Чёрный лотос под багровым дождём

Всю ночь он не сомкнул глаз. Даже не смел приближаться к своей постели без дела. Сидел на холодном полу с подтянутыми к себе коленями, упирался спиной в кровать и крутил в руках ромфею. Только бесшумно, чтобы не потревожить отдых Инь Юя. Воспроизводил в своей голове раз за разом все события, которые произошли с ним, начиная с момента, как они ушли из лавки с одеждами. Пережёвывал, перемалывал, возвращался к истоку снова и снова. Думал, что было бы, если бы он сделал так, сказал сяк. Переиграл сценарий вдоль и поперёк со всех ракурсов, которые смог придумать. Каждый такой раз заканчивался плохо в его голове. Он прикидывал ответы и поведение Белого Бедствия так, как ему казалось, поступил бы тот. Понимал, что был бы переигран и уничтожен во всех своих параллелях. — Но отца он убить не может, — одними губами, совершенно беззвучно. Это значит, что Сэль Шэн недостаточно авторитетен и силён, чтобы класть его в тот же шкаф, что и Хуа Чэна. Про одну полку и соседние места речи даже не идёт. По уровню опасности и значимости они не диаметрально противоположны, но не далеко от истины. Чтобы Белое Бедствие почувствовал в нём что-то большее, чем неудачную шутку, ему нужно было что-то сделать. Сделать что-то, что смогло бы составить конкуренцию, даже напугать его. Кроме голоса, у Сэль Шэна не было представления о том, что это за существо. Речь не о характере. Это он уже понял. Ему было интересно его лицо. Он хотел сорвать с него маску и узнать, что под ней. Юноша тихонечко положил ромфею на пол, оборачиваясь к Инь Юю. Безмятежно и спокойно лежал. Глаза закрыты. Дыхание ровное. Сердцебиение размеренное и спокойное. С наступлением рассвета, бабочки, которые давным-давно покончили с шеей, упорно занимались внутренними органами и рукой. Они всё ещё трудились. Их труд напрямую означал то, что Хуа Чэн не спит. Контролирует каждую особь, любое их движение. Отвернувшись обратно, Сэль Шэн положил локти на колени и развернул к себе ладони, рассматривая их. Сколько крови Инь Юя было сегодня на этих руках? Он старался не думать об этом хоть сейчас. За ночь уже успел замучить себя подобными мыслями. Запястье без сопротивления вращалось в любые стороны. Это раздражало. Безумно раздражало. Он корил себя за то, что его раны тоже были сквозными, но таких последствий не несли. Ему даже не понадобилась помощь Хуа Чэна. Помимо прочего, от дыр в животе к утру не осталось ни следа. Даже рубца нет. Это бесило. Он думал, что за свою ошибку обязан понести как минимум такие же последствия. В идеале, конечно, Сэль Шэн желал избавить Инь Юя от всей боли и увечий, перенять их на себя и страдать вместо него. Почему он сидит на полу, будучи целиком в порядке, в то время как Инь Юя Хуа Чэн собирает по кускам. Несправедливо. Нечестно. Неправильно. — Я убью его. Взгляд упёрся в ромфею. Она раздражала его. Почти так же сильно, как эта тупая ситуация. Если бы у Сэль Шэна были силы проявлять эмоции, — он бы рвал и метал молнии. Но юноша предпочитал просто сидеть молча. Когда у него был шанс и потребность сражаться за свои интересы, место под солнцем и справедливость — он только подчинялся, идя на поводу. Сидеть сейчас под крышей обители Собирателя Цветов под Кровавым Дождём и Повелителя Тёмного Пути, рассуждать о том, как много он сделал и выжал максимум из ситуации — не имеет смыла. Это глупо и недостойно. Он понимал это. Хотя бы это. Поэтому заткнулся сам, закупорил все щели, из которых сочились эмоции, сидел и думал. Предметно. Обстоятельно. Анализировал свои ошибки. Принятые им решения и их последствия. Переиначивал. Моделировал. Визуализировал. Иными словами, наконец, подобрал сопли. Хотя нужно было тогда, когда открылась первая дверь. Ему больше не хотелось плакать. Не допусти он попадания в руки Белого Бедствия, ни своего, ни Инь Юя — вышел бы победителем хотя бы по той простой причине, что помощь в лице Лань Ван Цзи и Его Высочества поспела достаточно быстро. С их поддержкой он добился бы куда большего. — Цена за вознесение — критическое состояние Инь-сюна. Несоизмеримо… Он никогда не думал о том, чтобы быть Богом. Не стремился. Когда отец — Князь Демонов, у которого не заканчивающиеся конфликты с Небесной Столицей и другими Непревзойдёнными, кроме Топящего корабли Хозяина Чёрных Вод, как-то не думаешь о том, чтобы достичь бессмертия с помощью вознесения. Бессознательно принимаешь сторону своего родителя и придерживаешься устоявшихся убеждений. Сэль Шэн свёл ноги вместе, опустил руки и голову на колени, и закрыл глаза, в попытке впервые использовать систему духовного общения. Ранее он подавал духовную энергию в печать, заполняя её, произносил пароль и ждал, пока Хуа Чэн откроет канал. Сейчас же всё было по-другому. Он чувствовал это внутри себя, но не хотел вникать. Ему нужно было лишь сказать Хуа Чэну, что он не нарушал обещание прийти позже, чтобы восстановить печать. Сэль Шэн всего-навсего больше не нуждался в ней. Собравшись с мыслями, он сделал всё так, как ему это виделось и казалось правильным. «Чёрный лотос под багровым дождём». «Что надо?» «Хотел сказать, что я не проигнорировал обещание прийти позже. Я счёл его нецелесообразным. Остался следить за Инь-сюном». «Мне это очевидно. Поздравляю. Дальше что?» «Тебе ещё много времени нужно, чтобы восстановить его органы?» «Достаточно. Ломать — не строить, Сэль Шэн. Пронзить его мечом и отрубить руку — это секунда дела. А пришить ту самую руку обратно, или восстановить вид и функциональность внутренних органов — это труд, время и терпение. Так что сиди, жди и не задавай мне своих тупых вопросов». «Они не тупые. Я спрашиваю, потому что чувствую ответственность за это. Я должен извиниться и принять последствия. Какими бы они для меня не были. Каждый поступок, что я совершил сегодня, был ошибочным. Я должен был переиграть всё иначе. Уже даже имею представление как». «Пожертвовал бы всеми теми людьми?» «Нет. Это недопустимо». «А отрубить руку Инь Юю, выходит, допустимо. Ты раздражаешь меня». «Нет. Это тоже недопустимо. Я осознал, что без боя сыграл в его игру. Хотя думал, что так, и только так, я смогу вернуть его домой. Я сильно ошибся. Зачем далеко ходить? Можно рассмотреть даже на твоём примере. Ты никогда бы не отрубил руку Сянь-Сяню. Ни при каких условиях. Нашёл бы выход, какой бы безысходной не была ситуация. А я…» «Наконечник от копья. Хватит ныть. Тошнит. Если тебе нечем заняться — марш на тренировочное поле». «Я никуда не уйду, пока Инь-сюн не придёт в себя. Извини, но нет. Что бы ты не сказал сейчас, ранее мы с тобой оговорили, что пока он выздоравливает — ухаживаю за ним я. Я целиком и полностью солидарен. Какое бы поручение ты мне не отдал в этом промежутке времени — я не сдвинусь с места». «По естественной нужде хотя бы выходи. Имей совесть». «Я не учитывал это в своём изречении». «Какой деловой у тебя тон, — он ухмыльнулся. — Расслабь булки, Сэль Шэн. Не надо передо мной распинаться. Я и так знаю, что ты сидишь и занимаешься самобичеванием всю ночь. Но меня в это посвящать не нужно. Избавь меня». «Анализом, а не самобичеванием. Но хорошо. Я не трогаю тебя. Извини, что побеспокоил». «Поешь». «Не лезет». «Поешь, Сэль Шэн. Сходи на кухню и сооруди себе что-то поесть». «Позже, хорошо? Когда ему станет чуть лучше. Когда визуально он будет в порядке». «Упрямый баран». «Весь в отца». «Да уж…» «Сянь-Сянь спит?» «Нет. Ковыряется в волосах и крови Бай И Хо Ши». «Уже? Так рано? Только рассвело же». «Он не ложился. Никто не ложился. Кроме бестолочи… Понятия не имею, кстати, где он». «Сюань Юй имеет плотный график до конца недели». «Инь Юй распорядился?» «Да. Так Сянь-Сянь в кабинете?» «Нет. Со мной». «Всё в бумажках, баночках, сферах?» «Да». «Сянь-Сянь как всегда. Что он делает?» «Сэль Шэн, — встрял Вэй У Сянь. — У тебя нет дел?» «Есть». «Занимайся». «Хорошо». «Пока сидишь и ничего не делаешь — задай своей системе пароль», — потребовал Хуа Чэн. «Не знаю как. Ещё не разобрался». «Разбирайся». Сэль Шэн почувствовал, как закрылся канал. Никогда ранее этого ощущения не было. Хуа Чэн всегда контролировал его сам и это никакому описанию не поддавалось. Юноша просто начинал говорить с ним сразу после того, как отец устно подтвердит своё присутствие. Сейчас же всё было иначе. Всё. Было иначе. Он поднял голову с колен, в очередной раз оборачиваясь к Инь Юю. Лежит, спит. Низменно. Сэль Шэн повернулся обратно и потянулся за ромфеей. Ему безумно хотелось проверить, как работает новое тело. Взяв рукоять в руку, он в который раз заключил, что клинок огромен и как комфортно сражаться этой штукой — он не представлял. Замахнувшись, он вонзил остриё в тыльную сторону ладони, пронзая её. Кровь брызнула, собиралась в капли и широкой струёй стекала вниз по руке до локтя, и срывалась на пол. Вытащив клинок из ладони, юноша тихо-тихо вернул его на пол и принялся рассматривать процесс заживления. Он считал, что рана на животе по всем правилам и шаблонам не могла затянуться так быстро. Это неправильно. Ненормально. Неестественно. Итак. Сквозное колющее ранение. Сколько? Пока он сидел и внимательно наблюдал за происходящим, услышал шорох за спиной. Неестественный. Звук был не таким, как если бы Инь Юй