Чёрный лотос под багровым дождём

Лань Си Чэнь поднимался по ступеням Башни Кои. Каменные плиты холодного серого оттенка, устланные красным ковровым покрытием, казались бесчисленными. Но мужчина поднимался по ним столько сотен раз, что это было для него привычным. Особенно в последние годы, когда ситуация с Главой Ордена Лань Лин Цзинь была сложной и весьма неоднозначной. Обычно на вершине ступеней его встречал Цзинь Гуан Яо, но сегодня его приветствовали только охранники. Они учтиво склонили голову перед ним, сложили оружие и весело поприветствовали его. — Цзэ У Цзюнь! Какая радость и почтение приветствовать Вас! Лань Си Чэнь улыбнулся им в ответ, слегка кивая. — Глава Ордена у себя? — Да, Лянь Фан Цзунь ожидает Вас. — Благодарю. Он прошёл мимо двух мужчин с копьями, попадая в главный зал. В нём было непривычно пусто и тихо. В этом помещении бесшумная поступь Лань Си Чэня была слышна ему самому. Обычно здесь оживлённо и громко. Мужчина вышел в коридор, несколько раз повернул вместе с ним и добрался до личных покоев Цзинь Гуан Яо. Он мягко постучал, ожидая ответа с той стороны и разрешения войти. — Кто там? — Это я. Неожиданно дверь резко распахнулась перед лицом Лань Си Чэня. Цзинь Гуан Яо взял его обеими руками за ладони и завёл внутрь. Смотрел на него глазами полными надежды. — Си Чэнь, — воскликнул он, облегчённо выдыхая. Мужчина мягко высвободился из захвата и закрыл за собой дверь. По всем правилам этикета остановился перед собеседником непозволительно близко. — Почему ты так смотришь на меня, Си Чэнь? — Ты подумал над тем, что я сказал тебе в прошлый раз? — Да, — он как-то поник и опустил взгляд. — А-Яо, — вздохнул Лань Си Чэнь. — Твои преступления пока что не преданы огласке. Но Не Хуай Сан знает, что старшего брата убил именно ты. Твой единственный шанс избежать огласки и проблем с общественностью — отказаться от всех титулов, в том числе и от титула Верховного Заклинателя. Сложить все полномочия и отправиться в уединение, отбывать наказание. Этот вариант приемлем. Ты будешь жить, и никто кроме нас троих об этом никогда не узнает. — Си Чэнь… — Хватит. Что ты решил, если ты думал? Или я зря пришёл? — Ты сегодня так груб и жесток со мной… Лань Си Чэнь протянул к нему руку, накручивая на палец короткую переднюю прядку волос. — Извини. Но нужно принять решение. Иначе это никак не решить. Ты и без того уже затянул с ответом. Он не будет ждать больше, чем было оговорено. Время подходит к концу. Что ты решил, А-Яо? Цзинь Гуан Яо захватил ладонь Лань Си Чэня в свои руки, поднёс её к губам и невесомо коснулся поцелуем указательного пальца этого мужчины. — Меня не волнует, что он сделает со мной. Я только хочу остаться с тобой. Что мне сделать, чтобы ты не отрекался от меня? Глава Ордена Лань в очередной раз вздохнул. — Если ты сложишь все полномочия, откажешься от титулов и примешь наказание — я смогу остаться с тобой. — Но как? — Я добьюсь того, чтобы ты отбывал наказание на одной из гор Гу Су Лань. Там ты будешь под моей защитой. — Ты будешь приходить ко мне? — Ты преступник, А-Яо. Ты убил нашего старшего брата. — Я знаю… Но я изменился. Я изменился, Си Чэнь! Благодаря тебе! Благодаря твоей любви ко мне. — Именно поэтому, — улыбнулся он, оглаживая тыльной стороной ладони щеку Цзинь Гуан Яо. — Я и хочу укрыть тебя в Облачных Глубинах, чтобы ты был у меня под носом, и никто не смог покуситься на твою жизнь. Ты будешь под моей защитой. — Но ты не будешь приходить ко мне, правильно понимаю? — Не буду. Пока ты не очистишься от позора и не отбудешь положенное наказание — я не буду приходить к тебе. — Совсем? Ни одного раза? — Раз в месяц. Проверять твоё состояние. — Раз в месяц, — повторил он, потираясь губами о захваченную в плен руку Лань Си Чэня. — Что же… — грустно улыбнулся мужчина. — Это лучше, чем ничего. Видеть тебя хотя бы раз в месяц — достаточно. Мне грех жаловаться. Ты приложил столько усилий, чтобы Хуай Сан согласился на наказание, а не на смертную казнь. — Но это не значит, что он не найдёт людей и не попробует убить тебя через третьи руки. Он очень умён, А-Яо. Именно поэтому я заточу тебя в Облачных Глубинах. Только так я смогу спасти тебя и защитить. — Спасибо. Цзинь Гуан Яо сделал к нему шаг, мягко прикасаясь щекой к его груди. Несмотря на все свои ошибки и ужасное преступление, он хотел его ласки и любви. А самое удивительное и непонятное для него в этой ситуации было то, что такой высоконравственный и благовоспитанный муж, как Лань Си Чэнь, давал ему это. Ему. Преступнику. Ладони нежно окутали талию Цзинь Гуан Яо, слегка прижимая к себе. Тот сознательно прижался плотнее, чтобы быть ещё ближе. Сложил ладони на груди Лань Си Чэня и молился о том, чтобы этот волшебный момент никогда не заканчивался. — Почему ты просто не отказался от меня, когда узнал всю правду? — Как я мог? — Но я же преступник. Такие, как я, — недостойны твоей любви. — Не говори глупостей. Ты ошибся. Сильно ошибся и ты будешь наказан за это. Однако я способен понять, почему ты сделал это. Не оправдываю тебя, но… — Но защищаешь, — перебил его Цзинь Гуан Яо, поднимая голову. Хотел посмотреть в глаза. — Да, защищаю. — Почему ты любишь меня, Си Чэнь? Лань Си Чэнь не знал, что ответить на вопрос такого характера. — Разве можно выбирать подобное? — Я не знаю. Но глядя на тебя и на меня… Я совсем не тот, кто должен быть с тобой. Я не заслуживаю такого мужчину, как ты. — Перестань, пожалуйста. — Поцелуй меня, Си Чэнь… Мужчина склонил голову, а Цзинь Гуан Яо в ответ поднялся на носочки, чтобы быстрее дотянуться: разница в их росте была даже более значительная, чем у Инь Юя с Сэль Шэном. Уста соприкоснулись в невесомом поцелуе. Глава Ордена Цзинь вытянул вверх руки, запуская их в волосы возлюбленного. Притянул ближе, сминая в пальцах тяжёлые чёрные пряди. Так не хотел никуда его отпускать, но понимал, что обязан. — А-Яо, — шёпот в губы. — Ты откажешься от титулов? — Ради того, чтобы быть с тобой — я откажусь от всего на свете. За право быть с тобой — я откажусь от всего, что ты скажешь. Лань Си Чэнь прижался губами к его виску, крепко-крепко замыкая объятия.

