Sanctuaries

Некоторое время жизнь текла спокойно без каких-либо серьезных проблем. Больше не было стычек ни с Колом, ни с Бонни, ни с Марселем. Все, казалось, оставались на своей территории, и всё же в воздухе что-то витало. Они выжидали, и никто не смог бы сказать, чего именно. С каждым днем, с каждым часом Кэролайн становилась все более и более беспокойной. Она не могла сосредоточиться на своих лекциях, и даже общество Елены не могло отвлечь ее от странного съедающего изнутри чувства. Клаус не раз ловил ее за тем, как девушка сидела у окна и смотрела на улицу, не двигаясь и не говоря ни слова. Всякий раз, когда он спрашивал ее, что случилось, она просто качала головой и пожимала плечами. Кэролайн так сильно надеялась, что это просто бред, но что-то подсказывало ей, что дело не только в этом. Сегодня вечером беспокойство было особенно интенсивно. Клауса и Элайджи снова не было дома, поэтому Кэролайн провела вечер с Сильв, Еленой, Бекой и Сальваторе. Это было забавно и весело, но ноющее чувство в животе так и не утихло полностью. В конце концов она ушла в свою комнату, пробормотав что-то о том, что не подготовилась к завтрашней лекции и хочет немного почитать, чтобы не показаться глупой блондинкой на уроке. Нужно придумать оправдания, подходящие вампирам. Головные боли и усталость больше не работают. Кэролайн ворочалась в постели в течение нескольких часов, когда почувствовала, как Клаус скользнул под простыни позади нее, и повернулась, чтобы прижаться к нему. Рука первородного скользнула вдоль ее талии к спине, он притянул ее очень близко, нежно проводя пальцами вверх и вниз по позвоночнику. Кэролайн закрыла глаза и позволила ощущению его прикосновения к ее обнаженной коже затопить себя. Как всегда, когда она нуждалась в нем, как сейчас, блондинка спрятала лицо в изгибе его плеча. Это был ее дом. Она любила каждый дюйм его совершенного тела, но небольшое пространство между его шеей и плечом давало ей ощущение комфорта, которое она даже не могла объяснить. И Клаус всегда знал, если она делала так, то что-то случилось. — В чем дело, любовь моя? — тихо спросил он, поглаживая ее по спине и нежно целуя в волосы. — Что тебя беспокоило все это время? — Я не знаю, Клаус. Я просто чувствую себя ужасно из-за непонятного чего, и от этого только хуже. Она еще крепче прижалась к нему, чувствуя, как его сильные руки сжимаются вокруг нее. Ничто не заставляло ее чувствовать себя в безопасности так, как его объятья, никто не заставлял ее чувствовать себя любимой так, как он. — Это похоже на времена, когда я просыпаюсь по утрам с ноющим чувством, будто что-то должно произойти. Обычно оно очень нейтрально, и я понятия не имею, будет ли то, что произойдет со мной, хорошим или плохим. Я просто знаю, что это произойдет. Но на этот раз все по-другому. Всё будет плохо, и мне просто не по себе. И, честно говоря, твои военные игры не помогают, но мы уже проходили через это, и я не хочу снова поднимать эту тему. Я согласилась позволить тебе позаботиться обо всем, что требует вмешательства. Просто из-за этого я тоже нервничаю. Клаус отодвинулся, чтобы взять ее лицо в ладони и хорошенько рассмотреть. Его взгляд смягчился, когда он увидел беспокойство в ее глазах. — Кэролайн, я никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Ты всегда в безопасности со мной, моя прекрасная девочка, и ты это знаешь. Она правда знала. И все же… Девушка беспокоилась не о своей безопасности. По какой-то непостижимой причине она боялась за них двоих. За то, что у них было, и за то, что они значили друг для друга. Она не раз опасалась за свою жизнь, но ничто никогда не заставляло панику проникать в каждую ее косточку так, как мысль о том, что с их блаженным, совместным счастьем может что-то случиться. Ее любовь к Клаусу, всегда сильная, за последние несколько месяцев превратилась в нечто абсолютное, несмотря на его частые отлучки и их случайные разногласия. Это было сравнимо с тем, как ее тело реагировало на него почти с первого дня, только теперь это было не просто ее тело, это было все ее существо. Когда Клаус уходил, все внутри Кэролайн беспокоилось, пока она благополучно не заключила его в свои объятия. И каждый раз, когда ему снился один из его все еще частых кошмаров о пытках его младшего брата Хенрика — и с этим, его собственными — она чувствовала его боль, как будто это была ее боль. И все это не было односторонним. Клаус все больше и больше настраивался на нее, реагируя на каждое ее настроение, как сейсмограф. То, как ему достаточно было одного взгляда на нее, чтобы понять, что ей нужно, было в лучшем случае сверхъестественно, но ей это нравилось. Было много раз, когда она думала о том, должна ли чувствовать себя задыхающейся от их близости и непоколебимой сосредоточенности друг на друге. Она старалась смотреть на это как можно нейтральнее, но пришла к выводу, что дело обстоит как раз наоборот. Вместо того чтобы задыхаться, Кэролайн обнаружила, что чувствует себя с ним свободно. Ни разу он не пытался заставить ее делать то, чего она не хотела, и продолжал поощрять каждую её идею и мысль. Может быть, именно по этой причине быть с ним никогда не было для нее слишком тяжело — он дал ей крылья и позволил летать. В свою очередь, она знала, что дает ему стабильность и душевное умиротворение, успокаивая его одним прикосновением, когда он больше всего в этом нуждался, и показывая, что он достоин любви и привязанности. Чего Клаус не чувствовал уже тысячу лет. Кэролайн знала, что он хотел бы глубже разобраться в ее тревоге, но она должна была сама узнать об этом больше, прежде чем сможет обсудить это с ним. И ему нужно внимательно сосредоточиться на том, что он делает. Не отвлекай его своими детскими предчувствиями. Чем больше он сможет сосредоточиться, тем быстрее поймет, в чем дело, и положит этому конец. И все же сейчас ей нужно было, чтобы он был рядом. Как можно ближе. — Никлаус, — выдохнула Кэролайн. — Дай мне почувствовать тебя. Его глаза потемнели от ее прошептанной мольбы. Очень медленно его мягкие губы накрыли ее, их языки встретились в восхитительном, захватывающем танце, который никогда не переставал превращать все ее внутренности в желе. Большую часть времени их занятия любовью были довольно грубыми и страстными, как им обоим нравилось, но сегодня ей нужно, чтобы он был нежным, любящим. Губы Клауса теперь двигались к девичьей шее, его язык лениво обводил узоры на ее чувствительной коже, в то время как рука мягко ласкала ее лицо. Внезапно Кэролайн почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Отчаянно моргая, она старалась, чтобы они не выплеснулись наружу. Слишком поздно. Он уже почувствовал крошечный след влаги на ее щеке и немедленно перестал двигаться. — Кэролайн, — прошептал Клаус, широко раскрыв глаза и встревожившись. — Пожалуйста, поговори со мной, дорогая. Его обеспокоенный взгляд и всепоглощающая нежность в прекрасном голосе были всем, что потребовалось, чтобы она начала по-настоящему плакать. Теперь уже в серьезной растерянности Клаус сел и потянул ее за собой, заставляя сесть между его бедер и обхватить его ногами, точно так же, как она сделала это тогда, в Тиффоже, когда он наконец рассказал ей о том, что преследовало его столько веков. Майклсон притянул ее к себе и поцеловал влажные дорожки на бледных щеках, успокаивающе проводя ладонями вверх и вниз по ее рукам и спине. Кэролайн шмыгнула носом и прижалась лбом к его лбу. — Мне так жаль, Клаус. Я так старалась не отвлекать тебя от дел, особенно таким необоснованным приступом тревоги. Мне нужно выяснить, что на самом деле меня так беспокоит, но… Клаус, с каждым днем я люблю тебя все больше, ты стал настолько важен для моего благополучия, что я в ужасе от всего, что может с нами произойти — причём не столько физически. Опасность постоянно нависающая над нашими головами просто так не исчезнет. Но я правда не хочу говорить об этом прямо сейчас. Пожалуйста, займись со мной любовью, Клаус. Ты мне так нужен. Она видела, как его глаза наполнились эмоциями, и знала, что он может прочитать ее. Клаус понимал, что сейчас она нуждается в нем — в его самой заботливой и нежной форме, — и что он нужен ей, чтобы заставить ее на некоторое время забыть о своих страхах. Первородный осторожно опустил ее на матрас и встретился с ней взглядом, его глаза ласкали ее лицо, а руки нежно гладили волосы. Постепенно его губы нашли ее губы, заставив голубые глаза закрыться. Притянув его ближе и заключив в объятия, она ожидала, что он углубит поцелуй, но его губы оторвались от ее, и она уже собиралась возразить, когда почувствовала, как они нежно коснулись ее щек… лба… и