Sanctuaries

В тот вечер Клаус вернулся очень поздно. Кэролайн все еще была в кабинете, изучая статью о наскальных рисунках в Куэва-де-Лас-Манос в Аргентине, когда почувствовала его присутствие. Она так сильно скучала по нему, но в то же время немного злилась из-за того, что не видела его весь день, и опять же только из-за этой его идиотской затеи подчинить чертова Марселя. Разве они не могли просто переехать куда-нибудь в другое место и оставить этот город ему, если он так хотел его? Клаус все еще мог править оставшимися 99,9 процентами планеты, не так ли? Он никогда не забывал отправлять ей сообщения, звонить или оставлять уведомления на голосовой почте, когда его не было, и Кэролайн знала, что Клаус тоже скучает по ней, но все еще была расстроена. С возмущенным вздохом она попыталась придать своему лицу нейтральное выражение. Несмотря ни на что, Майклсон не хотела выглядеть плаксивой женушкой и была более чем рада тому, что он вернулся целым и невредимым. Секундой позже Клаус появился в дверях кабинета, и Кэролайн почувствовала легкий укол вины за свои ранние размышления, когда увидела, как все его лицо осветилось при виде нее. Не то чтобы она тоже не была безумно рада его видеть. На самом деле, блондинка была вне себя от радости, ее сердце пропустило несуществующий удар, отправив бабочек в быстрый круг брейк-данса. Но она была недостаточно быстра, чтобы скрыть искорку разочарования и раздражения в своих глазах. — Кэролайн, — пробормотал гибрид, внимательно изучая ее лицо. — Ты расстроена. Невозможно. Меня никогда не перестает удивлять, как он читает каждую мою эмоцию. Сделав несколько шагов, Клаус оказался рядом с ней и притянул ее к себе, крепко обняв и прижавшись щекой к ее щеке. Кэролайн подавила блаженный вздох, пытаясь побороть желание уткнуться лицом в изгиб его плеча и просто насладиться его запахом, силой и тем фактом, что он был дома. Она была зла, но не могла не закрыть глаза и не позволить нежности на мгновение охватить ее, прежде чем высвободиться из объятий первородного, чтобы посмотреть на него. — Я должна дочитать это, — сказала она так спокойно, как только могла, указывая на свою открытую книгу и двигаясь, чтобы сесть обратно. Его рука на ее руке остановила ее, и он указал на диван. — Дай мне несколько минут, — сказал Клаус и неторопливо направился к винному шкафу, налив себе щедрый стакан «Гленморанджи», прежде чем сесть и протянуть ей руку. По какой-то причине это заставило Кэролайн подняться. — Тебя не было весь день и весь вечер, так что не будет большой разницы, если я сначала закончу свои дела, не так ли? Боже, я когда-нибудь научусь сдерживать эмоции в своем голосе? Глаза Клауса сузились. Он сделал глоток своего напитка, прежде чем поставить стакан на кофейный столик и внимательно посмотреть на нее. — Я собирался быть дома намного раньше, но нужно было позаботиться о нескольких вещах. Я надеялся, что ты все еще будешь рада меня видеть, точно так же, как я жаждал увидеть тебя с тех пор, как ушел сегодня утром. Похоже, я ошибаюсь, — возразил гибрид, в голосе которого была такая же обида, как и в ее раздражении. Она плюхнулась в кресло и скрестила руки на груди. — Не будь идиотом. Конечно, я рада тебя видеть, и ты прекрасно это понимаешь. Просто, хоть убей, не могу понять… Нет, знаешь что? Неважно. Я закончу читать это, ты выпьешь, и мы просто забудем, что я когда-либо что-то говорила. Когда ты перестанешь хотеть обсуждать вещи, которые тебя беспокоят? Казалось, он задавал себе тот же вопрос. Менее чем через две секунды Кэролайн обнаружила, что ее подняли со стула и усадили на диван рядом с ним. Пристально посмотрев на него, она пересела в самый дальний