***

— Чтобы повлиять на мою мощь, как ты говоришь, нужно гораздо больше отдать, чем я отдал тебе. — Но мне оно больше не нужно. Я хочу отдать тебе его назад. — Оставь себе. — Почему ты сопротивляешься? — Может потому, что ты постоянно используешь Инь Ху Фу? — И что? Теперь это уже не имеет значения. Я научился её контролировать. Понимаю её волю и природу. — Будет скачок. — Не будет скачка. — Сэль Шэн… — Отец. — Ты хочешь пойти на риск на ровном месте. Я прекрасно себя ощущаю без того кусочка, что дал тебе. — Я себя не прекрасно ощущаю. — Ты начинаешь меня раздражать. — Это понятно. — Если произойдёт скачок — Цзюнь У освободится. Это стоит того? — Ещё раз повторяю: скачка не будет. Ты слышишь меня? — Лучше бы не слышал. — Я совершенно уверен в том, что делаю и говорю. Ты можешь довериться мне? Хуа Чэн устало вздохнул, отворачиваясь от него и рассматривал обстановку за окном. Листва спокойно покачивалась из стороны в сторону. Ветерок был лёгким и ласковым. Воздух спокойным и чистым. Или так казалось Хуа Чэну, или действительно воздух изменился после того, как Белое Бедствие перестал представлять из себя вечную угрозу. — Могу, — выдохнул он. — Но что насчёт контроля? Если я заберу его, ты станешь истинным Богом без примесей. В тебе больше не будет того, что делает из тебя демона. Как ты справишься с контролем? Насколько сложнее тебе станет? — Ни насколько. Мы прекрасно подружились. Я понимаю желания Инь Ху Фу. То, что её манит, привлекает, интересует. Моя кровь входит в список того, что ей нравится. Наше взаимодействие не усложнится. Если бы я изначально был только Богом, без демонической составляющей — тогда да. Подружиться с ней и совладать было бы крайне трудно, если вообще возможно. А сейчас, когда у нас взаимовыгодные условия и прочные узы — она не будет со мной особо бодаться. Может покрутит немного носом, но не более. Не будет ни скачка, ни осложнений, ни усиления её влияния на меня, ни, тем более, потери контроля. Я понимаю все риски. Если я говорю об этом, значит я уверен. Цзюнь У — это вовсе не шутки. Если он выберется — нам конец. Я осознаю. Верь мне. Демон как-то предвзято смотрел на него, но доверял. Как бы он не поддушивал Сэль Шэна и не измывался над ним — всю сложную, важную и ответственную работу мог ему доверить. В любых масштабах и вопросах. Сын не подводил его. Находил способы, ресурсы, людей. Задействовал третьи лица, если нужно. Заинтересовывал незаинтересованных. Находил выходы и решения из ситуаций, из которых, казалось, не найти ни выхода, ни решения. Он был его поддержкой и опорой. — Ты бесишь меня. — Да, это известно. Но не в этом вопрос. — Что ты хочешь от меня в конце концов? Отвали. Достал. — Забери Демоническое Дыхание, отец. — Заладил… — Я отвалю сразу же, как мы придём к логическому завершению. — У тебя стул по утрам не такой крепкий, каким должен быть из-за него? Сэль Шэн сел за стол, складывая на него локти и загадочно улыбнулся. — Со стулом всё хорошо. Хуа Чэн снова повернул к нему голову, лениво пробегаясь взглядом по этому бесявому, уверенному и дерзкому лицу. — Что? Не веришь? Я могу показать. Позову тебя завтра с утра пораньше. — На итог, или на процесс? — А тебе как больше нравится? — Мне нравится, когда дверь закрывается с той стороны, твоего унылого надоедливого лица не видно на горизонте, а писклявого голоса не слышно. — Прекрасно! — он хлопнул ладонью по столу. — Сейчас ты заберёшь Дыхание, и я исполню твою голубую мечту. — Ты сейчас договоришься. — Укусишь меня? У меня как раз коленочка чешется. Не поможешь? Хуа Чэн одарил его широкой весёлой улыбкой и поманил указательным пальцем поближе к себе. — Не-е-е… — убирая руки со стола и прижимаясь спиной к стулу. Подальше. — Мне и здесь удобно. — Колено разве не чешется? — Да я сам как-то почешу. — Скрипнуло? — Ну так… Немного. — Принцесса. — Пусть принцесса, но живой. — Тогда подприкрой. — Уже. Забери Дыхание. — Ты не отвалишь, да? — Почему же? Отвалю. Сразу после того, как ты вернёшь себе Дыхание. — Почему это так важно для тебя? — Потому что ты мой отец. Для меня критически важно, чтобы ты был в порядке. — Но я порядке, кусок ты идиота упрямого. — Помимо прочего! — он поднял руку и поучительно взмахнул указательным пальцем, акцентируя на нём внимание родителя. — За всю мою жизнь ты дал мне столь много, что не сосчитать. У меня никогда не было ни в чём потребностей. Ты доставал для меня всё лучшее. Это касалось всего. И касается по сей день. Пап, прошу тебя, позволь мне вернуть тебе часть твоей силы. Я не хочу быть тем, кто только берёт и потребляет. Я хочу отдать то, что не принадлежит мне по праву. Это было стребовано мной с тебя в своих интересах. Сейчас я вырос и понимаю, что просить подобное было слишком нагло и эгоистично. Я думал только о себе, потому что хотел быть с Инь-сюном. Боялся смертной жизни. Боялся, что умру. Был эгоистом и глупцом. — Ты и сейчас идиот. — Безусловно, — уверенно кивнул Сэль Шэн. — Но не наглый эгоист. Поэтому прошу тебя, забери Дыхание. Я на полном серьёзе обещаю тебе, что с Цзюнь У ничего не произойдёт. Печать была, есть и будет под контролем. Я много раз просчитал все риски и разные варианты развития событий, каждый раз убеждаясь в том, что справлюсь с потерей Дыхания без единой проблемы для контроля. Уверяю. Хуа Чэн какое-то время молчал, перемещаясь взглядом с одного глаза сына на другой. Ему нравился его взгляд. Уверенный, сильный. На него смотрел мужчина, а не мальчишка. — Ты вырос. — Жаль только, что не поумнел, да? — рассмеялся он. — Да, — улыбнулся Хуа Чэн в ответ. — Зато я много перенял из твоего характера на себя. Удачно спроецировано? — Ну так себе… Чёрт-те что и сбоку бантик. — Ого! Да это высшая похвала, пап! Князь Демонов рассмеялся, плавно поднимаясь из-за стола. — Ладно. Раздевайся и поворачивайся спиной. — Опять раздеваться? Как в тот раз? — Да. Сэль Шэн поднялся на ноги и послушно принялся выполнять требование отца. Он не сомневался в том, что сделает это, но интерес его пересиливал. Ему просто хотелось знать причину. — А зачем? — Дыхание обжигает. Помимо прочего оно вращается и острое. Одежда рвётся на раз-два. — Вот оно что-о-о… А я-то думал… В тот раз ты даже испугал меня. — Да ты же девчонка. Собственного отражения шарахаешься. — Не собственного, между прочим. — Не такой уж он и страшный, хер бумажный. — Ты прав, — улыбнулся Сэль Шэн, повесил рубашку на спинку стула и повернулся лицом к родителю. — Но я-то думал, что ты собирался проверить на прочность стенки моей прямой кишки. А это куда страшнее Белого Бедствия. — Фу, — отмахнулся Хуа Чэн. — Даже знать не хочу. Поворачивайся. Сэль Шэн подошёл ближе и развернулся к нему спиной. Молча стоял и ждал. Пытался вспомнить, как это было и что точно он тогда чувствовал, но эта процедура как-то совсем не отложилась в его голове. — Ты помнишь, что будет больно? — Да. Помню. — Выдохни. Когда начну, глубоко вдохни и не забывай, что нужно дышать. Не копи боль в себе. Пропускай её сквозь себя, сквозь своё тело. Не напрягайся. Старайся расслабить мышцы. Тогда будет значительно легче. — В тот раз ты меня так не готовил. Хуа Чэн хищно улыбнулся, приближаясь к уху сына и укладывая на плечо ладонь. Выглядел довольным. Угрожающий шёпот врезался в слух Сэль Шэна. — В тот раз, я давал тебе Дыхание, а не забирал его. — И… Что? — как-то задумчиво или нерешительно. — Ломать — не строить, сын. Но в этом случае это работает наоборот. Лишаться Дыхания значительно больнее, чем приобретать его. Когда ты принимаешь его, тебе больно, потому что оно вторгается в твою духовную энергию, кровь, мышцы. Это происходит относительно быстро. А забрать его — это совсем другая история. Сэль Шэн чуть повернул в его сторону голову, чтобы хоть краем глаза увидеть лицо отца. Но не слишком близко, а то страшно. Это — территория Вэй У Сяня. Неизвестно, на какой части тела Тёмного заклинателя эти губы были сегодня утром. А может даже всего лишь час назад. — Надо станцевать? — Веселишься, — усмехнулся Хуа Чэн. — Но я посмотрю, насколько весело тебе будет, как только я начну. — Объяснишь? — теперь его голос звучал более серьёзно. — Забрать Дыхание — значит, вырвать его из твоей плоти и крови. Оно уже давно смешалось с тобой на клеточном уровне. Я вырву его из каждой клетки твоего тела. Клетки будут разрываться от перенапряжения и умирать. Из крови оно добывается точно так же. И из Золотого Ядра, которым ты обладаешь, тоже. Дыхание давно смешалось с ним, став одним целым. Ты знаешь к чему приравнивается травмирование Золотого Ядра? — Я лишь знаю, что это нестерпимо больно. — Да. И время, пока Ядро будет восстанавливаться так же приравнивается к тому, что ты будешь претерпевать мучительную ноющую боль во всём теле. Везде, где разливается духовная энергия, будет ощущаться боль. Люди, у которых забирают Дыхание, в любом случае мучительно умирают. Но поскольку ты — Бог, то твоё тело восстановится со временем. И клетки, и весь полученный урон. Однако это будет не сразу и не быстро. Ты когда-нибудь резал палец листом бумаги? — Да. — Представь себе эту боль на сгибе и умножь её по меньшей мере на миллион. Это то, что тебя ждёт. Тебе никогда прежде не доводилось испытывать такую боль. Кроме шуток. Ни одно твоё ранение и близко не сравнится с тем, что тебе придётся пережить. Сэль Шэн сглотнул. Думал, рассчитывал что-то в своей голове, но стоял на месте. — Сын, ты уверен, что тебе это нужно? Ты можешь передумать и отказаться. Я не буду осуждать тебя или насмехаться. Это не шутки. Одно дело подшутить над тобой, и совсем другое