***
ЛОНДОН, 1924
Я окинула взглядом сверкающую толпу в «Кафе де Пари». Новый гламурный ночной клуб открылся совсем недавно, но ему уже удалось стать новым центром лондонского золотого общества. Отчасти это было связано с тем, что принц Уэльский превратился в постоянного гостя, приведя с собой множество друзей самого благородного положения. Это неизменно привлекало всевозможных искателей удачи, золотоискателей, авантюристов и других более или менее интересных личностей. Мне это до смерти наскучило. Мой сопровождающий на эту ночь был членом этого эксклюзивного круга и оказался относительно близким другом принца. Он осыпал меня вниманием с тех пор, как нас впервые представили на вечеринке в частном доме, устроенной общим знакомым. Я была несколько польщена его настойчивостью, но в остальном меня это не интересовало. Я согласилась сопровождать его сегодня вечером только для того, чтобы заняться одним из моих любимых развлечений — наблюдать, как высшие слои общества выставляют себя полными дураками. Хотя мне все еще нужно было найти свое место в жизни, я была искренне рада, что принадлежу к двум разным мирам, не связанная правилами общества, но все еще способная сидеть в стороне и наблюдать. С легкой улыбкой я представила себе реакцию всех этих потенциальных мастеров игры, если бы они знали, кем я была на самом деле. — Могу я предложить тебе еще выпить, дорогая? — нетерпеливо спросил мой провожатый, прерывая мои размышления. Я знала, что именно моя скрытая отчужденность привлекала ко мне мужчин, тех, кто искал отстраненную, холодную рыбу. Я никогда не переставала удивляться тому, как много мужчин на самом деле хотели такую женщину. Вздохнув, я отбросила надежду, что когда-нибудь кто-то действительно сможет увидеть меня насквозь и найти женщину за холодным фасадом. Годы заверили меня, что этого никогда не случится, но это не означало, что я не могла время от времени развлекаться не с теми мужчинами. Однако сегодняшнее свидание, безусловно, не попадет в этот список. — Это было бы прекрасно, спасибо, Ричард, — улыбнулась я, видя, как его глаза загораются и блуждают по моему декольте, как они делали большую часть ночи. Мне действительно нужно было убраться отсюда. — Я сейчас вернусь, никуда не уходи, — воскликнул он и встал, чтобы пробраться сквозь толпу к бару. Как только парень скрылся из виду, я схватила свою сумочку и незаметно направилась в сторону выхода, улыбаясь направо и налево, не обращая внимания на то, как несколько мужчин украдкой смотрели на меня. Я знала, что некоторые считали меня привлекательной из-за моих длинных каштановых волос, зеленых глаз и стройной фигуры, но на самом деле я никогда не видела себя такой. В течение очень долгого времени я была уродом, изгоем. Никогда не зная своих настоящих родителей, я жила в приемной семье до шестнадцати лет. Они не смогли принять меня как настоящего члена семьи. Когда я впервые вызвала какую-то незначительную магию, случайно, конечно, то совершила серьезную ошибку, отправившись к своим приемным родителям и высказав свои страхи. Я не знала, что происходит, и была глубоко напугана, думая, что схожу с ума. Мои приемные родители были очень консервативными, религиозными людьми, которые немедленно вызвали священника, чтобы изгнать дьявола, который, как они считали, в меня вселился. В тот же вечер я покинула свой дом и никогда не оглядывалась назад. В конце концов, во время бесцельного путешествия по Шотландскому нагорью, я встретила колдуна, который почувствовал мою сущность, взял меня к себе, научил основам магии и принял мои страхи так хорошо, как только мог. Он стал моим первым любовником, и я была довольна. Не счастлива, но вполне довольна. Однако через пару лет ноющее чувство, что в жизни, колдовстве и любви есть нечто большее, чем то, что я имею сейчас, заставило меня забеспокоиться. Я была благодарна своему учителю, и именно поэтому мне потребовался еще целый год, чтобы наконец набраться смелости и уйти от него. Если и есть что-то, о чем я всегда буду сожалеть, так это то, что разбила ему сердце, но я ничего не могла с собой поделать. Я просто знала, что мне нужно двигаться дальше. С тех пор я постоянно работала над собой, как ведьма и как женщина. Искала других ведьм и колдунов по всему миру, слушала, наблюдала, училась и начала