угол, лениво гадая, что заставило ее вести себя так по-детски сегодня вечером. Но девушка ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала себя брошенной и не могла понять, что такого важного в этом чертовом городе; ещё у нее было странное чувство, что что-то витает в воздухе и что бы это ни было, это скоро произойдет. Ее предыдущий разговор с Сильв только подтвердил давнее подозрение. Это делало ее нервной и раздражительной, и она не могла найти другого способа выразить свое беспокойство, кроме как выместить его на муже. Стакан снова был в руке Клауса, и он внимательно наблюдал за ней. — Что же ты не можешь понять, Кэролайн? — спросил он низким и сдержанным голосом. Она просто покачала головой один раз и решила, что ей нечего терять. — Я не понимаю тебя, — огрызнулась девушка, вскидывая руки в воздух. — Я знаю, что мы приехали сюда, чтобы убедиться, что Марсель не угрожает семье, но, насколько я могу судить, он не сделал ни одного шага против нас. Ладно, я понимаю, что он опасен, но почему мы не можем просто оставить этот город ему и найти другое место для проживания? Что такого важного в том, что ты король этого города? Все знают, что ты самое могущественное существо на Земле, так в чем же смысл всего этого? Клаус не сводил с нее глаз во время ее вспышки гнева. Потом он провел пальцем по краю своего бокала и тихо сказал: — Все дело в шоу. Люди могут знать, что я самое могущественное существо, но они ещё должны видеть, чтобы поверить в это. И в дополнение к этому, во всем этом есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, и мне нужно быть в курсе всего, что происходит. Если мы уйдем или я просто убью Марселя сегодня, то никогда не узнаю, в чем дело на самом деле, и я всегда предпочитаю не действовать, если у меня нет всех переменных в уравнении. Откинув голову назад, Кэролайн глубоко вздохнула. — Но почему это так важно для тебя? Тебя нельзя убить, и твоих братьев и сестру тоже. — Но тебя можно. На мгновение она оцепенело замолчала. Клаус настороженно наблюдал за ней поверх своего односолодового бокала. Кэролайн знала, что он ненавидел ссориться с ней, как и она сама, но он также всегда будет стоять на своем. Обдумав его слова, блондинка покачала головой. — Нет. Ты делаешь это не из-за меня. Ты можешь защитить меня от чего угодно — если, конечно, будешь рядом, — да и в какой опасности я окажусь? В конце концов, я все еще вампир. Нет, Клаус. Это касается тебя. Чего ты на самом деле хочешь? Поставив свой стакан с громким звоном, он наклонился вперед, пристально глядя на нее. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я хочу, чтобы все во вселенной знали, что никто никогда не сможет коснуться тебя даже пальцем. Ты моя жена, и тот, кто посмеет даже подумать о том, чтобы угрожать тебе, должен очень тщательно перед этим подумать. Я хочу иметь возможность спать по ночам, не беспокоясь постоянно о том, что с тобой может случиться. Возможно, это ускользнуло от твоего внимания, Кэролайн, но я люблю тебя всеми фибрами своего бессмертного существа и не позволю, чтобы с тобой что-то случилось по чисто эгоистической причине — невозможности жить без тебя. Это то, чего я по-настоящему хочу. Кэролайн почувствовала, что смягчается, но подавила это чувство. Он говорил правду, но также скрывал от нее часть своих мотивов. — Я знаю, — сказала она. — Но это не единственная причина. Ты обещал, что никогда не будешь мне лгать, помнишь? Глаза Клауса не отрывались от нее, когда он откинулся на подушки и глубоко вздохнул. — Конечно, помню. Прекрасно, — пробормотал гибрид. — Если тебе действительно интересно знать, я хочу королевство, Кэролайн. Королевство, которое я мог бы