Sanctuaries

Когда Кэролайн проснулась, было еще темно. Клаус нежно гладил ее по волосам, его дыхание было немного прерывистым. Кошмар. Ему снова снился Хенрик. Она повернулась на бок, лицом к нему, и провела костяшками пальцев по его щеке. Глаза гибрида были широко раскрыты и затравлены, он вспотел и выглядел глубоко встревоженным. Кэролайн придвинулась ближе и переплела свои ноги с его, положив руку ему на сердце и слегка надавив, точно так же, как он делал, когда она страдала от приступов паники в Патагонии. Клаус пристально посмотрел ей в глаза, и очень постепенно Кэролайн заметила, как он успокоился и вернулся к реальности. К ней. Притянув его ближе, она заставила первородного уткнуться лицом ей в плечо и обхватила его руками, прижимая так крепко, как только могла. — Как обычно? — нежно прошептала Кэролайн, проводя руками по его спине. Клаус кивнул. — Это было впервые с тех пор, как я снова нашел тебя. До этого сны были хуже, чем когда-либо. Когда я вернул тебя, они совсем прекратились, и я надеялся, что они закончились навсегда, — он сглотнул. — Очевидно, нет. — Мне так жаль, Никлаус. Я могу что-нибудь сделать? — Просто будь здесь. Они держали друг друга, не говоря ни слова, до тех пор, пока небо не начало светлеть. Кэролайн знала, что это очень помогло Клаусу, хотя, вероятно, не могло полностью излечить его боль. Если бы только она могла что-то сделать, чтобы помочь ему победить повторяющиеся видения его бедного младшего брата! Клаус постепенно начал признавать тот факт, что смерть Хенрика никогда не была его виной, после того, как мучал себя за это в течение столетий, и Кэролайн всем сердцем желала, чтобы кошмары наконец перестали преследовать его и дали ему реальный шанс смириться с событиями своего прошлого. И каков был шаг к достижению заключительной стадии Сигнума? Она продолжала ломать голову над их предыдущим разговором. Чего все еще не хватало между ними? Если бы они были обычными людьми, она бы сразу подумала о ребенке — что может быть невиннее и чистее ребенка? — но что-то подсказывало ей, что, кроме того факта, что вампиры не могут размножаться, дело было не в этом. Это должно было касаться их двоих, и только их двоих. Затем на горизонте появился какой-то свет, указывающий на то, что их вот-вот встретит новый день. Кэролайн почувствовала, как Клаус зашевелился в ее объятиях, и тихо вздохнула. Пора отправляться в Калининград. После того, как они увидят ведьму Анну, то вернутся в Штаты и встретятся со всеми во Флориде. И события пойдут своим чередом.

***

Три часа спустя они достигли окраин Калининграда после того, как пробились через русский город-эксклав, полностью окруженный Польшей и Литвой. Кэролайн выслушала описание Клауса о том, как выглядел бывший город Кенигсберг до того, как был разрушен в результате Второй мировой войны. Сейчас, глядя на унылые серые здания, трудно было себе это представить. У реки было несколько более красивых домов, но в целом город был не очень привлекательным. Они остановились перед двухэтажным домом рядом с рекой Прегель, в котором, как предполагалось, жила Анна. Кэролайн огляделась по сторонам, глядя на извилистые воды, унылые здания на другом берегу реки. Если бы кто-нибудь попросил ее описать атмосферу одним словом, это слово было бы «серый». Какой бы красивой ни была окружающая местность, город казался совершенно унылым. Взбежав по лестнице на второй этаж, они оказались перед обшарпанной на вид дверью. В коридоре пахло всевозможной едой, смешанной вместе, что заставило ее слегка сморщить нос. Клаус довольно резко постучал в дверь, и мгновение спустя они услышали приближающиеся шаги. Дверь со скрежетом открылась, показав пожилую женщину, чьи глаза сразу сузились до щелочек при виде Клауса. Она скрестила руки на груди, загораживая вход, и уставилась на первородного. Кэролайн показалось, что она уловила в воздухе намек на вербену. — Чего ты хочешь, Клаус Майклсон? — зарычала она, ее глаза были полны презрения. Не утруждая себя любезностями, Клаус ответил