заставить пережить подобную пытку. В который раз напомню и ещё раз подчеркну, что я в полном порядке, и, если ты хочешь помериться со мной силой — приходи в любое время. Я с радостью окуну тебя лицом в собачье дерьмо и закопаю в помойной яме, но Дыхание — это другое. Подумай. — Я думал. — Подумай ещё раз. Я не хочу делать тебе больно. Не просто больно. Это будет невыносимо мучительно больно и долго. Бабочки не лечат подобные травмы. Клетки твоего тела я смогу восстановить довольно быстро, но всё, что касается травмы Золотого Ядра — нет. Ты будешь ждать, пока оно восстановится. Я не знаю сколько времени это может занять. И никто тебе не поможет. Мужчина смотрел в пол. Разглядывал свои ноги и окружность вокруг ступней. Очень увлекательно. Пока думал, снова взвешивал в своей голове все «за» и «против» этого поступка. Он не боялся боли, но добровольно обрекать себя на муки, которые описал ему Хуа Чэн, тоже не хотелось. Вернуть отцу Демоническое Дыхание очень важно для него. Сэль Шэн вынашивал эту мысль так долго, что не готов повернуть назад из-за боли. Какой бы сильной и ужасной она ни была — боль пройдёт. Нужно только выдержать. Он поднял голову, упираясь взглядом в стену. Полным решительности и бесстрашия взглядом. Пальцы закрылись в кулаки, крепко сжимаясь. Сэль Шэн готовился к последствиям. Осознавал их. Осталось только принять. — Я готов. — Сын… — Умереть — это не так страшно. Я не могу умереть. Я выдержу. — Оно того не стоит, малыш. — Это критически важно для меня. Стоит, пап. Оно того стоит. Хуа Чэн цыкнул. Как бы он над ним не издевался и не подначивал, он никогда не хотел причинять ему боль. Особенно, если это не необходимо. Сэль Шэн был единственной отдушиной Князя Демонов, пока Вэй У Сянь находился в состоянии бесформенной пыли. Этот мальчик, который сейчас является мужчиной, был для Хуа Чэна глотком воздуха. Единственный, кто дарил ему радость и улыбки. Кто всякий раз ждал его возвращения в усадьбу. Кто был так искренне рад видеть его и проводить с ним время. Кто принимал все его слова за чистую монету и безоговорочно верил ему. Кто никогда не видел в нём жестокого демона. Видел отца. Любовь, заботу и добро. — Юань… Сэль Шэн накрыл его ладонь своей рукой, сжимая. — Я знаю, что ты очень любишь меня, пап. Нет такого слова, чтобы описать насколько сильно. Несмотря на твой характер, я всегда чувствовал твою любовь ко мне. Такую яркую, горячую и неудержимую. Я поправлюсь очень быстро. Обещаю. — Не передумаешь, что бы я ни сказал? — Не передумаю. — Как скажешь. Хуа Чэн чуть отстранился, перемещая ладонь с плеча на спину. Пальцы легли между лопаток, плотно прижимаясь. — Расслабь тело. — Хорошо. — Тебе страшно? — Да. Страшно. — Это не слабость. То ли холод, то ли жар разлился по спине. Резкая боль появилась, но не такая, как предполагал Сэль Шэн. Он уже настроился на то, что обязан устоять на ногах. Хотя бы устоять на ногах, чтобы успешно вытерпеть это, а тут… Хуа Чэн рассмеялся, убирая руку. Мужчина обернулся и смотрел на отца глазами, в которых виднелись только знаки вопросов. Большие и жирные. — В чём дело? — Я не могу. — То есть? — Твоё тело не отдаёт Дыхание обратно. Я думаю, что оно считает это критическим уроном. Я попытался вырвать его из тебя, а твоё тело начало тянуть из меня ещё больше Дыхания, чем оно уже имеет. — Как это? Что это значит? — Это значит, что если я буду пытаться — ты заберёшь у меня ещё больше, чем имеешь сейчас. — Но я ничего не делаю. — Но делает твоё тело. Дыхание очень тесно переплелось с твоей духовной энергией и Ядром. Они не согласны отдавать его обратно. Я не могу забрать его, ещё раз повторяю. — Как же так…? Хуа Чэн смеялся, возвращаясь на своё рабочее место за столом. Подпёр голову ребром ладони и смотрел на сына. — Ты долго будешь пытаться возбуждать меня своими косточками? Одевайся. У нас ничего не получится. — Да погоди, отец. Ты уверен? — В чём? В том, что зря распереживался за тебя, огрызка? — Да нет. Что Дыхание забрать невозможно. — Уверен. Иначе ты потянешь больше, сказал же. Ты тупой, Сэль Шэн? Оделся и свалил отсюда. Быстренько. — Я не понимаю… Как такое возможно? — Я и говорю: тупой. Собирай кости и звени отсюда. Достал на год вперёд. Проваливай, чудовище. Сэль Шэн сел на стул и принялся размышлять. Обо всём, что услышал от отца. И даже немножко о смысле жизни. В его голове всё должно было быть не так. Он так рассчитывал на то, что сможет вернуть Хуа Чэну Дыхание… Но потерпел поражение ещё в зародыше. — Да ты хоть представляешь, чего мне стоило убедить тебя?! — Только не ной, — скривился демон. — Это не честно. — Но это так. А теперь срыгни отсюда. Быстренько. Тебе не нужно в Небесную Столицу? — Нет, не нужно. Погоди. А есть какой-то другой способ лишиться Дыхания и вернуть его тебе? — Есть. Сэль Шэн так воспрял духом, что даже схватил Хуа Чэна за плечи. Начал усиленно и восторженно трясти взад-вперёд. — Какой? — Я тебе сейчас руку сломаю. — Извини, — он опустил его и сел на место. — Какой? Какой способ? — Иди, поищи за дверью. Где-то там должен быть. — Отец. — Отвали. — Скажи мне. — О небеса. Тошнотворный… Да какой ещё другой способ?! Нет никакого способа. Его нет. Даю тебе пять секунд: не свалишь отсюда — вылетишь в окно. Время пошло. — Так. Понятно. Я бы ушёл прямо сейчас, но есть другой вопрос. Ты грозился отрубить мне руку, чтобы мы могли узнать и сравнить скорость восстановления. — Время вышло, — Хуа Чэн встал. Сэль Шэн подскочил на ноги, нечаянно опрокидывая стул. Он быстро пятился назад и выставил перед собой руки в примирительном жесте. Как бы сильно Хуа Чэн его ни любил, но бесить всё же не стоит. — Это важно, разве нет? Ты сам знаешь, что это важно. — Как же ты достал. Тебе нравится, когда тебе причиняют боль? Инь Юй знает о твоих пристрастиях? Или ты на стороне ищешь подобные «ласки»? — Отец… Э Мин покинула ножны. Князь Демонов обернул её вокруг ладони, крепко сжимая. Шёл на Сэль Шэна. — Э… Сейчас? — Вчера. — Не думал, что ты так легко согласишься. — Ты задрал меня со своими просьбами. — Ну это да, но… Сэль Шэн видел, как Хуа Чэн занёс Э Мин. Это совсем не выглядело как шутка. Времени больше не было. Он развернулся спиной и выставил в сторону рабочую, правую руку. Левой он никак не мог пожертвовать, потому что на ней под бинтами крепилась Инь Ху Фу. Если он потеряет эту руку, то потеряет контроль над Печатью. Это недопустимо. Свист разрезаемого воздуха сменился звуком отсекаемой плоти. Всё, что было ниже середины плеча, приземлилось на пол. Сэль Шэн зажмурился, прикусывая губу. Кровь брызнула, орошая алым фонтаном пол кабинета. Он схватился за плечо, сжимая его. Приятного, однозначно, очень мало. — Твою мать… Как же это больно… — выдыхал сквозь зубы Сэль Шэн, судорожно втягивая воздух. — Мечи в пузо легче получать, правда? — Да как-то да… — Потому что травма не такая обширная. Надеюсь, ты счастлив. Засекай время и иди отращивать свою культяпку в другое место. — Иду. Спасибо, что помог. — Ты идиот, Сэль Шэн, — вздохнул Хуа Чэн, вытирая Э Мин от крови и возвращая её в ножны. — Да… Но я хочу знать возможности своего тела. — Проваливай. Задолбал. Сэль Шэн развернулся лицом к Хуа Чэну и молча поволок ноги к выходу и кабинета. — Тряпки свои забери. А лучше полы ими вымой. — Позже… — Засранец, — фыркнул Хуа Чэн в закрывающуюся за сыном дверь. Демон тяжело вздохнул, присаживаясь на стул. Отрицательно покачивал головой и поражался упорству и безрассудности Сэль Шэна. — Вот же идиот… Это было совсем не обязательно. Что же он такой неугомонный? Ещё немного погрустив по этому поводу, Хуа Чэн засел за работу, ибо её за него теперь уже никто не сделает. Как минимум, пока рука не восстановится. Придётся работать, хоть и не хочется. Через достаточно небольшое количество времени в его кабинет без стука влетел Инь Юй. Широко распахивая дверь и застывая в дверном проёме. — Чэнчжу, я почувствовал запах крови Юаня. Из Вашего кабинета. Что произош…? Бывший небесный чиновник как раз имел удовольствие созерцать всё своими глазами и дать себе ответы на любые вопросы, возникавшие в его голове. Он увидел и вещи Сэль Шэна, и тёмно-алую лужу крови, и лежавшую в той же луже, окрашенную в соответствующий цвет, руку своего благоверного. Лицо Инь Юя сразу приняло совершенно иные очертания. Из встревоженности в неподдающуюся описаниям агрессию. Он быстро прошёлся по кабинету, достигая заранее заданной цели. Носок приземлился на край стула, пальцы схватили ворот красных одежд. Инь Юй наклонился вперёд, одновременно резким рывком притягивая к себе Хуа Чэна. — Что Вы сделали? — Спокойнее. Не надо так злиться. Инь Юй нахмурился, снова дёргая его. Пальцы так крепко сжимали одежды Хуа Чэна, что был слышен жалобный скрип ткани. — Что Вы сделали, Чэнчжу?! — Ты же уже понял, что я сделал. Сразу, как увидел. Зачем спрашиваешь? — Но зачем? — Он попросил. — И всё? — Да. — Да мало ли что он попросил. Он же Ваш сын! Как Вы посмели? — Восстановится. Выдохни, — улыбнулся Хуа Чэн. Инь Юй грубо оттолкнул его, сразу же нанося тяжёлый удар в челюсть, вкладывая в него всю свою физическую силу. Заносил кулак вместе с плечом, чтобы ударить как можно сильнее. И не забыл добавить в него духовную энергию. Ярость и негодование кипели в его крови. От ударной волны треснула стена за Хуа Чэном и вылетели стёкла, разбиваясь вдребезги. Все бумаги на его столе и предметы в кабинете резко переехали на другое место жительства. Попадали стулья, полетели щепки из треснувшей оконной рамы. По звуку больше напоминало взрыв. В момент, когда Хуа Чэн вместе со стулом должен был