Чёрный лотос под багровым дождём

Он сидел на столе. Под колени ему, как и всегда, заботливо подложили подушку, чтобы не затекали, и не было больно. Гребень вонзился в прядь где-то в области затылка. Появилось привычное натяжение, длившееся очень долго. Это было приятно. Так же приятно, как и всегда. Кончики волос где-то далеко сорвались с зубцов гребня, и опали вниз. Тяжело. Пока их держат, он чувствует необычайную лёгкость. Ровно до мгновения, пока ноша не сорвётся вниз под собственным весом. Справа лежало множество из того, что будет сейчас задействовано и ещё большее множество того, что отправится в шкатулку, ждать своей очереди. Это зависит только от полёта мысли. Не его собственной. Есть тот, кто изо дня в день на протяжении десятков лет занимается этим ремеслом. Охотно, добровольно, со всей самоотверженностью, желанием, отдачей. Тот, кто взвалил на себя этот неподъёмный груз. Кто без напоминаний, как минимум дважды в день: утром и вечером, расчёсывает их. Кто моет их, питает, заплетает и все хлопоты по уходу берёт на себя. Тот, кто никогда не жаловался, что устал от этого. Бережно хранит и оберегает. Он почувствовал, как затылка коснулись поцелуем. Тёплые губы, что так заботливо примыкали к волосам, замерли. Если прислушаться, можно было различить, как тот, кто целует его, глубоко втягивает в себя воздух, вместе с запахом волос. Такие моменты казались ему очень интимными. Это не то, что зовётся соитием. Не то, что можно посчитать, измерить, дать название. Слово «любовь» в этом случае кажется едва ли не бранным. Это слово часто употребляет каждый встречный-поперечный. Им нельзя описать то, что происходит между ними вот уже столько лет. Это химия, которой нет названия. Слева лежали разнообразные шпильки, которыми каждый раз подкалывали его волосы, чтобы в течение дня причёска не теряла форму. Несколько гребней, потому что у каждого из них была своя задача, с которой мог справиться только один единственный, ибо имел правильную форму, длину, ширину между зубцами. Традиция имела определённую тактику. Он заметил, что, когда тот, кто плетёт его, перестаёт делить волосы на части и не пользуется более гребнями, — левая часть стола скучает. В дело вступает правая. Это самый длительный процесс, но и тот занимал всего ничего. Когда ты каждый день чем-то занимаешься, твой навык становится невероятным. Сигает за грань. Становится чем-то бо́льшим, чем искусство. Ты достигаешь вершины и переступаешь за неё. Справа томились цепочки, камни, кусочки тканей, тончайшие сетки из драгоценных металлов. Одним словом всё, что можно придумать и использовать на голове. А фантазия, как известно, пределов и границ не знает. Когда гребни отходили на задний план и на сцену выходили украшения, левая сторона стола скучала. Создавались плетения из разной длины и толщины косичек. За них цеплялись цепи, камни и сетка. Затем в игру снова вступала левая сторона стола. Шпильки поддерживали волосы, чтобы всё прочно держалось, не разваливалось ни от ветра, ни от выходок самого носителя. На голове было всего много и, невзирая на то, что волосы всегда были подняты, он не чувствовал, что ему тяжело. С распущенными волосами ему было в разы сложнее ходить. В завершении, когда длина поднималась и заплеталась до уровня, при котором кончики волос прикрывали зад, всегда присутствовал один и тот же самый элемент. Заколка, что дороже и прекраснее всего и всех в трёх мирах. Серебристая, с красной гравировкой. Длинная, больше была похожа на шпильку, но всё же это была заколка, как ни посмотри. Она была завершением любой причёски. Каждый раз, когда она погружалась в его волосы, он чувствовал лёгкость, спокойствие, гармонию с собой и окружающим миром. Чувствовал, как она рассекает волосы и скользит по коже головы. Плотно заседала, будучи со всех сторон окутанной прядями цвета вороного крыла. Натяжение надёжно удерживало её всякий раз, каждый день. Без неё он уже давно не видел себя. Ему было критически важно держать её при себе, ведь от неё зависит жизнь мужчины, которой заменял ему солнце, воздух и весь мир. Мир, конечно, не сузился до одного его, но он всегда знал, что, что бы ни произошло, во что бы он не впутался, в каком виде и состоянии не находился бы… Всегда есть и будет этот мужчина, который не позволит ему упасть. А если он споткнётся, тот подхватит его и поставит на ноги. Естественно, это было настолько взаимно и обоюдно, насколько возможно. Однако он сам куда чаще встревал, чем его человек. Если подумать, ему ещё ни разу не приходилось вытаскивать его из грязи или поднимать с колен. А наоборот было уже столько раз, что не хватит пальцев рук. Да, он не такой. Они разные практически во всём. Начиная с расы, продолжая методами, заклинанием, стилем боя, и заканчивая характерами. Неизвестно, что послужило причиной тому, чтобы они сошлись, но, когда это произошло, их сердца, помыслы и души слились в единое целое. Изменить это не дано никому. Это то, что люди называют «предначертаны судьбой». Левая часть стола снова ожила. Тот, кто сотворил ему очередной шедевр, кажется, почти закончил. Гребень погрузился в волосы в области где-то чуть ниже шеи, где всегда оставалась нетронутой внушительная длина. Если распустить эти труды, то кончики волос будут оглаживать колени. А в мокром состоянии они ещё длиннее. Ему уже давно не было тяжело справляться с ними. Он любил их так же сильно, как и этот мужчина, но только потому, что волосы неистово любил тот, кто стоит сейчас за его спиной, трудится над ними. Невесомое скольжение гребня шуршало где-то в сознании, описывая одну и ту же траекторию несколько десятков раз. Орудие ухода плавно опустилось на стол. Это звук завершённости. Он поднял руки, кончиками пальцев аккуратно ощупывая всё, что сейчас крепко держалось на его голове. На ощупь он мог отличить одни украшения от других. Каждую деталь мужчина прекрасно знал по ощущениям. Ему уже давно не требовалось зеркало, чтобы видеть, в прямом смысле этого слова, картину целиком. Он смотрел в распахнутое окно, и наслаждался ненавязчивым ароматом цветущих деревьев. Исследовав и изучив положение всех деталей на своей голове, носитель пришёл к выводу, что, то, что ему заплели истинное невероятие неописуемой красоты. Он опустил руки, укладывая ладони себе на бёдра. — Если бы не ты, ничего бы не было хорошо. Ты — совершенство. Спасибо, что ты мой. Тот, кто стоял за его спиной, сделал шаг вперёд. Он не видел, и даже не слышал звон цепочек на сапогах, но отчётливо чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Каждое движение этого мужчины, направленное в его сторону, вибрировало в крови, сотрясало небеса, сгущало воздух, заставляло сердце волноваться, трепетать, предвкушать… Как же он любил его… Сидел неподвижно. Так же смотрел в окно, наблюдал за тем, как шевелятся зелёные листья, как птицы прыгают с ветки на ветку, как живёт природа пейзажем за