назвать своим собственным. После тысячи лет бегства, из-за того, что я никогда не мог успокоиться и оставить свой след на чем-то, я хочу, наконец, занять место, которое по праву принадлежит мне. Я основал этот город, но чье-то имя навсегда останется в книгах по истории. Я не возражаю против этого, любовь моя. Что меня действительно беспокоит, так это то, что кто-то другой претендует на то, что должно быть моим, и я этого не потерплю. Волна разочарования пронзила ее, призывая неуверенного в себе, невротичного подростка впервые за долгое время выйти на поверхность. Меня недостаточно. Снова… Кэролайн встала и провела рукой по волосам. Она понимала, что её голос звучит сдавлено и глубоко обижено, когда заговорила, но ей было всё равно. — И вот я подумала, что любовь — это единственное, что ты искал всю свою жизнь. Но, похоже, была немного наивна, думая так, верно? — Моя дорогая, ты прекрасно знаешь, что любовь, твоя любовь — это единственное, от чего я никогда не смогу отказаться. Я правда искал это всю свою жизнь, и в восторге от того, что нашел это в тебе. Слеза грозила скатиться из уголка глаза, но Кэролайн не позволила ей этого сделать. — Тогда почему это должно быть королевство? — прошептала она. — Почему меня недостаточно? Теперь Клаус вскочил с дивана, притянул ее в свои объятия и в мгновение ока усадил их обоих обратно, а Кэролайн устроилась у него на коленях. Она предприняла короткую, нерешительную борьбу с его хваткой, но он не уступил. Через несколько секунд девушка сдалась и опустила голову. Мысль о том, что ее недостаточно, почти душила блондинку, хотя на этот раз она соревновалась не с Еленой, а с мировым господством. Вероятно, тебе следует считать это прогрессом. — Я понимаю тебя, Кэролайн, хотя и не согласен с тобой. Ты нужна мне больше, чем что-либо еще. Однако это не означает, что все другие потребности внезапно полностью исчезли. Они продвинулись по списку приоритетов назад, но они все еще там. Одна из вещей, которых я жажду, — это власть, что, полагаю, для тебя не новость. Я признаю, что это не благородное желание, но оно доминировало большую часть моей жизни и всегда будет частью меня. Клаус притянул ее к себе и поцеловал в висок с бесконечной нежностью. — Но что я знаю точно, и что тебе тоже следует знать, так это то, что ты, моя дорогая девочка, никогда ни в чем не будешь уступать. Ни царству, ни моей жажде власти, ничему, — последовала короткая пауза. — В тот день, когда я попросил тебя выйти за меня замуж, то поклялся, что всегда буду ставить тебя на первое место, и я не шутил. Ты мой единственный приоритет, единственная самая важная вещь в моей жизни. И все же, мне нужно это сделать, любовь моя. Кэролайн долго молчала, прислонившись к нему. Клаус дал ей время подумать, просто нежно поглаживая ее руки. Она знала, что он глубоко любит ее. Если бы ему когда-нибудь пришлось выбирать между ней и кем-то или чем-то еще, в ее сердце не было ни малейшего сомнения в том, что это всегда будет она. Но дело было не только в их чувствах друг к другу. Большую часть времени их отношения были прекрасными и прямо-таки божественными. Когда они были вместе, это не могло быть более совершенным. Но Кэролайн не была уверена, как справиться со вспомогательными симптомами того, что Клаус был Большим Плохим Гибридом и хотел сохранить этот статус. — Ты сказал, что тебе это нужно, Клаус. Но какой ценой? Нахмурившись, он посмотрел в ее встревоженные глаза. — Что ты имеешь в виду? — Ты проводишь все больше и больше времени вдали от меня. Втягиваешь в это свою семью, а именно Элайджу, Сильв и даже Кола, хотя и по-другому. Что, если один из нас когда-нибудь больше не захочет этого