создавать свой собственный гримуар. В конце концов, во время путешествий по Италии и Франции, я узнала о своем наследии. Я понятия не имела, что существовало четыре линии ведьм и колдунов, которые были более могущественными, чем остальные, и была в шоке, узнав, что являлась последним потомком одной из этих родословных. Было менее впечатляюще узнать о некоторых моих предках, особенно о Франческо Прелати. С тех пор, как я поняла, кто он такой, или, скорее, кем бы он ни был, я поклялась себе никогда даже близко не приближаться к Черной Магии и стать настолько могущественной Белой Ведьмой, насколько это возможно. Остро осознавая отсутствие у меня общего образования, я читала все, что могла достать, посещала университетские лекции, музеи, художественные галереи и библиотеки. Я начала лучше одеваться, совершенствовать свой язык и постепенно продвигаться в человеческом обществе. Казалось, людям нравилось, что я рядом. Я придумала солидную и интригующую историю своей жизни, чтобы рассказать, и она, казалось, очаровала так называемый золотой круг. При всем этом моя жизнь была насыщенной, но одновременно такой пустой. Покачав головой, пытаясь прогнать внезапную мрачность, я забрала свою шубу из гардеробной и вышла на улицу, сделав глубокий вдох, наслаждаясь свежим ночным воздухом и игнорируя мысль о том, какой сложный предлог мне придется придумать, чтобы уйти, не сказав ни слова. Обычно я не была такой невежливой, но сегодня просто не было настроения выслушивать долгие мольбы Ричарда дать ему еще один час. Открыв сумочку, я вытащила сигарету из маленькой серебряной коробочки, одновременно нащупывая зажигалку. Внезапно прямо перед моим лицом зажглась спичка, и я в замешательстве подняла глаза, не почувствовав, что кто-то приближается ко мне, и это было впервые. Мне стало не по себе. Закурив сигарету, я подняла взгляд, и у меня перехватило дыхание при виде незнакомца передо мной. У него было очень красивое лицо с сильными, бледными чертами, густыми волосами, в которые мне необъяснимо хотелось запустить руки, и выразительными карими глазами. Безупречно одетый в темный костюм, рубашку и галстук, он излучал ошеломляющее и в то же время безмятежное присутствие. Я нахмурилась. Сверхъестественное. Вампир. Моей первой реакцией было вызвать у него мигрень, прежде чем мужчина сможет причинить мне боль, но какой-то глубоко спрятанный инстинкт подсказывал мне, что он не причинит мне никакого вреда, поэтому я просто осталась на месте, не сводя глаз с его лица. — Спасибо, — сказала я ровно, указывая на свою сигарету. — Никогда не думала, что именно вампир в конечном итоге спасет мою жизнь. Он улыбнулся, и у меня снова перехватило дыхание. — Неужели ваша жизнь так легко подвергается опасности? Теперь мне тоже пришлось улыбнуться. — Излишний вопрос для вампира, чтобы задавать его ведьме. — И мудрый ответ для ведьмы, чтобы дать его вампиру. Мы улыбнулись друг другу, и хотя все, чему меня учили, кричало мне убираться от него так быстро, как только могли унести мои ноги — что никогда не было бы достаточно быстрым, — я обнаружила, что очарована. В нем было что-то очень опасное и внушительное. К настоящему времени я сталкивалась со многими вампирами, но ни один из них не обладал такой холодной властностью. Это граничило с царственностью. Кто был этот человек? Словно прочитав мои мысли, он наклонил голову. — Я Элайджа Майклсон. Искренне рад познакомиться с вами. Его губы очень быстро коснулись моей руки, но этого было достаточно, чтобы по спине пробежала двойная дрожь. Он был членом Первородной семьи вампиров! Я слышала о них, все слышали, но я никогда не ожидала встретить одного из таинственных, неуловимых Древних, которые были самыми могущественными существами на Земле, которых боялся весь сверхъестественный мир — вампиров, ведьм и оборотней одинаково. Но что заставило меня задрожать еще сильнее, так это эффект, который произвело на меня прикосновение его губ. Прочистив горло, я кивнула. — Я Сильв Лейтон. Недавно я снова сменила фамилию, что делала регулярно, но по какой-то причине не могла заставить себя выбрать другое имя. — В таком случае, мисс Лейтон, я прав, предполагая, что вы не заинтересованы в том, чтобы присоединиться к знаменитому собранию? Он указал в сторону ночного клуба, откуда доносились обрывки