сделаешь этого, пап. Ну подожди. — Да ну? Хочешь проверить? — Я же пострадаю. Ты не допустишь этого. — Тебя теперь так просто не убить. Всё заживёт. — Но ты любишь меня, и ты не… Рой сорвался с места, направляясь в Сэль Шэна. Юноша выскочил за дверь, захлопывая её за собой. Он слышал, как бабочки с ненавистью впечатались в дверь. Рез был настолько глубоким, что крыло показывалось с той стороны, где стоит Сэль Шэн. У юноши округлились глаза. — Ненормальный. Просто неадекватный. — Заткнись, Сэль Шэн. Он прикрыл ладонями рот, отступая от двери на несколько шагов. Нога наступила на что-то мягкое. Плечи и корпус тоже к чему-то прижались. К чему-то живому. Сэль Шэн в панике подскочил, отлетая вперёд. Он думал, что это Хуа Чэн, но обернувшись, увидел только Инь Юя. — А… Это всего лишь ты… — он выдохнул, сгибаясь пополам. Инь Юй дёрнул бровью, надменно вскидывая голову. — Всего лишь…? Я? Сэль Шэн поднял голову, глупо посмеиваясь. — Я имел в виду, что это не отец… Я так рад тебя видеть, Инь-сю-ю-юн, — он протянул к нему руки, приближаясь. — А ну стой. Где твоя одежда? — Она, — замер на полушаге. — Осталась в кабинете у отца. — Зачем ты раздевался? — Он сказал. Инь Юй сохранял тишину. Пренебрежительно и недовольно смотрел на него, а потом перевёл взгляд на решето, которое совсем недавно было дверью. — Теперь я могу обнять тебя? — Жди здесь, — он развернулся к двери. — Ох… Лучше не надо, Инь-сюн. Он не в настроении. Инь-сюн, подожди-и-и-и-и… Его не слушали. Мужчина скрылся за дверью, через несколько мгновений возвращаясь с верхними одеждами в руках. Ханьфу снова полетело в лицо. Да так, что юноше пришлось снова отступить назад. Ещё и какое-то «кря» вылетело изо рта в момент. Сэль Шэн стянул одежды с лица, сжимая ткань в руках. — Как ты выжил, зайдя туда? — Я — не ты. — Что это значит? — Что я не злю его. — А-а. Ага. Понятно. А что ты здесь делаешь? Ты же шёл к Сюань Юю, разве нет? — Да. Чэнчжу позвал меня. Сказал забрать тебя, потому что ты его достал. И я пришёл. — Вот как… — Оденься. Что ты себе позволяешь? — Да я хотел, — юноша в панике принялся продевать руки в рукава. — Он не дал мне шанса. Я вообще не понял, зачем он заставил меня раздеться. Инь Юй снова осмотрел бабочек, чьи крылья пробили дверь насквозь. — Что ты сказал ему, что он атаковал тебя? — О, ерунда. У него просто нет чувства юмора. Он угрюмый чёрствый хлебушек. — Сэль Шэн! — рёв откуда-то из-за двери. — О небеса… Да как он всё слышит?! Лучше пойдём отсюда, — он схватил Инь Юя за руку и помчался с ним прочь по коридору. К спасению.