делать? Кэролайн затаила дыхание, зная, как он воспримет то, что она только что сказала. И она была права. Его голос понизился до шипения, а взгляд стал ледяным. — Ты угрожаешь мне, Кэролайн? Она невесело улыбнулась. — Я знала, что ты так скажешь, — его глаза немного смягчились, но он не ответил. — Я не угрожаю тебе, и на самом деле немного разочарована тем, что ты так низко обо мне думаешь. Я только хочу, чтобы ты рассмотрел все аспекты. Послушай, теперь у тебя есть жена, и впервые за не знаю сколько времени твоя семья мирно живет вместе. Что ж, большую часть времени мирно. Твои братья и сестры любят тебя, Никлаус, и я с каждым днем все больше и больше влюбляюсь в тебя. Подумай обо всем этом. Ты действительно хочешь рисковать только ради нескольких оппортунистических последователей, которые на самом деле ничего для тебя не значат? Черты Клауса еще больше смягчились, пока она говорила, и он возобновил свои нежные ласки по ее рукам. Но теперь Кэролайн видела беспокойство в его глазах. Казалось, в них даже был намек на страх. — Значит, я рискую этим? — осторожно спросил Клаус, не сводя с нее глаз, давая ей почувствовать, что он смотрит прямо ей в душу. — В определенной степени, возможно. Я не хочу просыпаться каждое утро до конца вечности, зная, что ты проведешь день, отправляясь на очередную войну. Реактивно, да. Если нашей семье угрожает опасность, я хочу, чтобы ты защищал нас. Но провоцировать сражения изо дня в день, подвергая себя и всех напрасному риску? Я не знаю, как жить с этим веками. Теперь небольшой проблеск страха, который мерцал в его темных глазах, превратился в яркий огонь. Ему было очень не по себе, она это ясно видела. — Так ты хочешь сказать, что бросишь меня, если я не перестану делать то, что я делаю? Нет, мой прекрасный Клаус. Не думаю, что когда-нибудь смогу. Но я понятия не имею, как с этим справиться. Я так сильно люблю тебя и хочу принять таким, какой ты есть. Я делаю это большую часть времени, но к мысли о том, что мне придется жить с этими постоянными интригами сотни и сотни лет, нужно немного привыкнуть. Кэролайн наклонилась к нему и вздохнула. — Я говорю не об этом. Но я хочу, чтобы ты знал, что я чувствую по этому поводу, и немного подумал о том, почему на самом деле все это делаешь. Я прошу слишком многого? Клаус взял ее лицо в свои руки и очень нежно накрыл ее губы своими, целуя Кэролайн медленно и напряженно. Отпустив ее, он покачал головой. — Нет. Всё в порядке. Пойдем на компромисс? Кэролайн кивнула. — Как насчет того, чтобы я сделал следующее. Я серьезно обдумаю все, что ты только что сказала, и постараюсь больше доверять Элайдже, чтобы он разбирался с некоторыми вещами самостоятельно. В обмен… — Да? — спросила она, когда он не продолжил. Его голос был очень низким, почти шепотом. — В обмен ты больше не будешь мне угрожать. — Я не… Клаус покачал головой, прижимая ее к себе. — Да, любовь моя, ты сделала это. Что показывает мне, как серьезно ты относишься к этому. Я знаю, что ты любишь меня, Кэролайн, и знаю, что никогда бы не сказала ничего подобного из простой прихоти. Как давно это тебя беспокоит? Кэролайн сглотнула. — Довольно давно. Я так невероятно счастлива, когда мы вместе, поэтому пыталась игнорировать все, что не связано с радугами и пони, но это уже некоторое время не давало мне покоя. Я знаю, мне следовало упомянуть об этом раньше, но просто… Ты знаешь, как я ненавижу ссориться с тобой, но с тех пор, как мы приехали сюда, я ненавижу это еще больше. На его лице было выражение удивления, когда он спросил: — И почему же? — Хорошо, я знаю, что это прозвучит совершенно по-детски, особенно для вампира. И знаю, что тебе правда нравится этот