пошевелился в постели. Это не шелест простыней. Это определённо было что-то другое. Он схватил рукоять ромфеи, крепко сжимая её и оборачиваясь. Был готов, к чему бы то ни было. Встретился бы лицом с кем угодно. Даже с властелином преисподней. Однако за спиной было пусто. Сэль Шэн поднялся на ноги. Глаза медленно перемешались по комнате, рассматривая каждый цунь. Он ничего и никого не видел. Но совершенно точно слышал посторонний звук. Ему не могло показаться, послышаться. Это было. И этого не отнять. Взгляд опустился на Инь Юя. С ним всё было в порядке. Если не вдаваться в подробности, конечно. Бабочки больше не сидели на животе. Вероятно, скрылись под кожей, приступая к самой сложной части работы. Сэль Шэн опустил руку с ромфеей вниз, обходя кровать с другой стороны. Воткнув клинок в пол, он подошёл к окну, выглянул в него, пристально всё рассматривая, и, не заметив ничего странного, закрыл. Город уже проснулся. Ему не нужен лишний шум. Хотя до Райской усадьбы он никогда не доносится. Сев на край постели, Сэль Шэн окунул руку в таз с холодной водой, вылавливая кусочек ткани и выжимая его. Сейчас, когда бабочки скрылись внутри живота, он мог позволить себе вытереть кровь с него. Только осторожно. Он знал, что если где-то заденет или чуть сильнее нажмёт, — бабочки внутри могут случайно поранить Инь Юя. Касания были воздушными, сверхлёгкими и невесомыми. Это всего лишь кровь. Усилия не нужны, чтобы отмыть её. Он прикоснулся к руке Инь Юя. Холодная. Даже слишком. Пока бабочки работали на поверхности кожи, Сэль Шэн не мог накрыть его, иначе мешал бы процессу. Но мог сейчас. Очевидно, тому холодно. Юноша поднялся с постели, залез в небольшую коморку, где полным-полно всякой всячины, раздобыл другое одеяло, чтобы не трогать то, на котором лежит Инь Юй, и бережно накрыл им мужчину. Ему так хотелось сделать для него что-то. Только он не мог придумать что, и не знал, имеет ли право на это. Даже просто касаться его. Накрутить себя до потери пульса — выполнено. Волосы всё ещё были влажными. Усталость от прошлого дня давала о себе знать. Ему было стыдно ложиться в постель рядом с Инь Юем, но оставлять его он не собирался. Можно было изобрести колесо и принести себе дополнительную мебель в комнату, но ему казалось, что это будет слишком громко и глупо. Вздохнув, он прилёг на самый-самый край постели, подложил локоть под голову и любовался красивым спокойным лицом Инь Юя. Оно вызывало у Сэль Шэна невольную улыбку. Уголок губ дрогнул, натягиваясь. Ему хотелось прижаться к нему, гладить, обнимать, целовать… Но не моглось. Хотелось, но не моглось. Так он и лежал. Неподвижно, рассматривая каждую клеточку лица Инь Юя. Через какое-то время Сэль Шэн поднял руку вверх, рассматривая ранее травмированную ладонь. Затянулась на треть… Треть, за совсем небольшой промежуток времени. Кровь не идёт. Всё, что есть — это боль. Но более никакого дискомфорта. — Бред… Юй Лун прилетел в ту самую ладонь. Юноша поставил его у изголовья кровати на всякий случай. Он был уверен в том, что незамеченным Вэй У Сянем, Белое Бедствие сюда не попадёт. Однако Сэль Шэна настораживал звук, который он слышал, но не отыскал его источник. Это подозрительно и он хотел держать Юй Лун поближе к себе. Вдруг, тот решит заявиться за ромфеей? Мысли в голове юноши были одна хуже другой. Третья ещё хуже. И так далее. Он собственноручно сталкивал себя в пропасть. Не хотел этого, но это как-то само получалось. Сэль Шэн не мог остановить круговорот плохих мыслей. Изрядно намучившись с самим собой, ближе к полудню он уснул. Сопротивлялся как мог, но всепоглощающая тишина, лежачее положение и запах волос Инь Юя убаюкивали его. Проснувшись, юноша обнаружил, что лежит куда ближе к нему, чем было, когда он засыпал. Не просто ближе. Лоб упирался в плечо Инь Юя, рука возлюбленного была целиком оккупирована и захвачена в плен. Сэль Шэн обнимал её, прижимая к себе. Совсем не помнил, чтобы двигался с места и делал что-то подобное. Подняв голову, первым делом он глянул на Инь Юя — без изменений. Всё такое же красивое спокойное лицо, ровное дыхание и сердцебиение. Юноша отпустил его руку, освобождая из своего плена, отодвинулся и сел в постели, осматриваясь. Он накрыт одеялом. Тем же, которым накрывал Инь Юя. Но точно помнил, что когда делал это, — не рассчитывал на себя и не совался под одно одеяло с ним. Ромфея на месте. Обернувшись, он медленно выдохнул. Юй Лун на месте. Всё на своих местах. Только на прикроватной тумбочке стоял поднос с кашей, мясом и овощами. Желудок скрутило от вида еды, но она не лезла… Сэль Шэн думал о том, кто это мог сделать. Это точно не мог быть Хуа Чэн. Вэй У Сянь мог бы, но когда он работает — теряется течение времени, день и ночь становятся одним целым, недели превращаются в минуты, а времена года в день. Особенно, когда он работает на диком энтузиазме и точно знает, что хочет сделать. Когда его останавливает не незнание, а неимение нужных ингредиентов. Значит, Вэй У Сянь тоже не мог этого сделать. — Дядя? — вслух спросил он сам себя, на всякий случай осматриваясь по сторонам. — Нет, невозможно. Если бы он был в усадьбе, он бы с порога меня встречал. То, что я до сих пор его не видел, означает только то, что его нет на территории Призрачного Города. А больше и некому… Тогда… Кто? Юноша прямо растерялся, решая эту задачку в своей голове. Ни один из тех, кто находился сейчас в Райской усадьбе, не стал или не мог сделать этого. Сюань Юя он даже не рассматривал. Эта неадеквашка даже не имеет права заходить в господские покои без разрешения. К тому же, он не стал бы двигать его ближе к Инь Юю. Так что, с какой стороны ни посмотри — однозначно нет. — Ну и кто тогда? Он повернул голову в сторону, пока ещё своего, мужчины, и положил ладонь ему на лоб. Кожа тёплая. Удовлетворительно. Подняв одеяло, Сэль Шэн отвернул его назад, аккуратно складывая на коленях Инь Юя. Юноша так и не переодел его. Но он понял, что не может этого сделать только тогда, когда принёс одежду. Шевелить же нельзя… А без тряски не обойдётся, если попытаться засунуть Инь Юя в рубашку. Окровавленные нижние штаны он тоже с него не снимал пока по той же причине. Одеть обратно Сэль Шэн его не сможет. Взгляд скользил по острому подбородку, ярко-выраженным ключицам, широким плечам, раскачанной мускулатуре груди, живота… Ниже, к бёдрам, задерживая взгляд на том, что скрывают штаны. Поймав себя на горячем, Сэль Шэн насупился, отворачиваясь. Ему стало ужасно стыдно за себя перед самим собой. Такая ситуация, такое положение дел, а он? Что он делает? Куда смотрит, о чём думает? Юноша даже забыл, зачем изначально отвернул одеяло. У него явно была какая-то нормальная, важная цель, но сейчас он не смог вспомнить, что хотел сделать. Сидел, опустив голову, старательно вспоминал. Изумрудные глаза распахнулись, упираясь взглядом в потолок. Инь Юй не шевелился, потому что уже получил от Хуа Чэна строгую инструкцию не двигаться. Он позволил ему проснуться, но не позволял двигаться. Инь Юй опустил взгляд вниз, на сидящего рядом с ним Сэль Шэна. Первое впечатление его устраивало. Юноша жив, выглядит здоровым, ран на животе нет. Только почему-то почти голый и растрёпанный. Это возмущало его. — Ты что, решил, что встреча с одним из Четырёх Великих Бедствий, освобождает тебя от обязанности выглядеть так, как положено молодому господину? Сэль Шэн поднял голову, подпрыгивая на постели, приземляясь на четвереньки. — Инь-сюн! — Что за внешний вид, я спрашиваю? — Я… Я… — забыл, как складываются слова в предложения. Энтузиазм как взлетел до небес, так и рухнул вниз сразу же. — Я просто не оделся после того, как смыл следы преступления. Мне нужно было… Нужно было позаботиться о тебе. Я просто не… — Что ты просто не? Сэль Шэн смотрел в его глаза, выбирая стратегию. Он усадил зад на пятки, выравнивая спину. — Инь-сюн… Отец уже закончил? Как твоя рука? — Не закончил. — Понятно… — голова опустилась. — А… Как ты себя чувствуешь? — Почему ты так себя ведёшь? — Как? — Как обиженная госпожа. Что произошло? Тебя нельзя оставить без присмотра ни на минуту? — Но я же… — Что? — Отрубил тебе руку… — И что? — Ты ненавидишь меня, Инь-сюн? — с таким страхом в голосе, будто не он это сделал на самом деле. Его подставили. — Ты, наверное, хочешь, чтобы я ушёл. Инь Юй смотрел на него холодным безразличным взглядом. Он ещё не успел прийти в себя, а его уже до чёртиков бесил Сэль Шэн. — Сколько я спал? — Почти сутки. — Ну да… — он безнадёжно вздохнул, закрывая глаза. — За сутки ты успел бы сожрать себя трижды. Если не четырежды. — О чём ты? Что это значит? — Что ты идиот, Юань. Это значит, что ты неисправимый идиот. — Я… Не понимаю тебя. — Не удивительно. — Инь-сюн, пощади. — Юань, это было даже не твоё решение. Я решил, что ты сделаешь и что ты выберешь. Я вёл твои слова и поступки. Ты был лишь исполнителем. Почему я должен ненавидеть тебя за это? — Потому что я не должен был этого делать. Это совершенно недопустимо. Мне очень жаль, что я понял это только после того, как сделал. Я не имел права. Инь Юй вздохнул, поднимая взгляд на потолок. — Юань, у нас не было выбора в той ситуации. Ты был не в состоянии противостоять ему. — Ты имеешь ввиду морально, правда