***

— Гэ-Гэ… Давай сходим куда-то? Мы уже так давно сидим здесь. Скоро мхом покроемся. — Куда ты хочешь? — Да хоть куда. У меня ощущение, что кроме себя, мы в этом мире никому не интересны. Если бы мы не сражались друг с другом, я бы уже забыл как держать Суй Бянь в руке. — Ты силён. Не говори глупостей. — Да, но в реальном бою у тебя не возникнет проблем со мной. — Э Мин не превосходит Суй Бянь. — А Суй Бянь уступает в чём-то Юй Лун. Или во всём. Да, это понятно. Понятно, что самый сильный меч Призрачного Города — это Юй Лун. Но если бы твои навыки брали упор на саблю и только, ты не был бы тем, кем ты являешься. В последний раз, когда я думал, что достал тебя, ты просто рассыпался в воздухе. Прямо передо мной. Я даже не знал, что ты так умеешь. — Не рассыпался я. Просто немножко схитрил. Почему я должен принимать твою атаку, если могу уйти от неё? — Гэ-Гэ, ты превратился в бабочек! Это не по правилам! Гневная ладошка опустилась на грудь супруга. Шлепок возмущения, назовём это так. Хуа Чэн рассмеялся, переворачиваясь на бок и подкладывая локоть под голову. Свободной рукой он потянулся к лицу Вэй У Сяня, пальцами любовно прочёсывая чёлку назад. — Ты возмущён не потому, что твоя атака не достала меня. — Я никогда тебя не достану. Ты сильнее меня, это всегда известный, очевидный факт. Но я не знал, что ты можешь принимать такую форму. — Любую. Не обязательно люди. Бабочки — мои соратники. Ты знаешь, как много они могут? — Да. И это не законно. — Закон в Призрачном Городе только один. И это — я. Вэй У Сянь наигранно скривился, отодвигая от него лицо. — Ого… Гэ-Гэ, у тебя корона съезжает. Погоди, я сейчас поправлю, — он сел на постели, потянул к нему руки, в попытке вернуть на место воображаемую корону. — Вэй Ин… — Что? Хуа Чэн сгрёб его в охапку, укладывая спиной на постель и нависая сверху. Пряди осыпались вниз, создавая по обе стороны лица плотный чёрный занавес. Что бы это ни было, началом чему ни служило бы, Вэй У Сяню уже нравилось. Он забыл про невидимую корону. Пальцы вцепились в плечи, ноги, без ведома хозяина, развелись в стороны. Чтобы Хуа Чэну было удобнее, конечно. Без задних мыслей. — Ты безотказный, — опуская голову, и окидывая взглядом положение своего мужа. — Я ничего не делал. — Куда ты хочешь? Только не говори, что в Юнь Мэн. — Нет, — он один раз отрицательно качнул головой, закрывая на мгновение глаза. Отмотал услышанное на момент, где он этого ещё не слышал. — Давай просто куда-то пойдём. — Далеко? — Да. Далеко. И подальше от людей. — Ты людей здесь почти не видишь. И всё равно хочешь подальше от них? — Да. Меня тошнит от людей. Может потому, что я не человек. Хуа Чэн разместился между его приглашающих бёдер, обхватил ладонями лицо и рассматривал ясные любимые глаза. — Мы не можем. — Я знал, что ты так скажешь… — Если мы уйдём достаточно далеко — мы потеряем контроль над Призрачным Городом. Плевать на город, но не плевать на Сэль Шэна и на Райскую усадьбу. Здесь твой драгоценный сосуд, здесь все твои работы. Если за Сэль Шэна переживать не нужно, — он защищён нами, и сам по себе даст отпор. В крайнем случае, уйдёт. То усадьба останется стоять на месте. И правила этого дома не остановят Белое Бедствие. Мы не можем далеко уходить, пока находимся в подвешенном состоянии. — Раньше мы уходили. — Раньше тут не было столько ценного. Я могу пойти с тобой, куда только скажешь. И как на долго тоже решать только тебе. Если всё, что я сказал сейчас, для тебя не проблема — идём. Хоть сие мгновение. — Сосуд нельзя перемещать. — Ты говорил мне это миллион раз. Я в курсе. Так… Куда