город… Одарив ее нежной улыбкой, Клаус погладил Кэролайн по щеке и нежно поцеловал. — Но что, милая? — Темнота вокруг этого места… бывают моменты, когда мне это нравится. В первую ночь, когда мы сидели у окна и смотрели на то, что происходило снаружи. Однажды, когда мы вернулись домой, старуха стояла в тени, напевая ту французскую песню… еще раз, как она называлась? Теперь она почувствовала, как он немного напрягся. — Ne Me Quitte Pas. — Верно. Было очень красиво. И это заставило меня полюбить темноту той ночи. Были и другие времена. Всё это искусство, еда, завораживающая архитектура… действительно удивительно, и мне нравится, когда ты показываешь мне все вокруг и рассказываешь об этом. Но… Для меня Новый Орлеан такой мрачный. Мне очень нравится этот дом, бар Реми, нравится ходить в колледж. Ты основал этот город, Клаус, и это удивительное достижение. Ты создал, я уверена, один из самых захватывающих городов в мире, и я даже не могу выразить, насколько это впечатляет. Кэролайн сделала паузу и попыталась найти способ сказать то, что собиралась сказать дальше. Клаус задумчиво смотрел на нее. — Но в целом тебе здесь не нравится, — заключил он. Она опустила голову. Несмотря на их маленькую ссору, несмотря на то, что ей не нравилось то, что он делал, не было ничего, что она ненавидела бы больше, чем причинять ему боль. Кэролайн знала, что он очень гордился своим городом, и это было справедливо. Блондинка была убеждена, что Марсель больше всего виноват в атмосфере, укрепившей его авторитет запугиванием, жестокостью и страхом, и подобное правление должно было сказаться на ауре. Она задавалась вопросом, было ли лучше, если бы Клаус не уехал из Нового Орлеана, но она была реалисткой и знала, что, вероятно, этого бы не произошло. Он работал с одной и той же методикой всю свою жизнь. Тем не менее, она чувствовала себя ужасно из-за того, что сказала ему, что, вероятно, никогда не будет чувствовать себя по-настоящему дома в его городе. — Мне жаль. Клаус приподнял ее подбородок и снова поцеловал. — Не стоит, любовь моя. Что ж, должен признаться, мне немного грустно, что ты не влюбилась в Новый Орлеан так, как я надеялся. Но для меня это далеко не конец света, пожалуйста, не волнуйся. Я говорил это очень много раз, но повторю снова. Ты — создание света. Это место тьмы, как ты правильно заметила, и да, мне оно всегда нравилось. Отчасти потому, что это было мое творение, а отчасти потому, что я сам порождение тьмы. Я помню, что изначально выбрал этот район для своего нового города, потому что он олицетворял тьму, злобу и тайну. Я всегда говорил, что это олицетворяет меня. Но с тех пор, как мы переехали сюда вместе, мне стало нравиться что-то совсем другое. Кэролайн выжидающе посмотрела на него, не уверенная, хочет ли услышать что-нибудь, что заставило бы его продлить их пребывание больше, чем это необходимо. — Это то, что ты внесла, Кэролайн. Ты принесла свой свет в мой темный город, и с тех пор он стал для меня более светлым местом. И самое удивительное, что теперь мне это нравится еще больше. О чем это тебе говорит? — Что ты хочешь остаться. С нежной улыбкой Клаус покачал головой. — Нет. Я никогда не чувствовал себя привязанным ни к какому месту, даже к этому. Это говорит тебе, моя прекрасная женщина, что я очень медленно начинаю видеть очарование света над тьмой. И что еще более важно, это говорит, что мой дом находится там, где находишься ты. Здесь, в Тимбукту или на острове Рождества. Но позволь мне задать тебе вопрос — насколько ты на самом деле несчастна, Кэролайн? Все внутри нее смягчилось от беспокойства и намека на вину в его голосе. — Я всегда счастлива, когда нахожусь с тобой, Никлаус, и