самым отстраненным тоном: — Я полагаю, мой брат уже позвонил тебе, не так ли? На мгновение воцарилась тишина, прежде чем ведьма ответила: — Иначе я бы не открыла тебе свою дверь, Клаус. У меня нет с тобой никаких дел, и полагаю, несколько десятилетий назад я совершенно ясно дала понять, что никогда больше не хочу видеть твое проклятое лицо. Вау. Она действительно ненавидит его. Интересно, что между ними произошло? — Тебе больше никогда не придется видеть меня, как только ты сделаешь, как я прошу. А я прошу не так уж много. — Даже если бы ты просто спросил дорогу, это было бы слишком, Гибрид. Затем женщина перевела взгляд на Кэролайн, изучая ее внешность. — Элайджа сказал мне, что был кто-то достаточно глупый, чтобы жениться на тебе. Это она, я полагаю? Кэролайн стиснула зубы и выпрямилась во весь рост. — Она прекрасно может говорить сама за себя, леди. И чтобы ответить на ваш вопрос, да, я та, кто вышла замуж за Клауса, и как бы внимательно ни присматривалась, я не могу найти в этом ничего хоть немного глупого, — твердо сказала она, скрестив руки на груди и хмуро глядя на ведьму. Краем глаза Кэролайн заметила, что Клаус пытается сдержать довольную улыбку. Пожилая женщина поджала губы и снова посмотрела на Кэролайн. Через минуту уголок ее рта приподнялся так незначительно, что Кэролайн едва не пропустила это. Затем она сделала шаг назад и сделала короткий жест в их сторону. — Войдите. Коротко кивнув, Кэролайн переступила порог, за ней по пятам шел Клаус. Анна закрыла за ними дверь и направилась в относительно большую гостиную. Глаза девушки расширились при виде интерьера квартиры. Какой бы убогой ни была внешняя часть здания, коридор и даже входная дверь, внутренняя часть этого места полностью противоречила внешней. Полы были покрыты тяжелым деревянным паркетом, отполированным и блестящим, а картины, украшавшие стены, определенно не были похожи на художественные гравюры. Она заметила то, что выглядело как настоящий Тернер, и поклялась себе спросить Клауса, была ли картина оригиналом. Мебель в гостиной была элегантной и выглядела очень дорогой. Ротанговый диван и три кресла были сгруппированы вокруг темного деревянного журнального столика, а в дальнем углу комнаты рядом с эркером стоял большой обеденный стол. Тяжелая хрустальная люстра возвышалась над всем, и Кэролайн даже не удивилась, если бы вместо хрусталя капли были настоящими бриллиантами. Анна внимательно наблюдала за ней, на ее обветренном лице играла легкая ухмылка. — Ты этого не ожидала, не так ли? Покачав головой, Кэролайн сказала: — Очень красивое место. Совсем не похоже на то, как это выглядит снаружи. — Большинство вещей таковы, — ответила ведьма, многозначительно посмотрев на Клауса, который стоял, прислонившись к дверному косяку, его прищуренные глаза смотрели на Анну. Она жестом пригласила Кэролайн сесть и повернулась к первородному. — У меня нет желания, чтобы ты оставался в моем доме дольше, чем это абсолютно необходимо. Чего ты хочешь, Клаус? Кивнув в сторону Кэролайн, он спокойно сказал: — Я хочу, чтобы ты произнесла заклинание Кэролайн против любой обычной магической атаки, о которой знаешь. Мигрень, обездвиженность, иссушение, видения. Все, что ведьма или колдун могли бы спонтанно состряпать без какой-либо серьезной подготовки. И заклинание должно продлиться несколько недель, так как я понятия не имею, сколько времени это займет. Устроившись в одном из кресел, Анна недоверчиво уставилась на Клауса. — Я всегда знала, что ты бредишь, но что, во имя всего святого, заставляет тебя думать, что я сделаю это для тебя? Кривая ухмылка на лице мужа подсказала Кэролайн, что он собирается приступить к делу. Это было выражение, которое он всегда носил, когда начинал переговоры, и в такие моменты он и Элайджа выглядели почти пугающе похожими. — О, это очень просто, дорогая Анна. Ты сделаешь это, потому что я не оставлю тебе выбора. Стиснув зубы, ведьма наклонилась вперед и понизила голос до хриплого шепота. — Ты смеешь угрожать мне в моем