отправиться в полёт до ближайшей стены, Инь Юй нажал ногой на стул, удерживая его на месте и схватил демона за тот же ворот, чтобы и он остался на месте. — Если бы Вы не были его отцом, я бы не сдерживался. Хуа Чэн выплюнул полный рот крови на пол рядом с собой. Алая широкая улыбка озарила его лицо. — Недурно. Совсем недурно, Инь Юй. Я понимаю тебя. На твоём месте я поступил бы так же, только в сотни раз хуже. — Тогда какого чёрта Вы сделали это? — Ему очень повезло с тобой. Не каждому, далеко не каждому, хватит смелости сделать нечто подобное. Пока ты с ним — я спокоен за него. Инь Юй оттолкнул Хуа Чэна, ударяя спиной о спинку стула. Убрал с него ногу, развернулся и молча вышел за пределы кабинета. — Но, если будет следующий раз, в ответ испытаешь не меньшее удовольствие, чем я сейчас. — Плевать. Демон потёр разбитую вдребезги щеку. Мышцы во рту были порваны. Он окинул взглядом кабинет, обращая внимание на весь кромешный хаос, который Инь Юй сотворил здесь одним ударом. — Я убью их обоих. Задолбали, твою мать. Но невзирая на то, что он говорит вслух, Хуа Чэн не предпринял ни одной попытки, чтобы остановить гнев Инь Юя. Совсем скоро в кабинет прилетел весь переполошенный Вэй У Сянь и тоже застыл в дверном проёме. Но его взгляд в первую очередь заметил разбитое лицо горячо любимого мужа. — Гэ-Гэ, что здесь произошло? — Подрался с Инь Юем за булочку. — С повидлом? — Мгм. С подавидлом. — Кто бы сомневался… За что он тебя ударил? Хуа Чэн махнул головой в сторону отрубленной конечности, смиренно лежавшей на своём месте. Вэй У Сянь охнул и подошёл ближе к мужу. — Он таки решился? — Да. — А ты согласился. — Ага. — Ох, Гэ-Гэ… — Вэй У Сянь любовно обхватил ладонями лицо мужа. Вытирал кровь с его губ и щеки. — Кожа очень горячая. Воспалительный процесс идёт полным ходом. Ты не хотел бы себе помочь? — Нет. — Но знаешь… Я встретил Инь Юя в коридоре, пока шёл сюда. Он попросил меня, чтобы я позаботился о тебе. — Как мило, — безразличие. — Ты подставился. — И что? — Это значит, что ты чувствуешь себя виноватым. Хуа Чэн молчал какое-то время, рассматривая лицо мужа. Вытер из уголка рта кровь, пытавшуюся сбежать куда-то, и коротко кивнул. — Немного. — Иначе ты бы не позволил ему ударить себя. Даже я не могу тебя достать. А это уже о чём-то говорит. — Ну хватит. Я буду работать. — Посмотри вокруг. Тут нельзя работать. Это помещение непригодно для жизни. Идём со мной в спальню. Я обработаю твои раны и поухаживаю за тобой немного. — Я в порядке. — Да-да. Я знаю. Пойдёшь? — мягко улыбался Вэй У Сянь, невесомо оглаживая кончиками пальцев здоровую щеку мужа. — Пойду. — Мой же хороший. Идём-идём. Он подал руку Хуа Чэну, но тот поднялся без посторонней помощи. Подхватил Вэй У Сяня под зад, закинул себе на плечо и неспешным размеренным шагом поволок его в спальню. — Эй. Больные так себя не ведут. — Я не болен. Но я согласен на твоё лечение и уход. Только качественно лечи меня. Всё внимание врачевателя должно быть приковано к больному. Это ответственная и кропотливая работа. — Да уж… Вэй У Сянь смирился со своей судьбой, повис на плече мужа и покорно ехал туда, куда его везли. Примостился щекой на спину, вытянул руки вниз, и наблюдал за тем, как они покачиваются из стороны в сторону в такт ходьбе Хуа Чэна.

***

— Не понимаю, как это сложить? Цинь Шань бросила беглый взгляд на то, в чём запутался Вэнь Нин. — Это просто разворот. Что же там такого ужасного? — Разворот — это две страницы. — Нет. Так принято считать, но на самом деле, обычный разворот — это четыре страницы. — Но они не складываются так, как должны. — Или так, как ты себе это видишь? Цюн Линь, там всё просто. Разве ты не видишь сгибы страниц? — Вижу. Но они не складываются по этим сгибам ровно. Девушка отложила своё дело и подошла к столу, за которым трудился Вэнь Нин. Неустанно, но бесполезно. И беспощадно. — Что тут у тебя? — она заглянула через его плечо, поднимаясь на носочки. — Вот… — он немного занервничал от внезапной близости, но держался молодцом. Убрал руки в разные стороны, демонстрируя разворот. — Если я складываю по сгибам, как складывала ты, то листы не помещаются. Книга не закрывается до конца и часть страниц вылазит за край. Так же быть не должно, верно? Да я и сам понимаю, что так быть не должно. — Цюн Линь, — она встала сбоку от него и мягко толкнула мужчину бедром в сторону, чтобы он подвинулся и уступил ей место. — Смотри. Цинь Шань без каких-либо проблем сложила разворот и закрыла книгу. Нигде ничего не торчало и не выпирало. Странички смиренно и ровно уложились под обложкой. — Ну как? — искренне изумлялся он, параллельно разочаровываясь в себе. — Показать ещё раз? — Если можно… Извини, — низко склонился Вэнь Нин. — Мне так стыдно за себя. Извини, что я не могу тебе помочь. А когда хочу, тебе всякий раз приходится мне помогать или что-то переделывать после меня. Такая помощь обычно только убытки приносит. Мне так жаль. — Перестань, — улыбнулась она, вынуждая выпрямиться. — Это ничего. Книги — это не так легко, как кажется на первый взгляд. Тебе нечего стыдиться или стесняться. Я с книгами на протяжении обоих своих жизней, а ты — нет. Просто посмотри ещё раз, как сложить страницы. — Спасибо. Цинь Шань открыла книгу, раскрыла четырёхстраничный разворот и медленно сложила его ещё раз. Периодически посматривала на Вэнь Нина. Ей хотелось понимать, осознал ли Вэнь Нин, как и где заламывать страницы, чтобы они правильно закрылись. — Ты понимаешь? — Да. Но в прошлый раз ты по-другому это делала. — Не я писала и переплетала эти книги. Каждый автор делает так, как ему понятнее и удобнее, а читатель подстраивается. — Разве нет никаких общепринятых правил? — Хм… Есть, но это по большей части касается общепринятой информации, а не переплётов. — Например? — Например, страница и полоса — это одно и тоже. — Как это? — Если посмотреть любую книгу, то количество полос будет пронумеровано. Мы все называем это номером страницы. Так как нумерация страниц не всегда идёт одинаково, то правильнее говорить о количестве полос книги как общего объема работы. Лист же представляет, как правило, две страницы, они же полосы. Так как отработан с двух сторон. — То есть, с двух сторон что-то написано, так? — Да. Чтобы окончательно не запутаться при работе с листами, используют понятия разворотов или листов в развороте. Разворот — это визуально видимые при открытии книги две соседних полосы: меньшая чётная и большая нечётная. Когда говорят о листах в развороте — это четыре страницы, которые будут расположены на четырёх частях листа при сложении его в два раза. — Но почему тогда нет правил при складывании? Почему нельзя просто сложить пополам и ещё пополам? — Они могут складываться по-разному. Даже фигурно, если отображают какие-то схемы. — Как сложно, — Вэнь Нин потёр лоб. Девушка улыбнулась ему, в утешающем жесте похлопывая мужчину по плечу. — Ты справишься, если захочешь. — Боюсь, времени чтобы разобраться, у меня больше нет, — настолько тихо, что никто кроме него самого не услышал этого. Вэнь Нин просто кивнул ей, и они вернулись к своей работе. Точнее Цинь Шань к непосредственным обязанностям, а Призрачный Генерал к приятному времяпрепровождению с этой дикой натурой. Он заметил, что в последнее время, трудно сказать, какое конкретно. Не заметил, когда это изменилось. Но Цинь Шань перестала называть его «мёртвый Вэнь», стала обращаться по имени и практически не орала на него. Ну… Только если редко. Они неплохо общались в целом. Пока девушке не приходилось делить его с Сюань Юем. Вэнь Нин искоса посматривал на движения Цинь Шань. На её внешний вид, волосы, перемещения. Она всегда изысканно одевалась, но её излюбленным нарядом была броня. Мужчина вытащил из-за пазухи бумажного журавлика, которого с огромным трудом смастерил из странички книги, которую купил больше полугода назад. Из книги, повествующей о истории молодой женщины с нелёгкой судьбой, но радостным концом. Он долго думал, какую же страницу ему использовать для своего журавлика. Но спустя дни раздумий определился и принял однозначное решение. Вэнь Нин надеялся, что у Цинь Шань тоже всё будет хорошо отныне. Что больше ей никогда не придётся заниматься древнейшей из профессий, чтобы зарабатывать на жизнь и на книги, которые она любит больше той самой жизни. Теперь у неё всё иначе. И он несказанно счастлив за неё. Незаметно спрятав журавлика между страниц, он закрыл книгу и убрал её на полку. Двадцать шестое место, десятая полка, тридцать шестой ряд. Художественная, сорок вторая секция. — Моя госпожа, мне нужно посетить хозяина Вэя. Я пойду, хорошо? Или моя неумелая помощь ещё нужна тебе? — Мне нужна твоя прекрасная компания, Цюн Линь. А с книгами я справлюсь. И я всегда благодарна тебе за помощь. Однако если тебе нужно, то иди, конечно. Почему ты спрашиваешь у меня? Это ты мой генерал, а не я твой, — улыбнулась она. — К тому же, времени у нас — вечность. — Да, — согласился Вэнь Нин, соответствующе кивая. — Ты права. Тогда,… Увидимся. — Ага, — девушка развернулась к нему спиной, продолжая ковыряться в своих книжечках. Призрачный Генерал бесшумно низко поклонился ей в спину, развернулся и ушёл. События в Райской усадьбе были ему известны. Он прекрасно чувствовал кровь, эмоции и переживания других людей. Можно сказать, что различал их по запаху, хоть это и не совсем так. Не переживал, потому что прекрасно знал своего племянника, Хуа Чэна и Инь Юя. Вэй У Сянь трясётся над Хуа Чэном, а Инь Юй над отрубленной рукой Сэль Шэна. Практически стандартный день в этом помещении. Однако прошло