надеюсь, что ты можешь чувствовать это, когда мы вместе, — он кивнул и провел рукой по ее волосам. — Учиться в колледже интересно, и я рада, что у меня есть Сильв. Но мне нужно больше тебя. Так как насчет еще одного компромисса? Мы проведем немного больше времени вместе, и я буду прилагать сознательные усилия, чтобы каждый день находить в Новом Орлеане что-то новое, что мне понравится. Клаус сверкнул ямочками на щеках и ухмыльнулся. — Мне это нравится. Итак, подведём итог. Мы останемся здесь на какое-то время, но не навсегда. Ты позволишь мне позаботиться о делах Марселя, и я собираюсь подключить Элайджу, чтобы у нас с тобой было больше времени друг для друга. И мне искренне жаль, если я дал почувствовать, что пренебрегал тобой. Ты не можешь поверить, как ужасно я скучаю по тебе всякий раз, когда вдали от тебя, моя Кэролайн. Она уютно устроилась в его объятиях и зарылась руками в его волосы, притягивая его ближе и прижимаясь щекой к его щеке. — Я могу. Внезапно она вспомнила, как он напрягся при воспоминании о французской песне. __ Название этой песни… «Ne Me Quitte Pas»… Что это значит? — Не оставляй меня, — прошептал Клаус, и она почувствовала эмоции, исходящие от него. — Вот что это значит, — он легонько подтолкнул девушку локтем, чтобы посмотреть на нее. — Первоначально ее пел Жак Брель. Он сказал, что это песня не о любви, а о трусости мужчин. — Никлаус, ты не трус. И никогда не был им. Это одна из вещей, которые я люблю в тебе, среди миллиона других, — она помолчала, потом нежно поцеловала его. — Я рада, что ты дома Закрыв глаза, первородный прислонился лбом к ее лбу. — Ne me quitte pas, — замолчал он, сглотнув. — Никогда не отнимай у меня свою любовь, Кэролайн. Девушка целовала мужчину очень долго, смакуя его вкус, восхищаясь мягкостью его губ на своих и необузданной потребностью, скрывающейся за его ответом. В такие моменты, как этот, она знала, что ему плевать на королевства, заговоры или что-то еще. Он полностью и безраздельно принадлежал ей, безумно счастливый и довольный тем, что был с ней. Если бы только был какой-то способ заставить его понять, что никакое царство, никакой сложный план и никакое завоевание территории никогда не смогут вызвать на его лице выражение полного блаженства и радости! Прервав поцелуй, Клаус отстранил ее на расстояние вытянутой руки и взял за ладони. — Я не хочу, чтобы что-то стояло между нами, любовь моя. Я никогда не мог смириться с мыслью о том, что между тобой и мной вырастет барьер, по какой бы то ни было причине. Разногласий никогда не избежать, но когда речь заходит о чем-то столь существенном, как твоё счастье, мы должны говорить об этом немедленно. Не жди так долго, чтобы сказать мне, когда тебя что-то беспокоит, договорились? Кэролайн кивнула. — Ты подумаешь о том, что я тебе сказала? — спросила она, не совсем понимая, зачем ей нужны были заверения. Клаус никогда раньше не нарушал своего слова, по крайней мере, перед ней. Но он был прав. Стремление к власти было глубоко укоренено в его характере, и для него было бы большой проблемой изменить свои приоритеты. Она знала, кем он был, когда влюбилась в него, и все еще знала об этом в тот момент, когда попросила его пометить ее на всю вечность, а также в тот день, когда вышла за него замуж, и она всегда гордилась тем, что приняла его полностью. Любовь выявила многие скрытые аспекты этой личности, и было удивительно наблюдать, как он проявляет сдержанность в ситуациях, которые всего год назад привели бы его в бешенство, видеть, как Клаус оставался спокойным гораздо дольше, чем раньше, прежде чем окончательно сорваться. Что он все еще делал время от времени. Ей нужно будет