собственном доме, грязный ублюдок? После всего, что ты сделал, у тебя хватило наглости появиться здесь, попросить о помощи и приказывать мне? В три размытых шага Клаус опустился на колени перед старухой, его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица, руки лежали на подлокотниках кресла, не оставляя ей шансов на побег. — Да, Анна, у меня хватит наглости, черт возьми, — прошипел он так угрожающе, как Кэролайн никогда не слышала, — по одной простой причине. Женщина, сидящая за столом напротив, — самая драгоценная вещь во всем моем существовании, и я сделаю все возможное, чтобы защитить ее от боли, страданий, травм и смерти. Мне плевать на твою чувствительность, мне плевать на твоё отношение ко мне. Есть только одна вещь, о которой я забочусь, и это защита моей жены. Поэтому я предлагаю тебе прекратить ныть и приступить к работе. У меня нет в запасе целого дня. Наступила долгая пауза, и Кэролайн вдруг почувствовала что-то в воздухе. Мгновение спустя Клаус злобно хихикнул и встал. — Мои извинения, ведьма, я должен был предупредить заранее, что милые маленькие головные боли больше не действуют на меня с тех пор, как я стал Гибридом, — его рука сжалась на горле Анны, а глаза пожелтели. — Я более чем серьезен. Сделай это! — рявкнул он. — Никлаус! — воскликнула Кэролайн, поднимаясь с дивана и привлекая его внимание к себе. Она покачала головой и одними губами произнесла: — Пожалуйста, не надо. Глядя на нее, он сделал пару глубоких вдохов и позволил нормальному цвету глаз вернуться. Анна не пропустила безмолвный обмен репликами, отчего глаза женщины расширились, когда хватка Клауса на ее горле немного ослабла. Кэролайн протянула руку и умоляюще смотрела на него, пока он, наконец, не отпустил ведьму и неохотно не присоединился к ней на диване. Пожилая женщина откашлялась и выпрямилась, не сводя глаз с Кэролайн. — Клаус. Я хочу поговорить с твоей женой. Наедине. Усмехнувшись, Клаус прорычал: — Только через мой труп. Повинуясь внезапному порыву, Кэролайн накрыла его руку своей и нежно улыбнулась. — Со мной все будет в порядке. Дай мне минутку поговорить с Анной, хорошо? — ее глаза метнулись к ведьме, после чего девушка твердо сказала: — Я уверена, она не причинит мне вреда. Клаус покачал головой. — Кэролайн, она ведьма. Она может причинить тебе вред, а я этого не допущу. Все, что Анна хочет сказать, она может сказать и при мне. Теперь девушка полностью повернулась к нему. Вспомнив комментарий, который Элайджа давным-давно сделал Клаусу о том, что его дипломатия большую часть времени не помогала делу, она решила, что они быстрее добьются результатов без Клауса в полномасштабном режиме Годзиллы. — Никлаус, я все еще буду здесь, живой и невредимой, когда ты вернешься. Ты мог бы позвонить Элайдже и спросить его мнение о том, что мы обсуждали прошлой ночью. Может быть, у него есть какие-то идеи. Дай нам пятнадцать минут, хорошо? Она видела, что он ненавидел эту мысль сверх всякой причины. Глядя на Анну очень мрачно, Клаус прошипел: — Если ты причинишь хоть малейший вред ее голове, то будешь умолять меня позволить тебе умереть, ты слышишь меня? Пятнадцать минут, ни секундой дольше, и ты не будешь произносить никаких заклинаний во время моего отсутствия. Не дожидаясь ответа, он бросил предупреждающий взгляд на Кэролайн и выскочил за дверь. Ведьма покачала головой. — Ты либо очень храбрая, либо очень глупая. — Это был второй раз, когда ты назвала меня глупой с тех пор, как я приехала, и я начинаю понимать картину, спасибо, — раздраженно отрезала Кэролайн. — О чем ты хочешь поговорить? Откинувшись на спинку кресла, Анна сложила руки на животе и вопросительно посмотрела на Кэролайн. — Ты ведь знаешь, кто он, не так ли? — спросила она, и вся агрессия исчезла из ее голоса теперь, когда Клаус вышел из дома. — Да, — кивнула Кэролайн, — я знаю, кто и что он такое. Осмелюсь сказать, я знаю это лучше, чем большинство. — Я в этом не сомневаюсь. Ты очень яркая личность, особенно для вампира, и я удивлена — или, скорее, потрясена — тем, как такой человек, как ты, могла выбрать его. Если у зла и есть лицо, то это морда Никлауса. — Я позволю себе не согласиться. Прежде всего, нет тени без света. Во-вторых, я видела гораздо большее зло, чем мой муж. Среди вампиров, среди людей, в ваших рядах. Анна задумчиво посмотрела на нее. — Когда Элайджа впервые позвонил мне вчера, я посмеялась над ним. Я не могла себе представить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь был склонен даже рассматривать компанию Никлауса Майклсона более пяти секунд за раз, не говоря уже о том, чтобы выйти за него замуж. Элайджа сказал, что ты изменила его, и я только что уловила один или два проблеска этого. Это правда? Ты сделала это? Покачав головой, Кэролайн сказала: — Нет, не сделала. У Клауса очень сложная личность, и все черты, плохие или хорошие, всегда были в нем, — она сделала паузу. — Что он тебе сделал, что ты так сильно его ненавидишь? — Он убил моего сына. Желудок Кэролайн сжался от резких слов ведьмы. Всегда было легко принять прошлое Клауса, когда оно было абстрактным, аморфной массой в основном плохих поступков, но столкнуться с кем-то во плоти, кого он действительно обидел, было совершенно другой историей. — Что случилось? — тихо спросила она, не доверяя своему голосу. Глядя в окно, ведьма глубоко вздохнула. — Мой сын был молодым колдуном, только недавно посвященным в мир магии. Я отправила его в Новый Орлеан в надежде, что он сможет изучать магию, которой я не смогла его научить. Клаус в то время был в городе и всегда высматривал ведьм или колдунов, которые встанут на его сторону против Майкла. Анатолий, мой сын, был доверчивым, впечатлительным молодым человеком, ослепленным обещаниями Клауса власти, влияния и приключений. Его убедили сотворить заклинание, которое выходило далеко за рамки его юных магических способностей. Когда ведьма или колдун накладывает заклинание, слишком сильное, чтобы его можно было контролировать, оно приводит к обратным результатам. Достаточно сложная магия может убить. И именно это случилось с Анатолием. Клаус попросил его сотворить заклинание Баратрум, которое является одним из самых сложных существующих проклятий и относится к миру Черной магии. Оно в основном отправляет заколдованного человека в то, что можно назвать адом. Конечно, ада физически не существует, но это специфическое проклятие вызывает галлюцинации. Оно использует ваши глубочайшие страхи и превращает их в очень реальную, ощутимую угрозу. Ты никогда не узнаешь, что все эти вещи просто происходят у тебя в голове. Сглотнув, Кэролайн уставилась на Анну, которая закрыла глаза и прижала к ним ладони, прежде чем продолжить. — Анатолий должен был поэкспериментировать с проклятием, попрактиковаться, чтобы быть готовым исполнить его на Майкле в удобное для Клауса время. Только вот он не пережил экспериментов. Заклинание дало обратный эффект, и с тех пор Анатолий оказался в ловушке на Другой Стороне, ибо переступил порог между Белой и Черной Магией с намерением извлечь выгоду из обоих миров. Клаус убил моего мальчика и приговорил его к вечной жизни в мире тьмы. Ты понятия не имеешь, на что похоже это место. — Мне так жаль, — пробормотала Кэролайн, — мне правда жаль. И я понимаю твои чувства к Клаусу. Взвесив свои возможности, она твердо посмотрела на Анну и сказала: — Если, гипотетически, мы найдем способ гарантировать, что Анатолий сможет перейти в Вечное Царство Мертвых… не могла бы ты нам помочь? Ведьма уставилась на нее широко раскрытыми глазами. — Нет никакого способа. Как только ты застрял на Другой Стороне, это навсегда. Таковы правила. — Правила созданы для того, чтобы их нарушать. И если и есть одна вещь, которую я усвоила с тех пор, как сверхъестественное вошло в мою жизнь, так это то, что нет ничего невозможного, нет ничего необратимого и для всего есть лазейка. Прищурившись, пожилая женщина внимательно вгляделась в лицо Кэролайн. — Ты знаешь об этом больше, не так ли? Наклонив голову, Кэролайн пожала плечами. — Не так уж много, на