уже достаточно времени, чтобы Вэнь Нин мог выдернуть Вэй У Сяня на разговор. Он уже достаточно прождал. Прошло много времени со дня заточения Цзюнь У. Призрачный Генерал дважды постучав в дверь спальни господ Райской усадьбы, Тёмный заклинатель почти сразу же вышел к нему. Он как-то странно смотрел на него и не шибко стремился пересекаться взглядами. — Вы избегаете меня, молодой господин. — Так заметно? — Да. — Я знаю, что ты хочешь от меня. — Тогда скрываться и бегать — не имеет смысла. Время пришло. Я выполнил все обязательства перед Вами. Теперь Ваша очередь. Наступил и Ваш черёд, молодой господин Вэй. — Ты уверен? А-Нин, разве тебе плохо живётся с нами? — Мы могли бы поговорить в другом месте? — Кабинет? — Да, подойдёт. Вэй У Сянь засунул голову в щель дверного проёма, предупредил Хуа Чэна, что идёт поболтать с Вэнь Нином, и закрыл дверь обратно, приглашая его вперёд. Призрачный Генерал уверенно ступал по намеченному маршруту, а Вэй У Сянь несмело шёл за ним, и пялился ему ровно между лопаток. Он знал, что они идут на смерть. Ему так не хотелось этого… Как же ему не хотелось… Дверь в кабинет тихонько приоткрылась. Вэнь Нин пропустил перед собой Вэй У Сяня, придерживая ему дверь, и зашёл за ним следом. Тёмный заклинатель запрыгнул на стол, подогнул стопу под колено, скрестил руки на груди и раскачивал ногой взад-вперёд. Тяжёлый выдох заполнил собой кабинет. — Молодой господин, не могли бы Вы…? — Мог бы. Но я не хочу. Ещё раз спрошу у тебя: тебя настолько не устраивает твоя жизнь, какой бы она ни была, что ты готов оставить её и уйти? — Навсегда, молодой господин. Я хочу, чтобы никому никогда больше не удалось призвать меня. Это возможно? — Да. Уничтожить тело будет достаточно. А твою душу никто, кроме меня, не сможет призвать, чтобы поместить в другое тело. Никто, кроме меня, пока до этого даже не додумался, не говоря уже о практике подобного. — Это хорошо. Тогда я готов. Но сначала я хотел бы Вам кое-что рассказать. С Вашего позволения, конечно. Вэй У Сянь пригласил его, совершая соответствующий жест рукой. Вэнь Нин прошёл глубже в помещение, останавливаясь недалеко перед своим господином. Голос понизился настолько, что Вэй У Сяню нужно было вслушиваться, чтобы слышать всё. — Я никогда этого никому ранее не говорил. Вы будете первым и последним, кто об этом узнает. И я хочу, чтобы так и оставалось. — Почему ты решил сказать мне что-то сейчас, когда принял решение умереть? — Вы много раз говорили, что я Ваш брат. — Говорил, — кивнул Вэй У Сянь. — Я хочу, чтобы мой брат знал о том, что происходит в моей голове и душе. Надеюсь, это не нагрузит Вас. — Что бы это ни было — это не нагрузит меня. Я внимательно тебя слушаю, А-Нин. — Когда мы говорили об этом впервые, мной руководили только чувства бесполезности, ненужности, невостребованности, неспособности и так далее. Потом же я понял, что есть ещё кое-что. Кое-что важное. И от этого стало только хуже. — Что же это? — Это дева Цинь, молодой господин. — Принял? — Да. Я осознал, что впервые испытал к кому-то романтические чувства и это съедало меня изнутри изо дня в день. — Почему ты не скажешь ей и не попробуешь быть счастливым? Если у тебя будет любимый человек — тебе будет значительно легче. Вэнь Нин серьёзно посмотрел на него, выжидая время. — Что я могу ей дать? — Не понял. — Что я могу дать ей, будучи мертвецом? Всё, что я умею — управлять Вашей армией мёртвых. Я не чувствую тепла, холода, боли, голода, усталости, по моим венам не течёт кровь, не бьётся сердце. Я не сплю, не улыбаюсь, не смеюсь. Моё тело в ужасном состоянии. Все травмы и раны, что я получил, — никуда не деваются. Они не кровоточат, но и не заживают. Зачем я ей нужен таким, какой я есть? Буду обузой и разочарованием. — Я бы не сказал так, глядя на неё. Ты не единственный, кто что-то чувствует к ней. Наоборот, это тоже работает. Просто ни один из вас не делает друг к другу шаг, и годами не открывает рта. — Нет, — отрицательно качнул головой Вэнь Нин. — Я не согласен на подобное. Мне не хочется так жить и заставлять кого-то, к кому у меня чувства, быть с таким, как я. Такого врагу не пожелаешь, молодой господин. Вэй У Сянь вздохнул, опуская голову. — Я… Не знаю, что сказать. — Жить, осознав, что у меня есть к ней чувства стало ещё сложнее, чем было до этого. Это только усилило моё желание уйти. Я ничего не могу ей дать или предложить, молодой господин. Она молодая красивая девушка. И заслуживает гораздо большего. А смотреть со стороны, как рано или поздно она найдёт себе кого-то — невыносимо. Со стороны. Всегда со стороны, мой господин. Я очень устал от этого, поэтому, прошу Вас, отпустите меня и уничтожьте моё тело. — Как всё не радужно звучит-то из твоих уст… — Вам, живущем в любви, понимании и гармонии будет достаточно трудно понять моё состояние и взгляд на мир. Но я могу сказать Вам, что моё присутствие в одном помещении могут не замечать. Меня это не обижает, но это не верх мечтаний, согласитесь. — Соглашусь. Но мне так не хочется, чтобы ты покидал меня. — Я понимаю. Мне тоже страшно от мысли, что я больше никогда не увижу Вас, Сэль Шэна, деву Цинь… Но так продолжаться больше не может. Покончим с этим. Прямо сейчас. — А что ты сказал Сэль Шэну и деве Цинь? — Ничего. И ничего не буду. Они оба узнают об этом после. — Это не жестоко? Даже не попрощаешься? — Я… Не хочу прощаться, молодой господин. Это очень грустно и тяжело. Пусть будет так. Лучше, чтобы они обижались и ненавидели меня, чем жалели и проливали слёзы. Если я, конечно, заслуживаю их слёз. — Ты слишком сильно себя принижаешь. Сэль Шэн места себе не будет находить, когда узнает. И ещё больше масла в огонь его душевных терзаний подольёт то, что это сделал я. Вэнь Нин какое-то время молчал, собираясь с силами произнести то, о чём думал. Однако терять больше нечего и другого шанса поговорить начистоту не выдастся. — Разве не он спихнул на Вас обязанность поговорить со мной тогда? — Спихнул? Хм-м… Если под беганьем за мной почти двое суток, получением нагоняев от Сань Лана, впитыванием тонны хамства, ты подразумеваешь «спихнул», то да — ты прав. Он спихнул на меня. Только перед этим переживал, не находил себе места, просил меня не затягивать, чтобы с тобой не произошло какой-то катастрофы. Заставил меня в состоянии дичайшего похмелья встать и пойти говорить с тобой. Ты прав, А-Нин. Он просто спихнул на меня. Вэй У Сянь как-то неоднозначно смотрел на него, чуть прищурившись. Однако недовольство в его голосе и взгляде Вэнь Нин смог отчётливо различить. — Я… Не знал этого. — Ты разве не знаешь Сэль Шэна? Тебе рассказать характер этого мальчишки? — Нет. Извините, что сказал такое. Но выглядело всё именно так, как я сказал. К тому же то, как он относится к другим — это одно дело, а я… Это просто я. — Ты — его единственный кровный родственник. Ты — единственный Вэнь, кроме него. Он открытый мальчишка и не боится проявлять свои чувства. Он недостаточно нежен с тобой и заботлив, чтобы ты это чувствовал? Что ему сделать, чтобы твоё мнение изменилось? Выпрыгнуть из штанов? А-Нин, ты забыл, как он плакал, когда выяснилось, что ты жив? Тогда, на том поле. Даже позабыл об отравлении трупным ядом. — Не забыл. Да, я действительно говорю глупости. Извините ещё раз, молодой господин. — Не хочешь попрощаться с ним? — Нет, — отрицательно. Уверенно. — Я не вынесу прощаний. Не с моим мягким характером устраивать мероприятия подобного типа. Простите, что подставляю Вас. Вэй У Сянь грустно улыбнулся, вновь покачивая ногой. — Ты не подставляешь меня. Всё в порядке. Но может есть что-то, что могло бы заставить тебя передумать? — Покуда у меня больше нет, и никогда не будет, возможности жить подобно Вам, молодой господин — нет. Это моё окончательное решение. Он задумался. Ну не может быть такого, что ситуация совсем безысходная и совершенно ничего сделать нельзя. Вэй У Сянь прикусил кончик ногтя на большом пальце, погружаясь в глубокие и тяжёлые размышления. Он всё надеялся, что до этого не дойдёт. Но прогадал. — А-Нин, скажи… — проснулся он, спустя минут пять. Всё это время Вэнь Нин смиренно ждал, так как знал Вэй У Сяня как облупленного. Знал, что если он думает, то это необратимый процесс. Нужно просто подождать. С терпением проблем не было. Призрачный Генерал никуда не спешил, кроме царства вечной тишины и покоя. — Что сказать, мой господин? — Ты любишь её? Цинь Шань. Ты любишь Цинь Шань? — Ч-что? — Ну говори. Не время. — Но почем-му Вы? — Потому что. Любишь или нет? Вэнь Нин тискал в пальцах края своих рукавов, сжимая и разжимая их. Он знал ответ, но сказать ничего не мог. Но Вэй У Сянь не дурачок и сам всё видит. Покуда любовные вздохи посторонних людей не имеют отношения к нему самому. — Понятно. Можешь не выжимать из себя ответ. У меня есть идея. Я расскажу тебе. И сразу после отпущу над тобой всякий контроль, а тело уничтожу. Согласен? — Да. Но о чём мы будем говорить? — Сейчас узнаешь. А вообще, какая разница? Я тебе просто изложу свою мысль, ты меня выслушаешь и всё. Далее твоё существование прервётся вне зависимости от того, что ты услышишь. — Согласен. Могу я попросить Вас передать после этого всего послание деве Цинь? — Какое? — Передайте ей следующее: в день, когда резной розовый журавлик нашёл свою обитель, пускай откроет книгу в произвольном жанре дня своего рождения. Вэй У Сянь ничего не понял, но без труда запомнил. Особенно после того, как повторил это в своей голове. — Сразу после? — Нет. Как увидите её. — Хорошо. — Приступим, — Вэнь Нин решительно сделал первый шаг в сторону Вэй У Сяня.