ведь? Ты говоришь о том, что психологически я был настроен на поражение. Не физически. Если брать упор в твои слова о том, что я по силе не должен уступать сильно Сянь-Сяню, то ты действовал так, как действовал, исходя из моего морального равновесия. Правда, Инь-сюн? Ты бы не принял решение остаться без руки, если бы я не был так напуган. Инь Юй не опускал глаза. Сосредоточенно, с полной отдачей процессу, пялился в потолок. — Инь-сюн? Ты решил, что должен остаться без руки для того, чтобы не ставить меня перед таким тяжёлым выбором. Ты позаботился обо мне, добровольно принеся себя в жертву. Если бы я не боялся, мы бы могли с ним пободаться, ведь так? Ты мог освободиться от лески, и мы могли бы принять бой. Тишина… Полное игнорирование услышанного. Инь Юй не видел смысла лгать или отрицать. — Скажи мне что-то, Инь-сюн. Пожалуйста… — Что ты хочешь услышать, Юань? — Я прав? Если бы я не подвёл тебя, ты бы не принял за меня и себя решение остаться без руки? — Ты уверен, что хочешь знать ответы на свои вопросы? — Да. Я хочу нести за свои решения ответственность и впредь не допускать ошибок. — Страх — это не ошибка, это инстинкт. Да. Не принял бы. Но глядя в твои глаза, я не видел того, что там должно было быть. Если бояться врага — он становится непобедимым. Я не мог позволить тебе сразиться с ним, и не мог заставить выбирать. Сэль Шэн опустил голову, подпирая лоб запястьем. Теперь картина стала единым целым. Он ранее додумался до этого сам и теперь понимал, почему Хуа Чэн был так зол на него. Да, Инь Юй не справится с Белым Бедствием в одиночку никогда, но с ним можно сварить вкусную кашу. Он может работать в тандеме и приносить много пользы. Он не боится его. Знает, что может вступить с ним в бой. Уверен в том, что делает, и в своих решениях. Из Инь Юя получилась бы прекрасная, мощная поддержка. Ему можно доверить тыл, принятие решений, если работать вместе. Но Сэль Шэн подвёл его. Из-за него Инь Юй превратился в беспомощную принимающую сторону. Ему пришлось выполнять всё, что желает Белое Бедствие только потому, что он защищал Сэль Шэна. Осознав и подтвердив эту отвратительную ситуацию, юноше стало куда хуже, чем было. Слышать подтверждение из уст Инь Юя было в разы сложнее, чем размышлять над этим самостоятельно. Не зря Хуа Чэн всецело доверяет ему Сэль Шэна. Инь Юй не так силён, как его господа, но у него есть целое достояние других ценных качеств и навыков. Чтобы понять и различать их все — надо быть Хуа Чэном. — У тебя не было выбора. Я лишил тебя его. Я лишил тебя этого самого выбора. Ты защитил меня. — Ну и что? — Ты разочарован во мне? — Нет. — Но почему? Отец вот… — Опять. Опять Чэнчжу. Юань, ты спросил у меня, или у него только что? — У тебя. — Тогда почему я снова слышу что-то про Чэнчжу. Я — не он. У меня есть своё мнение. И если тебе интересно, то оно очень часто не совпадает с мнением твоего отца. — Почему, Инь-сюн? Почему нет? — Потому что я сделал так, как захотел. Так, как считал нужным. В этом нет твоей вины. — Ты бы не сделал так, если бы не я. — Это не имеет значения. — Имеет! Это имеет огромное значение! Разозлись хотя бы на меня! Ударь, накричи, пронзи меня мечом. Сделай хоть что-то! Почему ты безразличен? — Я не безразличен. Мне нельзя двигаться — это первое. Второе — у меня нет желания бить тебя, повышать голос или что-то ещё. Я вообще не вижу проблемы. Сэль Шэн задумался над его ответом. У него складывалось впечатление, что Инь Юй стойко терпит их разговор и ничего более. Словно он не заинтересован ни в нём, ни в здесь происходящем. Явно не понял, что сказал ему Хуа Чэн. — Мне уйти? — Откуда я знаю, уйти тебе или нет? Если тебе надо — иди. — Мне не надо, — едва слышно. — Я спрашиваю, хочешь ли ты, чтобы я ушёл? Инь Юй наконец опустил взгляд, упираясь в разбитое печалью и разочарованием лицо. Ему было его жаль, но бесил он его сильнее. — Ты хочешь меня достать? — Нет… Почему? — Почему я слышу эти тупые вопросы? Я же сказал, что всё в порядке. Я не виню тебя. Ты сделал всё правильно. Сделал то, что я сказал тебе. Что ты ещё хочешь услышать от меня? — Не знаю… — он вспомнил, как Хуа Чэн ткнул его в то, что Сэль Шэн никогда не спрашивал Инь Юя о том, что тот чувствует к нему. Сейчас ему казалось, наступило самое подходящее время: прямой вопрос. — Инь-сюн? — Ну чего? — Что ты чувствуешь ко мне? Инь Юй даже в лице изменился. Он думал, что сейчас будет что-то другое. Что угодно, но только не этот вопрос. Смотрел, как Сэль Шэн мнётся, не в силах сидеть спокойно. Ёрзал на месте и тёр ладони между ног. — Что конкретно ты спрашиваешь? — на дурака решил попытаться съехать. — Это же конкретный вопрос. Я спрашиваю, какие чувства ты ко мне испытываешь? — Что же, — он вздохнул, медленно моргая. — Сам додумался или надоумил кто? Уверен, что не сам. — Отец. — Ну конечно. Кто же ещё? — Инь-сюн… Что ты чувствуешь ко мне? — Как к человеку? — Как к своему партнёру. Как к человеку, с которым ты состоишь в отношениях. Не получилось… — Любовь. У меня к тебе чувство любви. — Давно? — Довольно-таки. — И ты не сказал… — Ты не спрашивал, — фыркнул Инь Юй, отворачиваясь. Сэль Шэн поднял голову, смотря в любимое лицо. Всё ещё не чувствовал себя уверенно. — Ты говорил, что как только это случится — я буду первым, кто узнает. Но знает Его Высочество, да? — Да. — И отец. — Он сам спросил меня. — Но… Как же то, что я узнаю первым? — Ты и узнал первым. Просто упорно не замечал этого. — Не понимаю. — Я не сказал, что ты будешь первым, кто услышит это. Я сказал, что ты будешь первым, кто узнает об этом. Это разные вещи. Ты невнимательно слушал, Юань. — Инь-сюн, — он улыбался, сражаясь с мощнейшим желанием броситься на него с объятиями. — Ты идиот. — Это точно. Так значит, ты не собираешься разрывать эти отношения? — Что?! Опять?! У тебя проблемы какие-то? — Нет. Нет-нет. Я просто думал, что за мою ошибку и поступок — ты не захочешь меня видеть до конца своих бесконечных дней. — Идиот, — выдохнул Инь Юй, чуть поёжившись. Он только сейчас заметил, в каком странном виде лежит на постели. — Что ты делал? Почему одеяло в коленях? Сэль Шэн нервно засмеялся и замахал перед собой руками. Он ведь так и не вспомнил, зачем откинул одеяло назад, но точно знал, что с какой-то заданной целью! Куда же она пропала из головы?! — Я ничего с тобой не делал! Честно, Инь-сюн! Я делал это зачем-то, это я точно знаю. Но я забыл. — Забыл, пока откидывал одеяло? За одно мгновение? — Ну-у-у-у… — он замешкался, понимая, что сейчас будет схвачен за саму суть. За самое постыдное и неправильное, что он мог сделать за время, пока он тут с ним. — Это заняло у меня немного больше времени, чем ты думаешь. Я… — Смотрел, — облегчил его чистосердечное признание совершенно не удивлённый Инь Юй. — Да, — тихонько, как мышка. — Как ты узнал? — Ты постоянно смотришь на меня. Каждую свободную секунду. Разве это можно не заметить или не догадаться? — он отвёл взгляд, ощущая слабую волну смущения. — Мне холодно. — О, конечно. Дурья моя голова. Я совсем заморозил тебя, — Сэль Шэн спохватился, подскакивая на постели и хватаясь за одеяло. Юноша осторожно накрыл его одеялом, ровно раскладывая его под подбородком и сел на место, смотря прямо на слабо проступивший румянец на щеках. — Ты… Не обнимешь меня? — он не смотрел на него. Такие просьбы в вопросительной форме давались ему не особо легко. Юноша никогда не обделял его вниманием. Обычно Сэль Шэна нельзя отлепить от Инь Юя, а сейчас он прямо-таки само целомудрие. Бывший небесный чиновник понимал из-за чего так, поэтому помогал ему пробиться через стену, которую Сэль Шэн сам возвёл, останавливая себя. Он снова ему помогал. Как и всегда. — Но… — Мне холодно. Одеяло холодное. С… Согрей меня. Юноша чуть улыбнулся, аккуратно подлезая сбоку. Он лёг близко-близко, прижимаясь к Инь Юю вдоль всего тела. Губами касался кожи шеи, а ладонь положил на щеку, поглаживая её подушечками пальцев. — Я больше не допущу подобного. Никогда. Инь-сюн, такого больше никогда не произойдёт. Обещаю тебе. В следующий раз всё будет совсем иначе. Я буду сильным и надёжным союзником тебе. Ты не будешь один тянуть на себе всё. Я помогу. Ты сможешь рассчитывать на меня. Не буду бояться. Не буду паниковать. Буду слушать тебя, верить в то, что ты говоришь, и ни во что больше. — Я верю тебе. Вера не требует ничего взамен. — Извини меня. Мне очень жаль. Мне бесконечно жаль. Будь уверен, я всё осознал. Отец донёс до меня самые грубые совершённые мной ошибки. Я не исправлю то, что уже сделал, но не допущу того, что может быть в будущем. Извини, что посмел. Извини, что подвёл. Извини, что разочаровал. Извини, что причинил тебе боль. Извини меня. Я сделаю для тебя всё, что угодно, лишь бы ты дал мне шанс продемонстрировать то, что я говорю. Это не просто слова. Не ширма. Я покажу тебе. Извини меня. — Всё, что угодно, значит? — Да, — кивнул он, невесомо целуя своего любимого идеального мужчину в шею. — Поклонишься мне? Трижды. — Не понял. — Принесёшь три поклона Небу и Земле, три — родителям и, наконец, еще три — друг другу? Вместе со мной. Сэль Шэн застыл, не в силах пошевелиться. Он не верил, что слышит подобное. Четыре с лишним года он не мог вытащить из Инь Юя