самом деле, но я знаю, что есть способ. Это сложно и будет иметь свои последствия, но это выполнимо. И я обещаю, что, когда у нас появится шанс, а я уверена, что он у нас будет, твой сын сможет пойти дальше. — Что тебе нужно, чтобы это произошло? — спросила Анна, наклоняясь вперед. Она определенно была заинтересована, и очевидно, не было ничего, чего бы она не сделала, чтобы помочь своему сыну. Кэролайн ругала себя за то, что думает, как Клаус, но дополнительный союзник мог бы пригодиться. — В Штатах есть пара вещей, о которых нам нужно позаботиться в первую очередь. В этом замешана одна из моих лучших подруг, хотя я больше не думаю, что она мой друг. Она обратилась к Черной Магии и угрожала мне и моей семье. Анна, ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-нибудь снова превращался в Белую Ведьму? Женщина покачала головой. — Черная магия слишком сильна и соблазнительна. Были отдельные случаи, когда Черные Ведьмы или Колдуны прекращали практиковать свое ремесло, но как только ты становишься Черной Ведьмой, то никогда не перестанешь быть ею. Истинное возвращение к Белой стороне вещей невозможно. Кто твой друг? — Ее зовут Бонни Беннетт. Ты слышала о ней? Быстро усмехнувшись, Анна подняла руки. — Она Беннет. Кто о ней не слышал? Я бы сказала, что в данный момент она, вероятно, самая могущественная ведьма на планете. Самые старые линии — Беннет, Прелати, Самеди и Ван Тэйл — обладают большей естественной магией, чем любая другая ведьма или колдун, за одним исключением. Первородная Ведьма. Твоя свекровь, так сказать. Линия Прелати вымерла, есть две ведьмы-Самеди, которые все еще находятся в стадии развития, и один чернокнижник Ван Тэйл, который даже не был инициирован. В настоящее время никто не может сравниться с ведьмой Беннет. У тебя очень опасный противник. Кэролайн кивнула. — Вот почему нужна твоя помощь. Скоро нам придется встретиться с Бонни лицом к лицу, а в данный момент на нашей стороне нет ни ведьмы, ни колдуна. Сильв, последняя из рода Прелати, теперь вампир. И, кстати, жена Элайджи. На лице Анны появилось выражение полного удивления. — Я этого не знала, — с легкой улыбкой сказала она. — Мне всегда нравился Элайджа. Он великий человек, и я надеюсь, он будет счастлив. Еще я слышала много хорошего и о ведьме Прелати. — Вся наша семья находится под угрозой, а это включает в себя Элайджу и Сильв. И… Не хочу звучать зловеще и неопределенно, но за всем этим стоит что-то очень большое, что-то, что может в какой-то момент коснуться всего сверхъестественного мира. Мне жаль говорить, что я еще недостаточно доверяю тебе, чтобы открыть все карты, но Анна, я искренне даю слово — когда все это закончится, мы поможем твоему сыну. Ведьма долго молчала, размышляя. Кэролайн ничего не говорила, изучая некоторые картины и давая Анне время. Наконец старуха кивнула. — Хорошо. Я заколдую тебя против всего, что обычно используется на вампирах, и нескольких других проклятий. Если ты найдешь ведьму, которая будет сотрудничать с тобой, и ей понадобится помощь с двойным заклинанием, дай мне знать. С благодарной улыбкой Кэролайн встала и пожала Анне руку. — Спасибо, — она понизила голос до шепота. — Ты можешь… заколдовать и его тоже? Пожалуйста, — умоляюще добавила блондинка, когда ведьма собралась возразить. — Не делай этого для него. Сделай это для своего сына. Клаус — единственный, кто может сделать то, что должно быть сделано. Нет ничего, чего бы ты не сделала ради Анатолия, верно? Анна кивнула. — Я бы с радостью умерла за него. — А я так отношусь к Клаусу. Мне нужно, чтобы он был в безопасности, Анна. И даю тебе слово, что мы поможем Анатолию, когда все это закончится. Глубоко вздохнув, ведьма встала и начала свои приготовления. Незадолго до того, как она закончила, женщина обернулась. — Кэролайн. — Да? Анна нерешительно посмотрела на нее. — У всех ведьм Беннет есть парализующая слабость. Это передается по наследству и может повлиять на их магию. Глаза Кэролайн расширились. — И что же это такое? — Клаустрофобия.