набраться терпения, как Элайджа. Более тысячи лет, независимо от того, какие злодеяния совершал Клаус, его старший брат никогда не терял веры в него, и для этого была причина. — Да, моя дорогая, — тихо сказал он. — Я обещаю, что очень серьезно подумаю, и мы поговорим об этом снова очень скоро. Удовлетворенно вздохнув, блондинка одарила его нежной улыбкой. — Хорошо. Я уже упоминала сегодня, что люблю тебя? — Не достаточно часто. И я упоминал, что провел весь день, тоскуя по предстоящей ночи, чтобы просто обнять тебя и сказать, как сильно я по тебе скучал? С озорной усмешкой Кэролайн покачала головой. — Извини, боюсь, мне придется заняться с тобой любовью около трех раз, прежде чем мы перейдем ко всей этой истории с объятиями, так что потерпи меня. Клаус вопросительно приподнял бровь. — Есть ли причина, по которой это должно быть ровно три раза? Не то чтобы я жалуюсь, но, признаюсь, мне несколько любопытно, — он пристальнее вгляделся в ее лицо и поджал губы. — Хорошо, Кэролайн Майклсон, что ты сделала? Отчаянно борясь с собой, чтобы удержаться от хихиканья, она толкнула его на диван и оказалась сверху, как в тумане, яростно нападая на его губы и позволяя своим рукам пробежаться по его бокам, ища гладкую кожу под рубашкой. Клаус уже добрался до обнаженной спины девушки, страстно целуя ее, прежде чем внезапно прервал горячую встречу их губ. Его глаза игриво сузились, когда он взял девичье лицо в свои руки. — Что-то прогнило в Датском государстве. Выкладывай, или я оставлю себе свой маленький сюрприз. Ее глаза загорелись. — Какой сюрприз? — взволнованно спросила она. — Э-э-э. Признайся, или это никогда не увидит дневного света. — Оно никогда не увидит дневного света после того, как я признаюсь, поэтому я хочу это сейчас! — запротестовала она, заставив его усмехнуться панике в её глазах. — Это не может быть так плохо, не так ли, любовь моя? — он схватил ее за руку. — Нет, ты не продала свои кольца, так что дело не в этом. Разбила М6? Кэролайн снова хихикнула. — Если бы я это сделала, то даже не потрудилась бы вернуться домой. Клаус закатил глаза и быстро, нежно поцеловал ее. — Нет, боюсь, ты не только не отдашь мне мой сюрприз, но и разведешься со мной, заколешь и вышвырнешь из дома, хотя и не обязательно в таком порядке. — Теперь я искренне заинтригован, — усмехнулся Клаус, выжидающе глядя на нее. Ерзая, Кэролайн пробормотала: — Я могла бы… ну, вполне возможно, что я… пригласила Беку, Елену и Сальваторов погостить какое-то время. С громким стоном Майклсон закрыл лицо руками и в отчаянии покачал головой. — Пожалуйста, скажи мне, что ты разбила М6! Скажи, что ты продала себя тому, кто предложит самую высокую цену на аукционе в том борделе на болотах! Что угодно, только не это! Теперь Кэролайн начала смеяться, прижимаясь к нему и целуя его в шею. — Нам придется поговорить о том, откуда ты знаешь о борделе на болотах, но сейчас это не имеет значения. Они приедут в гости, но я обещаю загладить свою вину перед тобой, — промурлыкала она своим самым чувственным голосом и улыбнулась, почувствовав, как он зашевелился под ней. — Держу пари, так и будет. Хотя я правда не могу представить, что ты можешь сделать со мной что-нибудь такое, что компенсировало бы присутствие Деймона Сальваторе под моей крышей, — беззаботно усмехнулся он. Ее голос понизился до хриплого шепота, когда она ответила: — Почему бы тебе не предоставить это мне? Кэролайн выпрямилась и села, медленно начиная расстегивать блузку. Его глаза следили за каждым ее движением, и у нее перехватило дыхание, когда она почувствовала, как он напрягся. Одним плавным движением блондинка встала с дивана и расстегнула несколько последних