три слова, а сейчас просто так, бесплатно, слышит подобное… — Ты хочешь… Чтобы мы… Стали… Супругами? — Ну раз предлагаю, значит хочу. Проблемы? — Нет, — сиял Сэль Шэн, забывая все слова. — Ты сказал, что сделаешь для меня всё, что угодно. — Я согласен. Я очень согласен. Это лучшее, что мне приходилось слышать в своей жизни. Даже не думал, что такое возможно в принципе… — Почему? — Мне казалось, что у меня нет ни единого шанса, чтобы ты согласился связать себя со мной узами брака. Я думал, что ты не любишь меня. Поэтому даже не мечтал о том, чтобы называть тебя мужем. И… После того, что я сделал… — Хватит уже. Я сказал, что ты сделал то, что я велел. Угомонись, Юань. — Инь-сюн, — он счастливо зажмурился, прижимая ладонь к его щеке. — Я так рад. Слишком сильный перепад. Не знаю, как совладать со своим счастьем. Мне так жаль, что я не могу обнять тебя. — Да, не можешь. — Но могу поцеловать. Ты позволишь? — Нет. Сначала Чэнчжу закончит. Потом я вымоюсь, умоюсь, приведу себя в порядок, и подумаю над твоим предл… Сэль Шэн поднялся на локте, припадая к губам будущего мужа. Инь Юй совсем недолго сопротивлялся, но в итоге обнял его за плечи здоровой рукой, прижимая к себе. Улыбка пробивалась через поцелуй. Мужчина решил, что самое время украсть инициативу, углубляя поцелуй. — Инь-сюн, погоди… Так ты поэтому так долго тянешь? Ты ждал замужества? — Да. — Но мы не две молодые госпожи из знатных домов, чтобы чтить подобные традиции. Почему? Ты же знаешь, что я никуда не денусь от тебя. — Я обещал себе когда-то давно, что больше не стану вступать в половые связи с кем бы то ни было, если не буду связан узами брака. Не мог нарушить обещание. И то, оно треснуло из-за тебя. — Когда ты себе его дал? — За несколько сотен лет до твоего рождения, — уклончиво ответил Инь Юй. — Почему ты мне не сказал как есть? — Не видел смысла. Моя причина — не причина для других. Помимо прочего, мне нужно было время, чтобы понять. — Понять, хочешь ли ты быть моим мужем? — И это тоже. — Я счастлив, что ты решил для себя это. Моё ожидание было оправдано. Это лучшая причина из всех, которые я себе придумал. — Не хочу даже знать. — И правда, — улыбнулся он. — Лучше не знать. — Полежи рядом со мной. — Инь-сюн… А когда мы принесём поклоны? — Когда будет подходящий случай. — О нет. Только не ещё один подходящий случай… Инь Юй еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Ему же нельзя двигаться. Сотрясаться тем более. — Нет, малыш. Не так долго. — Могу я попросить тебя сделать это, когда ты встанешь на ноги? — Сразу? — Да. Сразу. — Я… Постараюсь. Хорошо? — Да. Хорошо. Он снова припал к его губам, намереваясь выразить всю томящуюся в нём любовь к этому мужчине, не используя шаблонную фразу, которой уже задушил его. Гладил ладонью его щеку, уводя пальцы за ухо, к затылку. Зарывался в его волосы, сжимая их. Сэль Шэн слышал, как засохшая кровь осыпалась с них. На ощупь были как будто пыльными, но это не имело значения. Сухими короткими нежными касаниями юноша раз за разом примыкал к устам возлюбленного. Ему казалось, что отдача была не такой, как всегда. Ярче, сильнее, что ли. Склонялся к тому, что сам себе это видит под подобным ракурсом из-за того, что счастлив считать себя мужем этого восхитительного мужчины. — Инь-сюн, — шептал он в его губы. — Что, малыш? — зелёные глаза смотрели прямо в лицо юноши, кончики пальцев скользили по линии подбородка. — Я так счастлив и разочарован одновременно. Ты можешь хотя бы отругать меня? Я понесу любое наказание. — Хочешь, чтобы я обвинил тебя и наказал? — Хочу. Иначе я не успокоюсь. Я очень виноват перед тобой. Накажи меня со всей строгостью. Инь Юй чуть улыбнулся, но взгляд заострился. Стал жёстче, требовательнее. Если хочет обвинений — он их получит. — Ты не проследил за печатью. Из-за тебя мы оказались в сложной ситуации, которой не было бы, если бы не твоя оплошность с системой. Он не знал, что ты можешь использовать её. Это был козырь, который ты выкинул в помойку. Представь, как сильно бы ты развернул ситуацию в свою пользу, если бы менее чем через минуту Чэнчжу и господин Вэй появились бы в Гу Су. Вместо того чтобы включиться, действовать решительно, с холодным разумом — ты разлёгся у его ног, предлагая вылизать ему сапоги. Я знаю, что если бы меня там не было, — ты бы вёл себя совсем иначе. Но он выявил твою слабость раньше, чем ты успел открыть рот. Я не беззащитная госпожа, Юань. Уровень моей боевой подготовки выше, чем твой. Я слабее тебя по уровню духовных сил, но не слабее, как воин. Я бывший генерал. Если ты думаешь, что глядя на Белое Бедствие, я испытал страх и ужас, то ты сильно ошибаешься. Если бы не ты, я бы не стоял в этой леске вовсе и не получил бы столько ударов мечом в живот и спину. Я стоял, потому что ты стоял. Если бы ты сказал, что мы принимаем бой — я бы пошёл за тобой. Или, если бы я увидел в твоих глазах, что мы можем принять бой — ты бы пошёл за мной. Но не было ни того, ни другого. Всё, что я увидел в твоём сердце — это страх за мою жизнь. Это неправильная позиция. Проигрышная. Ты должен верить и доверять мне. Я учил тебя сражаться. Боевой стиль, который ты используешь, на восемьдесят процентов состоит из движений армии моего королевства. Навыки, которыми ты обладаешь для сражений, преимущественно даны тебе мной. С этой подготовкой ты смог защитить всех тех людей. Даже вознестись. Но вознесение это не заслуга навыков. Тут всё иначе. Сложнее. Однако с тем, что дал тебе я. Я, Юань. Ты справился. Почему ты решил, что тот, кто дал тебе это, не сможет ничего сделать сам? Списал меня со счетов, даже не попробовав. Я знаю, что не соперник ему. И ты это знаешь. Но это ничего не значит. Ещё хотя бы раз пренебрежёшь мной, моими навыками, моей силой — выговором не обойдёшься. Как только я встану с этой постели, вымоюсь, приведу себя в порядок, — мы отправимся на тренировочное поле. Ты примешь бой. Со мной. Я вызываю тебя. И, если без Юй Лун и использования духовной энергии, ты достанешь меня — я извинюсь. Но ты не сможешь коснуться меня. Уверен. Пропустишь хоть один мой прямой удар — погаснет свет. Предупреждаю заранее. — Хорошо. Я проиграю. — Почему ты так думаешь? — Без Юй Лун и духовной энергии? — Да. — Я проиграю, — уверенно кивнул он, поднимаясь на колени. Склонившись над Инь Юем, он двумя руками обнял его за шею, нависая сверху. Вес не перекладывал. Помнил, что этого делать нельзя. — У тебя сотни лет за плечами. Тысячи сражений. Войны, подконтрольные армии. И я. Двадцати лет отроду. Я даже пальцем тебя не коснусь. — Сдаешься без боя? — Нет. Я принимаю бой. Сделаю всё возможное, чтобы одержать верх. Просто объективно рассуждаю вслух, но я не сдаюсь. Больше никогда не приму поражение без боя. Поражение — это смерть. Теперь только так. Если я жив — значит, я могу продолжать сражаться. За то, что мне дорого. За то, что я хочу защитить. За себя. — Это мне уже нравится, — улыбнулся Инь Юй, поглаживая его по волосам. — Куда лучше звучит. Покажи мне. — Покажу. — Я буду избивать тебя до тех пор, пока ты либо не победишь меня, либо не упадёшь замертво. — Согласен. Не жалей меня. — Не буду. Ты ещё не знаешь, каким жестоким и беспощадным я могу быть. Я и сам долгое время не знал. Пока твой отец не стал моим господином. А впоследствии и ты стал моим господином. — Я не господин тебе. — Господин. Но когда мы принесём поклоны, ты перестанешь им быть. Станешь просто моим мужем. Равноправным. — Из твоих уст это звучит как угроза. Мне стоит бояться тебя? — Да, пожалуй, можешь попробовать. — От твоих рук любая пытка, словно праздник, — Сэль Шэн поднялся, отпуская его и ласково улыбаясь. — Я надеюсь, что на поле боя тебе будет, что добавить к своей речи. Пропесочь меня, пожалуйста, как следует. Выкинь из моей головы всё, что не нужно. Всё лишнее. Приведи меня в чувство, умоляю. — Лучше попроси Чэнчжу об этом. — Я попрошу. Обязательно. И Сянь-Сянь тоже должен приложить свою руку, чтобы открыть мне глаза. Инь Юй смотрел на него придирчивым взглядом, цепляясь за каждую клеточку его лица. — Чэнчжу тебе что-то сказал, да? — Да. Много чего. Я всё ещё обрабатываю информацию. Отныне всё будет совсем иначе, Инь-сюн. Я изменюсь сам и изменю своё отношение ко многим вещам. — Что было? — Возвращение с небес на землю, абсолютно заслуженная пощёчина и длинная речь. — Он ударил тебя? — Да. — Не впервые ли? — Впервые. Но иначе там было никак. Я с ним солидарен. Не знаю, как он вытерпел меня. Я был не прав. Переложил всю ответственность на его плечи, обвинив в том, что он опоздал. — Это было только вчера. Откуда осознанность? — У меня были весь вечер, ночь и утро, чтобы размышлять. — Он подарил тебе ромфею? — Кого? Инь Юй махнул головой на длинное клинковое оружие, воткнутое в пол. Белоснежное плетение на рукояти казалось очень изысканным. На конце висела белая лента, расшитая золотыми нитями, такой же длины, как и само оружие. Эта штука выглядела изумительно. Широкое бело-золотое лезвие, острая геометрическая форма. Кончик лезвия выглядел так, словно обломан. Прямое, но косое остриё притягивало взгляд. Оружие невероятной красоты. — Это — ромфея. Это древнее оружие, которого даже никогда не было на территории нашей