музыки и смех, плывущие в воздухе. — Так оно и есть. Сегодняшнюю толпу в лучшем случае можно назвать скучной. Мужчина одарил меня еще одной улыбкой, от которой мое сердце затрепетало. Что в нем было такого? — Не могу не согласиться. Хотя думаю, вы оставили там разбитое сердце, мисс Лейтон, — усмехнулся он. Мои глаза сузились. — Следовательно, можно сделать вывод, что вы наблюдали за мной? — Да, — просто сказал он. — У меня есть обычай оставаться начеку всякий раз, когда я сталкиваюсь с любыми ведьмами, колдунами или вампирами. Но должен признать, мне было в радость наблюдать за вами сегодня вечером. Мой желудок сжался от его сдержанного комплимента. Сбитая с толку своей сильной реакцией на первородного, я выпрямилась и, прячась за своей обычной отчужденностью, холодно ответила: — Пожалуйста, знайте, что я не люблю, когда за мной следят, даже Первородный вампир. Я не имею ничего общего с вами и вашей семьей, так что, если вы не возражаете, я сейчас же отправлюсь восвояси. — Мои извинения, мисс Лейтон. Полагаю, это просто привычка, от которой трудно избавиться. Вы, очевидно, слышали о моей семье, поэтому не удивитесь, узнав, что нам почти ежедневно бросают вызов, нападают и осаждают. Это делает нас очень подозрительными, что иногда может привести к определенной паранойе. Прошу, простите меня. Я наклонила голову. — Это, наверное, даже в какой-то степени понятно. Но могу я попросить вас, воздержаться от наблюдения за тем, как я продвигаюсь, мистер Майклсон? Он усмехнулся. — Зовите меня Элайджа, пожалуйста. Вы позволите мне пригласить вас выпить, чтобы искупить мое вторжение в вашу частную жизнь? Я колебалась. Вероятно, это была очень плохая идея, хотя что-то почти непреодолимо влекло меня к первородному. Что ж, подумала я, вот почему это была плохая идея! Но я никогда не была из тех, кто проявляет благоразумие, когда это необходимо, и никогда не была из тех, кого может отпугнуть небольшая опасность. — Прекрасно, Элайджа. На самом деле это может быть единственным способом избавить вас от мысли, что я являюсь злым вдохновителем глобального заговора, направленного на падение Первоначальной Империи. Теперь он одарил меня широкой улыбкой, которая придала ему почти мальчишеский вид и превратила мои конечности в желе. — И этого следует избегать любой ценой, поэтому я возьму на себя смелость выпить в вашей совершенно неприятной компании. За короля и страну! Я усмехнулась и взяла его за руку, которую он предлагал. — А я подумала, что ты был упомянутым королем. Пожалуйста, скажи, что это не тот придворный шут, с которым я только что столкнулась. — Я тайный советник за троном, — прокомментировал он, слегка подмигнув, пока мы медленно шли в направлении Сент-Джеймсского парка. — Правящий монарх — мой брат Никлаус. — И тебе это нравится? — спросила я довольно прямо, стараясь не обращать внимания на то, как приятно было держаться за его гранитную руку и как мы сразу же пошли в ногу, как будто шли рядом друг с другом десятилетиями. — На самом деле, да. Я не из тех, кто ищет внимания. Никлаус гораздо лучше подходит для этого. Я больше силовой брокер на заднем плане, и мне это очень нравится. Вот мы и пришли, — добавил он, указывая на короткий лестничный пролет, который вел к маленькой двери без таблички с головой золотого льва на ней. Элайджа постучал один раз, и дверь открылась, чтобы показать человека в ливрее, который поклонился при виде первородного, отступив в сторону, чтобы пропустить нас. Как только мы вошли внутрь, швейцар взял мое пальто, и на секунду я почувствовала руку Элайджи на обнаженной коже своей руки, когда он повел меня внутрь. Жар пронзил меня, и я едва смогла подавить тихий вздох, который угрожал вырваться из меня при невинном прикосновении. Затем еще раз… неужели его прикосновения правда были такими невинными? Элайджа распахнул передо мной дверь, и я шагнула внутрь, оказавшись в помещении, похожем на частный клуб. Тускло освещенное помещение было уютным, гостеприимным и излучало сдержанную элегантность. Несколько столиков были заняты, а на заднем плане играла тихая музыка. Он подвел меня к одному из свободных столиков в укромном уголке большой комнаты, отодвинул для меня стул и подождал, пока я сяду. Официант появился из ниоткуда, наклонил голову в мою сторону и кивнул