мы отправимся? Вэй У Сянь вздохнул, закрывая глаза и открывая их снова. — Я — в кабинет, а ты можешь просто отдохнуть. Полежать. — Я не лежу среди бела дня. — Да ну? А сейчас ты что делаешь? — Это ты всему виной. В одежде. На постели. Днём. Если бы не ты — мне бы это даже в голову не пришло. Вэй У Сянь обхватил ногами его бёдра, прижимая к себе. Голова сильнее прижалась к подушке, открывая голую шею. — Поцелуй меня, — палец несколько раз стукнул по белой натянутой коже. — Вот здесь. И я пойду работать. — Что будешь делать в этот раз? — Переделаю талисман в кольцо. Сэль Шэн всё равно расстаётся с ним. Пока купается, переодевается и есть ещё тысяча мелких ситуаций, когда эта бумажка не контактирует с его телом. Кольцо решило бы все эти проблемы. Я давно хотел это сделать. С момента, как создал талисман. Но постоянно откладывал. То это, то другое. Хоть сейчас сделаю. — Хорошо, — губы прижались в область сонной артерии. Конкретно в ту точку, в которую ему указали. Но простым касанием не обошлось. Просто не получилось остановиться вовремя. Касание. Ещё одно. Пальцы с лица переместились вниз. Демон обвил его плечи, сжимая их в своих руках. — Ты передал ему Дыхание? — Да. Перед тем, как пришёл будить тебя. — Как прошло? — Безупречно. Иначе и не могло быть. Ты же круглосуточно следишь за Райской усадьбой. — Да. И за ним тоже. — Где он сейчас? — В Небесной Столице. Гэ-Гэ, сколько ты передал Сэль Шэну? — Меньше, чем тебе. — А для тебя это сколько? Ты никогда не отвечал мне на эти вопросы. Сколько ты передал мне? Как это отражается на тебе? Какие могут быть последствия? И какова вероятность, что эти самые последствия проявятся? Ты же не можешь бесконечно штамповать таких существ, как я и теперь Сэль Шэн. Я знаю, что ты отдаёшь частицу себя, своих сил, своей энергии, своей жизни. Такие шутки не могут проходить бесследно. Хуа Чэн поднял голову, нехотя отлипая от его шеи и уха. Взгляды встретились. Встревоженный, озадаченный и спокойный, который не видит ни одной проблемы. — Вэй Ин… Ты забиваешь себе голову ерундой. Ты судишь об этом исходя из того, как себя ведёт с тобой Иньская ци. Вы с ней даже не союзники. Если тебе что-то надо от неё — она требует взамен. Это бартер. И чаще всего он нечестный. Материя требует с тебя больше, чем ты берёшь у нее. А Дыхание — моё. Мы не совершаем никакой обмен. Это — часть меня. Не говори о вещах так, будто они абсолютны. Слишком уверенно о том, чего ты не в силах понять из-за расы. Вэй У Сянь вздохнул, спихивая с себя мужа. Рассевшись на постели, он принялся думать. Хуа Чэну ничего не оставалось, кроме как смириться и ждать, пока не услышит очередной поток вопросов или доводов. Он лёг на бок, скрестил ноги и подпёр голову запястьем. Поза «я жду». — Гэ-Гэ, — прозвучало вступление спустя несколько минут. — Ну давай. — Скажи мне просто честно. Честно мне скажи. Это серьёзно для тебя? Уровень твоих духовных сил страдает из-за этого? Количество энергии? Скорость регенерации? Какие-то навыки? Ну хоть как-то же это должно на тебе сказываться. Скажи мне как. — Из всего тобой перечисленного только количество духовной энергии сокращается. Регенерация, навыки — нет. Выносливость — да. — Как си…? — Никак. Я не замечу этого на том уровне, который ты себе там придумал. Я могу создать ещё десяток таких, как вы, прежде чем это сильно отразится на мне. Вэй У Сянь поднёс пальцы к губам, прижимая их. Выглядел задумчивым. И это не нравилось Хуа Чэну. Тот если начинает думать, то это затягивается и в процессе достигает таких последствий, что становится страшно. В частности из-за