страны. Интересно, откуда он её взял и почему отдал тебе? Ромфея не входит в число обыденных клинковых оружий. Это невероятно редкая вещь. А конкретно этот экземпляр — выше всяких похвал. — Ты умеешь обращаться с этой штукой? — Да, — кивнул Инь Юй. — Это двуручное оружие? — Да. Но не обязательно. Вес ромфеи позволяет пользоваться ей одной рукой, но из-за длины это не всегда имеет смысл. Она почти в два раза длиннее, чем Юй Лун. — Но легче. — Да. Юй Лун вообще тяжёлый. Если бы ему увеличить немного клинок и рукоять — он превратился бы в двуручный меч. А что, ты собираешься оставить её себе? — Да, — решительно кивнул он. — Собираюсь. Надеюсь, одним прекрасным днём он вернётся, чтобы забрать её обратно. К тому моменту, когда это произойдёт, я должен буду быть готовым к встрече с ним. Я обещал отцу, что в следующий раз, когда мы с ним встретимся, — я убью его. И себе тоже пообещал. — Какое громкое заявление. Чэнчжу не может убить его по той же причине, по которой Белое Бедствие не может убить Чэнчжу: нет праха. Если ты распилишь его на куски — он вернётся. — Найду способ. Я уже кое о чём подумываю. Мне нужно поговорить об этом с Сянь-Сянем. Инь Юй вздёрнул бровями, втягивая в себя воздух. Он верил в него, поэтому не собирался с ним спорить. Если Сэль Шэн сказал, что сделает — значит сделает. Непонятно только какой ценой. — Хорошо, малыш. — Инь-сюн, … Ты любишь меня? Бывший небесный чиновник улыбнулся уголком губ, закрывая глаза. Понял, что Чэнчжу породил демона. Теперь Сэль Шэн понимает лучше, как нужно добиваться желаемого. — Я люблю тебя. — Я так рад, — хихикал он, подтягивая к себе колени и обнимая их. — Не мог бы ты снять с меня те жуткие штаны, которыми побрезговал изначально? Мне не нравится их красный цвет. — Я не побрезговал. Отец сказал, что тебя нельзя раскачивать. Снять их было не трудно, но одеть тебя обратно я бы не смог. Тогда ты лежал бы полностью нагим. Мне казалось, что если я сделаю это, то ты свернёшь мне шею, когда проснёшься. — Почему? — Ну… Ты не… Ну… Потому. — Думаешь, я стесняюсь тебя? — Иногда проскакивает такая мысль… Инь Юй изо всех сил старался не смеяться. Запрещал себе. Держался, как мужчина, не поддаваясь. — Ты дурак? Сколько раз ты видел меня без одежд? Что нового ты бы там увидел для себя? Сними с меня эти тряпки. Я брезгливый и слишком чистоплотный. Не могу лежать в таком. Давай. Скорее. Меня это раздражает с самого начала. — Тогда тебя нужно будет отмыть от крови. Ноги, низ живота, и… — Чудно. Теперь у тебя есть дело. Отмывай. — Ты не испытаешь дискомфорта? — Ты согласился быть моим мужем. О каком дискомфорте ты ведёшь речь? Приступай. Не тяни время. Сэль Шэн смотрел на Инь Юя, но не видел в нём Инь Юя. Неужели замужество, которое ещё не замужество, так меняет людей? Никогда прежде этот мужчина не просил его снять с него одежду. Хотя-я-я, он вероятно и сейчас не прибегал бы к его помощи, если бы мог сам. — Но я же тогда везде тебя… Потрогаю… — Да трогай сколько влезет. Побыстрее, если можно. Юноша старался держать под контролем свои брови, которые норовили уползти за лоб. Он потёр его пальцами, поднимаясь на ноги. Взяв таз с водой, Сэль Шэн кинул на Инь Юя последний взгляд. — Ну… Сейчас. Принесу тёплую воду и вернусь. — Поторопись, — выталкивал его за дверь Инь Юй. — Я мигом. Одна нога тут, другая там.

***

Вэй У Сянь кряхтел над своими штучками четвёртый день подряд. Всё время с тех пор, как Хуа Чэн вложил в его ладонь внушительный клок волос, и собрал всю кровь, которая стекала с лезвия Фансинь. Собственно, их общая атака была совершена с одной единственной целью. Вэй У Сянь озвучил им свою цель, а Хуа Чэн сказал, как воплотить её в жизнь, не привлекая подозрений. На том и сошлись. Се Лянь очень любезно согласился помочь в достижении цели, в то время как Лань Ван Цзи план не нравился. Он молчал, но кронпринц видел, что этот спокойный мужчина одной ножкой ступил в лужу под названием «бешенство». Поскольку он не стал ничего говорить, а остальные двое были настроены решительно, — принц не мог упустить шанс проткнуть это существо разочек задарма. Вэй У Сянь ведь сказал, что Белое Бедствие позволит ударить себя. Почему нет? За достижением цели потянулась целая череда событий. Вэй У Сянь был слишком занят, чтобы помнить о существовании Хуа Чэна. За работой у него пропадали все привычные потребности: сон, пища, естественная нужда. Всё меркло и отступало на задний план при виде задумчивого и готового к покорению вершин Вэй У Сяня. Всё, кроме Хуа Чэна, который находил это рвение странным, опасным и не необходимым. Последнее существовало только потому, что он не знал, что конкретно делает Вэй У Сянь. Тот объяснял ему, но для Князя Демонов это звучало как белый шум. Он ничего не понял. Ни смысла задума, ни производительности, ни затрат. Хуа Чэн был согласен ждать ровно столько, сколько был занят сам, но не более. Он не был готов к ещё одним шести неделям жизни в параллельных мирах с Вэй У Сянем. Ему хотелось внимания своего мужа. И может любви в самом чистом и прямом её проявлении. Но для начала хотя бы диалогов, коих не было. Это раздражало. Чтобы вернуть Инь Юя в строй, ему понадобилось два дня и две ночи. На данном этапе бывший небесный чиновник гонял Сэль Шэна как сраный веник по всей усадьбе и даже за её пределами. Не давал ему передышки ни на мгновение. Но юноша и не сопротивлялся особо. Прилежно нёс наказание за свои злодеяния. Хуа Чэн решительно открыл дверь, заходя внутрь кабинета Вэй У Сяня. — Вэй Ин. Тёмный заклинатель чуть улыбнулся, услышав родной, любимый голос. Крышечка компаса захлопнулась, и тот отправился куда-то глубоко в рукав. Вэй У Сянь обернулся, наскакивая на своего супруга. Повис у него на шее, касаясь поцелуем уголка губ. — Сань Лан, — мурлыкнул он, заглядывая в глаза. — Ты пришёл злиться и ругать меня? — Нет. Я пришёл поговорить с тобой. — Поговорить? О чём? Едва Хуа Чэн открыл рот, как чёрная фурия поменяла правила игры, меняя полюса. — Нет, погоди. Давай с разговорами позже. Ты жаловался, что я не уделяю тебе внимания. Я готов. Ладонь без предупреждения легла на пах, плотно прилегая. Пальцы сжались. Это было слишком нагло и неожиданно. Хуа Чэн отшатнулся, но руку убирать не стал. — Что ты вытворяешь? — Я хочу своего мужа. — Когда своего мужа хотел я, он меня игнорировал. Вэй У Сянь рассмеялся, поднимаясь на носочки, кусая шею. Ладонь снова опустилась на пах, только в этот раз грубее. Можно сказать, что он его просто схватил за член и не собирался отпускать. — Я был так занят… Ты же знаешь… Не наказывай меня, — томный шёпот, губами по коже. — Вэй Ин… Прекрати. Нам нужно поговорить. — Обними меня, Сань Лан… Хуа Чэн был не готов к такому количеству внимания. У него свой замысел в голове, план, идея, с которой он шёл к своему мужу, а сейчас так не вовремя внутри Вэй У Сяня проснулось что-то, что жаждет любви. Здесь и сейчас. И ни секундой позже. — Вэй Ин… — Ну да, я знаю, что в последнее время я совсем не обращал на тебя внимания. Ну ты же не будешь дуться на меня за это. Ты знаешь, что моя работа очень важна. Неужели ты меня совсем не хочешь? Ладонь по-хозяйски разгуливала по причинному месту, сжимая, оглаживая. Вэй У Сянь видел, как супруг сглотнул. Либо это означает, что нужно покрутиться рядом с ним ещё немного, либо кто-то нарвётся на неприятности. Он смотрел в лицо опасности, поэтому не собирался отступать. — Я… Сейчас не готов к подобному. — А когда ты будешь готов? Мне встать на колени, чтобы придать тебе готовности? — Что ты… Такое говоришь? — А в чём дело? — Я же сказал, что нам нужно поговорить. Вэй У Сянь наступал на него, оттесняя к стене. Плавно облокотив об неё мужа, он забрался ладонями под верхние одежды. Сжимал кожу на груди под тонким слоем тканей, трогал везде, где мог достать и слишком хитро улыбался, чтобы ему можно было сделать замечание. — Ты не ответил на мой вопрос, любимый. — На какой? — Неужели ты совсем меня не хочешь? — Я… — Ну же. Уступи. Я знаю, что хочешь. Шаловливая рука скользнула в штаны, устанавливая прямой телесный контакт. Большой палец поглаживал головку, сдвигая крайнюю плоть назад. Должной заинтересованности от Хуа Чэна не следовало. Он не сопротивлялся, но и ничего не делал. Стоял, как вкопанный, холодным взглядом пялился на Вэй У Сяня. — Сань Лан, что ты такой смурной? Я так сильно задел тебя за эти четыре дня? Понимаю, что был невнимателен и необщителен, но я же могу всё исправить? — Можешь. — Тогда… Он вытащил руку из штанов, запрыгивая на руки к мужу и, без шансов вставить хоть одно словечко, впился в его губы поцелуем, вытягивая из него всю душу. Целовал настойчиво, долго. Так, словно они не целовались, по меньшей мере, год. Хуа Чэн был не очень внимателен к своему партнёру. Можно сказать, что он вообще не понимал, что делает Вэй У Сянь и зачем. Был целиком ведомым и как будто неумелым. Тёмный заклинатель даже подумал, что настроение мужа на таком уровне ниже плинтуса, что может достать до ядра планеты. Он нехотя отлип от его губ, кусая за подбородок. Смотрел глаза в глаза и пытался рассмотреть на его, ничего не выражающем, лице хоть немного эмоций. Крепко сжав ноги на талии Хуа Чэна, Вэй У Сянь опустил руки, поглаживая кончиками пальцев