***

Мо Сюань Юй постучался в спальню своих господ, ожидая выловить хотя бы одного из них, чтобы найти нужного. А может повезёт… — Господа? — Что тебе? — Ох! Господин Хуа, я как раз искал Вас. Мы могли бы поговорить, или сейчас не время? Хуа Чэн вздохнул, поднимаясь с постели. Конечно, первой его мыслью было выгнать Сюань Юя и забыть о его существовании в тот же миг, но он и без того часто не выслушивал его, перекладывая эту обязанность на кого-то другого. Мужчина слышал через дверь, как звенят серебряные цепочки на обуви Хуа Чэна. С каждым шагом звук становился всё громче и отчётливее. Сюань Юй сглотнул. Он не боялся его — не было причин. Но какое-то странное чувство волнения или трепета рождалось в животе каждый раз, как Князь Демонов был слишком близко к нему. За годы, что Сюань Юй провёл в этом городе, с этими людьми, он научился тому, что не все люди жестокие и злые. Что не всё решается грубой силой. Что бывают отношения между людьми, когда не издеваются, не унижают, не демонстрируют физическое превосходство. И хоть Хуа Чэн никогда не был в восторге от Сюань Юя — он никогда его не трогал. Игнорировал — да, но не обижал. Было даже как-то раз заступился за него в Призрачном Городе перед призраками. Мужчина пошёл в город по поручению Инь Юя, но у него возникли какие-то разногласия с призраками. Точнее у призраков с ним. Ему очень повезло, что мимо проходил Хуа Чэн, которому хватило одного кривого взгляда, чтобы Сюань Юя выслушали, оставили в покое и дали то, за чем он пришёл. Дверь немного приоткрылась. Демон выглянул в коридор, останавливая свой взгляд на невысоком, миниатюрном Мо Сюань Юе. — Ты похудел. — Разве? Я не заметил. — Питайся лучше, иначе откинешься. — Господин переживает обо мне? — Если ты сдохнешь, кто будет наводить шик, блеск, красоту? Сюань Юй улыбнулся. Звучало, конечно, не очень. Но он подозревал, что на самом деле всё не так плохо, как говорит Хуа Чэн. Скорее это завуалированная грубостью забота. — И то верно. Он поднял взгляд на уровень лица Хуа Чэна. Впервые за их диалог. Ибо до этого он смотрел куда-то в область колен или сапог. Он подпрыгнул на месте, закрывая ладонями рот. — Мой господин! Ваше лицо! — Всё так плохо? — Что с Вами произошло?! — Подрался с Инь Юем за право быть с Сэль Шэном. — А. Э. Что? — Ну а что? Мы же не кровные родственники. Он хихикнул, чуть улыбаясь. Преимущество Сюань Юя перед другими жителями Призрачного Города было в том, что он жил в Райской усадьбе и постоянно, так или иначе, контактировал с Хуа Чэном и остальными. Он знал его поведение, характер и привычки. — Видимо, Вы совсем не старались, мой господин. Хуа Чэн ответил ему лёгкой улыбкой. — Зачем пришёл? — Я хотел у Вас спросить, но не знаю, имею ли право просить о подобном. — О чём? Не тяни время. — Мой господин достойно платит мне за мою работу в Райской усадьбе, верно? — Верно. И что? — При этом Вы даёте мне кров, еду, одежду, инвентарь. То есть, грубо говоря, даже если бы Вы мне ничего не платили — я бы чувствовал себя прекрасно. — И? Сюань Юй мялся. Ему казалось, что имея такие блага, просить ещё о чём-то у этого человека — это верх наглости. — Все сбережения, что накопились у меня за время работы у Вас, сейчас представляют собой действительно внушительную сумму денег. Даже более, чем внушительную. — И? — Понимаете…? — Я тебя сейчас ляпну. — Понял-понял! Мой господин, я хотел бы открыть чайный домик на территории Призрачного Города. Я много общался с торговцами в городе и за его пределами. Уточнял у них информацию и постигал ремесло в свободное время. Я хочу, точнее, мне бы очень хотелось, открыть чайный домик и работать в нём. — Райская усадьба? Мо Сюань Юй кивнул ему. — Тоже. Я буду выполнять обязанности в усадьбе и в домике. Призраки больше живут в вечернее и ночное время. Я думал, что мог бы работать в усадьбе в первую половину дня, а затем идти в домик и подготавливаться к открытию. — Ты человек, Сюань Юй. Ты не справишься с такой нагрузкой. От переутомления будут болезни. — Я думаю, что спокойно могу позволить себе нанять кого-то себе в помощь. Мой господин достойно платит мне. — Импорт или экспорт? — Экспорт. Чай — это то, что используют и призраки, и люди. Я буду налаживать торговлю за пределы Призрачного Города. — Хорошо. Импорта слишком много. Экспорт меня очень даже устраивает. Глаза Сюань Юя заблестели. Готов был броситься от счастья на шею Хуа Чэну, тискать его и обнимать. Князь Демонов прекрасно видел этот нездоровый блеск. — Только попробуй, — предупредил он. — Я тебе колени сломаю. — Это значит, что я могу открыть заведение?! — Можешь. Отстраиваться не нужно. Есть готовые подходящие тебе здания. Сэль Шэн этим займётся и предложит тебе что-то подходящее. — А что касается налога? — Он объяснит тебе. — Налог на прибыль, я правильно понимаю? — Да. — А аренда помещения? — Тебе — нет. Ещё одно непреодолимое желание обнять Хуа Чэна проснулось в Сюань Юе и не давало ему покоя. С каждой секундой промедления становилось только сильнее, но он стоял на месте. Колени ведь и правда сломают. Он не хотел быть кузнечиком. — Мой господин! Какое счастье! — вместо этого, Сюань Юй всплеснул в ладоши. — Что-то ещё? — Нет. Благодарю. Но Ваше лицо… Я могу Вам чем-то помочь? — Ты поможешь мне, если исчезнешь. Мо Сюань Юй заулыбался ему, кланяясь и кивая. — Конечно. Уже ухожу. Спасибо Вам ещё раз. Хуа Чэн закрыл перед ним дверь, устало вздохнул и отправился охранять постель. — Да подавись.