Элайдже. — Добрый вечер, мадам. Мистер Майклсон, для меня большая честь снова видеть вас с нами. Чем я могу угостить вас сегодня вечером? Элайджа повернулся ко мне. — Могу я заинтересовать вас бокалом шампанского, мисс Лейтон? — Почему нет? И, пожалуйста, перестань называть меня мисс Лейтон. По какой-то непостижимой причине мне было неловко, когда он называл меня не моим именем. Это казалось неправильным. И я понятия не имела, почему. Слегка улыбнувшись, он обратился к официанту. — Dom Pérignon, 1921. Спасибо, Роберт. Когда официант ушел, Элайджа откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня. — Ты расскажешь мне о себе, Сильв? — Как я уже говорила, я не имею никакого отношения к тебе и твоей семье и не участвую ни в каких темных заговорах против вас, поэтому нет необходимости в шпионаже. Он наклонился на дюйм вперед, прежде чем ответил очень тихим голосом. — Это не то, о чем я спрашиваю. Я спрашиваю о тебе. Как о женщине, а не ведьме. Еще одна дрожь пробежала по мне. Я знала все жалкие игры, в которые играли мужчины, чтобы заманить меня в свою постель. Темный бар, шампанское, притворный интерес к тому, кто я такая… Это всегда было одно и то же, и иногда я даже не возражала. Но, несмотря на то, что обстоятельства были такими знакомыми, в Элайдже было что-то другое. С раннего детства я хорошо умела распознавать ложь — было не так много людей, которым удалось обдурить меня. Здесь, сегодня вечером, я не почувствовала ничего подобного. На мгновение я задумалась, не затуманило ли мое странное и очень внезапное увлечение первородным мои суждения. Я никогда не испытывала такого притяжения и не была уверена, что мне это нравится. — Почему? — просто спросила я. Впервые с тех пор, как мы встретились, он выглядел немного смущенным. — Если быть до конца честным, я не знаю. Пожалуйста, прости меня, обычно я не так прямолинеен, но… Я просто хочу знать, кто ты такая. Его глаза не отрывались от меня весь остаток ночи. Никто из нас не заметил, как клуб медленно опустел, оставив нас наедине с нашим напряженным, непрерывным разговором. Когда Роберт подошел к нашему столику, чтобы осторожно намекнуть Элайдже, что в какой-то момент заведению нужно закрыться, тот взглянул на часы и поднял бровь. — Не хочешь прогуляться со мной, Сильв? — спросил он едва слышным шепотом. Я просто кивнула, и после того, как он осторожно помог мне надеть пальто, мы направились к реке. Добравшись до Темзы, мы молча пошли вдоль ее берегов, стараясь не подходить слишком близко друг к другу, и оба уставились на воду. Через несколько минут я резко остановилась, не в силах справиться с этим затянувшимся напряжением, что тоже было впервые. — Думаю, на этом стоит закончить. Спасибо тебе за прекрасный вечер, Элайджа, он мне действительно понравился. Может быть, когда-нибудь мы снова столкнемся друг с другом. Он повернулся ко мне лицом. Вся мягкость и безмятежность исчезли с его лица, не оставив ничего, кроме очень пристального, страстного взгляда, которого я никогда бы от него не ожидала. — Боишься, не так ли? Я бы не принял тебя за женщину, которую легко напугать. И, пожалуйста, не оскорбляй ни один из наших интеллектов, спрашивая меня, чего ты должна бояться. Я вызывающе откинула голову назад. — Я и не собиралась этого делать. И да, я боюсь. Я понятия не имею, что происходит, и мне нужно подумать об этом. Ты не производишь впечатление особенно импульсивного человека, Элайджа, поэтому я совершенно уверена, что ты поймёшь меня. Сделав один шаг, Элайджа оказался передо мной и прошептал: — Да, я понимаю, но не принимаю этого. Не видя, как он пошевелился, я вдруг почувствовала, как его руки обхватили мое лицо… и его губы коснулись моих. Мои глаза на секунду расширились от удивления, прежде чем я закрыла их и сдалась. Я ни за что не смогла бы устоять перед чем-то подобным. Да и не хотела бы этого никогда. Для такого собранного, сдержанного и, казалось бы, невозмутимого человека, он целовался с восхитительной самозабвенностью, которая застала меня врасплох. Я ни в коем случае не была неопытна, но это было нечто совершенно другое. Элайджа играл моим ртом, как изящным инструментом, поочередно мягким и нежным, затем страстным и твердым. Его руки очень решительно блуждали по моему телу, воспламеняя меня и заставляя тосковать по его