запястья супруга. Незамысловатыми настойчивыми движениями он переложил ладони мужа за свои ягодицы, помогая ему сжать их. — Не придержишь меня? Мне трудно держаться. Возьми меня вот здесь, — пальцы ещё раз сжались на ягодицах сквозь ладони мужа. Крепко. Демонстративно. Он пытался его раскачать. — Давай позже? — Ну как позже? Как позже? Сейчас, конечно. Сожми. — Вэй Ин… — Тебе понравится сразу же, как ты пойдёшь мне навстречу. Вэй У Сянь всячески помогал ему всесторонне облюбовать свой зад. Рассчитывал на то, что нужно только выставить на путь истинный, а дальше всё пойдёт само собой. Но пока не поддавался. Главное не сдаваться раньше времени. Пока не перепробует всё — не успокоится. — Ты разве не чувствуешь, как я хочу тебя? — Нет. — Я могу прижаться потеснее к тебе. — Не нужно… Вэй У Сянь сжал бёдра, примыкая к нему чуть сильнее. — Чувствуешь? — Нет. — Тогда потрогай. — Я… Верю тебе. Он ухмыльнулся, но ничего не отвечал. Хватка на ягодицах совершенно не держалась, если Вэй У Сянь расслаблял свои руки. Он разочарованно вздохнул, спрыгивая с мужа. Взгляд полный твёрдого намерения смотрел в тёмный глаз. — Коснись меня. Тёмный заклинатель прильнул к нему грудью, укладывая голову на плечо. Пальцы подцепили ладонь мужа, разворачивая её так, как ему было нужно, чтобы охватить необходимую площадь. Едва ладонь Хуа Чэна, под пристальным контролем Вэй У Сяня, достигла ткани штанов, как демон одёрнул руку, отворачиваясь в сторону. — Я не хочу. — Совсем? — Совсем. — Совсем-совсем? — Сказал же, что не хочу. Не могли бы мы… Позже? Вэй У Сянь прижался к нему спиной, запрокидывая голову на плечо. Зад плотно примыкал к причинному месту, с полной отдачей потираясь из стороны в сторону, выше, ниже. Он сжал пальцы на бёдрах мужа, помогая ему войти во вкус. — Даже так нет? — Нет… — А если так? Тёмный заклинатель захватит его ладони в свои руки, укладывая их на ноги. Он помогал ему комкать одежды на своих бёдрах, сжимать кожу под ними, и постоянно периодично прижимать зад к паху мужа. Он хотел поднять ему всё, даже настроение. — Нет… Умелые касания через одежды были последним, на что рассчитывал Вэй У Сянь. Нет, так нет. Он обречённо вздохнул, отлипая от него и демонстративно отшвыривая руки супруга в разные стороны. — Какой ты сегодня грубый, Сань Лан. Мне обидно. Ты целиком проигнорировал любые мои попытки. Я же скучал по тебе. — Ты четыре дня… — Да-да, — он махнул рукой. — Я знаю. Четыре дня тебя игнорировал. Но я хотел искупить свою вину, а ты не дал мне и шанса. Теперь игнорировать тебя буду я. Хуа Чэн оттолкнулся от стены, обходя Вэй У Сяня. Последний, пользуясь случаем, крепко приложил ладонью супругу по заду. Ну а что? Чтобы не расслаблялся. Князь Демонов резко обернулся, отступая в сторону. — Что… Ты делаешь? — А что я делаю? — Ты ударил меня. — Всего лишь шлёпнул. Не букай. — Не… Букай…? — Ну всё-всё. Только не злись на меня. Ты не заплетал меня четыре дня. Я готов. Куда мне сесть? — Ты хочешь, чтобы я заплёл тебя? — Ну да. А в чём проблема? Разве не ты плетёшь меня каждый день всё моё замужество? Или это я настаиваю на этом? — Хорошо… Вэй У Сянь сорвал Нюй-Ши с волос, скручивая её в пальцах и подходя к стулу. — Если я сяду здесь, тебе будет удобно? — Да… — Хорошо, — весело кивнул Вэй У Сянь, уже представляя себе, как тот будет крутиться с его длиной. Если сидеть на чём-то, что ниже хотя бы стола, волосы просто будут лежать на полу. Их не расчесать, не заплести. С ними ничего не сделать, но Вэй У Сянь не стал ничего говорить. Безмолвный наблюдатель. Во что-то же это должно вылиться… — Что ты хочешь, чтобы я заплёл тебе? — Ну… Как обычно, я думал, нет? — Да. Как обычно. А чем расчесать? — Ты не брал с собой гребень? — Нет. Я шёл поговорить, как я и говорил. — Не переживай. Ерунда. У меня есть, — он сунул руку за пазуху, долго выискивая в ней гребень. Наверное, делал что-то ещё, не привлекая лишнего внимания. Не оборачиваясь, Вэй У Сянь протянул руку за плечо, передавая супругу широкий чёрный гребень. — Возьми. При передаче вспомогательного инструмента, Тёмный заклинатель поймал Хуа Чэна за руку и, потянув на себя, влажным поцелуем коснулся тыльный стороны ладони. Постарался сделать так, чтобы язык неминуемо провёл мокрую широкую полосу по коже. — Что ты делаешь? — одёргивая руку. — Заигрываю с тобой. Нельзя? — Мы же договорились, что позже. — Ты такая колючка, Сань Лан. Я же люблю тебя. — Я просто не в настроении. — А ты? — Что? — Любишь меня? — он повернул к нему голову, лукаво улыбаясь. Смотрел прямо в душу и не собирался отворачиваться, пока не получит ответ на свой вопрос. — …Лю… Люблю…? — Это ты у меня спросил, или утвердил, что любишь? — смеялся он, усаживаясь ровно. Спиной к мужу. — Утвердил. — Тогда скажи ещё раз, а то звучало как-то неубедительно. Скажи «я люблю тебя». И моё имя не забудь добавить в конце. Гребень погрузился в волосы, прочёсывая невероятно длинную прядь. — Зачем? Тебе разве не известно это? — Известно, — кивнул он. — Но я хочу слышать. Скажи мне. — Позже. — Сейчас. — Вэй Ин… — Сейчас, Сань Лан. Скажи, что любишь меня и отстану. Хуа Чэн не понимал, что с ним происходит, но выбора не было. Подцепив пальцами прядь, он держал её на ладони и медленно вёл по ней гребнем вниз. — Я… — Ты? — Л… Люблю тебя… — А имя? — Вэй Ин. — А всё вместе? Почему я должен выпрашивать? Я ведь могу рассердиться на тебя, если ты будешь так продолжать. — Я люблю тебя… Вэй Ин… — Вот умница. Какой ты ручной. Покладистый. Так и хочется тебя приголубить. Может, вместо того, чтобы на колени опускался я, ты сам встанешь передо мной на колени? — Что? — А что? Я хочу, чтобы ты удовлетворил меня. Ртом. Тебя что-то смущает? — Сказал же, что не хочу сейчас. — А мне плевать хочешь ты, или нет. Я хочу. Встань на колени. Движения замерли, как и любые касания к волосам. Вэй У Сянь обернулся через плечо, сладко улыбаясь и посылая супругу воздушный поцелуй. — Ну? В чём проблема? Я сказал встать на колени. — И с какой целью? — Возьмёшь в рот. Какая ещё цель может быть? Князь Демонов усмехнулся, выпуская гребень из рук. — Играешься со мной, значит? — Ты же любишь игры. Я тоже люблю. Хочешь, я поиграю с тобой? Тебе какие игры больше нравятся: где приносят удовольствие? Или где делают больно? Я могу тебе предложить и то, и то. Но судя по тому, что ты сделал с Сэль Шэном, тебе больше нравится, когда больно, — небольшая пауза, для оценки морального состояния оппонента. — Мне сделать тебе больно, кусок ты бесполезного дерьма? Что ты застыл? Растерялся? Смешок. Один короткий, но характерный смешок. В Райской усадьбе все до единого знали характер и манеру подобных смешков. Красные одежды поменялись на траурно-белые, а привлекательное лицо Хуа Чэна — на привычную маску. — Какой же ты… Восхитительный… Чёрный Лотос… — Похвала из твоих уст звучит так, словно я из отхожего места поел. С головой ныряя в концентрат. — У меня столько идей с твоим участием. Вэй У Сянь хмыкнул, снова поворачиваясь к нему спиной. Он знал, что это существо ничего ему не сделает. Был уверен, что нужен ему в той или иной мере. Не важно. Важно то, что Белое Бедствие не собирался вредить ему. — У меня тоже достаточно планов с твоим участием. Только… Вот ведь незадача, в каждом из сценариев ты претерпеваешь поражение. — Как ты узнал? — Мой прекрасный любимый муж ответил бы тебе «долбать тебя не должно». К сожалению, мне неподвластны такие интонации, как использует он. Но общий смысл, думаю, тебе понятен. Он хихикнул, смотря в упор в спину Вэй У Сяня. — Помимо прочего… Ты совершенно не в курсе наших взаимоотношений с Сань Ланом. Если ты принимаешь его облик, то веди себя как он. Мои провокации всегда имеют успех, если нет какой-то трагедии. Всегда. Он не отказывает мне. А за подобного рода поведение, он бы взял меня со всей строгостью и страстью. Тебе совершенно не понятно, как это работает. — Ты прав. — Хотел, кстати, спросить. То, что я натрогал у тебя в штанах… Это ты по своему образу и подобию слепил? Вероятно, да. Какое разочарование… Советую тебе как-то заглянуть в купальню, пока Сань Лан там. Посмотришь, как эта штука должна выглядеть. Потому что то, что у тебя там… Совсем не похоже на то, что там у моего мужа. Сплошное разочарование. — Что ты несёшь? Это лишь форма. — Может быть. А может и не быть. Ты был с кем-то близок? Судя по твоим нервным реакциям — нет. Не удивительно, в общем. Кто захочет такого, как ты? — Чего ты добиваешься? — Тебе, правда, интересно? Но мне плевать, что ты ответишь. Мои мотивы или причины — совершенно не твоё дело. Но может быть, я снизойду до тебя, если ты скажешь, зачем трогаешь Сэль Шэна. — Зач… — Хотя, стой, нет. Подожди. У меня нет желания и времени слушать твои жалкие причины. Ты недостоин моего внимания. Раз уж ты здесь и отнимаешь моё время, значит, проводи его с пользой. Расчеши меня. Белое Бедствие приходил в трепет от поведения, манеры речи и уверенности Вэй У Сяня. С одной стороны тот выводил его из себя, а с другой — это едва ли не восхищение. Эта игра ему нравилась. Он хотел ещё. Вэй У Сянь знал, что он хотел ещё. Одетый в белое Безликий Бай вытянул руку, смотря на лежавший на полу гребень. Ему нужно было вернуть его назад себе. — Только