***

— Может хоть поговоришь со мной? Инь Юй старательно занимался работой Сэль Шэна, которая лежала на его рабочем столе. В целом, мужчина мог оставить это на потом, но ему было скучно и надо было чем-то заняться, поэтому он принял решение погрузиться в работу. Сэль Шэн поднялся в постели, придерживая единственной рукой больное плечо. Он спустил ноги на пол, кое-как запихивая их в тапочки. — Только попробуй. Он остановился, тяжело вздыхая. Вернул ноги обратно на постель, подгибая их под себя. Смотрел в белоснежную спину мужу и мысленно заклинал того хотя бы обернуться. Ровная осанка, прямая спина… Истинный небожитель. — Но ты игнорируешь меня. Поговори со мной хотя бы. Инь Юй не реагировал. Все изменения в его поведении — перемещение кисти по листу. Изредка он ещё окунал кисть в чернильницу с тушью. Это всё. — Инь-сюн, пожалуйста, поговори со мной. Кисть ненавистно зашлась в движении. Инь Юй изо всех сил игнорировал его, но не оглох же, к сожалению. Очень хотел. — Ну скажи мне хоть что-то, Инь-сюн. За время, пока они тут сидят-лежат, кроме игнорирования и агрессии, Сэль Шэн ещё ничего не получил. Он никогда не видел, чтобы Инь Юй злился. За всю его жизнь, с самого-самого детства — это был первый раз. Первый раз! — Я понимаю, что ты злишься на меня. К огромному удивлению Сэль Шэна, Инь Юй обернулся. Это было резкое, быстрое движение. Кисть деревянным концом влетела ему прямиком в лоб. Сильно и больно. Он даже вынужденно повалился на постель. — О небеса! Как же больно! — заскулил мужчина, с силой растирая ушибленное место. — Не переигрывай. — Ладно… — вздохнул он, безвольно опуская руку на постель. — Но это правда было больно. — Не настолько. — Зато ты заговорил со мной. — . . . — А ещё ты испачкал тушью постель. Ай-яй-яй. — Стирка — это будет первое, чем ты займёшься, когда восстановится рука. — Она выглядит уже гораздо лучше. Посмотри. — Не хочу. — Разве тебе не интересно? — Нисколько. — Но она уже совсем не болит. — Жаль. — Инь-сюн… Ты так жесток… Почему ты так злишься на меня? Ты никогда так не злился. Тем более на меня. Я сделал что-то действительно ужасное? Объясни мне, пожалуйста. Я не понимаю. Честно. Мне совсем не хочется ругаться с тобой или чтобы ты злился. Ты — моя душа, моя жизнь, моё сердце. Поговори со мной, укажи на мои ошибки, прошу тебя. Инь Юй вздохнул, оборачиваясь к нему. Их взгляды встретились. Сэль Шэн впервые с момента этого происшествия увидел в его глазах что-то кроме гнева. Видел там боль, обеспокоенность, неприкрытое переживание. — Инь-сюн… — охнул он, подползая к краю кровати, поближе к своему любимому мужчине. — Извини меня. Инь Юй отвёл взгляд в сторону и опустил голову. Его голос стал тихим и безжизненным. — Зачем ты это сделал, Юань? — Э-эй… — он протянул руку, цепляя пальцами подбородок Инь Юя. Повернул его голову к себе и поднял. — Почему ты так расстроен? Это из-за меня? Из-за руки? — Да. — Но она действительно быстро восстанавливается. Прошло всего несколько часов, а она выглядит куда лучше, чем было до этого. — В этом поступке есть доля наказания себя за то, что ты сделал в тот день? Сэль Шэн замялся. Глаза забегали из стороны в сторону. Инь Юй уже всё понимал. Здесь не нужны лишние слова, но он требовал ответ. Развивал вопрос. — Или ты сделал это сугубо из желания узнать скорость восстановления, параллельно возводя его в степень? — Я… — Ты? — Кажется, я сейчас очень плотно отхвачу от тебя. Инь Юй вздохнул, не грубо, но всё же отбрасывая запястьем его руку от своего лица. Он отвернулся, вновь опуская голову. — Я же сказал тебе ещё тогда, что я не злюсь, не обижаюсь, что проблемы нет и не будет. Ты подчинился моему приказу. Так за что же ты себя наказываешь? — За боль, которую заставил тебя пережить. От этих объяснений Инь Юю становилось только хуже. Пока они не разговаривали, и он злился, ему было значительно лучше. А сейчас тот расстраивал его своими глупыми словами и ещё более глупым поступком. — Ты — ребёнок. Хотел наказать себя, но наказал меня. Инь Юй отвернулся обратно к столу, демонстрируя Сэль Шэну спину и красивый каштановый затылок. Сэль Шэн прикусил губу, опуская руку. — Могу я слезть на пол? — Нет. — А почему? — Потому что ты ранен, и ты лежишь, восстанавливаешься. Отращиваешь свою руку, или это она тебя отращивает. Не знаю, как у вас, у демонов, это происходит. — Инь-сюн… Инь Юй молчал. Поднял лист со стола и со всей серьёзностью принялся его читать. Разговаривать с ним больше он не намеревался. — Извини меня. Я был не прав. Но так или иначе узнать скорость восстановления было важно. Я уверен, что совсем скоро я буду в полном порядке. Ему не отвечали. Инь Юй читал листочек за листочком и сверял цифры, товары, расход, приход, чистую прибыль. Всё сходилось. Осталось только заверить и перейти к следующей части. Несмотря на все предостережения и приказы возлюбленного оставаться в постели, Сэль Шэн беззвучно спустил одну ногу на пол, прямо за спиной Инь Юя. — Встанешь — я ударю тебя. Мужчина замер на том самом месте, в той неудобной позе. Одной ногой на полу, другой на постели. Не из-за прямой угрозы Инь Юя получить от него по лицу, а потому, что услышал в его голосе нотки чего-то такого, чего ему ранее слышать не доводилось. Ему стало действительно страшно. Он сорвался с постели, обхватил его со спины одной рукой и крепко прижимал к себе. Поцеловал в плечо, прижался к нему губами и тихонько проговорил: — О небеса… Инь-сюн… Прошу, прости меня, пожалуйста… В ответ он получил только тишину. Сэль Шэн не видел его лица из-за неизменно ниспадающих прямых и длинных прядей чёлки, но он и не стремился его увидеть. Ему почему-то было страшно сейчас взглянуть в его лицо. — Я больше никогда не буду делать ничего такого, о чём мы не договоримся. Не придём к согласию. Особенно, если это будет касаться меня или тебя напрямую. Хорошо? Инь Юй коротко кивнул ему и более не шевелился. От него не раздавалось ни звука. Ни до, ни после. Сэль Шэн продолжал крепко обнимать его за плечи, обхватив через грудную клетку и изредка невесомо целовал в плечо. В таком положении они и пребывали ровно до тех пор, пока через длительное время, Инь Юй совершенно спокойным и привычным голосом, в обычном тоне не проговорил: — Вернись, пожалуйста, в постель. — Пойдём со мной. — Мне… Не очень хочется. — Просто полежим и помолчим. Ты ляжешь мне на грудь, я обниму тебя, буду гладить по волосам. Не будем разговаривать. Соглашайся, пожалуйста. Какое-то время посомневавшись, Инь Юй снова коротко кивнул ему, предпринимая попытку подняться со своего места. Сэль Шэн отпустил его, незамедлительно перебираясь на постель. Разместившись в мягкой постели, Инь Юй охотно разлёгся щекой на груди мужа и тяжело вздохнул. Он обнял его одной рукой, укладывая её наискосок. Кончики пальцев зацепились за рельефный подъём каменных мышц косого пресса. Без одежд, по голой прохладной коже, это прикосновение было более чем приятным. Настолько, что Инь Юй невольно несколько раз огладил это место круговым движением кончиков пальцев. Сэль Шэн постарался максимально беззвучно улыбнуться, чтобы не привлекать внимания и не сбивать мужа с пути истинного. Он наконец научился видеть любовь Инь Юя через поступки и действия, а не слышать её через три никому не нужных, чаще всего дешёвых, слова. Пальцы зарылись в волосы, мягко поглаживая и почухивая. Как и обещал, Сэль Шэн не пытался вести с ним никаких диалогов. Находиться рядом с ним — уже счастье. Лежать в объятиях этого мужчины — вдвойне успех. Муж — это успех. :) Через какое-то время тёплая ладонь Инь Юя скользнула по линии низко посаженных штанов в сторону, ко второму бедру, от него вверх, по животу, к груди. Приятно, но Сэль Шэн не издавал никаких звуков. С интересом наблюдал за движениями супруга. Только мышцы внизу живота предательски дрогнули, сокращаясь, когда ладонь перемещалась от одного бедра к другому. — Тебе не холодно, малыш? Кожа совсем холодная. — Нет. С тобой очень тепло и комфортно. — Может заберёшься под одеяло? — А ты со мной полезешь? — Нет. Я в одежде и раздеваться не намерен. До сна ещё долго. — Тогда давай так полежим ещё? — Мне нужно работать. — Прямо нужно-нужно? Я так не хочу, чтобы ты уходил. Ладонь Инь Юя вернулась на прежнее место, охранять косые мышцы пресса, чтобы никто не украл. Сэль Шэн потянулся к мужу, поцеловал его в макушку и лёг на место, покрепче сжимая его плечо в своих объятиях. — Спасибо, любимый. — Почему ты разделся в кабинете Чэнчжу? — ни с того, ни с сего спросил Инь Юй. — Как выяснилось, Демоническое Дыхание обжигает. А ещё отец сказал, что оно острое и вращается. В тот раз он вынудил меня раздеться по этой же причине. Чтобы не рвать одежду. — Он забрал его? — Нет. Это оказалось невозможным. Отец сказал, что оно слишком плотно переплетено со мной. Поскольку я не человек, и представляю из себя нечто большее, моё тело не отдаёт обратно Дыхание, считая, что его потеря — это критический урон для тела и травма Золотого Ядра. Я думаю, что как раз из-за Ядра он и не может его вырвать назад. — Не знал, что этому можно противиться. — Я тоже… — И в качестве утешительного приза ты решил лишиться руки? — Я… Я… — Да-да, — вздохнул Инь Юй. — Всё ясно. Мы не виделись месяц, пока ты помогал Его Высочеству и делал работу в Небесной Столице. Ты вернулся только день назад домой и первое, что решил сделать — лишиться руки. Ему было так стыдно перед ним, что он даже оправдываться не мог. Мучительно закрыл глаза и плавно выдохнул, в который раз осмысливая свой поступок. Теперь он находил его