окном. Его взяли за локоть. Руку увели в сторону, поднимая на уровень плеча. По тихому звуку шуршания одежд он сделал вывод, что его мужчина склонился вперёд. Сразу же за звуком пришло ощущение. Волосы этого человека не имели одну длину. Были рваными от макушки до кончиков. Когда тот склонился, он ощутил, как часть волос обрушилась на его запястье и кончики пальцев. Это было внезапно, щекотно, приятно. Он чуть повернул голову, чтобы боковым зрением уловить происходящее. Жаль, что за густой чёрной гривой, которая скрывала его профиль, он не смог увидеть его лица. За то смог ощутить бесконечно тёплый, невероятный поцелуй в ладонь. Это было так, словно тот вложил всего себя и свою душу заодно в этот один сухой, короткий поцелуй. Лёгкий и воздушный. Легче, чем пёрышко, но куда более значимый, чем все блага этого мира. — Я… Теряю рассудок, когда ты так делаешь. — Это просто поцелуй, Вэй Ин. Хуа Чэн повернул голову в сторону супруга, убирая опавшие на лицо волосы. Встретился взглядом с тем, ради кого отдал бы всё, что у него есть. Сражался и умирал бы за него тысячи раз, любыми способами. Столько, сколько потребуется. — Нет, это магия, которой обладаешь только ты. — Значит, это магия, пробудить которую кроме тебя никто не в силах. Ведь ты такой единственный. Единственный, кто бесценен и неповторим. Супруг подарил Вэй У Сяню ещё один волшебный поцелуй в ладонь, запуская в его теле электрический разряд. Он прошиб позвоночник, от него послал импульсы в каждую клеточку тела и завершил это всё щекоткой где-то в мозгу. Кожа покрылась мурашками. — Если ты не планируешь продолжить, то я настоятельно рекомендую тебе прекратить. — Не то что? Кончик языка коснулся кожи. Демон провёл короткую тонкую полосу по ладони и снова поцеловал мягкое местечко где-то ближе к большому пальцу. — Наскочу на тебя. Даже раздевать не стану. Мне будет достаточно повалить тебя на пол и приспустить с бёдер штаны. — Звучит прекрасно, только отдалённо напоминает изнасилование. — Так тому и быть. Я не против изнасиловать тебя. Есть некие небеспочвенные подозрения, что ты не особенно будешь сопротивляться и молить о помощи. — Кто тебе такое сказал? — Наблюдения, опыт, практика. Хуа Чэн улыбнулся ему, выпрямился в спине и принялся собирать остатки украшений, раскладывать по местам. Супруг в это время решил развернуться к нему лицом, но всё так же сидел на коленях на столе. — Ты что проигнорировал меня? — Почему ты так решил? Потому что я не ответил? — Потому что ты остановился и теперь занимаешься какой-то ерундой, пока у тебя перед носом кручусь такой прекрасный я. — Я только заплёл тебя. Сейчас полдень, Вэй Ин. Мы едва проснулись. Если я тебя сейчас куда-то положу, ты будешь лохматым. — Тоже мне нашёл проблему. Не ложи меня никуда. Прижми лицом к этому столу, к той стене, держи на весу. Ещё нужны варианты? Демон как раз заканчивал раскладывать все принадлежности по местам. Он перевёл взгляд на супруга. Требовательного, хитрого, достигающего своих целей любыми способами. Хуа Чэн был не просто «не против», был охотно «за». — Что ты хочешь? Скажи мне, чего ты хочешь. Пальцы коснулись щеки. Он мягко вёл их выше, к скуле, к виску. Пока ладонь целиком не легла на щеку. Большой палец прижался к губам мужа. Оглаживал, нажимал, будто проверял то ли мягкость, то ли упругость. Вэй У Сянь раскрыл губы, выдыхая через рот. Кончик языка касался пальца мужа всякий раз, как тот проводил пальцем по его губам, сминая их. Взгляд ясных глаз цвета грозового неба застыл, подпадая под чары тёмного прямого взора мужа. — Хочу тебя. — Как? — Как хочешь ты. — Я хочу услышать, чего хочется тебе. Где? Тёмный заклинатель вслепую опустил ладонь на стол и погладил ровную, гладкую поверхность столешницы. — Здесь, — шёпот. — Как? — Медленно, но резко. Хуа Чэн встал напротив мужа. Ладони легли на талию, сразу же смещаясь назад и вниз, к ягодицам. — Что мне сделать, Гэ-Гэ? — Поднимись на колени. Вэй У Сянь охотно следовал указаниям. Это была своего рода игра в подчинение, которая имела особый смысл и выполняла некую волнующую роль. Это неизвестное, которое приносило моральное удовлетворение. Когда не ты принимаешь решение. Тебе говорят, что нужно сделать. А ты только следуешь. Супруг всегда знал, как встать, повернуться, что сделать, чтобы было хорошо. В первую очередь Вэй У Сяню, и только потом себе самому. Сколько бы они не постигали тайны супружеской жизни, Тёмный заклинатель видел, что, всякий раз Хуа Чэн следит за его удовольствием куда лучше, чем за своим собственным. Однако это не отнимало у него возможности действовать самостоятельно. Поднявшись на колени, он обхватил руками шею супруга и припал поцелуем к любимым губам. Чувствовал, как ладони сжимаются на его теле, забирая всё больше веса себе, и всё меньше оставляя его самому Вэй У Сяню. Хуа Чэн отступил назад на два шага и усадил мужа себе на бёдра. Естественно, сразу же получил отдачу: тот прижался к нему, скрещивая и сжимая ноги. Резкая боль прошибла его голову. Он разорвал поцелуй, закрыл глаз и отвернулся в сторону. Молчал, не говорил ничего, что бы помогло Вэй У Сяню понять, что сейчас произошло. Тёмный заклинатель видел, как напряжённо подрагивает крепко сомкнутое веко. Это не нормально. Так быть не должно. Он уже напрочь забыл о том, что они делали. Ровно в ту же секунду, как увидел гримасу боли на лице мужа. Вэй У Сянь разжал конечности и спрыгнул на пол. Смотрел, анализировал, пытался понять и найти причину тому, свидетелем чего только что стал. Князь Демонов поднёс ладонь к лицу, ребром указательного пальца с силой потирая лоб. Боль, что посетила его голову, была ужасной. Ощущение, будто он находится внутри огромного колокола, в который звонят. Он знал, что это такое и откуда оно взялось. Это был его первый раз, но с такой властью среди призраков и ресурсами, быть заранее осведомлённым никто не запрещал. Вэй У Сянь не понимал. Ему в голову не пришло ни одной идеи за последние десять секунд. Это отвратительный результат. Хуа Чэн напряжённо сомкнул губы и склонил голову, скрываясь за рваными волосами. А вот теперь кое-кому стало страшно. Насколько больно мужу должно быть, чтобы он так реагировал? Вэй У Сянь никогда такого не видел… — Да в чём дело?! Среди какофонии шума и резкой пульсирующей боли в голове, демон слышал взволнованный голос мужа. Различал его зарождающуюся панику. — Тунлу. — Что Тунлу?! — Медная Печь скоро откроется. — А ты тут при чём?! — Чтобы открыться и родить нового Непревзойдённого ей нужна энергия. — И? Она тянет её из тебя? — Она черпает её из всех Непревзойдённых. Чем нас меньше, тем больше она берёт. — Погоди! Какая ещё к чёрту Тунлу?! Печь открывается раз в сто лет, разве нет? — Ну и сколько же прошло с момента её последнего открытия? — Мы что, живём уже больше сотни лет?! — Вэй У Сянь как-то совсем потерял связь с реальностью. — Вообще-то почти сто двадцать. — Да быть такого