отряхни. Не смей касаться моих волос грязными предметами. На самом деле, Вэй У Сяню было глубоко плевать в каком состоянии гребень. Он просто игрался с этим существом. На слух он определил, что тот, в самом деле, его вытряхнул и вытер об рукав. Какая забота… — В тебе совсем нет трепета, Вэй У Сянь. — Откуда ему взяться? В трепет меня приводит только мой муж. А ты… Просто временные трудности. Хихиканье воцарило в комнате. Гребень погрузился в волосы, прочёсывая их раз за разом. — Хоть ты и говоришь так, но хотел дать почувствовать реакцию своего тела другому человеку и на другого человека. Вэй У Сянь сначала скривился, а потом едва не покатился от хохота, хватаясь за живот. — О небеса… Мне это даже в голову не пришло. О чём ты? — Ты не различил. Не сразу. — Сразу. Я всё время знал, что это ты. Какая ещё реакция тела? Забудь, как страшный сон. У меня всё лежит на своих местах и даже не думает приподниматься. Я просто играл с тобой. Как ты играешь с другими. Я знал, что ты не сможешь. Что дашь заднюю. Ты такой же слабый, как и все остальные. Нужно просто знать, куда тебя бить. То, что ты умный и воин — это один вопрос. Но то, что сдох ты в семнадцать-восемнадцать лет делает тебя уязвимым. Ты подросток, которого недолюбили. У тебя много слабых мест. Я найду их все. Будет мне ещё какая-то сопля зелёная диктовать свои правила жизни. Я тебе уже как-то раз сказал, но повторю. Дети невнимательные. Им нужно часто повторять, — он обернулся, встречаясь с ним взглядом. — Подбери сопли, мальчик. Безликий Бай дёрнул его за волосы, параллельно выкидывая гребень в сторону. Одним точным и быстрым движением он нанёс удар ребром ладони едва не под корни волос со стороны затылка. Натяжение исчезло. Вэй У Сянь почувствовал невиданную доселе лёгкость и свободу. Обернувшись, он увидел дрожащую руку, крепко сжимающую в кулаке толстую копну его волос. Отрезал. Подчистую. Сукин сын. Вэй У Сянь рассмеялся, касаясь пальцами затылка, проверяя нанесённый ущерб. — Это лишь в очередной раз доказывает то, что ты незрелый мальчишка. Как ты умер? Тебя убили? Тебя предали? Ты сдох в одиночестве, верно? Силуэт таял, так, как и всегда. Напоследок, Белое Бедствие швырнул в лицо Вэй У Сяню его же волосы и испарился из помещения. Тёмный заклинатель опустился на колени, перебирая пальцами свои локоны. Улыбка с лица пропала. На самом деле, ему не было весело. Это полный пинцет. — Гэ-Гэ убьёт меня… Он снова потрогал пальцами то, что осталось от его волос. Длина даже до плеч не достаёт. Этот урод отрезал больше девяноста процентов длины. Его волосы в мокром распущенном состоянии были на уровне колен. Даже чуть-чуть ниже. Хуа Чэн вложил в них всю свою душу. Всего себя. Отращивал их годами, заботясь и ухаживая. А теперь что? Секунда… — Сначала он убьёт меня, потом его, а потом снова меня. Если бы я был осторожнее в своих словах, эта истеричка не пошла бы на такой шаг. Я задел его за живое. Это хорошо, но… Цена… Не зная, с какой целью, он собрал свои волосы с пола и убрал их с глаз долой в первое, пришедшее на ум, запечатывающее заклинание. Осталось только придумать, как объяснить это Хуа Чэну и выжить после. Вэй У Сянь нырнул в рукав, вынимая из него компас. Крышечка открылась при нажатии, заставляя сработать механизм. Он смотрел, где Одетый в белое Безликий Бай. Вдруг он направился прямиком к Хуа Чэну, чтобы похвастаться содеянным. Но нет, в Райской усадьбе его уже не было. Сильный, смелый, ловкий и умелый вернулся в край обетованный. Вероятно, сидит на своём троне с задумчивым видом и думает, кого бы вызвать, чтобы наказать. Главное не забыть о причинах. Тёмный заклинатель впервые пожалел о том, что у него в кабинете нет зеркала. Но ничего. Есть подручные. И средства тоже. Сев на пол, он вытащил Нюй-Ши из-за пазухи, отправляя её на поиски Сэль Шэна. Особых надежд он не питал, конечно. Помощи не будет и быть не может. Но, возможно, Сэль Шэн скажет, что не всё так плохо, чтобы Вэй У Сянь меньше переживал? Поскольку стремление Тёмного заклинателя было невероятно сильным, а лента реагировала на волю своего хозяина, то отыскать хозяина, чья духовная энергия совмещала в себе призрака и Бога, труда не составляло вообще. Доставка работала быстро и качественно. Всего ничего времени прошло прежде, чем дверь в кабинет тихонечко распахнулась, и красный шёлк бегом затащил юношу внутрь, закрывая дверь. — Сянь-Ся… — ступор. Он застыл прямо за дверью, в неудобной позе. Ужас отразился на его лице. Самое страшное, что может произойти в трёх мирах — это если Вэй У Сянь лишится длины своих волос. Сэль Шэну даже не хотелось знать, что будет. А причину и следствие тем более. — Это не я сделал. Это же не я сделал?! Нет, я этого не делал. — Да не ты это сделал. Спокойно. Это сделал Бай. Вэй У Сянь вздохнул, вытягивая руку в сторону, позволяя ленте вернуться на место. Только места-то больше нет… Она кое-как зацепилась за обрывки волос. — Сянь-Сянь… Отец… — Ещё не видел. Если бы он видел, ты бы уже точно знал об этом. — Что ты намерен делать? Когда это произошло? — Только что. Он приходил ко мне в гости. Поболтать. — Ты так спокоен, Сянь-Сянь. Ты не опасаешься реакции отца? — Опасаюсь? — он нервно засмеялся, заводя руку за затылок и в очередной раз перебирая неровные куски грубо отрезанных волос. — Как бы он не пришёл в Небесную Столицу… Он, конечно, не отличается безрассудностью, и не должен поступать опрометчиво, что бы ни произошло, но я думаю, что ничего хорошего лучше не ждать. Понятия не имею, что будет. — Ты позвал меня, чтобы…? — Чтобы ты выровнял длину и принёс мне зеркало. Если я отсюда выйду — Гэ-Гэ поймёт, что я закончил, он придёт сюда сразу же. А я ещё не готов. Принеси зеркало. — Зеркало-то я принесу… Но ничего ровнять не буду. Прости, Сянь-Сянь. Если отец узнает, что я имею к этому хоть малейшее отношение — он разорвёт меня. Будет куда лучше, если он выровняет это сам. Сянь-Сянь, разве ты так не считаешь? — Я подумаю. Давай быстрее за зеркалом. — Хорошо. Сэль Шэн выскользнул за дверь, быстрым нервным шагом направляясь в свою комнату. Это первое зеркало, которое пришло ему на ум. Плевать, что оно в полный рост. Времени думать было мало. Он пребывал в шоке от увиденного. Где-то на задворках сознания крутилась визуализация гнева Хуа Чэна. Юноша мотнул головой, выбрасывая из неё только что увиденное. — В этот раз я здесь ни при чём. Я ни при чём. Я этого не делал. Это был не я. Спокойно… Он подошёл к зеркалу, протягивая к нему руки и сразу одёргивая. Как только увидел не своё отражение в нём, руки резко опустились. Правая ладонь легла на рукоять Юй Лун, через мгновение соскальзывая с неё. Он не испытал эмоций по этому поводу. — Лучше запечатаю. Зачем нести? Лишний шум и время. Вдруг с отцом в коридоре встречусь… Не объяснюсь… Поместив большое, во весь рост, зеркало в мешочек, Сэль Шэн поспешил вернуться к родителю. Он едва не бежал по коридору, но сдерживал себя. Шёл быстро, но не подозрительно. Выглядело так, словно у него есть конкретная цель, вот и всё. Просочившись в кабинет Вэй У Сяня, он во второй раз остановился прямо за дверью. Взгляд приковывал вид грубо отрезанных волос. Сэль Шэн никогда не видел Вэй У Сяня с такими короткими волосами. И он был твёрдо уверен, что никогда не увидит. А это теперь ещё что и о чём? — Принёс? — Да принёс… — И где? Сэль Шэн сложил ручную печать, вынимая зеркало из мешочка. Вэй У Сянь подплыл к нему вплотную, поворачиваясь полубоком. Он несколько раз повернул голову в разные стороны, рассматривая масштабы катастрофы с разных сторон. — Мне конец. — Сянь-Сянь… Что будешь делать? — Ждать десять лет в заточении, пока они не отрастут до той же длины. Так, я пошёл за Суй Бянь, а ты прикрой меня. Вернусь через лет десять, может одиннадцать… — Что ты такое говоришь? — Ну а что? Он разорвёт меня. — Как это произошло? — Я играл с ним. В свои игры. Но эта истеричка оказалась не такой уравновешенной, как я думал. Я сказал ему расчесать меня. — И он расчёсывал? — Да. Но потом я чуть надавил на гноящуюся рану, и он вышел из себя… Я не учёл этого. Так это и произошло. — Сянь-Сянь… — Сэль Шэн невольно пятился назад, к двери. — Ты понимаешь, что ты добровольно подпустил его к своим волосам. Более того, ты позволил ему касаться их и расчёсывать тебя. Это же осквернение святыни отца. О чём ты думал? — Да что ты городишь? Он должен был просто сделать то, что я говорю ему. Но я перегнул. Всё закончилось бы так, как нужно мне, если бы я не заигрался. Не раздувай, пожалуйста. Это всего лишь волосы. Но я не собирался их лишаться. Мне жаль труды Гэ-Гэ. Давай подумаем, Сэль Шэн. — О чём? — Как нам быть? — Нам? — Конечно нам! А ты что, собрался бросить меня с этой катастрофой одного?! Забудь. Ты будешь вариться в этом дерьме вместе со мной. От начала и до самого конца. Защищай меня, если я сам не справлюсь с Гэ-Гэ. Ты понял меня? — Да понял, — вздохнул он, подходя ближе. — Дай хоть посмотрю, что он сделал. Вэй У Сянь встал к нему спиной, наклоняя голову чуть вперёд. Юноша запустил пальцы в короткие чёрные волосы, прочёсывая их в разных направлениях. Огромное множество неровно отрезанных волосинок оставались между пальцев Сэль Шэна. Он смахивал их с ладоней на пол, и снова