пуговиц. Первородный сидел и смотрел на нее сияющими глазами, а потом, когда она расстегнула блузку и позволила ей упасть на пол, его дыхание остановилось. На ней был золотой бюстгальтер из двух драконов, скрепленных черными атласными лентами. Это открывало больше, чем скрывало, и было смехотворно дорого. Продавщица в «La Perla» назвала его «Дракон» и объяснила, что это самая эксклюзивная вещь, которую они когда-либо продавали. Кэролайн неохотно согласилась, когда впервые увидела его на вешалке после того, как попросила что-нибудь смелое и экстравагантное. Но потом она примерила его, и, несмотря на то, что это было невероятно неудобно, почувствовала себя дико сексуальной. Судя по тому, как челюсть Клауса чуть не отвисла до пола, в конце концов, покупка того стоила. — Это, — сумел прорычать он. — Возмутительно провокационно, миссис Майклсон. В мгновение ока Клаус оказался перед ней, его язык обводил контур одного из драконов. Теперь настала очередь Кэролайн ахнуть. — И я надеюсь, ты будешь носить это… и ничего больше… на оставшуюся часть ночи. Боже, ты сирена, любовь моя. Он позволил своему языку скользнуть под маленький кусочек дракона, который покрывал ее сосок, заставляя девушку желать, чтобы он просто сорвал проклятый лифчик. Затем гибрид встал и притянул ее к себе в глубоком, страстном, обжигающем поцелуе, от которого они оба задыхались. — Но я забыл — в конце концов, есть кое-то еще, что ты наденешь с ним. Кэролайн почувствовала, как его руки коснулись ее шеи, и секунду спустя кожа на ложбинке между грудями внезапно стала прохладной. Она с любопытством посмотрела вниз, и ее мозг перестал работать. С ожерелья из белого золота свисал голубой бриллиант в форме груши, в точности соответствующий оттенку драгоценного камня на ее обручальном кольце. — Никлаус, — прошептала девушка, осторожно прикасаясь к невероятно огненному камню, в бесчисленных гранях которого отражался приглушенный свет кабинета. — Ты с ума сошел? Что… — На тебе это выглядит божественно, моя дорогая, как я и предполагал. Клаус поцеловал ее пальцы и посмотрел на Кэролайн, положив ее руку себе на сердце, как он всегда делал, когда его эмоции всплывали на поверхность, как сейчас. — Это мой способ извиниться, Кэролайн, за то, что в последнее время я так часто уезжал от тебя. Она удивленно уставилась на него. — Так ты заметил, что я была недовольна этим? — пробормотала она. — Да. Хотя я не знал о глубине твоей тоски или других обстоятельствах, которые причиняют тебе боль, должен признать. Но я знаю, что мне не нравится так часто расставаться с тобой, также как и тебе. Снова посмотрев на удивительный бриллиант, она прошептала: — Это невероятно, Никлаус. Так красиво! Но ты знаешь, что больше всего на свете я хочу тебя. Он закрыл глаза и притянул ее в свои объятия. Было невероятно видеть, как когда-то он все еще боролся с верой в то, что она действительно так его любила. — Мне очень жаль, любовь моя. Я сделаю все лучше, обещаю. И все же надеюсь, ты склонна принять мои извинения? Кивнув, она уткнулась лицом в его плечо. После того, как они долго держались друг за друга, Клаус слегка усмехнулся. — Но даже не думай, что это освободит тебя от обязанности компенсировать мне предстоящий визит отряда Мистик Фоллс. Кэролайн широко улыбнулась, когда сделала шаг назад, чтобы посмотреть на него. Это была одна из вещей, которую она обожала больше всего в их отношениях — то, как они оба умели приспосабливаться к настроению друг друга за считанные секунды. От ссор до подшучивания, от глубоких эмоций до романтики и игривости. До страсти. — Скажи, как будешь готов. Его палец скользнул по обнажённой коже под драконом. — Для тебя, всегда.