не может. Нужно посчита… Хуа Чэн опустился на одно колено, согнулся, сжимал ладонями голову так, будто собственноручно собирался её раздавить. — Гэ-Гэ! Вэй У Сянь подхватил его, выравнивая. Закинул одну руку себе на плечо, а другой крепко держал за талию. Хоть Хуа Чэн и тяжёлый, но тот без труда вернул его в вертикальное положение. — Держись за меня. Чем мне помочь тебе? Скажи, прошу. — Ничем. Это временно. Ничего страшного. — Держись за меня, Гэ-Гэ. Хуа Чэн сжал пальцы на его плече. Но по-прежнему придерживал голову свободной рукой. Его преследовало ощущение, что та может взорваться, если её не держать. Сил открыть глаз и смотреть он в себе пока не находил. В целом держался стойко. Это и пуга́ло Вэй У Сяня. Он знал, что супруг крепкий орешек. Сделать ему больно настолько, чтобы он преклонил колено — это целое ремесло, которое мужчине не приходилось видеть уже очень давно. Никогда с тех пор, как его муж стал призраком. — Я положу тебя на постель, хорошо? Не дожидаясь ответа, он отвёл его к кровати. Любое движение давалось тяжело. Вэй У Сянь видел, что боль причиняет любое, даже самое незначительное, колыхание тела. Положить его на постель настолько плавно, чтобы свести к минимуму страдания, без посторонней помощи будет тяжело. Хорошо, что он не один. У Тёмного заклинателя всегда в запасе есть дополнительная пара рук. И даже не одна. — Нюй-Ши. Лента ожила, выпуталась из его волос и закрутилась на месте. Так радостно, будто претерпевала долгую разлуку с хозяином, хоть это было совсем не так. Просто их связь друг с другом была безгранично крепкой и прочной. — Держи его. Оружие, которое обладает душой и сознанием — это бесценный помощник. Эта лента уникальна. Она имеет чувства, распознаёт речь, изменяет форму и размер. Может стать всем, чем захочет её хозяин. Это лучшее оружие, которое Тёмный заклинатель когда-либо видел или слышал. И этот артефакт для него сделал Хуа Чэн. Красный шёлк подхватил Князя Демонов, возвращая Вэй У Сяню свободу действий. По крайней мере теперь он мог пользоваться руками, хоть и не отходил ни на шаг от любимого мужчины. Он крутанул запястьем, из ниоткуда порождая четыре чёрных вихря. — Потерпи, пожалуйста. Я буду предельно осторожен и нежен. — Я в порядке. — Да, я вижу. Только не сопротивляйся, хорошо? Ответа он не получил. Вэй У Сянь более не использовал слов, чтобы управлять лентой или своей тёмной стихией. Чёрная материя служила подушкой, вспомогательным инструментом, пока Нюй-Ши выполняла основную работу. Скооперировав их, Тёмный заклинатель практически безболезненно уложил Хуа Чэна на чёрную воздушную подушку, а затем плавно опустил на постель. Он махнул рукой, и тёмная материя рассеялась в воздухе, исчезая так же внезапно, как и появилась. — Как ты? Чем мне помочь тебе? Когда это прекратится? — Когда Тунлу возьмёт достаточно, чтобы открыться. — И сколько времени это займёт? Как это остановить? — Никак. Медная Печь рождает таких, как я. Противиться ей невозможно и бессмысленно. — Сюаню сейчас так же радужно, как и тебе? — Да. — Как долго это будет продолжаться? — Как только, так сразу. — И ты хочешь, чтобы я просто сидел и смотрел на то, как тебя разрывает от боли?! — Ты преувеличиваешь. Я в порядке. — Гэ-Гэ! Не делай из меня идиота! Я прекрасно знаю твой болевой порог и реакцию на боль. Хуа Чэн скривился. Беспокойство Вэй У Сяня давалось ему тяжело. — Не кричи, пожалуйста. Дай мне немного времени. — Я не могу бездействовать. — Прими это. Я же сказал, что всё будет в порядке. Тунлу возьмёт своё и прекратит. — Но я не могу просто смотреть на твои мучения. — Иди ко мне. Ляг. Полежим. — Ты сошёл с ума, — Вэй У Сянь отмахнулся от него. — Пожалуйста. Мужчина тяжело вздохнул. Ему не нравился такой расклад. Он вообще не знает слова «безысходность». Его не существует. Если решения нет, значит Вэй У Сянь его ещё просто не создал. Выход есть всегда. Нужно просто найти его. — Я пойду в кабинет и подумаю, как тебе помочь. — Ты поможешь мне, если останешься со мной. — Не говори ерунды. Я пошёл. Буду следить за тобой. — Останься, Вэй Ин. Печь всё равно откроется. — Я понимаю, но я хочу помочь тебе. Хуа Чэн приоткрыл глаз и протянул вперёд руку. Заманивал, зазывал. Вэй У Сянь понимал, но поддавался. Он подошёл ближе, взял мужа за руку. — Останься со мной. Я буду в порядке. Верь мне. — Но… — Верь мне, Вэй Ин. — Хорошо… Он снова проиграл ему. Так или иначе Хуа Чэн всегда умудрялся сделать так, чтобы супруг поддавался. На самом деле Вэй У Сянь просто не был готов к тому, что такое может вот так внезапно просто взять и произойти. В следующий раз он будет готов. Помешать Тунлу открыть печь он не сможет, но в его силах сделать так, чтобы умерить боль. Облегчить мужу это состояние. Для воплощения задуманного у него будет ещё сто лет в запасе. Времени более чем достаточно. Мужчина отпустил его руку, обошёл кровать и забрался на постель со своей стороны. Хуа Чэн убрал руку в сторону, приглашая мужа. Вида не подавал, но Вэй У Сянь уже знал, что ему больно двигаться. Он забрался под его крыло, укладывая голову на плечо. Старался не шевелиться, чтобы не доставлять всяких ненужных неприятных ощущений. — Я уже дважды спросил, как долго это будет происходить, и дважды ты не ответил. — Пару недель. — Пару недель?! — он вскочил, обращая недовольный взгляд на мужа. — Тише… Будет не так, как сейчас. Начало — это отправная точка. Кипения, скажем так. Дальше — легче. — Подробнее чуть. — Пульсация останется в голове. Но острой боли не будет. Ноющая только. — И ты прикажешь мне просто ждать? — Ляг, пожалуйста. Давай полежим. Вэй У Сянь цыкнул, но делал. Не готов. Он не готов. В следующий раз он сам будет диктовать Хуа Чэну правила. Но в этот всё же придётся пойти ему навстречу. Мужчина лёг на место и его сразу же приобняли за плечо. Они молчали. Так долго, что Вэй У Сянь уснул. Жаль, что супругу было совершенно не до сна. Однако рядом с ним ему действительно было легче. Может это самовнушение, а может магия, которой обладает только его личный Тёмный заклинатель. Неизвестно сколько времени прошло. Никто не приходил. Наблюдать за течением времени можно было только по солнечному свету за окном, но отсюда его было не так хорошо видно, чтобы точно определить который сейчас час. Хуа Чэн понял, что прошло действительно много времени, когда начало смеркаться. Удивительно, ведь он даже не заметил, как прошло столько часов. Весь световой день пролетел, как одно мгновение. А темнеет в эту пору года поздно. Его надежда, вера и любовь всё ещё сладко спала. Поспать вообще никогда не было проблемой для Вэй У Сяня. Он из тех людей, кто может спать где угодно, как угодно, и когда угодно. Нужно только положить. — Вэй Ин, — демон мягко потрепал его за плечо. Глазки открылись. Тёмный заклинатель поднял голову и повернулся к объекту своих переживаний. — Я уснул? Что-то нужно? Что-то случилось? Как ты себя чувствуешь? — Поменьше