прикосновениям к моей обнаженной коже. Чем дольше мы целовались, тем больше я понимала, чего хочу. Не имело значения, в какой степени это было неправильно, и что из этого никогда ничего не выйдет — я хотела Элайджу так, как никогда раньше не хотела ни одного мужчину. Мне нужно было, чтобы он проделал со всем моим телом то же, что делал с моим ртом. В ту секунду, когда я прервала горячий поцелуй, то почувствовала, как Элайджа немедленно отступил, что сделало меня еще более уверенной в том, чего я хочу прямо сейчас. Он, несомненно, был джентльменом, но мне очень хотелось узнать того страстного мужчину, которого я только что мельком увидела. Отложив все остальное в сторону, я сделала шаг назад и посмотрела ему прямо в глаза. Еще через мгновение вампир взял меня за руку и нежно коснулся губами моих пальцев. — Ты уверена? — пробормотал он, немного нерешительно. О, мне правда понравилось, как он не играл со мной в какие-либо игры или делал вид, что не знает, что у меня сейчас на уме! У меня было странное чувство, что он может заглянуть мне прямо в душу. — Да, — пробормотал я. — Ты позаботился об этом. С легким смешком Майклсон снова предложил мне руку. — Мне, вероятно, стоит извиниться, но я никогда ни о чем не сожалел меньше за всю свою жизнь.***
Я шла по Лондону как в оцепенении. Незадолго до этого я выскользнула из гостиничного номера Элайджи, пока он принимал душ. Это было не то, что я обычно делала, но обстоятельства были исключительны. На этот раз я хотела избежать неловких прощаний, любых избитых фраз и вялых обещаний когда-нибудь встретиться снова. Ошеломляющий, опустошительно эротический опыт, которым я поделилась с Элайджей, был тем, что я хотела ограничить своей памятью в ее чистейшей форме, не загрязненной ничем, что вернуло бы меня к реальности. Я бы запомнила этот день как плод своих фантазий, сон, сказку. Таинственный, могущественный мужчина, напряженный разговор, обжигающая химия… Элайджа был именно тем, кого я всегда искала, но никогда не мечтала о существовании — мирской, образованный, умный, со сдержанным, но блестящим чувством юмора… и полный демоном в постели. Демон, который не только взял меня до безумного совершенства, но и заставил мое предательское сердце трепетать от того, как он держал меня потом. Это заставило меня надеяться. Вот почему я больше никогда не смогу его увидеть. Когда я вошла в свою квартиру, то просто бросила сумочку и пальто и пошла прямо в свою спальню, упала на кровать полностью одетая, закрыла глаза и прикрыла лицо руками. — Ты могла бы просто сказать мне, что тебе удобнее в собственной постели, моя прелесть. Я не возражаю. С криком я спрыгнула с кровати только для того, чтобы заметить Элайджу, стоящего рядом с открытым окном, скрестившего руки на груди и глядящего на меня непроницаемыми глазами. — Как ты это сделал… неважно. Почему ты здесь? — Не в моих правилах проводить ночь — или, в данном случае, день — с женщиной и позволять ей покидать мою постель, не сказав ни слова. И что-то мне подсказывает, что это не твоя привычка тоже, так что тебе лучше объяснить, почему ты почувствовала необходимость вот так убежать. Я вздохнула и начала расхаживать по комнате, изо всех сил борясь с желанием просто толкнуть его на свою кровать и продолжить с того места, на котором мы остановились ранее. — Я подумала, что это может облегчить дело. Это было очень… напряженно, Элайджа, и я хотела сохранить память без обычной неловкости после интриг. Он на мгновение замолчал. — Разве не ты та, кто называет это махинацией, Сильв? — спокойно осведомился он. Было неприятно слышать правду, но я не хотела позволять ему докучать мне. По крайней мере, не больше, чем он это делал. — Мы оба знаем, что именно это и есть. Мы познакомились только вчера вечером, не так ли? И не говори мне, что ты планировал увидеть меня снова. Я ранила твое эго, уйдя, и именно поэтому ты искал меня. Давай просто не будем драматизировать. Это было замечательно, даже идеально, так что давай не будем все портить. Молодец, подумала я про себя. Он уйдет, я несколько дней буду немного страдать из-за того, что это было так чертовски фантастично, а потом все вернется на круги своя. В мгновение ока он оказался прямо передо мной, глядя мне в глаза так напряженно, что с первой же секунды меня пробрала