прочёсывал до тех пор, пока они не перестали сыпаться. — Это… Полный… — Да я в курсе, мелкий. Делать что? — Чем раньше ты его позовёшь и покажешь — тем лучше будет. Не допускай того, чтобы он узнал об этом сам. Признайся раньше, чем он заявится повидать тебя. Сянь-Сянь, я не могу представить ситуации ужаснее, чем эта. — Ну не зуди. Думаешь, я не опасаюсь его реакции? Не нужно нагнетать. Я знаю, насколько грубую ошибку допустил. Кто же знал, что он такая истеричка? Виду-то не подаёт… — Что ты сказал ему? — Да много чего. Дело не в этом. Проблема кроется в другом. — Позови отца и скажи ему сам. Чем раньше, тем лучше. Вэй У Сянь вздохнул, на мгновение закрывая глаза, и снова подходя к зеркалу. Ниже ушей, короче плеч. И придётся резать ещё, чтобы выровнять. Безликий Бай обкорнал, по меньшей мере, десять лет свободного роста. Хуа Чэн никогда такого не простит. Только пока не ясно кому: мужу, врагу, или им обоим? — Ладно. Позови его сюда. Только не через систему. Сходи за ним. — Я?! — Ты. — Почему я? — Потому что я не хочу. — Боишься, Сянь-Сянь? — А что, если и так? Да, боюсь. Не выпендривайся давай. Проваливай, мелкий. Веди его сюда. И успокой по пути. Подготовь его. Скажи, что это всё случайность, и я очень сожалею, только не говори в открытую, что произошло, иначе он перестанет слушать. Он должен узнать уже будучи здесь. Хорошо? — Хорошо, — Сэль Шэн тоже вздохнул. Они с Вэй У Сянем вздыхали попеременно. Будто перетягивали невидимый канат. Победит тот, кто обречённо вздохнёт на запредельном уровне. — Давай уже. Поторопись. Сам сказал: чем больше тянем, тем хуже будет. — Только не трогай их сам, Сянь-Сянь. Не отрезай ничего ещё больше. Оставь отцу принятие решения их окончательного вида. — Да я и не собирался так-то… — Мгм, — протянул юноша, выходя за дверь кабинета и направляясь на поиски отца. Найти Хуа Чэна не было большой проблемой. Если он на территории Призрачного Города, то однозначно в усадьбе. В последнее время он пренебрегал делами города и всё спихивал на шею Сэль Шэна. Даже не вникал в суть проблемы. Не распределял, что сделает сам, а что отдаст сыну. Всё без перебора враз свалилось на юношу. Но он был не против. В общем, он всё успевал и уже даже втянулся. Постучавшись, он зашёл почему-то в спальню. Это было странно, но именно отсюда Сэль Шэн чувствовал его. — Отец? — Что надо? — Ты что, лежишь? — А что, не видно? Шторы разлепи свои и посмотри ещё раз, прежде чем спрашивать. — Ты чем-то расстроен? — Какое тебе дело? — Ты лежишь днём в постели. Ты никогда так не делаешь. — Я на постели, а не в ней. Ближе к сути. Что тебе надо? — Мне нужно, чтобы ты прошёл со мной в одно место. — Сам иди в своё место. — Пап, я понимаю, что ты злишься на меня, но послушай меня, пожалуйста. Это важно. Поднимись, и пойдём со мной. Это в усадьбе. Далеко ходить не надо. — Мне плевать далеко или нет. Я никуда не пойду. Знаешь, как закрывается дверь? — Знаю, — кивнул юноша, подходя ближе к большой кровати с красными балдахинами. Он встал сбоку от кровати и смотрел на Хуа Чэна. Тот не выглядел расстроенным, но Сэль Шэн чувствовал, что его что-то тревожит. — Но это касается Сянь-Сяня. Пож… — Что с Вэй Ином? — поднимаясь в сидячее положение. — Он в порядке. Его жизни ничего не угрожает. Он просто попросил, чтобы ты пришёл к нему в кабинет. — И для этого отправил тебя? Почему не пришёл сам? — Ты только не нервничай… — Сэль Шэн, — ноги спустились с кровати, упираясь в пол. Тёмный глаз смотрел в упор, просверливая насквозь. — Пап, правда, Сянь-Сянь в полном порядке. Просто пришёл я, а не он, чтобы позвать тебя. Идём со мной, — он мелкими шажками отступал назад. — Сэль Шэн, что ты сделал? — Я?! О небеса! Нет-нет-нет! Давай сразу проясним, что я не имею к этому ни малейшего отношения! Я тут вообще ни при чём! Услышь меня прямо сейчас, пожалуйста! Я не трогал его! — юноша размахивал руками, отступая к двери, а Хуа Чэн в это время наступал. Шаг за шагом. Так они и двигались. — А кто трогал? И что сделал? — Идём со мной, и ты сейчас сам всё увидишь. Ты только не накручивай себя, пап. Пожалуйста, не рви сердце. Оно же у тебя одно. — Оно не бьётся. — Ну да… — Не заставляй меня повторять. — Отец, я не могу сказать тебе, потому что Сянь-Сянь сказал мне не говорить. Он сказал, что ты должен увидеть своими глазами, чтобы ты не настроил себе ложных иллюзий, исходя из моих слов. Ты же представишь себе всё куда хуже, чем есть на самом деле. Поэтому смотри и оценивай сам. Хуа Чэн ускорил шаг, практически наступая на юношу. Так они и шли: Сэль Шэн семенил небольшими шажками спиной вперёд, изредка оборачиваясь, а Князь Демонов широкими тяжёлыми шагами наступал на него. — Не скажешь ничего? — Нет. — Он не ранен. Не пострадал. Отец, пожалуйста, не заводись. Ты ещё даже не видел ничего. — Сейчас увижу. Сэль Шэн развернулся лицом, срываясь на бег, и остаток расстояния преодолел бегом. Скользнув в дверной проём, он прикрыл за собой дверь, подбегая к Вэй У Сяню. — Сянь-Сянь, … — шёпот. — Всё плохо? — Да. — Твою мать… Дверь с грохотом открылась, улетая в стену. На пороге стоял Хуа Чэн со спокойным выражением лица. Он уже видел. Ему не нужны были слова, чтобы понять, что конкретно он видит. — Гэ-Гэ, — натянуто улыбнулся Вэй У Сянь, отступая на полшага назад. От него исходила чёрная аура. Настолько плотная и тяжёлая, что её было видно невооружённым глазом. Она искажала воздух, размывая его. — Что ты сделал? — Это не я, Гэ-Гэ. — Кто? — Белое Бедствие. — Не верю, что ты мог так подставиться. — Всё было иначе… Я хотел загнать его в угол. И я смог. Но он оказался куда эмоциональнее и обидчивее, чем я думал. Это случилось по моей неосторожности. Прости меня, пожалуйста… Мне очень жаль. Безумно жаль. Но они отрастут. Хуа Чэн не двигался. Стоял и смотрел в конкретную точку. На рваные кончики невозможно коротких волос. Его не интересовали объяснения и оправдания. Факт — остаётся фактом. Волос нет. Волос, за которыми он изо дня в день, из года в год так трепетно ухаживал. Мыл, расчёсывал, заплетал, втирал масла и витамины. Трусился над каждой волосинкой. Берёг, любил и обожал. Наверное так же сильно, как и самого Вэй У Сяня. Аура сгущалась. Под ногами Князя Демонов треснул пол. Щепки вылетели из досок, разлетаясь в разные стороны. Предметы вокруг Хуа Чэна поднимались в воздух, тяжело, но плавно планируя. В стенах резким треском образовались трещины. Пыль и кусочки камня выстрели, едва не попадая в Вэй У Сяня, который стоял совсем не близко. Он пригнулся, чтобы не получить в лицо куском камня. С потолка тоже сыпалась пыль и древесная стружка. Всё покрывалось трещинами, скрипело, трещало, ломалось, выстреливало. Дверь, рядом с которой стоял Хуа Чэн, буквально взорвалась, разлетаясь на куски. Петли вырвало из стены. Одна из них улетела в потолок, намертво впиваясь в него. Стены вокруг Князя Демонов посыпались. В буквальном смысле. Квадратный дверной проём превратился в широкую полукруглую арку. Стены превратились в груду камней. Вэй У Сянь раньше никогда такого не видел. Ему было страшно сказать ему хоть что-то. Казалось, что если подлить масла в огонь, он разрушит всю усадьбу, стоя на одном месте. Но так продолжаться не могло. Он должен был что-то сделать. — Гэ-Гэ, остановись, прошу тебя. Давай погов… С характерным звуком треснул потолок, но доски не падали. Они висели в воздухе над головой Хуа Чэна. Вэй У Сянь смотрел в этот тёмный глаз. То, что он видел там сейчас, он ещё не видел никогда в своей жизни. Ему действительно было страшно за последствия. — Мне действительно очень жаль. Я помогу тебе отрастить их. Буду относиться к ним бережно. Не так, как раньше. Давай поговорим, Гэ-Гэ. Успокойся, пожалуйста. Хуа Чэн спокойно развернулся, без единого резкого движения. И просто ушёл. Предметы висели в воздухе ещё какое-то время после его ухода, а потом тяжело и громко рухнули в одночасье. Вэй У Сянь и Сэль Шэн переглянулись, но пока что не находили в себе сил разговаривать. Стояли, пялились друг на друга и хлопали ресницами, переваривая совсем не вкусную кашу, которой накормил их Вэй У Сянь. Они ещё долго слышали, как трещат стены, полы и потолки. Чем дольше, тем тише. Хуа Чэн явно не остался в усадьбе. Он ушёл. — Лишь бы не в Небесную Столицу… — Сянь-Сянь… Его нельзя оставлять одного. Он даже ни одного слова не произнёс… Но и приближаться к нему не советую. — Это полный п… — он нервно потёр лоб ребром запястья. — Так! Ладно! Ты поможешь мне! — Может, ты хотя бы вопросительную форму придашь своим нервным приказам? — он вздохнул. — Что будем делать? — Следить за ним. Не позволить наделать глупостей, если он решится. Одно дело воровать по одному Богов из Небесной Столицы, а другое дело, если он с ноги откроет дворец Цзюнь У. Давай-ка за ним. — Хорошо. А ты что будешь делать? — Я с тобой, конечно. Будем держаться на расстоянии и просто следить за ним. — Сянь-Сянь… Ну как же ты так? — Не души меня… Мне самому дурно… Я совсем не ожидал… Вот же больной ублюдок. — Поспешим. Если уйдёт через дверь — я потеряю его. — Хорошо. Давай, Бог Войны, покажи, что ты умеешь. Сэль Шэн взял Вэй У Сяня за руку и потянул за собой куда-то по разрушенным коридорам, следом за умерщвляющей аурой Хуа Чэна.