вопросов, Вэй Ин, — улыбнулся он. — Всё хорошо. — Тебе легче? — Легче. — Почему ты не разбудил меня? — Зачем? Ты прекрасно спал. — Расскажи, что ты чувствуешь? — Сейчас только слабость. — Тебе больно? — Нет. Боль вернётся позже. — Но уже не будет такой острой, правильно? — Да. Надеюсь. — Надеешься, значит? — Не должна, но ещё может. Мало времени прошло. — И это будет длиться, пока не откроется печь? — Верно. — А именно пару недель. — Ты молодец. — И что с тобой будет происходить эти пару недель? Только не лги и не преуменьшай. А жаль… Хуа Чэн как раз собирался немного подсластить ношу. Но если был пойман раньше, чем начал, значит нужно попытаться оставаться честным. К тому же, как это виделось ему, ничего критического действительно не происходит. Не происходило, и не будет происходить. — Кроме периодически-постоянных болей и слабости из-за перманентного вытягивая энергии — ничего. — Всего-то… — поместить в одно слово столько сарказма — это талант. — Это неизбежно. Исходя из чужого опыта и наблюдений, Тунлу всегда так открывается. — Мне не нравится, когда тебе больно. — Вэй Ин… Хуа Чэн вздохнул и улыбнулся ему. Поманил супруга пальцем, словно хотел рассказать что-то захватывающее. Тот настороженно подобрался поближе, предвкушая. Он заправил растрепавшуюся прядь Вэй У Сяня за ухо и прошептал: — Чем больше ты об этом думаешь, тем больше меньше ты чем тем. — Потрясающе. Тёмный заклинатель недовольно покосился на него, но имел самое обширное представление о том, кто такой Хуа Чэн. Ничего удивительного. Обычно в таких ситуациях они всегда выглядят наоборот. Недовольная сторона — это Князь Демонов, а Вэй У Сянь, тот, кто разряжает и ухахатывается. Сейчас же смешно было Хуа Чэну, а супруг выглядел так, словно съел что-то горькое, совершенно невкусное. — Больше тебе нечего мне сказать? — Сейчас мне лучше. Не беспокойся. — Да, но я не видел прежде, чтобы ты преклонял колено. — Я не всемогущ. — Это не правда. Если не ты, то кто? — Не знаю. Может, ты? — Не смеши меня. — Хватит, Вэй Ин. Я хочу обсудить с тобой наши дальнейшие действия, пока у меня есть возможность думать безболезненно. Передышка не будет долгой. Поэтому я тебя и разбудил. Первое время боль будет сильной, но с перерывами. Позже она будет постоянной, но давящей. Сейчас нужно обговорить детали. Вэй У Сянь поднялся на руках, развернулся, и сел напротив Хуа Чэна. Возле бедра, так, чтобы не очень далеко и можно было взять его за руку. — Я слушаю. — Когда печь откроется, на Тунлу будут десятки тысяч призраков. Тот, кто победит, будет иметь почти сто процентный шанс стать на вершине пищевой цепи среди моей расы. — Знаю. К чему ты клонишь? — К тому, что этого не стоит допускать. Этой земле не нужен ещё один Непревзойдённый. Если печь родит кого-то такого, как Ци Жун, у нас будут проблемы. Конечно, он не станет в одночасье настолько сильным, чтобы с ним нельзя было справиться. Он даже в атаку не пойдёт, потому что трус, … — Погоди, Гэ-Гэ. Дело не в нас. Мы с ним справимся на раз-два, разве нет? — Да, всё верно. Он слаб. — Но люди… Обычные люди, смертные. Сколько горя и бед он принесёт простым людям? — Много. В этом и загвоздка. Мы не знаем, кого родит Тунлу. Если это будет кто-то, как я или Сюань — это одно дело. А если кто-то, как Ци Жун, то совсем другое. — Я понимаю тебя. Я в деле. Что нужно? — Вырезать всех, кто явится в момент на гору. Не останется никого — Тунлу закроет Медную Печь. — И ещё сотню лет не появится никаких проблем, связанных с этим, верно? — Да. — Убить десятки тысяч призраков… Звучит увлекательно. Я согласен. Хорошо. Но что на счёт тебя? Ты выглядишь неважно и сказал, что боль будет постоянной, пока не закроется печь. Как ты хочешь сражаться в таком состоянии? — Сражаться? — Хуа Чэн улыбался, проронив несколько смешков. — Там не с кем сражаться. Количество — это не качество. Я справлюсь. К тому же мы с тобой предварительно сходим в гости. — К кому? Зачем? — К нашему старому общему знакомому. Очень старому. И кое-что у него возьмём на время. — Что? — Увидишь. — Почему ты не расскажешь мне всё сейчас? — А как же интрига? Подогреть интерес? Проведаешь заодно бледную смерть. Ведь ты давно его уже не видел. — Да, давно. Главное, что он счастлив. — Плевал я на него. Мы идём не для того, чтобы спросить, как у него дела. Мы идём, чтобы взять артефакт. Он нам поможет перемещаться по Тунлу. Облегчит, скажем так. — Хорошо. Всё дело в становлении самого Непревзойдённого? — Да. Меня вполне устраивает жизнь без очередного отморозка. Будет лучше, если он не родится. Всем будет лучше. — Я понимаю. И я согласен. Ты не хочешь поговорить с Его Высочеством? — Зачем? — О чём, а не зачем. О том, чтобы небесный гарнизон принял участие в зачистке и оказал нам поддержку. — Пф-ф… — Хуа Чэн рассмеялся. — Ты за кого меня принимаешь? — Сам же сказал, что не всесилен. — Но и не безрукий, безногий, безголовый. Вместе с тобой я справлюсь. Это будет лёгкая победа. — Уповаешь на Тёмный Путь? — Зачем тебе Чэнь Цин, если ты управляешь материей с помощью мысли? — А мертвецы? Я тебе кто? Император преисподней? Я управляю ими с помощью нот, создавая из них музыку. Они реагируют на определённые мелодии и понимают приказы. Это вибрации. — Всё-всё, не начинай. Я не хочу в это вникать. Но хочу отметить, что Сэль Шэн управляет ими силой мысли. — Это не правда. Во-первых, он управляет Печатью, а не мертвецами. Это Печать контролирует мёртвых, а не Сэль Шэн. Во-вторых, Инь Ху Фу управляется чем угодно. В зависимости от того, что она захочет взамен. Он делает это кровью. Кровь резонирует с Печатью, поэтому он может отдавать приказы мысленно. Без Инь Ху Фу он не сможет держать контроль над мёртвыми. — Не хочу знать. — Не хотел бы — не развивал бы тему. — Я не развиваю. Мне никогда не нравилось то, чем вы оба занимаетесь. — Не все такие сильные от природы, как ты. Не у всех есть такие, во всех отношениях полезные, бабочки, как у тебя. Не все обладают багажом заклинаний, которыми можно разнести города в пыль. Не всех родила Тунлу, усиливая и доводя до совершенства твои навыки и рефлексы. Хоть мы все трое и были рождены людьми, но я совершенно не дотягиваю до вас двоих. — Глупости. Ты достиг абсолютного совершенства в контроле и управлении над тёмной энергией. Никто не сравнится с тобой. Сэль Шэн и минуты не продержится против тебя. — Только в том случае, если будет использовать исключительно навыки управления Тёмным Путём. Но у него есть огромное количество других навыков и заклинаний. К чему ему материя? — К чему ты клонишь? К тому, что ты слаб? — Зависит от того, с кем сравнивать. Если с тобой, Его Высочеством и Сэль Шэном, то да, слаб. — Мы не враги тебе. Ты выбрал тройку, которая находится на вершинах пищевой цепи в своей расе. Таких, как Сэль Шэн вообще в мире только двое. Вэй Ин, ты ужасно силён. Вычеркни у него все его навыки в других отраслях, и он резко