дрожь. — Так ты действительно хочешь, чтобы я ушел и больше никогда не переступал порог твоей квартиры? — спросил первородный, делая еще один шаг вперед. Почему он так все усложняет? — Элайджа, я встретила тебя и примерно через две секунды легла с тобой в постель. Вряд ли это можно назвать романтикой. Он слегка саркастически улыбнулся. — Я бы никогда не подумал, что из всех людей ведьма может быть такой узколобой. — О, это то, как люди называют переживание в наши дни? — Но тогда я не твоя повседневная шалость, не так ли? — он обхватил мою щеку рукой и тихо сказал: — А теперь скажи мне, почему ты на самом деле ушла. Я закрыла глаза. Как он мог видеть меня насквозь? Больше никто никогда этого не делал. Я знала, что всегда хотела найти кого-то, кто присмотрелся бы достаточно внимательно, чтобы действительно узнать меня такой, какая я есть, но теперь, когда он был здесь, это казалось очень тревожным. С глубоким вздохом я снова повернулась к нему лицом. — То, что я сказала тебе, было правдой, Элайджа. Я правда хотела сохранить эту встречу в памяти как можно более нетронутой. Но я также… Я также не хотела поддаваться иллюзиям. Вот, я и сказала это. Я разоблачила себя. Что ж, тогда будет немного больнее, чем предполагалось, но я справлюсь. По крайней мере, так я говорила себе, пока Элайджа снова не поцеловал меня, очень мягко, задержавшись на моих губах и нежно поглаживая по щеке. — Мы можем присесть? — спросил он, когда через некоторое время отпустил меня. — Конечно, — я указала в сторону гостиной и жестом пригласила его следовать за мной. — Не хочешь чего-нибудь выпить? — Да, спасибо, — пробормотал Майклсон, стоя прямо позади меня и нежно целуя в шею. — Элайджа, я серьезно, если ты хочешь поговорить, тебе определенно не следует этого делать, — твердо сказала я, заставив его усмехнуться. — Мне жаль, милая, кажется, мне трудно сопротивляться тебе, — его слова вызвали у меня еще одну легкую дрожь в животе, поэтому я быстро протянула ему стакан скотча. Элайджа подождал, пока я сяду на просторный диван, прежде чем сел сам. Его безупречные манеры, казалось, только добавляли ему очарования, отчего я стиснула свой бокал так, что костяшки пальцев побелели. — Сильв, я надеюсь, ты позволишь мне сказать тебе несколько вещей, — я кивнула, и он сделал глоток своего напитка, прежде чем продолжить. — Я согласен, что эти последние часы действительно были очень напряженными, и могу понять мотивы, побудившие тебя сбежать. Я бы солгал, если бы сказал, что тоже не боролся. Но прежде чем я продолжу, позволь мне задать один вопрос, — он сделал паузу. — Помимо физического притяжения, которое я буду достаточно смел, чтобы назвать само собой разумеющимся после этих последних нескольких часов, привлекаю ли я тебя? Он был абсолютно прямолинеен, и мне это почему-то нравилось. Я понятия не имела, к чему это приведет, но мне было приятно не надевать маску, а просто говорить то, что думаю, и быть самой собой. — Да. Так и есть. Прекрасная улыбка заиграла на его губах. — Я очень рад это слышать, так как должен признаться, что испытываю к тебе сильное влечение, и могу заверить, со мной уже давно такого не случалось. Сильв, обычно я очень осторожный человек. Я избегаю рисковать везде, где это возможно, но иногда с этим ничего не поделаешь. В тот момент, когда я вернулся в свою комнату, а тебя там не было, признаюсь, на секунду я почувствовал облегчение. Как ты так метко выразились — никакой неловкости после проведённой ночи и прекрасные воспоминания. Однако всего мгновение спустя я понял, что мне довольно паршиво при мысли о том, что я больше тебя не увижу. Честно говоря, это озадачивает меня, и я хотел бы выяснить, почему так себя чувствую. Я хотел бы рискнуть и познакомиться с тобой поближе, а ты — со мной. Не как ведьма и вампир, а как Сильв и Элайджа. Что ты об этом думаешь? У меня закружилась голова. Неужели это происходило на самом деле? — Что именно привлекает тебя во мне? — осторожно спросила я, не совсем доверяя своему голосу и надеясь, что он даст бессмысленный ответ, который облегчит мне отказ. Не то чтобы я действительно хотела этого, но… Его глаза не отрывались от моих, когда он ответил. — Эти контрасты в тебе. И тот факт, что они вовсе не контрасты. Ты держишь мир на расстоянии вытянутой руки, но жаждешь быть его