неправильным и необдуманным. — Отец ни разу не пришёл проведать меня после. — Он не придёт. — Почему? — Он… Доверил тебя мне. — Ты с ним виделся после? — Да. — А зачем? — Я пришёл на запах твоей крови. Спросил у него, что произошло. Мы выяснили всё, и я пошёл к тебе. Сэль Шэн чувствовал, что в этой истории что-то не так. Раньше он не обращал на это внимания, но теперь сопоставлял события и людей. — А взрыв, который я слышал, это…? — Понятия не имею. — Ладно… Очевидно, что Инь Юй знает источник и природу этого звука, но говорить почему-то не хочет. Не в состоянии Сэль Шэна напирать и пытаться узнать у него что-то. Правильнее будет сдаться и сделать вид, что он поверил. Подступила умиротворённая тишина. После того, как они немного поговорили — ему стало немного лучше. Он неустанно наглаживал Инь Юя, периодически чуть меняя место поглаживаний, чтобы не приедались и не приносили дискомфорт. Он был опытен и научен ремеслу гладить часами так, чтобы не приедалось. Опыт и практика. Инь Юй медленно, но верно засыпал. Старался не позволять себе этого, но в объятиях Сэль Шэна ему было тепло и удобно. Монотонные невесомые поглаживания только подливали масла в огонь, но он был не согласен просить его прекратить. В таком уютном и спокойном темпе, через ещё какое-то время Инь Юй всё-таки не справился с поставленной самому себе задачей и уснул. Сэль Шэн сразу понял, когда это произошло: пальцы супруга на мышцах расслабились; дыхание стало более глубоким и редким; сердцебиение замедлилось; температура тела понизилась. Все отличительные черты сна на лицо. Плечо не болело, но ко сну совсем не призывало, поэтому он лежал с мужем ровно столько, сколько позволяла ситуация. Подступили сумерки, солнце опустилось за горизонт. Совсем скоро красный закат за окном сменится яркой белоснежной луной. Блюдце полной луны поднимется в небесах и будет освещать каждый тёмный уголок. — Кстати, да. Сегодня же полнолуние. Какая восхитительная будет ночь, — вдруг ни с того, ни с сего вспомнил он, проговаривая свою мысль очень тихо. Идиллия длилась до тех самых пор, пока в дверь не постучали. Инь Юй из тех людей, кто всегда на стороже. Один лишний звук или одно неверное движение, и он просыпается. Это всё десятилетия на службе у Хуа Чэна. Райская усадьба — это такое место, на которое могли напасть в любой момент, покуда Белое Бедствие разгуливал по белому свету. Привычки… Мягкий и нерешительный стук в дверь нарушил тишину, разрывая её в клочья. Инь Юй шевельнулся, но ещё не до конца впитал этот звук. Сэль Шэн решил, что если он подсуетится, то сможет сохранить сладкий сон мужа в покое. Он согнул два пальца, призывая Юй Лун. Меч тихо вылетел из ножен. Сэль Шэн собирался нажать эфесом на ручку двери и открыть её, чтобы больше не стучали, но не успевал сделать всё и быстро, и тихо. Либо одно, либо другое. Юй Лун только-только подлетел к двери, как из-за неё раздалось мелодичное и очень учтивое: — Молодой господин, Вы там? — Твою ж… За ногу… — недовольный бубнёж. Инь Юй поднял голову, устремляя сонный, но сосредоточенный взгляд на дверь. Выглядел очень милым в глазах Сэль Шэна. — Да. Заходи. Ты что-то хотела? Ручка двери опустилась, и девушка приоткрыла дверь. Первое, что она увидела — остриё Юй Лун перед лицом. Неожиданно, конечно, но она не растерялась. — Вы же позволили войти. — Извини. Юй Лун накренился, вонзаясь в пол. Дверь приоткрылась шире. Инь Юй уже стоял на ногах, а Сэль Шэна он накрыл одеялом, чтобы не показывать всем и каждому стыд и срам их спальни. — Извините, — поклонилась Цинь Шань. — Я не вовремя? — Всё в порядке. Что ты хотела? — Я лишь хотела поинтересоваться, не знаете ли Вы, где господин Вэнь? Я не могу его найти. Рабочий день закончен, а мы договаривались, что… Так что я… — К сожалению, сегодня мне не довелось его увидеть. Но Сянь-Сянь точно знает, где он. Спроси у него. — Благодарю, — она снова поклонилась. — Извините, что нарушила Ваш покой. Дверь за ней закрылась. Цинь Шань выдохнула, прижимая книгу к груди. Ситуация странная. Она вытащила из рукава чёрную небольшую бумажку, покручивая её в пальцах. Такая же бумажка есть и у Вэнь Нина. Она периодически даёт их ему, чтобы он мог позвать её, когда она нужна ему. Но сейчас она не чувствовала, что у этих кусочков есть какой-то отклик. Конечная цель. Энергия внутри них такая, будто она не давала их никому. Так обычно происходит только в том случае, если все бумажечки у неё. — Странно… Она небольшими шажками топала по коридору. Вообще она не любитель шастать по Райской усадьбе. Её маршрут всегда максимально прямой и единственный. На работу — с работы. Она не покидает библиотеку без необходимости. И очень редко беспокоит её господ. Но книгу, которую она сейчас несла с собой, искала и подбирала не один день. Вэнь Нин попросил у неё найти что-то почитать о древних королевствах. Интересное, захватывающее. Она долго думала, потому что он перечитал уже немало и удовлетворить его запросы с каждом разом становилось всё сложнее. Однако эта книга уж точно подходила под все требования. Ей оставалось только надеяться, что Вэй У Сянь в кабинете, так как в спальню она бы точно ни под каким предлогом не пошла. Хуа Чэн вызывает в её душе тревожный трепет. Она бесконечно его уважала и не хотела доставлять ему проблем или хлопот. Мягко и коротко постучавшись в дверь, она ждала ответа, прижимая книгу к груди обеими руками. Внутри почему-то было так беспокойно. Пертурбация, смятение, переполох. Эти чувства преследовали её уже какое-то время. Она не заметила, когда это началось, но с каждой минутой они становились всё сильнее. — Нужно только найти его и всё будет в порядке… Она снова постучала в дверь, но в этот раз настойчивее. Подумала, что в первый раз её могли просто не услышать. — Я занят, — холодно, коротко. — Извините, хозяин Вэй. Я пойду, — пролепетала она, отступая назад. — Стой! Цинь Шань замерла на месте, покрепче прижимая книгу к груди и сжимая на ней пальцы. Она слышала быстрые тяжёлые шаги за дверью, которые приближались к ней. Вэй У Сянь рывком распахнул дверь, обращая на неё взгляд. Её вьющиеся волосы качнулись от порыва ветра. Это всё выглядело очень странно. Она думала о том, что Вэй У Сянь сказал, что занят, но остановил её, хоть она сразу же приняла его требование. А сейчас стоит и смотрит на неё. Ничего не говорит. В чём дело? — Хозяин Вэй? Я могу что-то сделать для Вас? — Куда ты идёшь? — Я искала господина Вэня. — Конечно… — выдохнул Вэй У Сянь. — Вы не подскажите, где он? — Он ушёл. — Ушёл? Куда? — Что ты хотела? — Передать ему эту книгу. Он просил. Не могли бы Вы передать ему, когда он вернётся? — она протянула ему обеими руками книгу. Вэй У Сянь смотрел на древнее издание, не отрывая от него взгляд. Через какое-то небольшое промедление он протянул руку, трясущимися пальцами принимая книгу и опуская руку вниз. — Хозяин Вэй… Что-то случилось? С Вами всё в порядке? — Он просил передать тебе эти слова: «в день, когда резной розовый журавлик нашёл свою обитель, пускай откроет книгу в произвольном жанре дня своего рождения». Слово в слово. — Но… Что это такое? — Я не имею ни малейшего понятия. Но раз он сказал передать это тебе, значит ты должна понять, о чём он. Подумай. — Хорошо. — Запомнила? — Вроде да. — Лучше запиши. Есть где? — Нет. Вэй У Сянь нырнул в кабинет, сразу же возвращаясь обратно, но уже без книги. Он протянул ей кусочек пергамента и смоченную тушью кисть. — Я повторю. Пиши. Цинь Шань прижала листочек к стене и приготовилась писать. Чувство беспокойства перерастало в панику. Это совсем не похоже на привычную ситуацию. Она повернула голову к Вэй У Сяню, ожидая. — Не сокращай. Пиши, как я говорю. В точности. — Поняла. — «В день, когда резной розовый журавлик нашёл свою обитель, пускай откроет книгу в произвольном жанре дня своего рождения», — немного подождав, он решил уточниться. — Записала? — Да. — Слово в слово? — Да, хозяин. — Подумай. Ты должна понять. Кроме тебя, никто не поймёт. Это послание рассчитано только для тебя. — Хозяин Вэй… Почему Ваше лицо в саже? С Вами точно всё в порядке? — Да. — Господин Вэнь у Вас? — предположила она, раз уж Вэй У Сянь забрал книгу в кабинет. — Нет. — Он сказал мне, что идёт поговорить с Вами. Он был у Вас? — Был. — А где же тогда Господин Вэнь? — Он ушёл. Я же сказал. — А когда он вернётся? Вэй У Сянь вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь, оставляя девушку без ответа. — Вы не забрали кисть, хозяин Вэй. Больше ей не отвечали. Она не слышала ни одного звука из кабинета. Цинь Шань даже набралась смелости, прижалась к двери ухом и подслушивала, что же там происходит за этой триклятой дверью. Однако не услышала ни шороха. Через какое-то время Цинь Шань отстранилась от двери, тяжело вздыхая. Ей совсем не понравился ни внешний вид Вэй У Сяня, ни его поведение, ни ответы. Что-то явно было не так. Нужно было только понять, что именно. Цинь Шань положила кисть перед дверью, посмотрела в клочок бумажки и несколько десятков раз перечитала написанное. Ноги бессознательно повели её домой. Всю дорогу до своей лачуги, она, раз за разом, перечитывала это одно единственное предложение. Она не понимала. Возможно, из-за внутреннего волнения, возможно из-за вороха путающихся мыслей. Однако она думала, что это очень важно, раз уж Вэнь Нин шифром передал ей послание, которое даже Вэй У Сянь не силах распознать. Оно адресовано только ей. Чувство страха окутало всё её существо. Она обязательно должна понять. И понять как можно быстрее! Вдруг, от этого зависит чья-то жизнь?