станет пустым местом. — Сын обладает возможностью изучать заклинания, которыми могут пользоваться как заклинатели и Боги, так и призраки. И разрабатывать новые по той же схеме. Мозги для этого у него есть. Так зачем условно что-то откидывать? Мне не справиться ни с одним из вас. И я не имею ничего против. — Ты сильнее Ван Цзи. — Был. Когда-то давно. Сейчас нет. Он уже восемьдесят лет занимается только тем, что совершенствует своё тело, навыки, заклинания. А я даже не помню, когда в последний раз тренировался. В то время как ты не забываешь о том, что нужно тренировать тело и дух. Хуа Чэн слушал его, но не понимал, куда тот клонит. По его интонации нельзя было понять, чем это закончится. Но было слышно, что это просто мысли вслух. За ними нет никакого негатива или разочарования. — Ты силён. Неужели мне нужно доказать тебе это? — Нет. Я в курсе, что силён. Но опять-таки, смотря с кем сравнивать. — Если так рассуждать, то рядом с Белым Бедствием я выгляжу как шутка. Но рядом с Богами и призраками как титан. — Вот видишь. Смотря с кем сравнивать. — Всё. Эта тема меня не впечатляет. Нужно выдвигаться. — Сейчас? — Время не на нашей стороне. — Но ты плохо выглядишь. Ты спал? — Нет. — Поспи ночь, а утром пойдём. — Время, Вэй Ин. — Есть ещё несколько недель прежде, чем откроется печь. — Это не значит, что нужно затягивать до послед… — Я сказал, мы пойдём утром! Ложись спать! Его оборвали на середине слова, но он не мог сказать, что недоволен. Когда Вэй У Сянь отдавал ему приказы, в этом был какой-то свой, особый шарм. У них были прекрасные взаимоотношения. В последние пару десятков лет они даже ругались не часто, а до ссор вообще не доходило. Весь секрет в том, что каждый из них умел уступать, когда другой категоричен. Каждый из них мог промолчать, даже когда есть что сказать и очень хочется. Если же ситуация складывается так, что они оба категоричны в своих взглядах, то начинается диалог. В идеале спокойный, но не всегда. Чаще с высокими нотами. Однако они всё равно разговаривают. Побеждает тот, кто приведёт более весомый довод, почему так, а не иначе. Проигравшая сторона обязуется принять правила игры победившей и более не пререкаться. Максимум раздавать своды полезных указаний, но не диктовать жёсткие правила. — Хорошо, — улыбнулся Хуа Чэн. — Так бы сразу. Что ты как маленький? — Извини. — Мы всё равно не пешком пойдём к нему. Времени достаточно. — Ты мог бы разобрать Призрачный Город на составляющие за ночь. И всё его население. Не забывай о том, что ты Повелитель Тёмного Пути. — Да помню я. Вот же заладил. Хуа Чэн приподнялся на локте, протянул свободную руку, ухватился за ворот одежд мужа, и потянул его на себя. Вернувшись на постель вместе с мужем, он заключил его в объятия, разложил на груди. — Знаешь, я вижу, насколько ты заботишься обо мне. Твои переживания, прозрачные намерения, кристально понятное отношение ко мне. Но я не маленькая чашечка, которая разобьётся, если её уронить. — Тебе больно. — Боль — это не самое сильное чувство. У меня нет с ней проблем. — Не превращайся в Его Высочество. Демон улыбнулся, а Вэй У Сянь сложил руки на его груди, улёгся поудобнее и нежился. Потому что мог. — Нет, мой болевой порог ниже, думаю. Се Лянь вообще не реагирует на боль. Меня же, как ты видел сам, подкосило. — Ты — не механизм. То, что тебе больно — это нормально. Правильно. Только не пойми превратно. Мне не нравится, что тебе больно. Я говорю о том, что чувствовать боль, это фактор, присущий всем живым организмам. Это делает тебя живым. — Только не говори этого Вэнь Нину. Вэй У Сянь повернул голову и ухватил его зубами через одежду за первое, что попалось. — Язва. Я распинаюсь перед тобой, а ты шутки шутишь. — Характер такой. Голова снова начала пульсировать и жутко болеть. Хуа Чэн во всём теле чувствовал, как гора забирает у него энергию. Легче, чем в первый раз, но всё равно крайне неприятно. Посвящать в своё состояние Вэй У Сяня он не собирался. Зачем волновать море, когда оно только-только утихомирилось? — Разденемся, расплетёмся, и будем спать? — Ты не выспался? — Я могу ещё. — Не сомневаюсь. Чаще эту фразу я слышу от тебя после второго раза. — Не самое подходящее время для подобных шуток, Гэ-Гэ. — Чуть позже. Давай сейчас ты просто обнимешь меня. — Хорошо. Он надеялся, что второй раз будет короче, чем первый. Что до полноценного отхода ко сну ему станет лучше и удастся самостоятельно раздеться и расплести мужа.

***

Видимо, Тунлу всё же прекратила свои действия. Жаль, что Хуа Чэн как-то упустил этот момент. Помнил, как болела голова и всё тело. Помнил, как Вэй У Сянь обнимал его и рассказывал что-то лёгкое и непринуждённое, на что не нужно отвечать или думать об этом. Помнил, как подступала ночь. Сейчас было уже довольно светло. Ярко, скорее. Это утро, не иначе. И вовсе не раннее. Мужчина повернул голову в сторону. Чёрный комок находился там, где должен быть: рядом. Не расплетался. Спал так. Хуа Чэн заметил, что на предплечьях отсутствует одежда. Он приподнял одеяло и заглянул под него. Одежд не было. Мужчина задумался о том, как супругу удалось полностью раздеть его, и он об этом не помнит. Значит спал. Как могло получиться так, что он не проснулся, пока его раздевали? — Восхитительно… Он сел в постели, подтянул к себе колени и сложил на них предплечья. Резкий выдох. Всё ныло, но общее состояние удовлетворительное. Жить можно, однако, не полноценной жизнью. Откуда-то появилось полное ощущение того, что на него кто-то смотрит. Хуа Чэн повернул голову в сторону супруга. Тот лежал на локте, подпирая ладонью голову, и смотрел в его затылок. Теперь уже лицо. — С каких пор ты такой бесшумный? Я не слышал твоих движений или шороха постели. — Это не я такой бесшумный. Это ты просел и ослаб. Рефлексы и чувства притупились. Я осознал это вчера, когда укладывал тебя спать. Как себя чувствуешь? — В порядке. — Ты не в порядке, Гэ-Гэ. Это очевидно. — Говорю, что в порядке. Значит в порядке. — Говори, что хочешь. У меня есть глаза. Я могу ими видеть, если что. А ещё мозги, которыми, о чудеса, кое-как у меня получается думать. — О святая чешуя. Солидно. — Прекрати. — Что ты хочешь от меня услышать? Если ты сам видишь изменения, то какой смысл что-то говорить? — Ты утаиваешь. Не делай так, иначе мне придётся взяться за тебя и использовать кардинальные меры. Заставлю сделать так, чтобы ты щадил себя. — И что ты сделаешь? Они смотрели друг другу в глаза. Хуа Чэн с какой-то нежной беспечностью, а Вэй У Сянь со всей серьёзностью, но было видно, что он видит ситуацию обширнее, чем его супруг. Впрочем, как и всегда. Тёмный заклинатель умнее. Это всегда было известно. Концы ленты ожили. Выглянули из-за плеча хозяина и причудливо извивались, словно змеи. Да, против этого оружия Князь Демонов сейчас не сможет достойно держаться. Придётся играть по правилам мужа. — Хорошо. Я в твоей власти. Не используй против меня