частью. Ты ослепительно красива, но для тебя это не имеет значения. Ты с подозрением относишься ко всему и ко всем, и все же без колебаний бросаешься прямо в гущу приключений, когда они тебе представляются. И… ты отвергаешь часы самых завораживающих занятий любовью, ссылаясь на обычное развлечение, когда где-то глубоко внутри ничего так не желаешь, как чтобы это имело значение. Вот что привлекает меня в тебе. Не говоря уже о том факте, что упомянутые занятия любовью были совершенно великолепны. О боже, он только что попал в самую точку! Все, что он мне сказал, было на сто процентов точным. Включая, конечно, то, что касается занятий любовью, — подумала я с внутренней усмешкой. Это было великолепно. Даже больше. Я сделала глубокий вдох. Да, я хотела познакомиться с ним поближе и выяснить, было ли это непреодолимое влечение просто мимолетной прихотью или чем-то более существенным. К черту возможные болезненные последствия. И, черт возьми, да, я хотела большего от этого невероятного мужчины в своей постели! — Так что же ты предлагаешь? — Ну, для начала… — он поставил свой бокал и притянул меня к себе. — На самом деле я еще не закончил с тобой. И у меня отчетливое чувство, что какое-то время меня не будет, так что ты, возможно, захочешь отменить любые неотложные дела, которые у тебя есть в течение следующих нескольких дней. Я усмехнулась, и мой желудок скрутило в предвкушении. — Потом я хотел бы провести некоторое время с тобой. Я планировал уехать завтра в Чикаго, чтобы встретиться со своей семьей, так как мои дела здесь завершены, но если ты не возражаешь, я продлю свое пребывание. Есть какие-нибудь возражения, милая? Я все еще не могла поверить в то, что только что произошло, и была слишком сбита с толку, чтобы сформировать какие-либо связные мысли. Все, что я знала, это то, что я все еще была собой — головой вперед в приключение. Я начала ослаблять галстук первородного и улыбнулся ему. — Мне нравится эта идея. Но есть одна вещь, в которой тебе нужно быть абсолютно ясным. — И что бы это могло быть? — Я не Первородный Вампир. Мне нужно время от времени спать. Элайджа радостно рассмеялся. — Черт. Всегда есть подвох.***
Сильв сделала еще один глоток кофе и подмигнула Кэролайн, Ребекке и Елене. — Мы не выходили из дома три дня подряд. Между мной и Элайджей сначала был просто секс, прежде чем он превратился в любовь. Хотя нам не потребовалось много времени, чтобы дойти до неё. Я не знала, что все может произойти так быстро, но с тех пор привыкла признавать, что, когда дело доходит до любви, на самом деле нет ничего невозможного. — Что произошло дальше? — с любопытством спросила Елена. — Я имею в виду, когда вам наконец удалось выйти из дома. Не то чтобы я не могла понять, — добавила она с усмешкой. — О-о, мы все понимаем! И у меня есть дополнительный бонус — я замужем за самым могущественным существом на этой Земле, так что валяй! — хихикнула Кэролайн, заставив Ребекку фыркнуть. Все четверо рассмеялись, а Сильв продолжила: — Элайджа прожил у меня три недели, в течение которых мы были неразлучны. Мы проводили время в загородном особняке Майклсонов, наслаждались культурной жизнью города, разговаривали, смеялись, ужинали, танцевали и занимались любовью. Не всегда обязательно в таком порядке. Когда он уходил, то попросил меня пойти с ним. Ни один из нас не мог вынести мысли о том, чтобы снова быть друг без друга, и это всего через три недели, но… мы привыкли к обществу друг друга так быстро и так основательно, что это по-настоящему напугало меня, как бы я ни мечтала, чтобы что-то подобное произошло. Поэтому я отказала ему, попросив дать мне больше времени на принятие решения. Элайджа уехал в Чикаго, но я была уверена, что он очень скоро вернется. Чего я не учла, так это своей невыносимой тоски. Я сопротивлялась все три дня, прежде чем собрала свои вещи и последовала за ним. Когда я подошла к его порогу, он просто обнял меня и ничего не сказал. Молчание — это то, как он обычно реагирует на переполняющие его эмоции, — объяснила Сильв. С нежной улыбкой она взяла свой бокал и опустошила его, протягивая Кэролайн, чтобы та снова наполнила. — Он представил меня Клаусу и Беке, и хотя они, по-видимому, были очень удивлены, все равно приняли меня сразу по какой-то непостижимой причине. Ребекка была