глаз. Клаус взял голову Кэролайн в свои руки и поцеловал каждый дюйм ее лица с такой любовью, что это чуть не убило ее. Очень медленно его губы начали очерчивать узор под линией ее подбородка, пока, наконец, не достигли шеи. Прикасаясь к ее коже почти благоговейно, он задерживался на каждом поцелуе, и только спустя очень долгое время его язык начал пробовать ее на вкус. Клаус наслаждался каждым кусочком кожи, двигаясь от шеи по ключицам к плечам, пока, наконец, не добрался до мягкой выпуклости ее груди. Невыносимо нежно он обхватил ее ладонью и покрыл томными поцелуями всю чувствительную область. Наконец его рот сомкнулся на ее соске, заставив блондинку издать тихий, прерывистый стон. Ее рука пробежалась по его волосам. — Клаус, — просто прошептала она, вкладывая все в это маленькое слово. Перейдя к другой груди, он так же нежно лизнул ее, заставляя Кэролайн дрожать под его умелыми движениями. В конце концов его рот перешел к ее животу, талии, бедрам, становясь по пути все более требовательным. Кэролайн громко ахнула, когда он приподнял ее ногу и позволил своим губам и языку очень тщательно позаботиться о задней части ее бедра. Она тихонько вскрикнула, когда он добрался до впадины у нее на колене, проведя языком по двум маленьким углублениям. Он спустился к ее ногам, нежно посасывая каждый палец, в то время как его руки непрерывно двигались по ее икрам. Спустя долгое время он остановился, положил ее ноги себе на плечи и посмотрел на нее сверху вниз, его глаза затуманились. Кэролайн уже горела, так медленно воспламеняясь от его спокойного, интенсивного поклонения всему ее телу, поэтому просто кивнула, тяжело дыша. — Пожалуйста. Не говоря ни слова, гибрид взял ее за руку и слегка сжал. Затем он размытым движением двинулся вперед, и внезапно его язык пробежал по всей длине ее лона. В тот момент, когда его губы коснулись ее, он громко застонал, заставив Кэролайн двигать бедрами, чтобы лучше встретить его жадный рот. — Ты божественна, любовь моя. Первородный двигался в таком мучительно медленном темпе, что Кэролайн больше не могла контролировать какие-либо реакции своего тела. Она задрожала, застонала и прижалась к его рту, требуя большего, но он так и не увеличил скорость. О боже, Клаус, если бы только был способ просто раствориться в тебе! Потребовалось еще несколько томных взмахов его дьявольского языка, и Кэролайн почувствовала знакомую искру внутри себя, распространяющуюся от ее сердцевины до каждой клеточки тела. Это был оргазм, такой медленный, сладкий и восхитительный, что она почти ощущала его вкус на языке. — Никлаус, я люблю тебя… так сильно! — выдохнула она, заставив его издать гортанное рычание. Их руки нашли друг друга, пальцы переплелись, держась изо всех сил, пока девушку не охватила самая последняя дрожь. Нежно поглаживая ее тело, Клаус придвинулся, чтобы встретиться с ней взглядом. Кэролайн притянула его к себе. — Ты займешься со мной любовью сейчас? — прошептала она, улыбаясь глубокой тоске в его глазах. — Это то, чего ты хочешь, милая? — Больше всего на свете. Клаус быстро навис над ней, мягко раздвигая ее ноги. Они пожирали друг друга глазами, когда он без усилий скользнул в нее. Опираясь на локти, Майклсон накрыл все ее тело своим, чего обычно не делал, так как это не давало ему достаточно рычагов для некоторых более диких движений. Но сегодня все было совсем по-другому. Он прижал ее руки к бокам локтями, и внезапно его ноги оказались по обе стороны от нее, сомкнув их, все это время не нарушая своего устойчивого ритма. Я чувствую себя такой… защищенной! Это невероятно прекрасно! Это было самое полное и безопасное чувство, которое она когда-либо испытывала. — Скажи мне, что ты чувствуешь. Клаус улыбнулся и поцеловал ее. Сначала мягко, но затем его губы быстро стали более требовательными. Медленно, но уверенно входя и выходя из ее влажной сердцевины, он прошептал: — Прямо сейчас, мой ангел, я чувствую себя таким защищенным тобой, что это почти превосходит мое желание. Почти. С этими словами гибрид еще теснее прижал ее ноги друг к другу, заставив девушку застонать, а себя судорожно вздохнуть. — Быть внутри тебя — самое ошеломляющее ощущение, которое я когда-либо испытывал. Ты полностью окружаешь меня, ты так идеально подходишь мне и… чистая радость чувствовать тебя… как ты