Нюй-Ши. — Не вынуждай, и я не буду. — Шантажист. — Собственник. — Грешник. — Зануда. — Безрассудный. — Расточитель. — Болтливый. — Властный, дерзкий, ворчливый, импульсивный. — Вальяжный, едкий, дотошный, задиристый. — Бесцеремонный! — Категоричный. — Вспыльчивый! — Настырный. — Гэ-Гэ, прекрати! Ты никогда не продолжал! Ты всегда сдавался на втором, максимум третьем слове! Это не честно! Хуа Чэн рассмеялся, протянул к нему руку и ласково погладил по щеке. — Больше не буду. Ты победил. — Я принесу тебе что-то поесть, хорошо? — Я не хочу. Концы ленты снова ожили. Это прямая угроза. И Вэй У Сянь не стеснялся ей пользоваться. — Ну и что ты хочешь? — Чтобы ты поел. Ты поспал и это хорошо. Теперь поешь. Тунлу забирает у тебя энергию, а ты её не восполняешь. Ты поешь. — Хорошо, я поем, — он вздохнул. — Схожу пока вымоюсь быстро. — Договорились. Он вылез из постели, натянул на себя штаны и рубашку. На всякий случай пригрозил мужу пальцем, а то мало ли что, и вышел за дверь. Это вызывало улыбку. С тех пор, как они определились, что у них обоих есть чувства друг к другу, а отношения приняли адекватный, официальный вид, Хуа Чэн всегда чувствовал его любовь к нему. Не сомневался и не боялся. Каждый из них этим утром сумел вымыться и поесть. Пока Вэй У Сянь пытался накормить мужа, тот как-то умудрился и сам плотно напихать его едой. Он даже не заметил, когда это произошло. Вероятно, в перерывах между предложениями. Всё-таки Хуа Чэн хитёр. Они однозначно стоят друг друга. Каждый из них ужасен и прекрасен по-своему. Вместе они образуют смертельно-ядовитую смесь, остановить распыление которой способны только они сами, влияя друг на друга. Поели, собрались, подправили причёску и можно выдвигаться в путь. Инь Юй осведомлён, Сэль Шэн в курсе, Вэнь Нин знает. Всё в порядке. Самочувствие и самоощущение Хуа Чэна было не таким, как привычно, но он вполне мог выполнять то, что от него требовалось. Четыре двери в одну сторону — это не количество для него. Даже со всеми убытками, которые он претерпевал из-за Тунлу. Логово. Вэй У Сянь осмотрелся по сторонам. Темно, как в… Опять эта гнетущая атмосфера. Снова это ощущение жажды крови и желание убивать. Время идёт, а в замке Хэ Сюаня ничего не меняется. Это странно, ведь он сам изменился. В этот раз Тёмный заклинатель прекрасно улавливал его присутствие и скорое приближение. Не понимал только, почему каждый раз, надо появляться в какой бы то ни было странный способ. Почему нельзя просто выйти и поздороваться? — Твои друзья очень странные. — Сюань мне не друг. — Мне тем более. Но это ты с ним общаешься. И хочу заметить, что весьма неплохо. Если ему нужна твоя помощь — ты помогаешь. Если тебе от него что-то нужно — он тоже срывается. Что это, если не дружба? — Взаимовыручка. — Он отдал тебе деньги? Холодок пробежал по спине. Не тот, что вызывает страх или неизведанное, а тот, что порождает дуновение ветра. Когда в воздухе витает какое-то странное ощущение, и ты способен почувствовать, как пахнет ненависть и смерть. Вэй У Сянь стоял спокойно. Словно ничего нормальнее нет и быть не может. Всё-таки, он не в первый раз сюда приходит и не даже не в десятый видит этого человека. Скорее в сотый. Один из двух концов ленты ожил, поднимаясь на уровень плеча хозяина. Красная ткань отдалилась чуть в сторону, совершая небольшой замах. Звук щелчка разлился тройным эхом по тёмному, непроглядному помещению. — И почему всякий раз ты пытаешься схватить именно меня? Из-за спины послышался один короткий смешок. Самодовольный настолько, что дрожь берёт. — Потому что ты единственный, кто всегда ведётся. Хэ Сюань обошёл своих гостей и встал перед ними. Увидеть это не удалось Вэй У Сяню, но он прекрасно слышал его. И то, как демон потирает руку, по которой пришёлся шлепок ленты. — Играешься со мной? — С тобой грех не поиграть. Ты такой податливый. — Мерзость… Хуа Чэн оттянул Вэй У Сяня на себя, сокращая расстояние между ними и увеличивая между мужем и Черноводом. — Отстань от него, Сюань. Мы не в гости. — Как и всегда. Мы никогда и не ходили друг к другу в гости. Говори, что тебе нужно. — Лопата. — Лопата, значит. Почему ты решил, что она всё ещё у меня? — А куда бы ты её дел? Естественно, она у тебя. — Для кого это естественно? — Для тебя. Не могу сказать, что ты любитель собирать всякое барахло, но барахла у тебя навалом. И лопата тоже где-то здесь. Хозяин Чёрных Вод выдержал небольшую паузу. Зашелестели одежды и Вэй У Сянь сделал вывод, что тот поменял позу. Только не ясно на какую. — Допустим. — Дай её мне. — И я должен это сделать, потому что… — Потому что я спишу часть твоего долга и потому, что Тунлу готова открыть печь. — Мне нет дела до Тунлу. — Белое Бедствие тоже так думал. И вот чем это обернулось. Как там дела в Небесной Столице? — Не знаю. Меня давно там не было. У тебя теперь информатор там куда лучше, чем был я. Даже два. Ты неплохо спелся с принцем. — И не говори. Самого жуть берёт. — Что ты в нём нашёл? Я годами наблюдал за ним. Он — посредственность. — Ой, заткни уже фонтан. Идём. — Не перегибай палку. Ты не у себя дома. Вэй У Сянь почувствовал, как воздух резко стал гуще. Настолько, что его в пору было попробовать разрезать ножом. Это нормальная ситуация, когда эти два призрака находятся на одной территории. Ещё ни разу их встречи не начинались и не заканчивались так, чтобы ничего не произошло. — Не я начал это. Ты всё ещё не умеешь общаться, Сюань-Сюань. — Не называй меня так. — Эти твои детские прыщавые угрозы… Скучал. Они оба двинулись с места. Вэй У Сяня раздражало то, что он ничего не видит. Даже находясь в этой темноте какое-то время, глаза совершенно не привыкали к окружению. Всё помещение — это тьма. Он понимал, как эти двое здесь ориентировались: раса позволяла им видеть даже здесь. Но Вэй У Сянь — это другое. Ему была дарована возможность только слышать и чувствовать. Красный шёлк ожил. Концы поднялись и ринулись в разные стороны: один закрутился вокруг запястья Хэ Сюаня, крепко удерживая его на месте, а другой поймал руку Хуа Чэна, проделывая то же самое. — Может, хватит? Сколько можно? Вы оба не в лучшей форме, но всё равно находите в себе силы и желание узнать у кого больше. — Ничего не могу с собой поделать. Прихожу в восторг от него. Даже в штанах дымит. — Прекрати, Гэ-Гэ. — Не понимаю, как с ним можно ужиться. Тем более здесь. Ни людей, ни животных, ни общения. Только он и мрачные стены. — Сюань Юй не очень любит людей и живое общение. Тебе ли не знать. Они оба нелюдимы и дикие в той или иной мере. Кто-то больше, а кто-то ещё больше. Это их дело. Не лезь в него и всё будет в порядке. Перестаньте цеплять друг друга. Скопление и концентрация духовной энергии пришла в норму, стала стабильной. Первым руку расслабил Хуа Чэн. Как только Вэй У Сянь почувствовал отдачу, он тоже отступил и освободил его от ленты. Хэ Сюань как-то не спешил сдавать позиции. Да, атмосфера