просто вне себя от радости, увидев, что ее брат счастлив, как и Клаус, хотя он никогда бы в этом не признался. У меня было такое чувство, что Никлаус даже был немного не в себе, не считая того факта, что он думал, что союзник-ведьма в конечном итоге пригодится. Жизнь с Первородной Семьей была чем-то другим. Когда я узнала, что Клаус таскал Эстер, Финна и Кола в гробах, а за всей семьей тысячелетие охотился их жуткий отец, то подумала, что они просто сошли с ума. Что, по общему признанию, так и есть, но они мне все равно почему-то нравились, — она еще раз подмигнула Ребекке. — В любом случае, даже это не могло меня по-настоящему оттолкнуть, и мы с Элайджей становились ближе с каждым днем. Боже мой, я была так счастлива! Бека как-то сказала мне, что за тысячу лет никогда не знала, что Элайджа может быть таким, и я думала, что между нами никогда ничего не встанет. Я и не подозревала, что нам ничего не нужно, чтобы вбить клин между нами — мы довольно хорошо справлялись сами. Кэролайн посмотрела на Сильв и кивнула. — Клаус сказал мне, что Элайджа хотел обязательств, а ты не была готова… Брюнетка наклонила голову и на секунду закрыла глаза. — Прошло всего несколько месяцев, недостаточно для меня, чтобы определить, чего я действительно хочу. Я только что призналась себе — и ему, — что люблю его, но никогда не слышала, чтобы он произносил эти слова. Я думала, что не возражаю, но как оказалось, ошиблась. Когда он попросил позволить ему обратить меня, чтобы мы могли быть вместе и ему не приходилось ежедневно опасаться за мою безопасность, я не поняла, что это был его способ сказать мне, что он любит меня. Единственное, что я увидела, было то, что он хотел, чтобы я отдала свою жизнь, магию, практически все, ради отношений, которые даже не слышали этих трех маленьких слов. Я подумала, что должна доказать свою точку зрения, и поэтому сказала ему «нет». — Как он отреагировал? — спросила Елена. — Элайджа поставил мне ультиматум. Все или ничего. Вечность рядом с ним или ограниченная жизнь без него. И я была так же глупо упряма, как и он. Когда я снова отказала ему, Элайджа просто посмотрел на меня с выражением, которого я никогда раньше у него не видела, и вышел из комнаты. Прежде чем закрыть дверь, он просто пробормотал: «Я не хочу тебя больше видеть». Я бросилась собирать свои вещи и выбежала из дома, как будто меня преследовали все Боги Подземного мира. В ту минуту, когда я ушла, то поняла, что совершила величайшую ошибку в своей жизни, и все внутри меня кричало, чтобы я немедленно вернулась к нему. Но я думала, что Элайджа будет смотреть на меня со всем тем презрением, которое он может так эффектно вложить в свои глаза, и скажет мне, что я упустила шанс. Поэтому я убежала; сначала на некоторое время вернулась в Лондон. Первые несколько недель чуть не убили меня. Я думала, что никогда не переживу мучительную боль. Я видела его повсюду, и все напоминало мне о нем до такой степени, что почти сводило с ума. В какой-то момент на пороге моей двери появился Клаус. Она заколебалась, бросив осторожный взгляд на блондинку. Елена как раз наливала себе и Ребекке еще по стакану крови, так что они обе не смотрели, поэтому Кэролайн незаметно покачала головой. — Он сказал, что Элайджа отключил свою человечность сразу после моего ухода, и пытался убедить меня вернуться и помочь ему включить эмоции брата. А я просто не могла, боль была такой невыносимой, и видеть Элайджу без его человечности было бы почти мучительно. Если бы он смотрел на меня с полным безразличием… это был бы ад на Земле. Итак, Клаус снова ушел, а я переехала, но он оставался на связи все эти годы. Казалось, он знал, что настанет день, когда мы с Элайджей снова встанем на пути друг друга… И как бы я ни была зла на него, когда он, наконец, вернулся в Норвегию, должна признать, у него был момент просветления! Кэролайн усмехнулась и подняла свой бокал. — У него это бывает довольно часто. Елена закатила глаза. — Эх… да, конечно. — Можем ли мы просто согласиться с тем, что все наши мужчины безумны, и если бы не мы, они бы мгновенно слетели с катушек? — предложила Елена, поднимая свой бокал. — Запомните эту истину на всю жизнь! — засмеялась Сильв, и женщины чокнулись бокалами. Будем надеяться, что им никогда не придется быть без нас. Или нам без них.