количества разветвлений. Вариаций развития событий и итогов. Вэй У Сянь продумывает финал каждого из возможных путей. — Вэй Ин, прекрати. — Значит, всего лишь десять. — Ещё десять. А не всего десять. — Категоричность. Люблю эту черту в тебе. Но это не сильно меняет суть. Десяток — это не сотни. И тем более не тысячи. Это значит, что передавать Демоническое Дыхание действительно опасно и не нужно так делать. — Я больше и не собираюсь. — Заберёшь моё обратно себе? Бровь дёрнулась. Хуа Чэн свалился на спину, накрывая лицо рукой. Через секунду он поднялся на ноги и пошёл к выходу. Вэй У Сянь наблюдал за ним, пока не понял, что тот сейчас просто уйдёт. Он спохватился, поднимаясь на ноги. — Гэ-Гэ, ты куда? — Ещё не решил. — А почему ты уходишь? — Я тебя разбудил. Мы всё обсудили. Могу идти. — То есть «всё обсудили»? Ты не ответил на мой вопрос и просто уходишь. Стой, Гэ-Гэ! — громкость и тональность возросли параллельно с нажатой дверной ручкой. Хуа Чэн обернулся. — Что ты орёшь на меня? — Ты игнорируешь меня. Я привлекал твоё внимание. Почему ты уходишь на самом деле? — Потому что ты несёшь чушь. Я не желаю этого слышать, и тем более отвечать на эти вопросы. Вэй У Сянь склонил голову в сторону. Обстановка в этой комнате понемногу накалялась. Воздух электризовался, напряжение повышалось, пространство густело. — Почему моя беззаветная бесконечная забота о тебе воспринимается тобой же как чушь, которую я несу? Хуа Чэн достигал температуры кипения. В этой ситуации всё настолько очевидно и понятно, что он не понимал, какого чёрта он вообще это слышит. — Вэй Ин! — дверь с силой захлопнулась обратно. — Что даёт тебе моё Демоническое Дыхание? — Возможность использовать духовную энергию. Контролировать Суй Бянь. Лечиться быстрее. Но я без этого всего справлюсь. Мне не нужно это. Нюй-Ши даже без движения духовной энергии будет слышать и понимать меня. Восстановление… Гэ-Гэ, ты всегда придёшь ко мне. Верни себе обратно часть Дыхания, что дал мне. Ничего не изменится. — Ничего не изменится, говоришь…? Ты перечислил всё? Все коррективы? — Вроде всё. Я что-то забыл? Лицо Хуа Чэна не изображало ничего хорошего. Он был задет за живое. Причин, конечно, было не много. Это всё виной дырявая память Вэй У Сяня. Но самое важное-то как можно было упустить из виду? Так уверенно просить забрать Дыхание, и утверждать, что ничего не изменится. Он выдохнул, приводя эмоции и хаос мыслей в голове в порядок. Взглянув на супруга, Хуа Чэн не видел в его лице того, чего нужно. Ниточка не поймана. Это служило небольшим разочарованием. Очередной выдох, разворачиваясь к двери. Ручка опустилась, являя миру щель между дверным полотном и стеной. — Думай, — Хуа Чэн вышел из спальни, закрывая за собой дверь. Без нервов. Пришла очередь вздыхать Вэй У Сяня. Он безвольно упал спиной на постель, раскидывая руки в разные стороны, рассматривая потолок. — Всё-таки, я что-то забыл… Ладно. Позже. Сначала умыться-одеться. Найти Сэль Шэна, забрать талисман, зайти на кухню, что-то украсть оттуда, и пойти делать кольцо. Потом додуматься, о чём я таком важном забыл, что он даже ушёл, и прийти поговорить. План прост до предела, — он улыбнулся сам себе, перекатываясь на живот и подминая под голову одеяло. — Только вот, если я оставлю эту пороховую бочку думать в одиночестве до вечера — вечером будет «ай-яй-яй». Поэтому, найти Сэль Шэна, забрать талисман, уточнить, что я забыл, и пойти к Гэ-Гэ. Так мне нравится больше. Полежав так ещё несколько минут, Вэй У Сянь заставил себя подняться и жить полноценной жизнью. Как хорошо, что она бесконечная.