и с его стороны стала легче, но сопротивление не исчезало. — Сюань, пожалуйста, перестань. — Вы пришли в мой дом, а ведёте себя так, будто я в ваш. — Помешали тебе тереться пупками? — усмехнулся Хуа Чэн. — Сань Лан, ты думаешь, такими вопросами ты делаешь лучше? — Помешали. Но ты же всё равно не свалишь, пока не получишь то, за чем пришёл. — Конечно. Вэй У Сянь не понял почему, но Хэ Сюань расслабил руку. Он отпустил его, хоть и находился среди сотен непоняток. Видимо, общение между ними — это какой-то особый, извращённый вид искусства. Они никогда не могут поговорить так, чтобы один не попытался напасть на другого, но при этом мужчина никогда не видел, чтобы они оставили друг друга наедине со своими проблемами или просьбами. Ему было совершенно не ясно, что их связывает и как, но он мог с уверенностью сказать, что каждый из них придёт на помощь другому, если в силах помочь, повлиять на исход. — Идите за мной. Вэй У Сянь мотнул головой, выбрасывая эту ситуацию из головы. Понять умом это невозможно. Лучше даже не пытаться, если дороги мозги. Просто принять, что их взаимоотношения такие, как есть, не так уж и сложно. Хэ Сюань развернулся и повёл их за собой. Хуа Чэн подхватил ладонь супруга и потащил следом. Он позаботился о том, чтобы тот тоже мог видеть хоть что-то. Хотя бы то, куда ступает и что находится в относительной близости вокруг него. Это, конечно, коридор, но так всё равно комфортнее. Бабочки вылетели, озаряя пространство мягким светом. Держались перед Вэй У Сянем, двигаясь в такт его шагам. — Ам… Спасибо. — Не за что, — мягко прозвучал со стороны глубокий бархатный голос. — Сюань, а где…? — Там, куда мы идём. В той части. — Э… Хорошо. Поразительно было то, что демон действительно понял, о чём его спрашивали. Странно, ведь между ним и Вэй У Сянем нет совершенно никакой синергии, чтобы он понимал его с полуслова, или заканчивал за него предложения. — Как ты понял? — Что ещё тебя может интересовать здесь? — Ну… Мало ли… — Мало. Только это. — Допустим. Они вышли на улицу. Свет резал по глазам так, будто Тёмный заклинатель век прожил в подземелье и не видел солнечного света. Он повернул голову к мужу, хотел что-то спросить, но забыл все свои мысли, как только взглянул на него. Хуа Чэн выглядел не очень хорошо. Напряжённое выражение лица, тяжёлая поступь. Вёл себя так, словно ему что-то очень мешает, но он не в силах избавить себя от этого влияния. Вэй У Сянь понимал. Ему всё доходчиво объяснили вчера. Однако он не привык видеть подобное. Это кидалось в глаза. У него в голове возникла идея. Ему просто хотелось посмотреть, как это сказывается на других призраках такого же ранга. Всё это бесценная информация, от которой он будет отталкиваться впоследствии. — Сюань? — Что-то ещё? — Как ты себя чувствуешь? Демон остановился и обернулся. Именно этого и добивался Тёмный заклинатель. Знал, что, если просто попросить его обернуться или подождать, тот не сделает этого. Хэ Сюань язва. Такая же, как и Хуа Чэн для всех остальных. — Что за глупый вопрос? Вэй У Сянь внимательно всматривался в его лицо. Оно было хорошо ему знакомо. Пускай они не часто виделись, но он был в силах разглядеть в нём изменения, если те имелись в наличии. Да. Всё так. Хэ Сюань выглядит так же нехорошо, как и Хуа Чэн. Это успокаивало и огорчало одновременно. Двоякое чувство, дарующее какое-то странное облегчение и разочарование. Возможно, даже немного сострадания. Как бы там ни было, они оба готовы закуситься друг с другом, несмотря ни на что. Значит, всё не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Вэй У Сянь волновался, потому что ничего не понимал. Не знал, сколько Тунлу возьмёт «своего» из его мужа за это время. Не знал, как ему помочь. Эта гора — живой организм, как и её спутники. Горы-защитники, вассалы наследного принца У Юн, не останутся в стороне, когда они придут туда. Они опасны, но не так, как влияние Тунлу на Хуа Чэна. Гора, что способна порождать Непревзойдённых. Имеет свои цели, следует им, перебирает кандидатами, убивает, пугает. Обладает такой мощью и беспрецедентной властью над своими детищами, что способна беспрепятственно забирать у них энергию. В тех количествах, в которых посчитает нужным. Разве это не страшно? — Что ты чувствуешь, с тех пор как Тунлу решила открыть печь? — Спроси у своего… — он не смог подобрать слова. — Спроси у него, — Хэ Сюань махнул головой в сторону Хуа Чэна, повернулся обратно, и продолжил путь. — Это мой муж. Твой денежный снабжатель и надёжный союзник. Не нужно так небрежно. — Поэтому я и промолчал. — Сюань, скажи, пожалуйста, что ты чувствуешь. Это важно. Я постараюсь помочь вам в следующий раз. — Мне не нужна твоя помощь. — Не зарекайся. — В этом вопросе точно. — Сюань, перестань. Вы как маленькие дети. Скажи мне, что ты чувствуешь, чёрт бы тебя побрал! — Не буду. Отвали, У Сянь. — Заноза в заднице. — Не в твоей же. Не доставай меня. Вэй У Сянь прищурился, глядя в затылок своего оппонента. Как же тяжело с ним разговаривать. Он в который раз понимал, как тяжело другим людям разговаривать с Хуа Чэном. Особенно тем, что ему не нравятся. Это действительно трудно. Особенно, если пытаться не заострять и не портить и без того некомфортные взаимоотношения. Пока мужчина думал об этом, он совсем отключился от реальности. Не смотрел, куда идёт. Его вёл муж, значит, ничего плохого с ним произойти точно не может. Он не потеряется, никуда не врежется, не провалится. Территория Хэ Сюаня — это такое место, где можно неудачно ступить и провалиться глубоко под землю, откуда простому смертному никогда не выбраться. Доподлинно неизвестно, зачем ему здесь ловушки, ведь достичь Логова Чёрных Вод не под силу даже Богам, не говоря уже о простых людях. Корабли и рыбацкие лодки не приближаются к чёрным водам. Все судна, от мала до велика, тонут в считанные минуты. Дурная слава этих вод шагает далеко вперёд. Даже маленькие дети знают, что к чёрным водам нельзя приближаться. Это место настолько нелюдимое и неизвестное, что его нет ни на одной карте. Никто не доплывал сюда своим ходом. Люди не в курсе, что здесь есть острова. Боги тоже не знают, где находится логово Черновода. Он очнулся, когда почувствовал, как в него что-то врезалось. Вэй У Сянь вернулся в реальность. Его крепко обнимали чьи-то руки. Чужие. Мужчина сфокусировал зрение и увидел тёмную макушку, крепко прижимающуюся к его плечу. — Сюань Юй, — улыбнулся он, похлопывая того по спине. — Как это тебе удалось обнять меня и выжить? Мужчина поднял глаза, выравниваясь. Широко и радостно улыбался. Вэй У Сяню нравился его взгляд. Тот не выглядел несчастным, избитым жизнью. — Я спросил разрешения у господина Хуа. — Вот оно что… Он захихикал и перевёл взгляд на мужа. Тот выглядел недовольным. Таким же, как и Хэ Сюань. В его голове невольно сформировалось недовольство по этому поводу: «Два законченных собственника!» — Господин Вэй, какими