пульсируешь вокруг меня… — он зарычал, когда она сжалась в ответ на его задыхающийся шепот. — Я чувствую, как ты становишься все теплее, как ты почти притягиваешь меня к себе. Любовь моя, то, как ты извиваешься и дрожишь подо мной, на мгновение превращает меня в Бога, но в то же время делает таким беспомощным. Кэролайн смазано поцеловала его в шею, кончиком языка пробуя кожу на вкус и несколько раз слегка прикусив её своими человеческими зубами. — И это, — простонал он. — Заставляет меня не хотеть ничего, кроме как трахать тебя часами. Кэролайн резко втянула воздух, ее глаза были прикованы к нему, она смотрела на него как зачарованная. Его голос вместе с тем, как он выражал свою потребность в ней, никогда не переставал делать ее беспомощной. Как и то, что он сказал дальше. — Моя дорогая, ты так идеальна для меня во всех смыслах этого слова. Такая невероятно прекрасная. Она попыталась высвободить руки. Ей нужно было прикоснуться к нему. Клаус отпустил ее, чем Кэролайн тут же воспользовалась, обхватив его щеки ладонями, с любовью лаская его, позволяя кончикам пальцев обводить каждый дюйм лица. Клаус не увеличил темп своих толчков, но она чувствовала, что он, тем не менее, доводит себя до мощной кульминации. Тяжело дыша, он встретился с ней глазами. — Я хочу почувствовать твои клыки у себя на шее, любовь моя. Она покачала головой с неохотой по причине, которую не могла понять. — Я не хочу причинять тебе боль сегодня. Улыбнувшись, он сделал несколько более сильный толчок, заставив ее задохнуться. — Ты не ранишь меня. Поверь мне. Сделай это ради меня, пожалуйста. С гортанным стоном Кэролайн поддалась тому, чего она тоже на самом деле так сильно хотела, и нежно вонзила клыки в мягкую, бархатную кожу шеи Клауса. О Боже, его кровь становится все вкуснее с каждым разом! — Мне нравится твой вкус, — прошептала она между облизываниями. — Ты просто восхитителен, Никлаус. Он застонал от ее страстного шепота и бесконечно увеличил скорость своих толчков. Они двигались как одно целое, их тела были так сонастроены друг с другом, что им не требовалось времени, чтобы приспособиться. Кэролайн наслаждалась глубокими, чувственными стонами Клауса, не переставая глотать его темную, густую кровь. Вскрикнув, они наконец сошлись вместе, дрожа и держась друг за друга. Кэролайн почувствовала, как кровь потекла у нее изо рта, и испытала новые спазмы удовольствия, когда Клаус слизал с нее свою собственную кровь. На этот раз их оргазмы, казалось, не заканчивались, как будто что-то продлевало их, давая им время насладиться экстазом по максимуму. Это был рай. Чистый, простой и абсолютный. Через некоторое время Клаус осторожно передвинул их, чтобы они легли на бок, лицом друг к другу, и снова притянул ее в свои объятия. Поглаживая влажные светлые волосы, он прошептал: — Я люблю тебя, моя Кэролайн. Так сильно. Она глубоко вздохнула и проглотила слезы, которые грозили снова пролиться. Что это, черт возьми, такое? Почему я смотрю на него и чувствую, что мне хочется выплакаться в панике из-за того, что я его потеряла? Боже, мне страшно! Кэролайн ничего не могла с собой поделать и снова спрятала лицо в изгибе его плеча. Если она посмотрит на него еще хоть секунду, то точно потеряет самообладание. Услышав, как он вздохнул, она собрала все силы, на какие была способна, и заставила себя дышать ровно. Его руки не переставали ласкать ее волосы и спину, даря ей столь необходимое тепло и защиту. — А теперь спи, любовь моя. Я здесь, и я не позволю причинить тебе никакого вреда. Ни тебе, ни нам, — он натянул на них одеяло и притянул ее ближе. — Что бы тебя ни беспокоило, я позабочусь об этом. Мы поговорим обо всем завтра. Помни, у нас есть все время в этом мире. Кэролайн закрыла глаза и нежно поцеловала его, прежде чем спрятаться в уголке его плеча. Ее убежище. — Я веду себя глупо. Ты прав, мы встретим все, что бы это ни было, вместе. Просто пообещай, что мне никогда не придется быть без тебя, хорошо? Клаус приподнял подбородок Кэролайн, чтобы посмотреть на нее. — Я обещаю, моя дорогая. До тех пор, пока ты обещаешь мне то же самое. Она кивнула, обхватила его щеку и запечатлела еще один нежный поцелуй на его губах. — Я обещаю, Никлаус. Ни Кэролайн, ни Клаус понятия не имели, что уже двадцать четыре часа спустя один из них нарушит это обещание.