судьбами Вы здесь? — Мы пришли за… — он как раз старательно думал над тем, зачем же они сюда пришли. Помнил, как муж сказал о том, что ему нужно. — За лопатой. — Лопатой? — А ведь действительно… Гэ-Гэ, за какой ещё нахрен лопатой?! Ты говорил, что у нас мало времени, а мы пришли за лопатой?! — Да. Всегда мечтал насадить Сюаня на черенок, — он мягко улыбался. — Когда, если не сейчас? После этой фразы все посмотрели на Хуа Чэна, лишь один Вэй У Сянь перевёл взгляд на Хэ Сюаня. Тот заострил взгляд и медленно повернулся к своему товарищу. «Это не хорошо…», — пролетело в его голове. — На черенок? — Да. Ты не хочешь? Это только пока ты не попробовал. — Веселишься? — Всегда. Море заволновалось. Они находились в просторном двухэтажном домике. Тут было много света и окон. Он находился на поверхности острова, поэтому отсюда было прекрасно видно всё происходящее. Шторм поднялся так быстро, что Вэй У Сянь даже не успел поразиться этому явлению. Ясное небо затягивалось тучами. Гремел гром. Огромные костяные существа в воде яростно выпрыгивали на поверхность, сильно и громко ударяясь о воду при падении обратно. Тёмный заклинатель никогда не сомневался в том, что Хэ Сюань ужасен. Силён, вспыльчив, если знать, за что цеплять, в остальных ситуациях флегматичен. Однако Хуа Чэн знал, где надо поддеть. Деспотичен, жесток и неуправляем. Нет точки, нажав на которую, его можно было бы резко остановить. Раньше не было. Сюань Юй насупился. Он отпустил Вэй У Сяня и повернулся лицом к Черноводу. Выглядел так, словно тот сделал что-то непростительное. — Сюань, что ты делаешь? У нас гости, а ты ведёшь себя негостеприимно. Господа всегда были ко мне добры и спасли меня от смерти. Забрали в Призрачный Город, снабдили всем необходимым, дали возможность расти и развиваться. Благодаря им и только им, я смог открыть чайный домик, где ты и нашёл меня. Как ты себя ведёшь? — И что? Быть благодарными всю жизнь им за это? — Сюань, перестань. Успокой воду и не трогай погоду. Хэ Сюань отвёл взгляд в сторону и больше не ответил. Море успокоилось так же быстро, как и разбушевалось. — Потрясающе! — воскликнул Вэй У Сянь. Вот, что значит, когда говорит правильный человек. К преогромному удивлению мужчины, то, как разговаривает Хэ Сюань с Мо Сюань Юем совсем отличается по тембру и интонации от того, как Черновод говорит с ними. Это было ему понятно, ведь Хуа Чэн с ним совсем не такой, как с кем бы то ни было. Это понятно настолько хорошо, что никаких вопросов вызывать не может. От слова «совсем». Наступила неловкая тишина, во время которой свободно чувствовал себя только зачинщик неловких сложных ситуаций. Он ухмылялся так, словно знал исход до того, как реализовал сказанное ранее. — Какая лопата, Гэ-Гэ? — Лопата Повелителя Земли, Вэй Ин. Помнишь, мы помогали Сюаню с Небесным бедствием? — Помню. Он незаслуженно убил Повелителя Ветра. Хуа Чэн удивлённо склонил голову в сторону. — Убил? Он отпустил его. — Как отпустил? Ты видел? — Нет, не видел. Но его случайно нашёл один из моих призраков. Цин Сюань жив. Он находится среди людей и живёт как человек. — И ты не сказал мне?! — Я говорил. — Нет, не говорил! — Нет, говорил. Если ты не слушал меня — это не значит, что я не говорил. — Не помню я такого… — хоть он и настаивал, но допускал возможность того, что просто прошляпил. Это очень в его духе. — Зачем нам лопала Повелителя Земли? — Чтобы перемещаться по Тунлу в разы эффективнее, чем без неё. — Вы задумали зачистить гору? — вдруг встрял Хэ Сюань. — Именно. В этот раз Тунлу никого не родит. Возражения? — Нет. Мне безразлично. — Тогда, где лопата? — Принесу. Мужчина, олицетворяющий собой чёрный цвет, сразу же вышел за дверь, направляясь куда-то, куда Вэй У Сяню было совсем не интересно. У него появилась небольшая лазейка, чтобы узнать то, что его действительно интересовало сейчас. — Сюань Юй, — он поманил его ладонью. Подзывал и многозначительно улыбался. — Господин Вэй? Мужчина приобнял его за плечо и наклонил голову к его лицу. Чувствовал нездоровый взгляд Хуа Чэна, но не реагировал. — Скажи мне, пожалуйста, изменилось ли что-то во внешнем виде или поведении Сюаня за последние сутки? — О! Как господин узнал?! Я так переживал, что места себе не находил! — Расскажи мне. Только тише и быстрее, пока он не вернулся. — Вы поможете ему? — В этот раз нет. Но помогу в следующий. — Хорошо, — он кивнул, понижая голос. — Да, что-то происходит, но он не рассказывает мне всего. Из того, что заметил я: вчера ему было действительно очень плохо. Я думаю, что он испытывал острую боль. Только я не знаю, откуда она могла взяться, ведь у него нет никаких внешних признаков для этого. Он никуда не уходил, ни с кем не сражался. Я испугался. — Ты знаешь, что это. Просто не сопоставил факты, а Сюань тебе не сказал. Это воздействие Тунлу. Она забирает у него энергию. Взывает к нему. Это причиняет боль. — Он ослаб за эти сутки так, как я ещё не видел. Хотя мы с ним не первый год живём… — Я понял. Все признаки на лицо. Хорошо. Ты мне очень помог. Всё остальное я получу из собственных наблюдений, изучу поведение горы, и мне расскажет Сань Лан. Не беспокойся. Он здоров. — Когда ему станет лучше? — Ориентировочно через месяц. — Так долго… — Поговори с ним начистоту. Не понимаю, как вы живёте вместе столько лет, если он утаивает от тебя такие вещи. — Он… — Сюань Юй улыбнулся, поднимая взгляд на Вэй У Сяня. — Он не хочет, чтобы я переживал, мой господин. Сюань вовсе не такой, как Вы думаете. — Я знаю. Но узнавать его ближе бешеного желания не имею. Я рад, что тебе хорошо с ним. Держи меня в курсе, хорошо? — Да. Я дам Вам знать, если что-то будет меняться. — Как? — У меня свои хитрости, господин. Не переживайте, я не отрезан от мира. — Тебе нравится здесь? Не одиноко? — Нет. Мы довольно часто бываем во внешнем мире. Мне хорошо и с ним, и здесь. — Глядя на всё это, где вокруг только море и ни одной живой души, верится с трудом. — Мой господин, я расскажу Вам как-то поподробнее. Приду в гости, если хотите. Тут мне хорошо. — Хорошо везде, где есть он? — Можно и так сказать, — улыбнулся Мо Сюань Юй. Вэй У Сянь только открыл рот, чтобы что-то сказать, как вернулся Хэ Сюань. Как и полагается, с лопатой. Он мило улыбнулся ему и отпустил Сюань Юя, чтобы тот не нервничал лишний раз. Мало ли, молния снова ударит в Его Высочество ни с того ни с сего… — Забирай и проваливай. Хозяин Чёрный Вод всучил лопату Хуа Чэну, ухватил Сюань Юя за одежды возле локтя и оттащил поближе к себе. Этот жест Вэй У Сяню тоже был прекрасно знаком… «Два законченных собственника…» — Я верну, когда всё закончится. — Она мне не нужна. Оставь себе. — Вот как? Разбрасываешься небесными артефактами такого уровня и класса? — Она мне не нужна, — припечатал Хэ Сюань. — Ладно. Спасибо. — Обращайся. — Ты тоже. Ну, вот и как? Вэй У Сянь не понимал, как это работает между ними… Умом это совершенно точно нельзя понять…